Глава 256

Далее, на предпоследний день названного месяца пришелся праздник Св. Евстафия ¹, каковой отмечен был величайшим весельем, следующий же за тем день, в праздник Св. Германа ², сказанное торжество сменилось горем, столь жестоким, каковым никогда ранее празднику не случалось завершиться, ибо ибо около Х часов, едва лишь все изготовились идти на Болота ³, дабы там предаться играм и состязаниям, как то полагалось обычаем, Париж исполнился великим страхом, ибо через ворота Сен-Дени, в город вошли около ХХ или же ХХХ человек, пораженные ужасом столь великим, будто им случилось вырваться из лап смерти, из таковых пришедших, кто-то по видимости, изнемогали от ран, другие же, от ужаса, голода и жары, так, что напоминали скорее мертвецов, чем живых людей. Их же остановили у ворот и пожелали знать, каковая беда с ними приключилась, на что они принялись в ответ горько жаловаться, история же их была такова : «Мы явились из Понтуаза, каковой [город] этим же самым утром занят был англичанами, [в чем нет никакого сомнения], они же убивали и калечили всех, кого только могли обнаружить, нам же посчастливилось избегнуть гибели от их рук, ибо даже сарацинам не случилось причинить христианам столько зла.» Таковым же был их рассказ, в то время как стражникам, охранявшим ворота Сен-Лазар случилось увидать огромную толпу мужчин, женщин и детей, среди каковых были раненые, прочие же были ограблены до нитки. Кому-то случилось нести сразу двоих детей, в руках и на спине, женщины же частью были простоволосы ⁴, на других из одежды был только истрепанные корсеты, а порой и нижние рубашки ⁵, несчастные же священники имели на себе лишь нижние рубашки или стихари ⁶, с непокрытыми головами, и вся толпа разом плакала, кричала и жаловалась самым горестным образом, рассказ же их был таков: «Боже, милостью своей дай помощи нам в отчаянном положении нашем, ибо не далее как сегодняшним утром, мы все еще обретались в наших домах в спокойствии и довольстве, а в полдень случилось нам превратиться в бесприютных изгоев, молящих о хлебе.» Таковым же был их рассказ, при том, что часть из них лишалась чувств, другие же опускались на землю, будучи измучеными и обессиленными вконец, ибо многие из них истекали кровью, прочие же изнемогли от усталости, ибо несли на себе своих детей, а день выдался притом безоблачный и жаркий. Таковым образом, на дороге, ведущей из Парижа в Сен-Дени обреталось III или даже IIII сотни, сидевших на земле таковым образом, каковые горько оплакивали случившееся с ними несчастье, и гибель родных и близких, ибо мало кому из них не случилось оставить в Понтуазе ребенка или друга. Горе же их возрастало стократно, случись им вернуться мысленно к друзьям, каковые ныне очутились во власти свирепых англичан, и бедные их сердца порой не выдержали, ибо с самого утра им не случилось съесть ни крошки, и выпить ни капли. А женщины, бывшие в тягости случалось выкидывали прямо во время бегства, и вскоре после того умирали. И не было никого, столь жестокосердного, дабы остаться глухим к их несчастью, и самому не заплакать от жалости. И по всю следующую неделю беспеременно, беженыы все шли и шли как то из Понтуаза, так и окружающих его деревень, и в Париже сбивались в огромные толпы, растерянные, не знающие как далее быть. Ибо все без исключения съестное продавалось по весьма дорогим ценам, в особенности то касалось хлеба и вина, [и не было в продаже вина], стоившего менее чем VIII денье за пинту, а за малый пшеничный хлебец просили VIII парижских денье, то же касалось и всего прочего, необходимого для пропитания.

Комментарии

1. Св. Евстафий Галатский – местночтимый святой. Мученик, пострадавший в IV в. н.э. за свою приверженность к христианству. Мощи святого находились в Сен-Дени, в Париже ему был посвящен один из приходов на правом берегу Сены. Потому день памяти святого (28 июля – горожанин несколько ошибается в дате) отмечался с размахом.

2. Св. Герман Осерский – епископ, один из самых почитаемых во Франции святых. День памяти приходится на 31 июля.

3. Напомним, что Marais (Болота) - загородная зона, где располагались поля и огороды, принадлежавшие зажиточным парижанам. Здесь же в празник Св. Евстафия устраивались народные гулянья.

4. Дословно «без шаперонов». Женский шаперон того времени представлял собой подобие капюшона или капора с широкой пелериной и длинным шлыком, спускавшимся на спину. Это короткое сообщение может многое нам рассказать. Во-первых, среди спасшихся, по-видимому, не было знати (т.к. шаперон был головным убором исключительно простолюдинок). Во-вторых, речь действительно шла о жизни и смерти. Появиться на улице без головного убора для замужней женщины было крайне позорным.

5. Еще одно свидетельство поспешности бегства. Женский костюм того времени был трехслойным. На голое тело одевалась нижняя рубашка, служившая также ночной сорочкой, так что логичным будет предположить, что часть горожанок была вынуждена спасаться, буквально выскочив из постели. На рубашку надевалась «котта» или «корсет» - нижнее платье с узким рукавом и шнуровкой. Это был чисто домашний наряд, нечто вроде халата. Для выхода на улицу полагалось надевать на него верхнее платье («робу»).

6. Альба или стихарь для католического священника – широкая белая рубашка с цветным поясом. Надевается во время совершения литургии. Иными словами, клирикам пришлось прервать богослужение, спасая свою жизнь.

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info