ЯНОШ ТУРОЦИ

ХРОНИКА ВЕНГРОВ

CHRONICA HUNGARORUM

PARS TERTIA

CHRONICAE HVNGARORVM,

DE LVDOVICO REGE.

INCIPIT PROLOGVS,

IN TERTIAM PARTEM

CHRONICAE HVNGARORVM,

IOANNE, ARCHIDIACONO DE KIKVLLEW,

COMPOSITAM

О Царь царей и Господь владык всей земли, владычествующий всем в вышних сферах, всё дающий и распределяющий по Своей воле! Вершины величия, могущества и силы принадлежат ему; он изменяет времена и века, переносит царства и утверждает их - сильный и могущественный в битве Господь, от которого, как от луча света, исходят все силы и по чьей воле царствуют цари и правят князья; Господь воинств, образующий боевые ряды, укрепляющий умы и учащий руки битве. Его правда очищает своей могущественной силой и свергает тех князей, которых Он желает свергнуть. Поэтому подобает, чтобы правящий законным образом и побеждающий три державы князь могуществом Божьим был вознесен на вершины, украшен благоуханием доброй славы и атрибутами воинской доблести - так, чтобы прекрасная слава его имени, распространяясь по всему миру и восходя от похвальных дел к высшим, заслуживала хвалы перед Богом и возвышалась похвалой разных народов.

Вот почему величайший из философов Аристотель в своей книге “Тайная тайных” писал Александру так: “Первое зерно разума есть семя доброй славы; ибо тот, кто действительно имеет добрую репутацию, будет знаменит и славен. Итак, при управлении государством славу ищут прежде всего и саму по себе: царство ищут не ради веры, а ради доброй репутации. Поэтому начало мудрости и разума есть семя доброй славы”. И, убеждая, он добавляет: учись же, Александр, и цени свою добрую репутацию, ибо нет такой цены и нет таких сокровищ, на которые можно было бы купить себе доброе имя. Помимо этого, мудрый и красноречивый Вегеций в своей книге о военном деле всячески восхваляет военное дело и военное искусство. Ибо это плодотворное искусство, благодаря которому римляне наиболее превозносятся, потому что они наибольшее внимание уделяли военным делам и были усердны в своих усилиях по основанию народов. Вот почему это плодотворное искусство должно быть важнейшим в намерениях государя, чтобы он мог умножить свою гражданскую власть и посредством её образовывать народы. В другом месте некий благоразумный человек пишет: “Когда мы описываем воинские подвиги князей и воинов, достойные памяти битвы и триумфы, случайности и события для памяти поэтов, что же мы делаем, как не возбуждаем стремление к воинской службе? Этим мы воспламеняем на воинские подвиги добродетельные умы наших слушателей; дабы на этих примерах они стали сильнее и ревностнее к перенесению трудов и воинских тягот: ибо показное преувеличение - вот плод [трудов] поэтов”.

Итак, относительно славного принца господина Людовика, милостью Божией происходящего из рода славнейших королей Венгрии и прочего, и относительно войн и военных учений его народа и армии я, недостойный поверенный его тайн Иоанн, ныне архидиакон Кюкюлле в Трансильванской церкви ¹ и генеральный викарий Эстергома по духовным делам, осмелился порекомендовать [читателю] следующую информацию о хотя бы немногих из многих его славных дел, дабы по нерадению и беспечности не предать их забвению. [Эти сведения изложены] в четырёх различных частях, часть за частью. Для удобства читателей главы и части снабжены определёнными заголовками; так что искомое может быть легко найдено. Далее это будет представлено яснее. Но если что-либо представлено ненадлежащим образом или окажется менее верным, пусть благоразумный и добрый читатель это дополнит, и, таким образом, в конце концов всё исправит.

ОГЛАВЛЕНИЕ

I

О КОРОНАЦИИ, ЖИЗНИ И ЗАНЯТИЯХ КОРОЛЯ ЛЮДОВИКА

II

О ПЕРВОМ ВОЕННОМ ПОХОДЕ КОРОЛЯ ЛЮДОВИКА ПРОТИВ САКСОВ

III

О ПОДЧИНЕНИИ ТРАНСИЛЬВАНСКОГО ВОЕВОДЫ АЛЕКСАНДРА

IV

О ПУТЕШЕСТВИИ КОРОЛЕВЫ ЕЛИЗАВЕТЫ, МАТЕРИ КОРОЛЯ ЛЮДОВИКА, И О ЕЁ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В РИМСКОЙ КУРИИ И В АПУЛИИ

V

О ФАКТИЧЕСКОМ ЗАХВАТЕ ПОЛЬСКОЙ КОРОНЫ КОРОЛЁМ ЛЮДОВИКОМ

VI

О ПОХОДЕ ПРОТИВ ТАТАР

VII

О ПОХОДЕ ПРОТИВ ХОРВАТОВ

VIII

О ПОХОДЕ В ДАЛМАЦИЮ ПРОТИВ ВЕНЕТОВ

IX

О СМЕРТИ КОРОЛЯ АНДРЕЯ, БРАТА ЛЮДОВИКА

X

О ПОХОДЕ КОРОЛЯ ЛЮДОВИКА НА НЕАПОЛЬ

XI

О БЕГСТВЕ КОРОЛЕВЫ ДЖОАННЫ И ЕЁ МУЖА ЛЮДОВИКА

XII

О ВОЗВРАЩЕНИИ КОРОЛЯ ЛЮДОВИКА В ВЕНГРИЮ

XIII

О БИТВЕ И ПОБЕДЕ ВОЕВОДЫ СТЕФАНА

XIV

О ПЛЕНЕНИИ ГЕРЦОГА ВЕРНЕРА, ПРИГЛАШЁННОГО В НЕАПОЛЬ К КОРОЛЮ ЛЮДОВИКУ

XV

О БИТВЕ ВОЕВОДЫ СТЕФАНА С ЛЮДОВИКОМ, МУЖЕМ ДЖОАННЫ, СЛУЧИВШЕЙСЯ ОКОЛО НЕАПОЛЯ

XVI

О ВОЗВРАЩЕНИИ КОРОЛЕВЫ ДЖОАННЫ И ЕЕ МУЖА

XVII

О ВТОРОМ ПОХОДЕ КОРОЛЯ ЛЮДОВИКА В АПУЛИЮ

XVIII

ОБ ИЗМЕНЕ, СОВЕРШЕННОЙ НАЁМНИКАМИ

XIX

О ЗАВОЕВАНИИ ГОРОДА КАНОССЫ

XX

О ПЛЕНЕНИИ НАЁМНИКОВ ЛЮДОВИКА В ТАРЕНТО

XXI

О ВЗЯТИИ САЛЕРНО И ОСАДЕ ВНУТРЕННЕГО ГОРОДА

XXII

О КОРОЛЕВСКИХ ПРОБЛЕМАХ В ОТНОШЕНИИ ВНУТРЕННЕГО ГОРОДА И О ЕГО ЗАНЯТИИ

XXIII

О ЧЕСТВОВАНИИ КОРОЛЯ ЛЮДОВИКА В ГОРОДЕ РИМЕ

XXIV

О ВОЗВРАЩЕНИИ КОРОЛЯ ЛЮДОВИКА В ВЕНГРИЮ

XXV

О ПЕРЕДАЧЕ СИЦИЛИЙСКОГО КОРОЛЕВСТВА В РУКИ ГОСПОДИНА ПАПЫ

XXVI

О РЕКВИЗИЦИЯХ СРЕДИ ВЕНЕТОВ ДЛЯ ВОССТАНОВЛЕНИЯ КОРОЛЕВСТВА ДАЛМАЦИЯ

XXVII

О КОРОЛЕВСКОМ ПОХОДЕ ПРОТИВ ВЕНЕТОВ

XXVIII

ОБ ОСАДЕ ЗАМКА КАСТЕЛЬФРАНКО

XXIX

О ПОХОДЕ ПРОТИВ ЛИТОВЦЕВ

XXX

О ПОХОДЕ ПРОТИВ РУСИ

XXXI

О ТРЁХ ПОХОДАХ В ПОДДЕРЖКУ ГОСПОДИНА ПАПЫ

XXXII

О ПОХОДЕ В ПОДДЕРЖКУ ГЕРЦОГА АВСТРИЙСКОГО

XXXIII

О ВОЙСКЕ, ОТПРАВЛЕННОМ В РАЙОН БОСНИИ, И ОБ УТРАТЕ ДВОЙНОЙ КОРОЛЕВСКОЙ ПЕЧАТИ

XXXIV

О КОРОЛЕВСКОМ ПОХОДЕ В БОЛГАРИЮ

XXXV

О КОРОЛЕВСКОМ ПОХОДЕ ПРОТИВ ИМПЕРАТОРА КАРЛА

XXXVI

О ПОХОДЕ В МОРАВИЮ

XXXVII

КАК КОРОЛЬ ЛЮДОВИК БЫЛ ИЗБРАН И КОРОНОВАН КОРОЛЕМ ПОЛЬШИ

XXXVIII

О КОРОЛЕВСКОМ ПОХОДЕ В ТРАНСИЛЬВАНСКИЕ КРАЯ

XXXIX

О РАЗЛИЧНЫХЭКСПЕДИЦИЯХ КОРОЛЯ ЛЮДОВИКА, ЕГО БЛАГОЧЕСТИИ И ДРУГИХ ДОБРОДЕТЕЛЯХ

XL

О ДЕЛАХ, СОВЕРШЁННЫХ ВО ВРЕМЯ ЕГО ПРАВЛЕНИЯ

XLI

ОБ ИЗГНАНИИ ИУДЕЕВ

XLII

ОБ ОРДЕНЕ ОТШЕЛЬНИКОВ И О ПЕРЕНЕСЕНИИ ТЕЛА БЛАЖЕННОГО ПАВЛА, ПЕРВОГО ОТШЕЛЬНИКА

XLIII

О СТРОИТЕЛЬСТВЕ МОНАСТЫРЯ В НОСТРЕ

XLIV

О СТРОИТЕЛЬСТВЕ МОНАСТЫРЯ В ЛЕВЕЛЬДЕ

XLV

ОБ ОСНОВАНИИ ДВУХ ЧАСОВЕН

XLV

ОБ ОБРАЩЕНИИ КУМАНОВ В ИСТИННУЮ ВЕРУ

XLVII

ОБ ОБРАЩЕНИИ К ОТЦУ НАШЕМУ В БОСНИИ

XLVIII

О КРЕЩЕНИИ НЕКОТОРЫХ РАБОВ

XLIX

КАК МОЛДОВА, РАНЕЕ ПОКИНУТАЯ, ПРИНЯЛА НОВЫХ ЖИТЕЛЕЙ

L

О ЧУМЕ, ГОЛОДЕ И ЗЕМЛЕТРЯСЕНИИ

LI

ОБ ОСВОБОЖДЕНИИ ОТ ВДОВСТВУЮЩИХ И ДРУГИХ УСЛОВИЯХ

LII

О КОНСОРЦИИ И СВОБОДЕ КОРОЛЯ ЛЮДОВИКА

LIII

О МИРЕ И УПОКОЕНИИ БОЖЕСТВЕННОГО КОРОЛЯ ЛЮДОВИКА

LIV

РАССУЖДЕНИЯ О ЖИЗНИ КОРОЛЯ ЛЮДОВИКА

LV

О СМЕРТИ И ПОГРЕБЕНИИ КОРОЛЯ ЛЮДОВИКА

I

О КОРОНАЦИИ, ЖИЗНИ И ЗАНЯТИЯХ КОРОЛЯ ЛЮДОВИКА

______________________________

ЕГО ВЫСОКОПРЕОСВЯЩЕНСТВУ

МАГИСТРУ СТЕФАНУ ХАЗЕРХАГУ,

ПРОТОНОТАРИЮ ⁸⁰ КОРОЛЕВСКОГО СУДА

ПРЕДИСЛОВИЕ

МАГИСТРА ИОАННА ТУРОЦИ

К ОПИСАНИЮ ЖАЛОСТНОЙ ИСТОРИИ КОРОЛЯ КАРЛА,

ПРОЗВАННОГО МАЛЫЙ, НО НЕ ЛИШЁННОГО ВЕЛИЧИЯ,

КОТОРЫЙ СЧАСТЛИВО СТАЛ КОРОЛЕМ ВЕНГРИИ

Приятно было бы не искать чужой удачи, но времена меняются; многое неясно, фортуна порой слепа, а результат и людские мнения меняются без предупреждения. Карл, владевший двумя величайшими королевствами мира, потрясший ужасом всю Италию и не удовольствовавшийся своими собственными пределами, [а потом] несчастный и истекающий кровью, в конце концов был лишен почетного места погребения и, непогребенный, источая смрад тления, долго лежал обнаженным на траве. Увы! Так судьба угнетает высоких королей и владык мира. Так всемогущий правитель и вселюбящий Господь смягчает таким образом вожжи государей.

Как меня просили, вы заставили меня описать плачевное падение этого Карла. Вы возложили на мои слабые плечи бремя, превосходящее мои силы, вы поразили неподходящий ум. Ибо великие дела королей не требуют мелких авторов, но возвышенный стиль не доставляет мне удовольствия. Тем не менее я пожелал последовать и вашему повелению и некоторой взаимности по отношению к моим собственным желаниям. Но более всего я не хотел бы выглядеть в ваших глазах неблагодарным; это заставило бы меня плакать. Ибо я бы не осмеливался опрометчиво предпринимать такие дела, если только это не было для того, чтобы удовлетворить ваше желание. И все же я не надеюсь, что мой труд обойдётся без завистников. Откуда, скажут они, к неученому человеку приходит эта дерзость, чтобы сочинять поэмы и пересказывать вещи на деревенский манер? Каждая человеческая жизнь, даже если она заслуживает похвалы, сопровождается оскорблениями и ненавистью, а языки, плохо говорящие о старости, в таком состоянии не щадят никого. Однако общее мнение, каково бы оно ни было, давит мягче, а наказание менее тяжко, если имеешь спутников.

Скорбная смерть этого короля Карла в самый разгар его деяний была описана в кратком и одновременно метрическом стихотворении неким монахом Лаврентием (Laurentius de Monach) из Венеции, человеком не безграмотным. Я следовал за ним на протяжении большей части его жизни, чтобы не показалось, что я что-то упускаю из виду, особенно в тех местах, которые я сам сочинил. Я также старался записать и те рассказы о короле, которые в молодые годы слышал от людей, которых коснулась эта беда. Они говорили, что, когда они были молоды и полны сил, их волновали эти опасные бури.

Поэтому и вы, дерзнувшие обременить невежественного человека столь непривычным бременем, читайте и решайте: возвысить или унизить; будьте соучастником любой похвалы или порицания, которые я, может быть, и заслуживаю. Я жалобно молю Всевышнего на небесах помочь мне, чтобы и плачевный конец жизни этого короля Карла, и постыдное деяние королевы Венгрии были более прилично описаны, чтобы я мог удовлетворить свой ум, иначе я буду трудиться напрасно.

Король Людовик, в конце своего правления оказавшийся без мужского потомства, оставил двух дочерей. Старшую из них, вторую по порядку рождения ⁸¹, звали Мария. Ещё не готовая к браку, она была уже обручена с юным Сигизмундом, маркграфом Бранденбурга, сыном Карла, императора римлян и короля Богемии ⁸², отец которого был уже в могиле. При этом было заранее оговорено, что, когда девственница станет совершеннолетней, она выйдет замуж за предназначенного ей жениха, который одновременно станет и [венгерским] королём ⁸³. Это условие всем вельможам королевства. пришлось по вкусу. Недавние заслуги её отца ещё стояли перед их глазами: многих он возвёл из деревенских хижин на вершины высочайших гор, одних украсив церковными, а других светскими званиями; придворных вельмож, которых королевский дом обременял различными рабскими обязанностями, он освободил от уз подобного положения и уничтожил ту несвободу, которой эти вельможи были порабощены.

Что ещё? Он сохранил королевство в мире и сделал венгров ещё более грозными для чужеземцев, а их разбросанная повсюду обширная империя дотянулась до звёзд. Любовь народа к милостям, полученным при жизни этого солнечного принца, еще не угасла: весь народ единодушно называет эту девственницу королевой, столь славным титулом награждая женский пол. Её возводят её на высокий родительский престол и венчают священной диадемой её девственную голову.

У этой девушки была ещё жива мать по имени Елизавета ⁸⁴, женщина большого ума, рассудительности и немалой хитрости. Обладая женственной зрелостью, она в управлении и на престоле заняла место дочери. Был также благородный по крови, а также выдающийся по земельным владениям и богатству человек Миклош Гараи ⁸⁵; подчинив его себе, король Людовик возвёл его на вершину почестей, сделав палатином своего королевства. Он ещё не забыл о полученных им благодеяниях и всецело посвятил себя служению королеве, искусно направляя её своими советами, что выглядело вполне благочестиво.

Он говорил: «Ты, королева венгров, держишь бразды правления этим королевством, но разве ты не видишь, что твоим вельможам нет до тебя дела? Пока они не смеют выступить против тебя, дабы не соблазниться гордыней. Те, кто рядом с тобой, пользуются твоими благами, но сами они поглядывают на тебя искоса. Я подозреваю, что твой королевский скипетр они презирают и тайно замышляют против тебя. Не осталось никого, кроме меня, кто помнил бы великие заслуги ушедшего короля».

Там, где мудрый и уверенный в себе [женский] пол следует собственным желаниям, борясь с вседозволенностью, он по собственному усмотрению пользуется королевским скипетром; королева, развращенная внушенными ей пороками, превращает знать в прибежище ненависти и подрывает права граждан. Пока правители королевства поняли это, возник жестокий раздор. Страх поделил злобных баронов на партии, разобщившие весь народ. Они всеми силами сеют в королевстве хаос и возделывают мятежные земли с помощью Марса, презирают девственный скипетр и ищут способ сорвать с девичьей головы диадему. Однако мы знаем, что этим были довольны не все князья: определенную их часть возмутили эти преступления. Губернатор Загреба Питил и итальянцы, которых отличил король Людовик, были более готовы к борьбе, чем прочие, [в том числе] сыновья Лацка из Дебрецена Штефан и Андраш; Штефан, воевода Трансильвании; другой Штефан из Шимонборга; бан Янош Хорвати и Иоанн, приор Орана. Среди них не было ни одного, кто [прежде] не был бы облагодетельствован вышеупомянутым королём Людовиком. Вышеупомянутого Стефана, сына Лацка, он наделил большими имениями Чактория (Chakthornia) и Эстергом (Ztrego) и, поселив в королевстве, возвысил до более почетного титула; он также возвысил вышеупомянутого дворянина Яноша Хорвати до высочайшего положения, возвысив до бана королевства Далмация, и отличил самых знатных людей при его дворе. А что же говорить о приоре Орана? Тот же король возвысил этого скромного от природы и жившего в скромной хижине и в гуще народа человека, и сделал его человеком власти, сочтя достойным такой чести.

Они замыслили болезнь, которой заразили почти всю Венгрию. Когда такие люди видят себя неспособными совершать великие дела, они ищут союзников и не перестают убеждать их многочисленными уговорами, пока те не удовлетворят их собственные желания. Ибо они говорили: «Почему мы безумствуем? О чем думаем? Доколе будем терпеть святотатственную и гневливую женскую власть? Ведь мы у неё в недостойном рабстве, и она смотрит на нас презрительным взглядом. Мы, которые некогда жертвовали своей кровью на службе благочестивому королю, уже забыли, сколько было потрачено трудов, пока король Людовик своим мечом уничтожал чужие народы, забыли великие почести, которыми мы некогда были возвышены. А королева стремится принести нас в жертву чужеземцам: двери, которые прежде были для нас открыты, теперь перед нами закрываются; никто ей не угоден, кроме палатина Гараи. Мы должны применить средства против того, чтобы этот кипящий злобой женский пол не высосал заодно нашу кровь и душу, и не превратил в добычу богатства, нажитые кровавым потом и тяжкими трудами».

II (LVII)

Итак, видя, что их собралось немало, они с великой поспешностью приступили к задуманному делу и, часто встречаясь, решили послать в Апулию за королём Карлом, прозванным Малым. Этот Карл и Мария, дочь короля Людовика, были одной крови. Ибо сам Карл был сыном господина Андрея, короля Сицилии, брата их бывшего короля господина Людовика ⁸⁶; и этого Карла, как бы происходившего из высокого рода королей Венгрии, все, кого это касалось, сочли достойным ими править. В конце концов они с той же решимостью предложили епископу Загребскому посетить Сицилию и короля Карла. Тот согласился, убеждённый многими просьбами и не страшась длительного путешествия, ибо к этому миру был привязан больше, чем ко всему остальному. Более того, можно сказать, что он сам предложил себя в качестве охотно идущего на такое преступление. Но чтобы не была замечена череда ещё не совершённых дел и виновники преступления не были порицаемы, королевы с должной предусмотрительностью нарушают свои обеты: под звон колокольчиков они ходят в своих паллиумах, и все покрывают плотной непроницаемой завесой. Будучи связаны обетом, они увещевают епископа, проповедующего сестрам святых апостолов, посетить римский суд. Женщина-король и двух лет не просидела на троне своего отца, когда прелат, подготовив необходимые средства, сам отправился в путь по суше и по морю и, благодаря своей удаче, благополучно прибыл в Неаполь, где тогда находился сам король, и был гостеприимно принят. Он не сделал никаких задержек, и его усталые члены не получили отдыха после трудов, ибо он предпочёл довести начатое дело до конца и ничего не делать, кроме как поправить свои украшения и украшения своих спутников и поспешить к королю.

Приблизившись к нему, он почтительно преклонил колени, как принято у итальянцев. Затем он сказал: “О, великий, да будет в безопасности твоё священное королевское величество! Вот о чём прелаты, бароны и дворяне Венгерского королевства после смиренной рекомендации и своих уверений в верности повелели мне сообщить Вашему Величеству”. И он представил письма, запечатанные многими печатями.

Король был удивлён внезапной новостью и, слегка опустив глаза, размышлял о том, какую неожиданность принесла ему судьба. Снова подняв глаза на прелата и видя его стоящим перед собой с радостным выражением лица, он подумал, что с ним не случилось ничего плохого. Вскоре, ответив приветствиями приветствовавшим его, он приказал всем, кроме посланника, покинуть двор, чтобы он один, без свидетелей, мог разобраться во всей цепочке передаваемых сообщений, и вскрыл письма.

Разбираясь в них, он решил, что только епископ, присутствовавший при посольстве, сможет помочь ему в этом деле. Он попросил его разъяснить суть посланий, и упомянутый епископ обратился к королю Карлу с такими словами: “Великодушный принц, приятное воспоминание о ваших предках, ещё не изжитое забвением, побудило нас обратиться к вам. Вы происходите от высокой крови королей Венгрии, и мы считаем, что скипетр нашего королевства не принадлежит никому, кроме вас. Вы отпрыск наших королей - расы мужей. Женщина не может править империей; легкомысленный пол, разжигающий войны, не умеет примиряться. Та Венгрия, которую мы когда-то видели желанным цветком свободы, стоит, раздираемая диким Марсом. Дома, потрясенные черными молниями и деревни, обращенные в факелы, являют жалкое зрелище; резня господ обагряет кровью бесплодные поля. Злобный народ, прежде вполне здравомыслящий, неистовствует изо всех сил в глубинах королевства, и все дети страны сами грызут себя в припадке ярости. Что ещё сказать? Огненогие кони, подобно обычным коням, легко презрев всадника, рассеялись по долинам и как некогда заполонили своей грязью мир, так и наше царство они повсюду наполнили тяжкими язвами. Поэтому, чтобы примирить враждующих вождей, усмирить королевство и наслаждаться удовольствиями мира, мы хотели бы подчиниться такому королю, трудами которого мы не в состоянии руководить, и господину, который не захочет быть рабом. Не откажись стать нашим господином и королем. Мы призываем тебя; королевство по праву принадлежит тебе; тебе мы под клятвой вечной верности подчиняем наши добрые дела, чтобы ты полюбил тех, кого любили твои родители. Пусть же ваша милость прибудет; мы также будем довольствоваться тем, что необходимо для поездки и для улаживания дел. Ибо если предубеждение вашей сестры, которую, как вы знаете, мы почитаем как её отца, оскорбит согласие вашего величества, то, помимо счастья, мы также возвеличим её. Женская мудрость не выдержит возложенного на неё бремени; даже зрелый муж с трудом несёт такой вес. Народ Венгрии, издревле подвергавшийся угнетению, снова оказался среди врагов. Движимый внутренними раздорами, он колышется, как могучее море, и, чтобы защитить себя от чужих оскорблений, он требует моря. Для девушки держать бразды правления таким великим королевством - дело трудное; в таких делах руки великодушных людей порой не справляются. Что ещё сказать? Проявив умеренность, он сможет удовлетворить и себя, и ее: ведь Венгерское королевство обширно”.

Выслушав эту речь, Карл промолчал и отложил ответ. Отослав епископа обратно в гостиницу, он отправился к себе, обдумывая исход нового дела. Когда он провёл немало времени в раздумьях относительно венгерского престола, его охватило ужасное честолюбие. Его острый ум устремился в бой, и разум оказался побежденным; он пал из-за его стремления к новому королевству.

При этих словах мужа печальная королева, побледнела и встревоженная, как море, как будто её разум был возбужден дурным предзнаменованием, не могла сдержать слез. Печальным голосом она со вздохами говорила ему: “Благочестивый король, прости Венгрию отягощённую раздорами, обманом и гнусной ненавистью! Я подозреваю, что некоторые из тех, кто призвал тебя, враждебны тебе: мы знаем коварство этого народа. Увы! Умоляю тебя, [поверь мне, что] народ, сулящий измену, не покорится тебе. Всемогущий [Господь] без войны поразил Оттона Баварского ⁸⁷, который был принцем с большой армией, гордился своим народом и богатством, оружием и людьми покорил Авcонию ⁸⁸ и хотел лишить вас королевства и жизни. Бог рассеет наших врагов бесчисленными поражениями, помилует нас и укажет нам путь; преодолев трудности, мы выстоим”. Короля не тронули мольбы королевы; но его охватило пылкое честолюбие, и, борясь с самим собой, он сказал: “Я не пренебрегу внезапной удачей, которая ко мне пришла сама собой; но я не свергну с трона уроженку Венгрии. Ибо слава о королях далеко летит по свету, и мне не подобает вопреки судьбе заставлять лить слёзы жалующуюся женщину”. Поэтому, призвав епископа, король поручил себя молитвам призвавших его и приказывает им неукоснительно блюсти волю королевы.

Это было время, когда земля, уничтоженная жестоким морозом, дала ростки новым дернам, расцвела разнообразными красками благоухающих цветов и соловей ⁸⁹, ночь проведя без сна, нарушил жуткую тишину этих мест, своим сладким, мелодичным голосом возвестив о приближении лета. А в остальное время красного рассвета, когда сонные глаза ещё охвачены сладостью сна, он звонким голосом будил птиц, чтобы поздравить их с тем, что им удалось избежать суровой участи ледяной росы. А весна, приближая следующие поколения к пределам своих возможностей и запрещая бурные порывы Северного Ветра, успокоила вздымающиеся морские волны, обещая гребцам безопасное и благополучное путешествие.

Когда король Карл приказал подготовить всё необходимое для дороги и загрузить корабли; он одновременно выбрал и путь в город. Когда королева и её сын поняли, что он уезжает, слёзы, которые она так часто проливала, превратились в гнев. Оставив свои молитвы, она, подобно безумной деве из Фимбры ⁹⁰, в душевной скорби с громкими криками бросилась в погоню за мужем и, молитвенно сложив руки, обратилась к нему с такими словами: “Ты, самый жестокий из всех отцов, зачем ты тащишь с собой сына на явную смерть? Если ты сам не боишься смерти, которой страшится весь мир, и если ты не жалеешь свою душу, то пожалей хотя бы меня и оставь утешение несчастной матери. С растрепанными волосами она будет дико терзать свои щёки ногтями. Устремясь на середину города, я буду стенать на высоком валу, взывая к людям о помощи, чтобы они вернули мне моего сына и увели его от тебя, как от края бездны”.

Король, встревоженный столь многочисленными криками, слегка пожурил королеву [и потребовал], чтобы она замолчала. Но она не щадила своего голоса и он, совершенно разъярившись, не мог сдержаться: ударил ее рукой, приказал не впускать в город и угрожал утопить ее в соленом море, если она не замолчит. Но та, словно лишившись разума, воспылала великой яростью и всем телом бросилась вперед, звероподобная, как затравленный дикий кабан, ревущий и пытающийся убежать в нору. Кипящая от гнева, сверкая глазами и тряся губами, она настаивала на возвращении. И хотя не было никого, кто упрекнул бы её за зародившиеся в ее сердце жалобы, она мучилась, как от сильной боли.

Наконец, король Карл устал и, побуждаемый супружеской любовью, в глубине души признал справедливость упрёков королевы. Его смятенный ум долгое время тайком перебирал в своем сердце слова жены и колебался между надеждой и страхом. Ибо её обезумевшее от гнева сердце считало его предвестником грядущего зла; но она была бессильна отговорить его от своего намерения, [ибо король был] охвачен неистовым честолюбием. Тем не менее, уступая [материнской] любви королевы, он подумал, сколько скорби разлука с матерью причинит ребенку, и обещал оставить его милой родительнице. Королева, хотя и обрела так много и ценой великих скорбей спасла сына, всё же осталась при своём мнении. А о муже своем, безмерно огорчаясь и скорбя, она ежедневно проливала непрестанные потоки слёз.

IV (LIX)

О ПРИБЫТИИ КОРОЛЯ КАРЛА В ЗАГРЕБ

Между тем король Карл, с умеренной осмотрительностью приготовив все вещи своего двора и средства передвижения, отправился к печальной королеве, скорбевшей в своих покоях, и не только не утешил ее, как он намеревался, но, говоря ей нежные слова, напомнил и усугубил её прежние печали, перемежаемые частыми рыданиями. Наконец, успокоив печали жены своим супружеским сердцем, он поручил ребенка матери и, не без слез попрощавшись с королевой и ее детьми, поспешил к кораблям: теперь их паруса были выставлены на ветер и наполнены.

Когда король Карл и королева сошлись на берегу моря, то, прежде чем они расстались друг с другом, королева сказала королю: «Я видела на мосту непоколебимого, глухого к мольбам человека, мчащегося к гибели - таким я тебя и запомню. Вот ты и уходишь! Я отложу любовь королевы, которой я хвалилась перед тобой и которая была у меня тогда. Я приготовлю черные вдовьи одежды и всегда буду ждать нового человека, который, возвещая о твоей смерти, ранит мои уши тяжелыми и страшными вестями и наполнит слухами твои скорбящие города». Одновременно с этими словами она исторгала долгие вздохи из своей груди.

Король в сопровождении первых итальянцев своего королевства сел на корабли, поднял паруса, доверился водам и с попутным ветром поплыл по открытому морю; удача была повсюду благосклонна к нему, и он достиг берегов Сеньи ⁹¹ - приморского города, расположенного в Далмации. Там король Карл был принят с подобающим гостеприимством, ибо граждане Сеньи обрадовались итальянскому принцу. Сами они и по сей день говорят по-итальянски, а не на древнем языке своей страны. Утомленные морским путешествием, здесь они смогли подкрепиться, воспользовавшись короткой задержкой. В этом городе к королю Карлу присоединились призвавшие его участники заговора, ожидавшие его с большой и хорошо оснащенной армией солдат. Чтобы скорее достичь желаемой цели, жаждущий принц был полон энтузиазма. Оттуда он, невзирая на трудности, ведя войска, поднялся на Альпы ⁹² и прибыл в город Загреб, где епископ этого города среди многих дел принял его с любезным гостеприимством. В этом городе королю Карлу было угодно выждать, пока вся Венгрия не разделится [на его друзей и врагов]. Он дал волю слухам, насколько его народ желал их услышать, и разослал своих людей во все части королевства, чтобы они могли убедить народ в том, что женщина-король их презирает. Кроме того, высокородным роялистам, которых не могли развратить его убеждения, он золотом и дарами привил порок коррупции. Другим он обещал звезды с неба, подобно Орфею, который в древности сладостью своего голоса приводил в движение деревья и животных. В остальной части королевства он старался привлечь к себе недовольных, притворяясь их сторонником, но блюдя свои интересы. Простые люди, чьи шеи давило своей тяжестью наложенное их господами ярмо, цеплялись за короля Карла, видя в нём спасение от собственной знати.

Карл, весьма обрадованный словами королевы, больше ничего не сказал; но, чтобы скорее получить украденную им корону, в сопровождении группы знати и толп народа поспешил в Альбу Регию ⁹⁶. Этот город расположен на равнине на высоте около мили. Помимо не знаю кем построенных стен, сама природа защищает его лежащими вокруг прудами c мутными бродами, а также камышами и болотами. Не менее украшает его и высокий каменный храм в центре. В этом храме находится почтенное тело нашего бывшего короля Стефана, прародителя первых королей Венгрии, которые, уничтожив изображения древних богов, обратили народ гуннов к священному пурпуру. Венгерские короли привыкли прежде всего с величайшими почестями и крайней пышностью строить храмы. В этот храм Карл и вошел - но не так, как древние венгерские короли, сверкающие золотом и одетые в мирные одежды, а облачённый в ужасающие доспехи. Присутствовали и королевы, приглашенные на это зрелище. Сначала они обходят святые алтари, а после этого входят в прекрасную часовню короля Людовика. Глядя на мраморную фигуру благочестивого короля, люди испытывают скорбь и, прижимаясь к камню, долго целуют печальное изображение и омывают холодный камень потоками своих горячих слёз. А мое сердце снедает испепеляющая печаль; гнев и стоны сжимают мои самые сокровенные недра, осушая мои мокрые от слез щеки и одновременно ища возвышенного здоровья.

Карл стоял, окружённый знатью и в не меньшей степени духовенством в священных облачениях, распевающим таинственные слова Божии. Держа в руках королевскую диадему, верховный прелат Эстергома трижды, как обычно, возвышал голос, вопрошая народ, примет ли Карл королевский сан. Одни [соглашались], глядя на своих соседей, другие от страха, [однако все] с изъявлениями удовольствия. [Архиепископ] помазал его королем и под хвалы, звучащие из уст известных священнослужителей, возложил на него священную диадему ⁹⁷. Но, о чудо! то, что прежде, как известно, нравилось всем, после его желанного ухода, как оказалось, не нравилось никому. Ибо вскоре простой народ сжалился над ограбленными королевами, а его вождей, которые и были виновниками преступления, казалось, грызли угрызения совести и внутреннее чувство вины. Поэтому не последовало ни радостного шума, ни славных празднеств, некогда сопровождавших пышные коронации королей. А сами они, верные королевам, перерезали неблагодарному тирану горло, осквернили святой храм Божий его кровью и сожгли душу короля, обагренную кровью из тысячи ран. Хотя король, силой вырывающий скипетр, вызывает презрение, никаких враждебных королю демонстраций не было. Когда после торжественной священной мессы он покидает храм, окруженный свитой вельмож и готовясь с королевской пышностью сесть на сияющего золотом коня, знамя Святого Стефана, с которым долго праздновался первый день его правления и которое столько лет с благочестивой верой хранили предшествовавшие ему короли, было задето черепаховым панцирем и разорвано на куски. А когда он оставался в в безопасности в своем замке в Буде и хвастал своим новым достоинством, Бог ужаснул его нависшими сверху темными тучами.

В середине осени с востока поднялась страшная буря, подобная той, которую никто из венгерских стариков веками не видывал. Бушующая с огромной силой буря ливнями растворяла самые плотные облака, а ветер с великим ревом и грохотом сотрясал величественные дома и высокие башни, опрокидывал высокие пики крыш и перевертывал их. Страшно сказать! Когда такие густые пары воды и сильные порывы ветра неистовствовали в течение трех дней и даже больше, многие думали, что мир вернется к вечному хаосу. А перед закатом королевской пышности Карла и перед неожиданным крушением его жизни прилетело бесчисленное множество ворон, которых не могли прогнать никакая сила или искусство. Они обосновались на королевских крышах и, летая стаями, рассеялись по всему замку, своим ужасающим карканьем оглушая одновременно и звезды, и человеческие уши. Обращая свои клювы к насилию и ранам, они выщипывали друг у друга конечности и перья. Даже изголовье королевской кровати истекало пурпурной кровью. Эти знамения в замке напугали Карла, почувствовавшего будущую угрозу. И хотя он ужаснулся своему тяжкому бремени, однако, обманутый надеждами, притворился, что совсем этого не чувствует.

VIII (LXIII)

О УБИЕНИИ КОРОЛЯ КАРЛА МАЛОГО ⁹⁸

Между тем королеву Елизавету ⁹⁹ терзала тяжкая горечь, ибо она была сброшена с вершин её гордыни, лишившись недавнего сладкого опьянения своим собственным величием. Пылая мстительной яростью, она готовилась вернуть имущество, отнятое у неё слепым обманом и тайными заговорами. Не обошлось без помощи палатина Гараи ¹⁰⁰; ибо королевам, лишившимся своего высокого положения, больше никто не сочувствовал. Его трогало благочестие королев, вместе с тем он помнил и о благодеяниях, [оказанных ему] королём Людовиком. Великодушие было добродетелью в столь тяжком преступлении: он подтолкнул королеву к краю пропасти и сказал, что у него есть человек, который осмелится напасть на короля с мечом. Ибо тогда жил могучий и умный человек знатного происхождения Балаш Форгаш ¹⁰¹, из рода которого происходили сеньоры замка Гимеш ¹⁰², носившие такое же прозвище. Королева и палатин договорились с ним об убийстве Карла; и, как говорят некоторые, вышеупомянутый замок Гимеш, доставшийся этому самому Балашу, и был платой за такую дерзость. После того как королева и палатин обсудили нападение на короля, состоялось тайное совещание: они искали способ, которым можно было бы более безопасно совершить столь великое дело. Поэтому палатин прибегнул к известной хитрости, объявив, что ему следует позаботиться об устройстве свадеб своих дочерей, которые должны состояться в ближайшем будущем. Ради этого дела он набрал себе новых верных солдат, которых склонил на свою сторону с помощью их любовниц, и приучил их с оружием наготове следить за действиями короля.

Когда палатин увидел, что те готовы на преступления, он убедил королеву вызвать короля в свои покои под надуманным предлогом. Приближались февральские дни, праздник Девы Марии, в честь которой поминают Христа, плод чрева её. Тем же вечером года тысяча триста восемьдесят пятого от Воплощения Господня королева Елизавета сообщила королю Карлу о новых письмах, привезенных ей маркизом Сигизмундом, ее зятем. Она просила его прийти к ней в дом и ознакомиться с содержанием присланных писем, а также выслушать некоторые секреты, которые ей сообщили. Несчастный Карл во тьме своего греха сошел с высокого ложа и в сопровождении своих итальянских придворных отправился к королевскому двору. В тот же час палатин Гараи, как было условлено, привёл большой отряд и вступил в королевский замок. Пока его люди, как он им приказал, оставались у ворот замка, сам он вошёл во дворец, где находились король и королева, [якобы] чтобы попрощаться со своим господином и госпожой, притворившись, что идёт на свадьбу дочери. Он вошёл как заговорщик, неся под одеждой меч.

Итак, королева и палатин, сидя рядом с королём, вели переговоры. Итальянцы добровольно удалились с совета и, по обычаю, вышли из дома по двое и прошли через замок. В то время как задумавший преступление палатин увидел, что наступило желаемое время, затеявший столь великое дело смельчак Балаш Форгаш в тот момент искоса глянул на него. Получив знак, он тут же выхватил из-под плаща полыхнувший меч и набросился на короля. Он ударил его изо всех сил и рассек ему макушку, бровь и середину лба, нанеся королю тяжкую рану. Совершив это преступление, он покинул зал, окровавленным мечом проложив себе путь из дворца к войску среди перепуганных итальянцев. Однако несчастный король Карл, несмотря на такую глубокую рану, не упал, но, поднявшись с места, где сидел, медленно и неуверенно двинулся вперёд, оставляя на полу длинные кровавые следы, и больным подошёл к кровати, с которой [недавно] встал здоровым. Королева Елизавета, поражённая ужасом случившегося, упала без чувств посреди своего дома.

А палатин, обрадовавшись зачатию и рождению ребёнка ¹⁰³, бесстрашно нападает на укрепления замка и одновременно занимает их венгерскими воинами. Но итальянцы, не желая оказаться среди врагов без своего принца и без оружия и проливать кровь за короля, наблюдая за происходящим, решили, что для них безопаснее защищать себя самим. И вместо того, чтобы взять в руки оружие и, обретя силы, вернуться и отомстить за короля, они покинули замок и бежали через весь город. Но когда они увидели, что никто за ними не гонится, что совершается месть королев, замки захватываются и враг не позволит им в них войти; они под покровом ночи в сопровождении королевской свиты направились к итальянскому побережью.

На исходе той же ночи сообщники королевы и палатина с неиссякаемой жестокостью бросились к царственному ложу и, прогнав стражу, схватили раненого короля и заключили его в высокую башню. О, сколько насмешек совершает Фортуна над родом человеческим! Король, увы, несправедливо заключён в башню, где он держал бдительную стражу. Ибо, если позволит Бог, каждого низвергают своей тяжестью его собственные преступления. Кто бы ты ни был, почему ты смотришь на первый план вещей, а не на второй? Зачем ты им радуешься? В любых вещах есть неопределённость: часто неблагоприятные последствия той же судьбы затягивают петлю.

Под покровом темных глубин той же ночи в город были препровождены собранные королевами для этой цели жаждущие зрелищ соседние народы, не сомневавшиеся в скором наступлении дня. И когда титаническая ось принесла красный рассвет и золотистое сияние солнца разогнало влажную тьму, они, накопив силы, бродили по улицам города, кричали, чтобы Мария стала королевой, и своими руками сурово мстили всем сторонникам Карла. Врываясь в дома итальянцев, они прожорливо грабили накопленные ими сокровища, выставленные напоказ, и в великой ярости лили кровь всех преступников. Если бы бан Янош Хорвати ¹⁰⁴ со своими хорватами сильной рукой в кровавой схватке в субботу захватил бы ворота, они бы понесли тяжкое наказание за свои проступки.

Впоследствии короля Карла увезли и отправили в почётную ссылку в замок Вышеград. Там, как говорят некоторые, к ране приложили ядовитое лекарство, язвы были вырезаны, а его дыхание остановлено, и он закончил свою печальную жизнь ¹⁰⁵. Так какие же царства, какое богатство и какая выгода была отнимать у королев их могущественные скипетры? Ведь всё это всемогущество во многих городах отказало ему в последней пышности гробницы, единой для всех смертных. Ибо в монастыре Святого Андрея, построенном под замком Вышеград, где я проповедую, он в течение многих лет лежит погребенным, превратившись в разлагающийся труп и являя будущим королям зрелище огромных человеческих страданий и великий пример [превратности] судьбы. Ибо этот король дерзнул противостоять Римской церкви, отказав ей в ежегодной дани с Сицилийского королевства. Поэтому тогдашний верховный понтифик незадолго до этого бедственного дня связал его узами анафемы ¹⁰⁶. И вышло так, что люди посягнули на священную неприкосновенность королевской особы, на которую посягать запрещено.

Комментарии

1. Кис-Кюкюлле - венгерское название реки Тырнава-Микэ, притоке реки Тырнава-Маре, южной границы Трансильвании. Во времена Яноша Туроци здешний комитат и архидьяконат венгерского королевства назывался Кюкюлле (Kikllei).

80. Протонотарий - главный секретарь суда.

81. Первой дочерью Людовика Венгерского была Каталина (Екатерина), скончавшаяся в семилетнем возрасте ещё при жизни отца (1378).

82. Карл Люксембургский (1316-1378) - сын Яна Люксембургского и отец Вацлава, Сигизмунда и Иоганна. Король Германии (1346-1378), король Чехии (1347-1378) и император Священной Римской империи (1355-1378).

83. Сигизмунд первое время считался королём-консортом, то есть мужем законно правящей королевы, который сам по себе не был полноправным венгерским королём. Такой же статус имел и литовец Ягайло при польской королеве Ядвиге - родной сестре Марии Венгерской.

84. Смотри примечание 99.

85. Смотри примечание 100.

87. Оттон Баварский (1346-1379) - четвёртый сын императора Людвига Баварского, герцог Верхней Баварии Оттон V (1349-1351) и маркграф Бранденбурга Оттон VII (1351-1373).

88. Авсония (Ausonia) - античный город в центральной Италии недалеко от Рима.

89. В оригинале: philomela, причём это слово написано с маленькой буквы. Филомела - персонаж древнегреческой мифологии, а в европейской литературе это либо символ творческого начала, либо поэтическое название соловья. В данном случае Туроци имел в виду второй вариант.

90. Фимбра (Thymbra) - древний город на северо-западе Троады и в 50 стадиях от Илиона. Упоминается только у Гомера. Страбон в устье реки Фимбрий помещает святилище Аполлона Фимбрийского.

96. Латинское название Альба Регия переводится как «королевский белый город», что по-венгерски звучит как Секешфехервар.

97. Коронация Карла III Неаполитанского в качестве венгерского короля Карла II состоялась в воскресенье 31 декабря 1385 года в Секешфехерваре.

98. Карл Дураццо или Карл II Малый (1345-1386) - король Неаполя и номинальный король Иерусалимский (1382-1386), принц Ахейский (1383-1386), король Венгрии и Хорватии (1385-1386).

99. Правящей королевой Венгрии с 1382 года считалась Мария (1371-1395), старшая дочь короля Людовика I. Однако фактической правительницей государства была ее мать, вдовствующая королева Елизавета (1339-1387), которая и официально являлась регентшей. При этом в силу различных причин Елизавета (Эржебет) так и не была коронована ни венгерской, ни польской короной.

100. Миклош Гараи Старший (1325-1386) - бан Мачвы (1359-1375) и палатин Венгрии (1375-1385). Его родовым гнездом было селение Гара в Южной Венгрии, по которому и вся семья стала именоваться Гараи. Миклош был отцом палатина Миклоша Гараи Младшего (1367-1433) и дедом палатина Ласло Гараи (1410-1459).

101. Балаш Форгаш - венгерский рыцарь, в 1382-1386 годах королевский виночерпий (magister pincernarum regalium). Сыграл главную роль в покушении на короля Карла.

102. Гимеш (castrum Gymes) - родовой замок семьи Форгаш, построенный в Словакии в период между 1253 и 1270 годами. Его руины сохранились до наших дней.

103. То есть успешному началу и окончанию дела.

104. Янош Хорвати - бан Мачвы (1376-1381 и 1385-1386). Прозвище Хорвати давали всем выходцам из Хорватии, но в данном случае название восходит к родовому гнезду семьи - деревне Хорвати. Будучи главным сторонником Карла Неаполитанского, Янош Хорвати вместе со своими братьями возглавил баронскую оппозицию против королев и палатина, не смирившись и после смерти короля Карла.

105. Покушение на Карла состоялось 7 февраля, а умер он 24 февраля 1386 года.

106. Папой римским тогда был Урбан VI (1378-1389), грубый и вспыльчивый человек, казнивший пятерых кардиналов. Именно его поведение привело к избранию антипапы Климента VII (1378-1394) и, в конечном итоге, к Великому Расколу. Сначала Урбан поддерживал Карла Малого, однако тот быстро обратился против него, за что папа и слал ему анафемы (1385).

Текст переведен по изданиям: Iohannis de Thurocz Chronica hungarorum. Buda, 1488; Scriptores rerum Hungaricarum. Bibliopolae Vindobonensis, 1746 и Scriptores rerum Hungaricarum. Tyrnaviae, 1765

© сетевая версия - Тhietmar. 2025
© перевод с лат, англ., комментарии - Игнатьев А. 2025
© дизайн - Войтехович А. 2001

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info