СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

НИКОЛААС ВИТСЕН

СЕВЕРНАЯ И ВОСТОЧНАЯ ТАРТАРИЯ,

ВКЛЮЧАЮЩАЯ ОБЛАСТИ, РАСПОЛОЖЕННЫЕ В СЕВЕРНОЙ И ВОСТОЧНОЙ ЧАСТЯХ ЕВРОПЫ И АЗИИ

NOORD EN OOST TARTARYE

ТОМ II

Третий рассказ — это дневник, веденный на корабле, который перевозил московитского посла из Азова по Черному морю в Константинополь

Город Таганрог стоит на 47°4 северной высоты и на 56°38 долготы.

В понедельник 24 августа 1699 г., около 9 часов утра, мы отправились в море, имея восточный ветер с марсельским ветерком; предполагалось, что вечером мы, с выходом вахты, находились в 14 милях к западу и югу или несколько южнее Таганрога.

Во вторник 25-го, ночью, с ветром юго-восток к востоку, с марсельским ветерком и в дневной вахте и далее с переменным ветром; в полдень Таганрог находился предположительно к востоко-северо-востоку и несколько севернее, на 21 с четвертью милю от нас, и [745] [мы] находились на предполагаемой северной широте 46°28 и 8 саженей воды.

В среду, 26-го, весь путь в эти сутки был юго-западно к югу, на одну треть южнее, 10 миль, и мы находились на предполагаемой высоте в 45°50 и достигли вероятной высоты в 45°54; мы имели тогда хорошую тихую погоду, и вечером бросили там якорь, при восьми саженях воды.

В четверг, 27-го утром, при южном ветре с небольшим ветерком, мы остались на якоре.

В пятницу утром, 28-го, мы подняли якорь и вышли в море; при северном ветре мы плыли на юг и около 8 часов увидели берег Киркирки; самую высокую линию мы имели в среду в полдень, при вероятной широте в 45°54, так что мы тогда пришли на предполагаемую северную широту в 45°14, где мы бросили якорь и остались стоять до утра понедельника, 7-го сентября, ветер востоко-северо-восточный, подняли якорь и отправились в море; плыли потом сначала к юго-юго-западу, пока мы к западо-юго-западу от нас не увидели бакен рифа, затем пошли к западу.

/W 598/ Здесь в проливе тоже есть остров. Когда мы прошли этот пролив, мы имели пять, шесть, семь и восемь с половиной саженей воды и плыли мимо берега в море. Мы взяли бы курс через упомянутый пролив, но он очень неравномерный, и приходится все время измерять глубину лотом, как следует следя за течением; мы измеряли глубину при заходе солнца на западном мысе Такыл к востоко-северо-востоку, в трех милях от нас.

Во вторник, в полдень, 8-го числа, пройденное расстояние от самого южного мыса, при выходе из Киркирки юго-запада к западу, 11¾ мили и пришли на предполагаемую широту в 44°48, и второй мыс к западу от Кафы находился от нас на ¾ мили к северо-западу.

В среду утром, 9-го числа, против ветра и при штиле стояли и дрейфовали; днем ветер северный, к востоку с сильным ветерком. Пройденное расстояние за эти сутки было на запад-юго-запад, на одну половину южнее, — 5¼ мили, а самая высокая местность при выходе из Киркирки на юго-запад-запад, несколько западнее, — на 17 миль; мы пришли к предполагаемой широте 44°40 и измеряли третий мыс к западу от Кафы, к северо-востоку, на полрумба восточнее, на три с половиной мили от нас.

В четверг, 10-го, ветер юго-восток к югу с хорошим ветерком. Пройденное расстояние было в эти сутки запад к югу, 10¾ мили, и мы пришли на предполагаемую северную широту 44°34, измерили шестой мыс к западу от Кафы, к востоко-северо-востоку, 3¾ мили, и мыс Пеатори северо-северо-запад, две мили, так что эта земля лежит между обоими мысами к западу, восток и запад, 4¼ мили от другого. И самая высокая линия находится от западного мыса при выходе из Киркирки и до мыса Пеатори, к западу и к югу и на пол[румба] южнее, 27 миль, разумеется от одного мыса до другого, если взять курс к юго-западу, ветер северо-восточный.

В пятницу утром, 11-го: ветер северо-восточный с сильной прохладой, румб юго-запад, пройденное расстояние за эти сутки юго-запад, на ⅓ западнее, 22¾ мили; пришли к предполагаемой широте 43°17 и дошли до достоверной широты 43°2. После полудня; ветер восток к северу с ветерком; с парусом большой мачты определили, что в послеполуденной вахте мы продвинулись на 19 миль, румб юго-запад и т. д.

В субботу ночью, 12-го, во время собачьей вахты: ветер восток к северу, ветерок и направление прежнее, [746] дальность 10,5 миль при дневной вахте, ветер восток-северо-восток, направление и ветерок, как прежде; когда прошли три склянки, мы увидели нагорье Хераф, по предположению к юго-юго-западу, в шести милях от нас, и рассчитывали в течение шести склянок пройти шесть миль. Мы прошли потом снова к юго-западу к западу в две склянки, две мили и до полудня восемь, проплыли две склянки к западу к югу — две мили; пять склянок к северу — пять миль и одну склянку к северо-северо-западу — одна миля и, проходя затем при полуденном солнце мимо города Сили — а он находился к юго-западу к югу, — на полторы мили от нас; затем плыли к западо-северу-западу семь миль до прохода Константинополя; вход в этот канал идет к югу, затем к юго-юго-западу, несколько глубже к юго-западу, третья бухта к югу; около пяти часов после полудня мы бросили якорь на 18 саженей воды и оставались там до среды, утра, 16-го: ветер северо-северо-запад, с ветерком топселя; около 10 часов мы подняли якорь и прошли дальше мимо двух замков и там бросили якорь, так как установился штиль.

В четверг утром, 17-го: ветер днем переменный, юго-юго-запад; подняли якорь и к заходу солнца пришли к сералю Великого господина и бросили якорь в Константинополе.

Остается отметить;

Во-первых: от мыса Таганрога до мыса Киркирки, который лежит к штирборду, если выйти из Палус Меотиса, линия к юго-западу, одну треть мили слишком, южнее 32,5 мили.

Во-вторых: от мыса Таганрог до мыса острова, который /W 599/ лежит в бакборде, если выйти из Палус Меотиса, линия юго-запад, на половине слишком южнее — 31 миля, и оба мыса при входе в пролив Киркирки лежат один от другого на восток-север и запад-юг — в двух милях.

В-третьих: от мыса при входе, когда выходят из Палус Меотиса, у бакборда до мыса острова, при выходе в Понт Эвксинский, простираются на юго-запад и юг 5¼ мили.

В-четвертых: от края твердого берега при входе, из Палуса Меотиса до мыса при выходе в Черное море, к юго-западу к югу — пять миль.

В-пятых: оба мыса при выходе в Черное море лежат друг от друга на восток-север и запад-юг, в двух милях от мыса при выходе из Киркирки, который находится на штирборде, до мыса, который лежит на штирборде, при входе в Константинополь, линия идет к юго-западу, на ⅖ западнее, и дальность 108,5 мили.

В-шестых: от мыса острова, при выходе из Киркирки до мыса, лежащего на штирборде от устья канала Константинополя — линия юг-запад, на 2,5 слишком западнее, 109⅓.

В-седьмых: оба эти мыса в устье реки [около] Константинополя лежат друг от друга с северо-запада на юго-восток в одной миле.

Шарден ³⁸⁵ говорит про Палус Меотис, реку Дон, или Танаис, и про окрестные места в своем описании путешествия следующее:

«25-го числа урожайного месяца [август] отправился корабль, на котором я приехал в Кафу к крепости Азак. Три сайки такого же размера сопровождали нас. Новый начальник, который направился туда, не захотел уезжать прежде, чем вернется вестник, которого он послал в эту крепость, чтобы узнать, состоялось ли у них с московитами перемирие и нет ли там морских разбойников, которые курсируют по Меотийскому озеру. Люди Кафы считают, что от этого города до Азака 450 [747] итальянских миль по морю. По суше — меньше. Туда можно легко добраться за 12 или 13 дней. Пролив Меотийского озера — я хочу сказать, канал, который находится между этим озером и Черным морем, — имеет в ширину пять миль. Древние называли этот канал Киммерийским Босфором, современные называют его проливом Кафы, а также и устьем Святого Яна. Большие корабли, которые идут в Азак, останавливаются в Палестре, в 40 милях от крепости и в 20-ти от Танаиса, потому что выше у них недостаточная глубина воды. Крепость Азак стоит в 15 итальянских милях от реки. Там есть опасность и для людей, и для денег, которые туда посылают, ибо московиты иногда нападают на них как на море, так и на суше. Начальники этой крепости всегда заключают перемирие с соседями, но это длится недолго, так как с обеих сторон ежедневно имеется возможность и основания нарушить его. У турок [построены] две маленькие крепости, где они содержат гарнизон, в устье реки Танаис, на берегах этой большой реки, которую древние называли Орксентес, а люди этой страны теперь называют Доном, которая имеет длину около 80 миль. Они замыкают это устье тяжелой цепью и препятствуют таким образом московитам и чиркасам проходить пиратствовать на больших барках в озеро и в море. Прежде чем эти две крепости были построены и эта цепь была протянута через реку, названные народы на своих кораблях спускались вниз по реке Танаис и курсировали во все стороны. Теперь этот проход для их больших барок закрыт. Иногда они ночью с большим количеством людей приходят, чтобы перенести легкие суда через цепь, но редко на это осмеливаются из-за опасности быть потопленными артиллерией этих двух крепостей. Раньше в трех милях от озера была одна крепость, Тана, по названию реки Танаис. Она теперь разрушена, и это не Азак, как некоторые уверяют, которая находится в 15 милях отсюда.

В одном месте под названием Донуслав, что значит соляные ямы, имеются большие болота из соли на берегу, в 50 итальянских милях от Кафы. Соль никто не охраняет. Говорят, что ежегодно для погрузки приходит около 200 кораблей и что могло бы прибыть еще в два раза больше, если бы было нужно. Эти соляные ямы содержатся без расходов. Морскую воду пускают в эти болота, грунт которых состоит из жирной и твердой земли; она там задерживается, и так образуется белая соль, которая имеет все хорошие свойства, /W 600/ в том числе сохраняет влагу в мясе. Платят 40 пятачков в день за человека, которого используют для погрузки соли, без проверки, сколько он оттуда берет. В 1 000 шагах от берега стоят жилища тартар. Я ходил туда с несколькими моими людьми, чтобы сделать запасы, и видел во всем этом месте лишь 10-12 домов с маленькой мечетью; но вокруг стояло множество круглых и четырехугольных палаток, хорошо закрытых, и еще покрытые телеги, которые служат домами. Самые красивые из этих палаток довольно хорошие. Они сделаны из круглых палок, которые лежат крестообразно, сверху покрыты грубой парусиной, сильно натянутой; есть и дверь из того же материала и небольшое отверстие, через которое проходит свет и выходит дым. Эта дверь закрывается парусиной. Изнутри она завешана коврами, и пол тоже ими покрыт. Каждая семья имеет такую палатку и еще две других, одна из которых покрыта грубой шерстяной тканью и служит для скота и лошадей, а другая подобна первой, но далеко не такая красивая и намного больше. У этой в центре круглая яма глубиной в пять футов и [748] шириной в два фута, в которой варят пищу. В этой палатке ведут хозяйство рабы, и туда убирают все необходимое и запасы семьи. Тартары хранят свой хлеб и корм, как и все восточные крестьяне, в глубоких ямах, которые они называют амбаром: это склады, которые они так хорошо покрывают, что даже не видно, что эту землю трогали, так что о них никто не может знать, кроме тех, кто их делал. Тартары копают эти ямы в своих палатках или в поле, выравнивают поверхность, как я только что сказал, так ровно с окружающей землей, что никаким образом нельзя узнать это место. Если они хотят менять свое местожительство, то делают это наспех и без особого труда, так что палатки собирают и пакуют за полчаса. Их обычные вьючные животные — волы и лошади, которых они держат в большом количестве. Религия этого народа — магометанство, но весьма смешанное с суевериями и смехотворными верованиями в колдовство и предсказания.

2-го числа осеннего месяца [сентябрь] до рассвета поднялся такой сильный противный ветер, что мы были вынуждены вернуться обратно в Кафу, так как место, где мы находились, было не очень надежно. Мы совершили обратный путь за 10 часов.

7-го числа, в полночь, мы снова отправились в море при довольно хорошей погоде, но это длилось недолго. Утром поднялась такая ужасная буря, которая напугала нас. Больше всего я был озабочен тем, что наш корабль был очень тяжело нагружен. Товары не только наполняли его, но лежали и на верхней палубе, на высоте 12 футов. Буря продолжалась, слава Богу, недолго; нас спасло то, что ветер был всегда попутный.

Груз наш состоял из соли, рыбы, икры, масла, сухарей, шерсти, железа, олова, меди, глиняной посуды, конской сбруи и оружия, орудий для земледелия, сукна и тканей различных цветов, готовой одежды для мужчин и женщин, кожи, сапог и обуви — короче говоря, из всего необходимого для людей. Были и мелочи: пряности, москательные товары, мази, — одним словом, этот корабль был словно маленький город, там можно было найти все. Нас на нем было 100 человек.

8-го числа утром мы увидели берег, расположенный у канала Меотийского озера. Это были нагорья. Мы находились от них в 30 итальянских милях. Вечером мы были близко от мыса Куодос, который Птолемей называет Горокондамом. Он простирается глубоко в море. Берега очень высокие, и их можно видеть издалека. От Кафы до этого мыса мы держались в открытом море, а оттуда до Мингрелии плыли всегда близко к берегу.

От Кафы до канала Меотийского озера — 120 итальянских миль. Земля между ними находится под турком и заселена тартарами, но только в немногих местах, ибо почти весь берег дикий. От канала Меотийского озера до Мингрелии — 600 итальянских миль по берегу. Это все красивые горы, покрытые деревьями и заселенные народами, которых турки называют чиркасами. /W 601/ Древние их обычно называют загерцами, а также горцами. Помпоний Мела называет их саркирцами. Они не подданные Порты и не обязаны платить ей дань. Их климат плохой, холодный, влажный. Там не растет хлеб и нет ничего редкого, поэтому турки эти большие земли оставляют тем людям, которые там родились, так как не стоит труда их завоевывать. Корабли Константинополя и Кафы, которые отправляются в Мингрелию, бросают якорь, проходя мимо, в различных местах этих берегов и в каждом остаются на день-два. С [749] чиркасами торгуют с оружием в руках. Если некоторые из них хотят прийти на корабль, то им дают заложников, а они дают своих, когда несколько человек с корабля хотят выйти на берег, что, однако, происходит редко, потому что они очень неверны. Они дают по три заложника против одного. Им привозят такие же вещи, какие возят в Менгрелию, так как их страна еще беднее. У них берут на обмен людей обоего пола и разного возраста, мед, воск, кожу, мех шакала (это животное подобное лисе, но гораздо больше), зердава (это мех, подобный кунице) и меха других животных, которые есть в горах Чиркассии. Это вкратце все, что можно найти у этих народов. Обмен происходит так: барка с корабля подходит к берегу; те, кто в ней, хорошо вооружены. Они допускают к тому месту, где стоит барка, чиркасов не больше, чем людей у них, а если видят, что подходит больше, то возвращаются в море. После того как они переговорят друг с другом, показывают товар и договариваются об обмене. С обеих сторон доставляется товар. Между тем, надо быть все время настороже, ибо чиркасы — воплощенная неверность. Они не могут не совершить кражу, если предоставится случай.

Эти народы совершенно дики. Они раньше были христианами, но теперь у них нет религии, даже природной, ибо я не хочу считать религией некоторые суеверные обычаи, которые у них есть и которые, очевидно, пришли от христиан и магометан — их соседей. Они живут в деревянных лачугах и ходят почти голые. Каждый является заклятым врагом народов, живущих вокруг них. Жители продают друг друга в рабство и туркам, и тартарам. Женщины обрабатывают землю. Чиркасы и их соседи питаются тестом, сделанным из очень мелких зерен, подобных ячменю. Те, которые торговали по этим берегам, рассказывают о тысяче варварских обычаев этих народов. Однако не следует слишком доверять тому, что про них и их страну рассказывают, ибо никто туда не заходил, а если что-то о них знают, то это от рабов, которых увозят оттуда, а это дикари, от которых все узнаваемое недостоверно. Это предостерегло меня от того, чтобы отметить на моей карте Черного моря больше мест, чем я нанес, предпочитая оставить места чиркасов и абхазов белыми пятнами, чем заполнить их со слов таких глупых людей, которые обычно не могут отличить север от юга.

Абхазы граничат с чиркасами, они занимают 100 итальянских миль морского берега между Менгрелией и Чиркассией. Они не такие дикие, как чиркасы, но у них тоже есть склонность к воровству и грабежу. Торгуют с ними с теми же предосторожностями, о которых я рассказал. Они нуждаются в таких же вещах, как и их соседи, и не дают ничего другого в обмен, кроме людей, барсуков, шкур тигра, льна, воска и меди». До этих слов — Шарден.

Что у Арриана ³⁸⁶ говорится о Черном море и городе Мелитене, Палус Меотисе, можно видеть из следующего:

Вода этого Черного моря гораздо преснее, чем вода внешнего моря, потому что в него впадает много больших пресных рек. Это, если нужны доказательства таких ясных вещей, видно из того, что те, кто живет у берегов, отправляют свой скот туда поить, и эта вода им, как говорят, идет на пользу.

Оно увеличивается за счет щедрой и великой матери — Меотийского болота, — а также за счет Каспийского моря, которое Хирканум, согласно Курцию, называет еще и морем Бахан, а тартары называют его морем Хвалынским, или Хехиколан, потому что, как говорят, вода из Каспийского моря переходит в него через подземные водовороты.

Третью Армению, которую раньше [750] называли второй, он наносит там, где древний город Мелитена был основным городом. /W 602/ Она красивая и расположена в приятном климате. Эту землю тоже украшали и построили там города Арка и Арабиссум, а также Ариарзатеа со второй Команой, названной Чуса и Кукусун. Так что в этой области построено шесть городов.

К этому была добавлена четвертая область под названием Армения; она, однако, сначала не была завоеванной землей. Она состояла из языческого и варварского народа, и некоторые земли — Трофана, Анзерхена, Офена, Астэна и Балабитхенаск — находятся под управлением стольника. Первые две области Армении управлялись проконсулом (Бургомистр.), а третья — графом, а две другие — президентами (Председатели.). До этих слов — Арриан.

СЛЕДУЕТ СООБЩЕНИЕ
про земли Крыма и различные края и места, расположенные около Каспийского моря, извлеченное из рассказа, ранее составленного неким английским военным чиновником, который находился в плену у крымских тартар около 1620 г.

Крым — небольшая страна, по моим расчетам, длиной около 200 миль и шириной в 50 миль, но удивительно многолюдная и чрезвычайно плодородная, изобилующая хлебом, травами и всем другим, кроме топлива, так как эта земля, будучи в основном равнинной, его нигде не имеет, только вдоль морского побережья от Бахчисарая до города Крыма, что был в прежние времена главным городом.

Этот край почти полностью окружен морем, кроме двух мест: Перекопа и Арабата; у него с одной стороны Черное море, а с другой — море Ратен (Слово «Ратен» здесь употребляется как собственное имя, как я его нашел в одной английской записи.).

Около Перекопа есть узкий проход, по нему, через пустыню Ингул, или Юнгул, можно ехать к Ниперу, в Литву и в Россию.

Там имеется поток, неглубокий, который выходит из моря, течет вдоль пустыни до Перекопа, с западной и с северной сторон Крыма, откуда он возвращается в так называемое море Ратен.

Города на морских берегах Крыма следующие: Перекоп, Козлов, Крым, Кафа, Керчь и Арабат; последний — на северной стороне Крыма, между Черным и Ратен морем: они стоят так близко друг от друга, что между ними почти нет земли, лишь у города Арабата. Внутренние города — Карасу, Акенеш, или Мечеть, и Бахчисарай.

Возле Арабата есть большие поля длиной в 50 английских миль, простирающиеся до неглубокой воды, где тартары зимой обычно держат своих лошадей.

От Крыма я перехожу к Малому Нагаю и Азову у Дона, который течет вниз от Белого озера через часть России и между Россией и Литвой до Пелесбоя, в 20 милях от реки Камышинки.

Земля между Пелесбоем и Камышинкой равнинная. Казаки провозят свои корабли на колесах через Камышинку и вдоль нее в Волгу, почему это место называется еще и Переволок.

Река Дон течет между Малым Нагаем и пустыней Ингул, или Юнгул, вниз к Азову и впадает несколько ниже этого города в Тейн-море.

В этой реке полно рыбы, особенно осетра. Там живут казаки, большое количество казаков, ибо, кроме тех, [751] которые выходят пиратствовать и грабить, там редко находится меньше 10 000 из их народа.

Казаки, боясь вторжения турок и тартар, построили вдоль этой реки 16 крепостей, снабженных гарнизонами, пушками и всем необходимым.

Малый Нагай лежит между Черным и Каспийским морями: Каспийским с востока и Черным с запада; Чиркассией с юга и Волгой с севера. Он заселен тартарами, которые собраны в различные орды, непрестанно передвигаются с места на место, ибо во всей этой стране есть только один город Азов.

Они не сеют хлеба, а со стороны моря и около Азова сеют какие-то зерна, которые они называют просо. Покончив с этим, они отъезжают со своими ордами, пасутся в пустыне, у Дона, идут по Кавани, Шурпоке, Йедекулу, Коме, Куре, Массхар-городку и до страны чиркасов, вниз по рекам Тереку и Балку, почти до Пятигора и реки Куфа, а оттуда возвращаются к Черному морю. /W 603/ Когда лето проходило, их просо созревало, и они его собирали и ставили в сосудах под землю. Затем они останавливаются у Азова, вдоль морского берега, между камышами, оставляя своих лошадей зимовать в пустыне.

Чиркассия имеет только два города: Темеросса и Тюмейн. Первый — у Черного моря, около залива, который идет к Тейн-морю, прямо напротив Арабата, в 500 милях от Азова, другой, Тюмейн, — у Каспийского моря, в 100 милях от Темрюка. Другие поселения строятся только из жердей в лесах.

Земля очень плодородная, изобилует главным образом всеми видами хлебов и лугами, богатыми травами, разными видами диких плодов и питает множество диких животных: оленей, козуль, свиней и других.

Реки, имеющие какое-либо значение (насколько мне известно), — это, во-первых, Кубань, которая течет от Пятигора между Чиркассией и Малым Нагаем, между Темрюком и Азовом и впадает, через 20 миль ниже Темрюка, в Тейн-море, после 500 миль течения. Вторая река — Балк, которая вытекает из Кабарды и впадает через 200 миль от своего истока в реку Терек; этот Терек сходит с гор между Шолохоф Кнассе и Мундарава Кнассе, идет через этот край к востоку, мимо Горячо-коллада, оттуда в Шуссу и дальше к Быстрой и, пройдя 600 миль, впадает, между Тюменью и страной комуков, в шести милях от упомянутого города, в Каспийское море. Третья река называется Тюменька: это приток Терека; она течет через город Тюмейн и тремя милями ниже впадает в Каспийское море. Последняя — это река Кизля, которая тоже выходит из Терека и 60 милями ниже Тумейна впадает в Каспийское море.

Что касается религии, то чиркасы очень невежественны и находятся в заблуждении, ибо, когда они режут козла или свинью, они отрезают потайную часть и бросают ее в стену, и, если она к ней приклеивается, они поклоняются ей, но если нет, то выбрасывают; шкуру натягивают на палки, втыкают в пашню и поклоняются ей.

Пятигор значит пять холмов; край с этим названием и существует на пяти очень высоких горах, расположенных в 500 милях от Черного и в 700 — от Каспийского морей, на той стороне Кабарды; в этой области Кабарды имеются, однако, еще более высокие горы, чем в Пятигоре, а именно Снеснагоре ³⁸⁷ и Схадгоре ³⁸⁸, которые, как и вся область Кабарды, до Шолохоф, постоянно покрыты снегом.

Область, следующая за Чиркассией, — это Абхазия, расположенная между Чиркассией и Менгрелией. Жители во всем сходны с жителями Чиркассии. [752]

Менгрелия расположена у Черного моря. Это народ крепкого телосложения, с красивыми лицами, но очень бедный, и они — известные воры. Воруют не только разные вещи, но и женщин и детей, которых продают туркам и тартарам обычно за соль, которой там очень мало.

Рядом с Менгрелией расположена Георгия. В прежние времена в этой области вышла на берег армия в 5 000 человек, она прошла за один день от Деймур Капу (Дербент.), что значит «железные ворота»: это хорошо укрепленный город, расположенный между скалами — единственном проходе между Георгией и Анатолией в Персию; этому королевству и принадлежит данная крепость. Жители в отношении богослужения немного лучше, чем жители Менгрелии, хотя у них есть несколько монастырей, монахов и священников греческой веры.

Рядом расположенная область — Анатолия, о которой автор (который там жил много лет) подробно рассказывает, но так как эта область достаточно известна, то мы вслед за этим автором, перейдем к тем странам, которые у нас менее известны, но прежде мы обратим внимание на то, что он пишет об окрестностях Черного моря.

От Феннара (расположен у мола залива Черного моря) до Перекопа, согласно этому писателю, в английских милях, которые он использует, — 700 английских миль.
Оттуда до Кафы, известного города, морской гавани в Крыму, — 300.
До Азова — 500.
До Темрюка — 500.
До Мингрелии — 500.
До Трапезонда — 400.
И оттуда до Константинополя — 1 000.
Всего до всех окрестностей Черного моря — 3 900. /W 604/

Это то, что мне известно о Черном море. Перейдя к Каспийскому морю, я попытаюсь указать все королевства и земли вокруг него, начиная с Астракани и продолжая оттуда к востоку, пока не возвращусь туда же с юга.

Астракань расположена на острове, который образуется рекой Волгой и притоком ее со стороны Большого Нагая; к югу от нее Каспийское море, не более чем в 50 милях от устья Волги. Она укреплена замком, в центре крепкая башня, снабженная множеством пушек; она охраняет одновременно город, замок и окрестные поля.

Недалеко оттуда стоит город тартар, вблизи реки Кутума, которая выходит из Волги или из одного из ее многочисленных притоков. Этот город окружен водой, с большим заливом Волги с запада, а с востока — с Кутумом.

Волга (насколько я мог понять из рассказов русских) берет свое начало, или исток, у подножия большого дерева и идет оттуда на расстоянии 1 000 миль до Ярославля, оттуда до Нижнего — 500, дальше в Казань — 300, до Самары — 500, до Саратова — 350, до Царицына — 350, далее к Астракани — 500 миль, включая и 50 миль между Астраканью и Каспийским морем, что составляет вместе 3 550 миль; так что Волга — удивительно большая река, которая впадает 22-мя устьями в Каспийское море; она изобилует разной крупной и мелкой рыбой. В каждом из рек этого устья в дно вставлена большая верша из острых жердей, оплетенных камышом и прутьями, и около каждой верши стоит дом для 40 или 50 рыбаков, которые дважды в день выходят с длинными тонкими крюками и ловят в мелких протоках до 400, а в больших — до 600 осетров, так что целый осетр продается в Астракани за 8 или 10 пятачков. Все, что не может быть продано, засаливается и затем рассылается во многие части [753] России, особенно в большой город Москву.

Ежегодно из Астракани рассылается около 300-400 бочек засоленного кавияра, по-другому называемого икрой: каждая бочка весит в среднем 40-60 пудов (Это русская мера веса, около 40 фунтов.). Кавияр, тот, который черный, получают от осетра, а другой, например тот, который рыжий и прессуется из икры щук и других рыб, ценится ниже.

Эти верши все называются по названиям [рукавов] устья, где они лежат, а именно: Суллова, Дертюль, Басарга и Руслова на Большой Волге; Коклюй, Бирюль, Евансук, Мансура, Агрыжан, Кизань, Камызяк, Увара, Тузуклей, Коллобери, Малая-Коллобери, Яманчуг, Эйрихша, Сурка, Лбище, Бузан, Карабузан, Белая Воложка; здесь ничего, кроме осетра, не ловят.

От Саратова — это место, расположенное в низовьях Волги, — до Каспийского озера не встречается рощ и лесов, а с высокой, или сибирской, стороны можно ехать сотни миль, не встретив деревьев и леса.

В старой Булгарии, около берега Волги, расположенной выше Астракани, есть много древних развалин, разрушенных зданий: в этих краях свирепствовал Тамерлан. Берега Волги очень плодородны, но Северная Сибирь очень дикая, бесплодная и малонаселенная.

Между Саратовом и Казанью грунт реки Волги похож на цемент или туф.

В этой области Булгарии, около берега Волги, прежде жили магометане, но теперь жители находятся под властью Их Царских Величеств и стали христианами.

Около города Сарапула у Волги живут тартары, которые платят дань Их Царскому Величеству в виде меда и мехов. Этот народ теперь тихий и покорный, но иногда, бывало, бунтовали, поэтому с ними следует обращаться мягко. К юго-западу, в Астраканской пустыне, есть несколько небольших орд этого же народа, которые являются свободными и иногда около Астракани присоединяются к калмакам для грабежа на земле Сибири. Они занимаются еще и земледелием: главным образом сеют клевер, ячмень и гречиху. Одежда у мужчин из белого сукна; кафтаны, которые они носят, похожи на московитские: на спине длинные, свисающие куски ткани. Женщины, если не слишком холодно, ходят в рубахах, /W 605/ вышитых сверху донизу шелком полосами разного цвета. Они носят юбку по немецкому образцу и туфли без задника, привязанные выше лодыжки, которые прикрывают только пальцы. На голове полоса шириной с ладонь, на лбу и сзади завязанная. От нее на ниточках свисают разные бусы, которые болтаются около глаз. У некоторых на лбу дощечки высотой в две пяди, красиво обшитые шелком и украшенные бусами. Когда они выходят, то покрывают голову вышитыми носовыми платками. Так называемые уфимские тартары, как и башкирский народ, воинственны, крепко сидят на коне, не носят другого оружия, кроме лука и стрел, с которыми они ловко обращаются. Они сильны, высокого роста, широкоплечи, отращивают длинную бороду; брови у них такие густые и длинные, что часто нависают на глаза, поперек лба. Язык у них особый, и его понимают главным образом Астраканские тартары. Вера их — языческая, но некоторые склонны к закону Магомета, что они взяли от крымских тартар, с которыми раньше имели тесное общение. Между истоками рек Обь и Тобол до озера Ямышева, где имеется много твердой соли, живут калмакские тартары. И калмаки говорят, что это их земли, и соль там находится прямо на берегу: ее разбивают [755] ломами и грузят на корабли, как лед. Эти корабли, которые называются дощаниками и прибывают туда ежегодно из России числом 25, приходят обычно в сопровождении 2 500 человек, и иногда начинаются схватки с калмаками, которые пытаются препятствовать им брать соль.

На реке Таре стоит городок Туреан. Здесь граница страны калмаков, князя Буштухана. Жителей там называют барабинцами, и они заселяют землю от города Тары на восток до реки Оби, реки Томи и города Томска. По этому краю барабинцы ездят зимой и летом, но больше зимой, потому что тогда этим путем лучше ехать в Сибирь, а именно через Томск и Енисейск, так как дорога зимой от Оби через Сургут и Наум непригодная. Народ барабинцы — это вид калмаков. Они платят дань Его Царскому Величеству и калмакскому Бушуктухану. У них три главных начальника, или тайши: Карсагатен, Байкиш и Байдук. Эти господа получают дань от барабинцев, и те приносят причитающуюся с них долю, под названием карсагаз, или карсагатен, в город Тару. Второй, а именно Байкиш, приносит свою долю в русскую крепость Телимбу, а Байдук приносит свою долю в крепость Кулембу. И все в виде пушнины. Это злой и воинственный народ. Они живут в деревянных домах, длинных и низких. Они не пользуются печами, у них дымовые трубы, и, когда дрова сгорают, они затыкают дымовые отверстия, чтобы сохранить тепло внутри комнаты. Они живут деревнями и летом пользуются легкими домами, а зимой — тяжелыми. Они обрабатывают землю, сеют овес, просо, гречиху. Хлеб изо ржи им, правда, нравится на вкус, но они его не переносят, их от него тошнит, а ячмень они возделывают и сушат, затем толкут до тех пор, пока не отделится шелуха. Затем они сушат и жарят этот очищенный ячмень в железном котле при большом жаре, так что он делается твердым, как кость, и так его едят. Они в пищу употребляют еще и саран: это луковица желтой лилии, высушенная, толченая и вареная в молоке. Она становится кашей. Они приготавливают еще и вкусный напиток кумыс, или водку, из кобыльего молока. Они пьют еще карачай, или черный чай, который бухарцы привозят им из Сины. Их оружие — лук и стрелы. Они держат много скота: лошадей, верблюдов, коров, овец, — но свиней не едят. Там водятся хорошие соболи и куницы, белки, горностаи, лисы и росомахи, норки и выдры. Их земля простирается от Тары до Оби и Томи. Она совсем не гористая, а равнинная, поросшая красивыми кедрами, дубами, соснами и березами. Леса прорезаны красивыми речками. Одежда — мужская и женская — похожа на калмакскую. Они держат столько жен, сколько могут прокормить. Когда они отправляются на охоту за пушниной, то берут с собой идола, которого почитают и называют шайтаном; этот идол, вырезанный из дерева, похож на человека, одетого в ткани различных цветов. Они его возят в ящике на отдельных санях, и если охота удачная, то украшают разными мехами, дают самое лучшее место /W 606/ в доме и веселятся перед ним, выражая благодарность.

Начиная от Краснояра, вниз по Енисею, до Енисейска, живут тунгусы и буряты; эта местность, где есть крепость, граничит с мугальской землей. Она не большая, но хорошо заселена русскими солдатами, которые обычно служат верхом. На западе они охраняют их от нуроттов, нулов и бурятов. Здесь в окрестностях растет вид сандалового дерева, чрезвычайно твердый. Буряты, которые теперь живут под властью Его Царского Величества, раньше жили [756] около Солвиги. Но так как некоторые из этих народов, привлеченные синцами, переходили к мугалам, то их всех переселили оттуда и поселили вокруг Байкальского озера в горах. Они платят дань мехами и кабардинами, которые там встречаются.

Та местность, где раньше на берегу реки Волги стоял город Ахтуба, очень просторная, там видны еще многие руины и развалины.

Говорят, морской залив Боярский двор недалеко от Астракани, у Каспийского моря, имеет узкий и удобный проход, но с очень трудным обратным ходом из-за узкого выхода с опасными мелями, которых можно избежать при входе.

Недалеко от Волги, со стороны Малого Нагая, имеются соляные ямы, которые, благодаря солнечной жаре, без содействия человека производят чрезвычайно много соли.

Несколько выше Царицына, в 500 милях от Астракани, от Волги отходит большой рукав под названием Ахтуба, который течет через пустыню Большого Нагая и через Бузан в Каспийское море.

Остальная часть Волги, после того как от нее отошло несколько более мелких рукавов, которые, однако, в большинстве своем соединяются с нею, отделяет Малый Нагай от Большого, протекает вниз мимо Астракани и оттуда идет к Руслове, с юго-западной стороны Красного Яра, около Астракани, а затем впадает в Каспийское море.

Ширина, или расстояние, между восточной стороной Волги и рекой Ахтубой — около 20 миль, в основном — вода и острова.

То, что течение Волги, начиная от ее истока и до впадения в Каспийское море, не может быть меньше, чем мы раньше установили, подтверждается тем, что снег, который в России выпадает в изобилии и к концу травяного месяца [апрель] начинает таять, сильно разбухает; однако эти воды до середины лета не доходят до Астракани, но берега и острова около Астракани настолько заливаются, что целые области между Малым Нагаем и Ахтубой в Большом Нагае (кроме одного — двух небольших холмов), кажутся сплошным постоянным озером или морским заливом; так что население Астракани тогда делает большие плоты, и несколько человек ведут их прямо к городу и другим более мелким местам в окрестности.

Самые достопримечательные города и места вдоль Волги, между Царицыном и Астраканью, которые лежат на расстоянии 500 миль друг от друга, — это Каменный [Яр], Рокегова, Осиновка, Черный Яр, Борисе, Офаталка, Половой, Калмыков Затон, Косой Яр, Красный Яр, Насонов Яр, Затон, Енотаево, Даниловка, Перул, Ушаковка, Эйлансук, Эйскиборо, Круглый, Бузан, Балчуг, Толоконные горы, Долгой, Городок перед Древней Астраканью и несколько других.

Мы перейдем от Волги к Большому Нагаю, который, собственно, можно разделить на острова и материк. Первые образуются Волгой и несколькими другими реками, которые вытекают из нее и которые многими способами спутаны между собой, и, наконец, впадают в Каспийское море.

Эти реки имеют отдельные названия, из которых я помню следующие: Кутумова, или Кутум, Болда, Малая [Болда], Гулуза, Кривантий, Бузан, Ахтуба и Берекет.

Королевство Большого Нагая — совершенно равнинное и дикое, оно простирается на 1 200 миль в длину от Астракани до Самары и на 500 миль в ширину от Астракани до реки Йейхе, или Яик.

Оно не имеет городов или постоянных мест проживания, хотя в прежние времена их было несколько: среди них и очень видные, как Царев-город, иначе [757] Царевы полаты, что по-нижненемецки значит императорский город, который был, вероятно, главным городом, как показывает название. Я часто с удивлением рассматривал его и не мог полагать, что он в окружности был меньше 20 миль. /W 607/ Я в нем насчитал 80 прекрасных больших зданий: это, должно быть, были мечети, дворцы, караван-сараи, из которых некоторые стоят в шести милях друг от друга.

Московиты имеют разные мнения относительно причины его разрушения. Некоторые считают, что его разрушили казаки, но те, хотя и любят похвастать своими военными делами, говорят, что этого не знают.

Расположение этого города очень хорошее: с одной стороны — Волга, а с другой — Ахтуба.

Эти земли не имеют леса, только вдоль рек, но они очень красивые, здоровые и плодородные. По меньшей мере, два раза в год там проходит большая группа путников, или караван.

Московиты время от времени вывозили кирпичи и высеченные камни из названных разрушенных городов, из которых они построили большую часть Астракани и других соседних городов и крепостей. Но кроме этого Сарая (ибо так тартары называют постоянное место жительства), там в древние времена было еще пять или шесть других, вдоль реки вниз по течению, и в каждом из них жил раньше один хан, но с течением времени и во время войн и они были почти полностью разрушены.

Есть там еще Сарай на реке Яик, под названием [Сарай] Чик, о котором говорят, что раньше там было местонахождение большого мирзы, или хана, но теперь он, как и другие, полностью разрушен.

Тартары, населяющие Большой Нагай: и мужчины, и женщины, — имеют крепкое телосложение, выше ростом, чем другие тартары, но некрасивы: у них маленькие лица, маленькие, плоские носы и глубоко посаженные глаза, что свойственно большинству восточных тартар. Нагайцы имеют кожу темно-красно-буроватого цвета, которая, по-моему, такая не столько от рождения, сколько от солнца (которое там в течение нескольких месяцев гораздо жарче, чем можно было бы ожидать в этом климате), тем более что их дети во время жары всегда ходят голые. Следует отметить, что зима здесь, напротив, очень сурова и для того, кто плохо одет, невыносима.

У нагайских тартар много скота: лошадей, верблюдов, овец и других животных. Но все же они очень плохо одеты, главным образом в овечьи шкуры, еще и плохо выделанные.

У них нет никакого хлеба; они высмеивают европейцев и персов, говоря, что их главная пища — верхушки презренной травы.

Они не только допускают многоженство, но это у них в обычае. Они покупают за скот себе жен, как правило, у их родителей или у кого-то другого, исключая тех, которых берут в плен во время войны. Каждый содержит больше или меньше жен в зависимости от состоятельности. Когда один брат умирает, другой берет себе всех его жен, но если все братья — на войне или иначе — умирают, то все жены переходят, как и другие вещи и скот, к старшему сыну старшего брата, ибо они не допускают, чтобы замужняя женщина, пока жива, ушла бы из рода.

Когда они переносят свои жилища, то увозят дома на четырехколесных повозках, запряженных верблюдами. Их обычный путь идет от Волги в Баскунчак, оттуда на Еруслан, Самару, Иргиз, Узень, Угогуру, Рын-Пески и вниз [758] до Яика мимо страны калмаков. Иногда они идут через Кашон, Ауров и Камыш — и это их обычный летний путь.

К зиме они возвращаются обратно к местам, расположенным у Каспийского моря, таким как: Баксаке, Беаллансия, Китгах, Шееннамара, Кудаке, Карадован, Ахтуба — и выше, на Волге, и расходятся по берегам моря и рек, между камышами и деревьями, где находят больше защиты от холода. И в это время года они оставляют своих лошадей и скот пастись в пустыне.

Так как я часто упоминал реку Яик, то вкратце расскажу, что мне известно о ее течении, прибывании в ней воды и т. п. Она выходит из страны калмаков, где, как считается, она берет свое начало, хотя некоторые русские предполагают, что ее источник находится в Сибири. Ее южные берега тоже заселены калмаками, если не принадлежат им. После того, как она проходит через земли калмаков, она отделяет большой Нагай от казахской орды и впадает, через 1 000 миль, несколько ниже Сарайчика, в Каспийское море. /W 608/ Она очень широкая, и земля на обоих берегах сильно заросла деревьями, травами разных сортов и плодами. Она чрезвычайно богата рыбой, особенно осетром, так что, стоя у берега с рыболовным багром, в короткое время можно наловить полные повозки, если только есть помощь, чтобы вытаскивать их на берег.

Есть там и лебеди. Они обычно плавают в море в таком количестве, что невозможно сосчитать. Они ежегодно линяют в середине лета. К этому времени народ Астракани посылает молодых людей на лодках, которые, пройдя несколько миль, прибывают туда. Нагрузив суда перьями и шкурами лебедей, они возвращаются в Астракань, где этим товаром ведется большая торговля с персами, которые за каждую шкуру обычно дают один рейксталер. Эти выгоды часто привлекают казаков поселиться там. Оттуда они дальше вторгаются в различные местности на Каспийском море.

Между Астраканью и Яиком почти не живут люди: там совсем дикие места. Около Яика живут русские казаки, которые занимаются рыболовством. А дальше к востоку встречаются какие-то бухары, под особым названием. Они — магометане. Между Астраканью и Сибирью — пустыни, и там почти не встречается людей.

Среди калмаков, которые заселяют южные части Сибири, некоторые улусы, или орды (Это сообщество людей, в лачугах или палатках, которые часто переезжают.), являются подданными русских, другие же — их союзниками, хотя они вели кровавые войны с ними, разрушили Тюмейн и другие города и крепости, предполагая, что русские приближаются к их землям и их покорят.

Самая близкая к востоку местность Большого Нагая — это казахская орда. С запада у них, как было сказано, находится Яик, который ее отделяет от Большого Нагая, с севера калмаки; юргечане, или юргенские тартары, с северо-востока и караганы, живущие на восточных берегах Каспийского моря, с юга.

Эти казахские тартары ездят взад и вперед по стране почти так же, как нагайцы. Они часто воюют с калмаками и юргечанами, но редко с нагайцами и караганцами. Только они крадут так же, как почти все другие тартары, втайне и у своих соседей, с которыми живут в прочном и нерушимом мире.

Казахская орда в свое время была полностью разрушена, кроме нескольких лесов на севере, которые граничат с калмаками, где проходят несколько мелких рек, впадающих в Яик. Эти люди не сеют хлеба; основная их пища — конина и кобылье молоко, так что их справедливо называют казахская орда, что значит сборище диких людей. [759]

К северу от казахской орды живут калмакские тартары (если такой образ жизни можно назвать жизнью). Но земли, где они расположены, достойны лучшего народа, так как в ней имеется все, что нужно для человека. Там изобилие соболя, черных лисиц, белок и другой пушнины, на которую русские меняют водку, мед, табак и продукты питания.

В этом краю есть несколько городов, таких как Сибирия, главный город области того же названия, и Тюмейн. Оба эти города отвоеваны русскими у тартар (Перечисленные города не все теперь встречаются под такими названиями.). Уфа, Вадле, Селлона и Лукоморье; это последнее место, как говорят, лежит у холодного моря, — но Уфа — это внутренний город, в 500 милях от Казани, которая находится около Волги.

Калмаки — хорошие солдаты, так как русские с одной, а нагайцы и казахская орда с другой стороны их держат в постоянном напряжении.

Незамужние женщины сопровождают мужчин на войне. Считают, что они мало отличаются от тех по умениям и силе. Они стреляют из лука почти так же быстро и ловко, как мужчины. Их нелегко различить и по одежде, и по манере езды. И мужчины, и женщины редко ведут с собой в военных походах меньше, чем пять или шесть лошадей.

Я не могу точно определить, какая у них вера, но из их обращения я мог заметить, что они лучшего мнения о христианах, чем о магометанах или о некоторых из их языческих товарищах. Я не мог у них заметить никаких признаков богослужения, /W 609/ кроме поклонения солнцу и луне.

Пища у них особенная, ибо, кроме конины (это у них считается лакомством), они не боятся есть ящериц, гадюк, лисиц, да и падаль различных животных — такая пища вызвала бы отвращение у европейцев даже во время сильнейшего голода. Они носят шляпы, которые русские называют колпаками, спереди и сзади открытые, а с обеих сторон с широкими полями, почему другие тартары их называют калмаками.

К востоку от калмаков, по другую сторону Яика, несколько к югу по направлению к Сине, живут юргаченцы: это магометане. Их так назвали по названию их главного города, который одни называют Юргач (Теперь он называется Ургенч, или Юргенч.), а другие — Юргенч. С этой областью я мало знаком, так как только один раз там был в 1620 г., когда возникли большие войны между ханом, или королем, Ургенча и мирзой, его сыном, и некоторые из нагайских тартар (которые до этого восстания не смели говорить) вторглись в их страну, но без приказа их собственного князя и без разрешения московитов, без согласия которых, по взаимной договоренности, они не могут воевать. Воевода Астракани, который незадолго до этого заключил союз с юргечинцами, послал Али Мирзу, тартарского князя и 5 000 его подданных и 500 русских всадников: в их числе находился и я. Мы шли 20 дней, прежде чем от Астракани пришли к границам Ургенча, и оттуда через 10 дней вошли в их область, сильно разрушенную нагайскими тартарами. К концу 30 дней предположили, что мы находимся не менее чем на 3 000 английских миль от Астракани. Тогда мы напали на этих разбойников в долине Угогуры и разбили их. Все, что они награбили у юргенченцев: бесчисленное количество скота, лошадей, верблюдов, овец, — мы у них отняли и в наказание еще и всех их лишних лошадей, оставив каждому только по одной, чтобы добраться до дома.

Али Мирза, распределяя добычу, отдал одну половину тем, кто шел за ним в походе, и послал остальное в подарок воеводе, ничего не возвратив юргеачанам, которых рассматривали как воров.

Между тем, князь Ургенча в сражении [760] разбил своего отца, взял его в плен, выколол оба глаза и заставил себя короновать. Он приказал еще нескольким своим доверенным временщикам задушить своего младшего брата (опасаясь, что он когда-нибудь поднимет восстание) и принести ему его голову. Но некоторые из дворян, при содействии которых он пришел к власти, узнав об этом, не допустили исполнения его приказа, а послали ребенка к императору Московии, где он еще находился, когда я последний раз уезжал из Астракани.

Но, чтобы исполнить свое обещание дать сведения обо всех странах и народах вокруг Каспийского моря, я перейду к караганцам, которых я пропустил.

Земли караганцев охватывают большую часть широкого пространства между рекой Йейке, или Яиком, и землями узбеков, или тартар, Бухары. И их область охватывает северо-восточный край Каспийского моря и простирается к югу, к реке Яксартес. Несколько орд этого народа живут между этой рекой и Оксом, которая отделяет Тартес от Бухарии и караганцев от персов и тартар Балка.

Земля караганцев дика и неплодородна, народ беден и жалок: они имеют красновато-желто-бурый цвет и несчастный вид. Их жилища — плохие лачуги, в большинстве своем под землей, лежащие на большом расстоянии друг от друга, так что едва ли имеются места, заслуживающие названия деревни или деревушки. У них (как мне говорили) нет города, кроме Пресланнеса, на южном берегу Яксартеса около Каспийского моря. Он, пока я жил в Астракани, был занят казаками. Но у них не было основания хвастать своей победой, так как там нашли мало добычи, и караганцы, объединившись, с большой потерей людей с обеих сторон, выбили их оттуда и обратили в бегство, к острову, на две или три мили от твердого берега, которым они до сего дня владеют (Заметьте, что это случилось около 20 г. прошлого столетия, а казаки теперь ушли оттуда.). Никто из окрестных народов не может или не хочет их выгнать, несмотря на то что они и тартарам, и персам, и московитам своим мародерством доставляют много хлопот.

/W 610/ К юго-юго-востоку от караганцев живут тартары Бухарии, которых многие называют узбеки. У них на северо-западе находится Караган, Ургенч прямо на севере, Сина на востоке, народы Балка на юге, персы на юго-западе и Каспийское море на западе. Эта область плодороднее и лучше орошается, чем предыдущая; там и больший приток купцов из разных мест, особенно персов, московитов и различных индийских народов, таких как моголы, бутаны, синцы и другие, названий которых я не помню.

Я считаю, что это известное королевство Катай, так как катайцы — тоже вроде тартар, и я не встречал других тартар между этим краем и Катаем (То, что автор здесь говорит про Катай, ошибочно понято, так как это не какое иное государство, как Сина.). Они почти всегда воюют с персами.

Страна калмуков граничит на юге с Персией, на востоке с Каспийским морем, на западе с Черкассией и на севере с рекой Тумейна. У этой реки стоит город с тем же названием, откуда до Хакамате, самого северного места Персии, — 600 миль.

Большая часть этой калмукской, или калмыкской, страны, в особенности на западе, очень Гористая, и в некоторых местах, главным образом у Персии, там очень высокие и почти непроходимые горы, а в других местах опять маленькие холмы и красивые долины с изобилием лесов.

Я был в четырех их городах. Первый — Тарке (Это, очевидно, Терки.) — Terki, где Гилдар, которого они считают своим князем, в мае обычно пребывает. Второй — Дербейне, в горах. Третий — Деревена, в той же горной местности; четвертый — Койса, [761] расположенная у реки с тем же названием; недалеко оттуда она впадает в Каспийское море.

Калмуки — крепкие, воинственные мужчины; и что их в опасных предприятиях делает храбрее, чем тартар, — это сила их лошадей и преимущество их оружия как в бою, так и в обороне; ибо они редко воюют без шлемов, лат или кафтана из железных колечек и со щитом, который — так как он не тяжелый и не широкий — они носят за спиной, когда не воюют. Они вооружены, как и другие тартары, луком и стрелами, и никогда не ходят без пик, которыми орудуют с большой силой и проворством.

Их вероисповедание — магометанство.

Одеждой они несколько отличаются от черкассов. Их язык, по сути дела, тот же, что и у крымских тартар, но вследствие близкого нахождения с персами, московитами и Черкассами он несколько изменился.

Часть этой страны много лет назад была приведена под господство русских следующим образом: после того, как Иван Васильевич, царь, или император, России занял города Казань и Астракань, он послал часть своих войск в Чиркассию занять Тюмейн; другая часть его армии вторглась в область калмуков, или комиков, и заняла города Деревена, Дербейне, Тарке и Койса. Затем он назначил воевод с приказом расположиться в Тарке с 10 000 человек в гарнизоне. Он также приказал другой группе войск расположиться в Койсе, где он оставил большую часть кораблей, которые привезли людей и продукты из Москвы и других частей государства и, считая теперь, что он хорошо обеспечил новые завоеванные места, вернулся в Москву. Тогда калмуки, собрав вскоре после его отъезда всю свою силу, заняли, после сильного сопротивления, город Тарке и продали воеводу с военными начальниками различных народностей и всех простых солдат черкасам, тартарам и другим соседним народам, так что мало кто из них впоследствии был обнаружен. Затем они пошли к Койсе. Это место они, осведомленные пленными, довольно правильно осадили и штурмовали и, после того как несколько раз были отбиты, заняли его штурмом и убили всех русских, кроме тех, которые спаслись на кораблях и лодках.

Русский император, вовремя предупрежденный об этом происшествии, велел немедленно собрать большую армию, приказав всем казакам между Доном и Волгой, до реки Тюмейн, собрать войска и помочь отвоевать то, что было потеряно, и полностью искоренить калмуков. Но они, услышав, как сильно был разгневан царь и какие большие войска стояли, готовые воевать с ними, обеспокоились исходом и решили, несколько унизив себя, /W 611/ покорно просить о прощении и мире. Они послали послов в Тюмейн, где были расположены русские войска, и после переговоров с уполномоченным царя, заключили договор со следующими пунктами:

Вернуть калмукские города, которые они заняли, и оказывать помощь императору с таким числом солдат, какое он потребует против любого его врага; дать клятву своей головой делать это последовательно, и выполняли это до сего дня.

Чиркассия, как раньше было сказано, расположена у Черного моря и простирается до Каспийского моря; с этой стороны она очень плодородна и так удивительно изобилует рыбой, что в Тюмейни обычно продают осетра за два пятачка, а иногда за один, между тем как невероятное количество осетров ловят в реке Быстрая и около острова Чекинь, вблизи Тюмейни, лежащего в море. [762]

У твердого берега, напротив этого рыбного промысла, на четыре мили выше реки Терек, есть большой источник, или колодец, образованный водопадом, который падает со скалы, на боку одного из холмов, и заполняет сразу же небольшое озеро, про которое я не знаю, создано оно искусственно или иначе. Это вода — горячая, как кипяток, так что осетр или другая рыба, которую туда бросают, вмиг сварится. От этого странного свойства озеро и получило свое название, и русские называют его Горячо коллада, что значит «горячий источник».

Я заключаю свой рассказ коротким сообщением о Малом Нагае или о той части, которая граничит с Каспийским морем, ибо многие числят все пространство между Тюмейнью и Астраканью за нагайскими тартарами.

Мы раньше уже объяснили, что Малый Нагай в большей своей части — это просторная, дикая пустыня, главным образом это пространство между Тюмейнью и Астраканью.

Город Азов — единственный город, который есть в этом краю, но на самом деле он принадлежит не им, а туркам.

Там есть люди, которых тартары называют сигаки: я никогда не мог узнать, из какого народа они происходят, и какой у них язык, и как они живут, и есть ли у них какая-нибудь религия или гражданское правление. Единственное, чем они существуют, — это то, что они отнимают у тартар, небольшие орды которых они, в количестве двух-трех тысяч человек, часто грабят. Но те иногда обнаруживают их убежище и убивают их без пощады, что меня заставляет думать, что эти сигаки — люди из их народа, которые раньше отделились при каких-то особых обстоятельствах, но причины мне не известны. Они ненавидят друг друга непримиримо.

Известные места в Малом Нагае, со стороны Черного моря, вдоль морского берега Тюмейни до Астракани, — это Червоный, Яр (где я впервые был взят в плен тартарами), Переметка, Арсибаш, Маяк, Белое озеро, Башмачок, Кобылье, Мочаговская, Чистовой).

И, чтобы совсем закончить, перечислю здесь все места на берегу, расположенные около Астракани, которые имеют названия или имеют значение как гавань, а также своей торговлей, рыбной ловлей и другими примечательными обстоятельствами, а именно: Сотез Бугор, Вуслова Коса, Бирюльская Коса, Ивановская Коса, Семибугры, Тузуклеев Лапатень, Часка Коса, Красный Бугор, Коклюйская Коса, Уваринская Коса, Камышенская Коса, Коллоберинская Коса, Коктабов, Бузанский Лапатень, Кара Бузан.

Окружность Каспийского моря я так точно не могу определить, как определил окружность Черного моря, так как я был только на северной и западной сторонах его, но, по сведениям, полученным от опытных людей, думаю, что приближаюсь к истине.

Мили:

От Астракани до реки Яик — 500.
Оттуда до границ Бухары — 500.
От реки Яксартес до Персии и далее, до Гиляна, как мне сказали, — 1 100.
От Гиляна до Койсы — 500.
И оттуда до Астракани — 500.
Всего — 3 100.

Но если бы кто захотел проехать по этой стране, по берегам или морским путем вдоль берега, он нашел бы, что дорога, по меньшей мере, на 1 000 миль длиннее, ибо море полно бухт и заливов. /W 612/ Так что мой расчет покоится на прямом пути, например: от Астракани до Гиляна прямая дорога, оттуда — до Окса, оттуда — к большому [763] северо-восточно-му заливу, в который впадает река Йем (Я считаю, что это Яксартес, или Сихун.): этот залив полон островов, топких земель и мелей, — и оттуда опять в Астракань». Здесь заканчивается упомянутое сообщение.

В северо-восточном конце Каспийского моря встречается бухта, глубиной лишь в одну-две сажени, и потому несудоходная. Вода там коричневая и очень илистая.

Гилян — персидская область, расположенная у Каспийского моря, иначе называемая Дейлем. Народ, который там жил издавна, назывался дейлемиты, и султан Тогуилбег, во времена императора Константина Мономаха, принял армию из народов, рожденных около Медиена: это турки и сабери, что значит гунны и дилиммиты. Дилиммиты, или доломиты, говорит Прокопий («Ист[ория] гот[ов]». книга IV ³⁸⁹.), — это варвары, которые, хотя и расположены вокруг персидской области, им не подчинены; их защищают горы, и уже много веков они оставались свободными. Они служат персу: в пехоте, за деньги, против его врагов; они вооружены мечом, щитом и копьем; умеют ходить по горам, как по ровной земле, и эти горы, особенно около Каспийского озера, очень крутые и труднопроходимые. Они имеют хрупкое телосложение; они быстрые, с кожей цвета масла и изменчивые по натуре, и по-арабски обычно называются дейлем, что значит враг или уличный разбойник. Говорят, что они происходят из арабского рода Бени Дабба. В этой области есть много городов, вся страна заселена и занята деревнями. Там находят шелк и шерсть. Города там теперь без крепостей. Мы насчитали четыре главных: Ферахабад; Ленгер-Кунам, где есть гавань, куда прибывают корабли из Астракани; Рекс-Лахигиан, где самый лучший шелк; и Тазбин, или, как некоторые говорят, город Пумун, про который, а также про старое расположение страны можно подробно прочитать у Голиуса, в его замечаниях об Алфрагане.

Воздух там, из-за множества болот, не очень здоровый. Там имеется нефть, которая выбивается из земли, как из ямы, которую употребляют в лампах, как масло. Ее также употребляют в хорошем персидском лаке, который можно видеть на луках, привозимых оттуда.

Горы, у подножия которых лежит город Дербент, называются Кавказ, Кауказус и иначе Эльбрус; они всегда покрыты снегом, и их вершины недостижимы. Персы называют области под городом Терки, принадлежащие русскому государству, Кара Полад.

Некоторые говорят, что курды — народ, живущий недалеко от Каспийского моря, — происходят из одного места и края с тем же названием, расположенного недалеко от Антиохина; собственно, они больше находятся на севере и на западе от Арарата. Они считают, что следует жалеть дьявола и молиться за него, считая, что Бог его еще восстановит в радости. Они — похищают людей, как мне сообщил один армянский купец Григорий, который путешествовал по этой стране.

Про Каспийское море мне из Персии написали следующее:

«В Каспийском море много рыбы, и люди в Мазендеране и Гиляне будто бы лучше умеют их ловить, чем те, кто живет около Астерабада. Они ставят жерди поперек рек, близко одна от другой, называют такой забор шил; на нем стоит несколько человек, наготове с вилами, чтобы заколоть рыбу, которая подойдет к забору. К забору привязано несколько досок, на которых стоят эти ловцы, гарпунируя таким образом разных рыб: сома и др., — и из этого они ежегодно извлекают большую выгоду. Около Мазендерана и Гиляна ловят много теузи, колуми, эски, биндерааз и др. Суда там почти как бочки, и часть [764] заложена досками, с килем из большого бревна, паруса из рогожи, и одной мачтой. Они там употребляют закидной невод, который называется салид, а также невод лакеси; кроме того, они еще ставят жерди у устья реки с отверстием, перед которым натягивают сеть, называемую кандел.

Место, которое на карте пишут как Эрех, может быть, это Арас.

К востоку от Астерабада лежит местность Охуризех, у Каспийского моря, что, может быть, то же самое, что Окрагс.

/W 613/ От Кандахара едут к Газни, где, говорят, неподалеку граница Персии, и дальше, к Кабулу, и, говорят, Балх оттуда не дальше, чем на семь манзелов.

Кандахар с одной стороны отделен высокой и крутой горой и с трех остальных сторон стеной и окружен большим широким каналом; недалеко есть красивое поле». Здесь заканчивается то, что мне о Каспийском море написали из Персии.

Про Каспийское море говорит французский иезуит Авриль ³⁹⁰ следующее:

«Это небольшое море, имеет в окружности около 800 французских миль: это, собственно говоря, соленое озеро, в которое впадает свыше 100 больших рек, не говоря о бесконечном количестве мелких. Там так много рыбы, что в некоторых местах ее можно ловить руками, не используя сети и не забрасывая удочку, когда после сильного ветра или грозы рыба выходит из моря и собирается перед реками в особенно большом количестве.

Вода в море, в некоторых местах, в двух милях от берега, такая же пресная, как где-нибудь в реках, и в нескольких шагах оттуда опять такая же соленая, как самая соленая морская вода, которую можно найти. Это получается от пресной воды, которую несут в море реки.

Вода в нем всегда одинаково высока, несмотря на то что в него впадает столько рек; это смущало описателей местности, которые не знали, по каким это причинам. Некоторые думали, что между этим озером и Черным морем есть подземная связь, но, так как между этими двумя водными пространствами очень высокие горы, то не кажется, что там может быть подземная связь, но более вероятно, что это озеро впадает в Персидский морской залив. Первая причина этого мнения — то, что в заливе, который образует это озеро с южной стороны, напротив области Гилян, имеются два водоворота, которые персидские корабли тщательно обходят, когда приближаются к ним. Вода там так страшно бушует, что в тихую погоду можно ее слышать издали, так что она на несведущего человека нагоняет страх (Я сомневаюсь в справедливости этого рассказа, ибо другие очевидцы этому противоречат.). Вторая причина названного предположения — то, что у Персидского залива осенью плавают какие-то листочки, которые там [на берегу] не встречаются, а встречаются у берегов южной стороны Каспийского озера, и их туда уносят подземные пучины вместе с водой».

Марута Дибагос и Сафар Динерсис, армянские купцы из Юлфы, которые много раз переплывали Каспийское море, сообщают мне про некоторые расположенные там места следующее:

«В трех милях от Дербента есть большая река Самбуртсай, она течет далеко в глубь страны.

Несколько восточнее есть большая река Кур; между этими двумя реками стоят города Нисава и Бако. Берег у Нисавы, или Низовой, труднодоступен из-за грязного грунта, подводных камней и мелей, отчего корабли часто погибают, и здесь самое опасное место для кораблей на всем Каспийском море, хотя, находясь в гавани, корабль стоит в безопасности, и она — одна из лучших гаваней Каспийского моря. Там есть [765] много соли и деревень, которые предоставляют все необходимое.

К востоку от реки Кур, или Кор, говорят они, есть города Ланкара, Астара и Рест.

Около Ланкары есть остров в Каспийском море. К востоку от Реста — очень большой лес. Этот лес начинается в 30 милях от реки Кур и кончается около страны Масандран.

Между Тархо и Дербентом стоит высокая крутая гора, несколько ближе к Тархо, чем к Дербенту.

Дербент, который расположен на высокой горе, которая постоянно повышается, по природе очень крепкий и почти непобедим.

К востоку от реки Яик лежит область Мунгусла: это дикое поле. Народ там живет летом в палатках, они охотятся и ловят рыбу, но зимой они направляются к области туркмен, к востоку или юго-востоку от Мунгуслы, собственные жители которой более разумны и нравственны, чем народ Мунгуслы.

К югу и частично к востоку от Каспийского моря лежит персидская область Масандран, у морского берега. С южной стороны этого озера лежит еще область Гилян, которая простирается от реки Самбуртсай до Масандрана. Она очень богата лесами, имеет много мелких речек, а город Рест — ее главный город.

В Каспийском море очень много рыбы разных видов, /W 614/ кроме окуня; все известные в Голландии виды в изобилии.

Семги там так много, что на пятачок там покупают 16 штук, из которых каждая рыба длиной около локтя.

Там есть и очень много красных каменных лещей, карпов, раков и крабов, а также много устриц; русские их не едят, а только персы и армяне.

Там есть рыба лысая голова, подобная треске, но поменьше, и еще такие рыбы, как:

Борнсон — это рыба со спиной, как у осетра.

Королевская рыба имеет длину, как у трески, и ширину, как семги.

Дорадес, или дельфин, имеет в воде блестящую и сверкающую окраску; величиной, как большая семга, но меньше чешуи.

Бенит величиной с небольшую треску, но не такая плоская, а совсем круглая, у нее мало кишок; разрезанная на ломти, она красная и плотная, как мясо.

Крет, подобна бениту, но мельче и имеет размер обычной пикши.

Маленькие акулы, которых там тоже едят.

Сардель — это рыбка длиной около пяти дюймов; часто ее в виде украшения держат в больших каменных чашах, где растет несколько зеленых листьев, похожих на голландский кресс водяной, под которыми эти рыбки прячутся; их пища состоит из мелких червячков, они разводятся в этих чашах в большом количестве. Когда они еще очень маленькие, кажутся серебристыми, но, достигнув полного роста, становятся красными.

Область Агован лежит на широте 34°, недалеко от Кандахара, к востоку от Каспийского моря. Она, как говорят, подчинена королю Персии и частично находится под Великим Моголом, но жители не хотят полностью подчиниться ни законам того, ни законам другого, а управляются самостоятельно, хотя иногда и насильственно (Эта область в 1700 г. попала полностью под перса.). С народом Кандахара обстоит так, что они с агованцами живут дружно, как один народ, и некоторые думают, что Агован расположен в области Кандахар.

Бухарцы расположились к востоку от Туркмана, несколько южнее, у Масандрана.

Узбек находится несколько севернее и [766] восточнее. Это очень большая страна. Самарканд и Загатай — это самые большие города в Узбеке. Великий Могол происходил из Загатая и имел там раньше свой престол, так что прежде узбекская область простиралась очень далеко и страна там была подчинена Моголу, теперь же это дикий народ.

Узбеки теперь, правда, воюют с королем Персии, но живут больше грабежами; их оружие — лук и стрелы. Они обычно убегают, когда персидские солдаты приближаются, и персы их мало уважают.

Туркестан граничит с Узбеком на востоке, и туркестанцы происходят от узбеков и частично им подчинены. Это очень дикий народ, невежливый; они идолопоклонники.

Шемкал (Шемкал — это название сана.) — это князь; раньше был подчинен королю Персии, он получил государство Дагестана в лен, там он себя назвал королем, не желая признать персов, но персидские народы объявили его мятежником; он находится сейчас в самой северной части Дагестана, где он с толпой плохого народа, которую он собрал, занимается грабежом и скрывается в горах». Здесь заканчивается рассказ, мне устно сообщенный вышеназванными людьми.

Агафемер (Агафемер. Кн[ига] 2, de Geog[raphia antiqa], гл[ава] 14.) о Каспийском море говорит следующее:

Длина Каспийского моря от устья реки Кирус, которая течет из Армении, до устья реки Яксартес — 8 200 стадий: это почти 100 000 шагов — и самая большая ширина — не больше 2 500 стадий: это 30 000 шагов ³⁹¹.

{Книга, 3, глава 3.} Мела говорит о реке Окс следующее:

Реки Яксартес и Окc текут через скифские пустыни и кончаются в скифских областях. Последняя — большая уже с начала, а первая увеличивается от присоединения к ней других рек. Она течет к западу, с востока. Около местонахождения народов дахас она изгибается и сперва течет, расширяя свое устье к северу, между амардийскими и персидскими народами. Здесь заканчивается сообщение из книги Мелы.

Каспийское море называют еще морем Баку, по названию первого персидского города, стоящего на берегу, где, говорят, есть два фонтана, которые выбрасывают масло: один — белое, другой — черное. /W 615/ Последнее служит, говорят, для горения, а первое — для лечения, но ни то, ни другое не годно в пищу. Антониус де Гувеа ³⁹² говорит, что доходы от них в начале прошлого столетия составляли 40 000 рейксталеров в год, его хранят в собачьих шкурах, оно едкое.

Арабы называют это море Бахар корсум, это значит закрытое море.

На западе от Каспийского моря заканчивается Тартария Каспийской областью Масандран и Мулкан.

Говорят, что раньше тартары, которые жили около реки Яик и обычно назывались юргенси, были разделены на три орды, которые имели каждая своего главу: Кассум, который находился между реками Яик и Кама; вторая орда называлась Шихмамей, которая находилась севернее, в горах, и около Сибири; третья называлась Шидах, на берегу Каспийского моря, и была основной из трех родов, или орд, и которая, говорят, простиралась тогда до реки Окc.

Арбузы — это вид дынь; они круглее, чем обычные дыни, но не такие вкусные и очень освежающие; семена не сидят в середине, как у других дынь, а рассеяны внутри самого арбуза.

Там, в Астракани, имеется еще какой-то перец, который растет в красных стручках: он желтый, зерно не круглое, а продолговатое, имеет столько же остроты, как и другой перец, и больше, но его не так полезно есть.

В Астракани и около берегов Волги, [767] между Астраканью и Казанью, встречаются маленькие лошадки, у которых очень красивые гривы: мягкие, почти как мех соболя.

В прибрежных деревнях Волги, в направлении к Астракани, уже издавна жило несколько евреев: это были высокие мужчины, они носят длинные черные волосы, — а недалеко от Казани, на этой же реке, встречается род карликов, под названием карле: у них головы большие, верхняя часть тела умеренная, но нижняя часть тела и ноги очень маленькие. Они рождают таких же и заключают браки между собою; их много встречается при дворе Московии, там я их видел.

Рассказывают, что Каспийское море, правда, очень глубокое, но имеет много мелей, почему во многих местах несудоходно».

Что говорится о горечи и солености Каспийского моря, а также что думает о подземных водоворотах некий врач Энгельбер Кемпфер, который по нему плавал, может явствовать из следующего сообщения, написанного мне на латинском языке. В переводе:

«Мудрецы, рассматривая Каспийское море как водоворот воды из всех частей света, притекающий туда, придумали какие-то вращающиеся водяные ямы, через которые это озеро получает массу воды со всех сторон и выливает их в Понт Эвксинский и в Персидский залив, и что вода, вращаясь с океаном кругообразно, отделяясь от соли, снова может возвращаться в первоначальные источники. Путешественники тем охотнее подтверждают существование таких водоворотов, которые так соответствуют разуму, о которых так приятно слышать и существование которых так желательно знатокам природы, что они, не сомневаясь в них, стараются избежать обвинения в том, будто они их не упоминают, и они, рассказывая удивительные вещи, слишком стараются быть приятными читателям. Соседние народы никогда не знали этих водоворотов, никогда моряки, которые с детства плавали по этому морю, их не видели, никогда они нам, которые раньше по этому морю скитались при разных ветрах, не попадались, так что это чистая выдумка, будто бы перед глазами становятся какие-то водовороты, и совершенно неправдоподобно, чтобы они там были невидимы. Ибо почему этот средиземный бассейн, отделенный столь большими промежутками земного пространства от океана, скорее не мог бы таким же образом, как и океан, отдать обратно окружающим землям те воды, которые он получает, чем с большим трудом выбросить эти воды в океан. Я здесь еще прибавляю сильную соленость этого моря, которая, таким образом, давно, кажется, должна была бы быть истрачена, если бы это море выбросило свою соль без очищения, когда она таким большим притоком пресной воды смывается, что когда вода при сухой погоде омывает берега, то она почти не соленая. То же самое я наблюдал в связи с его постоянной горечью, на что мы теперь, /W 616/ больше не говоря о море и оставив водяные ямы, хотим указать.

Каспийскому морю, в отличие от всех других морей, свойственно то, что у его воды какая-то горечь: не такая, как мы замечаем при чрезмерной солености, а какая-то особенная горечь, — так что приходится удивляться, что жители не сообщили о ней, как они упомянули о водоворотах, которые нигде не видны. Этой горечи вы, однако, не сможете заметить у берега, а лишь в середине моря, когда сильные ветры его волнуют. Причина этой горечи, мы считаем, не в жгучем воздухе, а в дне моря и в подножии Кавказских гор, которые этим [768] морем омываются на большом расстоянии от Дагестана до Хирканина. Так как огонь внутри гор вызывает здесь открытый огонь, там тяжелый дым, в другом месте теплые ванны, сернистый цвет, вскипание, движение и редкие явления, то они выбрасывают из своих недр на глубоком и невидимом дне, жидкий клей или, если вы это предпочитаете, густое масло: землистое, черное, горькое, с вонючим и пригорелым запахом, очень похожее, но еще тяжелее, на тот запах, который огонь вызывает в масле янтаря. Это масло, брошенное на дно моря, смывается движением воды и проглатывается солеными частицами и так придает свою горечь самой соленой части моря, то есть наиболее тяжелой и низко лежащей части: так же, как дождевая вода, которая бьется по засмоленным кораблям и становится исключительно горькой от частичек смолы. Это масло они называют по-турецки, что там является народным языком, каранафт, что значит черная нефть, в отличие от другой, которую они называют белой, которая прозрачна, как вода, очень жидкая, легко притягивает пламя к себе, подобно тому, как два или три раза перегнанная водка из Бабеля, ее родины, теперь уже давно известной; потому что то, что эта нефть была извлечена около Бабеля, Суса и Арбела — городов, которые теперь называют Багдад, Сушан и Ардебил, — можно видеть у Страбона в 16-й книге, у Плиния во 2-й книге, и в 105-й главе у Плутарха в «Описании жизни Александра». Стоит отметить происхождение как одного, так и другого вида нефти около Баку — города в области Ширвон, или Медии, на полуострове Огораджех, — где они из ям, вырытых на глубине 300 и более саженей, добывают эту нефть, идущую ручьями из крутых гор, под землей, со стремительной силой к морю, и непрерывным трудом людей и животных ежедневно добывают около 100 000 фунтов этого черноватого масла, которое они в кожаных бутылках посылают через Медию, Хирканию, Узбек, Чиркассию и Дагестан, сухим и водным путем, не для какой другой цели, а только как масло для ламп и факелов, так как оно дает своим богатым и даже слишком ярким пламенем хороший свет. Замечательно описание этой нефти на ее родине как одного из многих чудес природы, что касается как добывания, так и очищения нефти, все довольно важные, но пределы нашего письма не позволяют нам поместить здесь все эти замечания. Что касается прозрачной нефти, которая там находится в гораздо меньшем количестве, я могу только прибавить, что как бы она ни была исключительна по лечебной силе, о чем сообщает Диоскорид в своей 1-й книге, 101-й главе, персам она, однако, не дает другой пользы, кроме той, что очищает туземный лак, который они приготавливают так: как только гом сандерус, по правилам ремесла, растворен, его варят с льняным маслом до густоты каши, и под названием роханни камун, что значит лак, его сохраняют для будущего употребления. Сандерус похож на Сандарах, но состоит из больших грубых ломтей, которые из Средиземной Индии привозят через Суратты. Можно было бы подумать, что это янтарь, если бы он не был более хрупким. Если собираются что-нибудь покрыть этим лаком, они его палочкой тщательно мешают вместе с нефтью и покрывают всякие работы, заранее раскрашенные разными красками, и ставят на самом высоком этаже дома (так как это место, где не пыльно) на солнце, от тепла которого летучая /W 617/ нефть вместе с влажным льняным маслом в течение нескольких часов испаряется, оставив только гладкий лак, подобно тому, как при покрытии серебром [769] ртуть изгоняется огнем. Для выполнения этой работы самая лучшая нефть — та, которая добывается около города Сиустера, в области Систон: это Сусан. Купцы ту нефть, которая добывается в Ширване, или Медии, отличают по тому признаку, что она, смешанная с лаком, образует пену.

НАГАЙЯ

Земли нагайских тартар, живущих большей частью на востоке от Волги, выше Астракани, простираются до реки Яик, которая впадает в Каспийское море, но и на другой стороне Волги, до областей, лежащих около рек Танаис и Ниепер.

Считается, что нагайцы могут собрать 50 000 человек верхом. Они мало живут в городах, у них лачуги, которые они возят с собой на телегах и ставят на том месте, где остановились пасти скот.

По большей части они, правда, магометане, но не совсем живут по законам. Не знают ни молитвы, ни поста. Питаются мясом и молоком. Они очень неопрятно едят, берут пищу пятью пальцами и, закинув голову, бросают себе в горло. Пьют кислое коровье и кобылье молоко. Скота у них очень много.

Они располагаются лагерем, обычно на берегах рек, и огораживают свой стан жердями, чтобы не потерять домашний скот, либо от хищных зверей, либо от крымских тартар или грабителей-черкассов.

Кража у них не наказывается смертью, а вора заковывают в кандалы, пока он не заплатит штраф, и, если он этого не сделает, его продают.

В Каспийском море есть различные острова, такие как Кулалинский, Нижний, Тюлений и другие.

Геродот уже мог сказать про Каспийское море, что оно закрытое, следующими словами:

«Река Араксис течет в Каспийское море: это море самостоятельное и не имеет связи с другими морями». Также об этом судит и Аристотель, который говорит, что Каспийское море отрезано от другого большого моря и кругом имеет свое население.

А также Птолемей, который говорит, что Хирканское, или Каспийское, море окружено землей, хотя другие древние считали, что это море, с помощью рек Обь и Римникус, про которые они думали, что они из него выходят, связано со скифским океаном или Ледяным морем, как это можно прочитать у Клувериуса.

Дно Каспийского моря песчаное, там много раковин.

Нагайцы очень дики в обращении: тот, кому нечего есть, может свободно идти и садиться за стол там, где таковой находит.

Оттого что у них множество скота, нагайцы много торгуют шкурами, а также и рабами, которых привозят в Константинополь, и маслом. За свой товар они не требуют денег, а меняют его на ситец, грубое сукно и другие мелочи.

В этой стране нет мостов, почему там неудобно ездить.

Они носят шапки из меха.

Мужчины некрасивы, с плоскими лицами, с маленькими глазами и большой головой с плоским носом.

Шамахи — персидский город, расположенный вблизи Каспийского моря, которое раньше как будто называлось Сириполис, недалеко от этого города бьет ключом Oleum Petroleum.

При бракосочетании нет других обязательств, кроме приглашения свидетелей. Они часто заключают браки с кровными родственниками и близкими родными. Невеста не получает приданого. [770]

Суд вершит их глава. Они никого не убивают за преступление, только за преднамеренное убийство.

Молодые женщины не слишком некрасивы: белокожи, но несколько широколицы, высокого роста, но неопрятны и грязны в одежде и в обращении, но особенно некрасивы, когда стареют. У них обычно две лачуги: одна для мужа и жены, другая для детей, — а слуги должны обходиться без крыши, даже зимой.

Нагайцы, согласно некоторым писателям, частично находятся под властью тартар, а частично под московитами, а некоторые — свободные люди.

/W 618/ Иначе они еще разделяются на Большую и Малую Нагайю. Те, которые живут около Крыма, слывут самыми храбрыми.

У них нет врачей. Если кто заболеет, то приходит священник, или мулла, с алкораном к тем, кто является магометанами, и производит около больных для их исцеления много суеверных движений. На раны они кладут вареное мясо и вливают в них жир.

Девушки редко становятся блудницами, потому что их держат в телегах запертыми до замужества, но замужние женщины очень склонны к этому.

Тот, кто беден и не может купить себе жену, должен остаться неженатым.

Эти люди презирают тех, которые живут в домах, и говорят, что они плохие солдаты.

У нагайских тартар встречаются лошади, как Тавернье говорит, которых они никогда не продают за пределы страны, ибо они считают, что они слишком ценные. Их используют только для того, чтобы грабить врага, и только тогда, когда им шесть-восемь лет. Они бегают чрезвычайно быстро, могут пройти три-четыре дня, принимая только каждые восемь часов горстку травы или сена, и пьют тогда только раз в сутки. Этих лошадей обучают особенным образом: их заставляют ходить с привязанной тяжестью, дня ото дня тяжелее, весом около двух человек, уменьшая ежедневно количество корма, когда тяжесть, которую они носят, увеличивается, и, подобно тому как груз увеличивается, корм постепенно уменьшается. Таким образом, их заставляют ходить несколько миль в день, и последние дни они совсем не получают пищи и питья. И так эти лошади приучаются к труду. В последний день их загоняют до пота, и когда они горячие, обливают холодной водой, чтобы больше закалить. Все это время их заставляют есть и пить с уздой во рту.

Лошади здесь с толстым животом, толстой шеей и головой и грубым волосом. Они их ежегодно продают в Москву и приезжают туда с 10-30 и до 40 тысяч одновременно.

Конина для них — самая вкусная пища, и они убивают всех больных и старых, отработавших лошадей, для пропитания. Баранину они любят меньше.

В то время, когда Сигизмундус, барон фон Герберштейн ³⁹³, а именно в 1595 г. ³⁹⁴, был в Московии как посол императора, эти нагайские тартары были разделены между тремя братьями. Шейдак, который владел городом Сарайчик и несколькими землями за Волгой, к востоку от реки Яик; второй был Коссум, который владел несколькими областями между Камой, Яиком и Волгой; третий владел частью земли к северу. Эти земли лесисты, кроме той, равнинной, которая простирается к Сарайчику. Но теперь этот народ сильно уменьшился как по его роли, так и по количеству. Они не владеют городами, они обязаны платить дань Их Царскому Величеству, но живут под собственными князьями, или начальниками, которые получают [771] власть, благодаря их качествам, рождению и возрасту. Они кочуют родами, имели раньше область, согласно упомянутому барону в его описании Московии, почти как республика Венеция, между реками Волга и Яик. Это были прежде народы, которые назывались заволжские и которые все вместе жили под королями, которые теперь рассеяны и уничтожены.

Тартар считают жестокими. Они живут дико и очень мало религиозны, пьют кровь.

Их одежда — шкуры животных: шерстью наружу летом и шерстью внутрь — зимой. Они носят ситцевые рубахи, грубо сделанные, различных цветов. Мужчины имеют обычно по три жены, если могут их содержать. Они разделены на роды, которые держатся вместе. Когда они кочуют, то несут копье с лошадиным хвостом, по цвету которого узнают их род. Каждый знает свой ранг и свое место, когда они оседают. Женщины носят длинные, до земли, рубахи; голова обвязана черной фатой.

Когда молодой человек собирается жениться, он выкупает девушку себе в жены у ее родителей и братьев за скот или дает им за нее подарок. Кроме трех жен, мужчинам разрешается держать еще рабынь для своего удовольствия, дети которых, однако, остаются рабами и не являются наследниками.

Этот народ с горячим характером, и женщины больше, чем мужчины. У мужчин жидкая борода. Женщины красивы, у них густые волосы. Они живут на телегах и в шатрах, не имеют постоянных жилищ. Дети и старики /W 619/ живут больше в шатрах, но молодые люди — на телегах. Девушки не смеют слезть с них на виду у других, даже для того чтобы удовлетворить естественную потребность, а открывают внизу телеги отверстие. Телеги сверху закрыты, и есть отдушина, которая может быть перемещена. Телеги девушек снаружи расписаны цветами, около них находится верблюд, забавно убранный, или он запряжен в них. Они пьют кислое молоко: как коровье, так и кобылье. Они едят твердый сыр, который крошат на куски. Не пьют воды или пьют редко. Живут долго. Они очень здоровы. Не едят соли, редко хлеб, только когда им другие народы привозят. Каждый род имеет свой отдельный колодец. Ловят много рыбы, из которых самых крупных сушат на ветру. Часто ходят на охоту и едят много дичи, кроме свиней.

Орды нагайских тартар, числом 80, 100 и 1 000 человек, да и больше, часто воюют друг с другом из-за лугов и травы. Они переезжают по обстоятельствам [по необходимости]. Обрабатывают много садов и имеют фрукты — дыни и виноград — в изобилии. Они любят соколиную охоту, у них и красивые арбузы, огурцы и, кроме того, ячмень и рис. Земледелием занимаются в низменностях. Все у них открыто, они очень честны между собой, редко отнимают друг у друга что-либо, но чужие должны остерегаться: того, что не охраняется, они могут лишиться. Красть у чужих — это у них не считается позором, но то, что им отдают на хранение, они честно возвращают.

Между нагайскими и калмакскими тартарами часто идет борьба и раздоры, и если кто-нибудь в отдельном разногласии погибнет, то за его смерть мстят друзья убитого.

Как калмаки, так и нагайцы кочуют со своими лачугами, оседают там, где находят воду и пастбище. Их главное богатство — животные. Когда они переходят к оседлому образу жизни, то каждый князь со своими подданными устраивает себя как бы в городе с красивыми улицами, составленными из шатров и лачуг. Они располагаются лагерем, иногда в [772] полудне пути друг от друга, в зависимости от пастбищ. У них очень много орлов, которых они держат для забавы. Перед некоторыми лачугами они [орлы] сидят часто по два, три, четыре, на деревянных палках или на крестах. Когда орлы стареют, то их перья употребляют как стрелы. Когда снимают лагерь, то ставят свой дом, или шатер, со всеми принадлежностями, женой и детьми, на длинную телегу, запряженную дромадером, верблюдом или лошадью, а иногда двумя волами.

Дети ходят больше голыми. Они делают сыр из лошадиного молока, а также и водку. Вместо хлеба они едят кашу на воде. Конина, которую они едят, лишь полувареная. У их девушек бритая голова, в знак их девственности, а выйдя замуж, они отращивают волосы спереди. Они держат свои лагеря очень чистыми. Лачуги покрыты соломой или войлоком. Когда они отправляют свои потребности, то закрывают их землей.

Недалеко от Астракани теперь (1690.) живет один калмакский принц по имени Меншак, который имеет часть нагайцев в своем подчинении, которые иногда ходят кормиться на другую сторону Волги, и тогда он велит держать строгий надзор, чтобы они не убежали в Крым.

Князь Булат теперь князь пятигорских нагайцев, и князь Шаркал — нагайцев, которые расположены у Черкасских гор. Первый находится в союзе с Их Царскими Величествами, но второй держится без какого-либо договора.

ЧЕРЕМИСЫ

Черемисы ни крещены, ни обрезаны, и, таким образом, они — язычники. Они живут около города Нижний Новгород, в лесах на обоих берегах Волги, от Вятки и Вологды до реки Кама.

Около городка Василигорода, который построен только из дерева царем Иваном Васильевичем и который он заселил солдатами для защиты от крымских тартар, расположенного на Волге, живут и черемисские тартары, расположившись на большое расстояние выше Казани. Мимо упомянутого города течет река Сура, которая раньше была границей между русской и казанской областями.

Эти люди — быстрые бегуны и хорошие стрелки из лука. Их тоже причисляют к тартарам, у них особый язык; раньше они находились под властью казанских царей.

В их стране растет мало хлеба, /W 620/ его туда привозят и обменивают на меха. Некоторые черемисы живут в домах, но большинство в шатрах, в поле. Мужчины покидают своих жен, если они в течение трех лет не рождают детей.

Эти народы дают Их Царскому Величеству, в знак признания, некоторые подарки в виде мехов.

Черемисы не употребляют другого оружия, кроме лука и стрел. Они разделены на нагорных, или погорских, и луговых, или луговиков. У них свой язык, их насчитывается свыше 20 000 человек. Они все земледельцы или охотники и очень плодовиты, хотя рожают неохотно, вероятно потому, что очень рано сходятся, ибо они уже на 12-13 году жизни женятся, особенно богатые. Они делают себе луки и стрелы для охоты, для чего употребляют и собак. Мужчины ходят одетые, как русские крестьяне; не знают ни священника, ни церкви. У них много меда и животных; большинство из них язычники, но немного магометан; используют много телег и лошадей. Они живут спокойно и в мире, только во времена отступничества Стеньки Разина, когда тот был [773] разбит и казнен, большое число их погибло.

Они заключают браки с такими близкими родственниками, как им только хочется, не знают кровосмешения, подражая в этом жителям острова Цейлон, ибо настоящий король этого острова, сын Раджа Синг, который его зачал со своей старшей дочерью, теперь опять женился на своей собственной сестре. Это человек набожный, по их суеверному закону. Мед они зарывают в сосудах и горшках в землю: он там окисляется — и от него быстро пьянеют. У них еще и пиво, и водка; они любят есть капусту и огурцы. Среди них нет блудниц, и блуд у них — это преступление, за которое убивают. Они очень любят пить. Они поклоняются деревьям и идолам, ставят животных на деревянные сосновые жерди, оставляют их и так перед ними поклоняются. У них нет письменности. Они живут вокруг и около Казани. Вино им неизвестно. Они сжигают своих мертвых или их хоронят и иногда бросают в воду. Берут по две-три-четыре жены: столько, сколько могут прокормить.

Когда они произносят клятву, то кладут кусок хлеба на острия двух сабель и тому, кто произносит клятву, суют это в рот; другие при произнесении клятвы пьют соленую воду.

Мужчины бреют всю голову, но не бороду.

Женщины ходят в странной одежде: с широкими рукавами, как у японцев, швы отделаны синим шелком, на них широкие штаны, но сверху нет юбки и обувь из коры дерева; у них деревянная лопата или деревянная шапка, которую они сверху прикрепляют и которая служит им как чепчик, привязана к поясу: она украшена бусинками или ужовками, бубенчиками, колокольчиками, и они болтаются на лбу и плечах; сзади у них длинные пряди; на лоб клеят медную или серебряную монету, как женщины в Вятке, городе Их Царских Величеств, носят деревянные широкие шапки на голове.

Есть такая особенность: хотя эти черемисы живут в домах, они все же не имеют деревень. Каждый строит себе жилище в лесу, так далеко от других, что даже не могут перекликаться.

Про черемисов мне из соседнего места письменно сообщили следующее:

«Поселения черемисских народов начинаются у Василигорода, ранее существовавшего города, названного по имени царя с тем же именем и им же построенного. Они заселяют эту местность по обоим берегам Волги, до города Казани. Они живут по большей части в лачугах, их ежедневная пища — жареная дичь и рыба. Они хорошо стреляют из лука, они поощряют и своих детей к упражнениям в стрельбе из лука. Говорят, что это неверный, вороватый и жестокий народ, но в остальном неплохого характера. Их разделяют на погорских и луговых. Первые носят название горы, потому что они заселяют горную, или высокую, правую сторону Волги, а вторые носят название по низменности, так как живут на левой стороне Волги, в равнинных полях: это лесная, богатая деревьями, жирная земля. Первые заставляют, за недостатком корма, свой скот около этих лугов пастись или откармливаться. Они говорят на одном языке.

Языческие черемисы имеют следующие обычаи, которые /W 621/ мало отличаются от обычаев чиркассов: их дети, когда им исполняется полгода, получают в определенный для этого день имя, обычно своих родителей. У них не встречается письменности и нет упорядоченной религии. Все же большинство признают и почитают одного и бессмертного благодетельного Бога, [775] которого они иногда и призывают, но не меньше они поклоняются и солнцу и луне, в особенности солнцу весной, потому что благодаря его силе и благодеянию земля, скот и люди испытывают на себе добро. И когда им ночью снятся какие-нибудь животные, то они им на следующий день молятся. Когда однажды одного спросили про начало Земли, тот ответил: «Tsjort snai», — что значит «Дьявол знает»; причем его спросили далее, знают ли они черта, и он ответил, что черемисы его очень хорошо знали: это был дух, который мог причинить человеку много зла, и он причинял черемисам зло, если они его не усмиряли надлежащими жертвами.

Жертвоприношение, очевидно, было основной частью их идолопоклонства, о чем они сообщают следующее:

«Жертвоприношение должно происходить в определенных местах, а именно в 40 верстах (Четыре версты составляют одну милю.) к югу от Казани, около болота у реки Немда, в которой, по их словам, хозяйничает дьявол, и кто туда явится без дара или жертвы, тот сейчас же высыхает, да, вялость им завладеет так быстро, что он с трудом доберется до дома. В 10 верстах оттуда находится другая, среди них известная, вода под названием Шошма, лежащая между двумя горами. Она имеет глубину лишь в два локтя, но никогда не замерзает, какой бы суровой ни была зима. Здесь живет, как они говорят, тоже дьявол, и он гораздо мощнее и суровее, чем в упомянутом месте, почему его черемисы очень боятся и считают его более святым, чем [тот, который живет у] Немды, но около Шошмы нельзя приносить жертву, и кто из черемисов слишком близко подойдет к этой воде или вступит в нее, тот внезапно упадет и умрет, но чужим и христианам она не вредит.

Их жертва состоит из волов, коров и овец; они варят мясо на огне: около этого огня натягивают шкуру на столбы, затем держат блюдо с вареным мясом в одной руке и чашу с медом в другой, затем говорят следующие слова: «Это я жертвую Богу, он изволит принять это от меня и дать мне за это волов, овец (это или что-нибудь, чего они желают). Уйди, жертва, и принеси Богу мою просьбу». И мясо, и натянутую шкуру, и мед они бросают в огонь. Когда у них умирает богатый человек, то его родственники и друзья съедают его лучшую лошадь около названных жертвенных мест, и вывешивают там его одежду.

Они берут одновременно столько жен, сколько захотят и могут, даже если эти женщины были их родственницами или сестрами, которых они покупают, сколько пожелают и могут содержать. Одежда мужчин — длинный кафтан и чулки. Будучи женатыми, они наголо бреют голову, неженатые оставляют пучок волос на голове, заплетая их в несколько косичек. Дети, которые родителями наиболее любимы, носят кольцо в носу. Женщины ходят с незакрытыми лицами, но завешенными грубой тканью и холстом; богатые ходят в чулках и верхних кафтанах, как мужчины, только голова их часто обвязана белым платком. Невеста носит украшение на голове, длиной в локоть, в виде рога, на конце которого висит разноцветная шелковая кисть и в середине ее колокольчик». Здесь заканчивается упомянутое сообщение.

Они верят, что через 1 000 лет люди снова воскреснут, в чем они, очевидно, подражают древним пифагорийцам. Когда кто-нибудь умирает, его хоронят в соответствии с его занятиями. Если это был крестьянин, то над головой его ставят несколько крестьянских вещей на могиле; если он жил пчеловодством и медом — улей и т. д. Они дают умершим с собой в гроб огниво, чтобы те могли добывать огонь до времени своего [776] воскресенья, а также топор, чтобы строить лачугу.

Они ничего общего не имеют ни с христианством, ни с алкораном, кроме некоторых, которые являются магометанами, и еще некоторых, которые, благодаря усилиям московитов приняли христианство. Все они подчинены Их Царским Величествам. Клятву верности они дают следующим образом: два меча ставят крестообразно на стол, /W 622/ и каждый, кто собирается произнести клятву, сует свою голову под крест из мечей и получает таким образом из рук русского канцлера кусок хлеба, квадратной формы, после чего он возвращает голову назад. Значение таково, что они до меча, то есть до смерти, будут верны царю, от которого получают содержание и хлеб.

«Отче наш» на черемисском языке

Отче наш — Memnan uziu,
иже еси — ilimazet
на небеси. — Kiusuiluste,
да святится — volgusertes,
Имя твое — tinin liumet
да приидет — tooles,
Царствие твое — Tinin Vurduschu
Да будет воля твоя — Tininjerek jerek ilies,
яко на — kusu i
небеси — Kusiuluste,
и на земли. — i ijulniu,
Хлеб наш насущный — memnon kedzin Kinde,
Дай нам днем — puske malana ikelset,
И остави нам — i kode malana
долги наши — memnon suiluk,
Яко же и мы оставляем — kuse me kondena
должникам нашим — malano tuirulisticzy,
И не введи нас — i tzurty memnon
во искушение — i langoske,
но избави нас — i utura Memnon
от лукавого — i Jalaez.

Эти черемисы — непримиримые враги калмаков, а также Крыма.

Землеописатель Магинус ³⁹⁵ говорит про черемисов и мордву, что они живут в густых лесах, без домов, что они говорят на своем языке и что часть из них магометане, что, как женщины, так и мужчины, быстро ходят и хорошо стреляют из лука; они питаются (говорит он) медом и дичью, хлеб едят редко. Они одеваются в волосатые шкуры, считают (то есть те, которые язычники), что людям [после смерти] будет то же, что и животным. Они иногда жертвуют Богу животных, шкуру которых они натягивают на палки, и перед ней совершают службу, бросая чашу с медом, который они потом выливают в огонь около натянутой шкуры; молятся за скот и о всяких для них мирских благах. Они молятся солнцу и луне, почитают животных и скот, которые им ночью снились. У них язык — отличный от языка других тартар. Когда хоронят мертвого, то вешают его одежду на дерево, режут лошадь, если он был состоятельным, и съедают ее на берегу реки. Мужчины там носят длинные холщовые кафтаны, голову бреют наголо, но неженатые носят сзади косу, которую иногда подвязывают. Женщины носят грубую белую холщовую одежду, голова повязана. Здесь кончается сообщение Магинуса.

Княжество Кассимов лежит здесь, по соседству, на Оке. Жители там склоняются к тартарским обычаям как в языке, так и в остальном. Женщины красят ногти на руках в черный цвет и ходят с непокрытой головой.

Одежда черемисов, согласно тому, что рассказал мне один персидский купец, который там путешествовал, часто сделана из белой грубой ткани, и [носят они еще] русские суконные кафтаны. [777] Одежда мужчин и женщин почти одинакового вида, так что по одежде их нельзя различить, только у женщин голова непокрыта и сзади коса, к которой привязан лошадиный или коровий хвост, который засовывают за пояс, которым и мужчины, и женщины подпоясаны. Девушки носят тонкую дощечку, шириной в шесть-восемь дюймов, из белого струганного дерева, которая возвышается надо лбом до трех пядей, с некоторым наклоном вперед. Сверху этой дощечки висят вырезанные из дерева и других вещей маленькие полулуны, которые болтаются, вызывая при движении звук, и это служит им украшением и удовольствием. Они живут в лесу, в отдельных домах. Когда рождается ребенок, они сажают дерево и следят за тем, чтобы на нем ежегодно прибавлялась одна ветка, так запоминая возраст ребенка, поскольку они не умеют ни читать, ни писать, а также и считать. Под деревом, особенно под тем, которое посадили для дочери, они обычно закапывают у корня большой горшок из глины. Его наполняют неким приготовленным напитком и хорошо закрывают, сверху засыпают землей и так оставляют закрытым до дня свадьбы ребенка, когда его открывают и, для увеселения взаимных семей и родственников, пьют. Этот напиток очень прохладный /W 623/ и крепкий и вызывает опьянение. Ремесла им не известны, они занимаются стрельбой, рыбной ловлей, охотой и немного пашут землю.

Про Бога или Небо они ничего не знают, а также не знают и о том, что такое Вселенная или что в ней происходит; они простоваты и дурны; вся их религия состоит в том, что они просят совета и помощи у каких-то жрецов, которые говорят, будто умеют колдовать и советоваться с дьяволом; они бьют в какие-то барабанчики, бормочут несколько слов и затем объявляют, что то или иное животное должно быть зарезано — овца, козел, корова или лошадь — и что нужно натянуть шкуру на жерди и поклоняться ей. Просят, в зависимости от потребности, здоровья, увеличения количества скота, хорошей охоты, ловли рыбы, хорошего урожая, ибо все их ожидания заключаются в мирских удобствах и благополучии, и потому видно почти около каждого дома какую-нибудь натянутую кожу на конце жерди, которой этот жалкий народ поклоняется.

Эти люди достигают глубокой старости, и очевидцы рассказывали мне, что видели некоторых в возрасте 130 лет и разговаривали с ними.

У них не наблюдается никаких развлечений. Эти народы немногочисленны: очевидно, они раньше или переселились, или вымерли. В их местностях часто на расстоянии 10 миль не встречается ни одного дома. Дома все одного вида и плохие. Самое главное в домашней утвари — котел.

Они охотятся с собаками, но стреляют в дичь и в рыбу тупыми стрелами; кроме этого, у них есть плохо сделанные сети, которыми они их ловят. Они носят лук и стрелу, но у них совсем нет огнестрельного оружия; они перемещаются с места на место пешком.

На вид они совсем не красивы, а безобразны, но не такие плосколицые, как самоеды: по виду они нечто среднее между самоедами и другими людьми.

Для перевозки товара или грузов они употребляют оленей с санями зимой и телеги летом.

В этих краях встречаются самые тяжелые сосны, какие только можно найти где-либо». Здесь заканчивается сообщение упомянутого персидского путешественника. [778]

МОРДВА

Эти народы, которых тоже причисляют к тартарам, находятся между 58° и 60° высоты, к северу от реки Волга и около реки Кама. Их северо-восточные соседи — пермяки и вогуличи, на западе — Казанское царство, на севере область Югория и на юге — башкирские тартары.

Это зажиточные люди, гостеприимные и добрые, они живут в хорошо построенных деревнях в избах, рассеянных внутри страны. Они занимаются земледелием, редко молятся, но главным образом они это делают, когда приготавливают свой напиток или режут скотину, тогда они молят Бога, который сотворил небо и землю и все, что в ней находится, благодарят его за то, что он их до сих пор оставил в живых, молятся, чтобы у них никогда не было нужды и чтобы он после этой жизни увел их в вечную веселую жизнь. Они живут мирно и без священников.

Они верят в воскресенье через 1 000 лет и в переселение душ в другие тела, ставят у каждой могилы знак рода занятий умершего, кладут в гроб огниво и топор, чтобы он потом мог ими пользоваться. Всаднику дают лошадиный хвост, а пчеловоду — улей и т. д.

Они не поклоняются идолам, а [служат] перед шкурами зарезанных животных, которые растягивают, вешают на деревья и перед которыми падают на колени. Живут по законам природы, признают единого Бога, создателя Вселенной, которому они жертвуют первое из всего, что едят и пьют: это они бросают в небо и делают то же самое с тем, что собирают.

Кто хочет жениться, покупает себе жену у ее родителей.

Девушки украшают волосы змеиными головами, бусами, наперстками, копейками — это русские деньги — и монетами, которые туда привозят из заграницы. Они носят волосы свободно, заплетенными в косы, а внизу в них вплетен коровий или конский хвост, а иногда и кусочек дерева и другие безделушки; они красивы и опрятно одеты.

Мордовские женщины раскрашивают ногти черным, для красоты. Мужчины воинственны, они воюют пешими; они живут сурово и воздержанно.

Они находятся под Их Царскими Величествами.

/W 624/ Мужчины одеты почти по-русски. Их избы сделаны из круглого дерева, и они опрятнее, чем грязные калмаки.

Недалеко от жилищ этих народов есть стена из деревьев и насыпанной земли. Оттуда никто, под страхом телесного наказания, не смеет взять дров. Ее называют засекой; к западу она построена главным образом из балок и земли, к востоку — из веток и деревьев. В некоторых местах ее содержат в порядке, где есть необходимость, в других же — нет.

Мордвин держит по шесть-семь жен и больше, хотя он крестьянин. Они по очереди обслуживают его, когда с ним делят пищу и питье. Ничего для них нет нечистого, они едят даже собак.

У них крепкое телосложение, и они часто воюют с соседними тартарами.

Муром, или Морума, — это городок, недалеко от земель Володимира; расположен у реки Ока и раньше был княжеством. Он был полностью разрушен тартарами. Там живут теперь тартары и русские вместе. Там есть деревянный замок, который принадлежит русским, подобно тому как все это княжество прикреплено к русской короне. Раньше им владели по наследству потомки князя Ярослава. Здесь начинаются мордвинские тартары. Берега реки здесь низкие, но ниже по течению — очень высокие, [779] где кажутся горами. Это, однако, ровная земля, без рощ, годная для земледелия, почти до 25 миль в глубь страны, к северо-западу, она низкая, влажная и малонаселенная.

Мордовский язык почти одинаков с черемисским, и они различаются как верхне- и нижненемецкие. Нагайский язык больше всего похож на турецкий и крымскотартарский и происходит от арабского языка. Далее следует небольшой список мордовских названий.

Список мордовских слов

Бог — Scabas.
Ангел — Angil.
Святой — Siloman.
Небо — Menel.
Облака — Tuczy.
Солнце — Sibas.
Луна — Cobas.
Большие звезды — Oczuteste.
Малые звезды — Joiamteste.
Дождь — Pisime.
Снег — Lou.
Гром — Atumzara.
Молния — Iondal.
Ветер — Varma.
Буря — Oczuvasma.
Град — Tsarachman.
Засуха — Kosku kize.
Мокро — Pisimikise.
Грязно — Rudas.
Земля — Moda.
Вода — Ved.
Огонь — Tol.
Искры — Tzatka.
Влага — Jaksama.
Жарко — Psy.
Пожар — Tolbaly.
Холод — Jaksouma.
Ясно — Valda.
Темно — Sobda.
Дымно — Kaczama.
Пыль — Pul.
Зов — Ufvazma.
Голос — Vael.
Крик — Peczkecznefirit.
Песок — Schuar.
Поле — Pakse.
Дикое поле — Kirpakse.
Трава — Tise.
Бамбуковый тростник — Nudje.
Дерево — Shufta.
Листья — Ludna.
Ветка — Іlі.
Корень — Unx.
Конец ветки или дерева — Tarat.
Куст — Kal.
Ягоды вроде земляники — Stse.
Орех — Peschte.
Яблоко — Mar.
Груша — Grus.
Шип — Krackmar.
Болото — Shej.
Луга — Tisilet.
Гора — Panda.
Камень — Kiel.
Роща — Lir.
Долина — Lej
Фонтан — Lichtibepre.
Город — Osch.
Пятно — Ozuvele.
Деревня — Jomluvele.
Церковь — Chram.
Двор — Caldas.
Комната — Kud.
Палатка — Sater.
Тартарская лачуга — Jurd.
/W 625/ Стена — Ostena.
Вал — Val.
Башня — Basne.
Ворота — Kensk.
Пушка — Oczupuska.
Мушкет — Psal.
Ружье — Psaljomlj.
Лук — Jonx.
Стрела — Nal.
Колчан — Tukdich.
Шашка — Tor.
Меч — Spada.
Копье или пика — Usve. [780]
Нож — Pel.
Длинный меч с острым концом — Palas (заимствованное слово).
Щит — Vaksar.
Панцирь — Vaksiarschamo.
Мужчина — Loman.
Муж — Ale.
Жена, женщина — Аvа.
Сын — Tsura.
Девушка, или дева — Stir.
Ребенок — Id.
Юноша — Odsora.
Слуга — Kosak.
Крепостной, или раб — Ure.
Рабыня — Varda.
Лоб — Kone.
Глаза — Kselmed.
Брови — Kselme kunud.
Ресницы — Ksebnsonad.
Hoc — Scholka.
Ноздри — Variad.
Рот — Kurga.
Зубы — Pecht.
Язык — Kel.
Шея — Karga.
Губы — Travar.
Щеки — Soki.
Уши — Piled.
Борода — Sakan.
Усы — Nuran.
Волосы — Scher.
Горло — Kirga.
Затылок — Schoun.
Руки, или кисти — Ked.
Пальцы — Surt.
Большой палец — Senke.
Ладонь — Kerlaps.
Кольцо — Surkx.
Локоть — Kederbakar.
Грудь — Meshte.
Сердце — Sidi.
Печень — Makta.
Легкое — Teflaf.
Желудок — Sepe.
Кишки — Suilot.
Пузырь — Pusir.
Живот — Peke.
Почки — Peckpel.
Спина — Kopa.
Ступни — Pilkt.
Колени — Talmaz.
Берцовая кость — Serke.
Икры — Pilkepukse.
Задняя часть — Bedzo.
Мужской член — Pu.
Должность — Kondan.
Король — Oczuazir.
Господин — Azir.
Великий князь — Murdza.
Малый князь — Jomla azir.
Полководец — Ocuzboiar (слово boiar заимствовано из русского языка).
Советник — Bioar.
Полк или отряд солдат — Lam alomun.
Армия — Oczualaman.
Начальник — Priasno.
Капитан — Sedopre.
Судья — Sudja.
Сражение — Turicht.
Разбили, разбиты — Schaavis.
Ранен — Leczis.
Застрелен — Loczisun.
Живет — Amidu.
Умер — Kulis.
Не храбрый, не геройский — Osal.
Злой человек — Osan.
Добрый человек — Pazaloman.
Шельма, шалун — Sala.
Шапка — Ak.
Кафтан — Suman.
Штаны — Suman serckx.
Сапоги — Kernet.
Рубаха — Schcam.
Чулки — Czuly.
Шуба, или меховой кафтан — Os, Or, или Ol.
Лошадь — Oloscha.
Мерин — Alaskat.
Седло — Kamras.
Хвостовая часть — Kamras bre.
Передняя часть — Риlах.
Стремя — Pilgim schatama.
Боковые части седла — Pilgim.
Узда — Pants. [781]
Кобыла — Elde.
Жеребенок — Vaschyne.
Жеребец — Airger.
Корова — Trax.
Бык — Buka.
Бычок — Rasne, или Vasne.
Телка — Vergas.
Вол — Idi Buka.
/W 626/ Верблюд — Verblud.
Слон — Slan.
Баран — Ozuboran.
Овца — Usza.
Свинья — Tua.
Кабан — Borof ures.
Осел — Ide lisme.
Собака — Pine.
Кошка — Kata.
Тигр — Barbi.
Люкс — Kaschmarasch.
Медведь — Ofta.
Волк — Virgas.
Лиса — Kelas.
Заяц — Schumbas.
Козуля — Saiga.
Дикая лошадь — Ures loscha.
Лев — Orxofta.
Сокол — Kutskan.
Коршун — Koran.
Большой сокол — Sokol.
Сова — Kors.
Лебедь — Laksu.
Гусь — Metsi.
Утка — Jacksarga.
Курица — Saras.
Петух — Otiacks.
Цыпленок — Lefsk.
Голубь — Gule.
Галка — Krents czalka.
Воробей — Narman.
Жаворонок — Tsocks.
Пеликан — Baka.
Летучая мышь — Vidreu.
Журавль — Karga.
Дикий гусь — Virmatsj.
Ласточка — Kertiaks.
Рыба — Kala.
Большая белая рыба — Aksikala.
Осетр — Oster.
Осетр с длинным носом — Sevrug.
Маленький осетр или стерлядь — Sterli.
Белая семга — Aksikam.
Лещ — Lesed.
Щука — Sukal.
Жир рыбы — Kalavaj.
Река — Ved.
Соль — Sal.
Соленый пруд — Sal erke.
Хлеб — Pche.
Каша — Jama.
Пшеница — Tosero.
Ячмень — Sura.
Молоко — Lofize.
Рис — Janx.
Мед — Med;
Пиво — Piva;
Водка — Vina (эти слова заимствованы из русского языка).
Виноград — Inevedsty.
Они едят — Jartsacht.
Они пьют — Symicht.
Они играют — Naxicht.
Они смеются — Pidicht.
Они плачут — Avardiche.
Они радуются — Reselat.
Они печальны — Kansydy.
Они трезвы — Afyrista.
Они пьяны — Iritsta.
Они дерутся — Turicht.
Лежать — Maddicht.
Спать — Udicht.
Вставать — Stiast.
Рано утром — Schobdava.
Полдень — Pulkschada.
Вечер — Ilet.
Ночь — Vet.
День — Schy.
Час — Cras.
Месяц — Ko.
Полгода — Pelykysa.
Год — Kysa.
Лето — Kiase.
Зима — Tele.
Весна — Tulda. [782]
Осень — Seks.
Южный ветер — Nuke pelse.
Северный ветер — Schilstam pelde.
Восток — Schilmalne pelde.
Запад — Pelevei pelde.
Mope — Ineved.
Большая река — Oczuved.
Читать — Murafdk.
Писать — Sormat.
Говорить — Ask.
Беседа — Korta.
Говорить добро — Paravalas.
Доброе известие — Para kuliaf.
Плохие известия — Afpar kuliaf.
Рано — Schabdava.
Пора — Adaida.
Поздно — Pozno.
Молиться — Osndadaschkaindi.
Молчать — Satimata.
Говорить — Kortaki.
Большой — Ozu.
Малый — Jomla.
Средний — Jodka.
Широко — Keli.
Длинно — Kupka.
Коротко — Schuan.
Один — Uke.
Два — Kafta.
Три — Colma.
Четыре — Sile.
Пять — Vete.
Шесть — Kota.
Семь — Sisem.
Восемь — Kafxa.
Девять — Beixa.
/W 627/ Десять — Kema.
Одиннадцать — Kejkia.
Двенадцать — Kemaftua.
Тринадцать — Kemgolmuia.
Четырнадцать — Kemkilia.
Пятнадцать — Kevetia.
Шестнадцать — Kemkotua.
Семнадцать — Kemsisia.
Восемнадцать — Kemgafxua.
Девятнадцать — Кеvехіа.
Двадцать — Kombs.
Тридцать — Colmagemen.
Сорок — Silengemen.
Пятьдесят — Vetegemen.
Шестьдесят — Kotagemen.
Семьдесят — Sisemgemen.
Восемьдесят — Kafxagemen.
Девяносто — Veixagemen.
Сто — Siade.
Двести — Kaftasiade.
Триста — Colmasiade.
Четыреста — Pilesiade.
Пятьсот — Vetesiade.
Шестьсот — Kotasiade.
Семьсот — Sisemsiade.
Восемьсот — Kafxasiade.
Девятьсот — Veixasiade.
Тысяча — Torsian.

О калмакских, мугальских, черемисских и мордовских народах говорится в письменном сообщении (Автор этого письма ошибается там, где он говорит, что мугалы — это часть калмаков, ибо это самостоятельный народ.), присланном мне из окрестностей этих земель, следующее:

«Калмаки не имеют короля, ибо весь этот народ разделен на два народа, из которых один называет себя мугалы, а другой — калмаки. У них разные нравы и языки, они живут в лачугах, в больших диких полях между странами Сибирь, Бухария, Индия, Сина и Тангут, большинство или все под различными тайшами, или князьями, из которых многие состоят в родственной связи между собой и ведут большие войны. Некоторые столь могучи, что могут собрать 30, 40, 50, 60, 100 тысяч, да и 300, 400 и 500 тысяч человек [войска] и больше. Среди них один [князь], который обычно живет около озера Байкал. Разбив несколько из этих упомянутых князей и присоединив их народ к своим, теперь он может собрать войско в 100 тысяч человек. Он называет себя теперь ханом, или королем. Его имя Ачирой хан (Этот хан имеет свой престол в Мугалии, однако в 1690 г. он был разбит калмаками и убежал в Сину.). Но так как, видимо, он оставит много детей (ибо у многих жен обычно и много детей), то эта мощная единица [783] будет, вероятно, разделена, и это единственная причина, почему этот народ не приходит под одно управление, ибо из-за того, что у них много братьев, они всегда находятся в состоянии войны. И если бы эти народы пришли под одного главу, что Богу не угодно, то эти варвары доставили бы достаточно хлопот не только Азии, но и Европе, потому что это самые лучшие и неустрашимые всадники в мире. Они теперь начинают собирать хорошую пехотную силу, с отличными индийскими и персидскими ружьями. Их религия, особенно религия мугалов, хотя они совсем не религиозны, больше всего похожа на китайскую: разумеется, с суевериями лам, которые проникли в Сину и там приняты наряду с другими религиями. Но они не так учены и несколько грубее, чем синцы.

Я недавно видел, на примере одного посла, что они высоко чтут своего архижреца Далай ламу (о котором упоминает Кирхерус ³⁹⁶). Его небольшое изображение из меди или другого вещества носят некоторые из самых знатных на шее в медной коробочке, перед которой они молятся.

Черемисы и мордва — это самые простые язычники. По виду они не отличаются от русских крестьян. Их религия очень простая. Они говорят, что почитают одного Бога, которого они называют Скабас. Он живет в небесах, и ему жертвуют хлеб, соль, скот и мед, ему также жертвуют землю, которую называют своей матерью. Со своими друзьями они потом съедают принесенное, радуясь, что их друзья на празднестве за них молятся. Они не знают ни о сотворении мира, ни о восстании из мертвых, ни о вознаграждении за добро и зло. Они только говорят, что их умирающие больные часто им рассказывали, как они видели друзей и знакомых: добрых — в светлых и веселых местах, злых же — в пытках и в мрачных местах. Они могли бы легко быть обращены в христианство, если бы у них было несколько хороших учителей и несколько книг на их языке. Для чего им нужно бы дать алфавит, ибо мордва, черемисы и зыряне не умеют ни читать, ни писать. Они живут с другими народами и с русскими очень мирно, занимаются земледелием в больших деревнях и местечках. /W 628/ Их дома расположены один от другого на 30 или 40 саженей, чтобы, в случае пожара, сосед не пострадал бы. Большинство домов стоит под большими деревьями, и это очень приятно. Некоторые из них очень богаты хлебом и скотом». Здесь заканчивается упомянутое сообщение.

КИРГИЗЫ

Народы киргизы, которые живут у истока реки Енисей, примерно на 60° северной широты, раньше, правда, имели единое правление, но теперь они находятся под гораздо более мелкими правителями в их собственных интересах. Это свободные люди, не считая того, что должны платить дань Их Царским Величествам и обязаны по его требованию вступить в войну и подчиняться.

Это беспокойный, храбрый, героический, упрямый тартарский народ. Они хорошие солдаты-конники, с копьями, в латах и панцирях из железных колечек на всем теле. Иногда они надевают их по два или по три.

У киргизских народов такое же идолопоклонство, как и у калмаков, но встречаются и магометане.

Они упорно грабят иноземных путешественников и вредят им, как только могут. [784]

Этот народ высокомерный, лицемерный; они аккуратны в пище, варят ее. Одеваются в кафтаны, приподнятые на боках.

Эти люди живут главным образом между Нарыном и Кетским, вдоль реки Кеть — это приток Оби, в верхнем течении реки — и еще между Томском, Кузнецким, Енесейской, Краснояром и около области Алтын. Они умнее, чем остяки, их соседи, и, хотя, как и, они живут главным образом охотой и рыбной ловлей, их земля пригоднее для пастбищ и плуга.

Начиная с Томского, вниз, примерно до города Енисейска, — незаселенная равнинная земля, в некоторых местах занятая рощами, также около рек Кия и Чулым, до городов Кузнецк и Краснояр. Это укрепленный город, хорошо снабженный войсками Их Царских Величеств, которые всегда должны охранять его от киргизов, которые иногда приходят грабить, хотя и находятся в мирных отношениях. Они располагаются до Мугалъской области, к юго-востоку. Это воинственные люди, высокого роста, похожие на калмаков, широколицые. Их оружие — это лук и стрелы. У них красивые панцири из колечек, и копья. Они живут в большинстве своем в горах, говорят по-калмакски, а также по-крымско-тартарски.

У них есть коровы, лошади, овцы, куры, гуси и утки. Они живут в хороших домах из камня и глины. Они должны оставлять в московитских городах либо детей, либо взрослых мужчин из знатнейших как заложников.

Про этих киргизов говорит Дженкинсон, что они в его время, а именно в 1558 г., не хоронили своих умерших, а вешали их на деревьях в лесу. Большая часть их богослужения будто бы состоит в том, что их жрец с дерева, на которое он взбирается, обрызгивает для смывания грехов общину смесью из крови, молока и животного навоза, из сосуда.

У них свой язык. Они высокого роста. Не имеют книг или письменности. Женщины довольно красивы и хорошо одеты, по их обычаям. Их лошади ловки, как кошки. Живут они между гор и недоступных скал, почему они там храбрее в войнах с соседями. Река Енисей, берега которой они в основном заселяют, имеет более сильное течение, чем Обь.

БАШКИРЫ

Земли башкир, иначе называемая Башкирия, расположена на 56°. На востоке ее лежит южная часть реки Тобол, на западе — черемисские народы, на севере — город Усолье, на юге — нагайские тартары. Река Кама протекает через нее и впадает в Волгу около казанского царства и городка Тетус.

Этот народ смугловатый, черноволосый и черноглазый. Они не очень дикие, а довольно разумные и не так некрасивы, как калмаки. Живут в домах из веток, в которых сделано дымовое отверстие, лучше снабжены, чем вятские. Они покрывают свои лачуги шкурами. Живут разбросанно, /W 629/ без деревень. Они не знакомы с огнестрельным оружием. Они все стоят перед судом, если есть разногласия между ними, в русских крепостях, и, хотя это свободные люди, они обязаны платить дань Их Царским Величествам, и они это признают. У них нет собственных глав, как у калмаков и других, только незначительные мурзы, которые ими управляют под владычеством русских. Они хорошие солдаты. Они и большинство сибирских народов добродетельны, хотя несколько склонны к воровству и грабежу.

Башкиры обычно ездят верхом, [785] особенно во время войны. Они никогда не воюют пешими, употребляют лук и стрелы; они хорошие стрелки из лука, неоднократно воевали с калмаками. Это их большие враги.

Считают, что этот народ — самый воинственный из всех сибирских язычников. Говорят, что они могут собрать около 40 000 человек под оружие.

Многие из них поклоняются высушенной рыбе под названием судак; они держат и идолов. У них многоженство. Приносят жертву красивым деревьям.

Эти люди ходят зимой через лед и снег в очень длинных сапогах: снизу мех, гладкий спереди, — когда спускаются вниз и, наоборот, когда поднимаются в гору. Они в них очень быстро передвигаются. Они носят сапоги и еще башмаки из необработанной кожи.

Здесь встречаются самые лучшие лисицы.

Башкиры и киргизы — это тип народа более высокого воображения и большего мужества, чем остяки. Некоторые из них одеты, как самоеды, другие — как калмаки, а еще другие — как русские крестьяне.

Этот народ, как и киргизы, тунгузы и, не умеет как следует разделить год, потому у них нет и удобного времяисчисления, кроме того, что они у русских теперь немного научились. Свои праздники они, однако, умеют запоминать и различать.

О Солнце, Луне и звездах, а также о форме Земли они мало знают, но думают, что в Солнце и Луне сидят два человека, которые следят за тем, что в мире происходит, и освещают его. В этом деле они глупы, как неразумные животные.

Что касается душ умерших, то они считают, что души умерших предков часто переходят в тело детей, но тела, они считают, навеки уничтожаются. Они, правда, не видят отчетливой разницы между блаженством и осуждением на вечную муку, но многие из них, а именно наиболее разумные, смутно представляют себе, что души благочестивых людей будут лучше жить, чем души нечестивых, на том свете.

У них не растет рожь, а растет ячмень и пшеница. Они ее варят и едят, а хлеб печь не умеют. Они не так миролюбивы по натуре, как те люди, которые живут севернее и восточнее. По внешнему виду их можно отличить от других тартар. Они едят сушеную рыбу вместо хлеба.

В их стране есть много свиней, но они их не едят, в чем следуют закону Магомета, ибо многие, в особенности те, которые живут на юге, — это и наиболее умные и знающие, имеют веру, составленную из магометанства, как у турок, и язычества, а некоторые — совсем магометане.

Дань, которую они платят Русской империи, незначительна.

Серебряный камень встречается в этих краях, где напрасно искали серебро. Но хрусталь и русское стекло там добывается в диких горах под названием Уральские горы.

Башкирские женщины носят остроконечные головные уборы и длинные кафтаны на пуговицах.

Один человек, который видел этих людей и вогуличей голыми, рассказал мне, что ягодицы у них другой формы: короче и выше, чем у других людей.

В 1663 г. башкиры восстали, грабили повсюду вдоль Волги. О причине того рассказывают: башкиры и калмаки издавна враждовали. Калмаки жаловались Их Царским Величествам, что башкиры в течение пяти лет украли у них много людей, и просили, чтобы им их вернули. Их Величества издали приказ своим наместникам, чтобы те заставили башкир удовлетворить просьбу калмаков. Что касается кражи людей, то [786] калмаки велели отдать и тех, которые уже больше 20 лет назад были похищены. /W 630/ А так как эти люди после стольких лет заключали браки с башкирами и имели детей, им казалось тяжело, чтобы муж от жены, жена от мужа, дети от родителей были оторваны. Поэтому они хватались за оружие и причинили ущерб [на землях] около Казани и Астракани. И еще этому способствовало большое расстояние до этих мест. Но эти беспорядки были быстро улажены.

Они берут себе столько жен, сколько хотят; жены своим мужьям очень услужливы. Когда муж слезает с коня, жена ему помогает. Он покупает жену у соседей путем обмена на лошадей. Иногда они отдают шесть или семь лошадей за одну жену. Они содержат своих жен в разных местах и ездят от одной к другой.

Они делают ткань из крапивы, которая там очень высока.

О народах ОСТЯКАХ, или о земле ОСТЯКИИ

Народ, или астяки, или остаки, которых также причисляют и к тартарам, живут примерно на 65° на обоих берегах реки Обь и около реки Иртыш. На севере граничит с ними область Обдория, на юге — Сибирь, на востоке — река Енисей и на западе — область Кондория.

Остякские народы находятся под властью Их Царских Величеств, по приказу которых в этой области кое-где построены небольшие крепости.

Это народ робкий по натуре, не такой воинственный, как киргизы, и очень бедный, не алчный, нежадный, не завистливый, не мстительный и покладистый в обращении.

У них, как и у киргизов и вокруг города Томска, делают холст из крапивы, но теперь русские сеют там лен и коноплю, которые входят в употребление.

Для развлечения они играют на инструментах, подобных северным балкам.

Они едят мясо медведя и собаки. Коров там мало, овец еще меньше или совсем нет, только у самых богатых и знатных из них.

Они хоронят своих умерших очень некрасивым способом: они уносят их на двух палках, связанных вместе корой, с приложенными стрелой и луком умершего (с которыми они очень хорошо умеют обращаться). Кто в честь умершего не может зарезать лошадь, чтобы веселиться, тот режет медведя или другое животное. Его съедают во время погребения. Шкуру лошади вместе с головой они вешают, чтобы поклоняться и приносить жертву перед нею. Со шкурой медведя поступают так же. Для самых богатых режут две или три лошади.

Остяки очень многочисленны. По словам очевидца, жившего долгие годы среди них, они составляют не менее 200 000 человек.

У них нет ни ловкости, ни знакомства с оружием и с войной. Ими управляют и держат в покорности различные разрозненные главы из собственного народа. Когда они приходят в русские города и местечки платить дань в виде соболей, они останавливаются вне крепости. Приходят одновременно в небольшом количестве.

{1694.} Говорят, многие переходят теперь к народу под названием Казаксая орда, где правит один выдвинувшийся князь. [787] Также как многие мугалы и тунгусы переходят на сторону калмакского Бушукти хана.

Бреют голову наголо, не оставляя сзади висеть косу, как у мугалов, что выглядит некрасиво. Они скоблят подбородок обычным ножом, который умеют очень остро наточить. Женщина носит косы, которые свободно свисают на грудь, и кольца или цепь из железа, меди или иногда серебра — в ушах. Этот народ беден и ведет жалкий образ жизни, ходит очень скудно одетым в одежду из рыбьей кожи. Маленькие дети ходят большей частью нагими. Стоит отметить, как хорошо эти люди переносят холод. Они худы и плохо сложены. Когда однажды остяк замерз, то один из них сказал другому свидетелю: «Удивительно, что он замерз, ведь на нем были надеты две рыбьи кожи, одна на другую», — причем известно, как тонка эта рыбья кожа. Из этого можно сделать вывод о закаленности этого народа.

/W 631/ Их жилища покрыты рыбьей кожей, шкурами животных или иногда дерном.

Остякские женщины и мужчины украшают себя прядями конского волоса, которые вешают на грудь.

Остякские женщины носят в волосах плетеные узлы. Наколки на лице, сделанные в молодости, делают их некрасивыми.

Те немногие, которых можно видеть летом на берегах реки Кеть, уходят на зиму в глубь лесов.

Этот народ, как и другие сибирские народности, очень несведущ в делах прошлого. У них нет исторических книг, и они с трудом могут рассказать или вспомнить о времени своей свободы и о том, как они попали под русское господство.

До того как попали под власть русских, они вели между собой большие войны.

Остяки, как и другие язычники, переносят свое жилище, когда в нем кто-нибудь умирает. В изголовье умершего на могилу кладут в память о нем большой камень.

Они умеют считать не больше чем до 20, и если приходится считать выше, то они говорят только: «столько-то раз по 20», — а если число слишком велико, они удивляются. На пальцах они считают до 20. Остальные тартары в этих землях умеют считать, но большинство не умеет ни писать, ни читать, не так, как калмаки, которые умеют считать, читать и пишут очень прилично.

Если в этих областях хотят переправиться через реку, то животные, будь это лошади или другие животные, должны переплывать ее, потому что там нет мостов.

Эти остяки, как и другие сибиряки, плодовиты.

Ни у них, ни в других местах Сибири нет военных крепостей, кроме тех, которые находятся под властью русских. Все, что они получают из других мест, проходит через их [русских] руки, почему их боятся, любят и высоко уважают.

Остяки, живущие вблизи реки Иртыш, научились теперь у московитов сажать белую капусту, морковь и свеклу. Те, которые живут около русских, обменивают на хлеб, который сами не сеют, соболей, белых горностаев, белку, шкуры и ноги лося и лисьи меха. Остяки, живущие на Оби и у большой широкой реки Вах, вплоть до городов Нарын, Томск и Кузнецк, простоватый народ, живущий охотой на лосей, медведей, зайцев и лисиц, которых они и едят. Летом они сушат лишнюю рыбу для зимнего питания. Летом они питаются свежими, а зимой — сушеными корнями, несколько подобными земляным орехам, что также является пищей для их собак. При этом они ничего не пьют, [788] кроме воды. Летом их основная пища состоит из рыбы. У них хорошие сети, плетенные из сухожилий и веревок из битой крапивы. Эти сети очень прочны, крепче, чем сделанные из пеньки. Они ловят рыбу и удочками, и гарпунами. Здесь столько рыбы, как, может быть, нигде в мире. Она очень жирная и вкусная. Рыбу они сушат и иногда толкут, очень мелко, как пыль. Они сохраняют ее в корзинах из коры деревьев, до зимы, когда из-за холода не ловят рыбу, и тогда они ее едят.

Там много орехов, которые они едят и из которых делают масло.

У них существует обычай выдалбливать старые деревья, в которых тогда начинают гнездиться пчелы. Мед они хранят в корзинах из коры деревьев.

Летом у них изобилие гусей и уток, которых ловят полными лодками. Их очищают и затем сушат на зиму.

Люди, живущие на реках Лене и Енисее и около города Мангазея, все одного типа и образа жизни с этими астяками. Но те, которые живут выше Нарыма, вблизи Томска, Кузнецка, Енисеевска и других русских городов, живут несколько лучше, чем люди, живущие вдали, о которых выше говорилось. Свои меха: как собольи, так и другие, — которые остаются после уплаты дани, они обменивают на необходимые им вещи.

Город Томской — это пограничный город около земель калмакского Бушукти хана. Это красивый, большой и укрепленный город, в котором расположено для защиты от вторжения мугал и калмаков много русских войск. Здесь живет много бухарских купцов, на другой стороне реки, /W 632/ в предместье. Они платят дань Его Царскому Величеству.

В этом городе ведется большая торговля с Синой, подданными Бушукти-хана и некоторыми, немногими, русскими. Путешествие отсюда в Сину может быть совершено за 12 недель туда и за столько же обратно, хотя дороги тяжелые и все должно перевозиться на верблюдах. В некоторые места даже везут с собой воду и дрова для приготовления пищи. Дорога идет через Калмакию, прямо по направлению к китайскому городу Кокотон, находящемуся вне стены. Там встречаются разные тартарские орды, которые иногда затрудняют путешественникам проезд и даже их грабят.

Там, где река Иртыш впадает в Обь, они очень многочисленны.

Остякский народ расселен в трех областях. Все они одной веры, но с особым языком. Они одеты в кожу рыбы и шкуры животных.

Остякские мужчины и женщины зимой часто носят одежду из заячьего меха, а также из кожи некоторых рыб, как тюлени, и из шкуры медведя. Но наиболее состоятельные покупают у калмаков овчину или делают себе из белого, серого и синего сукна кафтаны по русскому образцу. У русских они выменивают для этой цели сукно. Они носят штаны из холста, вытканного из крапивы или конопли. Но самые богатые покупают для себя у русских грубый холст.

Остяки живут зимой в землянках, сверху покрытых как хижины. На их языке они называются юртами. Летом у них небольшие хижины.

В остякских домах в крыше имеется отверстие, через которое проходит свет. На отверстие они зимой иногда кладут кусок льда или растягивают несколько рыбьих шкур или шкуру тюленя либо другого животного.

Домашняя утварь у остяков очень скудна: котелок или два, топор, стрелы и лук, чаши, выдолбленные из дерева — и это все, что у них есть. У живущих вблизи русских есть каменные горшки и [789] блюда. У киргизов, башкир, мугалов и калмыков гораздо больше домашнего скарба, как например: железные горшки, кастрюли, да и котлы, в которых делают опьяняющий напиток из лошадиного молока.

Эти народы поклоняются развешанным лошадиным и медвежьим шкурам, падают ниц перед ними, приносят жертвы и молятся. Однако, когда их об этом настойчиво расспрашивают, они объясняют, что делают это в честь умершего отца или предка. Они говорят, что существует Бог, и небо — его дом. Но потому, что он добр, не делает им зла, они не поклоняются ему. Около повешенной шкуры медведя или лошади кладут стрелу и лук, но как и зачем именно молятся перед этими шкурами — это точно неизвестно. Знают только, что все их молитвы — ради мирских благ. Для самых храбрых вешают шкуры волков, в которых они стреляли.

Они говорят, что дьявол делает их слепыми, хромыми, богатыми или бедными. Они должны почитать его и приносить ему жертвы, что они и делают перед повешенными шкурами или иначе. В лесу они делают отвратительные изображения дьявола, которого они почитают. Изображения неуклюжие и плохо сделанные. Из них, по их словам, говорит дьявол. Перед ними они приносят и ставят жертву рыбой и съедобными вещами, которые они потом, после моления, приносят домой и сами съедают. Они также вешают на деревья, вокруг упомянутого идола, собольи и другие меха или то, что для них ценно. У этого народа существует поверье: если кто-нибудь возьмет что-то из повешенных [в жертву] вещей, то он не сможет идти дальше, пока не вернет назад.

Многие из остяков, которые летом живут на берегу моря, то есть на севере, зимой перебираются в глубь страны.

Эти северные люди очень маленького роста, толсты и некрасивы, так что иноземцы при виде их пугаются. У них очень маленькие глаза, они широкие и короткоголовые — другими словами, похожи на самоедов. Они стреляют из лука очень хорошо, не едят ничего, кроме того, что добывают рыболовством и охотой. Если им нечего есть, то они съедают, как говорят, друг друга, и в особенности пленных. Родители едят своих детей. Они не носят бороды, голова у них спереди лысая.

Северные остяки имеют идолов, подобно самоедам.

У этого народа отвратительный обычай: они часто убивают своих стариков и людей, изнуренных трудом, потому что они более не способны работать и не могут ходить и грести. /W 633/ Либо они их бросают в воду и топят, либо сворачивают им шею, как мне рассказал один русский кормчий, Родивон Иванов, который это сам видел дважды около устья Оби. Это делают дети со своими родителями. Они хоронят умерших с луком и стрелой. Там, где они их убивают, они немедленно выкапывают яму и помещают туда тело.

Остяки много курят табака, но всегда утром и натощак. Они втягивают в себя дым и часто от этого теряют сознание.

К началу охоты они строят дом в лесу, прячут в нем свои необходимые вещи и в нем спят, а днем отправляются на охоту и рыбную ловлю. Если надо ходить по снегу, они употребляют лыжи, на которых они умеют хорошо ходить и достигают большой скорости. Для этого они всегда имеют в руке палку и, отталкиваясь ею, набирают скорость. Так как продвижение по снегу с помощью этих лыж происходит бесшумно, они могут легко охотиться, не разгоняя птиц или животных шумом.

В густой чаще запрягают собак в сани, в которые иногда и сами впрягаются, и [790] тянут их вместе с собаками, погоняя их. Они могут на этих нартах, или лыжах, подняться на гору, если она не слишком крута.

Остяки живут беднее, чем тунгусы. У них есть железные ножи, которыми они зимой разбивают лед, добывая воду. Ими же они режут медведей и других животных, которых стреляют на охоте.

Многие из них и зимой, и летом ходят с открытой головой, без шапок.

Они живут под властью мелких князей из своего рода, которых утверждает Его Царское Величество. Князья собирают и платят дань царю.

Одежда мужчин и женщин почти одинакова, так же как и у тунгусов. Женщины довольно целомудренны.

Женщины остяков ходят с распущенными волосами, но женщины тунгусов бритые, как мужчины.

У остяков: как у женщин, так как и у мужчин — часто гноятся глаза. Считают, что слабое зрение вызывает то, что они едят слишком много рыбы и мало хлеба, ибо они не едят хлеба, кроме того, который получают от путешественников, или того, что привозят им московиты. Они едят в основном рыбу, не имеют скота, а те, которые живут на севере, убивают мало дичи. Многие живут на берегах рек и на островах.

Молитва «Отче наш», переведенная с московитского, или славянского, языка на язык остяков

Отче — Jez
наш — Me,
Иже еси — Koendind jejand
на небеси — Nopkon,
Да святится — noeni
имя — Nip
твое — Tat
да приидет — tule
царствие — Noedkotsj,
твое — Tat
да будет — Tat [?]
воля твоя — Tenet Tat,
яко на небеси — Tat Nopkon,
и на земли — Itsjotыjogodt,
Хлеб — Nai
наш — me
насущный — 'tsjelelelmi,
даждь — tallel
нам — mekosjek
днесь — titap
и остави — kvodtsjedi
нам — mekosjek,
долги — kolsja
наши, — meі,
яко же и мы — Tat mеі
оставляем — kvodtsjedi
должникам — kolzja
нашим — mei,
и не введи — nick jgosjid kvondik
нас — mat
во искушение — kekend,
но избави — Tat
нас — mat
от лукавого — Losogod,
яко — Tat
твое есть царство — Tat Nudkotsj,
и сила — Oroep,
и слава — Oevorganin,
во веки веков — Tam Noenmida,
Аминь — Nat.

Когда остяки на Оби находятся в своих лодках и поднимается шторм, /W 634/ у них есть суеверный обычай. Они ложатся около мачты на живот и ревут, как медведи. Когда у них в лодке есть кто-нибудь из жрецов, то он выполняет этот религиозный обряд.

У них имеются какие-то жрецы, которые на их языке называются абис, или абисен. Жрецы этого ордена могут быть только слепыми. Они говорят, что разговаривают с дьяволом — своим идолом — и считают, что зрячие недостойны общаться с ним, он не открывается зрячим людям. Эти слепые делают [791] предсказания и благословляют народ якобы под внушением сатаны и его устами.

Их храм — четырехугольная деревянная постройка, башнеобразная, высотой примерно до трех саженей. В ней нет дверей, влезают туда сверху, по лестнице. Внутри этого здания стоит жердь, наподобие виселицы, на нее вешают соболей и красное сукно, если таковое могут достать, в честь и славу своего идола.

К своим языческим жрецам, или попам, они приходят как к оракулу, в случае болезни или другой невзгоды, чтобы получить помощь. Эти жрецы обращаются тогда якобы к идолу за советом и рассказывают людям какой-нибудь вздор. Например, как мне сообщили очевидцы, что следует зарезать лучшую лошадь, съесть в один день всей семьей ее мясо и повесить шкуру, ноги и голову в башне храма, в честь идола, таким образом молясь за себя.

По достоверному сообщению одного путешественника, который был там, остяки — язычники.

Они признают, что есть Бог на небе, который всем управляет, но они, однако, не почитают его, насколько известно, а почитают своих идолов различного вида, сделанных из дерева или глины. Те среди них, которые состоятельны, одевают этих идолов, или кукол, в шелковые одежды и кафтаны, подобно русским девушкам, выменивая для этой цели старую одежду у иноземцев. Каждый имеет такого идола, называемого шайтан, шайтанка или шаган. Может быть, это название заимствовано у русских, потому, может быть, что, увидя идолов, русские могли сказать, что в палатке, хижине или жилище остяков находится дьявол, или сатана. Их шалаши сделаны из березовых досок и веток [вероятно, березовой коры] и сшиты сухожилиями северных оленей. Рядом с идолом висит клок человеческих или конских волос и стоит деревянная чашка или чаша. В нее ежедневно кладут пищу, обычно из молочной каши. Ложкой суют ее в неподвижный рот, откуда она вытекает и течет вдоль туловища. Это делают и тунгусы. Когда они поклоняются своим идолам или оказывают им почести, они стоят прямо и опускают и поднимают голову, не сгибая спины. При этом посвистывают и издают звук, как будто приманивают собаку. В виде почета некоторые завешивают этих идолов соболями и черными лисами.

Эти люди при заключении брака не обращают внимания на кровное родство. Так, говорят, брат может взять в жены свою сестру. Когда умирает родственник, они несколько дней, не переставая, плачут, сидя на коленях с покрытой головой, и не показываются из шалашей. Это бедный народ, живущий очень плохо в своих шалашах, или хижинах. Если бы они не были так ленивы, они могли бы хорошо жить, потому что в области Оби, где они обитают, есть хорошие меха. Кроме того, изобилие прекрасной рыбы, в особенности осетра, щуки, стерлядей, муксуна и другой рыбы. У них можно купить 20 больших осетров за табак стоимостью три стюйвера. Они настолько беззаботны и беспечны, что едва собирают себе достаточные запасы на зиму. Когда они находятся в пути, в особенности на рыбной ловле, они едят почки цветов. Они среднего роста, невысоки, большей частью белокуры и рыжеволосы, сильны в работе, некрасивы, широколицы и широконосы. Они не любят войны и оружия. Их оружие — лук и стрелы, которыми они убивают диких зверей, хотя и не очень метко стреляют. Их одежда сделана из рыбьей кожи, в особенности из кожи осетра и налима, которую они соответственно умеют обрабатывать. Они носят очень мало [792] одежды, редко шерстяную и холщевую одежду, штаны, сделанные из одного куска. Поверх него они носят широкий, но короткий кафтан, с капором, который они, когда идет дождь, натягивают на голову. Обувь, как и одежда, сделана из рыбьей кожи и пришита к штанам. /W 635/ Но она промокает, и поэтому они всегда ходят с мокрыми ногами. Остяки очень легко переносят холод, но если зима суровая, они надевают сверх упомянутой одежды кафтан из такой же рыбьей кожи. Зимой они иногда выходят на охоту в вышеупомянутой легкой одежде без подкладки, с открытой грудью. Они рассчитывают на то, что быстро согреются, бегая на лыжах. Если охотника застигнет сильный мороз и пурга, так как в этих местах на Оби иногда невероятно сильные морозы и снегопады, тогда они часто в отчаянии снимают свой кафтан, бросаются ногами в глубокий снег и замерзают, как бы добровольно. Они обнажаются, чтобы скорее, без долгих мучений, покончить с жизнью.

Охота на медведя — самое большое развлечение для мужчин. Для этого они собираются, берут единственное оружие — большой железный нож в виде остроги, прикрепленный к палке. Свалив медведя, они отрубают ему голову и прикрепляют ее где-нибудь на дереве. Бегают вокруг нее, оказывая ей почести. Затем они пляшут вокруг тела мертвого медведя, часто повторяя следующий жалобный вопрос: «Кто вас убил? Кто отрубил вам голову?». На что сами отвечают: «Русский топор». «Кто вам разрезал живот?» — «Нож, сделанный русскими» и т. д. Короче говоря, они считают себя невиновными в убийстве медведя.

Среди этих людей все еще находятся вожди (предводители), или мелкие князья из представителей древних родов, которые владели этой землей. Один из них по имени Князек Курса Муганак, два года назад был еще жив. Он стоял во главе более чем 100 семей. Это был любитель табака и водки. У путешественников он получал их в обмен на рыбу. Его шалаш был сделан из березовой коры. Один очевидец рассказывал мне, что у него в шалаше видел четырех жен: две были старые и две молодые. Одна из молодых была одета в кафтан из русского сукна. Вокруг шеи, на поясе и в косах висели различные стеклянные бусы, косы свисали с обеих сторон через плечи. В ушах у нее были большие кольца из проволоки, на которых висели бусы. Одна из жен предложила этому путешественнику (который сам мне это рассказал) поесть из чашки, сшитой из березовой коры, в которой находился желтый жир осетра.

В шалаше этого вождя не было другой утвари, кроме нескольких люлек наподобие ящиков, сшитых из березовой коры; в них лежали стружки. Эта подстилка мягкая, почти как перья. Люльки, или кроватки, стоят вокруг огня, зажженного в середине шалаша. Детей кладут в них совсем нагими. В шалаше он видел еще медный котел. У них встречаются и горшки из выдолбленной березы или сшитые из березовой коры. В них они над углями, без огня, варят пищу.

И мужчины, и женщины очень любят табак. Вместо глиняных трубок они употребляют котел, вырезанный из камня. В него они вставляют какой-то камыш или иногда деревянные трубки, через них они всасывают дым. Беря в рот немного воды, они могут с двух или трех затяжек высосать целую трубку или котел. Дым они втягивают в себя. Это действует на них так сильно, что они часто падают наземь будто замертво, находятся без сознания примерно [793] полчаса, вращая глазами, с дрожащими руками и ногами, с пеной на губах. Некоторые из них выгоняют дым обратно из горла. Тогда они не так пьянеют, как вышеупомянутые. Они втягивают в себя дым вместе с водой. Это вызывает, особенно утром, когда они всасывают первую трубку, головокружение, и они падают назад, будто от падучей болезни. Когда у них недостаточно табака, они скоблят свои деревянные табачные трубки и эти оскребки, пропитанные запахом табака, кладут в другие трубки и всасывают в себя. Они вспыльчивы по характеру и легко сердятся. Они не умеют ни читать, ни писать и не знают прошлого своего народа. Земледелия или садоводства они не знают и не занимаются этим, хотя охотно едят хлеб, который путешественники или московиты им иногда привозят. Их лодки, длиной в две-три сажени, шириной лишь в один локоть, снаружи обшиты берестой, а внутри скреплены тонкими деревянными ребрами. /W 636/ Такие лодки, даже во время бури, безопасно держатся на воде. Гребцы сидят на дне лодки. У них весла, которые они держат за середину, ударяя по воде с обеих сторон. Эти лодки достигают большой скорости. В них помещается семь-восемь человек. Зимой остяки живут как бы под землей, только сверху оставляют отверстие для дыма и для входа. Случается зимой, когда выпадает много снега и они спят вокруг очага, их на два пальца заносит снегом. Они, почуяв холод, поворачиваются то одним, то другим боком к огню. Это очень закаленный народ.

Если остяк подозревает одну из своих жен в прелюбодеянии, от отрезает клок волос от шкуры медведя и предлагает его той жене, которую подозревает. Если она не виновата, она примет волосы. Если же виновата, то не посмеет принять, а сразу же признает свою вину. Заканчивается ее оскорбление часто тем, что ее продают.

Если же она принимает волосы медведя и все же виновата, то они верят, что в лесу на нее нападет и растерзает какой-нибудь медведь. Они предлагают иногда вместо волос медведя ножи, топоры или стрелы подозреваемому мужчине, предполагая, что если он это принимает и виновен, то пострадает от такого же оружия.

Земля остяков, от моря до реки Томь, где они живут, совершенно не обработана. Из-за сильного холода там не растет ни хлеб, ни овощи. Там добывают только кедровые орехи». Здесь заканчивается устное сообщение упомянутого путешественника.

У остяков есть обычай сидеть на корточках. В таком положении они сидят, не уставая, по несколько часов.

Они шьют одежду из рыбьей кожи, из кожи стерляди и осетра, и еще шкур козули и других животных, а летом носят только одежды из рыбьей кожи.

Они хорошо варят и жарят свою пищу. Мугалы едят ее полувареную и полужареную.

Остяки и другие сибиряки имеют смутное представление о времени. У них почти нет или мало скота, овец или коров. Так же живут и тунгусы, кроме тех, которые находятся вблизи Нерчинской. Но они держат много собак, употребляют их на охоте, их едят, используют, чтобы возить санки с питанием на 8-10 дней, когда переезжают. Ночью санки переворачивают и под ними путники и собаки отдыхают.

Эти народы не увеличиваются в количестве. К востоку Сибирь мало населена, по сравнению с обширностью пространства земли, которая, в особенности в Даурии, так жирна и сама по себе плодородна, что миллионы людей [794] могли бы там существовать. Но Западная Сибирь довольно заселена, так же как и берега Оби.

Говорят, остяки вышли из Перми и Зыряни. Они до сих пор все были язычниками. Но были крещены набожным священником по имени Прокопий. Рассказывают, что эти люди, прежде чем принять христианскую веру, захотели увидеть чудо, чтобы узнать, святой ли он, после чего признали бы истину его учения. Дело происходило зимой; они сделали несколько прорубей во льду и протащили его, связав веревками, от одной проруби до другой. Он остался жив, и они стали считать его слова святыми и истинными и добровольно подчинились. Но часть из них остались язычниками и ушли, покинув свое отечество, и поселились на Оби, Иртыше, вблизи Сургута и Кети, оставаясь в своем неверии, почему и получили название остяки, что на народном языке значит как бы «сбежавшие варвары». Они глупы и подобно животным, не умеют ни читать, ни писать. Их жрецы тоже не отличаются этим умением. У них несколько грубо вырезанных идолов. Они ставят их в маленьких домиках и в особых помещениях, как выше упомянуто, завешивают их мехами соболя и поклоняются им. Приносят им жертву ради долгой и счастливой жизни. У них есть обычай иногда жертвовать лошадь, устраивая моление шаманов, что значит, жрецов или колдунов. /W 637/ Они привязывают лошадь веревкой, водят ее три раза вокруг жилища того человека, который приносит жертву или для которого это делается. Остяк и его друзья идут вслед за ней. Затем режут животное перед его дверью и жрец обрызгивает дом кровью. Мясо они варят, приглашаются друзья и это мясо, как священную пищу, весело съедают. Их образ жизни и знания совсем звероподобны. Они выменивают на рыбу и дичь у русских солдат соль, муку и немного синского табаку, под названием шар, который мелко нарезан и имеет цвет шафрана. За цену в 3 стюйвера покупают 12-15 стерлядей, длиной в локоть. За горсть муки и кусочек табака длиной в четверть табачной трубки они отдают невероятное количество рыбы — осетра, щук, стерлядей и других. Три утки стоят один стюйвер. Женщины курят табак, как и мужчины. Считается, что их более 100 тысяч человек.

Остяцкий народ занимает пространство от Оби к востоку, до города Енисейска. Они хорошо упитанны, хотя обычно скудно питаются только свежей рыбой. Сушеную рыбу они едят вместо хлеба. На левом берегу реки Кеть, по направлению к востоку, стояли в октябре 1692 г. 8 юрт этого народа. В одной из них жил мелкий князек. У него было 3 жены, которые жили вместе в этой юрте. Когда путешественник, который мне это рассказал, вошел, он увидел в правой стороне, в углу, деревянного идола длиной около локтя, лежащего в люльке, с головой, обитой жестью, а туловище было покрыто старыми суконными одеждами, сшитыми из тряпок. На [мой] вопрос, что значило это изображение, он ответил, что это был их шайтан или бог. Между деревушками Сургут и Маковский этих людей используют как рабочих. Их тогда надо кормить. Они ленивы и иногда со своими юртами вдруг уезжают. Они с трудом кормятся, потому что вяло преследуют дичь, и проезжие путешественники часто принуждают их служить и работать. Когда в том же 1692 г. один посол, проездом, показал им куклу-барабанщика, который, когда его заводили, бил в барабан, они упали перед ним наземь, поклонялись ему и кричали, что это бог. Так же они поступали и с другой куклой — медведем, который с помощью [795] механизма вращал головой и глазами. Это было искусство Нойренберга. Они умоляли, чтобы им уступили [эти игрушки] , и хотели дорого заплатить за них.

У каждой семьи дома имеется самодельный шайтан — идол из дерева, желтой меди или олова, в зависимости от состоятельности семьи. Они обвешивают его тряпками, мехами, даже соболями. Когда они ему оказывают почести и обращаются к нему, то вместо того, чтобы молиться, что-то пищат и опускают голову. Всякий раз, когда они собираются есть, они ставят перед идолом что-нибудь из своей пищи. В определенное время они собираются около храмика или около обычных домиков идолов, где тогда жалобно пищат, воют и плачут долго, пока, наконец, один не начинает предсказывать, будет ли у них голод или удачная охота и рыбная ловля, или они будут съедены медведями и другими зверями. Таким предсказаниям, очевидно, являющимся искусством дьявола, они придают большое значение. Когда кто-нибудь из них произносит ложное проклятие иди клятву, они верят, что он не переживет этот год, а будет съеден медведем.

Если направиться от Енисея к реке Тунгуске, то по пути попадаются несколько деревень с русскими поселенцами.

Некоторые остяки живут (по другому краткому сообщению, полученному мною) вблизи больших рек, но возможно дальше от лесов, и на немногих зеленых равнинах. Там их все лето мучают мошки и комары, которых там страшно много. Ночлег они устраивают иногда между высокими деревьями и на земле зажигают дымящийся костер от комаров. В лесах и на полях множество различных зверей и птиц — например, лебеди, аисты, белые и черные журавли, цапли, пеликаны и всякого рода утки, а реки кишат рыбой. Эти люди, то-есть, богатые, держат по 3-4 жены, и больше. Но бедняк должен довольствоваться одной. Каждая жена /W 638/ отделена перегородкой, где она спит. Ночью он может спать только у одной, но днем они собираются все вместе, есть и пить. Каждая кормит своих детей. Ее одежда и обувь, по большей части, как уже сказано, сделана из кожи осетра или очень крупных налимов. Они выделывают ее, как самое тонкое сукно, и она не портится от дождя и сырости. Зимой они кочуют с места на место на лосях или северных оленях и собаках и отправляются к городам, куда они должны отвезти дань. Они держат много прирученных лосей. Есть и такие, у которых их до тысячи. Они прокармливаются сами, зимой — мхом с деревьев. Этих лосей доят и пьют их молоко. От каждого охотника берется ежегодно дань в 10 соболей. Кроме того, что они должны еще дать [дань] русским воеводам и другим служащим. Вместо соболя они дают меха лисиц, бобров, куниц, выдры и других зверей, смотря по важности [служащего]. От Самарова Яма по рекам Иртыш и Обь до города Березова, предполагают расстояние 1 000 верст. Город Березов находится на левом берегу реки Сосьвы, лишь в 3-х верстах от Оби. Сосьва и Вагутка берут свое начало с Верхотурских гор. Они, как и другие реки, впадают в большую реку Обь. От Березова до устья Оби можно добраться за один месяц или за три недели. Отсюда, вдоль берега моря, к концу Пусто Озера за один месяц и меньше. Здесь заканчивается выдержка из упомянутого короткого письменного сообщения.

Видно, что они [остяки], как и тунгусы, добры по натуре; если им дают кусок хлеба, немного пива или водки, они все делят со своими товарищами. Другие сибирские народы более горды, высокомерны и замкнуты. [796]

Так как эти народы летом всегда на солнце, начинают рыбную ловлю, переходя от одной реки к другой, а зимой стреляют из лука или ловят соболей, то у мужчин некрасивая наружность, они загорелые, закопченые, смуглые. Они слабее, чем киргизы и башкиры. У них не безобразные, а скорее хорошего телосложения, смугловатые женщины.

В городе Нарым живет русский воевода, управляющий остяцким народом. Под ним находятся туземные князьки или князья, под командой которых находится 100-200 стрелков из лука. Они собирают дань для Их Царских Величеств и отправляют ее в Нарым.

Около Нарыма вся местность лесиста. Народ питается там рыбой без соли, а зимой, когда она замерзает, иногда и сырой. Но московиты, которые там поселились, пекут хлеб и рубят лес.

По письменному сообщению, полученному мною от польского господина Никифора, или Никифоруса, долго находившегося в этих странах в качестве пленника, остяки редко воюют пешими или верхом, а всегда в лодках, на реках, потому что там почти вся земля, кроме немногих равнин, занята лесом. В этих лесах не растут фруктовые деревья из-за сильного холода. В тайге растут только сосны, кедры, березы и маленькие вишни, а также земляника, шиповник и тюльпаны с желтыми полосками. Бук и ореховое дерево там не растут.

По внешнему виду остяки похожи на калмаков. Они не связывают себя постоянными жилищами, держатся больше в лесах как пастухи.

Для рыболовства и для перевозки необходимых вещей они употребляют ялики, узкие лодки, выдолбленные из выжженного ствола дерева.

Один путешественник рассказывал мне, что видел в городе Сургут на Оби 5 000 остяцких лодок вместе, в то время, когда они должны были внести дань Их Царскому Величеству в виде соболей и других мехов. Эти лодочки они делают сами. Там были горы соболей. Русский воевода угощает их яствами и питьем, а они, при изъявлении благодарности, на коленях предлагают ему лично тоже немного мехов.

Свое почтение посторонним они высказывают, падая на колени. Они не очень большого, а скорее маленького роста и толстые; у большинства русые волосы.

Их оружие — стрелы и лук. Лук такой длинный, что на локоть выше головы. Когда остяк стреляет, он ставит лук на землю. Таким образом они стреляют медведей и всякую дичь. /W 639/ Соболей они стреляют стрелой с шишкой на наконечнике, чтобы не повредить шкурку. Такие стрелы у меня хранятся.

Зимой мужчины и женщины ходят на лыжах, подбитых лосиной шкурой с волосом, как она снята с животного. На лыжах они очень быстро передвигаются. Из-за глубокого снега зимой они не могут использовать лошадей. Тогда они ездят на собаках. Три собаки тянут столько, сколько одна лошадь.

У остяков отец семейства обязан ежегодно внести дань в 10 соболей его Царскому Величеству. Дети вносят [дань] в зависимости от возраста.

Остяки делают одежду еще и из голов синих уток, сшивая их сухожилиями.

В русском городе Сургут летом в течение 6 недель почти не бывает ночи, и тогда там стоит очень сильная жара. Зимой в течение такого же времени не бывает дня и стоят сильные морозы.

Кто [из остяков] переходит в греческое христианство, освобождается от уплаты соболей. Это поистине похвальное дело, способствующее распространению христианской веры. Так обращают многие души в христианство, [797] путем обучения, но силой никого не принуждают.

Остяки хранят свои съестные припасы в дуплах деревьев. Они делают также маленькие амбары, которые называются клети. На них вешают деревянные, очень крепко запирающиеся замки, которые с трудом открываются.

Народ живет грубо, ничего не зная о грехах. Считают преступлением только непослушание родителей и начальства. Но от христиан научились говорить: «Я грешный человек».

Они редко грустят, но если и случается, то прибегают к своему жрецу, который, якобы, совещается с дьяволом и говорит им, что они должны и не должны делать.

Когда они приносят жертвы своим идолам в виде соболя, бобра, лисицы, белого горностая, белки или хвоста соболя, они просят жреца помолиться, чтобы жертвоприношение было угодно идолу. Если жрец считает, что жертвоприношение угодно идолу, он его принимает и вешает на шею идолу, сделанному из дерева или другого материала. После этого жертвователь целует идола. Если же считают, что жертва недостаточна, то нужно дать больше. Эти бедные люди воображают, что иначе сразу заболеют, сделаются калеками, либо хромыми, или слепыми. Из всего принесенного в жертву добра жрец каждые три месяца устраивает продажу. Так же делают и тунгусы.

Некоторые из идолов — это лишь куклы из тряпок. Но их лица [изготавливают] из желтой латуни, дерева, меди или из другого металла и камня. Они говорят, что издавна почитают идолов.

О божьих святых ангелах они ничего не знают. Небо, говорят они, это дом божий. Но о вечной жизни они ничего не знают, кроме того, что сейчас слышат от русских.

Насколько остяки и тунгусы кротки и добры, настолько калмаки, башкиры и мугалы жестоки.

Из дерева остяки делают очень красивые столы, блюда, ложки и кубки, в особенности из коры деревьев. Они очень любят танцевать и прыгать, что они называют балян, и делают это и для забавы, и в честь дьявола.

Рубежи и границы в этих краях определяются лесами и реками.

Женщины у них ходят обычно с непокрытой головой. Другие носят шапки. Косы висят сзади, на спине, но у калмаков, мугал, башкир косу, свисающую на спину, носят и мужчины, и женщины.

У кого из остяков много дочерей, в особенности если они красивы, тот считается богатым, потому что дочерей продают в жены или обменивают на лошадей, верблюдов и овец. Когда дочь отдается в жены, и жрец, по их обычаю, благословляет брак, начинается сожительство. Но невеста остается у родителей, пока отец не получит полную оплату. Женщина и ее дети остаются у отца как его собственность, пока цена не будет оплачена.

Мужчины целомудренны. Обычно у них только одна жена. У самых северных [народов] никогда не бывает больше одной, исключая богачей, которые берут себе больше жен, ибо по закону можно взять себе столько жен, сколько могут прокормить.

/W 640/ Женщины верны своим мужьям. Когда у мужчин больше одной жены, то каждая спит с ним по одной неделе, и моет мужа в начале своей недели.

Женщины выходят ежедневно на работу в поле и работают столько же (или больше) как мужчины. Они выкапывают каким-то железом корни, которые служат им пищей, стреляют и ловят рыбу.

Остяки и народы Пясиды — это самые [798] усердные служители дьявола в этих краях.

Среди остяков, говорят, раньше ходило предсказание, что их языческая вера будет разрушена иноземцами, которые будут проповедовать другую веру. По милости Провидения и Всемогущего Бога эти земли попали под власть Их Царского Величества, благодаря чему христианская вера, слава Богу, теперь начинает проникать туда, за что имя его Царского Величества навеки да будет прославлено. Итак, это предсказание сбылось.

У них свои праздники, как один очевидец мне рассказывал, он был свидетелем такого шумного праздника. Они танцевали, прыгали, держась за руки, в кругу, мужчины, и женщины, и дети. После того, как они поплясали некоторое время, он увидел там убитого медведя. Ему они почтительно кланялись и громко кричали: «Не сердись же на нас или на наш скот, сердись на того, кто делал железо для стрел». Затем они отрубили медведю голову, водрузили ее на жердь, а туловище пронесли под деревом, где был зажжен большой костер. Они сняли шкуру, сварили мясо и съели его все вместе, в один прием. Кости они закопали под деревом, в жертву. Голову затем ставят в храме, в честь своего бога шагана. После этого все, с женщинами и детьми, танцевали еще три раза вокруг костра.

Помещаю более подробное сообщение об остяках и тунгусах, присланное мне из Архангела.

«На реке Оби, вдоль нее, живут остяки. Они не умеют ни читать, ни писать. Их верования состоят в том, то они поклоняются деревянным, ими же сделанным, идолам. Они завешивают их соболями и куницами. Такому же богу поклоняются и самоеды, с той лишь разницей, что те его не украшают, вероятно, потому, что они беднее.

Остяки ходят зимой одетые, как самоеды, то есть, в одежде из рыбьей кожи и меха оленя, но мехом наружу, с головы до ног из одного куска.

Река Обь впадает в море около Новой Земли и на расстоянии одной недели пути оттуда находится городок Березов, около которого живут самоеды, а затем идут остяки.

Тунгусы живут около реки Енисей и ниже и выше города Енисейска, реки. Это очень большая река. В некоторых местах она широка, как озеро. Поэтому, хотя ее берега довольно высоки, все же с одного берега не видно другого. Это красивая река, богатая рыбой. В ней водятся очень большие рыбы, названия которых он не знает.

Тунгусы ходят в короткой одежде, с открытой грудью, летом и зимой. В молодости они накалывают лицо железками (такими, как в Голландии пускают кровь), замазывают ранки и тогда почти все лицо остается покрытым черными цветами и другими изображениями, которые не смываются со временем. У остяков изображения и на руках.

Тунгусы — очень умные люди. У них хорошая память. Большинство из них говорят по-русски. О них говорят, что, если они однажды имели дело с кем-нибудь, и он после 5-6 лет отсутствия снова приезжает к ним, то они его называют по имени и фамилии. Они очень быстры и легки на ногу. Некоторые из них могут очень быстро стрелять одновременно из двух луков, один за другим. Десять человек из них могут победить 100 мугалов, которые неуклюжи и плохо сложены. Русские не дают тунгусам огнестрельного оружия, боясь, что при их быстроте те, сегодня или завтра, смогут стать серьезными врагами. Хотя у них маленькие глаза, они, тем не менее, очень хорошо видят». Здесь заканчивается сообщение из Архангела.

Матери в Сибири у остяков вешают на [799] дерево в берестяной люльке своих детей, завернутых в кору. /W 641/ В люльке сделано отверстие, чтобы выпускать нечистоты. Матери с ними не имеют забот, так как они сосут, лежа в люльке. Они вешают их [люльки] на такой высоте, что кормящая мать, стоя, может легко подать им сосок, но из-за этого дети сутулые.

АЛТЫН

Малое государство Алтын — это свободная земля, независимая ни тот кого. Она лежит примерно на 56°, к югу ее соседями являются калмаки и мугалы, да и жители ее вроде мугалов. К северу — Сибирь, к западу — река Обь, которая и сама протекает через озеро Алтын. А к востоку — киргизы и тунгусы. Алтын справедливо считают частью Тартарии, и за нравы жителей, и за его местоположение.

Вокруг озера Алтын каменные горы, содержащие разные металлы, а в самом озере — много тюленей и рыбы осетра.

Дорога на Тобольск до озера Алтын по Оби, мимо городов Сургута и Нарыма, оставляя Томск на противоположной стороне, потребует 6 недель из-за неудобств пути. В этих областях живут много высланных людей, которым дают, по приказу Их Царских Величеств, землю для обработки.

По дороге от озера Алтын до Китая, или Сины, через мугальские владения, земля по большей части плоская, идет равнина с немногим лесами и рощами.

Религия, или вера, хана или царя Алтына и его подданных почти такая же, как у синцев и мугал. Они такие же идолопоклонники, как и те, и как калмаки. Они почитают большое количество идолов. Однако их вера несколько похожа, по многим внешним признакам, на магометанскую. Примечательно, что и этот народ, как и другие калмакские и мугальские княжества, или орды, меняет свое название или прозвание в зависимости от храбрости их владык и князей, и других их качеств, которыми награждают их соседи или они сами.

Этот народ большей частью живет в добротных и прочных палатках из толстых шкур, внутри завешенных коврами.

Слово «алтын», или «алтум», по древне-тартарски, или по-мугальски, значит «золото». И одна река в Мугалии тоже известна под этим названием. Может быть, страна Алтын получила свое название от упомянутого тартарского слова «алтум». В Сине некоторые тартарские народности известны под именем тартар из Кина, что значит «золото». Поэтому их называют господами Золотых гор. Но мне неизвестно, была ли область Кин под одной властью с Алтыном, или Алтумом.

Предком мугальского князя Ирки Кантазии Тайши был Алтын хан. Он всегда жил в дружбе с подданными Их Царских Величеств, находясь вблизи их границ, на том месте, где на моей карте нанесена эта маленькая страна Алтын. Ибо там области тоже называются по имени князей, которые владеют ими. Итак, Иркишская, или Алтынская, орда тоже мугальского типа, с той лишь разницей, что они до сих пор большей частью жили на одном месте, и не так часто кочевали, как это делают другие мугалы. Поэтому они были лучшего нрава. Некоторые живут в домах и по одежде несколько отличаются от других мугал. Но в 1689 г. они, в связи с калмакскими и синскими войнами несколько отошли или переменили место. Кроме того, их дружба с русскими соседями несколько охладилась. Поэтому подарки [русских] для этого князя, [800] состоящие из сукна, табака, меха, кожи юхты и т. п., находившиеся уже на границах, были задержаны и вместо того, чтобы их посылать ему, они были посланы мугальскому князю Мерген Ахай тайша и его старшему сыну, которые по доброй воле перешли в подданство Их Царских Величеств. Говорят, князю было в том же 1689 г. предложено вместе со своим народом принять христианскую веру.

Говорят, что древние императоры Тартарии были похоронены в горах или вблизи горы Имаус. Но это было, вероятно, в области Алтын, ибо слово «Алтай» (это было название места захоронения), очевидно, похоже на «Алтын».

Здесь Тамерлан, если этому можно верить, похоронил своего дядю, от которого он унаследовал государство.

Итак, правда, что это маленькое царство, или страна Алтын, отрезано от великого скифского, или мугальского, государства. Туркестанцы называют эти горы /W 642/ Алтуром, а современные тартары — Ивенсдарум.

Алгурабис — это орда, по-мугальски названная Улук. Она примерно 20 лет назад находилась под правлением князя Торманчина, или Термозина. На карте это место указано в 5 днях пути от государства Алтын.

Дорога, по которой ездят вблизи и в самой области Алтын, камениста.

Народ из страны Алтын и их орды в целом низкого роста. У них очень маленькие карие глаза, черные волосы. Они вспыльчивы по натуре. Их одежда по типу — нечто среднее между синской и персидской. Они носят волосы до ушей и маленькие усики. Волосы на подбородке соскоблены или выдерганы, лицо довольно тонкого очертания, и они не так безобразны, как собственно мугалы или калмаки. Одежда у них ценная, они употребляют много шелка, носят кафтаны, не очень длинные, запахнутые под правую руку и застегнутые на пуговицы. Шапки плоские. Они умны, говорят хорошо и разумно.

Около истока реки Обь находится середина этого маленького государства, или княжества. Синцы называют реку Обь — Опеко, а Каспийское озеро они называют Пе-као-хай. Эта область и многие другие области ими на карты нанесены неверно. Эта ошибка укрепилась из-за высокомерия синцев, которые предполагают, что государство Сина находится в середине земли, так как, по их мнению, Сина — самая большая часть ее. Царь Алтын, или тот князь, который наследует его власть, может призывать войска в несколько тысяч человек. Ныне царствующий князь в течение нескольких лет жил в большой дружбе с московитами и с синцами. Он находился в кровном родстве с самым знатным из мугальских князей, которые в 1664 г. заключили с ним союз. Почти всегда до тех пор он вел войну с калмаками.

В битвах, которые вел его предок, находившийся с ним в родстве, погибли 10 000 мужчин, женщин и детей, ибо те кочуют всегда вместе с мужчинами. Он сам был убит, и несколько его жен были взяты в плен.

Ближайший к городу Томску калмакский князь Мурза Коок является как бы первым сподвижником калмакского князя Санге. Когда тот начинает наступление против тартар, которые признают Их Царские Величества, либо против князя государства Алтын, пока он в хороших отношениях с его Царским Величеством, то русские приходят на помощь [государству Алтын], посылая 2 тысячи русских всадников, находящихся всегда в городе Томск или вблизи города, для защиты его. [801]

Озеро Алтын издавна было известно под названием Китайского озера.

Калмаки, находящиеся под властью князя Коока, вблизи Алтына, воюют верхом, сражаясь луком и стрелами, длинными ружьями (у них их, однако, мало) и длинными копьями, которыми можно снимать всадника с коня.

Из области этого царства, княжества или маленького государства было бы легко добраться до реки Ганг. Но приходится пробиваться между калмаками и мугалами, что небезопасно. Поля там очень плодородные.

Сулдасса — это тартарская орда, между озерами Алтын и Байкал. Там в 1619 г. был князем вождь по имени Сулдасса. От него орда получила свое название. Вблизи нее, несколько южнее, лежит орда Бисут, которой в то время владел князь Чиким. Следует отметить, что эти орды не всегда находятся на одном месте, а кочуют с одного места на другое, так что точное местонахождение их не может быть указано. В Йогорсине, орде, расположенной ближе к Синской стене, в то же время был князь Боршута. Недалеко оттуда Манчико, место, откуда начинаются желтые мугалы. По сведениям, переданным мне путешественниками, заслуживающими доверия, недалеко оттуда проживает некий мугальский святой Катухта. Но следует знать, что это не тот очень известный святой, который живет в Тангуте, в городе Барантола, о котором говорят, что он никогда не умирает, по словам Кирхеруса ³⁹⁷. Этот, менее значительный святой, чем тот, который его посылал.

Как некоторые уверяют, область Алтын, иначе называемая еще и Золотада (что значит: «Страна, богатая золотом»), получила свое название не от слова Алтум, как было выше сказано, и не оттого, что там золотые прииски, а оттого, что один из ханов, или королей, (воин, который всегда возвращается с победой) велел сделать себе золотой жезл, который он втыкал в землю, когда ложился спать, и привязывал к нему своего коня. Это было 150 лет назад, /W 643/ когда государство было более мощным, чем теперь. Но с того времени оно раскололось на отдельные орды. Очевидно, там издавна было много каменных зданий, потому что кое-где встречаются их остатки.

На границах Мугалии, со стороны Алтына, находятся несколько крепостей или небольших городов, построенных из довольно крепкого камня. Но теперь они сильно обветшали, ибо мугалы, как раньше сказано, ведут кочующий образ жизни. Их малочисленные крепости имели стены, снизу построенные из черного камня, с башнями на углах. В немногих мугальских домах, находящихся вблизи великой Синской стены, комнаты низкие, своды или потолки разрисованы цветами различной окраски. Там имеются несколько монастырей, построенных из вырубленного камня. Выход их направлен к востоку. В здании потолки так же разрисованы и разукрашены разными животными, как сообщают путешественники. На углах у входа стоят каменные фигуры женщин, величиной в 4½ шага, все позолоченные, сидящие или стоящие на каком-нибудь животном из такого же материала. Изображения искусно выполнены. В руках этих богов видны какие-то сосуды и перед ними, как жертва, постоянно горит огонь. В этих монастырях или храмах видны еще и другие изображения: молодые девы и нагие мужские фигуры. Перед ними тоже горит огонь.

Когда их жрецы, или лобасы, выполняют языческую службу, они дуют в две трубы. Когда люди слышат звуки труб, они бросаются наземь и остаются так в течение получаса. Жрецы имеют [802] обычай выдергивать волосы из бороды. Они вступают в монастырь в возрасте 20 лет и должны хранить целомудрие. Они ходят в желтой одежде. Ввиду того, что в Мугалии нет золота, благородных камней или шелка, им привозят все это из Сины.

О мугальских монастырях, монахинях, ламах или жрецах сообщается в другом месте этого труда более подробно. Их одежда такова, как показано здесь на картинке [на с. 643 книги].

Княжество Аблай, недалеко от Алтына, называется иначе Энду.

/W 644/ ТИНГУСИЯ или ТУНГУСИЯ,
и прилежащие к ней места

Эта область лежит на высоте примерно 65° северной широты на реках Енисей и Тунгус.

Тунгусы — народ любезный и мягкий по натуре. Они язычники и идолопоклонники, подобно вогуличам, якутам, братом, ламутам, джучерам и другим живущим вокруг тартарским народам, принадлежащим к самоедскому типу. У них почти одинаковый язык и образ жизни.

На восточном берегу реки Енисей, которая впадает в Ледовитое море, находятся большие горы. Среди них [803] некоторые, извергающие огонь и серу. Западная сторона низменна, богата разнообразными травами и цветами. Птицы там редко встречаются. Эта низменность весной широко затопляется рекой на протяжении 18 миль, подобно тому, как Нил в Египте затопляет свои берега. (См. Масса ³⁹⁸.) Когда это случается, жители, со всем своим скотом, направляются от реки в горы, до тех пор, пока вода не спадет. Эта река в некоторых местах так широка, что ее берега едва можно обозреть.

Эту реку называют еще Еписей. У меня хранятся записи, в которых говорится про крепость Еписенскую, которую я, ввиду того, что не знаю, где она находится, не нанес на карту.

Встречаются тунгусы, особенно среди оленных тунгусов, которые поклоняются определенной горе, не давая объяснения этому, разве только то, что эта гора с древности у них почиталась святыней и что ее почитали поклоном до земли не только рядом живущие, но приходят и далеко живущие люди, в паломничество, в определенное время года. Эти народности зажигают много огней ночью и днем, возле которых постоянно падают ниц, при этом громко кричат, двигаются стремительно и складывают руки, одновременно.

Когда тунгусы работают в теплое время года, они почти нагие, и кожа поэтому совсем желтая. От солнца и воздуха она вся в морщинках, а от неровностей, толщиной почти в палец, тело некрасивое. Женщины гребут в лодках так же хорошо, как и мужчины. На тело у них наброшена рыбья кожа. У них нет рубах, и все их одеяние, когда они не работают, состоит из кафтанов из рыбьих кож. Они часто спят голые на животе, говоря, что если живот в тепле, то остальное тело не чувствительно к холоду. Ни холод, ни комары им тогда не вредят. Они имеют некрасивую внешность. Едят в основном рыбу. Когда они хотят, чтобы в их хижинах было тепло, они запирают дверь и отверстие наверху у крыше для выхода дыма.

Хижины сделаны из жердей, обложены либо камышом, либо древесной корой, или же иногда дерном.

Санки, с которыми они ходят на охоту, только в 2 фута шириной.

От Енисейска, расположенного на реке Енисей, водным путем через озеро Байкал, до места Селенгинского, или Селингинского, на южной стороне упомянутого озера у реки Селенги, несколько недель пути. Эти места, как Енисейск, так и Селенгинск, населены подданными Их Царских Величеств.

Баргузинские тунгусы находятся под властью и покровительством Их Царских Величеств. Они имели распри с Табунской (Табун — это многочисленное стадо лошадей, каковых в Мугалии, по-видимому, много. При табуне много людей под управлением одного предводителя. Они занимаются разведением и продажей лошадей. Их считают самыми жестокими и дикими среди мугал. Они падки на грабежи. Как оказалось, они часто нападали на русских людей, платящих дань, когда те охотились на зверей. Они убивали и крали скот, лошадей и верблюдов. Такая банда недавно находилась выше реки Уде и в 1686 г. Там находился некий Тайша, или князь, по имени Цибдене, под охраной и уходом находились табуны лошадей многих тайши.) ордой, которая находится под управлением мугал. Эти тунгусы живут в местности, называемой Баргузинской землей, где имеется много верблюдов.

Тунгусский князь Лилука живет возле русской крепости Телимба, расположенной у синской границы. У него еще недавно на голове были волосы длиной в 4 голландских локтя. Он носил их /W 645/ на спине, связанными кожаным ремнем. И у его сынишки, 6-летнего ребенка, были волосы в локоть длиной.

Некоторые тунгусы находятся в [804] синском подданстве, и в 1686 г. вблизи тогда еще русского города Албазина, на реке Амур совершали враждебные действия [против русских], пристрелили из лука московского казака по имени Дедулин, около так называемого Черного острова, лежащего близ Албазина, куда он был послан сдирать древесную кору. Они увели тогда 50 лошадей. В том же году синйцы угрожали русскому воеводе Афанасию Байтону, что потравят хлеб, если его посеют в окрестностях [Албазина], и тем самым, лишат населения пропитания, принудят русских уйти, так как народы этих местностей обязаны платить дань Сине.

Около реки Сосьвы, где так же живут тунгусы, множество комаров. Эта река расположена в 30 милях от Соликамской. Без сосуда на руке, в котором лежат дымящиеся щепки, не пройти по дороге. От дыма комары улетают. Хижины наполняют дымом и в лодки ставят дымящиеся угли, чтобы отгонять этих насекомых.

Летом местные люди ходят почти нагие, только с поясным ремнем, сделанным из довольно толстой кожи или меха.

Зимой в качестве одежды носят разноцветные, сшитые вместе, шкуры животных — главным образом, северных оленей и оленей, мехом наружу. Для украшения одежду обшивают пучками хвостов или грив. Трудно отличить одежду мужчин и женщин, пока они еще молоды.

Лодки, которые они употребляют на реках, очень легкие. Весла из прочной щепы.

У идолов тунгусов человеческие лица, но очень некрасивые, уродливые, с большими ушами; туловища сделаны из дерева, обтянуты плохим сукном, различного цвета, украшены волосами. Богатые обвешивают их иногда соболями. Некоторые ставят их в угол хижины, другие на середину, третьи кладут их в люльку или на землю, ежедневно произнося перед ними молитвы.

Тунгусские заклинатели дьяволов, гадатели или жрецы одеты в кафтаны, украшенные железной проволокой и железными изображениями голов оленей, медведей, лапами и когтями птиц, топорами, ножами и т. п. Эти железные украшения вырезаны и очень гладко отшлифованы. Когда жрецы совершают свои заклинания, то окружающие воют и производят большой шум. Кафтаны [шаманов] иногда с мехом наружу, иногда нет.

Тунгусы и браты, или братские [народы], живущие к востоку от реки Енисей, обеспечивают за свой счет проезд как на лошадях, так и на санях, слугам Их Царского Величества (Об этой местности можно читать в рукописи описания путешествия некоего поляка Никифора еще не напечатанной и хранящейся у меня.).

Земледелие вдоль реки Енисей незначительно, а в северной части совсем отсутствует, поэтому туземцам хлеб неизвестен, кроме того, который московиты иногда туда привозят, в виде сухарей, или черствого хлеба, и продают его туземцам.

Народ, живущий вокруг Енисейской, расположенного на 65° на реке Енисей, несколько похож на тунгусов. Они идолопоклонники. Они имеют довольно грубый характер, подобно калмакам. Внешне они несколько более смуглы, чем остяки. Здесь встречается много хороших соболей. Различные путешественники уверяют, что там имеется горящая гора, как Масса ³⁹⁹ в начале этого [XVII] века уже сообщал.

Енисейской построен из дерева, очень густо заселен. Богатые русские купцы, живущие в Сибири, в Верхотурье и Тобольске там имеют своих служащих. Они ведут торговлю с китайцами, или синцами, за рекой Кеть, которая впадает в Обь, и до страны Даурия, и затем через город Березов до Архангела.

В окрестностях этого города [805] [Енисейска], на расстоянии часа, живет не менее 5 000 семейств, как русских, так и язычников, вперемешку.

В городе 5 церквей, как и в Томске, расположенном на притоке реки Обь. Начиная с этого места и почти до самого моря, страна заселена туземными язычниками, которые /W 646/ летом живут в шалашах, а зимой в землянках, над которыми они часто ставят свои лодки, сделанные из кожи, которые им служат крышей. Но у тех, которые живут по берегам рек, имеются довольно хорошие дома.

По берегам Енисея и Оби встречаются тысячи аистов, которые к сентябрю улетают и, как считают, держат путь на Ганг, по сообщениям калмаков, которые приезжают торговать в Томской. Таким образом, вероятно, что аисты, улетая из Нидерландов, летят через Германию, Вену, Венгрию и близ Константинополя, вдоль страны Анатолии, в Египет, Антиохию и Барбарию. Потому что их проследили на этом пути, и находили их в некоторых из упомянутых мест, в то время как здесь [в Голландии], у нас, их нет.

Особенность та, что аисты, находясь на высоте, летят клинообразно с вожаком впереди. Некоторые утверждают, что они высиживают [птенцов] два раза в год, один раз здесь [в Голландии], и один раз в том месте, где они опускаются, когда отсюда улетают. Они привыкли выбрасывать из гнезда одного из птенцов, которых высиживают, и он умирает. Удивительно, как в 1699 г. эти птицы целыми стаями прилетели в эту страну в начале января, а некоторые несколькими днями раньше, за 8-10 недель до обычного времени прилета, как будто бы они заранее знали, что в это время в этих землях не будет мороза, а будет дождливая и холодная погода, которая им предоставит корм, так как при морозе они не находят еды и должны умереть. Вероятно, что эти птицы прилетели с этой стороны экватора, где зима и лето наступают в определенное время года, ибо нельзя предполагать, чтобы они прилетели с юга, с той стороны экватора, потому что они там ближе могли бы найти пищу. Далее представляется, что если они прилетели из южных и более теплых краев с этой стороны экватора, то там, когда они покинули этот край, сухое время и голод наступили раньше, чем обычно, почему и должны были покинуть тот край. Если же они прилетают сюда из более холодных стран, чем у нас, то может быть там раньше наступили морозы, чем обычно, почему они вынуждены были раньше покинуть эти области. Они прилетели, избегая либо голодной засухи, либо сурового холода, и прилетели к своим обычным местам приюта и высиживания в наших низких и богатых водой странах, где их, случайно, не встретил лед.

Корнелис де Брюин ⁴⁰⁰, известный путешественник, рассказывает, что эти птицы живут на большом пространстве, на той стороне Йордана, близ областей греков Эримо (что как бы значит — место согласия), где почти никто не появляется, так как область лесистая и очень теплая. Они прилетают туда (полагает он) в октябре, и улетают в марте. И таким образом эти птицы находятся определенное время и в Египте, подстерегая добычу в тине Нила, который в определенное время года затопляет местность. Господин Николаас Опмеер, будучи бургомистром здесь, в городе Амстердаме, рассказывал мне, так же как и мой брат Корнелис Витсен (оба жили в Иерусалиме и в Алеппо), что они в долине Антиохии, на низких и водянистых полях, встречали большое количество аистов, в определенное время года, и другие очевидцы рассказывают мне, что [806] видели их в землях короля Марокко, но не видели в горной стране Алжир, и что они прилетают в Марокко, Мекенес и окрестности всегда в определенное время, из черной страны, и в особенности из области около реки Нигер, где имеются низменности, и где в определенное время года бывает наводнение, но в другое время слишком большая жара и засуха, отчего насекомые, составляющие их пищу, погибают, и поэтому они оставляют те места и временно поселяются в области Марокко, где и высиживают птенцов.

Мне сообщают из Сале, в Барбарии, что многие аисты ежегодно пролетают через Сале, начиная с 17 до 25 января, или же от 1 до 8 февраля, пролетая над городом Марокко (кроме тех, которые там опускаются для высиживания птенцов) и с далекого юга, и с востока направляются от Сале через море на запад и север, /W 647/ а осенью опять, с 1-го до 8-го августа или с 26-го июля до 4-го августа, они возвращаются через Сале и Марокко к тем местам, откуда прилетели весной. В древнеримских письменах мы читаем об аистах следующее: «Favonius late spirat & ciconiae Mare transmisso apparent». Это значит: «Южный ветер дует широко и аисты появляются с моря».

Так же у пророка Иеремии (Гл[ава] 8.) сказано, что аист в небе тоже знает свои назначенные сроки.

В Алкассере, городе в Барбарии, в землях короля Марокко, встречается бесчисленное множество этих аистов, так что по численности они перекрывают количество населения, и быть может, нигде на свете их не встречают в таком множестве вместе, как здесь. Там они находятся в безопасности, потому что среди мавров существует запрет убивать их, под угрозой тяжелого наказания, которое правитель страны установил за это, так как там считают, что это грех. Они верят, что Бог, по мольбе Магомета, превратил группу арабов, которые ограбили паломников из Мекки, в аистов.

Заслуживает внимания то, что здесь [в Голландии] замечено, что когда аисты в конце августа отсюда улетают, то часто молодняк и высиженные здесь птицы улетают первыми — на две с лишком недели раньше старых, сопровождаемые несколькими старыми, как полагают, для указывания им пути и полета впереди.

Замечательно то, что аистов во всей Европе считают чужой птицей. Они прилетают к нам ранней весной, и их видят здесь в последние дни февраля — начале марта. Говорят, что самцы на 8-10 дней раньше самок садятся на гнезда, как будто для того, чтобы их приготовить к прибытию супруги. Он выгоняет прежде всего чужих птиц, которые могли занять гнездо, и особенность та, что она большей частью прилетает в ночное время. Тогда самец выявляет себя очень обрадованным, о чем можно судить по тому, как они воркуют, прикасаются клювами и хлопают крыльями. К концу августа они тоже обычно улетают. Они собираются предварительно многими сотнями вместе, и тогда одновременно взлетают вверх, пока не исчезнут из глаз людей, что обычно происходит ночью. Есть ученые мужи, которые полагают, что эти птицы где-то скрываются в неведомых рощах или горах, да и в дуплах деревьев, а может быть, в болотах, в далеких странах, или водах там, подобно ласточкам и разным зверям, как медведи зимой, не имея пищи, прячутся в пещерах, под снегом, до наступления времени их отлета или витья гнезд, с чем я не могу согласиться, потому что там не приводится никаких доказательств или доводов.

Наблюдали, что когда эти аисты [807] вылетают, они одного из своих убивают клювами, либо потому, что он появился в их среде последним, либо он совершил какое-нибудь притеснение, что для нас остается тайной, и затем вскоре все одновременно щелкают клювами и улетают. Уверяют, что они соблюдают порядок в полете. Они и в постройке гнезд, в кормлении и обучении птенцов в полете, в соблюдении чистоты гнезда и т. д. как бы приводят подтверждение того, что их можно числить среди умнейших животных.

На побережье Африки, возле мыса, к востоку, на 25° южной широты, есть река, которую туземцы называют Ингуба, несколько голландских матросов в 1688 г., в декабре, январе и феврале, встретили много тысяч аистов, которые, как они полагали, имели там зимнее пребывание. Там красивые деревья, годные как строительный материал. Люди там добродушны, существуют главным образом земледелием, сеют хлеб и выращивают плоды, и варят вкусное пиво, из хорошего зерна. Их король или верховный глава, к которому они, однако, питают мало уважения, называется «пемби». Река кишит морскими коровами, настолько, что без риска невозможно ее пересечь в маленьких лодках. Там имеются красивые клеверные луга, изобилующие антилопами, свиньями, козами и другими дикими зверями. Там нет недостатка в земных плодах, как дыни, тыквы, бананы. Там растут под землей какие-то /W 648/ мелкие бобы, несколько похожие на нидерландские серые бобы, а также сливы и вишни, деревья которых стоят в иле. Жители здесь очень приветливы, некоторые носят на шее мелкие обручи, весом до 8-10 фунтов, как украшение. На морских побережьях встречается какая-то камедь, туземцами называемая «инванти».

Медь, железо и красные кораллы там очень желанные предметы. Лодки здесь сшиты из древесной коры и плотно замазаны глиной. Люди в этих областях не столь черны, как живущие вокруг мыса; они привлекательны, приветливы, добродушны и гостеприимны.

Несколько матросов, выброшенных с голландского корабля «Ставениссе» на землю Натал в 1686 г., жили среди народов под названием магосес, обитавших несколько более в направлении к мысу на Африканском побережье, сообщают мне следующие данные, в связи с с приведенным рассказом об аистах, которых там также встречают в такое время, когда их в Голландии нет. Хотя эти сведения несколько неправдоподобны, я их сюда все же включил, потому что, насколько я знаю, до недавнего открытия, сделанного нидерландцами, об этих народах ничего не было известно.

Далее следует рассказ о народах магосес.

«Пробыв 2 года и 11 месяцев среди этого народа, мы не могли обнаружить среди них ни малейшего признака веры.

Они говорят, что произошли и размножились от неких мужчины и женщины (вместе выросших из земли), и что те их научили, показали, как обрабатывать землю, сеять хлеб, доить коров и варить пиво.

Их жены очень твердо соблюдают еврейский закон очищения.

Они не прикасаются немытыми руками к хлебу, мясу и другой пище. Они также не едят рыбу и что-либо, происходящее из моря, и ни кур, ни яиц, ни внутренностей диких свиней.

Старики и старухи не едят зайцев, а юноши их едят. Все едят мясо слонов, антилоп, лосей, морских коров, леопардов и других диких зверей, кроме мяса львов и волков, потому что его считают нечистым.

Масла они тоже не едят. [808]

Как только кто-нибудь заболеет, его выносят из дома и корала (Корал — это сообщество людей, совместно живущих в глубине страны.), где в особом, отдельном жилище его обслуживает простой человек, и в случае, если он умирает, прислуживавший ему закапывает его в землю в сидячем положении, коленями к груди. Дом, в котором он жил, и тот, в котором умер, разрушают, и под ним зарывают все, что принадлежало умершему, кроме железных и медных изделий, которые, они полагают, не могут быть осквернены.

Затем все люди перебираются со всем своим скарбом в другое место, потому что это место они считают несчастным и нечистым.

У них есть мнение, что никто, или, во всяком случае, очень мало кто, умирает своей, то есть естественной, смертью, а исключительно может умереть [только] от яда. Поэтому ближайшие родственники умершего большей частью обращаются к гадателю или так называемому «волшебнику», которого они предварительно щедро одаривают скотом, и просят его назвать, того, кто отравил умершего. Если он называет кого-нибудь по своему усмотрению (что, однако, не всегда бывает, а лишь изредка) — отца, брата или сына умершего, то его немедленно, лишь со слов колдуна, убивают, дом его сжигают и его имущество становится достоянием короля. Случается, что они виновного кладут совершенно нагим на землю на спину, и руки и ноги, возможно глубже зарывают в землю, после чего на живот ставят гнездо красных муравьев, и в таком жалком состоянии, возле дороги, под брань, побои и швыряния прохожих, предоставляют длительной смерти.

В случае, если этот несчастный, от боли или в надежде освободиться, доходит до признания себя виновным в отравлении умершего, или что он хочет показать яд, его освобождают и он идет близ своего жилища с палочкой или деревяшкой шарить в земле, якобы для того, чтобы искать яд, и когда он его не находит (что неудивительно, потому что его никогда не было у него), то его снова приводят к прежнему месту наказания.

Такими могучими сумели себя сделать в глазах населения эти воображаемые предсказатели. /W 649/ Они осмеливаются утверждать, что могут вызывать добро и зло, непогоду и ветер, дождь, град, гром и солнечное сияние.

Когда кто-нибудь выздоравливает после болезни, они режут корову, от которой первый кусок колдун кладет в рот себе, прожевывает немного, выплевывает, после чего полощет рот глотком густого молока и начинает намазывать бывшего больного и его одежду жиром зарезанного животного, после чего больной считается здоровым, и ему разрешается находиться в коралле, среди людей и животных. Остатки зарезанного животного остаются предсказаталю, который устраивает пир. Если же больной умирает, его родственники мстят за его смерть вышеописанным образом, и в знак траура, они бросают свои грязные шапки в ближайшую реку, и целый год ходят с непокрытой головой, и в течение этого времени никто из них не имеет права мазать себя каким-нибудь жиром, даже женщины и дети, и никто из его семьи или близких родственников не может в течение месяца пить и есть густое молоко, а должны довольствоваться хлебом и мясом.

Когда умирает король, то все его подданные должны расстаться со своими шапками вышеописанным способом и носить траур.

В деле брака они очень щепетильны: не должны жениться на женщине, которая сколько-нибудь состоит с ними в родстве, как бы отдаленно оно ни было. [809] Поэтому, чтобы избежать всякого недозволенного общения, они обычно берут жен у соседей, и жених покупает себе невесту у ее родителей за цену, какую может платить, то есть, за определенное количество волов, коров, железа, меди или бус. После уплаты он забирает свою жену к себе, в сопровождении свиты из соседей и родственников, мужчин и женщин, молодых и старых, к дому жениха.

Если их жены рожают двух или трех детей за раз, то их вместе воспитывают, и ни одного из них не убивают, как это делается у капских готтентотов.

Когда наступают роды, муж должен убираться из дома на 12 или 14 дней, и избегать жены до тех пор, пока ребенок сосет грудь, хотя бы и целый год. За это время он должен обходиться своими другими женами, или соседними.

Замужние женщины исключительно целомудренны и честны. Любовные связи разрешаются молодым девушкам, для которых не является позором спать и с женатыми мужчинами, лишь бы им за это платили. Обычная цена за это три железных колечка или 10-12 обыкновенных бусин, либо что-нибудь другое, что им нравится.

Мужчины выявляют большое отвращение в отношении тех, кто непочтительно и неуважительно высказывается об их дочерях, сестрах или какой-нибудь другой женщине, состоящей с ним в родстве и, чтобы показать свое недовольство, он немедленно уходит, покидая общество.

В возрасте 14-15 лет совершается обрезание мальчиков. Для этого имеется особое сооружение. Обрезание происходит в открытом поле и под открытым небом, и проводится одновременно над всеми лицами мужского пола, достигшими указанного возраста, и из этой же местности, и эти юноши должны жить в течение 2-3-х месяцев одни, отдельно от всех женщин, в особом доме, для этой цели построенном на ранее указанном месте, где происходит обрезание, и оставаться там до тех пор, пока они не будут вполне здоровы. В качестве лекарства они употребляют какие-то листья, которые кладут на мужской член, крайняя плоть которого повернута к животу и срезана. Названные листья очень сходны с кожицей нашего лука.

Юноши, таким образом обрезанные и излеченные, рассматриваются как полноценные и причисляются к мужчинам. В знак радости для каждого режут корову и каждый со своими друзьями веселится.

При жизни отец не обязан давать своим детям скот.

Дочери не имеют скота.

Когда женщина родит сына, то отец дает ей для ребенка корову с теленком, приплод которых мать использует в пользу ребенка.

Если она родит дочь, то также получает корову и теленка, но, как только ребенок в состоянии пить из общих молочных мешков, отец берет животных к себе.

Здесь было невозможно вести торговлю рабами, так как они не уступили бы своих детей, или кого-нибудь из своих, ни за что на свете. Они любят друг друга исключительно преданно.

/W 650/ Если умирает сын, то его брат наследует скот, а не его отец.

Если умирает отец, то сыновья наследуют в одинаковой доле, а если мужские наследники отсутствуют, то скорее чужие получат наследство, чем дочери.

Их богатство состоит из скота и оружия ассагая и из медных и железных изделий. Щиты, одежда и остальная домашняя утварь сжигаются после смерти владельца. [810]

Земля общая, каждый пасет свой скот и возделывает свои поля, где пожелает.

Они могут свободно переселяться с одного места на другое, но оставаясь в пределах своего королевства.

Эта страна исключительно плодородна и невероятно богата людьми, скотом, почему львы и другие хищные звери редко нападают на человека, потому что в изобилии находят для себя домашних животных. Хлеб свой они хранят в подземных ямах, где он сохраняется долгие годы — в безопасности от каландера.

В обхождении своем они очень приветливы, привлекательны и словоохотливы. Если женщины не видели друг друга в течение 5-6 дней, они обнимаются, целуются, спрашивают о здоровье, и при каждой встрече приветствуют друг друга, как мужчины, так и женщины, молодые и старые. Справляются, откуда и куда путь держат, что у них нового, и не научились ли новым танцам и песням.

Но они вороваты и лживы.

Мстительности нет, или редко встречается, потому что они обязаны разрешать свои споры перед королем, который, выслушав обе стороны, немедленно произносит приговор, которому они без возражений подчиняются.

Если дело большой важности, и он своему уму и мудрости не доверяет, то он отсылает их к какому-нибудь старшему соседнему королю. Если отец изобьет своего сына так, что тот истекает кровью, и на это поступает жалоба, то отец должен, в виде штрафа, отдать королю корову.

Короли пользуются большим уважением среди подчиненных. Их дома несколько похожи на стога сена в Нидерландах, а их одежда состоит из шкур оленя или тигра. В остальном они во всем похожи на других.

Об их храбрости нельзя сказать ничего особого, потому что во время их [голландских матросов] пребывания войны там не велось.

При желании проехать по стране 200-300 миль можно было никого не боясь, при условии отправиться голыми и без всякого железа и меди.

На расстоянии 150 миль, которые наши голландцы прошли вдоль побережья, до 30 миль вглубь, и через 5 королевств, а именно: Магозес, Макригас, Матимбес, Мапонтес и Эмбоос — они не встретили стоячих вод, зато разные реки, богатые рыбой и переполненные морскими коровами. Там много густых лесов с короткими стволами, однако в бухте Натал есть два леса, каждый не менее мили в окружности, с очень высокими, прямыми и толстыми деревьями, пригодными для строительства домов и кораблей. В этих лесах много воска и меда.

За все время пребывания в этих странах и пересечения их, они встретили только одного европейца в Мапонтесе — старого португальца, который около 40 лет назад, следуя из Индии, потерпел там кораблекрушение. Обломки корабля, состоящие из дерева каята, можно еще сейчас видеть на побережье и, по словам африканцев, там можно еще найти металл и железную пушку.

Этот португалец подвергся обрезанию, имеет жену и детей, скот и землю, говорит только на африканском языке, забыл все, даже своего Бога.

Они выращивают три сорта хлеба, и помимо того, тыквы, дыни, арбузы и бобы, очень похожие на нидерландский серый горох.

Далее, они каждый год сеют какие-то земляные орехи и что-то вроде подземных бобов. И те, и другие очень питательны, у них над землей есть маленькие листья.

Они сажают и табак и, если бы они умели как следует ухаживать за ним, он по качеству был бы выше виргинского. [811]

В изобилии у них имеются также земляные и древесные смоквы.

Так же и дикий виноград, несколько кисловатый, свежий вкусный, но лучше всего в вареном виде.

/W 651/ Кроме того, у них есть очень кислые вишни с крупными косточками. Наконец, у них есть какие-то яблоки, довольно приятного вкуса, но они не созревают раньше, чем опадают с дерева.

Там изобилие коров, телят и волов, но коз и овец там мало. Не отсутствуют и слоны, носороги, львы, тигры, лоси, олени — каапские и нидерландские — с разветвленными рогами, козули разного вида, дикие свиньи, собаки, буйволы, морские коровы, крокодилы. Они не умеют ни ловить лошадей, ни приручать их, несмотря на то, что те сами на 10-12 шагов подходят к людям. Эти лошади красивого телосложения и черны, как смола, с длинными гривами и хвостами, с тонкими ногами, поразительно быстрые и очень сильные. Хвосты у них черные, но у других — белые.

Они видели также и двух животных, пасшихся вместе в пустыне, по размеру и окраске похожие на слонов, с головой лошади, с коротким хвостом и длинной шеей, очень ручных, и неизвестных ни одному европейцу.

Там много различных змей, больших и маленьких, скорпионов, тысяченожек, жаб и лягушек.

Страусы, гуси, утки, голуби, серые и красные куропатки и фазаны есть там в изобилии, и павлины с блестящим хохлом и хвостом.

В реках они нашли угрей и налимов, а в бухте Натал — королевскую и солнечную рыбу и еще разные виды рыб, которые известны в Индии и у мыса Доброй Надежды.

Если бы пришлось ехать от Каапа к месту обитания этих народов, то прежде всего встретились бы с готтентотами, называемыми сусеккуас и сонквас или иначе — тонуни и, за этим народом, — гессеквас, гонгикас и гаурис, а затем с аттакас, за которыми следуют инквахаские готтентоты с главой Гикон. Эти последние являются крупными людьми, много сильнее, чем нидерландцы и каапские готтентоты. Они употребляют стрелы и лук. Король пользуется большим уважением. Все, что он приказывает, выполняется вприпрыжку и бегом. Еще на 5 дней пути дальше обитает народ под названием кубук. Они живут в глиняных домиках. У них много скота.

Затем следуют дамаки, которые тоже живут в маленьких домиках и тоже богаты людьми и скотом. Несколько дольше обитают еще три народности под особым управлением, под названием гамунква, намкунква и ганаква, от которых инквахаские готтентоты, тесно примыкающие к ним, выменивают даху (Эта даха похожа на листья конопли. От нее не приходят в состояние возбуждения, а делаются сонными и пьяными. Страна этого народа называется Маханан, а короля именуют Гамма.), которую они употребляют, как индейцы употребляют амфион. К северу оттуда обитают еще другие народы, называемые гли и бли, у которых инквахаские готтентоты выменивают медные пластинки, которые они, в свою очередь, обменивают кубуквасам и намаквасам. Кроме этих, в глубине страны известен еще народ под названием бриква, которые являются людоедами.

Таким образом, следуя вдоль побережья, встретили бы Магосес и область Натал, где долгое время пребывали выброшенные на берег нидерландцы, и далее достигли бы реки Ингуба (См. Даппер «Африка» ⁴⁰¹.). Но, если бы кто-нибудь вздумал проехать от мыса сюда морским побережьем, что было бы очень трудно, то он встретил бы сначала готтентотские народы под названием обикаас или сукаас, которые употребляют стрелы, лук и ассагай. У них нет скота, они существуют медом и дичью. Иногда сильно страдают от голода и живут, как животные. Затем следуют гегрикаты. Они живут грабежом. [812] Они худые и хрупкие на вид, часто терпят голод и нужду. После них встретились бы намакваские народы, а затем камесанты, или каммесонс, которые живут у большой реки под названием Эйн. Около этой реки есть озеро, возле которого живут некоторое количество готтентотов, которые не меняют своего местожительства. Готтентоты рассказывают, что близко от них жил сильный народ, король которого, по имени Бри господствовал от моря и до моря; там имеется медь. Люди здесь носят медные кольца, наподобие того, как каапские готтентоты носят кишки на руках и ногах. Они живут возле внутреннего озера, 2-3 дня пути к северу от того места, где господин Ван дер Стел открыл медную гору. Если это действительно так, то вероятно, что Африка позади мыса более узка, чем она известна по обычным картам. И дальше, вплоть до Анголы, побережье заселено черными людьми, с различным правлением и языками. (Иезуит Тахар побывал на мысе по пути в Сиам и записал сведения о народах, живущих к северу от указанных областей,со слов голландцев.)

Далеко внутри страны, за горами, позади мыса, живет народ под названием кушема, его короля Гаммоо соседние готтентоты очень боятся, а позади них живет народ под названием гинквас, а за этими, еще глубже в страну, /W 652/ народ под названием кабуквас, который, говорят, представляет разновидность Кафров. Его глава, говорят, никогда не ходит пешком, а его постоянно носят на носилках.

Готтентоты, живущие вблизи мыса, поклоняются некоему идолу, голова которого не больше кулака. На спине у него отверстие, телом же он большой и широкий. Они его почитают во время голода и опасностей.

Женщины тогда посыпают его голову красной землей под названием буху и благовонными травами, принося ему разные жертвы.

Камисум — готтентотский народ, живущий недалеко от намакасов, к западу от песчаной реки. Они очень боязливы, живут вдоль реки под названием Эйн. Она, однако, говорят, несудоходна. На берегу этой реки растут высокие, тяжелые деревья, несколько похожие на каяти или дуб. Вдоль реки растет на деревцах какая-то камедь, которая очень ценится намакасами. Мелкорастолченной, ею посыпают голову, что считается полезным для здоровья.

Недалеко от обикваских готтентотов есть высокие горы, которым в 1699 г. 8 декабря каапский правитель Виллем Адриаан ван дер Стел присвоил название Горы Витсена.

Здесь много красивых деревьев различных пород, некоторые очень длинны и толсты, весьма пригодны как строевой лес. У подножья этих гор лежит красивая и плодородная долина, по расположению очень удобная для земледелия, и она могла бы с большой пользой и выгодой быть использована земледельцами. Из этих гор берет свое начало небольшая, но известная горная река, протекающая вдоль и через убикваские поля. Здесь много лосей и оленей, есть и дикие лошади, львы и лесные волки. До этого времени этот край не посетил ни один христианин, и редко его занимали и обрабатывали готтентоты.

Штурман Теунис Гербрантсен из Амстердама, который в 1689 г. потерпел кораблекрушение на галиоте «Норд» у побережья Африки, между землей Натал и мысом Доброй Надежды, рассказал мне, что языки народов на этом побережье очень различны, что народы Могосес и народ Натала друг друга не понимают, что 14 миль от западного края бухты Ла Гоа на большом расстоянии по направлению к мысу, побережье не заселено и очень пустынно; что люди внутри страны более благонравны, чем живущие на побережье, а также лучше [813] вооружены — употребляют лук, стрелы, хасегаи.

Среди народов у реки Гоа, он говорит, он видел очень крупных людей, и что один из них был на их корабле ростом около 8 футов, с крупными и толстыми членами. Они ходят совсем нагими, за исключением того, что мужчины прикрывают свой срам щитком из слоновой кости или выдолбленным зубом слона, или же щитком из рога носорога, иногда и медной покрышкой и футляром. Эти покрышки закрепляются повязкой вокруг пояса. Обрезание там в обычае. Женщины прикрывают живот красиво плетенной циновкой, в виде украшения, носят вокруг пояса повязку, которая свисает сзади, и на которую они нанизывают железные колечки, которые при быстрой ходьбе сзади выступают наподобие хвоста и издают звук.

Гораздо лучшего типа и более красивой внешности люди, живущие у земли Натал, бухты Натал и Рио де ла Гоа, чем живущие возле Каапа, но у них более черная кожа. Они живут в маленьких домиках, состоящих из двух небольших помещений, сделанных из деревянных жердей и глины, внутри довольно опрятных, покрытых циновками. Наиболее знатные мужчины носят шапку из овечьего сала, более 2-х пядей высотой, ленточками вплетенного в волосы. Она остается на голове, пока не распадется. И, чтобы ее дольше сохранить, они, ложась спать, кладут голову на бревно, так, что шапка выступает над ним и не касается земли. Они спят на циновках на земле. Они очень любят браслеты и бусы. Свое тело содержат в чистоте и всегда моются водой.

Между землей Натал и мысом очень много хищных зверей, как львы, носороги, слоны и другие. Горы почти непроходимы, так что путешествовать там невозможно — из 18 человек, которые, кроме вышеупомянутого штурмана, потерпели кораблекрушение, лишь 4 человека добрались до мыса. Что касается других, /W 653/ то они либо погибли от хищных зверей, либо заблудились в глубине страны и умерли от голода и лишений, либо были умерщвлены народами, живущими там, которые очень жестокого нрава. Этот штурман брел вдоль морских побережий по направлению к мысу от того места, где корабль сел на мель, целый месяц, прежде чем встретил человека. Первые люди, с которыми он повстречался, были готтентоты, известные на мысе и находящиеся в союзе с нидерландской Ост-Индской компанией. Народ в земле Натал и у Риа де ла Гоа управляется князьками или такими главами, которые пользуются довольно значительной властью и уважением. Но готтентотские высшие главы пользуются меньшим уважением. Да, их жизнь и обхождение по жестокости превосходит всех людей африканского побережья. Прекращая таким образом описание этих африканских мест, я хочу только сказать, что этот африканский берег очень беден пресной водой, и реки между мысом и медными горами, находящиеся на 29°, летом совершенно высыхают, вследствие чего там недостаток питьевой воды. Поэтому в этих горах невозможно проводить работу по добыче меди. Зимой же реки настолько стремительны от быстрого течения вод из гор, что поблизости никто там не может находиться. По словам готтентотов, в 3-4-х днях пути вдоль найденной медной горы, имеется большая река, с тяжелым и быстрым течением. Поэтому на берегу устья реки можно видеть нагромождение приплывающих туда унесенных течением тяжелых деревьев. Но оно несудоходно. Говорят, что снизу вода этой реки совершенно красная от смывания красного песка с вершины [814] горы. Но так как между этой рекой и упомянутой Медной горой так же нет питьевой воды, то туда от мыса сухим путем невозможно было добраться. Живущие там готтентоты дики и жестоки, но не столь грязные и засаленные, как капские. Один из них попал в руки голландцев, когда те находились возле Медной горы. Он был из народа, который они называли каммесоны, из тех, которые собирались похитить скот, в 1685 г., когда наши люди посетили Медную гору. Его, захваченного, доставили к мысу. Там за ним почти два года ухаживали. Он там все видел — корабли и другие вещи, и очень дивился. Он стал более человечным и, казалось, начал питать расположение к нашим людям. С целью приманить эти далеко живущие народы, его с подарками в виде табака, скота, медных бус отправили домой, взяв слово, что он там расскажет, сколько добра ему сделали голландцы. Но впоследствии стало известно, что он был убит ради его добра другими готтентотами, мимо которых ему пришлось проходить.

Продолжая прерванный рассказ о нашей Тартарии, скажу, что люди, живущие вблизи реки Енисей, возле русских острогов, в этих краях понимают по-русски, но те, которые живут дальше, не говорят по-русски. Живущие вблизи Тюмени, Верхотурья (это города в Сибири) и в Томском понимают русский так же хорошо, как и свой язык.

В Енисейском строят довольно большие суда с верхней палубой. На них ездят на Лену, окружным путем, вдоль берега [Ледовитого океана], при условии теплого лета, что не всегда бывает, а также в восточном направлении или по реке Тунгуске до самой Лены, сквозным путем, и некоторые говорят, что здесь имеются реки, которые из Енисея впадают в Лену (что я, однако, не смею утверждать).

В этих краях не употребляют для передвижения лошадей, которых там мало, а тех, которые есть, используют лишь для перевозки дров или грузов в городах. Для дальних переездов запрягают собак и оленей в повозки и сани.

В Самарове, расположенном при слиянии Оби и Иртыша, так же очень мало лошадей. И здесь впрягают собак в сани, особенно, когда выпадает много снега, ибо лошадей тогда использовать нельзя, и маленькие сани, в которые запрягают собак, называют нарты. Они сделаны из тонкого, как щепки, дерева, а деревянные части внизу, на которых едут [полозья], толщиной в три пальца и такой же ширины. Если на них перевозят человека, он ложится на бок или спину. Сани длиной в человеческий рост. Веревка обвязана вокруг шеи [собаки] и идет вдоль спины. Каждые сани везут 2, 3 или 4 [собаки], запряженные одна за другой. Ездят по 20, 30, до 40 саней одновременно, одни за другими. Их всех сопровождает мужчина, идущий впереди. /W 654/ Они едут от одной юрты (орды, деревни, места стоянки) к другой и собаки сами знают дорогу. Но дальше их невозможно заставить идти, как бы ни гнали. Пища их состоит из рыбы. У тунгусов нет письменности. Недалеко от земли тунгусов живет еще народец по имени табириссини. Они живут скотоводством. Их страна известна под именем Турграсинск, и барбанцы и тубинцы, живущие между городами Краснояр и Енисейской, тоже живут скотоводством. Они не едят хлеба.

Тунка — это местечко на реке Тунгуске, где живут около 500 человек. Они платят дань Их Царским Величествам. Их называют сойоты. Недалеко оттуда к югу живут около 2 000 человек из того же рода, но они находятся под властью мугалов, а именно, под властью князя [815] Долой Нойена. Они — идолопоклонники. Их язык похож на мугальский.

Отче Наш на тунгусском языке, переведенный с московитского, или славянского языка

Отче — Aminmoen
наш — Moengi,
иже еси — avagoe
на небеси — negdaoegidadoe,
да святится — garisjegan
имя — gerbisch,
твое — singi
да приидет — jemesjegal
царствие — Oldidgoe
твое — singi
да будет — osjegan
воля твоя — sitlu singi,
яко на небеси — on negadadoe,
и на земли — doendradoe
хлеб — kiltere
наш — moengi
насущный — inegdoe,
даждь — boekal
нам — moendoe
днесь — tikin
и остави (и прости) — akokal
нам — moendoe
долги — ogbi
наши — moengi
яко же и мы — on boe
оставляем (прощаем) — amnenkiteref
должникам — kotatsjoldoe
нашим, — moendoeck,
И не введи — aminkalivra
нас — moendoe
во искушение, — jeregdoevi,
но избави — a jukal
нас — moendoe
от лукавого — moigadoeck
яко — on
твое есть царствие — singi bisin ogdidgoe,
и сила (могущество) — Mandi,
и слава — Baschin,
во веки веков — Jereger,
Аминь. — Tesje

Тунгусы — храбрые воины. В 1693 г., в августе, около реки Ган, 50 тунгусов ночью напали на 15 мугальских жилищ. Всех стариков, мужчин и женщин убили, а детей увезли с собой в рабство.

Луки у них очень тяжелые и жесткие, так что иноплеменники их не могут употреблять. Они настолько сильный народ, что с одним луком могут одолеть двух противников с луками. Их считают самыми умными из живущих там народов. У них очень хорошая память, как мне заявляют свидетели, которые общались с ними.

Тунгусы получили свое название от реки Тунгуски, которая впадает в Енисей. Рассказывают, что у некоторых в горле есть наросты, как у людей в Альпах, и когда они говорят, то сильно квохчут. Их язык похож на самоедский. Это удивительная страна.

Тунгусов называют [или] «оленными», или «конными» тунгусами, потому что северные употребляют оленей для тягловой работы, так как земля болотистая и лошади не могут быть использованы, а «конные» тунгусы хотя и редко, но все же используют лошадей.

Тунгусы начинают жить брачной жизнью и рожать детей с 15-16 лет.

Вождем оседлых братских народов сейчас является Бодорай. Они живут вблизи озера Байкал, под покровительством Их Царских Величеств. Они отказались платить дань мугалам и отошли от них. Недалеко от них находится земля Кабанье. Там, во время войны мугал между собой (в 1686 г.), /W 655/ стояли военные отряды Их Царских Величеств.

Федор Алексеевич Головин, великий посол московитов в Голландии, в 1697 г. мне рассказал, что тунгусы — самые дикие люди, который он когда-нибудь видел. Они никогда не расчесывают волосы и носят на спине грязные косы. [816] Они едят, как животные, и отличаются от них только внешне. Как украшения, они вешают на себя лошадиные хвосты, куски свинца, олова и т. д. Когда у них много пищи, они наедаются по-скотски, до рвоты, а когда у них недостаток — могут поститься до 8-10 дней. Чтобы легче переносить голод, они привязывают к себе дощечку толщиной в 4 пальца, от подбородка до низа живота, и чем больше продлится голод, тем туже и плотнее ее натягивают, так что кишки плотно прижимаются, и у них утихает ощущение голода. Они никогда не снимают одежды и портянок, пока те от ветхости не разорвутся.

Тунгусы обычно широколицы. Когда зимой родятся дети, они их сразу же натирают снегом, а летом [окунают] в холодную воду. Это делается для того, чтобы дети рано научились переносить холод.

И как бы бедны эти люди ни были, они считают себя все же счастливыми в своем положении. Они куют железо и подковывают лошадей. Они выделывают и вилы, и гарпуны, ножи и [другие] подобные железные изделия.

Они не носят рубах. В среднем живут довольно долго.

Мужчины носят шапки из меха белых и рыжих лисиц. Шапки сзади открыты и обмотаны вокруг полосой с плоской шелковой кистью. Некоторые из них похожи на синцев. У них маленькие глаза. Другие, по большей части, широколицы и крепкого сложения. На ногах они не носят обуви и сапог, а обматывают ноги и ступни кожей, или носят штаны, сшитые из одного куска.

На реке [Нижней] Тунгуске, южнее, чем Верхняя Тунгуска (которая впадает в Енисей и собственно является его верхним притоком), говорят, есть 8 порогов. Рассказывают, что около ее начала сначала был острог под названием Нижний.

Мне сообщил очевидец, что 13-го апреля лед на реке Тунгуске только начал таять, а 12-го мая пришел в движение, скопился у обоих берегов большими горами и 15-го [река] была вполне судоходной, но 19-го лед растаял. Посол Их Царских Величеств, который отправился к синским границам в 1686 г., поплыл по ней. Он прибыл 25-го мая в Касим. Это название городка. Из-за плохой погоды он был вынужден задержаться до 3-го июня.

Тунгус по имени Ахтамур рассказал недавно одному путешественнику, будто синский император происходит из рода, который тунгусы называют рыболовами. Тартары, которые заняли Сину, раньше в основном довольствовались рыболовством и скотоводством, и предок хана был главой того народа, который называли рыболовами. Разбогатев, он совершил многие благодеяния и этим добился любви народа. Когда древняя династия ханов этого народа вымерла, его род был призван к правлению. Поистине, похвально, когда добродетель так возвышает свой род и настоящей династии честь, похвала и слава за то, что добродетель, мужество и храбрость настолько возвысили ее. В его стране, говорил он, называют синского императора Жецинкин хан.

Он еще говорил про страну, где есть много ценностей, и откуда привозят много товаров за синскую стену. Эта страна может быть Японией.

Прелюбодеяние у тунгусов наказывается не строго. За небольшие преступления они сами вершат суд, но за тяжелые — как убийство и другие, судят местные русские воеводы. Тунгусы признают русского царя, который там похвально правит.

Тунгусы незатейливы в одежде. Ходят в мехах, звериных шкурах. Встречаются некоторые, самые богатые, которые одеты в серое или белое сукно или в [817] белые холстинные кафтаны, что им привозят из России. Многие /W 656/ из них ходят в кафтанах из рыбьей кожи, как тюленя, так и других рыб. Они поклоняются дьяволу, которого называют сатанка или Бог сатанка, так же как и остяки называют своих идолов сатанка, как выше было сказано.

Это коренастый и крепкий народ, но с маленькими руками и ступнями. У них короткие ноги, большая голова, высокий рост. Они смуглы, носят волосы коротко остриженными. Они более сильного сложения, чем остяки. Обычно они находились под управлением одного главы. Говорят, что еще живы родственники и потомки прежнего князя.

Они живут большей частью разбросанно, а не в деревнях, летом около рек, а зимой вдали от рек, в хижинах, хотя некоторые постоянно живут на берегах рек, и не кочуют так далеко, как мугалы, калмаки и другие соседние народы. Мужчины летом отправляются на рыбную ловлю, а зимой на охоту за соболями и другим зверем. Зимой женщины остаются дома, а летом они идут с мужьями. Их хижины или деревянные жилища довольно низкие или закопаны в землю, особенно те, в которых живут зимой. Под властью московитов они управляются местными людьми.

Тунгусы едят в основном рыбу, свежую и сушеную. У них нет домашних животных, кроме тех, которых привезли туда московиты, но много диких.

Тазата — это остров в Тартарском море, названный и нанесенный [на карту] наугад, хотя я ссылаюсь на синские карты, где он нанесен на том же месте. Кроме того, древние говорили, что на острове Тазата встречалось много соколов, которых и сейчас еще можно здесь встретить.

Мне сообщают, что на острове Ганской растет много кедровых деревьев. Этот остров лежит в устье реки Енисей, и господин Салтыков, который был главным воеводой в Сибири, в личном разговоре передал мне свое мнение, что остров Тазата, о котором говорил Плиний, еще сегодня называется так, или Таз, что на народном языке значит «чаша». Есть там и губа такого же названия, откуда, очевидно, и получилось имя Тазата, который, как я предполагаю, лежит несколько восточнее. Город Мангазея, он говорит, состоит из тысячи домов. Он заселен русскими, и там имеется свой воевода. Там очень хорошие соболи. Город лежит восточнее, чем я его нанес, а именно, у восточного берега острова Ганской, в устье Енисея. Мангазея, или Мангазейской, — это самый древний город, но он очень разрушен.

Оттуда [из Мангазеи] в местных лодках, сделанных большей частью из шкур, согласно сообщениям этого господина, отправляются к рекам Обь и Лена. Но он не знал, как далеко уходящим на север можно считать берег между реками Енисей и Обь.

По его мнению, можно от реки Енисей, мимо Лены, дойти до Амура, в чем сомневаются другие, из-за большого количества льда.

В городе Якутской находится больше 1 000 заложников различных языческих народов, живущих по всему северу до реки Амур. Они платят дань Их Царским Величествам. Когда якутский воевода посылает солдат для сбора дани, состоящей в основном из мехов, то они обычно возвращаются не раньше, чем через год.

Он говорит, что от города Березова можно дойти до моря за два дня, а от Тобольска требуется не менее трех недель. Согласно его сообщению и по его мнению, у меня на карте напрасно нанесен южный город Березов, потому [818] что это один тот же самый [город], что и Березов, нанесенный мною севернее и ближе к морю. Тогда этот [южный] Березов нанесен мною напрасно, но я, однако, пока не смею вносить изменения, а оставляю это до более подробного исследования, ибо эти места так нанесены и названы по другим достоверным источникам.

Якутской — это самый крупный укрепленный город на реке Лена, или, скорее, крепость с городком, где находятся 100 домов, здесь стоит гарнизон Их Царских Величеств, иногда примерно из 2 000 человек, а в другое время лишь из 120 человек. Эти солдаты пользуются большими преимуществами. По-видимому, Их Царские Величества предоставили им больше свободы, чем другим войскам, /W 657/ ввиду отдаленности этого места. Им разрешено самим охотиться на соболя, при условии, что одна десятая остается для Их Царских Величеств.

Ниже следует список народов, живущих в Якутской земле: якуты, тунгусы, юкагиры, ламуты, коряки, чукоты, ходини, чурани, олюторы, бобровы.

Каждый из них имеет свой язык, и они отличаются друг от друга, в особенности те, которые живут на некотором расстоянии [друг от друга]. Их одежда и образ жизни, управление и орудия в основном сходны. Только некоторые употребляют пращи, попадая из них очень далеко и точно.

Вокруг Якутского не растет хлеб, его привозят туда, как и водку, по рекам, с верховьев и из России, а ее продают в кабаках очень дорого. Кроме того, в некоторых местах, в течение 10-20 лет, начали перегонять водку за счет Их Царских Величеств. Люди там мало употребляют хлеба. Едят в основном рыбу и мясо. Из рыбы они делают муку. Там имеются волы, овцы, коровы и лошади, привезенные московитами. Птиц там летом так много, что их убивают палками.

Якутской, говорят, приносит ежегодный доход не менее 7 000 рублей ценными соболями и черными лисицами. Польский путешественник Никипер говорит, что между Тобольском и Якутском полгода пути, не столько из-за расстояния, сколько из-за неудобства дорог.

Здесь очень холодно, и зимний день короткий. Люди здесь живут в землянках. Там не растет другая зелень, кроме (немного) капусты и травы. Но там большие леса, где ловят соболей.

Сухим путем здесь трудно проехать из-за пустынности и приходится путешествовать от одной реки до другой. Там много рек и озер, больше, чем где-либо в округе.

От устья реки Алдана, которая впадает в Лену, требуется сухим путем передвигаться до зимовья Янского 4 недели. Это зимовье лежит на реке Яна, которая впадает в Ледяное море.

В наиболее северной и восточной части Азии я несколько раз нанес на карту слово «зимовья», потому что эти места служат многим жителям, которые живут в поле зимним укрытием от холода. Как говорят, некоторые из зимовий, те, где находятся воины московитов, огорожены и укреплены земляными валами и т. д. Около Лены и в более восточных землях, есть места, где гарнизоны состоят из 10-12 русских, поставленных для надзора за местными жителями и для сбора дани.

В реки, вблизи которых лежат эти зимовья, летом иногда приходят кочи или суда, с запада. Они идут вдоль берега, для торговли по реке Лена из острога Якутского.

Чтобы ехать от Сургута в Якутской по реке Лена, следует идти вверх по Оби, по реке Кеть, направляясь к [819] Енисейскому и снова вниз по реке Енисей до реки Тунгуска, и так доходят до реки Лена. Все это [приходится делать] потому, что прямые дороги болотисты и непроходимы.

В начале октября река Тунгуска начинает замерзать. Очевидцы мне рассказали, что они видели, как 6-го числа лед уже пристал к берегам, и в середине реки скопился большими грудами на мелях. Он там вызвал сильный холод и непогоду.

Город Иркутской, примерно в 8 милях от озера Байкал, был построен несколько лет назад и снабжен крепкими деревянными башнями. Пригород его очень большой. Там можно достать в изобилии мясо и рыбу. В окрестностях этого города и в Верхоленске растет в изобилии хлеб, ибо земля там очень плодородная. Здесь поселилось много московитов. Напротив города с востока находится горящий источник, который несколько /W 658/ лет назад довольно сильно горел, а теперь слабеет, так как поднимается лишь немного дыма там, где прежде пылало яркое пламя. Отверстие в земле довольно широкое. Если вблизи от него воткнуть в землю длинную палку, то она оказывается снизу сильно нагретой. Небольшая речка, под названием Иркут, впадает в Ангару и недалеко оттуда находится монастырь. Осенью эта область часто подвержена землетрясениям.

Город Иркутской лежит западнее Ангары.

Сибирь простирается до Иркутского. Озеро Байкал зимой замерзает, а летом его из-за бурь трудно пересекать. На западном берегу Байкала встречается несколько братских юрт, или жилищ. Эти люди поклоняются небу. Один очевидец рассказал мне, как он там видел, что они прикрепили к дереву, головой вверх, овцу и козу, представляя себе, что они этим почитают и служат небу. Один раз в год они приносят жертву небу. Кабанья и Большой, вблизи Байкала, лежат у реки Селенга. Это два местечка подданных Их Царских Величеств. Они недавно были несколько укреплены против нападения иноземных врагов.

Около Иркутска и озера Байкал живут больше 5 000 тунгусов, которые признают Их Царские Величества.

Браты имеют свою особую письменность, но лишь немногие из них умеют читать. У них много скота, они хорошо одеты и некоторые приверженны магометанской религии. И среди мугал теперь тоже встречаются магометане, хотя и немного, так как большая часть их — язычники. Они высокого роста и крепкого сложения. Они всегда находятся в ссоре с соседями.

В 1685 г. возник спор между Их Царскими Величествами и Кутухтой относительно некоторых братских [народов], живущих за озером Байкал, вблизи города Селенгинского, которые вышли из повиновения Кутухте, ушли от мугал и приняли покровительство Их Царских Величеств. Но позднее все было налажено, так что они остались под господством Их Царских Величеств. Это дело было затеяно мугальским князем Батур Контайша, к которому присоединились и другие тайши, или князья, для того, чтобы не только возвратить этих братских людей прежним господам, которых они раньше признавали и платили им дань, но и для того, чтобы вернуть несколько тунгусских семей в подчинение мугал. На самом деле, эти братские люди и тунгусы еще до прихода русских жили как свободные люди в стране Даурия.

Буряты, или братские, и мугалы, живущие в Балаганском, вблизи реки Тунгуски и Енисея и около Ангары, [820] имеют вблизи своих мест обитания в горах много руды и умеют простыми орудиями хорошо выделывать разные мелочи. Они выделывают их даже из серебра, хотя его там очень мало, и из олова, которое получают из области Даурия, около Аргуни. Они раскапывают в долинах много древних могильников и находят там кованное серебро. Козья шкура, как ее снимают с животного, служит у них кузнечным мехом. Ее так плотно сшивают, будто это живая коза, садятся наземь и поднимают ее за шею вверх и вниз, другой рукой держат железо, подкладывая уголь. Кузнецы орудия, наковальню, меха и все, что им надо, носят в небольшом нетяжелом кожаном мешке, привешенном сбоку.

Среди бурят существует неписаный закон, по которому они не смеют разводить свыше юоо голов скота — волов, коров, лошадей, овец и верблюдов. Когда разведется скот, превышающий это число (но не тогда, когда их украдут у врага), устраивают решетку в середине жилого места. Там сажают старуху, вооруженную луком и стрелой (женщины там тоже стреляют из лука). Вокруг нее тогда находится та часть скота, которая превышает тысячу. Женщина, якобы, стреляет из лука в защиту животных, но стрелы нарочно выпускает слишком высоко. Мужчины бегают за нею вокруг загородки, потом прибегают и увозят скот, будто бы украли его у врага. Таким образом они увеличивают количество домашнего скота выше тысячи, да иногда и до 3 000, воображая, что не грешат против обычая. Позади дома бурята имеется /W 659/ помещение для скота в зимнее время, но летом помещение пустует, ибо тогда скот пасется. Этот народ убивает ежегодно какое-нибудь животное, домашнее или дикое, высоко подвешивают его вместе с мясом и шкурой на жердь. Так оно высыхает. Перед ним они падают ниц и поклоняются.

Браты, или буряты, говорят, держат много собак и мех собачий они употребляют для одежды, как и соболя, но мех собаки служит верхом одежды, а мех соболя идет внутрь. И это делается потому, что собака ловит и побеждает соболя.

Около Якутского, Братского и Аны встречается жемчуг. Но он некрасивый и его немного. Один очевидец рассказывал мне, что видел, как его ловили около Якутского таким образом: мужчина делал небольшой плот с отверстием в середине. На этом плоту он плавал по совершенно прозрачной воде, так что было видно дно реки. Когда он таким образом обнаруживал устрицу, он хватал ее щипцами и поднимал наверх. Однако, улов был очень небольшой.

Городок Братской довольно маленький, но вне острога есть много домов, заселенных христианами и язычниками.

Браты и тунгусы едят мясо иногда в сыром виде, иногда его держат рукой на палке над огнем и слегка поджаривают. Они, как мне рассказывали очевидцы, часто едят мясо лошадей, волов или верблюдов. Когда их много и они спешат, они делают так: режут животное, кладут на спину, с обеих сторон слегка сдирают шкуру, затем бросают внутренности на землю, слегка выполаскивают живот и наполняют его водой. После этого они берут раскаленные камни и бросают их в тело животного, связывают или зашивают кожу с обеих сторон. Когда вода закипает, повторно бросают внутрь животного раскаленные камни, [мясо] как бы сваривается. Тогда они, стоя вокруг, отрезает каждый себе, сколько хочет, и съедают мясо.

Буряты не обрабатывают землю и живут охотой с помощью лука. Обучают своих сыновей (как только они достигнут 4-5-летнего возраста) сидеть [821] уверенно на коне, для чего они связывают таким детям ноги под животом [лошади]. Таким образом привязанного ребенка заставляют ехать в сопровождении мужчин. Один мужчина едет рядом, подгоняя кнутом лошадь, на которой сидит мальчик. Из-за таких упражнений все дети привыкают ездить, как и взрослые. Мужчины, когда они достигают 12-13-летнего возраста, их обучают (так, чтобы московитские чиновники не видели) уклоняться от стрел. Для этого они ставят мальчика на коне в степи, и несколько человек на быстрых конях стреляют из лука. Мальчик должен увертываться и уклоняться от стрел. При этих упражнениях стрелы сделаны из такого материала и такой формы, что не ранят. Некоторое время мальчикам не дают пищи, пока они не научатся стрелять в цель. Они учатся еще и пешими уклоняться от стрел. Как мне рассказывали очевидцы, иногда случается, что при таких упражнениях бывают несчастья и кого-нибудь из участников подстреливают, если он недостаточно быстро нагибался и увертывался. Смерть в таком случае выкупается у родственников за 300 лошадей, и 50 [лошадей] — русскому воеводе, под [властью] которого они находились. Московиты запретили эти опасные упражнения, потому что, хотя стрелы своей формой и материалом не так уж опасны, все же случаются несчастья, потому что стрелы иногда слишком крепки и недостаточно хорошо сделаны.

Иногда этот народ устраивает общую охоту: тогда они со свистом загоняют диких зверей в долину с узким входом и выходом, окруженную горами. Там животных убивают, таким образом добывая часто в короткое время 500-600 голов диких животных. Они считают вкусным мясо диких свиней, которых там очень много. За 4 стюйвера можно купить заднюю часть весом в 120 фунтов. Свиньи питаются кедровыми орешками, и поэтому они вкуснее, кроме того, они едят еще и корм под названием «сарана», лакричные корни. Дикая овца у этих людей продается за 5-6 стюйверов.

Когда они собираются вступить в брак, они ухаживают при отце, матери и друзьях. И это продолжается около полугода или целый год. В это время они спят с девушкой, /W 660/ и если она ему нравится, он уславливается [о плате] в столько-то лошадей, рогатого скота или овец. Когда все приготовлено, у них существует обычай, как бы играя, похитить невесту и увезти ее, а родственники, якобы, гонятся за нею. Если догонят — он должен для выкупа что-то дать. А этот выкуп у них называется калым.

У этого народа существует обычай, по которому муж не надевает одежду жены и ее шапку, называемую малахай. Тем паче, он не надевает ни ее сапоги, ни ее брюки и другую одежду. Если же он это сделает, то весьма себя обесчестит. Повсюду его будут презирать, и он не посмеет появляться у честных людей. Каждый избегает его общества. И женщина не наденет одежду мужа. Если она все же это сделает, муж больше никогда не дотрагивается до этой одежды, тем более, не будет носить ее.

У этих людей есть собственные судьи, но если они не приходят к соглашению, то обращаются к русским воеводам, то есть, те, которые находятся под русской властью. Воеводы тогда производят суд. Когда браты ездят верхом, они всегда вооружены луком и стрелами.

Их князьки, или князья, ибо так у них называются главы, живут на довольно широкую ногу. Их супруги ездят окруженные большой свитой из мужчин и девушек. Сбруя лошадей покрыта [822] длинными двойными кожаными кистями, украшенными железными змеиными головками.

Когда буряты приветствуют кого-нибудь, они поднимают ладонь над головой и произносят слово «мендух», что значит: «Я приветствую Вас».

Женщины, защищаясь от стрел, набивают свои брюки мягкими опилками. Это им кажется удобным. Они бесстыдны и обнажают без стеснения свое тело, намного отставая в целомудрии от мужчин.

Эти люди не носят рубах, надевая на голое тело овчинную шубу. У них мало встречается серебра и золота. Их украшения из красной меди и олова с жемчугом. Жемчуг находят в реке Амур. Они, правда, крупные, но плохого качества и красноватые.

Их оружие, кроме лука и стрел, еще обоюдоострые мечи, длиной 4-5 локтей вместе с ручкой. Его там называют солитма. Есть еще короткие копья, они носят их на спине, привязанными ремнем. Наконечник копья, длиной в ладонь, тонкий и острый. Там носят панцири и кафтаны из колечек. Если такой наконечник попадает в середину кольца, он раздробит его и причинит тяжелое повреждение.

Тунгусы, которые живут у реки того же названия, впадающей в Енисей, и многие тунгусы, около деревни Кажма, раньше были воинственны, занимали широкое пространство, но теперь они находятся под властью Их Царских Величеств, ежегодно платят дань и потеряли свою силу. Они крепки и хорошо сложены. Они прокалывают кожу острым предметом, нанося разные узоры (цветы и забавные фигурки). Когда кожа кровоточит, ее замазывают древесным углем или краской, которая впитывается и навсегда остаются черные изображения, что они считают красивым. Когда они это делают, лицо так распухает, что они с трудом могут смотреть. Из этого можно заключить, какая это боль.

Их жилища, которые они называют юрты, сделаны из оленьих шкур, толстых войлоков и связанных вместе березовых щепок или прутьев, чтобы легче было их переносить. К верху они сужены. Юрта опоясана деревянным кольцом, а в середине оставлено отверстие для дыма. Удивительно, как этот народ при таком страшном холоде может жить в таких жалких жилищах. Когда у них родится ребенок, его немедленно окунают в холодную воду, чтобы он таким образом закалялся с раннего возраста.

Тунгусы есть трех родов: конные тунгусы, которые используют лошадей; оленные тунгусы или те, которые используют оленей, и третьих называют собачьими тунгусами, то есть, они живут, как собаки.

Они верят, что из идолов, которым они поклоняются, одни снабжают их дичью, другие — рыбой, а третьи — соболями и другой пушниной. Если случается, что они не поймали рыбу или дичь, они вешают идола в угол, твердо веря, что в руках этих деревянных изображений власть над охотой. Когда опять удачная охота, они кормят /W 661/ идола или ставят перед ним пищу.

У пяти или шести семей вместе один шаман, или жрец, у которого они часто собираются. Он тогда надевает платье, обвешанное тяжелыми железными изображениями оленей, медведей, змей, драконов и т. д., о чем ниже упоминается подробнее и с примерами. У жреца имеется еще продолговатый барабан, в который бьют. Присутствующие начинают жалобно плакать. Как они говорят, барабанный бой вызывает редкую птицу, похожую на ворона. Кто-нибудь удаляется. Затем его находят, как бы полумертвым, и тогда он у них считается большим святым. Поистине, все это [824] только обман или фокусничество жрецов. Основное богатство тунгусов выражается в количестве жен. У некоторых их от 6 до 10-12, у самых бедных — только одна. За каждую жену они обязаны уплатить ее отцу 10-15 оленей.

Когда они произносят клятву, они берут собаку и колют ее острым ножом в левую заднюю ногу, и так высасывают ей кровь, в чем и состоит клятвопроизношение.

Как бы убого ни жили эти люди, все же они считают себя счастливыми в своем положении. Когда они проклинают кого-то, они желают, чтобы тот жил среди чужих и иноземцев, или занимался бы земледелием.

На обоих берегах рек Аргунь и Шилка живут тунгусы, без деревень или поселков. Они признают Их Царские Величества. Берега этих рек во многих местах так круты и каменисты (как рассказывал мне один очевидец), что приходится вколачивать столб между камнями, чтобы около него притянуть судно к берегу. Около реки Ган, на земле, которую синцы считают своей, еще в 1694 г. жило 200 тунгусов. Однако они в то время платили дань Их Царским Величествам. Они находились под властью одного князя из своего народа.

Они были очень боязливы, и убежали, когда, полтора года тому назад, увидели там большое судно московитов, боясь иноземцев.

Наблюдают, что эти тунгусы, как бы бедно ни жили, все же имеют кое-какую серебряную посуду и украшения.

Браты тартарского происхождения живут большей частью между реками Енисей и Ангара, до Байкала. Это благочестивый народ, живущий скотоводством. Их язык во многом схож с языком народов вокруг Якутского, и их считают одного происхождения. Оба эти языка имеют много общего с тартарским языком. Считают, что эти народы в древние времена из-за войн с калмыками из области Тобола, или из более отдаленных западных краев, были загнаны туда, или же сами перешли туда ради большего простора. Киргизы, живущие около Краснояра, на реке Енисей или около Томского, между гор, имеют еще больше сходства в языке с тартарами. Они также язычники, но о Боге все же достаточно знают, чтобы ему поклоняться, сложив руки над головой и падая ниц, они говорят: «мы поклоняемся вам, Богу, который создал небо и землю и т. д».

Говорят, что различные народы около реки Енисей: барабинцы, толбинцы, кондомцы и т. д. — нечто вроде тунгусов.

Около Туруханска, к северу от Енисея, много белых и голубых лисиц. Здесь люди едят только рыбу и мясо оленя. Их одежда состоит только из шкур этого животного. Вместо рубах или нижних кафтанов они употребляют шкуры молодых оленей, а верхнюю одежду шьют из взрослых животных. Места там большей частью совершенно равнинные.

Говорят, что в Енисейском гораздо холоднее, чем в Тобольске. В Енисейске находится примерно 600-800 домов. Это один из лучших городов этой области и он построен в определенном порядке.

Илимской лежит севернее Иркутского, на берегу реки, в глубокой долине, окруженной очень высокими скалистыми горами. Это маленькое простое русское поселение. Ворота его закрываются деревянным замком, а за частоколом стоят две пушки, для защиты. Там живут около 100 человек, все ратники, со своими женами. Живут они охотой на соболей и других зверей, занимаются земледелием, только для собственного потребления. У местных народностей нет другого оружия, кроме лука и стрел. Называется иначе еще Большая заимка.

Иркут, или Иркутск, расположен [825] /W 662/ очень удобно для торговли с мугалами. Вокруг него очень плодородная земля и изобилие дичи и рыбы. В реке Ангара, которая протекает поблизости, очень много высоких порогов, находящихся на расстоянии мили, полумили или четверти мили друг от друга. В другом месте данного труда рассказывается об этом подробнее.

Иркутск теперь расцветает от торговли с Синой, и население его увеличивается.

Под Иркутском используют суда, длиной в 80 саженей, как и в низовьях реки Волга, где тоже используются большие корабли, вмещающие до 1 000 человек, со многими удобствами, баней, кабаком. Их употребляют для перевозки соли, рыбы, икры. Большое количество людей необходимо для того, чтобы попеременно, канатами тянуть суда против течения.

Людей, которых из России отправляют в Сибирь, используют почти всех как войска, и они не платят ясак, или дань. Других заставляют заниматься земледелием. И тогда они должны платить дань в виде мехов. Эти люди находятся в самой большой немилости.

Этот город [Иркутск] является самым крайним из тех, которыми владеют Их Царские Величества в том краю.

Войска Их Царских Величеств в этих тартарских областях укрепляются все больше и больше. Их называют казаками, по имени тех, которые первыми начали завоевание Сибири 100 с лишком лет назад. Они происходят или набраны из тех казаков, которые живут на Дону, и называются свободными казаками. Они, наконец, дошли до того, что поселились в области Даурия, и на месте, где раньше находился древний город, подчиненный одному тартарскому князю. Там они построили крепость Албазин. Говорят, что они недавно ограбили подданных Сины на реке Амур и принудили их платить дань. Поэтому синцы пришли вниз по реке Шингал и вверх по Амуру на 50 судах в числе 3-4-х тысяч человек. Они осадили город Албазин, о чем подробнее рассказывается в другом месте. Гарнизон, едва состоящий из 100 человек, был вынужден отступить со всем военным снаряжением. Тогда синцы снесли этот город и отправились обратно. Когда сибирские казаки вернулись с подкреплением, чтобы побить синцев, они никого не нашли. Они поймали только одного синца, или, скорее, подданного синцев, который убежал из-за какого-то преступления, совершенного во время похода. Он говорил, что его жилье находится на реке Шингал, и что многие тунгусы перешли с северного берега Амура на южный берег и поселились в областях между китайской стеной и Амуром, под покровительством синцев. Далее, в степях, жили там мугальские орды, и очень мало синцев. Только некоторые укрепленные города заселены в основном синцами и чужеземцами. Что касается разногласий между московитами и синцами относительно ловли жемчуга, о чем сообщали отцы иезуиты, то об этом он ничего не знал, и считал, что это выдумка.

Если хотят ехать сухим путем из Сины в Албазин, то редко едут прямым путем, потому что там много пустынных и непроходимых мест, а направляются через области, подчиненные Катухте, или иначе, Катухтину, через Наум и Кочиев на Селенгинск и дальше снова по Амуру до Албазина.

Не больше чем в 2-х милях от Албазина есть река Чиркир, или Черкимо. К этой реке от Албазина через чащи идет тропа, такая узкая, что одновременно только один человек или одна лошадь могут проехать. Иногда приходится 4 дня быть в пути между Албазином и Нерчинском, из-за плохих дорог. Иногда [827] погода плохая и дороги испорчены, залиты водой или занесены снегом, так что можно использовать сани.

Вокруг Албазина растет много сосен.

Там, очевидно, довольно безлюдно, потому что, когда два русских воина в октябре, во время осады этого города, были отправлены в Нерчинской с донесением, они спускались вниз по Амуру на одну милю, и, когда их лодка потерпела крушение от [напора] льдин, они вышли на остров, где они должны были пережидать в течение 8 дней ледоход, пока не встал лед и смогли выбраться оттуда. Тогда они перешли на берег и три недели шли пешком, почти все ночи и дни, через леса и пустыни, вынуждены были при отсутствии /W 663/ пищи питаться брусничными листьями вместо хлеба. (Брусника — это кустарник, низкий от земли, и дает вкусные, красные ягоды). Они почти не встречали людей, но встретили кое-где горевшие жилища и рожь на полях, что было делом рук врага.

Несколько южнее Албазина находятся высокие каменные горы, через которые прошли синцы, когда осаждали этот город. Эту дорогу используют зимой, потому что низменные земли в другое время слишком болотисты, чтобы идти с тяжелым грузом. К востоку есть высокая гора, которую называют белой горой.

То, что синцы ниже города Албазина, на берегу реки Амур, построили укрепленные города или деревни, явствует из следующей копии небольшого письма, присланного мне из тех краев:

«30-го августа китайцы (Синцы.) отправились на кораблях всем своим народом, со всеми судами вниз по Амуру к своим синским городкам». Здесь кончается это письмецо.

Уроженцы называют Албазин еще Албанезом.

То, что язык, на котором говорят около Албазина на реке Амур, несколько иной, чем язык ниухских тартар, можно заключить из того, что когда нашли одного никанца, это ниухе, в Албазине и привезли его к московитам, то никто не мог его понять.

О том, как обстоит дело у людей, живущих далеко к северо-востоку и к востоку, что касается их способа правления, религии, управления, торговли, науки, языка, одежды, жилища и хозяйства и того, кем они покорены, об этом мало сведений у нас из-за дальности расстояния и трудности пути. Несомненно то, что почти все народы к северу от Амура признают Их Царские Величества, повинуются им и платят дань, одни больше, другие меньше, и что кое-где в этих отдаленных краях построены небольшие русские крепости. Так что русский царь владеет большим числом царств, народов и стран, связанных между собой, чем когда-либо на свете владел какой-нибудь христианский монарх.

Карачай — это село, неподалеку от Краснояра, на реке Енисей. Недалеко оттуда имеются еще 2 села, заселенные русскими и крещенными туземцами, названия которых мне не известны.

Краснояр — это город или городок на реке Енисей, построенный по приказу Их Царских Величеств, царей Московии, на границах с киргизскими народами, населенный московитами. В трех милях от этого города, говорят, но это сомнительно, имеются серебряные руды. Считают, что там много минералов, хотя еще не открытых, о чем я не имею достоверных сведений.

Недалеко от большого водопада Шаманской, на реке Тунгуска, живут многочисленные тунгусы. Там находится известный шаман, или колдун, этих народов. О нем мне один очевидец пишет следующее: [829]

«Это высокий старик. У него 12 жен. Он не стыдится своего искусства, а показал свое волшебное платье и, кроме того, еще некоторые предметы, используемые им при колдовстве. Кафтан, украшенный многими железными изображениями птиц и рыб, ворон, сов, птичьи лапы, а также топоры, пилы, молотки, ножи, сабли и изображения животных и дьяволов и т. д. Эти вещи, хотя и некрасиво и плохо оформленные, были рядом прикреплены одна возле другой, так что оставались подвижными. На нем были штаны, обшитые такими же железными изображениями. Над ступнями ног и над кистями рук висели две железные медвежьи лапы и над головой два железных рога. Когда он собрался колдовать, он взял в правую руку плоский барабан, сделанный по своим правилам, держа в левой руке плоскую палочку, сквозь которую была протянута шкурка горностая и, подпрыгивая, ударял в барабан, причем железные вещи, приводимые в движение, производили большой шум. Он вращал глазами и вопил так, что страшно было слушать.

Собираясь отвечать на вопросы, которые эти простоватые тунгусы хотели задать, он продолжал неистовствовать, кричать, плясать и прыгать, пока не [830] появится черная птица (К этому, очевидно, эти птицы приучены.) над шалашом или вблизи его. Тогда он падает, как бы в обморок, и в таком положении лежит в течение четверти часа, /W 664/ после чего, придя в себя, отвечает на вопрос относительно краденого, или на другой вопрос. Ему следует платить прежде, чем он начнет свое искусство. Он богат скотом, который ему дают соседние язычники, называемые низовыми тунгусами». Здесь кончается письменное сообщение, присланное мне об этом воображаемом заклинателе.

Эти низовые тунгусы — это крупные, сильные люди. У них длинные черные волосы, связанные вместе сзади головы. Они болтаются через плечо, как лошадиные хвосты. Они широколицы, но у них не такие плоские носы и маленькие глаза, как у калмыков. Летом и женщины, и мужчины ходят голыми, прикрывая срам кожаным поясом шириной в 3 ладони, разрезанным, как бахрома. Пояса женщин украшены бусами и железными изображениями. На руке мужчины носят сосуд или клетку с огнем, чтобы отгонять комаров, как выше было упомянуто. Комары там очень мучают человека. Кожа у этих людей вся искусана, а иноземные путешественники должны закрывать руки и лицо от этих насекомых.

Зимой тунгусы носят одежду или кафтаны из оленьих шкур, еще с головой, хвостом и лапами, а иногда даже с рогами, внизу окаймленные мехом собаки. Они очень быстро и ловко прыгают и бегают.

Когда тунгус или бурят умирает, то его ближайшие друзья кладут его голым на дерево и держат там до тех пор, пока мясо разлагается. Тогда они хоронят кости или вешают их иногда на дерево сушиться.

У них нет других жрецов, кроме своего шамана или колдуна. Во многих хижинах встречаются идолы, вырезанные из дерева, высотой примерно пол локтя. У них человеческий образ. Тунгусы его кормят или суют, как это делают и остяки, пищу в неподвижный деревянный рот из лучшей части пищи, так что она течет изо рта идола, вдоль тела. Они их обвешивают конскими /W 665/ хвостами, человеческими волосами и другими предметами. Хижины сделаны из березовой коры. Перед жилищем висят луки и железные орудия, с которыми ходят на охоту. Перед хижиной или рядом с ней висят мертвые молодые собаки, которые им служат пищей. Летом они живут рыбной ловлей, а зимой охотой за дичью.

Панова — это название деревни в области Енисея.

В устье реки Илим должно быть много рабочих и гребцов для переправы судов через пороги. Воевода, управляя этой областью от имени Их Царских Величеств, живет в остроге Илимском. Это город, где нужно всегда держать хороший караул против мугальских разбойников, когда живут с этим народом в ссоре.

На реке Енисей, прежде чем дойти до озера Байкал, есть порог или мель, который называют Шиманской или Шаманской переправой, где вода часто так мелка, что приходится разгружать суда и перетаскивать их разгруженными.

Этот Шаманской, или Колдовской, порог простирается на полмили, и при тихой погоде можно слышать на расстоянии трех немецких миль, как вода падает через каменные утесы. Чтобы перетянуть суда, хотя и пустые, требуется иногда 8 дней. Здесь всегда освобождают их от груза и переносят сухим путем. Летом здесь мало воды, а зимой вода обычно прибывает. Нельзя переправить суда через порог без тунгусских [831] лоцманов. Они или русские, или тунгусы. От кораблекрушений там часто погибают люди. За то, чтобы провести судно вверх по течению, платят 5 рублей, а вниз — 2 рубля.

На берегах стоит много крестов, в знак того, что там утонули христиане.

Те, кто занимаются земледелием в окрестностях Илима, должны платить одну десятую часть урожая воеводе в Илим, что в 1686 г. составляло примерно 20 гульденов на семью.

Падун — это тоже порог на этой реке, где приходится разгружать суда, так что там тяжело плавать. Прежде чем до него дойти, имеется еще один порог, который прозывают длинным, на нем разбилось раньше судно Их Царских Величеств.

Другое название — Илимской.

Каменка и Кашима — это места, недалеко от Рыбной, на реке Енисей. Продукты питания там не в изобилии. Выше Каменки в реке встречаются пороги и скалы под названием Овсяные. Через них приходится волочить суда канатами и лошадьми. Другой порог, несколько выше, носит название Карбаска. В этой реке имеются еще и безымянные пороги. Некоторые называют Кашинские пороги. Через них перейти можно только с попутным ветром из-за их высоты. Некоторые лежат поперек реки, другие — вдоль течения.

Корейе — это речка, которая впадает через земли Удольской в Енисей, в четырех днях пути от острога Удинска.

Еравинские остроги расположены на реке Еравна. Там живут несколько человек, занятых земледелием.

Теленбинский острог лежит в области Ченско.

Река там течет быстро и она очень камениста, в особенности около порога под названием Аплинский. Через нее приходится переправлять суда или волочить их на плечах.

Прежде чем дойти до Братского острога, недалеко от озера Байкал, нужно перейти через волок под названием Панский волок, и еще один порог, под названием Пьяный, или Хмельной порог. Около Иркутского острога были построены корабли, на которых посол Их Царских Величеств должен был переезжать через озеро Байкал в 1686 г.

Каменка — это деревня, недалеко от Братска, или Братского острога, где перезимовал отряд русских воинов в то время, когда посол Их Царских Величеств находился в пути к синским границам. Она лежит в 3-х днях пути от Рыбной.

В области Братского лежит деревня под названием Кежма, здесь найдется хорошее питание, в других местах этой области Братской хлеба недостаточно.

Спасский монастырь расположен недалеко отсюда.

Одну деревню в области Илима называют Тушама.

Кежма — это деревня недалеко от Братска.

/W 666/ Удинской — это место в области Илима, где недавно находилось 30 жителей. После него идет Балаганской и недалеко оттуда — Торкинск.

На реке Ангара много домов. Жители платят дань московитской короне в Верхоленск и Балаганской.

Жители Братска, говорят, платят дань в одном местечке, под названием «Двести хижин», так названном по количеству маленьких жилищ.

Около реки Большая Шилка (ибо там есть еще и река Маленькая Шилка) в 1686 г. 21-го октября обнаружили много мугальских шалашей. Жители их жили мирно и спокойно.

И около реки Чикой, и в других местах, вблизи Селенгинского, в то время спокойно жило много мугалов в своих шалашах. [833]

В 30 верстах от Селенгинского есть река Сирим.

Под Яравинском, в стороне от Ярагодской, в том же году некоторые мугалы увели несколько лошадей.

Киряна — это река, точное месторасположение которой нам неизвестно. Но мне сообщают, что она течет через Табунутскую область в стране мугалов.

В мугальской Табунутской области Сухалая правит князь Ачирен. Над ним и многими другими мугальскими князьями, очевидно, имеет некоторую власть Катухта, и в мирских, и в духовных делах. Но насколько его власть простирается, мне точно неизвестно.

Тем более я склонен делать этот вывод потому, что в сообщениях, присланных мне, я нахожу следующие слова:

«Посол Катухты сказал, что он в своем городе и в мугальских областях прикажет правителям составить строгие указы о том, чтобы мугальские люди могли жить в мире и покое и не выходили бы за свои границы».

Замок, или по-русски, острог, и город Краснояр, по наиболее достоверным свидетельствам и письмам, дошедшим до меня, лежит недалеко от реки Енисей, к западу в глубь страны. Однако у меня хранится письменный рассказ, в котором говорится, что Краснояр лежит на истоке реки Катунь, которая впадает выше в Обь.

Этот город и Енисейской, лежащий на Енисее, — это города с деревянными башнями, построенными по русскому образцу и дальше окруженными лишь частоколом. Другие города и выше, и ниже по реке Лене, это лишь деревни, или открытые, или огороженные просто частоколами, без башен. Этот город — примерно полчаса пути в окружности. В нем живут русские. Киргизы, которые здесь живут поблизости, часто бунтуют.

От Краснояра в Томск трудно ехать прямым путем из-за киргизов, которые помешали бы путешественнику, убили бы его. Следует ехать через Енисейской, вдоль реки Кеть и спуститься вниз.

Исаак Масса ⁴⁰³ рассказывает в описании своего путешествия, что река Енисей это самая северная из всех рек Московии, расположенная около тунгусов. Она много шире и больше, чем Обь. Но при более близком ознакомлении, она не столь велика, как Обь. К востоку, он говорит, там большие горы. Среди них некоторые извергают огонь и серу, как выше было сказано. К западу располагается очень плодородная равнина.

К концу реки Пясида, к западу от Лены, имеется большой проход сухим путем к Енисею.

Народ, живущий около реки Пясида (которая впадает в Ледовитое море) — это смугло-желтые, крепкие люди. У них маленькие глаза и плоские лица. Страна изобилует дичью, рыбой и птицами. Она [река] зимой очень крепко замерзает. Берега поднимаются с обеих сторон и там есть очень высокие горы. Вода в реке весной поднимается довольно высоко. Там встречаются странные звери, деревья, растения и птицы, неизвестные в других местах. Здесь используют суда с четырехугольными парусами. Встречается пробирный камень. Страна довольно пустынна. Жители питаются сырым мясом и рыбой.

Они по типу похожи на самоедов, но не столь дики — простоваты и простодушно служат дьяволу. Дети вождей этих пясидов находятся в русских острогах в качестве заложников. Они должны платить дань в русские остроги, лежащие на Лене. Но те, которые живут западнее реки Тунгуски, платят в Тобольск.

Средне — это значит, середина. Это острог, расположенный высоко к северо-востоку Азии, на реке Блудная, которая впадает в Ледовитое море. Этот острог построен из дерева и глины, [834] /W 667/ Таймура, или Танмура, — это река, которая впадает в Тунгуску, а та, в свою очередь, впадает в Енисей. Река Таймура имеет очень прозрачную, светлую и приятную воду. На берегу этой реки, говорят, есть горящая гора.

Насабайе — мыс земли, к северу, у Ледяного моря, в устье реки Лены, иначе назван Насобачун, что значит «на собаке».

Вблизи Лены, у реки Олонек есть место под названием Язулски, иначе — Ясок-сбирают, где собирают десятину для Их Царских Величеств.

То, что напротив бухты реки Лены лежит остров, это открыл в 1698 г. князь Максим Мухоплечиус и кроме него еще несколько ратников, которые находились в гарнизоне в Якутском. Этот остров, по его сообщению, пустынен, без деревьев и людей. Никого там не бывает, кроме тех, кого туда заносит шторм или ветры, считают, что можно до него доплыть от устья Лены в течение двух — двух с половиной суток. Остров простирается до Святоноса, это значит «Святой Нос», очевидно, это обозначает ледяной мыс. Хотя есть южнее еще место под названием Святонос. Предполагают, что от этого края или этого полуострова до указанного острова примерно 24 часа [хода]. Но не всегда возможно дойти до него, потому что там всегда плавают льдины, и море там большей частью очень бурное, с большими волнами. Если идти от реки Лены, что значит «медленная», к Святоносу, то в правую сторону будет река Яска (как этот господин мне сообщил, хотя эта река мне неизвестна). От окончания, или самой северной части этого мыса, довольно далеко выступающей в море, можно добраться до Лены в 24 часа. Здесь употребляют всегда компас и лот из-за множества мелей.

От этого полуострова берут курс вправо, круто поворачивая до реки Яны, в течение 24 часов. Эта река по ширине одинакова с рекой Москвой. Здесь встречаются рыбы нельма, осетр, максун, чир, налим и таймень. В окрестностях есть олени, лоси, но мало лисиц и нет соболей. Те немногие люди, которые поселились около этой реки и пришли из других мест, живут охотой. Около берега моря раньше было много людей, но теперь убавилось до 20 человек, так многие погибли от оспы, которая свирепствовала там в течение 3-4 лет. И что удивительно, это то, что в этих, столь холодных краях наблюдали, как многие вымерли, а в 1700 г. на острове Фаирхил остались всего 2 человека, остальные умерли от оспы, как наши моряки сами видели и рассказывали мне. Очевидно, потому, что они не берегли себя и не имели целебных средств или не умели их употреблять. Около 300 человек, таким образом, умерли, в течение нескольких недель. Но выше, у истока реки Яны, поселились 200-300 якутов. Река Идитириа недалеко оттуда, имеет такую же ширину, как Рейн. В этой реке есть рыбы милло и нельма, омуль, чир, пелядь, осетр, стерлядь и налим. Там водятся животные: олени, лоси, но нет соболей. Река Устья, или Идитириа у устья, изобилует перечисленными рыбами. Там жили якуты, но недавно больше 300 человек умерли от упомянутой болезни, осталось 10. У истоков этой реки живут 60 якутских охотников.

Между реками Идитирией и Алазеей, восточнее Лены, вблизи моря, берег однообразный, почти лишен извилин.

Река Алазея довольно извилиста и, как мне некоторые путешественники сообщают, более извилиста и искривлена, чем она у меня изображена [на карте]; она очень глубокая. В ней встречается рыба пелядь, чир, чебак, сельдь и щука. Но все эти виды рыбы здесь очень мелкие. Соболей здесь нет, но есть олени, [835] лоси, лисы. Жители там — охотники, под названием якутиры, или екатуры. Недавно их было 300 человек, но почти все умерли от оспы, осталось 15 человек. Они живут только охотой за дичью и рыбной ловлей. В этих краях вдоль берегов ходят парусные суда.

В море около реки Колымы много сельди, нельмы, осетра, омуля, /W 668/ муксуна, щуки и налимов. На берегах иногда попадаются соболя, но редко. Оленей и лисиц там больше, хотя, в основном, у истока реки. Еще недавно там жили 400 человек, по происхождению бкасиры. Но их теперь стало меньше, осталось 20-30 человек, все погибли от вышеназванной болезни. В море, напротив устья реки, есть дикий, каменистый остров. К нему доплывают с реки за сутки или полтора дня. Никто там не бывает кроме тех, кого занесет льдом или ветром. Однажды у кочей с несколькими московитскими воинами спустились по этой реке, чтобы обогнуть Ледяной мыс, который иначе называют Необходимый нос, это значит: «неминуемый нос, или мыс», но они все погибли, по словам вышеупомянутого господина [Мухоплева]. Он считает, что этот мыс нельзя обогнуть, так как и летом, и зимой двигаются льдины и волны очень высоки, а в 1693, 1694 и 1695 гг. лед в этом море не растаял и не ломался. В море встречаются киты, моржи и тюлени, которые часто приплывают к берегу или выбрасываются на берег морскими волнами. Их тогда пожирают белые и черные медведи. Этих медведей, в свою очередь, убивает население. Они собирают ворвань и сало китов, пьют и едят его. Около этого носа имеются в море небольшие острова, где живет некий народ под названием збки и кбатуры. Они все охотники, питаются китами, моржами, тюленями и всем тем, что выкидывает море. Их одежда сделана из шкур оленей и тюленей. У них совсем нет домашней утвари. Там употребляют, для передвижения по горам и долинам, нарты, или скользящие башмаки.

Река Анадырь, говорят, шириной с версту или около московитской мили.

Напротив Анадыри в море небольшой каменистый остров, где живет много птиц, в особенности некий вид больших уток, под названием хаттари, и лесных павлинов. Встречаются рыбы: нельма, щука, чир, налим и сельдь. Соболей там не встречают, но есть олени и лисы. Жители на берегу этой реки, которые все являются охотниками, называются чукчи, ходынцы, чуванцы.

От Анадыри до реки Камчатки ездят по берегу моря на оленях по рекам и озерам и по лесам, когда все замерзает, от 1 октября до 4 мая, но летом там невозможно ездить, потому что земля слишком болотиста, а ездить по рекам вдоль побережья тоже нельзя, из-за недостатка судов и якорей.

Река Камчатия лишь недавно была открыта. Там, где она впадает в море, живет некий народ под названием коряки. Они очень грязные и живут совсем неопрятно, подобно животным, очень распутны. Там нет других зверей, кроме лисиц. В местности между реками Камчатка и Амур не употребляют судов. Местные жители приходят охотиться зимой, но не летом, на оленях от реки Камчатки к Ламе. Эта река мелка. Там нет рыбы, кроме кеты. Здесь нет лисиц, но есть немного соболей. Жители, живущие по обе стороны реки Ламы — это тунгусы. Недавно 1 500 человек из них умерли от оспы, так как эта болезнь там сильно свирепствовала. Только 200-300 человек осталось в живых. Эти люди питаются рыбой и тюленями.

Около реки Улья, что значит «пчелиный улей», употребляют небольшие [836] лодки, в которых плавают и по самой реке, и вдоль морского берега. По суше передвигаются на оленях.

Жители около этих и соседних мест похожи на тех, которые живут на реке Охоте.

Река Уда имеет очень быстрое течение. Там нет другой рыбы, кроме кеты; около ее истока встречается много оленей, лосей и соболей. Люди там — это тунгусы — едят рыбу и дичь, но они часто страдают от холода. Около Уды мало соболей, и те с плохой, облезлой шкуркой. У них нет домашнего скота.

У реки Тугур также нет оленей.

На реке Амга употребляют небольшие лодки. Люди здесь, в глубине страны, тунгусского рода, но около моря живут тколаки, которые платят дань синцам.

/W 669/ Как якуты зимой ездят и охотятся

На море, начиная от Ледяного мыса до Амура, климат умеренный, и даже зимой море не замерзает. Там только плавает немного льда, но летом море совершенно чистое.

Около Якутска живут народы — тунгусы и юкагиры, коряки, ходынцы, гиляки и т. д. Каждый из них говорит на своем языке, но тунгусы, которые живут у рек Колыма, Мая, Вилюй, говорят почти на одном языке. Только в некоторых словах имеется сходство с языком вышеупомянутых народов. Они вооружены стрелами, луками, дубинами и т. д.

Якуты живут зимой в хижинах, которые они окружают или огораживают деревом и землей. Но летом они живут в палатках из звериных шкур, связанных вместе березовой корой. Тунгусы живут в палатках из шкур лося, и зимой их укрепляют снегом, хотя некоторые [837] летом и живут в хижинах из березовой коры. У якутов много лошадей и скота, а у тунгусов в этих местах нет скота. Раньше у них было много прирученных оленей, которые все примерно года 4 назад погибли.

Издавна жили около Якутска, в лесах, несколько человек иноземцев, которые приехали из Казимота. Их называют казиморинцы, кроме того, довольно большое количество якутов, которые поселились около Кораты, таким образом они жили вместе. Они напали на бурят и украли у них скот и домашний скарб, поэтому буряты собрались, напали на них и многих убили и увезли в рабство. Якуты тогда убежали, бросили свои жилища и поселились у истоков Лены, после чего они на лодках спустились вниз по реке до области тунгусов, где построили постоянные жилища в степях, в то время как тунгусы сами оставались жить в лесах. И это происходило больше 2-х столетий назад.

Некоторые слова языка якутов и братов сходны с мугало-тартарским языком.

Обычное богослужение /W 670/ состоит в том, что они молятся с внимательным выражением лица, направляя взгляды к небу. Они разделяются на три секты: первые верят в орла, вторые поклоняются лебедю, а третьи почитают и поклоняются ворону. Каждый из них тщательно остерегается убивать птицу своей веры, ибо они верят, что тот, кто убивает птицу, которой они поклоняются, вскоре должен умереть.

Среди якутов и других соседних язычников принять, если кто-нибудь из них заболеет, сразу же вызывать шамана или жреца, умоляя его заключить договор о том, сколько следует ему платить за здоровье или уменьшение боли. Они всегда поклоняются дьяволу, чтобы он не душил скот или не погубил его. Шаман ударяет в бубен, в течение нескольких часов, как было выше сказано, в отношении тунгусов. С распущенными волосами, он во все горло кричит, ударяет в барабан, падает наземь и остается долго лежать, как мертвый. Тогда эти простоватые язычники подходят и выбивают огонь из огнива над его головой. Тогда жрец встает и говорит больному, сколько голов скота он должен уплатить за свое излечение или за избавление от боли. Если считают, что он требует слишком много, или страдающий не имеет столько, тогда умоляют жреца поторговаться. После этого он, бормоча, говорит, сколько следует дать. Тогда пригоняют обещанный скот, который жрец вместе с народом режут и съедают. Шкуры, по правилам веры, вешают растянутыми на деревья.

СООБЩЕНИЕ,
Сделанное московитским военным служащим Володимиром Отласовым, пятидесятником, о путешествии, которое он совершил из Якутского в Сибири, к востоку, к северу и югу, для собирания подати и отыскания каких-либо народов

Итак, этот Володимир со своими людьми в 1699 г., в последние дни августа, был послан русским воеводой в Якутске Дорофеем Афанасьевичем Траурнихтом с 13-ю служилыми людьми в Анадырскую область для сбора дани с туземцев, обязанных платить дань. Собрав дань, он отправил ее с несколькими воинами в Якутской, а сам пошел дальше с воинами и торговыми людьми и еще взяв 60 человек, [840] знающих охоту на соболя и другую дичь, и военное дело (это были юкагиры, которые уже признали власть русских), чтобы найти новые земли и народы и обязать их платить дань. Они отправились на яликах по реке Лене. Ехали верхом 3 дня до реки Алдан. Эта дорога [длиной] в 18 голландских или 30 русских миль.

Переехав эту реку Алдан, они оказались напротив реки Токулан. Алдан — довольно широкая река, вверх по правому берегу реки Токулан они ехали верхом по грязным, каменистым дорогам до ее верховьев, 11 дней. Таким образом, они пришли к устью Токулана, где их застала зима. Эта река уже, чем река Алдан. Перейдя эту реку, они пришли к реке Яне, и ехали один день по каменистым дорогам, и верхом вниз по реке в течение двух недель. Река довольно широкая. Оттуда они перешли узкую, мелкую реку Тастак, до речки Галяндиной, которая, в свою очередь, впадает в реку Индигир. От Якутского ездят до острога Индигир 6 или 7 недель, включая время, потраченное на остановки. От этого укрепленного Индигира он ехал вниз, наняв оленей, в течение 5-6 дней, до Яндинской области. Река Яндин впадает в Индигир. По левому берегу Яндины он ехал до области Алазея 8-10 дней, а оттуда на оленях до реки Колыма. От Колымской области они поехали вверх через Ан реку, до реки Яблонной, что значит «Яблочная река», и вдоль реки Яблонной вниз, до реки Анандырь. Вдоль Анандыри, вниз до крепости, они находились в пути 4 недели. Здесь они взяли лошадей и оленей у жителей, обязанных платить дань. Когда едут от Анандыри через большие горы на оленях две с половиной недели, то приходят к морю, у бухты около реки Пенжи. Вдоль этой реки и мимо небольших укрепелений, или сборища людей в хижинах, встречается более 300 человек народа, под названием коряки, /W 671/ они в то время добровольно внесли дань в виде рыжих лисиц. Коряки — мирный народ. Их оружие — луки и пики. Они очень любят топоры из железа и другие железные вещи. Из области реки Пенжина не вывозят соболей. Люди здесь питаются в основном рыбой. Этот народ часто оставляет на произвол судьбы своих заложников, которых они называют аманаты, и им нельзя доверять.

От полуострова Камчатской нос вдоль морского берега ездят на оленях, и там есть большие горы, перевалив через них, встречают народ под названием люторы, который живет поселками в хижинах. Они ловят лисиц около своих хижин. Здесь в горах имеются белые соболи, но этот народ их не ловит. Они до прихода Володимира никогда не видели иноземцев, и поэтому соболей не добывают ради торговли пушниной. Оружие их — лук и стрелы, и пращи, которыми они бросают камни. Железа у них нет, почему там большой спрос на ножи. Они заостряют ими палки, которые употребляют для защиты, отражая врагов.

Между реками Колыма и Анадырь находится необходимый мыс, который выступает в море. С левой стороны этого мыса летом лежит лед, а зимой море замерзает. С другой стороны этого мыса осенью и зимой, правда, имеется лед, но летом его нет. Людей, живущих вокруг этого мыса, называют чукчи. Около устья реки Анадырь, против этого мыса, говорят, есть остров. С этого острова зимой, когда море замерзло, приходят люди, говорящие на своем языке. На этом острове есть плохие соболя и куницы. Володимир видел три шкурки этих соболей. Хвосты у них имели длину в четверть локтя, с поперечными черными и рыжими полосами.

Из области Анадыря Володимир взял с [841] собой около 60 человек воинов и мужчин, обученных охоте.

Когда они ехали по стране камчадалов, они питались мясом оленей и рыбой, которую им доставляли местные жители, и сами они ловили рыбу сетями, для этого привезенными с собой из Анадырского. Рыба в реках у камчадалов похожа на семгу такого вида, который в других местах неизвестен, она летом красная и несколько крупнее [семги], там ее называют обстейна. Кроме нее имеется еще 7 разного вида рыб, совершенно не похожих на те рыбы, которые встречаются у курильцев. Они приплывают из моря вверх по рекам, и никогда не возвращается обратно, так что много этой рыбы находят мертвой на берегах. Их подбирают соболи, выдры и лисицы, которых там очень много. Летом ездят в земле камчадалов на оленях, с деревянными седлами, зимой их запрягают в сани. Холод там приблизительно такой же, как в Москве, но снега падает там не очень много, а у курильцев еще меньше. День зимой у камчадалов почти в два раза длиннее, чем в Якутске, а у курильцев солнце (по сообщению русских) восходит и заходит почти прямо над головой. В этой стране на берегу моря очень много птиц, а в болотах много лебедей, ибо они [болота] там зимой не замерзают. Эти птицы летом улетают, спасаясь от сильной жары. Летом бывают частые дожди и грозы, так как эти области лежат довольно далеко к югу.

В Камчадалии и Курилии растет много ягод, несколько меньше сливы величиной, очень сладких. Растут там и ягоды на высоте в четверть локтя, а ягоды величиной почти с куриное яйцо; когда они зрелы, они зеленоваты, на вкус, как ежевика, внутри семена. На деревьях мало плодов, но там есть растение под названием агагатка, высотой до колена, в виде палочек. Это растение выдергивают, снимают кожу и его раскалывают пополам, сушат на солнце. Оно белеет, становится сладким, как сахар, и его с удовольствием едят. Там есть деревья, на которых растут орехи, много берез и есть ильм и другие деревья. У Пенжи вдоль берегов много берез и других деревьев.

В округе Пенжины живут коряки. У них нет бороды, они среднего роста, говорят на особом языке. Неизвестно, какой они веры. Некоторые из них, которых они называют шаманы, очевидно, жрецы, бьют иногда в барабаны, выкрикивая при этом во весь голос. Очевидно, в этом заключается их богослужение. Одежда их из шкур оленя и рыб нерпы и тюленя. Они едят рыбу, разного зверя и рыбу нерпу, то есть тюленя. Их хижины и юрты сделаны из шкур оленя.

За коряками живут народы под названием луторы, одинакового языка /W 672/ и обычаев с коряками, с той лишь разницей, что у последних хижины сделаны из земли.

Многие из коряков, живущих вдоль горного хребта, не хотят платить дань чужеземцам и угрожают убить тех, кто хочет ее взимать, как это испытал и Володимир, когда они окружили его и убили трех из воинов стрелами. Кроме того, еще ранили 15 человек, задержав остальных в осаде, пока их не освободили товарищи.

Вдоль берега моря, около реки Камчатки ловят оленей. Здесь Володимир нашел три укрепленных селения, численностью более 400 человек. Там они могли защищаться лучше, чем в других местах, потому что этот народ иногда обижают соседи, так как там отдельные роды воюют между собой. Здесь есть соболи и лисицы, но их не запасают, потому что люди не платят дани и не ведут торговли. То, что они ловят, они [842] только употребляют себе на одежду. Они жили в мире с русскими. Их оружие — луки из китового уса и каменные стрелы. Железа у них нет. Эти люди подвергаются нападениям соседей с той же реки Камчатки, [живущие в низовьях] грабили, нападали на них и оскорбляли их. Они просили Володимира, чтобы он их примирил с соседями, чтобы им жить в покое. Тогда он с ними и своими воинами сел на суда и поплыл вниз по реке Камчатке. Через три дня они прибыли к соседям, где он нашел селение численностью до 400 человек, которых он пытался привести к покорности. Но они отказались, и тогда он открыл огонь, некоторых убил и сжег их хижины. Большинство людей убежали. Когда он затем плыл [вверх] по реке, он видел много селений на обоих берегах, численностью от 3 до 5 сотен и более домов. Когда он затем поплыл дальше по реке, то тоже встретил много деревень. Они отказались покориться и платить дань, потому что, как они говорили, у них ничего нет. Они не добывали соболей. Они не знали русских и их силы. Однако согласились подумать до следующего года. Когда же он вернулся к тому месту, откуда он отправился, то жители, упомянутые коряки, пытались отнять его оленей и украсть их, но московиты нашли их след, догнали их у Пенжинского моря, где напали на них, разбили, убили за ночь 150 человек и захватили оленей. Остальные коряки убежали в лес.

В стране камчадалов есть река под названием Ича.

Дальше Пенжинского моря находятся оленные коряки, или пастухи оленей, куда Володимир отправился. Но они покинули свои жилища и убежали. Он преследовал их в течение 6 недель, до рек Нани, Гиги, Ники, Сюнчу и Харюсобе, где предложил камчадалам покориться и согласиться платить дань. Оттуда он отправился снова к рекам Кукси и Кикси, где догнал народ под названием оленные коряки, предложил им покориться и заплатить дань в [знак] покорности. Но они не хотели слушаться и убежали. Он догнал их и многих из них разбил, разрушил хижины и отобрал оленей. Отправляясь оттуда, он встретил 6 жилищ курилов, которых он, правда, пытался привести к покорности, но они отказались, почему он напал на эту деревню, захватил одного из них в плен и убил 50 человек. Он не обходил другие селения этих людей. Хотя там есть много пушнины, они ее не добывают.

Камчадалы, живущие за луторами на берегах рек и у моря, маленького роста. У них борода средней длины. Их одежда сделана из соболей, лисиц и оленей, которых они ловят с помощью собак. Их юрты или жилища зимой сделаны из земли, и летом их поднимают на три сажени на жердях. Они построены из досок и дерева, и покрыты корнями деревьев. Они входят в них по лестницам. Пол ровный, деревянный. Хижины стоят недалеко друг от друга. В селении бывает 100, 200, 300 и до 400 хижин. Они питаются рыбой и зверями. Употребляют рыбу в сыром виде, а зимой замороженную. На зиму они запасаются рыбой, закапывая в ямах. Когда она начинает гнить, ее вынимают, бросают в колоды, заливают водой, бросают туда же раскаленные камни, смешивают все, так что оно сильно воняет, однако едят эту жижу в горячем виде, размешанную с грибами, от чего /W 673/ они пьянеют. У них самодельные глиняные и деревянные сосуды. Есть медные горшки и другие виды посуды. Туда привозят древесное масло с какого-то острова, но под чьей властью и где точно находится этот остров, мне до сих пор неясно. Кроме того, [привозят] еще какой-то лак, который сверкает и [843] блестит. Их верование неизвестно, только наблюдают несколько дьявольских жрецов, которые производят движения, как выше уже было описано про жрецов у тунгусов. Они [шаманы] носят длинные волосы и этим отличаются от других людей.

У коряков и камчадалов языки разные.

На реке Бобровой, со стороны Пенжиной, живет довольно много людей, так же и на соседних реках.

На реке Ича Володимир был вынужден перезимовать, потому что много оленей там погибли. Здесь он услышал, что камчадалы просили отсрочить уплату дани до весны. Между тем, воинам начало недоставать пороха и свинца, так что они были вынуждены отступить к Анадырю.

От Анадыря до реки Пенжина, если не спешить, езды 3 недели, а от Лутора до реки Камчатки — 6 недель, от реки Кигилы до Камчатки на оленях 2 недели, от Кигилы до Корил потребуется 3 месяца, но включая сюда и время отдыха, потому что продвигаются медленно.

Курильцы были названы так, по мнению соседних народов, под названием реки Курила, около которой они живут, равно как люди, живущие вдоль реки Камчатки были названы камчадалами, или камчадалами. А может быть, это слово Курилы происходит от названия области Корея.

Слово «камча» по-сински значит «я благодарю Вас», или «большое спасибо», или почесть: «дай ему камчи» значит: «окажите ему благодарность».

«Коринский» обозначает некое место в стране курилов, а сама страна называется Коринская.

Напротив реки Камчатки, в море, лежит остров, на котором живет неизвестный народ.

На Анадыре у него [Отласова] было деревянное жилище, как их там называют, зимовье, их строят к зиме, если дальше ехать нельзя. Когда он поехал домой в Якутск, он привез с собой несколько пленных, а также довольно большое количество собранной пушнины, полученной в дань. После отъезда этого московита из области Камчатки и ее окрестностей, жители начали укреплять свои жилища, поэтому, чтобы теперь их испугать, нужно будет применять пушки.

Далеко за камчадалами живут Курилы. Они темнее по цвету кожи, чем камчадалы, и борода у них меньше. [Климат] у последних теплее, чем у первых, но они употребляют одинаковые одежды. Они не менее зажиточны. Соболя, которые там есть, плохого качества, потому что это теплая страна. Встречаются там большие бобры и много рыжих лисиц.

От устья реки Ича, вверх по реке Камча, около недели пути. Там есть очень высокая гора, где можно сеять хлеб, а поблизости еще большая гора, годная для покосов. Из нее днем выходит очень густой дым, а ночью искры огня. Камчадалы рассказывают, что когда поднимаются по этой горе, то на полдороги слышат большой шум, как гром, отчего у людей болят уши. А кто поднимается на эту гору выше половины, тот почти никогда не возвращается и неизвестно, что происходит с тем высоко поднявшимся исследователем. С этой горы течет река с водой серого цвета. Брошенное в нее видно на глубине до трех саженей. У этого народа нет правителя в одном лице. Они живут родами, и кто самый богатый из этого рода, того они слушаются и тому покоряются. Среди родов часто возникают разногласия и иногда они воюют между собой. Летом мужчины ходят совсем нагими. Они храбры в борьбе, и до сих пор были свободны от уплаты дани чужим властям. Но теперь пытаются их покорить. Каждый держит столько жен, сколько [844] может прокормить, до четырех или больше.

Там нет домашнего скота, кроме собак, похожих по росту на европейских собак. Но у них шерсть почти в четверть локтя длины. Соболей у них ловят особым способом, рогожными мешками, на берегах рек. Но чаще убивают их на деревьях стрелами. Ружья вызывают у этих людей сильный страх. Они всегда убегают, когда попадают в бой с московитами, которые употребляют огнестрельное оружие, и поэтому они называют их огненными людьми. Зимой камчадалы ведут войну на скользящих башмаках [лыжах], /W 674/ сделанных из дерева, шириной в четверть русского локтя, а длиной в локоть и более, с кожаным ремнем в середине, в который ставят ногу. Но коряки воюют на санках, запряженных оленями, в которых они ездят попарно: один правит, а другой стреляет из лука. Летом некоторые вступают в бой нагими, а другие — одетыми. Товары, на которые у них большой спрос, это красные кораллы и ножи, на которые они обменивают шкуры соболей, лисиц, больших бобров и выдры.

В море, около Лутора зимой ходят льдины, но не все море замерзает. Летом там совсем нет льда или его очень мало. Вдоль реки Камчатки и на берегу моря встречается много жителей, так что между речкой Еловки и морем они встречали 60 селений, в которых было по 150-200 хижин вместе. У каждого отца семейства — собственное жилище. Из боязни русских эти селения недавно стали строиться вместе. Люди в селениях защищаются тяжелыми камнями и деревянными дубинами, которые они бросают, когда к ним приходят враги, и еще острыми пиками.

С южного берега Камчадальской земли в море зимой нет льда. Только от реки Пенжиной до Кигилы с боков немного льда. А дальше вверх по Кигиле нет льда. От реки Кигила до устья Камчатки идут пешком по скалистым местам 3-4 дня. А от Камчатки вниз до моря по реке — 4 дня. На берегу моря много медведей и волков, а за первой рекой Курилов в море, говорят, лежат заселенные острова. Говорят, что там есть каменные города, но до сих пор неизвестно, кем они заселены. С этих островов привозят курильцам дорогие сосуды и ценные полосатые ковры, и много цветных тканей. Жители еще говорят, что с Камчадальской стороны, выше Камчатки к берегу Каланской бобровой реки ежегодно прибывают к ним суда, люди с которых у них покупают шкуры тюленей, клыки моржей и ворвань. Здесь в море водятся большие киты, морские тюлени и моржи. Последние во время прилива попадают на берег и во время отлива остаются на суше. Тогда население их убивает пиками и дубинами бьют по носу, ибо ввиду их коротких ног, они не способны спастись на суше. Эти места находятся недалеко от реки Амур.

У народностей с Пенжины вместо судов употребляются байдары. Это лодки, сделанные из шкур тюленей, длиной в 6 саженей, шириной в полторы сажени, с деревянными креплениями внутри. В этих байдарах могут сидеть 30-40 человек, и в них выходят в море охотиться на тюленей и моржей, сало и ворвань которых они употребляют.

Камчадалы имеют суда, в которых могут поместиться 10-20 человек. Многие из них живут в землянках. У курильцев Володимир и его спутники совсем не видели никаких судов, потому что они были там зимой.

В этих камчадальских и курильских областях можно было бы растить хлеб, ибо это довольно теплые места с мягкой, черной землей, но животных, [845] нужных для обработки земли, у них нет, и они не умеют сеять. Эти люди непонятливы и совершенно не чистоплотны.

В стране курилов, около реки Камчатка, Володимир встретил мужчину, который там являлся чужеземцем. Он привез его в Москву, и выяснилось, что его звали Денбей, сын Дисая. Он плавал на индийском корабле, нагруженном товаром, мимо японского берега, однако дул сильный западный ветер в течение восьми дней, а затем, когда ветер стал южным, его отнесло от того места, куда он пытался держать курс. После многих пережитых трудностей в море в течение 28 недель он прибыл в страну курил и камчадалов. Ему посчастливилось встретить московитов и убежать к ним, потому что, судя по виду, русские были более разумные люди, чем эти туземцы. В море он потерял мачту и парус своего корабля, но случайно, найдя в море плывущее дерево, он смог сделать мачту и обошелся таким образом, сделав из шелковых, бывших на судне тканей, паруса.

Курильцы едят корни деревьев. У них есть обычай бросать в яму рыбу, /W 675/ которую они ловят, покрывать ее растениями и ветками, и так оставлять на некоторое время. Они ее едят, хотя она сильно воняет. Когда упомянутый корабль, к несчастью, приплыл к их берегам, он был нагружен бочками с водкой или крепким напитком из риса. Они [туземцы] вылили напиток и использовали бочки для хранения рыбы, так как в напитке они не находят вкуса. Золота или серебра они тоже не знали, ибо, когда из этого выброшенного на берег корабля принесли немного золота и серебра, они его с презрением отдали его играть детям. Они не умеют ни читать, ни писать. Употребляют топоры из кости и камня. У этого индийца нашли серебряные деньги. Из них мне прислали одну монетку, ценностью по весу в 14 стюйверов или 2 мааса. Мне прислали еще один из сапогов с ног этого мужчины. Он действительно индийского изделия, как можно видеть по таким же, хранящимся у меня. Кроме этого, мне прислали индийскую карту и несколько листов с письменами, найденными у него. Обувь такая же, как обычно носят в Ост-Индии [Индонезии] люди средней знатности, красиво сплетенная из тростника, с подошвой из оленьей кожи.

Этого человека послал некий крупный торговец по имени Авасиа, сын Матарина. На корабле находились 15 человек. Он [корабль] был длиной в (Цифры в тексте нет. OCR.) саженей, шириной и высотой в 4 сажени и т. д. Груз состоял из риса, крепких напитков, дамаста, хлопка и сахара и т. д.

Когда они дошли до берега страны курилов, они поплыли вверх по реке, недалеко от реки Нанан, в поисках людей. Сперва они встретили мужчину, которому дали письмо и указали, чтобы он тоже написал, но он, ничего не понимая, спрятал переданное ему письмо за пазуху и убежал. На следующий день приплыли 4 лодки, в которых находились примерно 20 человек, которые, поглядев на них, ушли. Но ночью к ним приблизилось 40 лодок, в которых находились около 200 человек. Они стреляли из луков и ранили одного из товарищей этого Денби. Они стали рубить судно каменными и костяными топорами, так что команда должна была отказаться от него и разгрузить судно, передав товар курильцам.

Этот человек называл разные города, о которых он говорит, что они находятся в Катае, как например, Акитай, Крота, Нотсро, Тонга, Фиага и т. д. Однако эти города, насколько я знаю, в Сине неизвестны, то я предполагаю, не находятся ли эти места в Езо, и эту страну он называл Катаем. Он рассказывает, как [846] некоторые товары увозятся в Катай и привозятся оттуда, о которых известно, что они привозятся из Езо и туда, а не из Катая и туда.

Он говорит, что из Катая нам привозят рыбьи кости, это кости кита, дерево, клыки моржа и т. д. Это все товары, которые привозят из Езо. Напротив, он говорит, что в Катай ввозят дамаст, золотую и серебряную парчевую ткань, хлопок, железо и т. д. Отсюда, очевидно, можно сделать вывод, что этот Денбу принимает Езо за Катай. Может быть, это часть Тартарии, находящаяся за стеной, отделенная лишь узкой рекой. Ведь и некоторые азиатские и европейские писатели называют эту страну Катай.

Когда этот человек зимой пришел в страну курилов, он говорит, что был сплошной густой туман, так что он на своем пути не видел другой земли, кроме Езо, которую считает частью Тартарского материка. Она находится под властью короля Сины, владетеля Ниухе и окружающих земель, а частью под Японией, так что на юге этот император держит гарнизон. Жители Езо, он говорит, это варварский, невоспитанный народ, без необходимой сдержанности. Одиннадцать из его товарищей, он говорит, выбрались из курильской земли на неизвестном судне, два утонули и один был убит курильцами.

Курильский народ носит грубую одежду из меха соболей, оленей, собак и бобров. Если они собираются варить что-нибудь, то бросают горячие камни в горшки. У них нет городов, а лишь деревни. Они всегда воюют между собой. Когда этому человеку в Москве показали карту Кореи, Сины, Земли Компании и Eco, то он ничего, кроме Eco, не узнал. Это меня еще тверже заставляет думать, что при плохой погоде он проплыл через пролив де Фриса или обогнул Землю Компании, если это остров, и не видел других берегов, кроме названного Езо. Он начертил собственноручно на карте две черты — одну на высоте примерно Осаки, на 20 миль в море, через пролив де Фриса, а другую оттуда, огибая Землю Компании, /W 676/ до земли курилов, не зная, где он плыл. Этот чертеж и его портрет, сделанный в России, хранятся у меня.

Копия письма, присланного мне в 1698 г. из Архангела, о Ледяном мысе, находящегося к северу от земли курилов

«Многоуважаемый господин,
Я здесь говорил с одним русским, который сообщил, что в прошлую зиму он видел в Москве казаков, вернувшихся с охоты на соболей в самых отдаленных областях Сибири. Они обогнули на маленьком судне Ледяной мыс или самый восточный выступ, как это показано на Вашей карте, и шли три дня, пока добрались до конца мыса. Там шло очень сильное течение, так что им пришлось держаться вплотную к берегу. Но льдин они не видели, ибо это был самый разгар лета. Таким образом, они обогнули мыс и достигли границ Сины». На этом кончается письмо, но насколько оно отражает действительность, я не смею утверждать.

Некий знатный московитский торговец сообщил мне, что он в Архангеле беседовал с казаками, которые ему говорили, что они шли до конца Ледяного мыса три дня, что в некоторых местах он [мыс] так узок, что видно море с обеих сторон. Эти казаки или московитские ратники посланы из Якутского гарнизона, чтобы собрать дань в глубине страны. У них есть обычай идти в поход по стране по 10-20 человек. Они говорили, что морской берег от Лены до Енисея ровный, а именно, к северо-востоку. Они частично шли вдоль берегов, [847] от устья Лены, но не дошли до Оби, поэтому я до сих пор не имею точных сведений о том, что из Оби часто выходят в море, в особенности неизвестно плавание к востоку, так что берега [моря] от Оби или Енисея до Лены не полностью изучены. Далее они рассказывают, что у них были 8 небольших судов, что 4 из них направились, чтобы обогнуть Ледяной мыс, но там на мысе встретили такой большой водоворот, или скорее, прибой, так как северное течение там будто бы столкнулось с южным, 4 судна были разбиты и люди утонули.

Многие московиты поселились в якутских областях, где они находят хорошими луга.

Ледовитый мыс, по мнению многих, заканчивается разбросанными островами. Рыбаки, спускаясь вниз по Лене, доходят до Ледовитого моря вдоль берега. По словам некоторых, они проходят за мысом, вдоль морских берегов, до реки Камчатки, где они бьют китов и тюленей, и на то, чтобы доплыть туда и провести там промысел и вернуться обратно требуется 3½-4 месяца.

Бурилби — это две деревни на реке Лене, где живут русские.

Якуты носят одежду из птичьих шкурок, сшитых вместе, с перьями, и из шкур и меха, под названием сарки, с желтыми и коричневыми пятнами. Мужчины носят вокруг головы и ног брагуны, украшенные перьями. У них есть красное дерево, несколько подобное kampessie-hout.

На какой высоте или северной широте собственно расположено устье реки Лены, я не могу с полной уверенностью сказать, ибо некоторые мне оттуда сообщают, будто расстояние от Якутского до моря очень большое. По мнению других, оно [устье] находится ближе. Поэтому я его расстояние и высоту нанес по наиболее правдоподобным предположениям. Мне сообщают, что несколько человек пытались выйти в море в северо-восточной направлении, но из-за отсутствия хороших судов и незнакомства с компасом, опасных мысов и подводных камней у берегов, многие погибли, потому что и в разгаре лета там плавают большие льдины и мешают проходу. Береговой ветер отгоняет льдины от берегов, а морской ветер пригоняет их к берегам. Поэтому, по сообщениям местных людей, открытое море там несудоходно и теперь там плавают только вблизи берегов.

Уроженцы этой области — язычники и почти той же веры, что и самоеды, но их языки различны.

Эти северные берега и области малонаселены.

Устье реки Лены, /W 677/ иначе называемое Пеленег, ежегодно очень крепко замерзает и случается, но не всегда, что оно за все лето не оттаивает.

Городок Верхоленск, в верхнем течении Лены, это маленькое местечко.

Местечко Самаровской Ям лежит в устье речки Ялиса.

Несколько слов из якутского языка, то есть, народа, живущего на восточном берегу реки Лены, называемых якутами

Голова — Bos
Волосы — As
Лоб — Suis
Уши — Kulgak
Глаза — Karak
Нос — Mun
Ноздри — Murun
Подбородок — Singa gunguk
Рот — Ojack
Губы — Os
Зубы — Tis
Язык — Til
Шея — Moin [848]
Грудь — Tuis
Плечи — Sanin
Руки (предплечья) — Ilin
Локти — Togok
Рука (кисть) — Erbiak
Пальцы — Erbik
Ногти — Tarbiak
Живот — Ologok
Пуп — Kin
Спина — Sisinek
Бок — Etuik
Кишки — Osoghos
Сердце — Suriak
Колени — Tiusurges
Берцовые кости — Sotoj
Икры — Saraet
Ноги (ступни) — Atak
Пальцы (ног) — Erbiah
Вены — Inir
Мясо — Et
Кровь — Kan
Мозги — Sili
Один — Bir
Два — Icki
Три — Us
Четыре — Tuard
Пять — Bes
Шесть — Alta
Семь — Sette
Восемь — Agis
Девять — Togus
Десять — On
Одиннадцать — Onurdugobir
Двенадцать — Onurdigiki
Тринадцать — Onurdugus
Четырнадцать — Onurduturd
Пятнадцать — Onurdugobes
Шестнадцать — Onurdogoalta
Семнадцать — Onurdogosette
Восемнадцать — Onurdogoagis
Девятнадцать — Onurdogotis
Двадцать — Surbe
Тридцать — Ottuti
Сорок — Teurden
Пятьдесят — Besen
Шестьдесят — Altaon
Семьдесят — Setteon
Восемьдесят — Agison
Девяносто — Toguson
Сто — Suis
Десять раз по сто или тысяча — Munck suis

Молитва «Отче наш» на якутском языке, переведенная со славянского языка

Отче — Aibiit
наш — Disene,
иже еси — Mega Nagara
на небеси — Oer duger
да святится — kirbejer
имя — Atin,
Твое — Jena,
да придет — kelega
царствие — Atin,
Твое — Jеnа
да будет — bologa,
воля Твоя — kogniin,
яко на небеси — Jena,
и на земли — Jeme
хлеб — Tagaraga
наш — isierge
насущный — Aspitin,
даждь — bisenin
нам — koenatagini
днесь — koeloe,
и остави — bisaga
нам — аnі,
долги — kebes
наша — bisaga,
яко же — Jespitin
и мы — bisenin
оставляем — kaitak
должникам — bisigi
нашим — kebesebit,
и не введи — Jemagh terbitin bisenin
нас — kilerima
во искушение, — bisigini,
но — aiga
избави — biisa
нас — bisigini
от — abasintan
лукавого — olisin;
яко — Jena [849]
/W 678/ твое — bar
есть царствие, — iraghtati,
и сила, — kustek,
и слава — Atin,
во веки веков, — Boeka,
Аминь. — Kirdikoe.

Очевидцы рассказывают, что в Москве видели несколько посланцев от якутов, в количестве около 25 человек. Они были одеты в кафтаны из птичьих перьев, различного цвета и размера; искусно расположенными между перьями были нанизанные на тонкой медной проволоке мелкие кусочки зеркального стекла, которыми они гордились. Это были крупные, крепкого телосложения мужчины.

Несколько числительных ламутского языка, то есть, людей, живущих совсем к северу и северо-востоку под названием «ламуты»

Один — Omun
Два — Dzur
Три — Ilan
Четыре — Dagan
Пять — Tongan
Шесть — Nuigun
Семь — Nadan
Восемь — Dziabkan
Девять — Jigin
Десять — Dzian
Одиннадцать — Omundzian
Двенадцать — Ilandzian
Тринадцать — Dzurdzian
Четырнадцать — Digindzian
Пятнадцать — Dziakondzian
Шестнадцать — Nundzian
Семнадцать — Nodandzian
Восемнадцать — Dziabkondzian
Девятнадцать — Jigindzian
Двадцать — Diandzialakan
Тридцать — Muginadzian
Сорок — Teurden или tongandzan dzialakan
Пятьдесят — Digin dzan dzialakan
Шестьдесят — Nugun dzian dzialakan
Семьдесят — Nadan dzian dzialakan
Восемьдесят — Dzabkan dzan dzalakan
Девяносто — Sogusunjugnan dzan dzalakan
Сто — Niema
Десять по сто или тысяча — Dzan dzalakan niema

Ленское — это общее название всех районов около реки Лены, хотя кроме этих названий у каждого из них есть еще свое особое название, почему я нанес ее столь высоко к северу и так недалеко от реки Амур. Хотя другие говорят, будто есть еще две отдельные области на реке Лене к северу от Амура, известные под названием Ленского. Каждая их них под властью особого воеводы. Море около этой реки тоже называется Ленским морем.

У истока реки Селенги, недалеко от озера Байкал, в которое она с юга впадает, живут Мугалы, которые постоянно кочуют. Внизу на ее устье [Селенги] живут тунгусы и учуртайцы, иначе называемые еще эраты. Между реками Селенга и Амур, говорят, есть озера с белой водой, как молоко. Ее очень полезно пить.

Вилюй это река, которая недалеко от моря впадает в реку Лену. На берегу этой реки зимой появляется огонь из земли. Но летом это место покрывается водой, стекающей с гор и заливающей даже те места, где зимой виден огонь, так что тогда невозможно найти это место. Когда затем вода сходит и земля обсыхает снова, огонь показывается, как прежде. Когда вокруг него кладут дрова, они сгорают в угли, но без пламени, как сообщают местные люди.

Поднимаясь выше, вдоль этой реки Вилюй на два дня пути, с левого берега в нее впадает небольшая река, которая солена, как рассол, так как она течет из [850] большого соленого источника, бьющего ключом у берега этой речки, и делает ее всю соленой. Там на берегах осаждается соль, которую уже несколько лет оттуда вывозят. Эта соль очень чистая, белая, как снег, распадается на мелкие крупинки, подобно поваренной соли. Она так крепка, что если капли ее рассола попадают на кожу тела, то она сразу проедает ее и кожа сморщивается, как от ожога, а в пище она очень вкусна и полезна.

Четыре городка, или, скорее, местечка, принадлежащие Их Царским Величествам, расположены на реке Лене; люди, /W 679/ попавшие в большую немилость русского двора, высылаются туда.

Люди, живущие к востоку и северу от этой реки, пьют воду, питаются рыбой, дичью, мясом медведей, лосей, птиц и корнями деревьев.

Река Елец получила свое название от местного леса, с сосновыми или мачтовыми деревьями. Она находится к западу от Ледяного мыса.

«Через камень», то есть, через скалы. Это место у Ледяного мыса, где мыс наиболее узкий. Здесь перетаскивают суда в Амурское море.

Жители около Ледяного мыса питаются большей частью рыбой морской волк.

На реках Анабара и Песида, недалеко к западу от Ледяного мыса, живут люди, которые сейчас воюют между собой.

Серегоев — это место вблизи реки Лены. Оно получило свое название по [имени] патриарха Сергия.

Якутской приносит Их Царскому Величеству большую дань. Там добывают много соли около места под названием «Соль варят». По соседству от него есть монастырь под названием Спасский.

В Иркутске летом очень жарко, а зимой очень холодно (Следует понимать, что в этих странах часы дня и ночи считаются отдельно, так что после одного часа дня часы бьют один час, а после одного часа ночи часы тоже бьют один раз. Афанасий Байтон — немец, перекрещенный, старый знатный человек, проживший в Сибири примерно 50 лет, 8 лет назад был воеводой в Иркутске.). День длится там зимой 7 часов. Но один очевидец считает, что настоящий день там длится не больше 4 часов, когда солнце стоит над горизонтом, а в остальные 3 часа — сумерки. В городе, или остроге, находится дом воеводы, оружейный склад и ратуша. Караульных держат в замке, но воины живут вне замка. С обеих сторон его находятся слобода или пригород. Здесь около 450 домов горожан, воинов, золотых дел мастеров, портных и всякого рода других ремесленников. В городе есть церковь, а вне города в пригородах имеется четыре церкви. Там, говорят, находятся до 800 воинов в гарнизоне. Отсюда их распределяют и посылают в другие мелкие поселения. Там носят синскую, мугальскую и русскую одежду, но когда ходят в церковь, то все одеты по-русски. В замке пять деревянных очень высоких башен, с двойными стенами, между которых можно засыпать землю, но они не наполнены. Внизу бойницы для пушек, а вверху — для ручного оружия. Вокруг [замка] в поле много красивых растений, как мирт, тимьян, шалфей, фисташки, солодковый корень, ревень. Один сибирский ссыльный, проживший там долгое время и случайно выбравшийся оттуда, рассказал мне, что он эти растения часто выкапывал и сушил на воздухе. Особый вид растений, называемый там копытчатой, что значит — копытное зелье, потому что его листья похожи на копыто лошади. Другое называется сереновой, что значит, как бы, стебельчатое зелье, потому что у него длинный стебель и продолговатые листья. Оно не так хорошо, как первое, и его корни тоньше.

Каменка, недалеко от Иркутского, сильно укреплена. Это маленькое деревянное местечко. 20 или 30 воинов охраняют эту крепость, или городок. Внизу стоят пушки, вверху бойницы. Балаганский — это местечко недалеко [851] оттуда, тоже деревянное. Это крепость, и здесь есть стража для внушения уважения. Здесь часто встречается животное гемсе, или кабарга, у которого имеется мускус. Мускус растет в пупке, и он хорош во время течки. Местные жители здесь должны платить [дань] соболями, от 100 штук отдать 10. Но русские оплачивают стоимость соболей. Но те, что у них подшиты в одежде, учитываются при взимании дани. Охотники за соболями снаряжаются на охоту и уходят тогда, когда снега становится меньше. Это бывает за 7 недель до Пасхи. Тогда шерсть у соболя наилучшая. Один из этих охотников остается в лесу, где устраивается изба или сарай, где варят пищу, греются и ночуют. Примерно 10 человек одновременно уходят на охоту с проводником, который идет впереди. Усин — это название пищи и запаса, который им дают с собой. Иногда их раздирают дикие звери. Они добывают всякого рода дичь, что им попадается, и что они могут захватить.

Кагира, или Катура, — район около реки Лены. Я не нанес его на карту, потому что его точное расположение мне неизвестно.

Сиверский — монастырь на материке, недалеко от Лены. В устье Лены лежат три острова.

В реке Лене ловят много осетров. Недавно к морю отправились вниз по реке несколько русских, /W 680/ чтобы оттуда добраться до Новой земли и открыть острова к западу и северу с намерением зимовать в Печоре или Архангеле. Их застала зима и они прибыли на Новую Землю, где были вынуждены перезимовать. Только четверо из них остались в живых. Они питались медвежьим мясом. Остальные, кто кроме всех перенесенных лишений еще отказались есть эту, для них нечистую, пищу, умерли.

Когалин — река, протекающая в высоких каменистых горах, недалеко от истока Лены.

Река Колыма находится в 5 днях пути от реки Лены. Некоторые ошибочно считают, что она размером почти с Обь. В этой области нет больших городов, кроме Якутского, где живет воевода. Остальные местечки не больше деревни.

Якуты, которые живут около города Якутской и на реке Амга, носят особые одежды. Их верхние кафтаны сшиты из разных видов меха, обшиты вокруг каймой с ладонь шириной из белоснежного оленьего меха, застегиваются сбоку, спина закрыта. Волосы у них длинные. Они не носят рубах. Они верят, что на небе есть Бог, который дает жизнь, пищу и детей. Весной они устраивают праздник. Тогда зажигают большие костры и льют в них, по направлению к востоку, водку из молока. Сами они ее тогда не пьют. Их язык похож на язык магометан. Те, которые живут около Тобола и происходят из Бухарской земли, они придерживаются многоженства. Основная охота у них идет на оленей. Они умеют также приручать и использовать их для езды. Это честный и храбрый народ, любит правду, любит, чтобы их держали в строгости и тогда они очень кроткие. Некоторые говорят, что если у них умирает важная личность, то вместе с ним хоронят кого-нибудь из родственников. Об этом, однако, я не имею определенных сведений. Говорят, что эти люди, загнанные войной из Мугалии и Калмыкии, переселились сюда. Примечательно, что они, хотя и магометанского происхождения, все же, очевидно, от этого закона ничего не сохранили, кроме лишь признания Бога.

Якуты носят как оружие еще и полукопья, под названием куяки.

Город Якутской — довольно большой и богатый. [852]

Якуты, которые по виду похожи на калмаков, бреют голову. Они язычники, но лучшего нрава, чем соседние западные язычники. У них лошади и другие животные, полученные из других мест. Они пекут хлеб из привозной муки. Самый богатый среди них — князек. Он носит красивую шубу, или одежду, подшитую соболями. Та часть шубы, которая спереди, украшена мехом собаки, потому что они собаку больше ценят, чем соболя, так как она ловит соболя.

По вышеупомянутой реке [Лене], по направлению к мысу Табин и Ледяному мысу, ездят, чтобы у моря собирать моржовые клыки и китовые кости, которые там находят на морском берегу. Скалы там выступают чрезвычайно далеко в море.

Вода в озере Байкал настолько прозрачна, что можно видеть все на глубине 5-6 саженей. Оно окружено высокими скалами и горами, на которых зимой и летом всегда лежит снег. При хорошей погоде можно за один день переплыть это озеро, но при противном ветре для этого потребуются 3-4 дня и больше.

Озеро Байкал, по сообщению некоторых очевидцев, около Удинской имеет в ширину около 6 русских миль (каждая миля до 5 верст). При хорошей погоде туманно видны высокие горы. Но к востоку оно много шире. В нем находятся разные рыбы и тюлени. Есть такие места, где не достают дна с помощью веревок длиной в 300-400 саженей. Говорят, что в середине к востоку находится водоворот, во всяком случае, близживущие язычники не смеют ездить туда. Зимой, если они пересекают озеро, кто-нибудь всегда ложится ухом на лед, так как имеется место, где вода не замерзает. Через это незамерзающее озеро иногда проходит ветер и лед поднимается в воздух и опускается, и вскоре после этого вода снова замерзает. Люди тогда расходятся, чтобы не оказаться в воде. Но, не зная этого, многие погибают и тонут.

Высокие горы вокруг Байкала днем издают такое сильное испарение, что утром и вечером оно висит, как дым. Заросшие деревьями вершины этих гор в основном недоступны.

В озере Байкал ловят много осетров. /W 681/ Пуд жира осетра продается за 7 стюйверов.

Вода в Байкале невероятно холодная, грунт и берега каменисты.

Недалеко от озера Байкал находят благородный камень, очень красивого зеленого цвета, и когда его шлифуют, он издает красивый блеск, но он не очень тверд. У меня хранятся несколько образцов. Я отдал шлифовать некоторые и вырезать на них гербы. Для этого камень очень пригоден, как и для того, чтобы носить его в кольцах, как украшение. Местные люди называют его яшма. Название это по звуку, будто, сходно с нефритом, иначе — яспис, и будто это одно и то же, и по мягкости. Но на самом деле, как мне кажется, это малахит или бирюза-мать, в которой иногда находят хорошую бирюзу.

Из 170 рек, которые впадают в озеро Байкал, около 60-ти крупного и среднего размера, остальные очень мелкие. Я это записывал со слов одного человека, который в течение 20 лет плавал по этому озеру и посещал его окрестности.

Говорят еще, что при тихой погоде его можно переплыть поперек за один или полтора дня, самое большее в два, но вдоль — для этого, будто бы, потребуется 6-8 дней. Его наибольшая ширина находится на востоке, и чтобы переплыть его там на веслах, будто бы, требуется 3 дня.

Рыбная — это небольшая крепость южнее Байкала на реке Селенга. Там в 1685 г. посол Их Царских Величеств, [853] посланный к синским границам для мирных переговоров, останавливался на долгое время.

Жители вокруг озера Байкал различного рода и типа. Среди них некоторые уклонялись от власти князя Ачирой саин и других мугальских князей и покинули свои старые области, отказываясь там платить дань. Теперь они добровольно платят дань воеводам Их Царских Величеств в крепостях Селенгинской, Нерчинской, Илимской и в других местах.

Озеро Байкал, или Бакалон, называется еще иначе Байкал или Бакаске. Его трудно переплыть без лоцмана, так как в нем имеются подводный камни и мели.

Байкалоцкой, иначе Ольхон, — это остров в озере Байкал, на котором живут братские и тунгусские жители. Кроме него нет других значительных поименованных островов.

Посол Их Царских Величеств, который в 1685, 1686 и 1687 гг. находился на синских границах для мирных переговоров, перезимовал севернее озера Байкал, на какой-то реке. Его свита состояла из 300 человек, и еще 5 000 воинов, как объяснили Катухте, когда тот велел спросить, почему посол шел в таком многочисленном сопровождении, и было ли это для того, чтобы закончить китайскую войну, ему ответили, что это было обычаем у всех европейских христианских монархов, давать своим послам сильную свиту (Хотя в действительности свита не былатакой многочисленной.).

При дворе этого Катухты принято, что когда к нему приезжают послы или лица, присланные из данных стран, он их оставляет или велит уезжать, по его усмотрению, и приказывает им, по своему желанию. Без такого приказа никто не смеет и не может оттуда уезжать. Того, кто к ним приходит с хорошими известиями, он одаривает щедрее, чем другим. Так, он подарил посланнику Их Царских Величеств, по имени Василий, целую груду дамаста, потому что он был послан от полномочного посла с хорошими мирными известиями.

СЛЕДУЕТ
отчет из письма, написанного в 1687 г. из Селенгинского о поездке по Байкальскому озеру

3-го сентября мы пришли в устье реки Ангары и в тот же день вышли в море, но так как дул противный ветер, мы должны были пережидать в течение суток. 5-го сентября мы вошли в Байкальское море и шли вдоль берега, 6-го, к утренней заре, мы шли берегом, ночью дул сильный ветер и шел снег. Когда мы отошли от берегов, ветер стал еще сильнее, так что мы должны были спустить парус. /W 682/ Было очень опасно плыть дальше из-за множества мелей на пути. Наконец, мы, с Божьей помошью, к вечеру прибыли в залив. Между тем, одна из наших барок была разбита на мели так, что люди должны были плыть к берегу, а другая осталась в море. 7-го сентября стало тихо и мы вышли из залива к устью реки Селенги. Правда, дул противный ветер, но с помощью весел мы двинулись вперед и подошли к устью этой реки. 8-го мы поплыли вверх по реке до 16-го, когда прибыли в Одинской. На берегах моря живут рыбаки, которые на небольших судах выходят в море и занимаются рыбной ловлей. Здесь заканчивается выдержка из упомянутого письма.

Народы ниухе, или нуки, приезжают в Селенгинской торговать синскими товарами, обменивая их на лошадей и меха. Они одеты, как синцы, как мне рассказывали очевидцы.

В озере Байкал, на северном берегу, [854] примерно в середине, московиты устроили каменную гавань, еще не зная, как обстояло дело с этим морем, и каковы его размеры, не зная, что есть уже удобные укрытия и гавани. На южном берегу, недалеко от устья реки Селенги, к западу от нее, вода разрушила берег на расстоянии до 90 саженей. Море поэтому разливается по многим пастбищам.

Около города Ауса, расположенного в государстве Адел, в 10-12 днях пути от Абиссинии, находится большое внутреннее озеро с пресной водой. Там водятся моржи с очень твердыми белыми клыками, лучше, чем слоновая кость. Говорят, в озере Байкал есть такие же моржи.

Онкоты — это тартарский народ, живущий около озера Байкал.

Зимой, когда озеро замерзает, следует хорошо подковать шипами копыта лошадей и надеть верблюдам ледяные башмаки, когда переходят [озеро], так как лед там весьма скользкий, и часто толщиной в два локтя. Волам тоже прибивают железо к роговым копытам.

Вода в Байкале пресная, особенно около реки Ангары, однако она зеленая, как морская вода. В нем много тюленей, с той разницей, что они черношкурые, а не пятнистые, как другие морские тюлени. Имеются очень крупные осетры и форели, весом до 200 фунтов.

Западные берега Байкала заселены бурятами, или братами, мугалами, тунгусами и онкотами. Там есть красивые черные соболя и в горах там ловят животное кабаргу.

Замок Кабания, как полагают, был первым даурским замком, если идти с запада.

В озере Байкал и вблизи него в реках очень много выдр. Высокие горы, окружающие озеро, образуют живописную картину. В нем много окуней, карпов, щук и других вкусных речных рыб.

Иезуит Авриль ⁴⁰⁴ считает, что озеро Байкал имеет в длину 500 верст, а в ширину — 40. Вода его чрезвычайно прозрачна, так что на всякой глубине легко можно различить всякие мелочи, находящиеся на дне. Вокруг него высокие горы, где снег сохраняется до самого разгара лета. Там очень ветренно.

Ширина пролива, по мнению польского путешественника Никифора, 12 миль, а длина — 100 миль, как уже выше было сказано, хотя в действительности, и по более подробным сведениям, окружность его составляет 60 немецких миль. Но другие считают, что его ширина 6 немецких миль, а длина — 40 миль. Глубина воды в некоторых местах до сих пор оказалась неизмерима, а в других местах — 300 саженей глубины. В нем много и очень крупной рыбы, так как у него много общего с открытым морем. Это озеро окружено высокими горами, покрытыми нетающим снегом.

{1685.} По полученным мною сообщениям, некий дворянин, который проезжал в 1677 г. через северные области, рассказывал при польском дворе, что народ под названием пермяки, живущий западнее Сибири, довольно дикий, и что их главный город называется Великий Пермяк, (хотя я не знаю города с таким названием, но известна мне целая область Великий Пермяк или Великая Пермия). Некий епископ по имени Стефан, раньше крестил этот народ, /W 683/ но они его убили стрелами, хотя теперь они, благодаря заботам Их Царских Величеств, придерживаются христианской веры. У реки Камы варят много соли.

Город Верхатурия, говорит он, получил свое название от слова «верх», что значит, как бы, начало, потому что Тура там берет свое начало. Это тот район, через который большей частью ездят из России в Сибирь, потому что таким путем обходят труднопроходимые каменные скалы. [855]

Народы около реки и города Тюмени в Сибири, говорит он, говорят на том же языке, что и Тартары, живущие около Астракани, которые в большинстве магометане.

В крепости Телемба и около нее живут русские. Вокруг нее много болот и крутые скалы. Здесь встречаются довольно большие черные соболя, не хуже, чем в Сибири.

Заимкой называется объединение нескольких домов в Даурии.

В крепости Танзинской, недалеко от Илимского, стоит сильный гарнизон из русских воинов.

Город, или крепость, Удинской расположен недалеко оттуда на высокой горе. Большинство населения живет около крепости, у подножия горы, на реке Уда, которая примерно в четверти мили от этого места впадает в реку Селенгу. Здесь находится очень сильный гарнизон, так как это город, граничащий с мугалами, которые часто с враждебной целью подходят к воротам, угоняют лошадей и скот. Окружающая местность непригодна для пашен, но много огородов, где в изобилии выращивают брюкву, морковь и другие корнеплоды. Там иногда ощущаются землетрясения. В реке Уда есть осетры и форели, но мало других рыб. В июне там против течения приплывают рыбы под названием омуль. Несколько дальше города, у высокой горы, они держатся несколько дней, снова возвращаются к озеру, в невероятном количестве заполняют все озеро.

Область между Удинском и Еравной совершенно не заселена и дика. Путь лежит между высокими скалами. Замок Еравинской занят царскими войсками и там живут несколько христиан, которые занимаются охотой на соболя. Окрестных язычников называют коми — тунгусами. Это вроде тех тунгусов, какие живут на реках Тунгуске и Ангаре, но по языку они отличаются от них. Когда кто-нибудь из них умирает, его хоронят вместе с его луком и стрелой. Рядом ставят столб, на который кладут его лучшую (зарезанную), лошадь. Этот народ тоже охотится на соболей, которые здесь особенно черны. Там красивые рыси и некий вид белок, почти черносерых. На них большой спрос в Сине. К северу от этого места есть три озера, которые вместе имеют в окружности две мили. Они очень богаты рыбой — щукой, хариусом и окунем. Неподалеку оттуда находится местечко Зитинской, или Плотбища, и вблизи него хребет Яблочной, что значит, как бы, яблоки, хотя там яблоки не растут, а растут какие-то красные ягоды на деревьях, по вкусу похожие на яблоки.

В 1689 г., 11 марта, в Селенгинской прибыли двое мужчин. Одного звали Аскилай Цолон, он был из отряда или орды князя Бинтухая. Второй был мугал, подданный Ирдени Тайши, мугальского князя, который раньше признал Их Царские Величества. Его звали Дарма, или Дархан. Затем Ирден Тайша изменил [Их Царским Величествам] и присоединился к мугальскому князю Ирки Кантази Тайше. Но когда и тот отступил и ушел в Мугалию, он попал к князю Катан Батуру, который поселился на реке Толе, напротив места Ханала. Этот собрал 700 человек [и выступил] на войну с мугальским Тайше Цецен Ноен. Между тем, Катан Батур был разбит калмакским Бушукти ханом, потеряв [при этом] лошадей и скот. Этот же Бушукти хан боролся и против Ирки Кантазии Тайше. Он убил его вместе с его супругой. Дундук Ирки Ахай, сын Ирки Кантазии Тайше, остался в живых, но был полностью ограблен. Большинство изменников Саисаны, которые [раньше] присоединились к Ирки Кантазии Тайше, погибли, но Катан Батур снова собрал своих людей, и остановился на реке Толе, [856] чтобы, если возможно, нападать на подданных Их Царских Величеств, в особенности Табунутске Тайшен и Боренкоссен. Далее вышеупомянутые люди рассказали, что к Катан Батуру прибыл посол /W 684/ из Сины, по имени Кассари Арабдан.

Катухта и Ачирой и еще многие мугальские тайши находились, говорили они, вблизи Сины, около города под названием Калган, в местности под названием Натингири. Бушукти хан со своей армией в 7 000 человек находился позади Толы и Ханалайена, в намерении напасть на Катухту, Ачирой хана и других Мугальских тайши.

Дархан убежал от Катан Батура, когда тот вторично готовился воевать с народом Бушукти хана. Чем это кончилось, он не знал.

Примечательно, что вышеупомянутый князь Ирки Кантайзи Тайше изменил Их Царским Величествам, в то же самое время, когда он и еще другие Мугальские князья посылали своих послов в Москву, чтобы там изъявить свое уважение. Они втроем получали ежедневно по три алтына каждый (это около 30 стюйверов) и две денежки (Маленький серебряный грош, стоимостью меньше стюйвера.) (русская монета) на день, каждый [получал] по 4 чаши водки и по 2 кружки меда и столько же пива.

Те, которые были более низкого чина, получали каждый по 2 алтына и т. д. По прибытии, когда они должны были явиться к Их Царским Величествам, им подарили каждому по полосатому верхнему кафтану, обшитому кружевами и галунами. Кроме того, каждому подарили дамастовый нижний кафтан. Более низким чинам [подарки] соответствовали чину. Сверх того, каждому — кусок золотом вышитого сукна и каждому по 5 дукатов деньгами. Самим князьям, то есть, Ирки, Ирдение и Бинтухаю (ибо именно от этих князей прибыли эти послы), посылали сукно, стоимостью для каждого в 5 дукатов. Кроме того, 5 рыжих кож юхты и нитку красных кораллов, стоимостью 10 дукатов. Первого из упомянутых послов звали Дайши Зайсан.

Дарси и Элден Ахай были племянниками упомянутого мугальского князя Ирки. Им тоже послали сукно и две кожи юхты, в знак благодарности и для того, чтобы они в свое время вели себя храбрее против врагов.

Город Тобол, говорит этот путешественник, раньше назывался Кучун-Бар, а царя Сибири называли Кучун Хан.

Остякский народ, живущий около Оби, — язычники. Они неграмотны и живут на необработанной земле. У них встречаются очень красивые черные лисицы, которых там называют мармурек.

Земля вокруг Нарыма тоже заселена остяками. У них есть свои предводители. Каждый из них имеет по 100 или 200 стрелков из лука. Они собирают дань в виде пушнины и привозят ее в Нарым. Эта область занята лесами. Там нет хлеба и, как он говорит, они не употребляют соли. Пищей им служит дичь и рыба, но московские поселенцы часто обрабатывают землю вокруг своих жилищ и обменивают хлеб на товар.

Этот народ не может воевать ни пешими, ни верхом из-за густых лесов, так что они защищаются и воюют с другими [народами] на реках.

Там нет фруктовых деревьев и не встречается ни дубовых, ни ореховых деревьев, а в основном хвойные.

Народы в окрестностях города Маковского похожи на остяков. Они широколицы, толстоголовы, с маленькими глазами и плоским носом. У них нет постоянных домов, а они живут в лесу и кочуют от одной реки к другой, в погоне за дичью.

Тунгусские народы, живущие около [857] Енисейской, язычники, и у них другой язык, чем у остяков. В обращении и по внешности они варвары. По цвету [кожи] они желтее, или смуглее, чем остяки.

На реке Енисей встречаются, согласно вышеупомянутому писателю, девять подводных камней, лежащих поперек реки. Они создают мощные водопады, так что требуется помощь соседнего населения, чтобы перебраться через это место. Эта река имеет и у своего истока несколько таких водопадов. В ее устье, там, где она впадает в Ледовитое море, почти всегда лежат неподвижные льдины, так что эта река трудно используема.

Тунгусы, согласно этого господина, бреют голову, как и калмаки, оставляя лишь сзади свисающий вихор.

Летом остяки и тунгусы ездят на судах по рекам и озерам, а зимой они по этим же водам ездят на санях, запряженных оленями или собаками.

В этих краях, говорит упомянутый господин, /W 685/ на [тех] местах, где лодки пристают к берегам и останавливаются, встречаются поселки.

Самый богатый среди них обычно является главой, начальником или князем. Он носит одежду из меха куниц и соболя, обшитую собачьим мехом.

Выше и восточнее реки Лены, говорят, выступают далеко в море скалы, горы и опасные мысы. Поэтому оттуда невозможно, огибая эти мысы, добраться до Сины. Море около устья этой реки посещают лишь для собирания моржовых клыков и рыбьих костей на берегах.

Вокруг города Братского, восточнее реки Енисей, недалеко от озера Байкал, живет народ под названием братский. У них по внешнему виду большое сходство с калмаками или мугалами. Они обычно живут в степи, без поселков.

Река Селенга, которая в него [Байкал] впадает, очень глубока и быстра.

На реке Селенге находится город Селенгинской. Этот путешественник говорит, что он расположен на острове или полуострове, в середине реки, хотя другие, со слов которых я нанес его на карту, изображают его на берегу. Но следует знать, что города в этом крае — это не хорошо построенные поселки, а лишь деревушки, огороженные частоколом. Туда проникли и обосновались русские войска.

Первый, кто пришел сюда и поселился здесь, говорит он, был польский дворянин по имени Жаулинский. Он как военнопленный был выслан в Сибирь и, чтобы заслужить милость и благодарность, отправился туда и построил крепость. И это место, где московиты имеют свой последний гарнизон в этой стране (То есть, в то время, когда указанный дворянин это сообщил, ибо теперь русские проникли глубже.).

Народ, живущий вокруг названного места, имел хана, или короля, (в то время, когда там находился этот польский дворянин) по имени Ачирой. Он обычно жил или живет (ибо он может быть еще в живых), несколько южнее, в Желтой Мугалии. Язык этого народа несколько похож на язык мугалов.

От Еравны ездят в Тулембу. Вокруг него живет народ под названием тамбунуты. По образу жизни и обычаям они похожи на людей, живущих выше, в лесах.

От Тулембы направляются лесом в город Неречин. Этот город, как он говорит, лежит на берегу реки Шилки, хотя другие, с которыми я согласен, наносят его несколько дальше, на реке Нерча. Этот город, пожалуй, самый главный из всех, имеющихся здесь в окрестностях. У народа дауры, живущего здесь недалеко, особенный язык, но по образу жизни они сходны с калмаками. Русский воевода Нерчинского, говорят, назначает начальников в городах Еравна и Тулемба. Здесь хорошие соболя. [858]

Мугалы, поселения которых начинаются в этом районе, хитрый и довольно умный народ. По одежде и образу жизни они похожи на народы Сины и на персов. Они ездят на хороших лошадях, в латах с панцирем.

Кроме стрел и лука, мугалы употребляют иногда еще и ружья, с которыми умеют хорошо обращаться.

Между Селенгинском и Синской стеной, в правую сторону по направлению к Пекину, находятся большие дикие степи, без леса. Там держатся разбойники, почему люди вынуждены делать круг в две недели, чтобы попасть в Сину, так что на это понадобится 6 недель, а иначе можно было бы доехать за 4 недели. Для безопасности поэтому следует ехать оттуда к Пекину налево, где есть населенные места. Тогда попадают в большой лес, простирающийся до моря и, так как по пути в Сину невозможно больше использовать реки, то покупают от мугал мулов и верблюдов и ездят через город Яравин.

Около Албазина, около или на реке Амур, климат делается мягче и теплее. Там есть фруктовые деревья и несколько ниже по течению — рожь и виноградники.

Доступ к реке Амур затрудняется тем, что устье ее заросло тяжелым и густым камышом, такой толщины, что мужчина едва может его обхватить. Морской берег у Кореи тоже зарос густым камышом, что затрудняет плавание.

Народы, живущие там, называются таргазинцами. Они занимаются земледелием и живут в домах и деревнях.

Около того места, где находился город или крепость Албазин, ездят через Амур и там вступают в страну Богдоя (Короля Сины.). Народ там хорошо сложен, нравственен и хорошо одет. Это именно они, с помощью соседних мугал, /W 686/ вошли через свод по замерзшей реке в Сину и овладели им. Они заняли Сину, на их языке называемый Кунпе, или Кунфе, что значит «середина мира».

На той стороне Амура встречаются затем несколько деревень и река под названием Наум.

Стена Сины, говорит этот польский путешественник, построена между большими горами. Внизу — из природного камня, а сверху из кирпичей. Она не очень высокая, примерно высотой в 10 локтей. Но она так широка, что на ней две телеги могут ехать рядом. Там на равнинных местах есть башни, построенные на [расстоянии] 70-80 локтей одна от другой. Но в горных местах их не так много. Около каждой башни, в особенности на равнинах, находится стража. На этом заканчивается сказанное упомянутым дворянином из Польши.

Мне сообщили сведения об области под названием Собачья, будто бы лежащей к востоку от Новой Земли. Но поскольку я не уверен в достоверности этих сведений, я даю только те, которые они мне о ней сообщили, слово в слово, без обсуждения (Очевидно, здесь говорится об области Собачья, далеко от Новой Земли, на крайнем восточном берегу Азии. И еще об области Юкагир, к востоку от реки Лены, обе видны на нашей карте.).

Русские, говорится в этом сообщении, уходят на Собачью в Сибири, позади Новой Земли, за моржовыми клыками. Они говорят, что там всегда зимой и летом все покрыто льдом. Но они иногда, когда льдины раздвинутся, приходят, к тем местам, где на противоположном берегу моря во множестве лежат моржи на берегах в бухтах. Они тогда их бьют, берут только клыки, оставляя остальное там, потому что расстояние слишком большое, чтобы брать все с собой.

Там встречается народ под названием юкаги, которые живут рыбной ловлей, но они не хотят иметь с русскими общения или торговли. У них, будто бы, есть каменные топоры, свои иглы из рыбьих [859] костей, а вместо лука они употребляют пращи, из которых могут убить косулю или другое животное. Они употребляют лодки из кожи или моржовой шкуры. В них может сидеть только один человек, который привязывает лодку к своей шее. Таким образом он с одним широким веслом отправляется в море ловить рыбу. Русские иногда брали в плен одного из них, но они так тоскуют, что отказываются есть и предпочитают умереть с голода. Они употребляют медведей вместо лошадей. Они их у себя кормят и на них ездят, перевозят на них все. У Собачьего берега будто бы много устриц, выброшенных морем. В них иногда находят мелкие и плохие жемчужины. Здесь заканчивается это сомнительное сообщение.

Фредерик Крижанич, польский монах, живший долгие годы в Тоболе в Сибири, сообщает в одном письме, переданном им его Польскому Величеству в 1680 г., что он знал в Тобольске человека, который первым переправился через реку Лену, поселился там и построил крепость, на службе Их Царских Величеств.

Самый северный край Сибири, говорит он, выходит в Ледовитое море. Он не плодороден и там почти ничего нет. Но там встречается много чернобурых лисиц и соболей. Реки, которые впадают в Ледовитое море, очень богаты рыбой. Народ живет там только на берегах рек, питается рыбой и оленьим мясом. Домашних животных там нет, кроме собак, которых они запрягают в сани, чтобы перевозить грузы. Им привязывают маленькие деревянные дощечки к лапам, чтобы не проваливались в снег. На санях натягивают иногда и небольшие паруса, если ветер попутный, и когда ездят по ровному и гладкому льду. При попутном ветре они иногда берут этих собак и оленей с собой в санки и быстро идут на парусах. Оленьи шкуры служат этим людям одеждой.

Он в этих краях упоминает городки под названием Лена, Туруханум и Брезория, которые мне неизвестны. Воинов посылают туда из близлежащих крепостей для сбора дани. Соболей и другую пушнину там меняют на иголки, рыболовные крючки, ножи, топоры и подобные мелочи.

Он рассказывает, что крепость на полуострове Мангазея, в низовье Оби, была снесена потому, что ежегодно 8 или 10 округлых судов, они их называют кочами, которые привозили питание и оружие с верхнего течения и из Тобола, вниз по Оби, там неподалеку садились на мель и погибали. Поэтому гарнизон перевели в другое место. Мне не ясно, Молгамзай ли это в устье Оби, о котором мне сообщили, будто это остров, или это Мангазеов — [город], расположенный южнее, недалеко на восточном берегу Оби.

/W 687/ Вогуличи, остяки, зыряне, браты и дауры, говорит он, поклоняются деревянным обрубкам, которых они помещают на дороге. Верхние концы их представляют человеческую голову. На них они вешают в жертву собольи шкурки, которых никто не смеет унести. Своих жрецов они называют шаманами, или шайтанами. Они говорят, что могут разрешать темные вопросы и делать предсказания. Когда кто-нибудь к ним приходит за советом, они приказывают поразить его стрелой в какую-нибудь мясистую часть его [то есть, жреца] тела, так что та осталась в нем висеть. После этого он падает наземь, бесится и больше часа терпит боль или показывает, что терпит. После этого он приказывает, чтобы стрела была вынута тем, кто ее воткнул, и никем другим. Как они говорят, не видно ни крови, ни раны, а стрела нагревается до такой степени, что кажется извлеченной из огня. После этого гадатель начинает предсказывать [860] или рассказывать. Но вышеупомянутый священник рассказал, что наблюдал, если кто из христиан вмешивается в эту чертовщину и задает шаману много вопросов, то он впоследствии никогда не бывает веселым и здоровым.

Город Тюмень, говорит он, раньше был столицей тартарского князя.

Тунгусы одеты, как остяки. Их жилища тоже похожи на жилища остяков. Лодки, в которых они летом плавают, часто употребляются зимой как крыши домов. Так же живут и многие киргизы. Но у большинства имеются дома, как у московитов. Они, как и остяки, очень любят спиртные напитки. У них домашний скарб, образ жизни и нравственность не лучше, чем у тех [остяков]. На этом заканчивается сообщение упомянутого духовного лица.

О народе юкагиры говорят, что они, когда кто-нибудь из их родственников умирает, высушивают мясо с костей умершего и затем кости обшивают какой-нибудь тканью или мехом, и украшают все это стеклом или бусами. Затем носят тело вокруг хижины и почитают его.

Юкагиры верят в колдуна, о котором они говорят, будто он неисчислимо много лет назад взошел на небо. Это совершенно дикие люди. Они питаются, как животные.

[Молитва] «Отче наш» на юкагирском языке, переведенная со славянского языка

Отче — Otje
наш — Mitsje,
иже еси — kandi
на небесех. — koendsjoenga,
Да святится — Temelalangh
имя — Nim,
Твое. — Totlie,
Да приидет — Legatei
царствие — poegandallanpoh,
Твое. — Totlie
Да будет — Latiot,
воля Твоя, — t 'sjemol al kaltei,
яко на небеси — konda koed Zjuga,
и на земли. — Je levianh:
Хлеб — Lunliagel
наш — Miltje
насущный — Monidetjelah,
даждь — keyck
нам — Mitin
днесь. — telaman,
И остави — Jeponkatsj
нам — Mitin,
долги — Taldelpon
наша, — Mitlaepoel,
яко же и мы — Mitkondan
оставляем — poniatsjok
должникам — tannevinol
нашим — Mitlapoel,
и не введи — Je kondo Olgonilak
нас — Mitel
во искушение, — Olo Oimik,
но избави — kondomoliak
нас — Mitel
от лукавого, — kimda annelan;
яко — Le dot
твое есть царствие — poegoendal Lenpoh,
и сила — Je tonbanck,
и слава — Je tandalov,
во веки веков. — koendejanck
Аминь.

Каспийское озеро и окрестные земли; город Астракань и несколько городов в низовьях реки Волги и в ее окрестностях

В Каспийском озере, или Каспийском море, нет приливов или отливов, вода соленая, и течет туда, куда дует ветер. По морю плавают под парусами русские, персы и иногда разбойничают казаки. Плавают только с попутным ветром. Там мало развито судоходство.

На остров Колалинский, у восточного берега этого озера, отправляются иногда казаки, для разбоя. [861]

/W 688/ Вода в середине моря более соленая, чем у берега. Грунт на берегах и земля вокруг моря солоноваты, так что, когда идет дождь, то образуются солоноватые лужи. Говорят, что там есть водовороты, в которых вода засасывает людей, но те, кто там плавали больше 2-х месяцев, заявили мне, что не видели их, хотя и слышали о таких. Места, где предполагают, что есть водовороты, обходят на большом расстоянии.

Там часты сильные морозы, но не всегда, и главным образом, около реки Яик, а именно, на расстоянии мили или полутора миль от моря.

Калмыки, к востоку от Яика, зимой подходят очень близко к берегу, в поисках пищи и тепла в высоких камышах. Морской берег на другой стороне там большей частью болотистый. В середине, говорят, оно [море] неизмеримо глубокое.

Кур-Али — это народ, живущий у Каспийского озера, под властью Персии, к югу от города Дербента, в глубь страны. Кур — значит как бы «слепо», а Али — это собственное имя.

Соленая — это река, которая недалеко от Астракани, между реками Кизляр и Волга впадает в Каспийское озеро, это значит, как бы, «соленая река».

Кизляр — река, впадающая в Каспийское озеро около Астракани, это по-турецки и персидски значит «река-девица» или «река-дева», может быть, она носит это название потому, что, говорят, недалеко оттуда раньше жили амазонки, но на соседнем языке это слово значит «кислый». Другие же говорят, что «кислар» по-тартарски значит «золото», и что в ней [реке] имеется блестящий песок, наподобие золота. Она иногда мелеет.

Кизляр, или Кизлярский Колтук, — так называется еще красно-золотая бухта, или иногда Боярский Двор, что значит «двор бояр или больших господ», потому что в эту бухту легко войти, но трудно выйти из нее.

Из области Кабарды, недалеко от этого моря или озера, а именно, в северной области, между Каспийским и Черным морями, привозят мускус, который называют кабардин. Народ там главным образом язычники и магометане, перемешанные с христианами.

Просвещенный описатель путешествий Делла Валле ⁴⁰⁵, который лично видел это Каспийское озеро, говорит о нем следующее:

«Страбон ошибается, когда говорит, что Каспийское море — это залив Северного моря, и что, следовательно, оно не окружено со всех сторон землей, но что оно кое-где имеет связь с морями, которые лежат к северу. Я удивляюсь, что этот превосходный ученый так ошибся в делах, относящихся к описанию земли, в чем он был таким знатоком, в то время как Птоломей, да и Геродот, древнейший из всех, кто об этом писали, в те времена, когда еще не было полной ясности, и не было опыта путешественников, уже знали, что Каспийское море окружено землей и не имеет связи с другими морями. И так я здесь укажу, какие области его окружают, и как их называют.

Область Масандран с запада от области Гилян охватывает землю, которая раньше принадлежала отдельному князю. Но король Аббас, после смерти главного князя, в начале его правления, силой оружия, завладел ею и присоединил к государству Персии, которому, как он утверждал, эта область в древние времена принадлежала. В то время области имели визирей-наместников, которые зависели непосредственно от короля, а не имели хана. Если все время продолжать идти на запад от Каспийского моря, то встречается, ниже области Гилян, область Албания, которая граничит с нею. Первым идет город Баху или, [862] как персы говорят, Вахух. Он сильно укреплен, [стоит] на крутых скалах у моря, носящих его имя. Этот город, если верить коротким землеописаниям о нем, назывался раньше Албана, и теперь там живет один султан. В этой же стране, на западном берегу Каспийского моря, находится и Дербент или Демир-капи, что значит «железные ворота» или лучше «ворота Кавказа». Албания заканчивается здесь, где начинаются горы Кавказа, теперь заселенные различными народами, но около моря, главным образом, магометанами, которых называют лезги. Они не признают никакого короля. Они между собой очень несплочены, и находятся под господством многих мелких тиранов, которых они называют мирзы, или мурзы. /W 689/ Это князья, из которых некоторые имеют едва ли 20 человек в своем подчинении. Далее, это грубые люди, которые охотнее живут в деревнях и в поле, чем в окруженных стенами городах. Они очень дики и жестоки, и соседи ненавидят и не терпят их, как людей, склонных к грабежу и этим живущих. На той стороне лезгин находится земля азиатских сарматов. Это чиркассы, которые исповедуют веру и религию греческих христиан, но без книг, без священников и, я думаю, без церкви, следовательно, они не христиане, кроме как по названию (Следует отметить, что чиркассы не все христиане, а одни из них — язычники, а другие склонны к магометанству.). Они разделены [и находятся под властью] нескольких правителей. С одной стороны они граничат с лезгинами, а с другой — с тартарами. Они непрерывно воюют между собой. И это является источником большого количества рабов и рабынь из Чиркассии, Тартарии и Лезги, которых продают восточным странам.

Чиркассы живут вдоль Каспийского моря до русских [границ], или до устья реки Волги, где находится город, который наши землеописатели называют Астракань, а персы, которые там ведут крупную торговлю, называют Агитаркан, а собственные жители — Асктархан. С северного берега Каспийского моря русские граничат с тартарами, и каким-то родом тартар, который простирается до народа, теперь называемого узбеками. Название это, если я не ошибаюсь, значит «свободные господа». Эти узбеки заселяют восточный край Каспийского моря, где они владеют обширными землями. На востоке [их границы] простираются до тартар Катая (Sina.), на юге до Индии. Среди других достопримечательных мест здесь находится Самарканд, который Тамерлан, или, лучше сказать, Теймур-Ленк (что значит, Тимур-хромой) выбрал себе как местожительство. На юге у них находятся Балх и Бухара, к берегу моря, где живет один из главных ханов, который часто воевал с королем Персии. У узбеков и у джагатайцев, живущих внутри Скифии, в которую, несомненно, входит Согдиана, Бактриана и земля Астрабада, ничего не встречается, кроме пустыни, где раньше жили туркмены. Но теперь они распространились во многие области государств персов и турок, без постоянных и определенных жилищ. Они живут в лачугах там, куда судьба их забросит, как я, помнится, раньше об этом писал, я их видел в Турции. Но их собственное, древнее местожительство находилось в той части Скифии, которую наши землеописатели и теперь еще называют Туркестан, что значит, «жилище турок», откуда все они происходят, и где их впервые называли терхиманами, как будто хотели сказать «терек-иман», что значит «он принял другой закон», когда они из язычников стали магометанами. Но с тех пор это название «турхиман», или «терхиман», осталось только за теми, кто живут в их стране и у потомков, [863] которые, как я сказал, распространялись в разные места. Другие, которые стали мощными, продолжали свои завоевания, на западе, в Азии, и в Европе, и отделив этот «ман» или «иман» от своего названия, назывались и называются только турками. Некоторые из этих народов оставались между Астрабадом и Узбеги, но король Аббас их окончательно истребил, потому что они были неверны и покровительствовали узбекам, у которых воинственная религия, и как турки, причинили его стране ущерб. Имеется, однако, еще и теперь большая часть этих туркменов в других областях государства, как в Медии, Албании и других местах, из которых некоторые поселились в городах и деревнях, а другие не имеют постоянных жилищ. Среди них есть и султаны, и ханы, которые служат королю с надлежащей верностью». Здесь заканчивается сообщение Делла Валле.

Мимо города Ферабада, у Каспийского моря, недалеко от Астербада в Персии, у самого южного берега моря течет, согласно персидским писателям, река, по-персидски называемая Теггине Руде, что значит по-персидски «быстрое течение». По ней плавают на лодках, выдолбленных из одного дерева, с плоским дном; они годны для перевозки 8 или 10 человек. Их приводят в движение веслами, в виде лопат. Не только на этой реке, но даже в начале Каспийского моря и в окрестных областях употребляют лодки, меньше, чем итальянские тартаны, у них очень высокий борт и неглубоко сидят в воде, у них плоское дно, широкие рули и плохие паруса. /W 690/ Они делают свои корабли именно такой формы, потому что в море много мелей, особенно у берегов. Около Ферабада, в 6 или 7 милях от берега, воды так мало, что там с трудом можно ловить рыбу сетями. Большинство рыбы ловят в устьях рек. Там изобилие рыбы — семги, осетра, но она не очень вкусная. Рыба, которая там есть в изобилии, очень жирная и крупная, но почти вся невкусная. Дно этого моря, говорят, слишком илисто и тинисто, что, как считают, происходит оттого, что в него впадает очень много рек.

О рыбах в Каспийском озере мне пишут из Астракани следующее:

Вода в Каспийском море горьковато-соленая, однако, в случае нужды ее можно пить. В нем имеются рыбы разных сортов, как белуга, или белая рыба, три вида осетров и труты, которых называют херлетами, а также крупный и жирный карп. Еще какая-то сельдь. Одна рыба вроде большого леща. Большие рыбы юлы похожи на налима и причиняют людям вред. Со стороны Персии имеется и семга.

«В этом озере есть небольшие острова, не заселенные никем. До сих пор неизвестно, каким образом вода под землей уходит из него и переходит в другие места. Известный бунтовщик Стенька Разин, который несколько лет назад там в окрестностях свирепствовал и господствовал, наконец русскими был захвачен и в городе Москве казнен, приложил много труда, чтобы основательно узнать действительное положение этого озера, но он не смог полностью исследовать его особенности». Здесь заканчивается упомянутое письмо.

Аракс — это река, которая из Персии впадает в Каспийское море недалеко от города Ферабада, иначе называемая Курт, или Кур, то может быть та же, которую выше называют Теггине Руде. Делла Валле думает, что река Аракс и Кирус — одна и та же, так как здесь нет другой реки, сколько-нибудь значительной, и слово «араксес» на одном восточном языке значит только «река», подобно тому, как по его словам [864] название Жихун как в Священном Писании называют одну из четырех рек, которые орошали рай, на персидском языке тоже в общем значит «большая река».

Согласно сообщению, сделанному мне неким Даниелом Коком, голландским купцом, который, в сопровождении одного польского посла, возвращающегося домой от персидского двора, переплыл Каспийское море, вода в нем не совсем соленая, и не совсем пресная, а скорее, горькая, особенно дальше в море. Берега мелкие, заросшие высоким камышом. По фарватеру между городами Дербент и Астракань, говорит он, теперь очень много плавают вдоль берегов на очень маленьких гребных судах, чтобы торговать всяким товаром, как из Персии, так и из Астракани, не опасаясь каких-нибудь врагов, так как окрестные народы живут в полном покое и мире (То есть в 1687 г.).

Чужеземцам не разрешается заходить внутрь Дербента, а товар разгружают в Низовой, недалеко оттуда. От этого места корабли, идущие в Астракань, берут курс в Четыре Бугра, это четыре острова, по его мнению, на расстоянии 60 миль от Низовой, и когда персы или московские моряки подходят к этим островам, они узнают дорогу и сразу находят глубину и направляются к Волге. Только вблизи берегов есть якорный грунт, или очень плохой.

Этот путешественник пытался мне подтвердить, что в этом море имеются водовороты, которые втягивают в себя воду, и если около них находятся мачты или какой-нибудь лес, то они идут ко дну, почему корабли там подвергаются опасности погибнуть, и избегают этого места (У меня еще остается сомнение, имеются ли такие водовороты, как здесь сообщается, поглощающие мачты и корабли, но не сомневаюсь в том, что вода через подземные отверстия уходит.).

Около города Эруан в Персии, недалеко от горы Арарат, находится маленькое озеро под названием Кегхагон, не имеющее стока, и там невозможно измерить дно. И, хотя в него впадают несколько рек, вода не повышается, и поэтому несомненно, что оно имеет подземные выходы, в чем его можно сравнить с Каспийским морем». Здесь кончается выдержка из сообщения Даниила Кока.

Каспийское море, говорят, у берегов полно заливами, бухтами и топкой землей. Соль, которую оно выбрасывает на берег, горьковата, и та соль, которую добывают ближе к берегу и вываривают из озер, особенно в областях между Астраканью и Дербентом, вкуснее.

Около границ Астракани /W 691/ это озеро более богато рыбой, чем у персидского берега.

Некий шведский дворянин, который долго находился в Персии и плыл через это море, считает, согласно тому, что он мне рассказал, что водоворот, который поглощает воду, находится у персидского берега, приблизительно напротив реки Яик.

Согласно некоему персидскому описанию путешествия, хранящемуся у меня в ненапечатанном виде, Каспийское море имеет в длину 200, а в ширину 100 миль; от Астракани до Персии оно наиболее широко. Персидские области Гилян и Масандран граничат с этим морем.

Народ курды и некоторые другие [народы], в областях между Каспийским и Черным морями, проживающие наиболее близко к берегам первого, имеют единое правление, и поэтому дороги там опаснее. Территория многих народов простирается лишь на расстоянии одного дня езды, и они считают своего соседа, и все то, что извне проходит через их страну, добычей, почему там плохо ездить. У берегов Каспийского озера встречается много лебедей.

Кирхерус ⁴⁰⁶ пытается подробно доказать, что Каспийское озеро имеет подземную связь как с персидской бухтой, [865] так и с Черным морем, через которую оно освобождается от своих вод, которые из многих рек ежедневно прибывают в него; что он пытается доказывать тем, что в Черном море часто встречается камыш, водоросль, определенный сорт дерева и другие вещи, которые не только там, но и в Каспийском море растут, а также, что при западном ветре Каспийское море делается бурным, поднимается и приводится в движение, а при восточном ветре то же самое наблюдается в Черном море. Что, якобы, происходит оттого, согласно мнению персидских писателей, что вода через подземные водовороты перегоняется то туда, то сюда. То, что персидский залив имеет связь с этим Каспийским морем, он считает, можно видеть из того, что в этой бухте имеется ужасный водоворот, который временами поглощает большое количество воды, а именно, когда через проход выливается вода в Черное море, а обратно, когда вода из Черного моря под землей проникает в Каспийское море, тогда наблюдали, что водоворот у персидской бухты не поглощает воду, каковое соображение придает его мнению вероятность, тем более, что это озеро или море никогда не повышается, или очень мало, что в него впадает очень много воды и что оно не имеет видимого стока.

У Каспийского моря раньше жил некий народ, между этим и Черным морем, под названием аланы, которые были христианами, но они в 12-м веке были истреблены тартарами. На близком расстоянии оттуда была еще область Газария и другие области, которые теперь потеряли свои старые названия, о чем можно подробно прочитать у Йозефуса Барбаруса ⁴⁰⁷.

Черное море имеет обычно глубину в 30 и 25 саженей, но около берегов Крыма — меньше.

Область Азова простирается с одной стороны к кубанским тартарам, до реки Бисла и дальше, и с другой стороны до реки Берда и дальше. В нескольких милях севернее Перекопа, недалеко от берегов озера, имеется много рыхлой и нетвердой земли, так называемой Казан-диби. Около Таганрога находится город, построенный по приказу Их Царских Величеств.

Народы Каспия получили свое название от Каспийского моря, говорит Стефанус; его иначе называют еще Хирканское море.

Плиний рассказывает из Цезаря, что Никатор Селевкус собирался прорыть канал между Каспийским озером и Черным морем. Город Таурус называют еще иначе Каспиус, а также и Мошикус, Амазоникус, Скификус и Кораксикус.

Согласно Олеариусу ⁴⁰⁸, длина этого моря или озера — 15 дней пути по воде, если беспрепятственно, без ветра, на веслах продвигаться, и таким же образом 8 дней — в ширину, или в длину 120 немецких миль, и 90 — в ширину, или, как другие уверяют, 200 миль в длину и 150 миль в ширину.

В 1670 г. несколько голландских моряков проплыли за 4 суток от Астракани, по их предположению, 80 голландских миль, до города Терки; они выяснили, что до этого города глубина моря только 2 сажени, а от Терки до Дербента, города в Персии, — 8 или 10 саженей, однако перед Дагестанским берегом они на 30 саженях еще не чувствовали грунта.

В 7 милях в море, считая от Астракани, к северо-востоку, в сторону реки Яик, видна гора под названием Аккорган, которая является бакеном в море, и, говорят, будто в Каспийском море в некоторых местах вода очень пресная. [866]

/W 692/ Названия тартар, живущих около Каспийского моря, согласно сообщениям, присланным мне господином бароном ван Келлером, послом их Высокомогуществ Господ Генеральных Штатов Объединенных Нидерландов при Московском Дворе

К востоку находятся узбекские тартары — ближе всех остальных тартар, около Испахана. Это самые мощные; они употребляют сабли, лук и стрелы как оружие. Вера у них магометанская. Они в большинстве живут в открытых местечках и деревнях.

Среди них числятся бухарские тартары, которые тоже магометане по вере. Они говорят на языке, близком к турецкому, употребляют оружие, как выше было упомянуто, и тоже живут большей частью в открытых местечках и деревнях, хотя некоторые их отличают от узбеков.

К западу живут кабудзинские тартары, которые считают себя иноземцами и говорят, что они происходят от римлян. У них красивые города и деревни, окруженные стенами, и красивые замки. Среди этих народностей встречаются мастеровые и ремесленники, как часовщики, оружейники и т. п.

Имеются также и кайдакские тартары. Их князь или глава, когда хочет вести войну, может собрать 20 000 евреев верхами, кроме людей собственных народностей. Упомянутые евреи говорят, что они там уже находились со времени вавилонского плена. До сего дня они еще сохраняют еврейскую веру, живут в открытых местечках и деревнях. Другие уроженцы там, это магометане и говорят на турецком языке.

Кумукские тартары, иначе дагестанские или горные тартары, живут тоже в открытых местечках и деревнях, говорят на турецком языке и исповедуют ту же веру.

Чиркасские тартары большей частью язычники, поклоняются шкурам лошадей, коров и коз, у них свой особый язык, живут в открытых местечках и деревнях.

У всех этих народов одинаковый обычай одеваться, и большей частью, по персидскому образцу. У них и одинаковое оружие — сабли, стрелы, луки и копья, есть и ружья.

Персы обычно не уважают тартар, потому что те большей частью с каким-нибудь из этих народов воюют. Здесь заканчивается сообщение господина Келлера.

Комментарии

385. Chardin. Dagverhaal der Reis. См. сноску 362.

386. Arriani Ars tactica, acies contra Alanos, Periplus ponti Euxini, Periplus maris Erythraei, liber de venatione, Epicteti Enchiridion, ejusdem Apopthegmata et fragmenta, quae in Joannis Stobaei florilegio, et in Agellii noctibus Atticis supersunt / cum interpretibus latinis et notis ex recensione et museo Nicolaus Blancardus. Amstelodami: apud Janssonio Waesbergios, 1683.

387. Sneesnagore — вероятно, искаженное прочтение источника — «снег на горе».

388. Shadgore — вероятно, искаженное прочтение источника — «сход гор».

389. Procopius Caesariensis. De bello Gottorum. [Romae]: [Eucharius Silber] s.a.

390. Avril. Voyage. См. сноску 17.

391. Geographia antiqua, hoc est: Scylacis Periplus maris Mediterranei; Anonymi Periplus Maeotidis paludis et Ponti Euxini; Agathemeri Hypotyposis geographiae: omnia Graeco-Latina; Anonymi Expositio totius mundi Latina / cum notis Is Vossii, Jac. Palmerii, Sam. Tennulii; edente Jacobus Gronovio. Lugduni Bat., 1697.

392. Gouvea. Relaçam. См. сноску 353.

393. Herberstein. Moscovia. См. сноску 381.

394. Так у H. Витсена. Герберштейн дважды был на Руси: в качестве посла императора Максимилиана в 1517 г. и австрийского эрцгерцога Фердинанда в 1526 г.

395. Magini. Geographiae universae. См. сноску 317.

396. Kircherus. China. См. сноску 43.

397. Kircherus. China. См. сноску 43.

398. Beschryvinghe van der Samoyeden Landt. См. сноску 109.

399. Beschryvinghe van der Samoyeden Landt. См. сноску 109.

400. Bruijn. Reizen door Klein Asia. 1698. См. сноску 135.

401. Dapper. Naukeurige Beschrijvinge der Afrikaensche gewesten. См. сноску 158.

402. Tachard Guy. Reis na Siam, gedaan door den ridder de Chaumont, gezant van zyn allerchristelykste majesteit aan den koning van Siam. / In ‘t Fransch beschreeven door den vader Guy Tachard, reisgenoot van den gemelden gezant; en uit die taal in ‘t Nederduitsch gebracht door G. V. Broekhuizen.; Vercierd met schoone kopere figuuren. t’Amsterdam: by Aart Dirksz. Oossaan, 1687.

403. Beschryvinghe van der Samoyeden Landt. См. сноску 109.

404. Avril. Voyage. См. сноску 17.

405. Della Valle. Reizen. См. сноску 194.

406. Kircherus. China. См. сноску 43.

407. Rervm Persicarvm historia. См. сноску 215.

408. Olearius. Beschrijvingh. См. сноску 151.