Глава LI

Как Руй Важкиш ди Каштелу-Бранку (Rruy Vazques de Castello Bramco) и Эштеван Суариж ди Мелу (Estevam Soarez de Mello) испросили разрешения у графа, и о том, что они содеяли

Были в те дни в том городе Септа два благородных мужа, scilicet, Эштеван

— Сеньор, вам ведомо, что мы прибыли в сей город не с какою иною целью, кроме как послужить Богу и королю, нашему сеньору, и содеять столько ради нашей чести, чтобы нам за то получить некоторое приумножение в нашей ценности, и до сих пор не содеяно нами ничего, за что мы могли и должны были бы быть ¹ оценены, в чем вы могли бы нам весьма добро споспешествовать (azar), когда бы пожелали оказать нам помощь.

— Что ж, равно и чрез меня, — сказал [на это] граф, — не предстоит вам быть в убытке, но в том, что меня касается, я вам помогу и вас направлю, однако вам должно быть ведомо, что король, мой сеньор, воспретил мне давать разрешение [на выступление] конным [числом] от XX до XXX. Так что посмотрите теперь, наберется ли там [в городе] тех, кому будет угодно отправиться с вами, после же того мне будет угодно дать вам оное разрешение.

— Сеньор, — сказали те, — хорошо зрите вы, что со столь малым войском не сможем мы содеять дела, кое многого бы стоило и великое имя доставило бы нашей чести. Верно то, что коли вы имеете желание нас направить, то сможете то сделать, мы же таковы, что сумеем вам за то послужить как подобает.

— Дайте мне, — сказал граф, — сегодня о том подумать, а завтра приходите ко мне и получите мой ответ.

Не выказали те фидалгу лености в том, чтобы прийти к нему на следующий день, прося еще раз другими, более учтивыми словами, о том, что они у него испрашивали.

— Теперь, — сказал он, — я хорошо зрю ваши добрые желания и посему хочу помочь доброму вашему намерению. Я знаю, что деревня Албе[р]гар ² весьма близка к водам озера, что лежит за [рекой] Негран (Negram). Прошло не более двух дней, как я послал проверить воды, что выходят из озера, можно ли пройти по ним вверх, и они [разведчики] нашли, что по ним могут пройти ³ несколько лодок. И дабы вы лучшим образом могли содеять ваше деяние, я пошлю пять или шесть барок, чтобы они отвезли пятьдесят или LX человек, коих они затем высадят на сушу, поелику деревня находится подле вод озера; вам же я дам сорок пять конных, хоть и сделаю [тем] то, что не должен, из-за воспрещения, что имею от короля, моего сеньора. Однако же я предпочитаю сейчас совершить ошибку в отношении себя, чем прекратить исполнение вашего желания.

Они сказали, что весьма его за то благодарили и что тем же образом будут ему за то признательны всегда, но что они в той же мере просят его, чтобы те [конные], коих ему предстояло дать им, были его дома, особенно же из тех, что уже ходили в прошлый раз в ту деревню, поелику они наверняка знают ее лучше, и они также лучше держатся в седле (melhor ?cavallgados) и выкажут более заботы в исполнении того, что им прикажет граф.

— Коли уж начал я, — сказал он, — доставлять вам удовольствие, то завершу то сполна, хоть и чувствую, что некоторые из сих добрых [мужей], здесь присутствующих, не почтут то за доброе, что вы не возьмете их в свою компанию. Однако ответственность, — сказал он [вдобавок], — лежит на вас, и не почитайте вновь за злое, коли другие поступят с вами тем же образом.

Те, кому предстояло идти, были тотчас вызваны, таким образом, что в среду, когда исполнилось два дня Февраля, они отбыли из Септы, незадолго до наступления вечера, и с ними XXVI ⁴ эшкудейру графа, и восемь — инфанта Эдуарти, и Руй Мендиж ди Бриту (Rruy Memdez de Brito), каковой был инфанта дона Педру, и Гомиж Диаж (Gomez Diaz) — инфанта дона Энрики, и равно Диег’Алвариж (Dieg’Allvarez), и Алвару Триштан (Allvaro Tristгo), и Фернан Карвалью (Fernam Carvalho), и прочие, с коими набралось пятьдесят конных. На барки взошли Мосе Мартин ди Пумар (Mose Martym de Pomar) и Жуан ди Кейрош (Joham de Queiros), каковые весьма просили о том графа.

— Теперь, — сказал он [граф], — ступайте с Богом и свершайте ваши дела надежным образом, ибо я [еще] до утра буду в таком месте, где смогу оказаться вам полезным, коли выпадет вам нужда, того требующая, чтобы, коли войско [мавров] пойдет вам наперерез, нам предстояло иметь с ним дело прежде вас, если только то не будут жители деревни [Албергар] или иной, рядом с ней, коих [в любом случае] будет так мало, что не столь уж и потребна будет вам сторонняя помощь, кроме помощи Божьей, каковая потребна ⁵ во всякое время.

Затем они совершили свое путешествие и, когда оказались там, откуда должны были взять путь на деревню, сказали им эшкудейру графа, что там [и] проходил путь, но Афонсу Маркиж, коего они взяли проводником, сказал, чтобы они его [тот путь] оставили, что он знал другой, лучший, путь до той деревни, либо до другой, коли они на ту [другую] прежде пожелают пойти. И хотя эшкудейру, тем не менее, настаивали на точности [своего] пути, им так и не поверили. И тогда прошли они воды, что выходят из озера, поелику уже барки стояли там в ожидании, и после того, как прошли, Афонсу Маркиж взял свой путь вдоль пляжа до замка Алминьякар ⁶ и оттуда повел их поверх ⁷ гребня малого кряжа. И он сбился с пути и водил их с холма на холм и из долины в долину, до тех пор, пока день не стал уже совсем высоко, таким образом, что когда они оказались рядом с деревней, то были тотчас раскрыты, из-за чего жители ее бежали все, так что наши по приходе смогли настичь не более шести мавров, каковые предпочли скорее претерпеть смерть, чем лишиться своей свободы. И они взяли CLXXXIII головы коровьего скота и семь ослов, с немногими козами. Однако основной опасности долженствовало быть при переходе ручья, каковой, как представляется, был полным, так что они не могли преодолеть его иначе, как вплавь. У Афонсу Маркижа была спрошено, не знал ли он брода (porto), каковой ответил, что нет.

— Хотя бы, — сказали некоторые из тех эшкудейру графа, что в предыдущий раз ходили на ту деревню, — мы и пожелали идти там, где шли в прошлый раз, это весьма высоко, мавры же на хребте, [так что] мы тотчас бы оказались в затруднении — или, по крайней мере, [наша] добыча.

— Теперь, — сказал Лопу Важкиж ди Порту-Каррейру, — я желаю посмотреть сей брод, каков он есть.

И он пришпорил своего коня, и поместился промеж коров, и захватил одну пред собою, и погнал по направлению к ручью. И, подойдя к воде, хорошо показала та корова, что пользовалась тем проходом, однако брод был не таков, как они думали, но вместо того начинался на глубине и поднимался вверх наискось, и проходил поверху, и на краю лежало множество древесины, коею мавры вымостили тот брод. Лопу Важкиж позвал остальных и перешел затем первым. И как только он вышел из воды, то встал на ноги и позвал [за собой] остальных ⁸, и они преодолели брод весьма скоро, и так прошли все конные, ибо пешие проходили по мосткам, коих там было множество. И позади всех остался один эшкудейру графа, что звался Фернан Гутерриж (Fernam Guterrez), мавры же были уже вблизи брода, и Фернан Гутерриж, предчувствуя препятствие, кое они могли ему в таком месте устроить, развернул голову лошади и двинулся на них. И мавры отошли назад, и эшкудейру развернулся весьма скоро, дабы отыскать проход, поелику уразумел, что в такое время ему не пристало промедление, хотя бы тому дню и предстояло стать последним (postrimeiro) в его жизни, ибо лошадь сбилась с брода и натолкнулась на высокий берег (rriba). И эшкудейру, почувствовав, что лошадь была готова спутаться, как был вооруженным, устремился с нее прочь и, хотя умел плавать, дважды уходил под воду и дважды всплывал на поверхность, при виде чего прочие [из наших] пребывали в великом затруднении. И [когда всплыл он] во второй раз, они протянули копье, и пожелал Бог, чтобы эшкудейру ни о чем не запамятовал, и тотчас схватился он за копье и с ним выбрался из ручья. Мавры же, видя сие препятствие, собрались там весьма поспешно и решили, что было у них время для их мести, хоть забота их и оказалась весьма противной тому, о чем они помышляли, ибо [наши] арбалетчики были добрыми, а выстрелы их — меткими, из-за чего они произвели среди них весьма великий урон, настолько, что уже более оплакивалась вторая потеря, нежели первая. И так почли они за благо для себя оставить брод, и наши ушли со своей кавалькадой. Однако едва они немного удалились, как мавры тотчас перешли [брод], и к ним прибавилось еще гораздо более, scilicet, одни прошли поверху [кряжем], а другие явились на подмогу из разных краев, среди каковых было пятеро конных. Однако прежде, чем они полностью соединились, наши договорились напасть на них, и так как они своим видом выказали желание разить их, противники не возымели мужества держаться. И наши, видя их страх, преследовали их, в ходе чего убили шестерых и ранили многих иных, и сим образом пришли [мавры] к тому, что более не возымели ни согласия, ни мужества повернуть вспять, наши же проследовали вперед со своей добычей.

Кроме того, в сие время сражались некоторые из маринов, среди коих было великое разделение, поелику желали они водворить двух королей в Фезе, scilicet, одного, коего звали Муле[й] Бусайди (Mulle ⁹ Buзayde), а другого — Мулей Асу (Muley Aзoo) ¹⁰, каковые [оба] притязали на то королевство ¹⁰. И обрели победу [державшие сторону] Мулея Асу (Mulley Aзo), и убили многих из иных, и пленили, что содеяло великую помощь обороне нашего города, поелику их войны несли мир нам.

Глава LII

О том, как на то море обрушилась великая буря, и о потерях, что по причине ее воспоследовали, и об иных вещах, кои сами по себе не умещаются в особую главу

Здравый смысл понуждает нас записывать не только дела рыцарские и человеческие, но и иные, от коих воспоследует некое полезное или чудесное напоминание. И было так, что в те дни обрушилась на то Средне-Земное (Medio Terreno) море такая и столь великая буря, в одну ночь, что море вынесло на берег разбитыми один галиот и одну брагантину, люди же спаслись чудом, кое Бог ради них пожелал содеять. Разбилась также одна большая барка тридцати тонелов ¹² и две малые, все принадлежавшие графу, жителей же города разбилось XIII барок, и [также] разбился большой неф одного портового купца. И одна барка из Вианы, шедшая в сие королевство Португальское, разбилась в одной лиге от Алкасера ¹³ против Септы, притом погибло десять человек среди мужчин и женщин, одни от холода, а другие в море. И был потерян около Тарифы один галиот из Картажении, на коем погибло LX мужчин молодых и храбрых и спаслось XXXV ¹⁴, и [также] одна фушта ¹⁵ из того же поселка, у коей не сломалось [и не порвалось] ничего, кроме конца одного троса да жоба ¹⁶ носовой части (job da proa). В Гибралтаре были потеряны четыре больших кареву ¹⁷, и много завр ¹⁸, и много малых барок, и семь барок из Кастилии, кои имели груз. В Малаге разбился один галиот-бастард ¹⁹ (galleota bastarda), а в портах Кастилии, scilicet, в Санти-Петри (Samty Petry) и в Кальезе (Callez), было потеряно множество барок, везших груз в Берберию. Из Танжери (Tamgere) разбился один галиот и одна брагантина, коим предстояло идти с товаром в Малагу, при том погибло XXVII ²⁰ мавров, и разбились тринадцать барок кастильцев. И сия буря нанесла великий урон маврам в Септе, поелику со стороны берега упала [в море?] великая их часть (porque da parte da rribeira cayu hua gramde peзa delles). Время, когда происходила сия буря, мы не нашли ни в записях, ни в памяти людей, кои могли бы нам то засвидетельствовать, однако некоторые утверждали, что она была в конце месяца Октября.

И в те дни прибыл в Септу Мосе Рейман ди Корельяш (Mose Rreymгo de Corelhas) с двумя галерами, каковой отбыл из Франции, где он находился на жаловании, и там [в Септе] предложил свои услуги графу, каковой за то оказал ему милость и отправил его в его землю.

Кроме того, послал о то время король Фезский на Септу одного великого капитана, каковой был сыном одного алкайда и звался Аудали Тарифа ²¹, с большим войском как из маринов, так и из аларви (allarves) ²². И поелику все они суть народ мятежный, то в пути повздорили и убили своего капитана, отчего тот их король возымел великий гнев. И пожелал бы он тотчас идти на город, когда бы не сказали ему, что король Португальский снаряжал великую армаду, хоть и ложно было ему о том сказано.

И Мосе Мартин и иные пожелали совершить кавалькаду в некоторые деревни и не нашли в них ничего.

Граф приказал, чтобы к нему вызвали адаила ²³ и Афонсу Маркижа, дабы они разведали ²⁴ для него одни деревни, что находились выше Агуа-ди-Рамел. И в ту же ночь они отправились перейти по другую сторону ущелья Калсада, по направлению к деревням. И когда настало утро следующего дня и солнце уже поднялось, они узрели XIII мавров, шедших по дороге на Калсаду ²⁵. И наши решили, что та компания [в действительности] была большею, и возвратились другим путем в город. И поелику те алмогавары ²⁶ не смогли довести до конца свое намерение, отбыл Афонсу Миньож (Affomso Minhoz), дабы посмотреть, сможет ли он справиться с тем, что не удалось другим. И так как фортуна поспешает с теми, кому хочет доставить вред или пользу, случилось так, что, когда Афонсу Миньож пожелал занять высоту на одном холме, к тому же самому месту явилось шестеро мавров. И когда они почуяли противников, то стали тихо посвистывать. И ²⁷ пожелали они отойти, и христиане, видя, что они отходят, направились к ним, и мавры обратились в бегство. И был один из них ранен копьем Гомижа Фернандижа (Gomez Fernandez), и захватили у него два щита и одну адаргу ²⁸. И в сем явились другие его [Гомижа Фернандижа] товарищи и сказали, что, раз уж они были раскрыты, будет добро им возвратиться в город, ибо пока мавры отправятся в деревню и на их призыв следом за ними явятся [другие], сами они уже будут в Калсаде, а оттуда вскоре возьмут надежный путь. Афонсу Маркиж сказал, чтобы они не беспокоились, что он знал одну добрую тропу, коею они вскорости спасутся. Но он так и не смог вскорости напасть ни на дорогу, ни на тропу, и так проблуждали они по густоте зарослей, чрез кою не могли пробиться, пока не подошли противники. И там захотели они соорудить плетень (azervada), в коем думали спастись, однако мавров прибывало с каждым разом много более, с чем наши утратили всякую надежду на свое спасение. И каждый озаботился тем, чтобы спастись самому, из каковых [наших] в конце концов спаслось семеро, scilicet, Афонсу Маркиж, что возвратился в Септу по прошествии десяти дней, и Афонсу Фернандиж (Affomso Fernamdez), возвратившийся через шесть, из остальных же одни [возвратились] вдвоем, а другие — втроем. Афонсу Миньож (Mynhoz) и шестеро других были пленены, но едва мавры узнали, что он был адаилом, они пожелали его убить [— и так бы и сделали], когда бы не алкайд Алкасера, коего звали ²⁹ Азаэн (Azaem), каковой, дабы сделать приятное графу, не пожелал дозволить его убить. И много раз было испрошено у благородного того марина, чтобы он дозволил казнить его [Афонсу Миньожа] по обычаю, и каждый давал ему при том свою добру ³⁰, каковых сумма поднялась до тысячи пятисот добр, согласно числу жителей той земли. Но он так и не пожелал того предоставить, говоря, что адаил не нес вины за то, что справлял свою службу, и что за смерть его могло воспоследовать более вреда для мавров, чем пользы, ибо хорошо ведали они, скольких [из них] могли впоследствии убить за того [адаила]. И так он его спасал, пока граф не потрудился вызволить как его, так и остальных. И истинно то, что среди многих добродетелей, кои Бог вложил в того графа, была также и та, что много трудился он ради спасения христиан, никогда не тая при том никакого интереса к деньгам, ни к иным вещам, дабы вызволить их из плена. И мы полагаем, что в том городе в его дни никогда не было никого, кто был бы пленен и за деньги, либо чрез обмен на другого мавра или мавров, не вызволен из плена.

Глава LIII

О том, как Алвару Афонсу, зять (cunhado) ³¹ Гонсалу Нунижа Баррету, отправился задать сена против воли графа, и о том, что из сего воспоследовало

Было далее так, что оказалось необходимо Гонсалу Нунижу Баррету отправиться в сие королевство Португальское уладить свои дела. И дабы стража, кою он нес, оставалась под его рукой к тому времени, когда он вернется, она была поручена графом Алвару Афонсу ди Негрелушу, его [Гонсалу Нунижа] зятю, каковому оная стража была вручена вместе со всеми теми, кто был в подчинении у оного Гонсалу Нунижа, ибо граф полагал, что эшкудейру [тот], будучи добрым [мужем], не нарушит его приказа, тот же поступил весьма тому противно, хоть и на погибель себе.

В одно воскресенье месяца Июля граф, дабы дать отдых людям, постановил выехать наружу со всеми конными, дав возможность тем, кто желал собрать плодов, отправиться для этого. И затем возымел он намерение приказать выжечь [землю] на три лиги, с тем чтобы, хотя бы и оказались желающие пойти на осаду города, им недостало бы пропитания для животных. И подле замка Метени, напротив воды, оказалось немного сена.

— Милости ради, — сказали те, кто ехал с графом, — не дозволяйте, чтобы сие сено было сожжено, ибо оно доброе и вблизи воды, вследствие чего легко можно приходить за ним в барках.

Добрым показалось графу то, что у него испрашивали прочие, и посему приказал он оставить [то] сено таким образом. И на другой день перестал дуть левант ³², из-за чего ни одна барка не смогла выйти в плавание.

Когда же настал третий день после того, как земля была перекрыта, отправился граф в Алмину, чтобы приказать перевезти дрова для известковой печи. И Алвару Афонсу, более алкавший того, чтобы отыскать пропитание для своих животных, нежели безопасности для собственной жизни, потрудился отправиться за тем сеном. И он послал людей в одной барке, сам же он и другой эшкудейру, инфанта дона Энрики, каковой был воспитанником Вашку Фернандижа ди Тайди (Vasco Fernamdez de Tayde) ³³, [отправились] вместе верхом по суше, что они могли легко проделать, ибо у Алвару Афонсу были ключи ³⁴ от ворот. И в сем почуял Луиш Важкиж да Кунья, как они там проезжали, и послал одну свою барку с некоторыми из своих людей, дабы они привезли ему сено, кое там уже накосили и сложили на берегу. И когда все уже были в месте, где им предстояло забрать свое сено, и большая часть людей начинала брать свой груз [на борт], ударили по ним XV конных мавров и сто пятьдесят или немного более пеших, и такова была несобранность людей, что они так и не смогли сказать, откуда те появились. И повезло тому Гонсалу Важкижу, ехавшему верхом, что поторопился он с тем, чтобы броситься поверх волн морских, и в то время как мавры захватили ту малую добычу, кою составило его [верховое] животное, он укрылся на одной барке. Но Алвару Афонсу, каковой был с другим эшкудейру и с тремя слугами, удалившимися косить [и складывать] сено в один воз, услыхав [шум] нападения, вернулся туда, где остались прочие. И когда узрел он число противников столь неравным, то развернул повод своей лошади и отправился в землю мавров, поелику в Септу не мог вернуться из-за других [мавров], бывших посередине, думая, что ночью сможет бежать и затем вернуться некоторыми тропами. Однако его помысел не принес ему того результата, что был ему желанен, ибо он был узрен врагами и преследуем, пока его не убили. И из четверых с ним бывших трое спрятались в зарослях тростника, четвертый же пожелал следовать за Алвару Афонсу, в чем и обрел такой же конец, как и тот, и тем же образом убили одного из тех, что укрывались на барке.

Граф, узнав новости, тотчас послал до девяноста конных, дабы посмотреть, не осталось ли кого-нибудь из спрятавшихся, как уже много раз случалось, и они собрали тех, кого нашли. И еще на другой день граф выходил наружу, дабы посмотреть, не явится ли туда Алвару Афонсу, и также на следующую ночь послал Афонсу Маркижа с XII людьми к ущелью Калсада, надеясь, что, коли жив был [Алвару Афонсу], он сможет туда явиться. И когда пребывал таким образом Афонсу Маркиж, он почуял, как входили мавры, и узрел, как они ставили свои засады. Он дал знать о том графу, каковой принял те обычные меры, что и всегда. И они пожелали захватить некоторых [мавров] в одной из засад, и узрели, что их было столько, что не имело смысла вступать в столь неравную битву, хотя некоторые фидалгу и пожелали противного, каковые находились под капитанством Алвару Мендижа, однако граф вышел наружу и приказал их собрать. Мавры, почуяв, что не могли обмануть христиан, как предполагали, появились в виду города и как люди, опасавшиеся урона ³⁵, что могли понести, стали отступать, когда громы ³⁶ начали делать первые выстрелы.

И далее на той же неделе приказал граф снарядить свои фушты, в каковых отправил некоторых пленников, дабы обменять Афонсу Миньожа и равно прочих, что пребывали с ним в плену. Однако патроны приняли совет отправиться [вначале] на поиски какой-нибудь добычи, выкуп же произвести на обратном пути, и договорились там между собой о манере, коей будут держаться. И они последовали прямиком к [реке] Мамора (Mamora), и когда оказались близ устья, время было уже столь позднее, что они не отважились на вхождение и вышли в открытое море. И оказались, однако же, в опасности те, что шли в фуште графа, поелику та не была оснащена, ибо имела не более LIII гребцов, так что они стали на якорь между Лараши (Larache) и Маморой приблизительно в двух лигах, на один день и одну ночь, в открытом море. И на следующий день договорились они уйти дальше в море ³⁷ и заняться починкой, коли же погода будет им благоприятствовать, отправиться на остров Фадела (Fadella) и взять там воды. Но, говоря, как язычники, Нептун, бог вод, не пожелал, чтобы помысел их возымел тот результат, что был им желанен, поелику на следующую ночь буря оказалась такова, что разделила их одних с другими, таким образом, что каждому пристало искать себе [собственного] убежища. И один галиот вместе с одной брагантиной графа и еще одной — человека, звавшегося Лоренсу Эшкудейру

И галиот Жоана Баррозу (Joham Barroso) с другою брагантиною графа и другой — Перу Шаменежа (Pero Xamenez ³⁸) прошел до одного маленького острова, что вблизи Сали

Они прошли вглубь реки и в устье ее устроили свой привал на весь тот день, не встретив никакого противодействия. И ближе к ночи они покинули устье и, прибыв к мысу Эшпартел (Espartel), обнаружили один кареву, шедший из Арзилы в Танжери (Tamgere), и преследовали его до тех пор, пока не заставили сесть на мель, посему был он захвачен, а товар его взят. И, следуя далее в своем путешествии, они заметили два парусника, что отбыли из Танжера (Tamger) и везли послов короля Градского [Гранадского] (de Grada) с их верховыми лошадьми, и, следуя за одним из них, каковой был баркой, они заставили его сесть на мель, в чем у противников не было времени прихватить с собой что-нибудь кроме своих тел, и остались там лошади со всем прочим [снаряжением]. И началась там битва, гибельная для одного эшкудейру того Жоана Баррозу, каковой там скончался, из мавров же многие были ранены, коих смерти были от наших сокрыты, по причине как ночной темноты, так и их обычая, каковой состоит в том, чтобы удалять мертвецов из поля зрения христиан. И на другом паруснике шли шестьдесят мавров и LXII лошади, каковой скрылся ночью, вскоре наставшей, поелику, как узнал впоследствии граф, та барка была из Кастилии и приведена туда по принуждению, что хорошо было явлено в то время, когда мавры высадились на сушу, ибо они пожелали вытянуть ее [на берег] за веревку, [и] арраиж (arraez) ⁴⁵ перерезал ее с доброю охотой, и оказалось ему угодно ⁴⁶ остаться с людьми своего [христианского] закона, и посему [мавры] отпустили ее там на волю, со всем, что она везла. И на сей барке были найдены письма, чрез кои король Португальский удостоверился насчет прибытия мавров для осады, ибо сии послы из Грады не с какою иною, как с этою целью ехали в те края африканские.

Глава LIIII

Как Фернан Баррету, сын Гонсалу Нунижа, был убит, а Руй Гомиж пленен

Божественные тайны несут с собою [для нас] столько темноты, что тщетно трудится всякое человеческое разумение в желании их исследовать и постичь, и хорошо о том сказал тот первосвященник, хранитель сокровищницы неиссякаемой мудрости Христос, наш господь, там, где он обращается к Апостолам, говоря, что да не пожелают они узнать времена и мгновения (mumemtos), кои Бог отдал в его власть ⁴⁷. И раз уж на тех, кто был столь близок его величию, было наложено подобное молчание, что же до нас, прочих, что столь далеко блуждают от света его благодати, коего слова прилагаем (apricamos ⁴⁸) мы к событиям, о коих в настоящей главе желаем поведать, — как о смерти Фернана Баррету, так и о пленении Руя Гомижа да Силвы. Насчет чего надлежит вам знать, что в пору пребывания сих фидалгу в Септе тот сын Гонсалу Нунижа, так же, как был мужем благородной крови, так же имел благородные условия и обычаи и, поелику минуло несколько дней, как он не выходил из города, когда призвала его та, от коей ни одно живое существо не может укрыться ⁴⁹, показалось ему, что в тот день одолела его скука. И, желая пойти развлечься [охотою] с двумя борзыми, у него бывшими, поблизости от города, поелику земля с утра была перекрыта, а сторожевые посты не подали никаких сигналов о вторжении мавров, показалось ему, что располагал он безопасностью для своего развлечения. И, пребывая таким образом в поисках своей дичи, с немногими людьми, несся он с одного холма на другой, пока не угодил в гущу мавров. И хотя те застигли его таким образом врасплох, все же фидалгу возымел надежду на оборону, каковая уже не могла послужить ему ни для чего больше, кроме как для того, чтобы принять смерть по его благородству. И один из тех, кто за ним следовал, поскакал мощно, дабы отыскать для него помощь, и хотя весьма скоро прибыли туда некоторые, он уже, однако, вручил тот благородный дух в руки того, кто его создал. И среди тех, кто более всего спешил ему на помощь, был Руй Гомиж да Силва, каковой, потому ли, что мавров было много а христиан мало, либо из-за какого иного несчастья (cajam) был пленен врагами. И чудную вещь явило благоразумие того рыцаря, ибо, хоть ⁵⁰ мавры и старались дознаться, кем он был, имел он столько предусмотрительности ⁵¹ и крепости, что неизменно выказывал, будто был человеком ничтожным, поелику будь проведано, что он состоял в браке с дочерью графа ⁵² и был человек благородный, они бы назначили ему выкуп в такую цену, что не смогли бы его так скоро вызволить, между тем, тот, у кого он был [в плену], так и не прознал про него, но лишь после того, как передал его графу. И когда узрел он ту встречу и положение, коего был тот [Руй Гомиж], то проклинал самого себя и день, когда родился, за то, что в знании такого человека было ему отказано, хоть и оказал ему Руй Гомиж блага превыше того, что за свой выкуп был должен. И случилось в дальнейшем так, поелику фортуна переворачивает события свои [с ног на голову], что тот же самый мавр сделался пленником Руя Гомижа и получил от него такую милость, что, хотя мавр тот и устроил ему прежде добрый плен ⁵³, пришлось ему сожалеть, что не устроил ему [тогда] другого, гораздо лучше.

Глава [LV] ⁵⁴

О том, как Диогу Важкиж ди Порту-Каррейру захватил некоторые корабли в море, и о тех, кто отправился в компании с ним

Поелику граф уже знал, что короли переписывались с тем, чтобы договориться о прибытии на осаду города, он вел большую разведку на море, таким образом, что редкие посольства могли пройти без того, чтобы он о том не ведал, и так как для войны с неверными он всегда держал свои корабли снаряженными, то почти каждую неделю бывала добыча, большая или малая; и поелику было ему писано из Тарифы, что одно судно (lenho) из Алкасара ⁵⁵ отправилось в Гибралтар ⁵⁶, дабы отвезти посланцев, и что два кареву были нагружены животными и иными вещами, кои они везли в дар королю Фезскому, приказал [граф] приготовить два судна, scilicet, одно свое, а другое — Жоана Перейры. И говорил он с Диогу Важкижем ди Порту-Каррейру, и с Лоренсу Аннишем ди Падуа, каковой был капитаном другого судна, поведав им о сообщении, ему прибывшем, [приказав им,] посему, чтобы они незамедлительно были готовы к тому, чтобы тою же ночью перейти на другую сторону [пролива] и посмотреть, смогут ли захватить как оба кареву, так и судно, дав тому [делу] такой ход (maneira), какой им придется. И затем тою же ночью те пересекли [пролив] до окрестностей Агуа-ди-Рамки (Agua de Rramque).

— Теперь, — сказал Диогу Важкиж, — мне представляется, что будет добро, коли вы останетесь позади, поелику мое судно меньше, а потому легче, и я пойду вперед, дабы не оказаться слишком скоро почуянным (porque nгo serey tan asinha sentido ⁵⁷). И любой встреченной нами фуште, кою мы обнаружим в открытом море, мы пойдем на перехват (passaremos per ella) и двинемся к суше. И как только вы узрите нас сцепившимися с нею, идите нам на выручку, ибо та, что останется позади, будет у нас в руках.

И с сим уговором они отправились по направлению к гавани, фушта же и кареву находились в море, а второй [кареву] пребывал на суше. И Диегу (Diego) Важкиж погреб к нему [кареву в море] и напал на него, и затем они перебрались на него и перерубили на нем снасти (pallomeiras). И мавры не пришли к решению иному, кроме как прыгать за борт, но прежде, чем они распрощались, наши убили у них одного и ранили иных, и так вытянул Диогу Важкиж затем тот кареву на сушу. И представляется, что Лоренсу Анниш и другая фушта, что была с ними, поелику узрели две фушты и услыхали великий шум ⁵⁸, не отважились вступить в бой с другими [фуштами] и развернулись к ним кормой, чем Диогу Важкиж был весьма прогневан по прибытии. И, передав ему на руки тот кареву, он поспешно воротился, но когда прибыл туда, то фушты были уже на суше, таким образом, что он не смог ничего им содеять. В сем [захваченном] кареву были обнаружены трое вьючных животных (azemallas), весьма крупных и весьма красивых, и десять поденгу (podemgos) ⁵⁹, прочее же все были сардины и сушеные фрукты.

И как только сей кареву был отправлен [в Септу], тотчас приказал граф фуштам перейти на другую сторону [пролива], с тем чтобы они переправились к Бараньему мысу (pomta do Carneiro), и поелику дул левант, уразумел [граф], что судно и кареву выйдут [в пролив] ⁶⁰, но [фушты так и] не нашли ничего. И, пребывая таким образом, в полдень узрели они два парусника, шедших вдоль подножья горы, каковые вошли в гавань Гибралтара ⁶¹. Мосе Мартин был тотчас предупрежден, чтобы он приготовил свою фушту, кою имел снаряженною, и Диогу Важкиж с ним, и чтобы тою же ночью они пошли на те парусники, каковые они застигли возле гавани почти врасплох. И они не замедлили отбыть вскорости и договорились о том же самом, что и в прошлый раз. И когда достигли гавани, Диогу Важкиж ⁶² пошел на один кареву, что хорошо укрылся под башнею корасы ⁶³. И мавры, на нем бывшие, решили, что то было судно из Алкасера (Allcacer), и один из них стал произносить “агумер, агумер” (“agomer, agomer”), что на нашем языке означает “арраиж, арраиж” (“arraez, arraez”) ⁶⁴. И, поелику на фуште не было никого, кто умел бы говорить по-аравийски, им оказалось необходимо умолкнуть, каковую тишину мавры почли за дурную и посему тотчас побросались в воду. Наши же перебрались на фушту и захватили ее, весьма скоро перерубив ей концы, кои она имела на суше, и утянули ее прочь. Мосе Мартин пошел на другую [фушту] и сказал, что она показалась ему баркою из Кастилии, поелику [с нее] к нему обратились на латыни ⁶⁵, однако [затем] стали стрелять камнями. Кареву, что взял Диогу Важкиж, был нагружен многими одеждами, выделанными и добрыми, и иными тканями, в штуках, и равно добрыми мавританскими драгоценностями, и веревками из Эспарто ⁶⁶ и Малеги (cordas de Esparto e Mallega), и большим количеством свинца, каковой они везли как балласт.

В сей оказии прибыло в Септу одно судно из Аликанте (Allycamte), о XVIII ⁶⁷ веслах, каковое принесло туда силою времени, и другое — одного комитра ⁶⁸ короля Арагонского, коего звали Энпаломир (?pallomir), каковой продал [его] Мосе Жоану ди Сала-Нова ⁶⁹. И поелику граф узрел, что имел там таким образом те корабли со своими, то приказал их приготовить и отплывать. И поелику была ночь и Диогу Важкиж не смог отплыть сразу вместе с прочими, он послал спросить у графа о пути, каковой ему надлежало проделать. Ибо представляется, что не ведал он о речах, кои вели прочие, случилось же так, что днем ранее он слышал, как говорилось об одном месте для набега, что рядом с Эштапоной ⁷⁰; [и,] поелику граф приказал ему, чтобы он следовал за остальными, он же не смог определить направление, в коем те следовали, то проделал путь до того места для набега, прочие же отправились к Бараньему мысу. И Диогу Важ ⁷¹, в темноте, каковая была велика, не попал в место для набега и отправился прямиком на Марбелу (Marbella) [Марбелью]. Когда же взошло солнце, он встретил один большой кареву, шедший из Малаги, с каковым они вступили в бой. И они дали ему три сражения, каковые длились от восхода солнца до полудня, так что они проводили время как сражаясь, так и отдыхая. И ранили десять человек на фуште, из мавров же они не ведали, сколько было ранено, однако же видели, как трое пали мертвыми. И столько сражались наши, что имели не только один лишь щит, чтобы им воспользоваться, но [также] хватали люки, кои ставили пред собою, каковые тем же образом были разломаны; и посему они [фушта и кареву] отбыли каждый в свой край.

Глава LVI

О том, как Жоан Алвариж Перейра (Joham Allvarez Pereira) отправился в Алмарсу (Allmarca) и что там содеялось

Добро будет, чтобы промеж деяний морских мы ввели бы (tremetamos) что-нибудь и из сухопутных, дабы слух ваш ⁷² не наскучил выслушиванием вещей одного качества, хоть содержание (corregimemto) сей главы и не будет во всем радостным для наших людей.

И посему знайте, что XXVI ⁷³ дней месяца Июня той эры ⁷⁴ прибыл в Септу один третейский судья (jurado) из Тарифы, каковой сказал графу, что он высадил в Алмарсе восемь алмогаваров, и они сказали ему, что коли придет он [граф], то они останутся, дабы посмотреть, смогут ли взять какого-нибудь языка, как они в самом деле поступили. И узнал от них граф, что коли он даст им C человек, послав [в то же время] одну фушту в гавань той долины, то они вполне могут захватить или убить всех жителей того места. И граф поразмыслил о том ⁷⁵, и узрел, что дело было здравым, и постановил послать туда. И было так, что днем ранее прибыл туда некий Жоан Алвариж Перейра, из армады, обходившей побережье, и с ним Нуну ди Гоиш (Nuno de Goes) и один галиот из Картажении (Cartagenia), и просили у него, чтобы он послал их туда. Граф ответил, что то было ему угодно, поелику казалось ему, что деяние могло прийти к завершению самым лучшим образом. И затем он говорил с ними, и договорились они выступать немедленно. И поелику галиот из Картажены ⁷⁶ (Cartagena) шел открыто, приказал граф снарядить один из своих, послав в нем того же самого патрона, что находился на галиоте из Картажении, наказав всем, чтобы они выполняли то, что прикажет Жоан Алвариж. И затем послал он по суше двести человек из эшкудейру, и пехотинцев, и арбалетчиков. И так как алмогавары не пребывали в согласии друг с другом, он послал с ними за капитана Гонсалу Важкижа ди Феррейру (Gomcallo Vazquez de Ferreira) и сказал ему:

— Ступайте и расположитесь сею же ночью над долиной Алмарсы, и Жоан Алвариж пошлет сто пехотинцев с фушт на вершину одного хребта, что против Алкасара (Allcacar), где прежде уже укрывались другие, когда я посылал ее [Алмарсу] ограбить. И как только настанет утро, Жоан Алвариж прикажет вывести свои сходни наружу и выйдет на сушу, и я уверен, что как только вы сойдете, то люди из долины тотчас двинутся на вас, и когда те, что будут в засадах, сие узрят, то сразу придут на помощь, и далее вы сможете содеять службу Богу, и королю, нашему сеньору, и собственной вашей чести. И как только будет вами что-нибудь содеяно, да будет земля подожжена затем со всех сторон, в особенности те жерди, что будут [стоять] по стогам (paes que estever? pelas medes), а уж затем собирайте всех на фушты, как одних, так и других.

Все сказали, что все будет сделано тем образом, каким он приказывал. И случилось так, что из Зарана (Zaram), что расположен за Тафилети (Tafillete), отбыли два аларвийских ⁷⁷ рыцаря с десятью конными и ста пятьюдесятью пешими и отправились прямиком в Фез, по следам славы, ходившей о том, что тому королю [Фезскому] предстоит отправиться в поход на город Септу. И когда они узнали, что дело не требовало такой поспешности, какой им желалось, они простились с ним [королем] и направились прямиком к тому городу [Септе], полагая, что получали ту же индульгенцию, что христиане зарабатывают посещением Гроба Господня, и случилось им прибыть в Алмарсу тою же самою ночью. И они договорились отправиться в Бульойнш, дабы проверить, смогут ли взять там сколько-нибудь христиан, и добыть подкрепление в виде плодов, и затем соединиться с Абу. Однако забота их оказалась весьма далека от того, что им думалось, поелику, когда стояли они в той долине, с наступлением утра показался на одной вершине над побережьем ⁷⁸ Жоан Алвариж со своими людьми, и как только узрели их те чужестранные мавры, то направились к ним, думая, что добрая их удача торопилась к ним скорее, нежели они предполагали, и конные двинулись вперед, дабы затеять бой. В сем вышли люди из засад, залегшие против Алкасара, коих зрелище заставило мавров показать спины, ибо не пожелали они дожидаться их по собственной воле, и, обратившись в бегство, угодили в другую засаду. И, видя себя окруженными со всех сторон, каждый сделал выбор броситься туда, куда пожелает повести его жребий, и таким образом из десяти бывших верхом трое были пленены, а семеро убиты, из пеших же [было убито] до XX, среди чьих трофеев было обнаружено трое вьючных животных и караван ослов с их грузом. И ясно было видно по снаряжению, кое те конные имели на тех животных, каково было их благородство, ибо все их убранство было как у людей знатного рода, как по части оружия, так и сбруи животных. Гонсалу Важкиж и другие эшкудейру графа попросили другую компанию, чтобы те отправились на фушты и поместили трофеи на борт, те же так и не пожелали того сделать, и все их намерение состояло в том, чтобы забрать и вьючных животных, и лошадей, и все остальное, ибо думалось им, что коли возьмут все на борт, то [у них] это отнимут. Однако в тот день были там такие, что оставили не только трофеи, но и жизнь, ибо недостаточно оказалось им не желать выполнять приказ капитана в том, о чем тот их просил, но они к тому же преодолевали путь весьма медленно, располагаясь [на отдых] всюду, где находили воду и тень, не беспокоясь о том, что много раз просили их двигаться, ибо [другие] хорошо прозревали землю, где находились. И мавры, что спаслись от разгрома, укрылись на хребте и узрели, сколь беспорядочно шли те, и перекрыли им ущелье. И когда они [они] узрели их приближение, послал Гонсалу Важкиж лошадей и пленников вперед, и с ними часть людей, пока не пройдут одну маленькую расселину, что находилась в глубине ущелья, против Бульойнша. Там приказал он, чтобы его дожидались, и так те направились вглубь, они же [с Гонсалу Важкижем во главе] держались в ущелье, так что продвигались, идя бок о бок с ними ⁷⁹ [маврами] и разворачиваясь на них, в ходе чего убили некоторых из противников, проведя их на большое расстояние вглубь. И в сем они еще раз вернулись в ущелье, и у мавров прибавилось еще людей, и они снова пошли на наших, каковые не пожелали более следовать приказаниям капитана и держаться строя, в какой он их поставил. И решили они силой захватить расселину ущелья, куда Гонсалу Важкиж послал других, и передвинулась туда большая их часть. И когда они добрались туда, остановились Гонсалу Важкиж и часть сих эшкудейру и пехотинцев, коих было, верно, до XXVI ⁸⁰, прочие же стали обращаться в бегство. И мавры, узрев их в таком положении, схватились с ними, земля же была столь дурна, что когда один натыкался на другого, тотчас сбивал его с ног, таким образом, что убитыми и ранеными было потеряно там сорок два человека. И когда Гонсалу Важкиж узрел, что они таким образом терпели поражение, то приказал убить всех пленных и перерезать всех лошадей и вьючных животных, так что не осталось никого, не считая двух [пленных], шедших далеко впереди, из каковых один был наибольшим их [пленных мавров] капитаном, другой же — пехотинцем. И тогда он [Гонсалу Важкиж] укрылся на оконечности выступа (arrife) хребта с теми, кто у него был, и послал одного человека к Жоану Алварижу, что шел по морю, чтобы тот прикрыл его [и] чтобы пришел ему на помощь. Но пожелал Бог, чтобы прежде чем тот фидалгу узрел какой-либо признак того, что приказал сделать Гонсалу Важкиж, с моря, откуда он шел, узрел он, что люди пребывали в волнении, и то показалось ему дурным [знаком]. И он прибыл с галерой к высоте, что находится в глубине [долины] Бульойнш, и высадил там людей, и собрал большую часть тех, кто прежде пребывал в беспорядке. И в сем вернулись мавры к Гонсалу Важкижу, где он находился, и дали ему бой три раза подряд. И в сем бою была часть мавров убита и тяжело ранена, а христиане так и не смогли войти [в ущелье]. И явился туда к ним элши (ellche) ⁸¹, прося их, чтобы они сдались в плен и отправились с ними к королю Фезскому, каковой окажет им великий почет и милость.

— О отступник, — сказал Гонсалу Важ ⁸², — мало тебе собственной твоей погибели, так ты еще желал, чтобы и мы пропали вместе с тобой[?]! Верь, что если нам суждено погибнуть, то произойдет не без великого урона для вашей крови[!]

И в сем снова начали мавры с ними бой. И дурной тот отступник шел впереди, и один из пехотинцев графа, находившийся в одном проеме, метнул в него копьем и нашел его мертвым на земле. И от смерти того [отступника] возымели остальные такой страх, что удалились прочь, и стали собирать своих мертвых и раненых, и ушли оттуда. И Гонсалу Важкиж с другими XXV ⁸³, что были с ним, направился туда, где находился Жоан Алвариж, и они поместились на фушты.

На следующий день прибыл туда один мавр с белым флагом на древке и явился на сторожевой пост, и оттуда его доставили в город. И Алвару Мендиж, будучи человеком старым и многие вещи повидавшим, держал его таким образом [на сторожевом посту], пока не послал уведомить графа, каковой тотчас приказал созвать всех добрых мужей, там бывших. И повелел он, чтобы часть их пребывала там, где должен был проехать мавр, и чтобы они беседовали и играли [в спортивные игры] как люди, находившиеся там неумышленно, и тем же образом повелел устроить у ворот замка и в крепости. И приказал он явиться одному человеку, что хорошо умел говорить по-аравийски, и приказал обрядить его в мавританскую алжубу ⁸⁴ и надеть на него оковы, и предупредил его, чтобы при любом случае он потрудился изобразить, что был мавром, и происходил из Грады [Гранады], и был захвачен на одной барке, дабы иметь повод поговорить с мавром, который ехал [к ним]. И в сем прибыл другой [мавр], и узрел граф ⁸⁵, что он хорошо умел говорить по-португальски.

— Как, — спросил граф, — возымел ты дерзость явиться в сей город без моей поруки?

— Я, сеньор, — ответил тот, — нахожусь в вашей власти, дабы вы поступили со мной, как вам будет угодно. Однако да будет известно вашей милости, что Абу сказал мне, чтобы я отправлялся к вам без опаски, ибо он заверял меня в том, что, поелику я прибываю с сообщением от него, вы таковы, что не содеете мне никакого зла, тем более без причины, сеньор, — сказал мавр, — так как я прибываю с сообщением о ваших христианах, каковые находятся в нашей власти в плену.

— Это по твоему закону, — спросил граф, — Абу послал тебя сюда?

Мавр отвечал утвердительно.

— Теперь, — сказал он [граф], — можешь говорить, что тебе угодно, ибо коль уж скоро Абу держит меня в такой роли (pose), я не желаю из нее выходить и полагаю тебя пребывающим в безопасности из почтения к тому, кто тебя сюда послал.

— Сеньор, — ответил ⁸⁶ мавр, — я здесь, чтобы узнать, находится ли в плену кто-нибудь из тех рыцарей, что прибыли из земли Заэн (Zaem), либо кто-нибудь из иных, — каковых он там сразу и поименовал, — и я хочу знать, желаешь ли ты получить за них выкуп.

— Правда то, — сказал граф, — что здесь находится один из сих рыцарей и равно иные мавры, о коих ты у меня спрашиваешь. И так как у вас там имеются пленники, будьте уверены, что я не стану вымогать ⁸⁷ у вас никаких денег, но [разменяю] одних на других, те же, кто наиболее ценен, пусть вернут деньги. Посему отправляйся восвояси и скажи Абу и тем, кто тебя сюда послал, чтобы они прислали мне письменно имена тех, кто был пленен вчера, и кого-либо еще, если про такового тебе известно, что он находится там в плену, с тем условием, чтобы это не были те, кто перешел [к вам] по своей воле, поелику таких я брать не стану — разве для того только, чтобы наказать их палками (canavear).

— Сеньор, — ответил тот мавр, — я позабочусь о том как следует, и когда мне понадобится прибыть, я подам определенные знаки, — каковые он тотчас там показал.

— Прежде чем ты уйдешь, — сказал граф, — я хотел бы, чтобы ты поговорил с одним мавром, что у меня здесь есть из Грады, дабы ты узнал у него для меня, желает ли он выкупиться.

— Пусть приходит, — сказал тот, — и в немногих словах я узнаю, состоятелен ли он.

И вот приходит христианин в обличье пленника, со своей железной брагой ⁸⁸ и в своем ветхом алкисе ⁸⁹, с видом печальным, и изъявляет свои приветствия согласно обычаю тех людей. И они садятся говорить.

— О, — говорит тот христианин, что пребывал в роли ⁹⁰ пленника, — какую пользу мог бы оказать ты моей жизни, когда бы пожелал, ибо я беден и томлюсь в сем плену, и нет мне никакого избавления. Коли тебе окажется угодно, ради Бога и святого нашего пророка, попросить там, в тех деревнях, чтобы меня извлекли отсюда, ты обретешь великую милость. Коли же найдется там какой-нибудь христианин, коего отдадут за меня, то стало бы делом, чрез каковое я легче всего мог бы выйти [на свободу], ибо много раз оказываюсь я готов оставить наш святой закон.

— То мне весьма угодно, — говорит другой, — но, да избавит тебя Бог от того бедствия, в коем ты пребываешь, сколько людей, как тебе кажется, здесь [в Септе] может быть?

— Точное их число я не смогу тебе удостоверить, но мне известно, что их много.

— Так и мне кажется, — сказал мавр, — ибо от ворот Мадрашаби ⁹¹ досюда (ate’quy) я видел более двух тысяч человек и изумлен [этим]. Какой из дьяволов преисподней способен насытить столько волков, что съедают [каждый] пищи, могущей насытить десять таких же человек из нашей компании? И я также прошу тебя, чтобы ты сказал мне, известно ли тебе, зачем граф приказал снести дома, что находились рядом с сим замком?

— Потому что крепость оказалась мала, — отвечает ⁹² другой, — и в ней не могли разместиться те, кто покупает и продает. А теперь ты скажи мне, — сказал христианин, — правда то, что здесь говорится, будто король Фезский должен пойти на сей город?

— Еще не сейчас, — ответил мавр, — но он [постоянно] посылает сюда войска, чтобы давать ему бой.

— А кто дает вам есть, тем из вас, кто пребывает поблизости отсюда за порубежников (fronteiros)?

— Наши судьи размещают нас по деревням, а алфакеки ⁹³ ходят, взывая и прося милостыню для нас, однако со всем сим мы уже так издержались, Абу же обеднел до того, что не найдется у него и одного хлеба, чтобы поесть, если он не отберет его силой у землепашцев.

И на том завершили они свои речи, каковые мы здесь записываем равно как для предупреждения о том, что в подобном случае может воспоследовать, так и для того, чтобы осведомить вас о великом благоразумии, что имелось в том весьма благородном капитане [графе], каковому тот мавр сказал, что тот, другой, с коим он говорил, не был состоятельным человеком, напротив, был весьма беден, и что он позаботится о том, чтобы добыть сколько-нибудь милостыни, дабы освободить его. Граф приказал, чтобы тому мавру дали весьма хорошо поесть и, в конце концов, приказал наполнить ему бывший при нем добрел (dobrell) ⁹⁴ хорошим белым хлебом, что тот весьма оценил, и так он возвратился с тем посольством, весьма восхваляя ту учтивость, что встретил в графе. И представляется, что тот мавр уже был прежде пленником в Тавиле около десяти лет и потому знал так хорошо наш язык.

Глава LVII ⁹⁵

Как граф послал одну галеру и фушты в Тагасу, и как они сражались с маврами, и как другие мавры пришли на Септу и не свершили ничего, только убили одного эшкудейру

Быть может, кто-нибудь из тех, кто прочтет сию нашу историю, сочтет избыточным, что мы пересказываем некоторые дела малые либо таковые, что не возымели результата. И посему знайте, что то было сделано не ради количества слов, просто они показались нам образцовыми для некоторых иных деяний, что в дальнейшем смогли свершиться, как и в сей настоящей главе, из коей вы можете узнать, что когда близ гавани того города находилась барка одного купца, звавшегося Алвару Пириж (Allvaro Pirez), явились ночью некоторые мавры и захватили ее, насчет чего граф проявил заботу, более вследствие дерзости врагов, нежели из-за потери корабля. И поелику он [прежде] провел с нею [баркой] такие дознания, что знал, что она побывала в Тагасе, взяв груз на Малагу, то послал туда одну галеру с несколькими фуштами, чтобы они ограбили один адуар, что располагался между Бидежом-да-Гомейра ⁹⁶ и Тагасой, и также для того, чтобы захватить барку, коли они смогут ее добыть. И отбыв в воскресенье, в каковое исполнилось четыре дня Сентября, они провели понедельник, лежа в дрейфе на месте (de mar ? rroda sobre o lugar), во вторник же с утра отправились на его поиски с мыса. Но лоцман, как представляется, ошибся с отметкой земли и вышел прямиком к Тагасе, где находилась барка, и когда они проведали свою ошибку и узрели барку, то направились к ней. И поелику море там повсюду высокое ⁹⁷, настолько, что галера вполне могла пристать к суше и [притом] оставаться на плаву ⁹⁸, барка имела концы наружу, два чрез корму и один через нос. И издалека с суши была она добро сопровождаема маврами, не считая прочих людей, что вышли наружу хорошо вооруженными, с ватагой арбалетчиков и одним мавром, что находился на борту. И в то время ⁹⁹ как галера развернулась, чтобы идти на барку с двойной гребли (de cea-voga) ¹⁰⁰, малые фушты сразу двинулись прямиком на нее и начали с ней сражение, в чем наши встретили отважную оборону, как с моря, так и с суши, таким образом, что почли за выгоду для себя уйти прочь. И в сем прибыла галера, и мавры, едва завидев, что она подходит, начали разгружать товар и бросать его на землю, и отрезали конец, что имели в море, убравшись прочь, и столь мощно ударили они по остальным концам, что заставили барку врезаться в сушу и разбиться на множество кусков, от чего нашим кораблям достались дрова ¹⁰¹, коих хватило им для приготовления еды на много дней. И в сем сражении было убито семеро мавров, вместе с одним, что умер от одного камня из грома, и были ранены многие из них, как то показалось людям на фуштах, хоть один мавр и сказал впоследствии, что было ранено не более чем от XXV до XXVI ¹⁰², после чего они убрались с галеры и с фушт, как только ощутили, что их выстрелы не могли им навредить. Из наших же были ранены шестеро, ранами такими, от коих в скором времени оправились. И там они подняли флаг на одной баркете (barqueta) ¹⁰³, дабы обрести безопасность, получив затем выкуп за троих мавров Бенту Фернандижа (B?to Fernamdez), патрона ¹⁰⁴ фушты из Картажены. И на обратном пути, что они оттуда предприняли, они прошли вдоль берега, встретив утро в Тегидеже (Teguydez), и там высадились люди с баркеты графа на сушу, и угнали один кареву, там бывший, прежде чем мавры смогли прийти ему на помощь, каковой они привели в Таргу, где продали к своему удовольствию.

В той же самой оказии пришли мавры на Септу, насчет чего мы не нашли, чтобы они свершили что-нибудь, о чем следовало бы поведать, только убили одного эшкудейру инфанта дона Энрики по причине его лошади, каковая, споткнувшись, сбросила его, однако мы не заботимся о том, чтобы записать подробности его деяний.

Глава LVIII ¹⁰⁶

Как Афонсу Марти[н]ж Кайяду (Affomso Martiz Cayado) и другие отправились в набег на Лараши, и как Перу Шименеж (Pero Ximenez) отправился в Сали (Calle), где взял четырех мавров и одного иудея

Коли в предыдущей главе назвал я причину, по коей продолжал [заниматься] в своей истории некоторыми делами менее существенными, нежели иные, о коих запись может быть найдена в главах, бывших прежде, и в иных, кои предстоят, поистине не скажу я, что подобное относится к сей настоящей главе, поелику воистину за великое и чудесное дело может почитаться то, что Афонсу Марти[н]ж Кайяду вместе с другими, что за ним последовали, содеяли среди врагов.

И когда настал месяц Июль, прибыл в Септу для снаряжения один кастелян, каковой был комитром ¹⁰⁷ короля Кастильского. И граф, ведая, что то был человек, почти постоянно ходивший по тому морю и хорошо знавший все места в той стороне, вызвал его в великой тайне и сказал ему, сколь желал он послать [в набег] на Лараши, каковое есть одно место с той стороны пляжей, дабы сжечь его и уничтожить, поелику имел он весть о том, что [то место] весьма подходило для того, чтобы то могло быть хорошо содеяно, и посему он просит его сказать, что ему насчет того представлялось.

— Представляется мне, — сказал кастелян, — что это вещь, кою вы вполне можете приказать претворить в дело, ибо я ходил туда с товарами в сем году три раза и разумею так, что коли сии ваши ¹⁰⁸ фушты отправятся туда с добрыми людьми, то вполне смогут захватить его и ограбить, либо содеять с ним то, что вы пожелаете, ибо два участка стены поселка немного времени тому назад рухнули и были восстановлены с помощью пористого камня (pedra ?sossa), таким образом, что при немногой силе они тотчас будут сровнены с землей.

— Что ж, — сказал граф, — коли вы пожелаете принять в сем управление кораблем ¹⁰⁹ и войти с одной нашей торговой баркой в [ту] гавань, так как вас там знают, мои фушты могут остаться в открытом море, вы же ночью избавитесь от стражников, что находятся на мысу, и разведете там сигнальный огонь, на каковой мои фушты явятся таким образом, что не будут ни услышаны, ни узрены. Награда за ваш труд будет та, какую вы пожелаете.

— Сеньор, — ответил комитр, — не то что в Лараши, говорю я, но на край света пошел бы, дабы сослужить вам службу, но вам ведомо, что я вассал короля Кастильского, и [не забывайте, кроме того,] о мирных договорах между одной и другой стороной. Не дерзну я того делать, ибо лишился бы из-за того и [своей] земли, и милости короля, но я сделаю столько ради службы вам, — сказал он, — что коли найдется у вас кто-нибудь, кому известно то место, я осведомлю его обо всем, что подобает для того, что содеять вами желаемое.

Граф тотчас приказал вызвать Афонсу Марти[н]жа Кайяду, каковой был помощником патрона (sota-patrгo) его галиота. Он поведал ему обо всем, что случилось [у него] с кастеляном, и равно о том, чего он [граф] желал.

— Когда бы я про то ведал, — сказал Афонсу Марти[н]ж, — не пришлось бы вам обращаться ради сего деяния ни к одному человеку, кроме меня, ибо я уже много раз бывал в том месте и хорошо осведомлен, насколько надлежит для того, чтобы исполнить [все], сколько вы от сего деяния ни ожидаете.

Вполне был, говорит здесь автор, Афонсу Марти[н]ж достоин того поручения, и иного гораздо большего, ибо был он человеком великого и благородного сердца и побывал во многих и великих опасностях, в особенности в море. И коли Саламан (Sallamao) [Соломон] говорит, что муж узнается по своим сыновьям, то из шести, у него [Афонсу Марти[н]жа] бывших, [все] вполне выказали отцовскую доблесть, поелику почти все закончили [жизнь] в битвах с маврами, прежде свершив собственноручно дела, достойные почетной хвалы.

Граф приказал затем вызвать Диогу Важкижа ди Порту-Каррейру, и сказал ему, чтобы он тотчас перешел на другую сторону [пролива] ¹¹⁰ и взял с собою три брагантины, и чтобы переговорил с Жоаном Баррозу, и с Алвару Пирижем, и с Лоренсу Аннишем ди Падуа, поелику [все] они находились с той стороны со своими кораблями, и что коли они договорятся направиться к тому месту [Лараши], то пусть предупредит их для того. И Диогу Важкиж отбыл затем тою же ночью, и как только собрал их всех вместе, сказал им:

— Друзья, граф, мой сеньор, посылает сказать вам, что имеет намерение послать ограбить Лараши и уничтожить его огнем, поелику имеются верные вести, что то есть дело, вполне могущее быть приведенным к завершению, если только не будет недостатка в вашей доброй воле. Он послал меня к вам, дабы узнать о доле вашего желания, поелику вы те люди, коим подобное деяние свершать пристало.

— Откуда графу известно, — сказали прочие, — что место пригодно для того, чтобы подобное деяние в нем можно было завершить[?] Ибо мы слыхали от людей, имеющих основание о том ведать, что место это весьма населено и хорошо защищено стенами, а коли оно таково, не только напрасен будет наш труд, но также и жизни наши окажутся в крайней опасности.

— О сем не заботьтесь, — сказал Афонсу Марти[н]ж, каковой был с Диогу Важкижем, — ибо обо всем уже проведано, и не стал бы граф посылать вас на дело сомнительное. Поверьте, что победа у нас в руках, ибо я хорошо ведаю, каково есть то место. Пойдем же с Богом, ибо меня тяготит лишь то, что не в чем нам везти столько товаров и прочих вещей заведомой ценности, что мы в нем найдем.

— Что ж, — сказали прочие, — коли [дело] обстоит так, что вы уже знаете место и обговорили деяние с графом, пойдем с Богом когда по вашему ощущению будет лучше.

Оттуда они отбыли, договорившись о манере, коей будут держаться, только Перу Шаменеж (Xamenez) отделился от той компании, поелику сказал, что собирался отправиться к одному месту для набега, кое было ему известно в одной пустынной местности, что зовется Мансора (Mamзora), что между Фаделаром ¹¹¹ и Анафе, все же прочие отправились в Болонью (Bollonha). И как только стало вечереть, они погребли на другую сторону, и до того, как войти в гавань, вышло у них время, так что галиот графа должен был бросить конец баринелу инфанта дона Педру, пока не стал на якорь в двенадцати брасах ¹¹² от устья. И оттуда послали они самую малую брагантину, кою только наши в компании, дабы захватить стражника, и когда были внутри [гавани], то обнаружили гальку (? — gramsolla ¹¹³), из-за чего не осмелились высадиться. И там они договорились, чтобы фушты, и галиоты, и брагантины ¹¹⁴ взяли людей с баринела и вошли в устье. И как только они ощутили, что были рядом с местом, то достигли носовой частью суши и высадились, однако не смогли сойти настолько тихо, чтобы не быть почуянными другим стражником, каковой стал издавать весьма мощный клич, бросившись бегом по направлению к поселку, произнося на своем аравийском “фушты христиан, фушты христиан[!]”. Наши не озаботились его криками, но направились следом за Афонсу Марти[н]жем, каковой следовал в направлении того места [в стене], каковое, как он знал, обрушилось. И так же, как природа, когда зрит опасность ¹¹⁵, всегда стремиться охранить наиболее слабую часть, так же и мавры стеклись к тому самому месту, таким образом, что когда наши туда прибыли, уже там была изрядная их часть, приготовившихся защищать слабость своей стены. И хотя достаточно потрудились они [для того], немногому послужила их сила, ибо наши бились с ними столь отважно, что силою заставили их отступить, и как только оказались с ними внутри, не было там мавра, что отважился бы принять удары их оружия. Можно было слышать там крики и стенания боли, издаваемые теми, кто получал удары, и кровь струилась затем во все стороны, из-за нехватки коей тела, остыв от природного тепла, падали распростертыми по тем улицам. И хотя смертность была великою, была бы она еще гораздо большею, когда бы мавры не уговорились отступить в замок, а затем бежать оттуда через дверь предательства (porta de traycao) ¹¹⁶, кою имела та крепость. Там предались наши разграблению места, после того как узрели, что не было в домах препятствия, кое могло бы им помешать (pejar). И поелику место было здоровым и туда прибывало множество товаров из других краев пустыни, они обнаружили весьма изобильную добычу, коею нагрузили свои корабли, выбирая то, что казалось им лучшим, ибо, когда бы капитаны пожелали пойти навстречу желанию людей из народа, не хватило бы им тех кораблей, чтобы возвратиться, ни еще столько же, ибо когда они [люди из народа] встречали многие и добрые вещи, алчность их разгоралась, и они желали забрать все, и случалось так, что когда они уносили на шее одни вещи, попадались им другие, лучшие, и, алкая тех, что находили, они бросали те, что несли. Из мавров взяли XXIIII, среди взрослых и детей. Капитаны, едва узрев, что фушты были нагружены, поместились каждый на борт своего корабля и не пожелали дозволить, чтобы еще входили [в поселок], так как уже имели груз больший, нежели им подобал. Диогу Важкиж направился к замку, но поелику ворота были толстыми и окованными железом, они не смогли их выломать, и тогда проделали отверстие подле одной из койрас, и через него вошли как он, так и прочие, кого он с собою вел, и затем они открыли ворота и вошли все остальные. Некоторые мавры, что там еще оставались, ушли через ту дверь, коею вышли мавры, каковую Диогу Важкиж догадался закрыть, дабы противники случаем не ударили по ним внезапно. И коли вещи в поселке были добры, то гораздо лучше были те, что нашли они в замке, ибо, страшась, быть может, того, во что они попали, имели сии лучшие [люди в поселке] некоторые вещи, почитаемые ими за наиболее особые, размещенными в той крепости, каковых было столько, что еще нагрузили ими баринел. Там послали они Лоренсу Анниша ди Падуа, чтобы он поместился на одном холме поверх того места, с эшкудейру, и пехотинцами, и арбалетчиками, и Алвару Пирижа — поджигать место, поелику Афонсу Марти[н]ж был на охране кораблей, приказывая размещать на них те вещи, что поступали, и воспрещая, чтобы помещали иные, дабы не подвергаться опасности в море. Поселок и замок были преданы огню, и поелику было там много скота, они убили его весь и снабдили свои корабли тем [его количеством], что, как они ощутили, они могли забрать, прочее же оставили, и равно убили всех лошадей, коих обнаружили. Около часов терции ¹¹⁷ пришла на подмогу со стороны Арзилы ватага конных и пеших мавров, и пожелал Бог, чтобы прилив был полный, из-за чего принуждены были они повернуть назад. И со стороны места явились человек пять конных и до пятидесяти или шестидесяти пеших, и выстрелил с галиота один гром и попал в одного из тех конных и выбросил его мертвым из седла. Патроны приказали собрать всех людей с тем порядком и спокойствием, какие подобали, дабы врагам показалось, что из-за их прибытия не возникло среди них волнения, каковые [враги] пребывали в великой печали, видя, как горит столь добрый поселок, каковым был Лараши, где со всех сторон виднелись языки пламени.

— О божественные разумения (ymteligenзias devynas)! — говорили некоторые из тех стариков. — Доколе продлится над нами ваша жестокость? Должно было хватить в отмщение за грехи отцов наших потери дома Септского (casa de Зepta), со всею кровью детей Агари, что по ней разлилась. Лараши, поселок древний и прекрасный, таможня большой части Берберии, ты горишь в языках пламени, из жителей же твоих и уроженцев одни рассеяны по земле, порубленные в куски, другие же [укрываются] по горам словно дикие звери! И когда же будет возмещена маврам ¹¹⁸ такая потеря? Святой пророк, что пребываешь по правую десницу Бога-отца, откуда ведомы тебе вещи прошедшие, настоящие и грядущие, вспомни о сем злосчастном народе, что живет в твоем святом законе!

В таких рассуждениях пребывали те старцы, ударяя себя кулаками по головам с болью от такой потери. И поистине не без причины лили слезы те [мавры], ибо взаправду великим злосчастьем было то для жителей того места, ибо владели они поселком хорошо укрепленным, с доброю стеной, и добрыми башнями, и добрым замком. И леность их заставила их запоздать, и так и не закрыли они тот главный вход, как должны были, хоть мы и полагаем, что, сообразно доблести тех [наших] капитанов, они [все же] не уклонились от труда, но запоздали на некоторое время, кое, возможно, и не было чрезмерным.

Наши корабли стали уходить, как только восполнилась вода [прилива], с видом, весьма противным тому, что имели мавры, в ходе чего вскоре появился вблизи Перу Шаменеж ¹¹⁹ с одним кареву, им захваченным, на коем взяли четырех мавров и двух иудеев ¹²⁰, ехавших из Сали ¹²¹ в Азамор; поведав, что, когда он достиг того места, где ему предстояло устроить набег, он высадил на сушу XV ¹²² человек. И что когда они так пребывали, то узрели идущими со стороны Сали людей, среди коих, как им показалось, было XIIII конных и XXX пеших, и что они побоялись идти на них, и вознамерились уже было повернуть назад, однако Перу Шаменеж ¹²³ выждал немного и узрел, что то были люди не добро снаряженные и без оружия, и что среди них было не более четырех конных, прочие же были вьючными животными и ослами, но что когда они [Перу Шаменеж и его люди] пожелали уже вернуться к остальным, коим он о том собирался сказать, мавры заметили их. И некоторые из тех наиболее слабых [мавров] пожелали распрощаться, но конные приказали их задержать, таким образом, что все вместе встали они в надежде на оборону. И посему они [наши] убили троих из них и захватили четверых [мавров] и одну мавританку. И сей [мавр], что таким образом шел [во главе тех людей], был алкайдом Сали ¹²⁴ и направлялся в Анафе.

Глава LIX ¹²⁴

Как Андреш Мартин (Andres Martym) и Перу Шаменеж взяли одного мавританского рыцаря вместе с другими маврами ¹²⁵, и как Перу Шамене[ж] (Xamene) был убит

Много раз события благоприятные и счастливые становятся причиной великих бед. Так [вышло] и с Перу Шаменежем, коему фортуна его дала три или четыре добычи лучше, нежели он предполагал, каковому, положившемуся на дело сомнительное, малым показалось то, что он уже взял, в сравнении с тем, что он собирался заполучить, и пожелал он пуститься на поиски его, позабыв о благоразумии, [и] нашел свой конец, в коем поистине держался как человек благородного сердца. И так как он был весьма сведущ в деяниях морских, а также и сухопутных, насколько это касалось того побережья, вследствие чего граф оказывал ему много почета и милости, то однажды [граф] сказал ему, чтобы он отправлялся вместе с Андрешем Мартином осмотреть некоторые места для набега, кои были ему хорошо известны подле пляжей, дабы взять для него какого-нибудь языка, что с радостью было претворено [ими] в дело, поелику помимо чести всегда следовала для них и выгода, когда дела у них складывались так, как они того желали. Отбыв оттуда [из Септы], отправились они в Болонью (Bolonha), где взяли себе воды, отдохнув воскресенье. Отбыв же оттуда, отправились они на одну лигу вперед Жазиры (Jazira), на пять лиг за Сали, где Перу Шаменеж знал одно место для набега, на каковое прибыв, он разместил в нем людей. И, пробыв так до часов вечерних, узрели они, как к ним шли пятеро мавров, отбывших из Сали, и как только они достигли места для набега, то были взяты все впятером и [с ними] один осел, груженный одеждой. И оттуда они [наши] вернулись на фушты, оставив, однако, в месте для набега шесть человек за разведчиков, дабы наблюдали за дорогой, не пройдут ли по ней люди либо же придут, дабы разместиться в месте для набега, ибо аларвы много раз размещались там, дабы охранять мавров. И поелику имели они сомнение в своем пребывании, то спросили у тех мавров, что у них были, должны ли были пройти люди из Сали, каковые [мавры] ответили, что должен был пройти один алкайд из Анафе с четырьмя конными и с XV ¹²⁶ пешими, каковой уже должен был пройти в тот же самый день, когда прошли они, но что они [алкайд и его люди] заметили фушты в море и потому прервали свой путь, но что другие мавры отправились из Анафе в Сали и сказали, что путь был надежен и там не было фушт, ибо [единственными] кораблями, что появились, были рыбацкие барки, либо те [корабли], что шли из Анафе в Сали. Наши на следующий день пребывали в ожидании набега, высадив XXX человек на сушу, поджидая того алкайда, что должен был пройти, каковой в полуденные часы появился со своими четырьмя конными и двенадцатью пешими. И они дали им так пройти, пока те не достигли места для набега, каковые [наши] напали на них, когда те подходили. И мавры, видя врагов подле себя, показали спины, и наши бежали за ними около одной лиги, в ходе чего захватили у них шестерых пеших и ранили одну лошадь тремя ударами копья. И так как среди сих конных были два лучника, не обошлась победа наших без некоторого пролития крови, ибо временами [те] оборачивались, пуская свои стрелы, каковыми ранили в ногу одного христианина. И когда наши узрели, что труд их не мог уже принести им пользы, то вернулись в место для набега, дабы посмотреть, не идут ли какие-нибудь люди из Анафе. И, пребывая так в той надежде, дабы удостовериться насчет того, чего желали ¹²⁷, они спросили у тех мавров, что у них были, должны ли еще были там пройти другие люди, каковые сказали им, что был там один аларвийский рыцарь, и что он имел при себе одного конного и двух пехотинцев, и [еще] один генуэзец, что вез немного цветных тканей из Сали в Анафе.

— То не есть вещь, могущая произойти, — сказали некоторые из наших, — ибо сии, что бежали в Анафе, скажут о нашем пребывании, из-за чего другие не явятся.

И то весьма истинно, что того и следовало ждать, однако дело вышло наоборот, ибо мавры, что бежали, либо не держались прямой дороги, либо каким-нибудь иным случаем не встретились [с шедшими навстречу], таким образом, что по прошествии одного часа показались [идущие] мавры.

— Либо сии люди, что сюда идут, — сказали наши, — идут на нас, либо, может статься, они страшатся проходить.

Но когда они узрели всего лишь рыцаря, и генуэзца, и двух пехотинцев, то дождались их, хоть затем и появился другой конный. И так взяли они как рыцаря, так и генуэзца ¹²⁸ и одного из пеших, другой же убежал вместе с конным, и хотя за ними гнались верхом на лошадях, что взяли у рыцаря и у генуэзца, но так и не смогли их настигнуть и посему вернулись к своим фуштам.

И, держав на них совет, куда им отправиться за водой, они согласились, что будет добро им пойти в Мансор (Mamcor). И когда они отбыли, то высадили затем десять человек, дабы те отвели лошадей и двух вьючных животных, у них имевшихся, на то место, что было в четырех лигах от Анафе. И когда фушты шли своим путем ночью, села на мель брагантина Перу Шаменежа на одной скале и сделала себе пробоину таким образом, что стала собирать много воды, из-за чего принудительно должна была пересадить людей, как христиан, так и мавров, на корабль Андреша Мартина, и увели посему таким образом пробитую брагантину до Мансора ¹²⁹, в коего бухте они разгрузили (demostrarao) ночью груз и заделали свою фушту. И затем, взяв себе воды, сказал Андреш Мартин, обращаясь к своему компаньону:

— Брат, прошу тебя, уйдем отсюда, ибо мы раскрыты и ты должен знать [о том] через бегство тех, что от нас ускользнули, каковые что-нибудь должны были сообщить [своим].

И когда они пребывали в сем, часовые узрели идущих мавров и тотчас отправились доложить капитанам, каковые верхом на тех лошадях, что у них были, пошли раскрыть себя, где узрели, как шли до XXX конных и десять пеших по дороге, а вдоль моря шли до CCC пеших на манер засады, и сказали:

— Что будем делать с сими людьми, коих [слишком] много?

— Убьем лошадей, — сказал Андреш Мартин, — и вьючных животных и укроемся на наших фуштах.

— Нет, — сказал Перу Шименеж (Ximenez), — но подождем их и посмотрим, что то за люди.

И в сем ударили по ним мавры, и наши стали отступать к фуштам, не без многих ударов копьями с одной и другой стороны, однако им все же удалось отступить. Мавры же, когда то узрели, устроили засаду. И Перу Шименеж ¹³⁰, не удовлетворившись тою безопасностью, в коей пребывал, как тот, чью поступь желала поторопить смерть, пожелал сойти на сушу с десятью людьми из своей компании [и] с четырьмя [людьми] с фушты Андреша Мартина, дабы схватиться. И мавры, поелику были там для того, ударили по ним, и так как бухта была узка, осадили фушты. И Андреш Мартин приказал выбросить своих животных и так со своими выстрелами выходил [из затруднения] наилучшим образом каким мог. И люди Перу Шаменежа ¹³¹, узрев, что море убыло и фушта села на мель, таким образом, что вся развалилась на части, бросились вплавь к другой фуште. И когда они таким образом уходили, убили из них шестерых, и Андреш Мартин собрал других вместе с одним мавром, что был при Перу Шаменеже, дабы сделаться христианином, каковой в тот час добро выказал, какова будет твердость его веры в дальнейшем. Там окончил [свою жизнь] Перу Шаменеж, воистину не без вида и дела благородного мужа, хоть и безрассуден (desavysado) был он в тот час, ибо из XXV ¹³², что погибли с ним, был он последним, и неизменно с благородным видом, ни разу не показав себя побежденным. И коли тело его было добро сопровождаемо друзьями, не менее было оно [сопровождаемо] и врагами, ибо более XXX было тех, кто находился таким образом вокруг него, как и вокруг прочих [павших]. Да примет Бог его душу как своего создания, замученного во славу святой его веры.

И пока что не заботимся мы о том, чтобы записать известия, кои передавали мавры о войнах, что вели они промеж себя, поелику то не относится к сути нашего предмета.

И в сей оказии (acejo) приказал граф снарядить одну свою брагантину и другую — Перу Пальяна (Pero Palhao), дабы отправиться в Алкасер, поелику сказал ему алфакеки, что о ту пору было так, что стояли в том месте две завры, дабы отбыть [одна] в Гибралтар, а другая — в Танжер, и что он разумел так, что они отбудут, как только у них будет время. И поелику графу показалось, что время клонилось к закату, приказал он брагантинам, чтобы они легли в дрейф в море на всю ночь и чтобы утром отправились на переговоры в Алкасер, к вечеру же постарались бы тронуться в путь и тем же самым образом легли в дрейф в море, как они в самом деле сделали. Но в ту ночь ¹³³ они не нашли ничего и на другой день поутру отправились на переговоры. И по морю, каковое было велико, явилась говорить с ними одна лодка (barco). Они условились говорить в первый день, когда у них будет время после [совершения] их выкупов, сами же вернутся в Септу. И поелику на брагантине находился алфакеки, его не смогли захватить, ибо он пребывал далеко. С наступлением же вечера они удалились, гребя в направлении к Септе, едва же настала ночь, вошли прямиком в бухту Силеша ¹³⁴ [и легли] в дрейф, где, когда минула уже половина ночи, узрели, как прямиком к ним шел один парусник, на каковой они тотчас напали и безо всякой обороны был он захвачен. И из XV ¹³⁵ мавров, что на нем шли, восемь были захвачены, а прочие погибли в воде. И сия барка шла груженная пшеницей и мукой, каковая принадлежала алкайду Гибралтара. И чрез сего алфакеки и чрез мавров, что взяли они на барке, узнал граф, что как только пройдет Агнцева Пасха (Pascoa do Carneiro), мавры сразу должны будут собраться, дабы явиться осадить наш город, как в самом деле и последовало.

Глава LX

Как некоторые фидалгу из Септы против воли графа отправились в долину Негран

Настало, как нам кажется, время поговорить о чем-нибудь из деяний сухопутных, так как давно уже говорим мы о делах морских; насчет чего надлежит вам знать, что, поелику минули уже дни с тех пор, как граф не получал известий о деяниях Абу и тех его соседей, он пожелал отправиться свершить кавалькаду в направлении того края. И когда они то обсуждали, узрели [часовые] на стене выходящим одного человека через ворота койрас ¹³⁶, и хотя они окликали его, он, однако же, так и не пожелал оборотиться. И поелику граф имел известия, что в городе находился один лазутчик (?cullca) из Гибралтара, что был мавром родом из сих королевств [Португальских], каковой говорил весьма хорошо как на нашем языке, так и на кастильском, то подумал, что это мог быть тот, хоть и было то наоборот, поелику был то [на самом деле] один арбалетчик, что отправился поискать полевой редьки (saramagos) ¹³⁷ и прутьев для вершей (covoos), и представляется, что из-за великого шума, каковой производит там море, не смог он услышать то, что ему сверху кричали. Посему граф тотчас двинулся верхом, и с ним Гонсалу Нуниж, и Мосе Мартин ¹³⁸ и равно все прочие фидалгу, там бывшие, и поелику выступление ¹³⁹ было со стороны Барбасоти, для него [графа] перекрыли [дорогу] на Канавиал. И случилось так, что Алвару Мендиж, и Руй Мендиж, его брат, и Жоан Перейра, и прочие конные с ними узрели двоих, что граф послал в Канавиал, и подумали, что те шли по следу ¹⁴⁰, и отправились туда, и когда отыскали тех, обсуждали промеж себя, не отправиться ли им осмотреть Каштелу. Когда же достигли равнины, что находится рядом с ним [Каштелу], то сказали, что добро было бы пойти осмотреть путь, что лежит в долине Негран ¹⁴¹, дабы проверить, не найдут ли там какого-нибудь человека, чтобы граф посредством его получил языка.

— Как хотите вы сие содеять, — сказал один эшкудейру графа, что звался Жил Важ ¹⁴², — когда нет у вас на то разрешения? Ведомо вам уже, кто есть граф, и сколько заботы проявляет он в охране сего города, и насколько подобает ему поступать таким образом. И коли вы, кои суть знатнейшие фидалгу из здесь пребывающих, желаете положить почин неповиновению, что за пример то будет для прочих? Тем более, что известно вам, что имеет он желание выехать наружу и совершить кавалькаду, каковую вы затрудните ему своим дерзновением, при том что вы, к тому же, суть главные [из тех], кому он то поручил и с кем [то] обсуждал. И я ¹⁴³ от его имени требую от вас, чтобы вы не ввязывались в подобное деяние, ибо то не есть добро.

И верно то, что фидалгу толковали о том, и одни говорили так, а другие этак, таким образом, что в конце концов порешили они все же идти. И угодно оказалось Богу, чтобы спустился густой туман, следом же за ним начался дождь, из-за чего небо потемнело, таким образом, что они так и не были ни узрены, ни почуяны. Так они встретились друг с другом посредине долины, где обнаружили небольшое стадо коров и с ними одного мавра, каковой, завидев противников, пожелал бежать. И отправились на него Диогу Алвариж и Мартин д’Абреу, эшкудейру инфанта дона Педру, что впоследствии проживал в Эштремуже, и убили его [мавра], поелику не желал он сдаваться в плен, но оборонялся, ранив у них лошадей. И Руй Мендиж, и равно другой Руй Мендиж ди Бриту ¹⁴⁴, и Диогу Жил, один эшкудейру инфанта дона Энрики, и Жоан Содри ¹⁴⁵ узрели едущими по ту сторону берега троих мавров на прекрасных ослах (senhos asnos). Они направились за ними, пока не настигли их, ибо мавры так и не узрели и не почуяли их, ибо по причине дождя ехали, покрыв головы (emcarapucados). И Руй Мендиж ди Бриту настиг первого и нанес ему удар копьем, коим вогнал в него железо, и [тот] упал ¹⁴⁶, и когда он падал, приблизился к нему Руй Мендиж и нанес ему другой [удар], и переступил через него, и настиг другого, и поверг его. И в то время как они возились с сими, юный мавр, что был [третьим] из компании тех троих, устремился в чащобу ¹⁴⁷, и хотя они отправились за ним, но так и не смогли его отыскать. И Алвару Мендиж, и Жоан Перейра, и прочие тем временем забрали караван (cavallgada), и было обнаружено, что они угнали оттуда девяносто голов коровьего скота, среди крупного и малого, с чем они и возвратились в город без препятствий. И когда они прибыли, было уже далеко за два часа ночи, и граф приказал Гонсалу Нунижу, чтобы он открыл им и как бы от него высказал то, что ему [насчет их проступка] представлялось, таким образом, чтобы они о том знали. Но на другой день то было им сказано более доверительно (com mor fiuza), ибо граф был человеком строгим и великого авторитета ¹⁴⁸ и смог сказать о том такими словами, что без оскорбления то оказалось им в наказание, дабы никогда впредь они так не поступали.

И затем, в следующую пятницу, граф приказал все же отправиться в набег на некие деревни, что лежали у подножья хребта. И потому он привел в порядок свои дела и отбыл ночью, но, поелику не было там ни битвы, ни чего иного достойного памяти, мы не заботимся о том, чтобы записать о том более пространными словами. Только стоит вам знать, что граф прошел целых пять лиг по земле и так и не встретил никого, кто бы с ним сразился. Верно то, что он находил в домах кур, и кошек, и прочую подобную тварь, но не обнаруживал ни людей, ни крупного скота, мавры же обретались поверх горных скал того великого хребта Шимейра, каковой весьма скалист, и так и не пожелали спуститься к графу ¹⁴⁹. С тем и воротился граф в свой город.

Кроме того, в сей оказии послал [граф] одну каравеллу в Тарифу, на каковую, когда пребывала она близ нее [Тарифы] в одном месте, что зовется Риу-даш-Виньяш ¹⁵⁰, явились фушты из Гибралтара и захватили ее, так что спаслось не более, нежели три человека, однако все затем было возвращено по причине мирных договоров, что мавры имели с Кастилией, поелику была она [каравелла] захвачена в округе Тарифы.

Прибыл равным образом в Септу один великий герцог из Германии, что был дядею императора Сагизмунда ¹⁵¹ и короля Богемского, и граф принял его весьма хорошо и выказал ему великую учтивость. И попросил он затем у графа, чтобы тот дал ему XX или XXX конных, ибо желал отправиться посвятить двух рыцарей, и граф ответил ему, что коли он желал пройти дальше вглубь земли мавров, то он и те фидалгу отправятся с ним, каковой [герцог] сказал в ответ, что на то время того было [вполне] достаточно. И так проехали с ним граф и прочие фидалгу и отвели его по ту сторону замка Метени, и там посвятил он своих родичей в рыцари, благословляя короля [Португальского], что столь благородный город завоевал и удерживал. И на том он, весьма довольный, простился с графом и теми сеньорами и фидалгу, что там [в Септе] были.

— О благородные люди и благородные рыцари! — сказал он, прощаясь со всеми. — Воистину достойны вы великой почести и во всех частях света исполнено имя ваше величия и весьма почетной хвалы.

И был, кроме того, в сие время захвачен один кареву с восемью маврами ¹⁵² Бениту Фернандижем, капитаном галиота из Картажении.

Комментарии

1. em que possamos ne per que devamos; G: per que devamos (“должны были бы быть”).

2. Albegar; G: Albergar.

3. Переведено по G: andar; C: nadar (“проплыть”).

4. Исправлено в изд. 1997 г.; C: XXbj.

5. mister; G:

6. Allminhacar; G: Allminhacra.

7.

8. В G здесь опущена часть текста после словосочетания “позвал остальных” вплоть до его повтора включительно.

9. G: Muley.

10. Имя “Асу” скорее всего следует интерпретировать как Азиз.

11. Правление маринидского султана Абу Саида Усмана III действительно проходило в упорных междоусобных войнах с братьями.

12. Тонел (порт., ист. tonel) — старинное португальское название тонны, т. е. речь идет о барке водоизмещением 30 т.

13. Исправлено в изд. 1997 г. по G:

14. Исправлено в изд. 1997 г.; C: XXXb.

15. См. прим. 3 к гл. XXXI-XL.

16. Жоб (порт., ист., мор. job) — каждая из перегородок на гребном судне, отделявших одного гребца от другого.

17. См. прим. 4 к гл. XXXI-XL.

18. См. прим. 9 к гл. XXI-XXX.

19. Бастард (порт., мор. bastardo) — португальское название треугольного (латинского) паруса, используемое до настоящего времени.

20. Исправлено в изд. 1997 г.; C: XXbij.

21. Audalle Taryfa; G: Audaly Tarife.

22. Аларви (порт., ист. alarve, от араб. al-arab — арабы) — старинное португальское наименование арабов (бедуинов), носившее уничижительный оттенок.

23. См. прим. 30 к гл. XXI-XXX.

24. Переведено по G: divisarem; C: avisare (“осведомили”).

25. Переведено по G: vyram vyr XIII. mouros pello caminho da Callcada; в С здесь присутствует, по-видимому, избыточное уточнение или повтор: vyram vyr XIII. mouros pello caminho, e vinham-se dereitos ao caminho da Callcada (“они узрели XIII мавров, идущих по дороге, и те шли прямиком к дороге на Калсаду”). Вариант G представляется нам более естественным, скорее отвечающим изначальному тексту автора, не склонного к такого рода излишним нагромождениям.

26. См. прим. 45 к гл. XI-XX.

27. Добавлено нами по G: e (“и”).

28. См. прим. 40 к гл. XI-XX.

29. Переведено по G: chamavх; C: chamг (“зовут”).

30. Добра (порт., ист. dobra) — название различных старинных португальских монет, золотых и серебряных; здесь употреблено в значении монеты вообще.

31. Алвару Афонсу ди Негрелуш был женат на сестре Гонсалу Нуниша Баррету — Биатриж Диаш Баррету (Beatriz Dias Barreto).

32. Левант (порт., исп., итал. levante, каталон. llevant, франц. levant) — восточный ветер, дующий в западной части Средиземноморья.

33. См. прим. 62 к гл. XXXI-XL.

34. Переведено по G: as chaves; C: a chave (“ключ”).

35. Исправлено в изд. 1997 г. по G: gente temerosa do dapno; C: gente temora do dapno, явная описка.

36. См. прим. 36 к гл. XXXI-XL.

37. E no outro dia seguymte ouveram acordo de se allargar ao mar; в G эта часть предложения опущена, что не лишено логики, хотя, на наш взгляд, следовало бы скорее поменять местами данный фрагмент и вторую половину предыдущего предложения, поскольку последовательность событий, очевидно, такова: вначале “договорились они уйти дальше в море и заняться починкой”, и только затем, “на следующий день”, “стали на якорь между Лараши (Larache) и Маморой приблизительно в двух лигах, на один день и одну ночь, в открытом море”.

38. G: Xemenez.

39. См. прим. 114 к гл. XLI-L.

40. См. прим. 113 к гл. XLI-L.

41. Переведено по G: ganho; C: dapno (“урон / ущерб / убыток”), при том, что вся фраза выглядит так: todo o dapno daquella presa ficou sobre o dano das mouras, что можно было бы довольно громоздко перевести как “весь урон от [того, чтобы сделаться] той добычей, пришелся на урон двух мавританок”. Существительное ganho представляется нам здесь более естественным и в полной мере отвечающим обычному стилю автора.

42. См. прим. 4 к гл. XLI-L.

43. tres legoas demtro pello rrio; G:

44. Переведено по G: passarom-se; C: poseram-se (“поместились”).

45. Арраиш (порт. arrais, от араб.

46.

47. Деяния святых апостолов, 1, 7: “Он же сказал им: не ваше дело знать времена или сроки,которые Отец положил в Своей власти...”

48. G: aplicamos.

49. chamando-o aquella a que se nenhua criatura vyvemnte pode esconder; скорее всего, имеется в виду смерть (morte), хотя не исключена также вполне типичная в подобных случаях у Зурары providencia divinal — божественное провидение.

50. Переведено по G: peroo; C: porque (“поелику”).

51. Переведено по G: providencia; C:

52. См. прим. 61 к гл. I-X.

53. Переведено по G: amte bom catyveyro fizera; C: bom catyveyro fezera, без наречия “прежде”.