-

РАЙМУНД АЖИЛЬСКИЙ

ИСТОРИЯ ФРАНКОВ, КОТОРЫЕ ВЗЯЛИ ИЕРУСАЛИМ

HISTORIA FRANCORUM QUI CEPERUNT JERUSALEM

ГЛАВА 12

В то же время воины доблестные, кои по крепостям рассеяны были, стали подтягиваться (в стан) и приобретать вооружение, и прилаживать и чинить его. И пока чрезмерная чахлость и напыщенная (хвастливость) из воинства нашего расточалась, и мужество, всегда готовое с братьями и ради братии подвергаться опасности, прибывало, некто из турок, находившихся в городе ¹, через Боэмунда передал нашим вождям (сообщение), что сдаст нам город.

И вот общий совет князей (решил), что Боэмунд и герцог Лотарингии, и граф Фландрии, для (докончания этого дела) должны отправиться. Когда они пришли среди ночи к стенам города, к ним прислан был вестник от того, кто (обещался) сдать город, сказавший: ожидайте, пока не минует лампада. Ибо трое или четверо мужей с лампадами по стенам города всю ночь ходили, дабы будить и оживлять внимание дозорных.

После этого мы подошли под самые стены, и подняли лестницу, и наши начали подниматься. Первым из франков, именем Фульхерий (Фуше) ², а именно, брат Бюделя Шартрского, бесстрашно взошёл на стену; за ним взошли граф Фландрии, (и за ним и) Боэмунда и герцога пригласили подняться. Когда же все стали спешить, друг друга стремясь опередить, лестница порвалась. Однако те, кто таким образом (успел) подняться, проникли в город и отперли некий потайной вход. И таким образом все наши ворвались, не беря в плен никого из тех, кого встретили (на своём пути).

Когда забрезжил рассвет, они кинули боевой клич (conclamaverunt лат. - громко воскликнули). Услышав его, весь город исполнился ужасом, и жены и чада его предались рыданиям.

Те (из наших), что находились в это время в укреплении графа (Сен-Жиля), услышав сей шум, пробудились, очевидно находясь ближе прочих (к городу), и стали толковать промеж собой: приближается их подкрепление. Иные же говорили обратное: не похожи сии крики на радость (и ликование). Когда же день (окончательно) расцвёл, на вершине южного холма города завиднелись наши знамена. И охватило смятение горожан, когда они на горе над ними увидели наших: одни чрез врата бежать устремились, другие сбрасывались (в пропасти); никто (не смел) оказывать сопротивление - столь явно Господь (поразил) их смятением. Отрадно было, в конце концов, после толиких деяний и трудов наших, взирать, как те, которые столь (долго и упорно) удерживали против нас Антиохию, теперь, пытаясь бежать, не могли найти пути к спасению; ибо если кто из них и смел обращаться в бегство, однако же, от смерти убежать не мог.

И произошёл там один случай, весьма для нас приятный, и даже восхитительный. Когда и впрямь через скалистые (пропасти, обрывы), которые северный холм отделяли (от остального города), некоторые турки бежать устремились, то наткнулись на наших; тогда турки принуждены были к отступлению, и столь мощным натиском были отброшены и обращены в бегство, что все вместе сорвались (в пропасть). Во истину, то была настоящая для нас радость - (видеть) падение врагов в пропасть, но радость сия была омрачена печалью о том, что в при этом же деле лишились своих жизней более трёх сотен лошадей. Сказать же, сколько в действительности сарацин и турок тогда сгинуло, мы не в состоянии. Те враги наши, что находились в цитадели на вершине холма, видя, что их соратников истребили, и что наши прекратили дальнейшее (на свои позиции), наступление, (вернулись и) встали на защиту своей крепости.

Кассиан, однако же, выскользнул через некие задние врата, но армянские крестьяне схватили его и обезглавили, голову же его принесли показать нам, что, верю я, случилось по непостижимому к нам расположению промысла Божия, ибо он (Кассиан) многих людей из их народа (армян) прежде обезглавил.

Так взята была Антиохия в третий день до июньских нон ³, осаждён же был (город) близ одиннадцатого дня до календ ноября ⁴.

Тем временем, пока наши подсчитывали (и делили добычу), отказавшись от приступа верхней цитадели, и услаждали свой слух пением танцовщиц языческих, пышно и надменно пируя, и совершенно позабыв о Боге, который столь щедро одарил их благами, на третий день нон того же июня месяца(5) были осаждены язычниками. И так случилось, что те, кто после такой долгой осады милостью Божьей отнял Антиохию у турок, по Его же устроению теперь сами были осаждены турками. И дабы нагнать (на своё стадо) ещё больше страха, цитадель, о коей мы говорили ранее, которая сама по себе походила на обороняемый город, находилась в руках врага: сей страх, таким образом, вынудил наших взять цитадель в осаду.

Кербога (Corbaras) же, предводитель турок, первым делом по их прибытию, надеясь на немедленное сражение, недалеко от города, примерно за две мили от него, раскинул свои шатры, после чего построил (свои войска) в (наступательные) порядки и сразу подвёл их к городскому мосту. Наши, однако, с первого же дня крепость графа укрепляли, опасаясь, что либо им придётся снова принять бой, когда враги, что засели в цитадели, отобьют город, либо того, что если они крепость, что стоит за мостом, покинут, то враги, заняв её, всякую возможность атаковать, да и путь к выходу нам преградят.

Комментарии

1. Названный в данной и некоторых других хрониках (в частности, в хронике Фульхерия Шартрского) турок, на самом деле являлся армянином. Фируз, по одним источникам - оружейник, по другим - один из командиров стражи, был по рождению христианином, принявшим в последствии ислам. Был назначен начальником угловой антиохийской башни, представляющей собой комплекс из трёх (или двух) сооружений, и получившей поэтому наименование «Башня Трёх сестёр» (или «Башней Двух сестёр» соответственно). По самой распространённой версии, излагаемой как западными хронистами, так и нашедшей отражение в восточных источниках, (в «Полном своде всеобщей истории» Ибн аль-Асира), Боэмунд подкупил Фируза большой суммой денег и обещанием обширных земельных владений. По версии Матфея Эдесского в его «Историографии», Фируза послал один из влиятельных людей города, желая помочь христианам.

«Боэмунд умаслил его и, прельстив множеством обещаний, уговорил предать город. Армянин сказал: «Когда пожелаешь, дай мне знак, и я сразу же передам тебе эту башню. Будь же со своими людьми наготове и имей при себе лестницы. Не только сам будь наготове, а пусть все войско вооружится, чтобы турки, видя, как вы с боевыми кличами взбираетесь на стены, испугались и обратились в бегство»»,

- Анна Комнин, «Алексиада».

В ночь с 2 на 3 июня отряд из 60 крестоносцев во главе с самим Боэмундом поднялись по верёвочным лестницам, скинутым им Ферузом, и заняли башенный комплекс.

2. Примечательно, что так звали одного из хронистов-участников Первого крестового похода. Но речь в данном случае не может идти о нём, так как хронист Фульхерий Шартрский лично не принимал участие в осаде Антиохии, пребывая в это время в Эдессе, капелланом при Балдуине Бульонском.

3. В древнеримском календаре нонами назывались 7-й день марта, мая, июля, октября и 5-й день остальных месяцев. Ноны следовали за календами, а после них шли иды, тем самым дни нон служили для счёта дней внутри месяца. Так как месяцы у римлян не имели порядковой нумерации дней, то опорными для счёта дней считались три главных дня: календы, ноны и иды. Помимо этого, отсчёт дней шёл в обратном порядке (2 января — это четвёртый день до январских нон; 2 марта — шестой день до мартовских нон). В такой подсчёт включался как обозначаемый день, так и день, с которого начинался отсчёт. Дни нон примерно совпадали с первой четвертью фазы Луны.

В июне ноны 5 числа, следовательно 3-й день до июньских нон - 3 июня.

4. Календы - 1й день каждого месяца; в октябре, согласно современному событиям календарю - 31 день, следовательно точная дата начала осады - 21 октября 1097 года.

7 июня Кербога попытался взять штурмом город, осадил же его 9 июня.

Текст переведен по изданию: Raimundi de Agiles canonici Podiensis historia Francorum qui ceperunt Jerusalem. Hannover. 1611

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info