Знай же, о сын, что если будешь ты царем, то будь праведен и отвращай глаза и руки от чужого гарема и блюди свою чистоту, ибо чистота нравов — чистота веры. Во всяком деле следуй разуму, в каждом деле, которое собираешься сделать, советуйся е разумом, ибо лучший из везиров — разум.

Пока видишь возможность медлить, не торопись. При всяком деле, в которое хочешь вступить, рассчитай сначала, как из него выйти, и, пока не увидишь конца, на начало не смотри. Во всяком деле соблюдай мягкость и, если дело удается при помощи мягкости, иначе как мягкостью его не продвигай...

Не одобряй неправосудия ¹ и на все дела и речи взирай оком справедливости, чтобы смочь различить во всяком деле истину от лжи, ибо, если падишах не раскрывает око разума, истинный и ложный путь перед ним не откроются.

Всегда говори правду, но говори мало и мало смейся, дабы младшие с тобой не обнаглели. Ибо говорят: худшее дело для царя — наглость подданных и непокорность приближенных.

Если будешь раздавать дары, давай их достойным. Будь величавым на вид, дабы не унизиться в глазах войска и подданных. Обещаний своих не нарушай, а к творениям господа всевышнего будь милостив. Но к безжалостным не будь милостив, прощать их в обычай не бери, а будь к ним грозен, в особенности к своему везиру.

Перед своим везиром простодушия не выказывай и не нуждайся все время в его советах. Что бы везир ни сказал о [184] ком-нибудь, какой бы путь ни указал, выслушай, но сразу же ответа не давай. Скажи: "Посмотрим, а там прикажем, как будет нужно". Потом прикажи расследовать то дело, ищет ли он в нем твоего блага или выгоды для себя. Когда выяснишь, тогда и дай ответ так, как сочтешь правильным. Тогда он не будет считать, что ты без его совета обойтись не можешь.

Кому бы ты ни дал должность везира, в этой должности дай ему полную власть, дабы дела, и работа, и страна твоя не пострадали. Стар ли ты будешь или молод, но везиром держи старика, молодым этой должности не давай, ибо по этому поводу сказано:

Если ты сам будешь стар, то некрасиво, чтобы юноша давал советы старцу, а если сам будешь молод, да и везир молод, огонь юности у вас обоих сольется, и от этих двух огней сгорит страна.

Нужно, чтобы везир был благообразен, старик или зрелый муж, в полном обладании силы, мощного сложения, с большим животом, а у везира тощего, малорослого и чернобородого нет никакой представительности. Везир должен быть длиннобородым в полном смысле слова.

Мудрец ответил: "Скажите господину мира, да продлится твоя жизнь тысячу лет. Должность везира — это такое занятие, для которого нужно много разных свойств, а из всех этих свойств у раба, кроме бороды, ничего нет. Пусть господин не ослепляется бородой раба, воссылающего за него молитвы, и соблаговолит пожаловать эту службу кому-нибудь другому".

Ему и близким его оказывай благодеяния и не плошай в назначении кормления и в милостях. Но родных и близких его на [185] должности не назначай, ибо нельзя все сало сразу отдавать кошке. Ведь ни под каким видом не будет он требовать настоящего отчета от близких своих и ради твоего добра свою родню не обидит. А кроме того, родственники везира именем везира сотни несправедливостей причинят людям, каких чужой и одной не сделает. Везир из рук родни подпишет, а от чужого нет.

Разбойников не милуй, прощать убийц дозволенным не считай, ибо если ты простишь того, кто заслужил казни, ты за его преступление тоже ответишь в день воскресения мертвых, а кроме того, если не будет кары твоей, то у всякого найдется смелость пролить кровь.

К слугам своим будь милосерд и охраняй их от зла, ибо господин словно пастырь, а младшие — как стадо; если пастырь будет безжалостен к своему стаду и не охранит его от хищников, то оно скоро погибнет.

Если ты у кого-нибудь найдешь незаконную наживу, то на него не полагайся, но все же давай ему поручения и должности у него не отнимай, может быть, тот доход, который он получит от своей должности, соединится с его незаконной наживой, и будет он жить безгрешнее, и тебе меньше придется о нем заботиться.

Службу давай сообразно [способностям] человека. Но когда даешь слуге какую-нибудь службу, то хорошенько присмотрись и дай ему службу подобающую. Тому же, кто службы не достоин, ничего не поручай. Например, тому, кто годится в виночерпии, должность фарраша не давай, а того, кто годится в казначеи, не делай хаджибом. Не всякое дело можно поручить любому человеку, ибо говорят: для каждой должности — свои люди. Иначе хулители будут злословить о тебе и в делах будет ущерб. Ведь, если ты поручишь слуге какое-либо дело, а он этого не умеет, он ради выгоды своей ни под каким видом не скажет, что не умею, мол, а будет его делать, но дело-то будет испорчено. Потому поручай дело тому, кто умеет его делать, тогда избавишься от докуки.

Прошу в молитве вспомоществования тебе, дабы
Работу ты поручал только тому, кто умеет ее делать. [186]

И потому, если будет у тебя благосклонность к кому-либо и захочешь ты его уважить, без поручения должности можно дать ему всяких благ и богатств, не поручая ему неподходящей работы, дабы не доказать своего невежества.

И, царствуя, не допускай, чтобы кто-либо презирал твой приказ, иначе он и тебя будет презирать. Ведь отрада царской власти — повелевать, а, если бы не это, облик-то у царя и у подданного тот же самый, а разница между царем и подданным та, что он приказывает, а подданный повинуется.

Тотчас же он назначил двух дворцовых гулямов, чтобы они поехали в Неса и вызвали шихнэ ⁵ области. Грамоту эту прищепили на шею Абу-л-Фатху и повесили его в деревне, а глашатаю поручили кричать: "Вот как карают того, кто не выполняет приказы господина своего". После того ни у кого нех ватало [187] смелости не выполнять приказы повелителя, они стали действительными, а люди нашли покой.

Масуд крепко устыдился и приказал, чтобы права старухи были восстановлены, а амиля того повесили на воротах. Затем он проснулся от сна небрежения и уже ни у кого не хватало смелости оплошать с выполнением его приказов.

Итак, царь, приказы которого не имеют хода, — не царь. Как между ним и людьми есть разница, так должна быть разница между его приказом и приказом других, ибо порядок в стране, зависит от исполнения приказов, а исполнение приказов связано со строгостью. Итак, не плошай и будь строг, чтобы приказы [твои] выполнялись и дела не знали ущерба.

А затем блюди войско и не давай ему власти над подданными, как соблюдаешь выгоды войска, так соблюдай и выгоды подданных. Ибо падишах словно солнце, не годится, чтобы одному он светил, а другому не светил. А подданных можно удерживать правосудием, и подданные от правосудия процветают ⁸, ибо доход ведь получается от подданных. Потому не допускай в стране [188] несправедливости, ибо справедливостью держится царский дворец и держится долгие годы, дворец же несправедливых быстро уничтожится. Ведь справедливость — процветание, а несправедливость — запустение. Процветание создавать дольше, но оно долго и длится, а что покоится на запустении, то быстро и рухнет. Как говорят мудрецы: источник радости для мира — справедливый царь, а источник скорби — царь несправедливый.

Не допускай, чтобы рабы господа всевышнего страдали. Не уединяйся слишком много, ибо если тебе общество людей и войска будет неприятно, то и войску ты станешь неприятен. В оказании благодеяний войску и подданным не плошай, ибо, если оплошаешь, эта оплошность будет наградой для врагов.

Не держи войско из одного племени: каждый падишах, у которого войско одноплеменное, всегда в плену у войска и всегда перед ним бессилен. Ибо одноплеменники сплочены между собой и их нельзя [применять, чтобы] наказывать друг друга. Когда войско из разных племен, то это племя из страха перед другим и другое из страха перед этим не сможет ослушаться и твоя власть над войском будет крепкой. Господин, дед твой, султан Махмуд держал четыре тысячи тюркских гулямов и четыре тысячи индийцев и постоянно наказывал индийцев при посредстве тюрков, а тюрков — при посредстве индийцев, таким образом, оба племени были ему покорны.

Постоянно приглашай войско на хлеб и вино и осыпай их милостями, [давая] халаты, и подарки, и обещания, и знаки внимания. Но, если захочешь сделать кому-нибудь подарок и он будет мал, собственными устами при всех [об этом] не говори, скажи кому-нибудь тайно, чтобы он был посредником, дабы не показалось это отсутствием великодушия: во-первых, то, что даришь что-то, царям неподобающее, а затем — то, что становишься ты известным всем людям как не имеющий великодушия. Я восемь лет был в Газне недимом султана Маудуда ⁹, а трех вещей от него никогда не видел: первое — то, что о подарке, который был меньше двухсот динаров, он при всех не говорил, а [передавал его] через посредника; второе — никогда не смеялся так, чтобы были видны зубы; третье — когда гневался, никогда [189] никого не бранил. Эти три обычая очень хороши. Слышал я, что и царь Рума держится этих обычаев. Но есть у них обычай, какого у царей персидских и арабских нет. Если цари Рума ударят кого-нибудь своей рукой, то уже ни у кого не будет смелости ударить того человека, пока он жив. Говорят: его побил царь своей собственной рукой, чтобы его ударить, нужно такого же царя, как тот.

А теперь вернемся к нашей беседе о щедрости. Я тебе не могу сказать: будь через силу щедрым; если не можешь ты побороть природы своей, то хотя бы, как я сказал, не показывай своих помыслов перед всеми. Ведь, если ты не будешь щедрым, люди начнут питать к тебе вражду. Если сразу же не смогут ничего тебе сделать, то, когда будет у тебя враг, жизнью своей ради тебя не пожертвуют и подружатся с врагом твоим.

Старайся не опьяняться вином царской власти и не плошай в шести свойствах и блюди их: грозность, справедливость, щедрость, памятливость, терпеливость и правдивость. Если царь отбросит одно из этих шести свойств, то он близок к опьянению властью, а всякий царь, который опьяняется властью, тогда отрезвеет, как власть от него уйдет.

Царствуя, не пренебрегай осведомлением о положении царей мира. Нужно так, чтобы ни один царь не мог вздохнуть без того, чтобы это не стало тебе известно.

Потом Азудаддоулэ прислал посланника к Шемс-ал-Меали и дал ему письмо и после прославления [бога] в письме сказал: "Азудаддоулэ посылает много приветов и говорит: брат мой, эмир Али, туда приехал, а ты знаешь, каковы между нами и вами [190] дружба и братство. Наши оба рода — одно, а этот брат мой — враг мой, нужно, чтобы ты отослал его ко мне и тогда я в награду за это из моей страны любую область, которую ты пожелаешь, тебе предоставлю и дружба наша еще укрепится. Если же ты не хочешь, чтобы пал на тебя этот позор, то там же дай ему яду. Тогда и мое желание осуществится и тебе позора не будет и достанется тебе та область, которую хочешь".

Эмир Шемс-ал-Меали сказал: "Великий боже! Что может заставить столь уважаемого человека говорить такому, как я, эти слова? Ведь невозможно, чтобы я сделал дело, позор которого ляжет мне на шею до самого дня воскресения мертвых".

Посланник сказал: "О господин, не делай этого, не оскорбляй Азудаддоулэ ради эмира Али, т. е. Фахраддоулэ. Ибо наш царь любит тебя больше, чем единокровного брата своего" и клялся он и так и этак, что: "В тот день, когда царь дал мне письмо и отправил меня, посреди беседы как-то он сказал: бог ведает, как я люблю Шемс-ал-Меали. Вплоть до того, что, когда я услышал, что в такую-то субботу, когда прошло столько-то дней от такого-то месяца, Шемс-ал-Меали пошел в баню, в средней комнате поскользнулся и упал, я тогда огорчился и сказал: неужели после сорока семи лет он так состарился и силы его сдали?"

А цель у посланника была та, чтобы Шемс-ал-Меали знал, как осведомлен о его делах их господин, и этому научил его Азудаддоулэ.

Шемс-ал-Меали сказал: "Да продлится жизнь его, мы очень обязаны ему за эту любезность, но только извести его, что я еще более скорблю [о следующем]: в тот вторник, когда он тебя посылал, было такое-то число месяца, в ту ночь он в такой-то комнате пил вино и там-то лежал, уединившись с кравчим Ануштегином. В полночь он оттуда вышел и направился в женский покой, поднялся на крышу и пошел в худжру ¹⁰ Хейзуран Авадэ и с ней тоже уединился.

Когда он спускался с крыши, нога его поскользнулась и он упал с лестницы. Я тоже все думал о нем и говорил: человеку сорок два года, неужели же рассудок его так пострадал? Зачем же пить столько вина, чтобы даже не мочь спуститься с крыши, и [191] зачем посреди ночи менять ложе? Вот тогда и случается такая беда!"

Так он известил посланника о том, что и ему все известно.

И подобно тому, как ты будешь иметь сведения о царях мира, нужно, чтобы ты и о стране своей и о состоянии войска и подданных тоже все знал, каково оно ¹¹.

Как-то раз, ранним утром, он совершал утреннюю попойку и так, нетрезвым, дал войску прием. Люди пришли, поклонились и ушли. Вошел великий ходжа Абдарраззак ибн-Хасан ал-Мейменди ¹², он был его везиром. Он тоже получил доступ. Когда прошло некоторое время, вошел дворцовый соглядатай, поклонился и передал слуге Али ибн-Раби записку, а слуга подал ее султану. Тот прочитал ее, потом обернулся к везиру и сказал: "Прикажи проучить этого доносчика сотней палок, чтобы он в другой раз писал доносы подробнее. Здесь написано, что вчера в Газне в двенадцати тысячах домов застали азартную игру, а я не знаю, в чьих это домах и в каких кварталах было. Как хочешь, так и делай". Везир ответил: "Да продлится жизнь господина, он сократил это для облегчения. Если бы он все подробно изложил, получилась бы книга, и в один-два дня нельзя было бы прочитать. Может быть, господин будет милостив и простит его, а я скажу, чтобы в другой раз он писал подробнее". Ответил: "На этот раз я прощаю, но другой раз пусть пишет так, как говорит ходжа".

Потому-то нужно, чтобы ты был хорошо осведомлен о положении войска и подданных и не был лишен сведений о своей стране, в особенности же о своем везире, и нужно, чтобы ты знал, стоит твоему везиру выпить хотя бы глоток воды. Ибо весь свой дом ты вручил ему и, если будешь невнимательным [192] к нему, будешь невнимательным к своему собственному дому, а не только к везиру. С окрестными царями, если они ровня тебе, если дружишь, то не будь полу другом, а если враждуешь, враждуй явно. Если можешь враждовать явно, то с родней своей тайно не враждуй, ибо я слышал

Царствуя, привыкай творить великие дела, ибо царь — больше всех и нужно, чтобы и речи и дела его были величавее всех. Тогда он добьется славы, ибо великую славу добывают великими делами и речами. Как сказала эта проклятая собака Фараон, проклятие аллаха на нем: я — господь ваш, высочайший ¹³. И до дня воскресения будут читать этот стих Корана и почитать его имя из-за сказанного им великого слова.

Потому будь таким, как я сказал, ибо у незаботливого царя славы не будет. Подпись свою чти и всяких безделок не подписывай, только если даришь великий дар, или великую область, или великий корм. Если подписал, подписи своей не нарушай, разве что по очевидной причине. Ибо нарушение обещаний для всех непохвально, а царю еще непристойнее.

Вот условия царского ремесла. Хоть это и высокое ремесло, но я, согласно порядку книги, рассказал и написал [и о нем]. А если случится у тебя другое занятие, как дихканство и другое какое дело будешь делать, нужно, чтобы и его правила ты соблюдал, дабы всегда распорядок и устройство дел твоих процветали. А вспомоществование от аллаха.

Комментарии

1. РК добавляет: "ибо конец царя, одобряющего неправосудие, будет ужасен".

2. Рукнаддин Абу-Талиб Тогруль-бек, основатель могущества "великих" сельджуков, появившийся в Хорасане из степей Средней Азии в 1035 г. В 1037 г. сельджукам удалось победить газневидов, и с 1038 г. Тогруля уже величают правителем. Умер в 1063 г.

3. Этого амиля не следует смешивать с известным поэтом Абу-л-Фатхом Бусти, ибо поэт умер в 401/1011, а амиль, по указаниям Бейхаки, был еще жив в 430/1038-39 г. Ср. у Нефиси стр. 279, 280.

4. Зиндан — подземная тюрьма, клоповник.

5. Шихнэ — арабский термин, обозначающий лицо, несшее функции, близкие к древнерусскому воеводе.

6. Сын султана Махмуда, правил в 1030-1041 гг.

7. РК — "Фарах".

8. РК "А подданных можно удерживать в повиновении посредством войска, но и войско можно удерживать посредством подданных, ибо…"

9. Шихабаддоулэ Маудуд (1041-1048) — 10-й султан из династии газневидов, сын Масуда и внук Махмуда.

10. Худжра — келья, маленькая комната, чулан.

11. Рассказ этот находит полное подтверждение в хронике Бейхаки, которая неоднократно сообщает о сложнейшей системе слежки, применявшейся при дворе газневидов.

12. Ходжа Амид Абул-Фатх Абдарраззак ибн-Ахмед ибн-Хасан Мейменди — сын школьного товарища султана Махмуда, Ахмеда Мейменди, которого Махмуд заключил в одном из замков в Индии. Абдарраззак делил заключение с отцом, а после его освобождения и нового возвышения стал везиром Маудуда.

13. Фараон — по Корану, царь амалекитов, согласно суре XXVIII, 38, приказавший поклоняться себе как богу.

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info