ТОМАС КАНЦОВ

ХРОНИКА ПОМЕРАНИИ

Богуслав и Казимир на Западном Поморье, Мстивой и Самбор - на Восточном

Князь Богуслав [I] оставил двух сыновей, а именно Богуслава [II] и Казимира [II], последних с этими именами князей Западного Поморья. Незадолго до этого умер и Собеслав, князь Восточного Поморья. Он тоже оставил двух сыновей: Мествина и Самбора, первых князей с такими именами, которые правили на Восточном Поморье. Мествин женился на Марии, дочери польского князя Мешко. А в герцогстве Рюген был еще и князь Яромир, так что в Поморской земле правили три отдельных дома, в которых следует разбираться, чтобы не ошибаться.

Как уже было сказано, всё Западное Поморье и герцогство Рюген были почти полностью опустошены, поэтому князья были слабы и не могли ничего сделать. И хотя Богуслав [II] и Казимир [II] имели обиды на рюгенского князя из-за Бардзской земли, а на князей Восточного Поморья из-за Бялогарда и окрестных земель, но, сознавая свое бессилие и то, что их отец каким-то образом заключил сделку с этими князьями, они этим удовольствовались и решили, что лучше сохранить постоянный мир, отстроить страну и снова как следует окрепнуть. Поэтому они заключили перемирия и мир со своими соседями: с этими князьями и почти со всеми рюгенцами. Князь Казимир, чтобы укрепить мир с князем рюгенским, взял себе в жены его дочь Ингарду. А князь Богуслав по совету своего деда, польского князя Мешко, взял в жены Мирославу, дочь русинского князя Ярослава.

Заселение страны саксами

Когда их дела были немного улажены, они написали во все города Саксонии, что всякий, кто хочет построиться и жить в их стране, должен приехать в их страну и найти в ней место, а также кирпичи, землю и лес. Ему будет позволено пользоваться своими привилегиями по немецкому праву, он будет равен всем другим подданным и с ним будут обращаться наилучшим образом. Многие саксы, услышав это, нашли это дело приятным, потому что у них не было ни дома, ни собственности, а здесь они могли получить всё это бесплатно. К тому же они хотели начать торговлю, ибо эта страна производила много меда, воска, зерна, янтаря и других вещей, на которых можно заработать большие деньги, а здешняя торговля была полностью уничтожена многими войнами. Было также много и других причин, которые привели сюда многих саксов. И они стали еще более многочисленны, ибо князь Генрих Лев, вернувшись из Англии, где он скрывался после своего изгнания, и желая вернуть свою потерянную страну в отсутствие императора Барбароссы, который пошёл было на турок, начал войну и силой завоевал Бардовик, Гамбург, Любек, Гольштейн и другие города и земли, пока сын императора, король Генрих, не оказал ему сопротивление и не двинулся с большой армией на Брауншвейгскую землю, которая все еще принадлежала Генриху Льву. В то время каждый, кто боялся войны, не зная, как долго она может продлиться и чем она кончится, и предпочитая жить в мире, перебирался в здешние земли, будь он дворянин, горожанин или крестьянин, так что они приходили целыми толпами, особенно из Брауншвейга и Люнебурга, о чем свидетельствует и их язык. Ибо сюда приезжало много дворян, и некоторые из них богаты и знатны в нашей стране, как, например, Платены, Рамели, Бланкенбурги, Мюнхгаузены, Хайдены, Ланкены, фон дер Лейне, Винтерфельды и Горны.

Именно этой знати князья то тут, то там дарили пустующие земли, в то время как дворяне, приведя в нее саксонских крестьян, строили имения и деревни, зачищали и возделывали залежные земли, заставляя землю родить. Другие саксы, однако, не хотели иметь ничего общего с венедами. Князья позволили им строить отдельные города, добавляя к ним сады, поля, луга и леса. Они также давали им материалы для строительства: древесину, известь и кирпич. За короткое время саксы построили следующие города: в Западной Померании - Тонглим (Анклам) на месте разрушенного Гросвина (хотя некоторые говорят, что это была деревня, а название было взято у саксонских англов), Голенов, Укруйце (Укрермюнде), Пенкун, Хоцивель (Фрейенвальде), Реско (Регенвальде), Брусов (Бруссо), Дабе; на Рюгене - Гора (Берген); в Бардзовской земле - Гриме (Гриммен).

Эти саксы ввели в своих городах законы, запрещающие вендам входить в советы, должности и гильдии. Венеды были очень сильно возмущены тем, что в их собственной стране их так презирали и отодвигали в сторону, а доступ к должностям и званиям был для них закрыт. И так как самые важные города все еще находились в их власти, они с удовольствием требовали, чтобы ни один сакс не мог достичь их званий и должностей, и они настаивали на этом в течение некоторого времени. Но так как города были полупусты и они не могли поддерживать их сами, то им пришлось принимать саксов, которые, во всех делах будучи гораздо более искусными, чем венеды, вскоре и в больших городах достигли успеха и подавили венедов так, что за шестьдесят или семьдесят лет ими были заняты все города на Западном Поморье и в герцогстве Рюгенском. Венедов же они едва терпели даже как слуг и крестьян, презирая их так, что любого негодного человека называли вендом или славянином. А так как венеды и саксы по прошествии многих лет смешались и страна не была ни полностью саксонской, ни вендской, мне кажется, что не будет большой ошибкой называть тех, о ком я пишу во второй книге, средними поморянами - вплоть до того момента, когда в городах и в сельской местности венды совсем исчезли, о чем мы поговорим позже. Лишь потом мы будем называть местный народ современными поморянами - хотя название не так уж и важно. Если бы мы только знали, как и в какое время народ и язык страны изменился и когда древние поморяне и рюгенцы совсем вымерли и, наконец, появились нынешние!

Я уже говорил, что теперь в эту страну пришли саксы, и мне кажется, что будет полезно, если я скажу что-нибудь и об их происхождении. Ибо такие вещи полезно знать, они прославляют наш народ и землю, ибо очевидно, что род наш благородного происхождения. Птолемей пишет о них, что в его времена они располагались на Эльбе, где ныне находится Гамбург, в [нынешнем] Любеке и в землях герцога Лауэнбургского. Это было добрых полторы тысячи лет назад. После этого они часто воевали с римлянами и совершили много благородных подвигов, захватив большую часть Германии за Эльбой вплоть до Рейна и Майна, пока к власти не пришел Карл Великий. Он боролся с ними тридцать лет и вскоре одолел их и сделал христианами. С тех пор, как они стали христианами, среди их государей было много прославленных императоров и героев, таких как Генрих, Оттон, Лотарь и им подобные, которые сделали много доброго в Римской империи и в Германии. В то время саксам принадлежали Мейсен, Тюрингия, Гессен, Вестфалия, Гарц и Голштиния, а также все епископства, которые лежали среди этих земель. Затем к ним прибавились Марка [Бранденбург], Лифляндия, Мекленбург и, наконец, Померания, которые были большими и могущественными землями. Я уже молчу о том, что и Пруссия тоже стала почти саксонской. В наше время любой простолюдин считает, что Саксония была прославленным и великим королевством, когда над ней был один господин. Вот что мы точно знаем о происхождении и природе саксов. В старых саксонских хрониках также говорится, что саксы произошли от армий Александра Великого, который жил почти за пятьсот лет до Рождества Христова. Доктор Кранц, однако, не вполне в это верит, допуская, что они могли прийти из азиатской Скифии. Я же полагаю, что старые хроники не совсем неверны. Из [сочинений] историков, писавших о жизни Александра Македонского, можно сделать вывод, что из Азии пришли не только саксы, но и немцы и другие германские народы. Ибо вот пять народов, перечисленных среди армий персидского императора Дария, которого победил Александр: Карманосы, Свеносы, Лигии, Ариосы и Сакаты. Из Корнелия Тацита явствует, что свены, лигии и арии были великими народами в Германии, но нет никаких сомнений, что они откуда-то пришли. Следовательно, следует предположить, что они произошли от армий Дария или Александра, или же от преемников Александра и, имея с собой карманов и саков, они сначала прошли через Скифию, а со временем продвинулись дальше и вскоре достигли Германии. И карманам легко было стать германцами, а сакам - если вычесть последнее “а” - саксами. И, как бы это не казалось нам маловероятным, всем известно, что название “Германия” во времена Юлия Цезаря было еще совсем новым, а немцы ещё до Тeutbones звались Twiscbones, а не Germani. Впрочем, пусть будет так, как хотите, но нет никаких сомнений в том, что саксы в Германии древнее, чем утверждает Птолемей. Ибо Кранц пишет, что кимвры сами были саксами. Об этих кимврах римляне писали, что несколько сот тысяч их, вместе с тевтонами прибыв в Галлию, а затем в Италию, примерно раз пять перебили огромную массу римлян, так что те думали, что потеряют всю империю - если бы не Марий, который вскоре разгромил и уничтожил кимвров. Впрочем, так это было или нет - сказать не могу. Но мне кажется, что они старше саксов, и я уже говорил об этом в первой книге. Я считаю кимвров готами и уже рассказывал, что означает слово кимвры в переводе с немецкого. Впрочем, возможно, что среди кимвров и тевтонов, которые в то время имели дело с римлянами, встречались и саксы, ибо именно саксы были их ближайшими соседями. Вот и все, что я хотел сказать о древних саксах и о их происхождении.

Поскольку на Западном Поморье строили новые города и замки, восточные поморяне последовали этому примеру и тоже построили несколько городов. До этого времени в этой стране на польский или вендский манер было мало замков и еще меньше городов. Примерно в это самое время были основаны Члухов, Хойнице, Слупск, Тчев (Диршау), Гнев (Меве) и Кошалин.

Когда в стране воцарился мир, и [рюгенская] земля снова стала возделываться и заселяться, князья вспомнили о делах Божьих, поэтому Яромир, герцог Рюгенский, в 1193 году основал женский монастырь в своем новом городе Гора (Берген) на Рюгене, и наделил его всем необходимым, чтобы знатные девы служили там Богу и можно было обучать молодых девушек.

В 1197 году папа Целестин отправил в Польшу кардинала по имени Петр, который должен был заставить женатых польских священников отказаться от своих жен. То же самое он хотел сделать в Богемии, в Праге. Но поскольку священники не могли соблюдать такое целомудрие, они напали на кардинала и - если бы его не спас пражский епископ Генрих, который в то время замещал князя - они бы убили его.

Затем, в 1199 году, князь Казимир основал в Старгарде на реке Ина скитский монастырь ордена Святого Августина и наделил его необходимыми доходами.

В том же году король Дании тоже прибыл на Восточное Поморье и вместе с окрестностями отбил замок Гданьск, который построил и потерял его дед Вальдемар. Видя, что здесь хороший подход к земле и порт для купцов, он основал там город и, прочно укрепив, силой оборонял его от князя Восточного Поморья. Этот город развивался неплохо, но в течение многих лет не достигал той мощи и великолепия, которыми пользуется сейчас.

Вислав отправляется в Эстонию

В то время ливонцы и эстонцы еще не полностью были обращены в христианство, поэтому король Дании Вальдемар с несколькими своими епископами и Вислав, князь Рюгенский, во славу Бога и христианства в 1219 году вступили на эстонскую землю и, осадив город Линданисе, принадлежавший эстам и ревельцам, захватил его, полностью разрушил и основал на том месте новое укрепление, в то время как эстам, ревельцам и хариенцам ¹ было приказано сдаться и принять христианскую веру. Поэтому ревельцы и хариенцы собрали большое войско, желая выступить против христиан. Тем не менее, они послали к королю и князьям своих старейшин и самых знатных людей, обманчиво заявив, что они будут христианами и будут делать все, что угодно королю и князьям, и те поверили этому. Поэтому епископы крестили этих послов, а король и другие князья преподнесли им подарки, а когда услышали, что ревельцы и хариенцы сдадутся, честно отпустили их. Однако через три дня, к вечеру, ревельцы и хариенцы со всей своей армией неожиданно напали на христиан, захватили шатер епископа Эстонии и убили многих из его людей и других, так что король и датчане обратились в бегство. Но на приморском холме стоял князь Вислав со своими славянами, которых было около двух тысяч. Когда он увидел, что враги идут к нему, он стойко защищался и, убив многих из них, заставил их бежать. Увидев это, другие эстонцы, которые преследовали датчан, повернули назад, желая помочь своим. Когда датчане увидели это, они перестали бежать, пришли на помощь князю Рюгенскому, а также везде били эстонцев, заставив их бежать, так что там погибло более тысячи врагов. Закончив строительство крепости, король и князья отправились в обратный путь. Князь Вислав, однако, вместе с епископами и королевской армией оставался там почти год, часто сражаясь с эстонцами, подавляя и убивая их, так что вскоре им пришлось принять христианство. А пока Вислав был там, умерла его жена Саломея, что его очень огорчило, и он уехал домой. На обратном пути он заехал в Ригу, где заказал за упокой души своей жены править мессы теперь и в будущем, и по этой причине пожаловал рижскому капитулу пять превоходных деревень в земле Бардзо, таких как Вульфенхаген, Лендерсхаген, Мариенхаген, Хофеде и Гусдин [Герсдин], которыми капитул владел почти до наших времен и лишь недавно продал их монастырю Нойенкамп (Кепин). После этого расстроенный Вислав отправился дальше.

Князь Святополк отвоёвывает Гданьск у датчан

Видя, как идут дела на Восточном Поморье, князь Святополк ² последовал их примеру и отвоевал у датчан Гданьск вместе с принадлежащими к нему землями, которые король силой удерживал более семнадцати лет. И получилось так, что на Балтийском море уже не очень боялись датчан. Ведь со счастьем возрастают страх и уважение к власти, а с несчастьем и то, и другое быстро идёт на убыль.

Вислав I роднится с великими князьями империи

А Вислав, князь Рюгенский ³, видя, что его власть уже несколько ослабла, и опасаясь, что со временем он уже не сможет ее спокойно удерживать, думал о том, как бы устроить выгодный брак, который стал бы для него утешением и опорой. Поэтому он взял себе в жены Маргариту, дочь Оттона ⁴, князя Брауншвейгского и Люнебургского, вступив таким образом в очень важное для него родство; ибо ее сестры были замужем за знатными господами: одна за герцогом Альбертом Саксонским ⁵, другая за ландграфом Тюрингии ⁶, третья за герцогом Фридрихом Ангальтским ⁷, а четвертая - за римским королём Вильгельмом ⁸. Поэтому он заводил много знакомств, чем пугал своих противников.

О нападении князя Святополка на польского князя Лешека и о дальнейших войнах Святополка с поляками

Святополк успешно решал почти все свои дела на Восточном Поморье и достиг большого блеска и могущества. А так как польское государство уже более века было вынуждено иметь не короля, а только навязанного толпой князя, верховный правитель назывался князем, которому подчинялись другие князья Польского королевства. В то время Лешек и был таким верховным князем. Он хотел, чтобы Святополк подчинялся ему и был обязан выполнять его распоряжения, как и другие польские князья. Святополк не хотел этого делать, и они поссорились. Поэтому Лешек созвал съезд в местечке под названием Гашава (Gasawa), призвав туда всех князей, духовенство и мирян королевства, в том числе и Святополка, думая, что, когда он приедет, то волей или неволей будет послушен ему, а не то он заставит его силой. Святополк узнал об этом и решил пойти на обман, ответив, что приедет. В назначенный день великий князь Лешек, вроцлавский князь Генрих Бородатый, князь Мазовецкий и Куявский Конрад, гнезненский архиепископ Винцентий и другие польские епископы явились в Гашаву. Князь Святополк отправил своих фуражира и повара сообщить, что тоже собирается приехать, и велел им разузнать, что там готовят князья и о чем будет речь. Когда он с уверенностью узнал, что речь пойдёт о нем, он оттягивал свой приход, однако сам приближался все ближе. Князья, посовещавшись несколько дней о том, что им предстояло уладить, и не дождавшись Святополка, который всё не приходил, приказали устроить пир и, приказав истопить баню, отправились туда купаться.

Святополк был неподалеку. Он спешно поднял своих рыцарей и, прибыв в Гашаву, немедленно ворвался в покои Лешека, где была устроена баня, и, убивая всех, кто попадался ему под руку, ворвался в баню, где слуги князя стали защищаться и позволили убить себя, чтобы князья могли спастись. Поэтому, когда Святополк и его люди расправились со слугами, князь Лешек выскочил из бани, поспешно схватил платье, сел на какую-то клячу и помчался прочь. Епископы и другие князья немедленно сели на коней и бежали с некоторыми из своих слуг, прежде чем Святополк успел их поймать. Поняв, что князья бежали и никого из них там нет, он начал преследовать их, но потом бросил всех остальных и, в одиночку отправившись в погоню за Лешеком, догнал его у деревни под названием Марцинковицы и убил со всеми, кто был с ним ⁹. Другие князья и епископы остались невредимыми, за исключением Генриха [Бородатого], вроцлавского князя, который, выскочив из бани, получил несколько ран от слуг Святополка, но был спасен своими и бежал. Эти раны, однако, не были смертельными, и он быстро оправился от них. Таким образом Святополк спас себя от врагов, по отношению к своему господину оказавшись, как говорится, вероломным. Из-за этого поступка почти все князья польского королевства стали врагами Святополка, но, несмотря на это, не нашлось никого, кто осмелился бы встретиться с ним лицом к лицу; вот он и показывал им свои зубы, когда они хотели его укусить. С тех пор он оторвался от Польши и отказался от всякого рода обязанностей [по отношению к её правителям].

Поморяне вместе с пруссами напали также на землю мазовшан, сожгли город Плоцк и опустошили всю мазовецкую землю.

Затем, когда Владислав Лясконогий победил в битве своего зятя Владислава Одонича, но не слишком хорошо стерёг его в плену, последний бежал к брату своей жены, князю Святополку, который в 1231 году с большими силами сам пошёл на Лясконогого и однажды заставил его бежать, усилился, осадил Гнезно и снова заставил его бежать. В результате вся Великая Польша пала под натиском шурина Святополка.

Основание Тевтонского ордена.

Орден покоряет пруссов

В то же самое время Тевтонский орден в Пруссии имел много дел с пруссами, которые все еще были язычниками. [Орден] хотел сделать из них христиан и подчинить себе страну, для чего ему нужна была помощь многих господ и князей. [Братья] обратились за помощью и к восточнопоморскому князю Святополку, и тот охотно оказал им ее. В деле распространения христианства он имел и много других заслуг, о которых я расскажу вам позже.

Смерть Святополка из Восточного Поморья.

Его сыновья воюют против Тевтонского ордена

Более двух лет спустя, в 1266 году, храбрый князь Святополк из Восточного Поморья умер и был похоронен в Оливе. У него было два сына, Мстивой и Варцислав, вторые с этими именами. У князя Святополка также была дочь Саломея. Польский князь Казимир, сын Конрада [Мазовецкого], сосватал её в жены своему сыну Земовиту. У Святополка были братья Самбор и Рацибор, которые вступили в Немецкий орден и после своей смерти закрепили за ним свою часть страны. Но при жизни Святополка орден не мог взять себе эту часть, а затем была еще и война, и другие чудеса. Таким образом, Мстивой и Варцислав сами взяли на себя управление, договорились и жили в мире по-братски до 1270 года. Именно тогда они вступили в спор с орденом о пограничных делах в вышеупомянутой части страны, принадлежавшей их дядям Самбору и Рацибору. Они опустошили всю Хелминскую землю и Помезанское епископство, а на Висле ещё и захватили у ордена пять кораблей с провиантом и другими необходимыми вещами.

Жил в то время молодой князь из Познани по имени Пшемысл. Родственники посоветовали ему жениться, так как в стране он был единственным наследником. А в Мекленбурге была красавица невеста по имени Лудгарда, дочь мекленбургского герцога Генриха, которую породили он и его жена Анастасия, дочь померанского князя Барнима. Вот ее и рекомендовали князю его родственники, ибо мать и дед Барним великолепно ее воспитали в страхе Божьем и всех княжеских добродетелях. У князя, однако, не было особого желания жениться. Тем не менее по желанию своих родственников и опекунов он попросил у Барнима ее руки; ибо ее отец ушел в Святую землю против сарацин, был схвачен султаном и пробыл в плену двадцать шесть лет. Тогда князь Барним с одобрения своей матери и мекленбургских сословий дал свое согласие и в Штеттине по-княжески отдал ему девушку, которая в в седьмой день июля 1273 года была доставлена в Познань.

Насильственная смерть польской княгини Лудгарды

Я уже говорил, что Пшемысл II, великий князь польский или познаньский, взял себе в жены Лудгарду, дочь мекленбургского князя Генриха, хотя у него не было особого желания это сделать. Так что дружбы между ними не было. А когда она не дала ему наследников, он возненавидел ее до глубины души, более того, стал подозревать, что она не сохранила ему верность. Однако, так как у него не было доказательств этого и он все еще хотел избавиться от нее, он подкупил ее собственного камергера и ее служанок, или, как говорят некоторые, будучи их любовником, он убедил их задушить добрую герцогиню в ее покоях веревкой. Потом говорили, что она скоропостижно скончалась. Говорят, что и по сей день поляки поют печальную песню о том, как, заметив, что ее хотят убить, она от всего сердца умоляла отпустить ее, хотя бы в рубашке, лишь бы они сохранили ей жизнь, а мстить она не будет. Однако это не помогло. А так как поляки знали о ее невинности и видели ее благородную и благочестивую жизнь, то после ее смерти они считали ее святой и до сих пор так считают и называют её святой Лудгардой. А этот самый

Пшемысл взял дочь шведского короля Рихезу, но Господь Бог наш наказал его тем, что он не имел от нее детей, а потом был позорно убит.

Убийство Пшемысла II

Прежде чем подробнее рассказать о Восточном Поморье я хочу поместить здесь древо герцогов Восточного Поморья, чтобы лучше понимать историю, которую я рассказывал о них прежде. Вот оно ^10.

Вплоть до сего времени Польское государство было настолько раздроблено, что почти полвека не имело короля. Это было вызвано прежде всего убийством святого Станислава, за которое на царство была наложена анафема, а также бессилием государства, имевшего столь много князей, которые так тянули на себя страну и ее доходы, что ни один король не мог там удержаться. Вот поэтому до сих пор они избирали из своей среды только великого князя, которого по латыни называли монархом и который при необходимости имел власть назначать всех князей в государстве и давать советы по всем вопросам, а затем приказывать каждому из них исполнять то, что было решено. Таким князем сначала был и Пшемысл.

Но когда он получил Восточное Поморье и стал могущественным, поляки восстановили королевство и сделали Пшемысла королем. С этого времени польский король носил также и титул поморского князя, а на его гербе был герб Восточного Поморья: красный гриф на белом поле. Однако Пшемысл пользовался этим титулом недолго, ибо он пробыл королем меньше года ¹¹. Маркграфы Бранденбурга напали на него в деревне Рогозьно, где он пребывал во время охоты, и убили его в бане. Несомненно, это было Божьей карой за Святую Лудгарду, которую он так бесславно приказал задушить ¹².

Смерть Вислава II

В 1303 году знаменитый рюгенский князь Вислав [II] Старый ¹³ умер у своего зятя, норвежского короля Хакона, и был похоронен в Осло, где многое завещал церквям. Вислав был очень уважаемым и могущественным князем и много [доброго] сделал в Норвегии и Швеции, благодаря чему у него образовались и родственные связи, как это видно из его завещания, которое сохранилось до сих пор ¹⁴. Своей дочери Евфимии, королеве Норвегии, Вислав оставил две красивые чаши, подаренные ему королем Швеции Магнусом, а своему двоюродному брату, герцогу Генриху Мекленбургскому ¹⁵ — золотой кулон, подаренный ему королём Норвегии за рыцарский поступок. Другой своей дочери Малгожате, жене князя Богуслава Померанского, он подарил две большие позолоченные чаши, а ещё одной дочери, Агнешке, жене Бернарда, князя Ангальта и Бернбурга — большой серебряный поднос; своему родичу Тецлаву, владыке Путбуса — две серебряные чаши и две [другие] чаши — его дочери Софье, еще незамужней и пребывающей при королеве. Также он одарил шведских принцев Эрика и Вальдемара и князя Лангелана Эрика, которых называет своими племянниками; следовательно, они могли быть детьми его сестры или дочери. Но поскольку у меня нет никакой дополнительной информации ни по этому поводу, ни о том, что еще он сделал в Швеции и Норвегии, я должен остановиться на этом. Добавлю только, что в своем завещании он освободил своих склавов, то есть вендов, поэтому я считаю, что те из них, которые еще жили в то время в деревне, были крепостными.

В следующем году умер и его сын, князь Самбор, так что всё Рюгенское княжество держалось только на Виславе IV ¹⁶, который женился на дочери восточнопоморского князя Мстивоя Малгожате (Маргарите).

Разрушительный шторм

В том же [1304] году случился очень сильный шторм, по всему Балтийскому морю разрушивший множество церквей, башен и домов. Он отделил землю Рюгена от [острова] Руден, проложив новый проход для кораблей, который называется Новая Глубина (Neuje Tief). Ибо до этого между Рюгеном и Руденом протекала лишь небольшая речка, через которую [легко] мог переправиться человек. Ныне его ширина, наверное, с полмили — именно столько земли заняло море. Однако этот пролив оказался к добру; ибо когда голландцы своим балластом почти засыпали [подходы] к Геллену ¹⁷, город Штральзунд погиб бы, если бы не этот пролив.

Тевтонский орден захватывает Восточное Поморье

Вскоре умер и польский король Вацлав, оставив одного сына, тоже Вацлава. Тот не пережил своего отца даже на год. Таким образом, и Польское государство и Поморье снова остались без короля. Поэтому поляки не нашли никого лучше князя Владислава Куявского по прозвищу Локетек, которого ранее лишили престола, и снова приняли его королем. Он приехал в Западную Померанию, чтобы посмотреть, чего не хватает стране, и провел там некоторое время, поправляя дела. У поляков есть такой обычай, что правители домена должны поддерживать короля. Вот поэтому поморский воевода Петр Свеце (Swiece), который также был потомственным канцлером страны и имел в своем управлении двенадцать владений, был рассержен тем, что он прилагает такие большие усилия, а его собственная власть и авторитет уменьшаются из-за королевского присутствия. Он выдумал следующий предлог: на защиту страны он потратил много денег, которые король должен был ему вернуть, а король задержал выплату или вообще не хотел [ничего] возвращать.

Поэтому после отъезда короля Свецы оторвалась от него и от польского государства и присоединились к королевским врагам, бранденбургским маркграфам, предавшись им вместе с городами и замками Слупск, Дарлово, Славно, Полянув, Тухола, Нове и другими, благодаря чему маркграфы подчинили себе всё Восточное Поморье. Как только король Владислав об этом узнал, он снова вступил в Померанию, захватил воеводу и упомянутые замки и снова занял города. Но воевода имел значительные родственные связи, поэтому король не мог поступить с ним жестоко. К королю пришли братья Петра, Миколай и Ян Свецы, и попросили его отпустить их брата, чтобы он мог защитить себя по закону. В обмен на него братья предложили в заложники себя, как гарантов того, что Пётр отдаст королю должное. Король согласился на это, освободил Петра Свеце и взял вместо него его братьев. Однако они деньгами и добрым словом уговорили своих охранников отпустить их и вместе с братом бежали к маркграфам.

И подстрекали их так, что [бранденбуржцы] собрали большую армию и вторглись в Померанию, захватив несколько городов и замков. А вскоре они подошли к Данцигу в надежде, что когда захватят столицу и замок, то потом легко завладеют всей страной. Город не оказал им особого сопротивления, потому что он был уже не так силен, к тому же и горожане склонялись на сторону воеводы, Поэтому маркграфов впустили в город. Однако в замке был староста Богуша, который не хотел отдавать маркграфам [Гданьский] замок. И хотя немцы усиленно его штурмовали и делали подкопы, он мужественно удерживал его до тех пор, пока король Владислав, призвав на помощь великого магистра Пруссии, не двинулся на Данциг, силой не отбил город и не перебил всех бранденбуржцев внутри. Но теперь король столкнулся с новым злом.

Орденские братья долго искали предлог закрепиться в Померании и решили, что теперь у них есть хорошая возможность это сделать. Они не хотели покидать Данциг, пока король не заплатит им [за их услуги]. А так как король не мог так быстро получить деньги, они поссорились с Богушей и выгнали его из замка, а сам [Гданьский] замок захватили в счет своего жалованья. Однако в городе был хороший гарнизон короля, остававшийся на его стороне. Король очень разгневался, видя, что задумал Орден, захватив в Данциге замок и вышвырнув оттуда королевских людей. Но и ссориться с орденом он не мог; ведь если бы он это сделал, они присоединились бы к маркграфам и доставили бы ему еще больше неприятностей. Тогда он решил уладить дело добром и, призвав к себе великого магистра Генриха ¹⁸, заключил полюбовное соглашение. Магистр, однако, оценил жалованье и убытки в сто тысяч коп [пражских грошей] и наотрез отказался уступить замок до тех пор, пока ему и ордену не будут выплачены эти деньги. Эта сумма превышала стоимость замка, поэтому король догадался, что великий магистр, сделав такое несправедливое предложение, хочет сохранить замок [для себя]. Поэтому он разгневался и с великими угрозами прогнал магистра.

По этой причине великий магистр в 1310 году собрал в немецкой земле армию и во время ярмарки, [устроенной] доминиканцами, двинулся к городу Данцигу, осадил его и забрал с прилавков весь товар. Оттуда магистр отправился в Тчев, Бытув, Лемборк, Члухов, Хойнице, Тухолу, Старогард-Гданьский, Свеце и другие города и замки. Он завоевал всю Померанию до самого Слупска. Орден силой удерживал эти земли почти полтора века, и страна находилась под властью великого магистра, поэтому и иностранцы впоследствии считали её Пруссией и так и называли. Однако сегодня эта страна называется Помереллией, а епископ Куявcкий, к чьей епархии эта страна принадлежит, ныне называется померельским (pomerellisch) епископом, а воевода до сих пор называется воеводой Помереллии. Ибо, как уже говорилось выше, Поморье — это всё, что до Вислы, а дальше уже Пруссия.

Тевтонский орден покупает Восточное Поморье у Бранденбурга

Вернёмся к Восточному Поморью. Когда тевтонские рыцари с помощью насилия и беззакония захватили эту страну, они начали беспокоиться, что не смогут её удержать, не имея в руках ни одного документа или разрешения. Вот поэтому великий магистр Карл ¹⁹, избранный после смерти Генриха, попросил короля назначить ему время и место, ибо он хочет приехать и поговорить об обустройстве Поморской земли. Король назначил ему определенный день и, когда в 1311 году они встретились, магистр выдвинул старые претензии ордена на Померанию, так как князья Варцислав, Самбор и Рацибор когда-то отдали свою часть тевтонским рыцарям. И хотя при жизни князя Мстивоя епископ Фермо ²⁰ отказался признать её за орденом, [магистр заявил, что] после угасания [династии] восточнопоморских князей эта земля по справедливости не может принадлежать никому, кроме ордена. Магистр убеждал короля отказаться от Померании, оставив её ордену во славу Божию и ради умножения совершаемых братьями богослужений. За это орден не будет требовать выплаты просроченного жалованья и сам даст королю много денег, причем профинансирует монастырь на сорок человек, которые будут день и ночь молить Господа Бога о спасении [души] короля, его предков и наследников. Кроме того, при необходимости орден предоставит польскому государству двести латников за свой счет. Король на это всё равно не согласился и перед лицом бесстыдных требований ордена ушел, полный горького гнева и злобы.

Несмотря на это, орден не собирался покидать эту землю, и раз уж он был полон бесстыдства, то, не устыдившись, снова послал к поморским князьям Отто [I] и Вартиславу [IV], чтобы попробовать выяснить, нельзя ли купить у них эти права за деньги и получить необходимый им документ. Хотя в этом вопросе поморские князья в то время мало что могли сделать, они не совсем оставили надежду, что когда-нибудь им достанется кусок этой земли и наотрез отвергли предложение ордена. Дело застопорилось, и орден задумался о том, чтобы обратиться к маркграфам, ибо решил, что, возможно, те не будут так щепетильны и то, что приобрели не столько по закону, сколько силой, легко отдадут за деньги или за военную помощь. Они послали к маркграфу Вальдемару и к его родственникам, предложив им переговоры. И маркграфы — Вальдемар от своего имени и как опекун своего двоюродного брата Германа — легко продали ордену то, чем сами не владели, то есть всё Восточное Поморье от Вислы до Слупска, где еще сидели бранденбуржцы, и были вознаграждены орденом десятью тысячами коп [пражских грошей].

Орден полагал, что поймал хороший улов и что теперь он может предъявить свои права королю и другим претендентам. Но эта земля тяжело далась тевтонским рыцарям и стоила им такого числа людей и такого количества крови, что за ту же ??цену они могли бы завладеть всем королевством — если бы действовали справедливо. Так много золота они потратили, что, если сложить все это вместе, вероятно, всю страну можно было бы покрыть венгерскими гульденами. И все же в итоге они все равно потеряли страну, и не только страну — ибо это было одной из причин того, что сам орден вскоре прекратил свое существование. Эта земля была почти так же несчастлива, как и Толозское золото, о котором сочинили латинский афоризм ²¹. Оно приводило к гибели каждого, кто им обладал. Ибо король Пшемысл удерживал эту землю немногим более года и был убит; его преемник Владислав [Локетек] был оттуда изгнан; князья Рюгена также не смогли её удержать: король Вацлав и его сын умерли бездетными в течение шести лет; маркграфов тоже оттуда выгнали. Хотя орден еще некоторое время удерживал эту землю, но всё же, как я скажу в своё время, это было его окончательное падение и разорение. Да и полякам эта страна тоже досталась не бесплатно, о чём вы можете почитать их записи. Так что тем, кто отбирает чужие земли и добро силой и беззаконием, это не обязательно приносит счастье.

Смерть маркграфа Вальдемара

В следующем 1319 году умер маркграф Вальдемар ²². Он не оставил наследника и Бранденбургская марка осталась без хозяина, что повлекло за собой множество войн и несчастий для нее, как это обычно бывает при угасании старинного владычества. Здесь хорошо виден своеобразный суд Божий — ведь только Бог сохраняет семьи или заставляет их разрушаться, когда Ему угодно. Несколько лет тому назад, как пишет Кранц, в этой семье было девятнадцать маркграфов, ведших множество войн и совершивших немало чудес, чтобы одолеть своих соседей и стать единоличными хозяевами — так же, как и Вальдемар. В конце концов они загнали себя в угол, так что из них остался один Вальдемар, а потом и никого не осталось. Поэтому князья и могущественные люди должны бояться Божьей справедливости, никого не притеснять и беззаконно не нападать. Ибо чем чаще они будут это делать и предаваться болезненному честолюбию, тем скорее наступит их конец, после чего вы не будете иметь никаких известий ни о них, ни о их родословной.

Дитмаршцы разбивают голштинских графов

В следующем 1322 году голштинские графы Герхард и Иоганн ²³ со многими помогавшими им князьями, а также с графом Яксой из Чокова предприняли большой военный поход против Дитмаршена ²⁴. Дважды разбив дитмаршцев, они прижали их так, что те укрылись в церкви в Ольденверде и заявили, что готовы присягнуть графам и оказывать им уважение. Но графы не хотели этого принять, желая всех их перебить. Видя смерть в их глазах, дитмаршцы исповедались приходскому священнику Ольденверде, попросили у него покаяния и отпущения грехов. Но приходской священник, человек мудрый и смелый, отослал их и сказал, что если они умрут, то он не даст им отпущения, если только каждый из них не захватит с собой хотя бы одного противника. Дитмаршцам стало легче, когда они услышали о такой епитимье, и они решили честно драться. Когда голштинские графы и их союзники захотели напасть на них, дитмаршцы упорно защищались и, помня о своём покаянии, с такой яростью атаковали врага, что каждый перерезал не одного, а целую кучу. Вот так они спаслись и освободили свою родину. В этой битве пали граф Иоганн Голштинский, граф [фон] Вонсдорф, граф [фон] Рыпин и граф Якса из Чокова вместе со многими вельможами и храбрыми товарищами. Спаслись только граф Герхард и герцог Генрих Мекленбургский ²⁵. После этого боя появилась поговорка «Не умирать неотомщённым» — ведь именно такого покаяния требовал от дитмаршцев приходской священник.

Битва на Кремской дамбе

Таким образом, это перемирие дало князю Барниму ²⁶ несколько лет мира. Но так как маркграф из Верхненемецкого дома ²⁷ не мог успокоиться, в 1334 году он собрал большое войско из баварцев, [воинов из Бранденбургской] марки и других и двинулся с ними в Померанию, думая, что теперь-то он сожрет померанских герцогов. Некоторые говорят, что в этой армии был и сам отец маркграфа, император Людвиг [Баварский]. Узнав об этом, князь Барним очень испугался этой великой силы. Однако он тоже собрал свое войско, призвал на помощь каменского епископа Фридриха, князя Иоганна фон Вендена и графов Генриха Шверинского, Германа из Новогарда и Яна из Хочкова. Полагая, что лучше было бы встретить врага на его земле, чем подпускать его к себе, он двинулся против него и дошел до Кремина (Kremmen), по пути разграбляя и захватывая [Бранденбургскую] марку. Там его встретил маркграф.

Князь Барним пожелал заключить соглашение и отправил своих послов к императору и маркграфу. Он заявил, что готов подчиниться порядку и справедливости, но пусть он и его двоюродные братья будут освобождены от принесения ленной присяги маркграфу, ибо это противоречит всем старым обычаям государства. Однако они готовы оставаться с Римской империей. Но маркграф настаивал на своем, надеясь либо ужаснуть померанских князей своей великой силой, либо начисто уничтожить их. Князь Барним был вынужден защищать имущество и права своих несовершеннолетних родичей и всей Поморской земли.

Итак, обе стороны вступили в бой на Кремской дамбе (Kremmer Damm) и упорно сражались, так что битва длилась почти полдня, и многие с обеих сторон были убиты. Но вскоре маркграф показал спину, а князь Барним, бросившись за ним, еще многих убил или взял в плен во время бегства; и вот так маркграф потерпел позорное поражение ²⁸.

Доктор Иоганн Бугенхаген в «Померании» пишет, что сам император присутствовал при сражении и, услышав предложение поморских герцогов, якобы хотел убедить своего сына прекратить войну, но маркграф не захотел его слушать. Поэтому император со своим войском вообще не двинулся с места и не хотел помочь сыну, пока не увидел, что дело проиграно. Тогда он пошел ему на помощь и хотел спасти его, но сам попал в водоворот боя и вынужден был бежать.

Герцог Барним нанес большой ущерб [Бранденбургской] Марке, а каменский епископ, вернувшись домой, усилил свои войско и пошёл на Новую Марку. Чаплинек (Темпельбург), которым владел Лютке фон Массов, [епископ] захватил вместе с прилегающими землями и подчинил их поморским князьям.

Пленение Вильгельма, герцога Гельдернского, во время его паломничества в Пруссию

В это время Вильгельм, герцог Гельдернский ²⁹, не взяв у князей сопровождения, через Поморскую землю отправился паломником в Пруссию и достиг Славно в Западной Померании. Князь Варцислав [VII] ³⁰ узнал, что он собирался привести туда войска со стороны моря, чтобы помочь Ордену против польского короля. Недавно у этого принца была великая война с французским королем и герцогом Брабантским, в ходе которой он поклялся, что в случае победы в битве совершит паломничество в Пруссию к Марии в Юденкирхе, и в ее честь поддержит орден против его врагов. Так как поморские князья тогда находились в очень дружеских отношениях с Польской короной, князь Варцислав не хотел этого допустить и послал своего маршала Эггерта фон Вольде (Вальде), приказав ему взять князя и его людей в рыцарский плен и держать их в Новой Марке в замке Злочинец [Фалькенбург]. Узнав об этом, великий магистр Пруссии послал ландмаршала Готфрида фон Линдена ³¹ и комтура Христбурга ³² с большим войском освободить князя. Они выступили и подступили к городу Злочинец, куда их впустили; там они схватили князя, думая, что таким образом освобождают его из упомянутого плена, и силой увезли. Однако принц был слишком благороден — он действительно побывал у Марии в Юденкирхе, но потом вернулся обратно и вскоре снова объявился в Злочинце. В конце концов он достиг соглашения с князем Варциславом. Он заявил, что отказывается от своих намерений и не будет действовать против короля и поморских князей, поэтому его освободили. За ним [в Пруссию] последовали несколько рыцарей из Нидерландов, но в Бардинской земле их захватили в плен Бегровы, Буггенхагены и Кракевитцы. Когда принца освободили, то их тоже отпустили — под обещание, что не будут мстить за своё пленение.

Князь Святобор освобождает императора Вацлава из заключения

Плохи дела были в то время и в Чешском королевстве, где Ян Гус писал и проповедовал против папы и многих злоупотреблений церкви. Ему и его последователям противились епископы, монахи и священники, и возникла великая смута. Гуситы восстали против священников, а священники совершали насилия против гуситов и друг друга и предприняли множество нападений. Император Вацлав не мог или не хотел этого предотвратить, и дело обернулось так, что не только Чешское королевство, но и весь Рейх из-за этого оказались в опасности. А паны Богемии, Силезии и Лужиц объединились и, схватив императора Вацлава ³³, заключили его в тюрьму в Пражском замке.

Это привело в ярость брата императора, князя Яна Згожелецкого, и моравского маркграфа, которые призвали на помощь щецинских князей и, как ближайшие друзья император, решили его освободить. Щецинские князья прислали тысячу шестьсот кавалеристов под командованием князя Святобора Щецинского ³⁴, который вместе с князем Яном Згожелецким ³⁵ и маркграфом Моравии ³⁶ вступил в Прагу и помог освободить императора силой. Поскольку господа фон Биберштейны считались зачинщиками заключения императора, князь Ян Згожелецкий и князь Святобор на обратном пути захватили их замки Бесков и Сторков. Некоторое время князь Святобор держал в залоге эти замки, отписав Яну Биберштейну Старшему, господину Засека и Жарова (Forst und Zarow), пятнадцать тысяч коп пражских грошей, чтобы спокойно унаследовать Сторков и Бесеков, однако, как жаловался князь Иоахим, Вацлав потом вернул их Биберштейну.

За это доброе дело и своё освобождение моравскому маркграфу император отдал маркграфство Бранденбургское, а князьям Шецина Бойценбург, Цеденик и Страсбург в Укрской марке ³⁷. Теперь почти вся Укрская марка присоединилась к владениям щецинских князей. Моравские маркграфы недолго владели Бранденбургской маркой; при разделе она досталась маркграфу Йодоку ³⁸, а тот развязал большую войну со своим братом, маркграфом Прокопом ³⁹. Но для этого ему потребовалось много денег, и он заложил маркграфство Бранденбург маркграфу Вильгельму Мейсенскому за сорок тысяч коп [грошей]. Однако в то время у щецинских князей был хороший мир с [Бранденбургской] маркой.

Путешествие Варцислава в Святую Землю и в Рим

В 1392 году князь Варцислав [VI] Рюгенский и Бартский ⁴⁰ выдал свою дочь Софию замуж за Генриха, князя Брауншвейгского и Люнебургского. Свадьба состоялась в Штральзунде в присутствии многих панов и князей. Вскоре после свадьбы князь Варцислав [VIII] Младший ⁴¹ из Рюгена и Барта и Варцислав [VII] Старший ⁴² из восточнопоморских князей, а также другие князья и паны собрались и отправились к Гробу Господню в сторону Иерусалима. По дороге они повидались с друзьями — императором Вацлавом, венгерским королём Сигизмундом, а также с императрицей Елизаветой, сестрой князя Варцислава Старшего и вдовой император Карла. Всеми ими они были радушно приняты и получили обильные подарки. Когда, получив конвой от венгерского короля Сигизмунда, они пошли в Константинополь через Венгрию, князь Варцислав Старший сильно заболел. Варцислав Младший некоторое время оставался с ним, однако, видя, что он скоро не выздоровеет, а длительное пребывание будет дорогостоящим и болезненным, оставил кузена на попечение своих советников и двинулся дальше в Иерусалим. Тем временем Варцислав Старший умер в Венгрии в Зойдерине (Смедерево) и был там с пышностью похоронен как королевский дядя ⁴³.

Бертрам Хасе, рыцарь-разбойник

В то время в Нове-Турзеглаве жил шляхтич по имени Бертрам Хасе. Его замок был сильно укреплён, потому что имел крепкие стены и валы, Вкра трижды обтекала его, а располагался он среди лугов, так что к нему было трудно приблизиться. Он взбунтовался против князя Богуслава Вологощского, напал на его людей и грабил его деревни. Точно так же он не оставил купцам безопасных путей, а когда встречал их, то отбирал у них все. То же самое он творил и в Мекленбургской земле. Поэтому Богуслав Вологощский призвал на помощь князя Ульриха Старгардского из Мекленбурга, они осадили замок и долго простояли под ним, не в силах его захватить. Однако вскоре они всё-таки заставили Бертрама Хасе просить о милости и взяли с него клятву, что он больше ничего не сделает против князей и их подданных и не будет причинять вреда странствующим купцам. После этого они удалились. Я говорю это потому, что позже другой Хасе делал то же самое: творил злые дела и не успокаивался до тех пор, пока его замок не был полностью разрушен, большая часть его добра отнята, а семья почти полностью истреблена. Это показывает, что если подобное зло однажды закрадывается в семью, то творится снова и снова, а потомки обычно тоже страдают от него. Ведь этот Бертрам Хасе не сдержал своей клятвы и вернулся, чтобы напасть на торговцев. Но купцы перехитрили его и убили его в Укранском лесу вместе с его помощниками. И вот так он получил свою плату.

Этот Хасе прежде был при дворе князя Богуслава. Он с юности имел буйный и дикий характер, поэтому ненавидел всякую религию, искусства и все, что делает человека лучше, особенно музыку и искусную игру на струнах. Когда однажды перед князем играл некий арфист, и делал это так хорошо, что князь и все остальные слушали с большим вниманием, а дворяне даже захотели принять арфиста в свои ряды, Хасе крикнул, что игра на арфе бесполезна — пусть приведут волынщика, и получится то же самое. Поэтому однажды, когда вся знать писала свои пожелания, князь велел Хасе написать: «Приведите сюда волынщика!». Со временем он его так сильно возненавидел, что терпеть его не мог при своём дворе, да и потом никто не хотел с ним знаться. В конце концов он собрал своих людей и стал грабить. Это доказывает, что люди, которые презирают религию и добрые искусства, особенно музыку — это жестокие и непокорные звери. В них нет ничего человеческого, поэтому они не любят и не уважают людей, а ценят только грабежи, убийства и разрушения, которые быстро ломают шеи им самим и их семьям, чего они и достойны.

Жители Ростока разрушают порт на [полуострове] Дарс

Когда князья Богуслав и его брат Варцислав узнали, что на [полуострове] Дарc есть хороший порт для судов, они построили там крепость и несколько домов в надежде, что когда купцы оценят удобство этого порта и подходов к нему, они построят там город. Эти надежды не были лишены оснований: туда стали прибывать корабли и всем казалось, что вскоре здесь будет основан торговый центр. Ростокцы же, видя это и предполагая, что их городу грозит скорая погибель, — ведь Росток находился в добрых двух милях от моря, и прежде чем добраться до города, нужно плыть на корабле вверх по [реке] Варнаве, — нашли, что это новшество им во вред. Поэтому они отправились туда и полностью разрушили крепость и дома. Это чрезвычайно разозлило князей, и они решили отомстить ростокцам.

Горожане Штральзунда захватили пиратский корабль

В то время королева Дании Маргарита находилась в состоянии войны с Альбрехтом Мекленбургским, правившим в Швеции. Поэтому на море было множество пиратов и разбойников, которые грабили горожан Штральзунда, не имевших никакого отношения к этой ссоре. Поэтому они вооружили большой корабль и послали его против пиратов. Воины встретили пиратов, напали на них, разбили и, захватив большой пиратский корабль, увели его в город. Узников было так много, что для них не хватало тюрем. Горожане узнали что делать от самих пленников: взять бочку, разбить ее дно, а в крышке сделать дыру, столь ??большую, чтобы человек мог просунуть голову. Бочку надевают на заключенного сверху, а снизу в досках делают два отверстия и втыкают в них шест, который пропускают между ног заключенного, затем на шест снаружи надевают зажимы. Таким образом, человек внутри сидит сжатый и удерживаемый, высунув наружу только голову, и не может пошевелить ни рукой, ни ногой. И это очень неприятная неволя, потому что, когда человек падает вместе с бочкой, ему невозможно снова подняться. А если он будет долго так лежать, то край ямы неизбежно переломит ему шею. Более того, ему трудно дать волю потребностям своего тела. Таковы были тюрьмы, в которые жители Штральзунда посадили этих морских грабителей, а затем всех их убили.

Отто Щецинский становится коадъютором в Риге

Между тем архиепископ Риги Иоанн ⁴⁴ и весь рижский капитул втянулись в серьёзный конфликт с немецким орденом в Ливонии, потому что орден, желая подчинить себе не только их, но и других епископов в Эзеле и в Дерпте, захватил в плен многих духовных лиц и занял имения капитула, так что архиепископ уже не видел от него спасения. Поэтому он пожаловался императору и всем имперским князьям и просил помощи против ордена. Император написал приказ воздерживаться от такого беззакония и в качестве коадъютора ⁴⁵ дал [архиепископу], князя Отто Щецинского, сына князя Святобора, а брату Святобора, Богуславу Щецинскому, император велел помочь епископству поставить князя Оттона на эту должность. Богуслав так и сделал, а так как [Тевтонский] орден в Пруссии благоприятствовал своим братьям в Ливонии, и князь не мог следовать через Пруссию, он прошел через Польшу и Литву и поставил [коадъютором] князя Оттона ⁴⁶. О том, как это проделали, сообщают ливонские хроники. Затем тот же князь Богуслав [VII] Щецинский женился, взяв в жёны Елизавету, дочь князя Эрика Брауншвейгского и Грубенхагенского. Свадьба была в Щецине.

Низложение императора Вацлава

Затем, в 1400 году, поскольку император Вацлав был негодным правителем и пренебрегал всеми делами Империи, так что ни Чешскому королевству, ни Римской империи не было от него никакого проку, его сверг его брат Сигизмунд ⁴⁷, король Венгрии. Он очень разгневался, двинулся на Вацлава, напал и захватил его силой. Тогда князья-курфюрсты собрались и лишили его престола, избрав императором Рупрехта, пфальцграфа Рейнского ⁴⁸.

Маргарита Датская объявляет наследником Эрика I Померанского

В Померании жила также жена князя Варцислава VII Мария, племянница датской королевы Маргариты, и у нее были сын Эрик, еще молодой, и дочь Екатерина, достаточно зрелая для того, чтобы выйти замуж. Поэтому Мария выдала её за сына вышеупомянутого императора, палатина Иоанна Амбергского ⁴⁹, а затем отправилась с сыном в Данию, к своей тетке, королеве Маргарите. Та была очень могущественна, управляла теперь тремя странами: Данией, Швецией и Норвегией, а наследника у нее не было, потому что ее сын Олаф умер ⁵⁰. Поэтому, когда она увидела, что Эрик — умный мальчик и притом ее крови, она полюбила его и держала при себе. Приняв его как собственного сына, она затем сделала его королем этих трех королевств ⁵¹. Его померанские дяди, Богуслав [VIII] и Барним [V], в 1401 году получили часть его земель в Померании и правили там вместе с его матерью. Князь Барним был хорошим воином, поэтому король Польши взял его на жалованье и назначил ему четыреста гривен польских грошей в год. Но жизнь Барнима была слишком коротка, чтобы он мог что-то сделать [для короля].

Поход Барнима VI под Любек

В 1402 году Бальтазар, сеньор Орли [Верле], вступил в конфликт с Любеком. Поэтому он попросил помощи у своего зятя, князя Барнима [VI] Вологощского, и выставил четыреста копий, как это написано по-латыни, что составляло две тысячи всадников (ибо Кранц считает одно копье за пять конников). С этой армией они двинулись на Любек и возле этого города сожгли трактир Святого Кшиштофа и еще несколько построек, разграбили имения горожан и похитили коров. Поэтому горожане выступили с большой силой и, преследуя их, вступили с ними в схватку и убили нескольких слуг князя из последних рядов. А когда князь Барним начал обороняться и первые ряды атаковали врага, князь был тяжело ранен. Солдаты испугались, обратились в бегство и пришли в Лауенбург, где нашли спасение. Но князь Барним оправился от раны, и с ним ничего не случилось. В том же году щецинско-поморские братья Богуслав [VIII] и Барним [V] подтвердили привилегии городам, рыцарям и оруженосцам из Слупска, Дарлова, Славно, Бялогарда и Нового Щецина [Щецинека].

Последняя славянка Рюгена

Примерно в это время [1404] на Рюгенской земле умерла старуха по имени Гулицина [Голицына]; она была последней на этой земле, кто умел говорить на вендском. Хотя эта страна уже давно была совершенно немецкой, здесь еще сохранялись остатки вендов, так как они не могли так быстро исчезнуть. Однако отныне Померания и Рюген полностью немецкие и саксонские, а вендов там уже нет, за исключением некоторых мест в Померании и Польше в направлении к Пруссии. Там еще живут некоторые венды и кашубы, хотя обычно они тоже говорят по-немецки.

Казимир Щецинский попадает в плен в битве под Грюнвальдом

До сих пор я пренебрегал историей Восточного Поморья, потому что и наши князья долгое время не слишком заботились об этой земле. Однако, поскольку со временем им всё-таки пришлось этим заняться, хотелось бы еще раз написать об этом, чтобы показать, как орден вскоре потерял Померанию, а наши князья, наконец, вернули себе кусок тамошней земли.

В течение многих лет [польские] короли и все государство Польское вели необъявленную войну за Восточное Поморье с [Тевтонским] орденом в Пруссии. Так как поляки обычно уступали, Орден не только силой удерживал этот край, но к тому времени отобрал у короля еще больше земли. Поэтому польский король собрал собственных подданных, вызвал великого князя литовского Витольда, получил помощь от князя Богуслава Померанского и, двинувшись с ними в сторону Пруссии, напал на тевтонскую страну. Орден же позаботился о поддержке гораздо раньше и взял на себя содержание князя Святобора Щецинского, выплачивая ему шесть тысяч гульденов в год за службу Ордену во всех войнах. Теперь великий магистр Пруссии Ульрих фон Юнгинген призвал его на помощь против польского короля. Поэтому Святобор послал своего сына Казимира с шестью сотнями конных и несколькими знаменами пеших воинов. Орден тоже собрал своих подданных, а также имел в помощь князя Конрада Олесницкого и много тысяч немецкой знати, так что всего было около пятидесяти тысяч отличных воинов, и двинулся с ними на короля. А так как орден привык к победам над королем и поляками, то и теперь, не имея большого мнения о них и их союзниках, он собирался сожрать короля и его людей со шкурой и костями.

С этой самонадеянностью в день Святой Маргариты (15 июля) они послали в королевский лагерь двух герольдов. У одного из них на груди был чёрный орел с крестом, который был гербом ордена; а у второго — красный грифон, который был гербом князя Казимира Щецинского. Они объявили королю войну. У обоих герольдов были обнаженные мечи; отдав их королю, они сказали, что орден шлёт ему оба меча, чтобы он мог защититься от него. Это произошло, когда король слушал мессу. Король возвел свои очи к небу, плача, призывал Бога в свидетели такой спеси и, взяв мечи, просил Господа Бога нашего о помощи. Он с готовностью признавал, что, хотя его армия была больше, чем у ордена, воины ордена были гораздо более умелыми и лучше вооружены, поэтому он, вероятно, проиграет, если Бог не поможет и не благословит его.

Обе стороны построились и, напав друг на друга, яростно сражались. Долгое время бой был равным, и многие с обеих сторон пали. Вскоре, однако, королю повезло, и он убил великого магистра, а также многочисленных комтуров и орденских рыцарей вместе с их воинами. Погибло примерно сорок тысяч человек, а князь Казимир Щецинский, князь Конрад Олесницкий и многие немецкие дворяне попали в плен и их пришлось выкупать за большие деньги при посредничестве князя Богуслава Поморского. Король же прошел всю Пруссию, разбил лагерь близ Мальборка, но не захватил его, как и Хойнице. Впрочем, большинство других крепостей сдались, как сдался бы и Мальборк. Но так как этого не произошло и был избран новый магистр Генрих, граф Плауен, он изгнал поляков из страны и заключил с королем договор на следующих условиях: [во-первых,] король должен вернуть ордену все замки и крепости; во-вторых, все пленники должны быть освобождены; в-третьих, орден и магистр выплатят королю в три приема сто тысяч коп пражских грошей; в-четвертых, Жемайтия останется при Литве, а после смерти короля перейдет в подчинение ордену.

Эрик I Померанский становится правителем трёх скандинавских королевств

Когда в 1375 году умер король Дании Вальдемар [IV], его дочь Маргарита, имевшая своим мужем короля Хокона и от него сына Олафа, приняла власть в обоих королевствах, Дании и Норвегии, а также и в третьем королевстве. то есть в Швеции. Ее фельдмаршал в Швеции Эрик разгромил в войне шведского короля, сына герцога Альберта Мекленбургского, тоже Альберта, который, 25 лет пробыв королем ⁵², в 1388 году собрал большую армию и поднялся против королевы Маргариты. Эрик ⁵³ захватил его, когда он через болота и топи хотел атаковать армию королевы, но, промахнувшись мимо укреплений, проиграл битву. Вместе с сыном он пробыл в плену семь лет, пока не был освобожден при посредничестве нескольких морских городов с условием, что либо заплатит королеве шестьдесят тысяч гривен серебра в качестве выкупа, либо отдаст ей замок и город Стокгольм, а если не сможет, снова будет взят в плен вместе с сыном. Он принял это предложение, то есть вернул Стокгольм и был освобожден, но сохранил за собой Готланд и отдал его прусскому ордену за двадцать тысяч ноблей, которые он ранее одолжил для войны и использовал. Госпожа Маргарита стала могущественной королевой трех королевств, но наследников у нее не было, так как ее сын Олаф умер в 1387 году.

Его спор с голштинскими графами

В 1411 году принц Эрик Померанский по воле и приказанию королевы Маргариты - поскольку он был сыном мекленбургской герцогини Марии, дочери ее сестры Ингеборги - был избран и коронован королем трех королевств: Дании, Швеции и Норвегии ⁵⁴. В самом начале своего правления по требованию государственного совета он хотел присоединить к Датскому государству герцогство Шлезвигское, поскольку совет утверждал, что графы Гольштейна убеждают королеву Маргариту передать это герцогство в лен графу Герхарду. А поскольку граф недавно пал в Дитмарше, совет решил, что герцогство снова перейдёт в руки датской короны, а сыновьям Герхарда - Генриху, Адольфу и Альбрехту - нужно довольствоваться землёй Гольштейн. Опекуны этих детей не хотели этого допустить и это переросло в большую и долгую войну. Король Эрик, привлекая горожан из Любека, Висмара, Ростока, Штральзунда, Грейфсвальда и других приморских городов, захватил города Шлезвиг, Экемфорде и другие. А когда королева Маргарита по случаю войны находилась в Гольштейне на корабле близ Фленсбурга, заботясь о лучшем ходе [военных] действий, она заболела и умерла там в 1412 году в канун дня святого Мартина ⁵⁵. В своем завещании она оставила тридцать гривен чистым серебром и сто гривен вендской монетой монастырю в Новом Поле [Нойенкампе] в Бардинской земле, чтобы каждый год в канун Святого Мартина её поминали мессами за упокой её души и раздавали беднякам обувь и одежду. Король Эрик женился тогда на Филиппе, дочери португальского короля ⁵⁶, и вместе с ней в приданое получил только один золотой пфенниг ⁵⁷, стоимость которого оценивалась в бочонок золота. Свадьбу отпраздновали в Лунде ⁵⁸.

Гуситы в Штральзунде

В то время в Штральзунде (Strzalowie) находились и те, кто защищал учение Гуса после его смерти, в том числе священник Ян Бухгольц, который твердо придерживался этого учения и позже позволил себя за это сжечь.

Курфюрст Фридрих I побеждает поморян близ Ангермюнде

Я уже рассказывал вам, как князь Богуслав Померанский ⁵⁹ и князь Ульрих Мекленбургский ⁶⁰ в Старгарде добились соглашения между бранденбургским маркграфом Фридрихом ⁶¹ и штеттинским и вологощским князьями, согласно которому маркграф должен был предоставить им определенные суммы денег, а взамен они должны были передать ему Укранскую землю ⁶². Однако после смерти князя Богуслава и госпожи, на которой собирался жениться вологощский князь Варцислав ⁶³, они не желали соблюдать этот договор, так что дело снова пришло к войне. Маркграф выступил к Ангермюнде, а так как горожане относились к нему благосклонно, они сдали ему город, не защищаясь. Однако находившиеся там поморяне бежали в замок и удерживали его до прибытия князя Казимира Щецинского вместе с каменским епископом Магнусом и польским старостой Корчбоком, которого, как рассказывают, польский король послал на помощь князю вместе с пятью тысячами поляков. Итак, князь Казимир [V] ⁶⁴ со множеством воинов через замок вступил в город; а там уже сидел маркграф со своими наёмниками, [надлежаще] расставив орудия. Князь Казимир осмелился напасть на него, желая изгнать его из города, Но маркграф повернул все свои орудия в сторону жителей Щецина и меткими попаданиями разогнал отряд князя. А вскоре он со своим войском сам напал на князя Казимира и оттеснил его обратно в замок, а затем [вытеснил] и из замка, то есть из всего города, убив около шестидесяти человек и захватив около двухсот пленников, но для преследования князя из города не вышел. Хотя господин Ганс фон Путлиц с четырьмя сотнями вооруженных конников стоял рядом и хотел напасть сзади на князя Казимира и его солдат, но не посмел. Поэтому князь вместе с поляками попытался проломить городские ворота и прорваться в город. Однако это ему не удалось, поэтому пришлось отступить и таким образом потерять Ангермюнде, известный как город еретиков. Среди павших был и Детлав фон Шверин, ротмистр и маршал, весьма благородный воин, настоятельно советовавший не начинать дело подобным образом. В частности, он предлагал сперва напасть на господина Ганса Путлица, скрывавшегося в засаде за городом. Но князь не захотел его слушать и сказал Детлаву, как написано в старой песне:

“Пане Детлов, вы боитесь?
Жизнь, наверное, страшитесь
Потерять в эту войну
И красивую жену”.

На что господин Детлов, как говорят, ответил:

“Господин мой, прямо скажу:
Я за жизнь свою не дрожу
И за вас, обещаю вам,
Нынче жизнь свою я отдам”.

Что он с честью и сделал, так пусть в этом месте будет помянут как можно лучше. Поэтому Казимир больше ничего сделать не смог, а лишь разграбил несколько деревень, укрепил замок Грейффенберг и приказал отступать. Маркграф скоро последовал за ним и захватил Грейффенберг, затем Бойценбург и Цеденик, занял Пшеслав и всю Укрскую марку, а щецинские князья ничего не могли ему сделать. Потом приехал князь Вильгельм Брауншвейгский ⁶⁵, занялся этим вопросом и назначил встречу в Перлеберге, где прошли переговоры, но мира заключено не было. Однако было заключено перемирие, и присутствовавшие представители городов и князей договорились, что дороги общего пользования будут сохраняться в безопасности и чистоте.

Паломничество короля Эрика в Иерусалим

Король Эрик был очень удручён убийствами и бесчинствами, которые он и его люди совершили против несчастных жителей Имбры, поэтому он дал обет, что отправится в Иерусалим к Гробу Господню. Доверив править своей королеве Филиппе ⁶⁶, [в помощь которой он] придал вологощского князя Барнима Младшего ⁶⁷ и нескольких государственных советников, король благословил их и отправился в Померанию, где все его двоюродные братья приехали к нему почтить его, оказали ему большое расположение и пожелали счастливого возвращения. Оттуда он поехал в Краков на свадьбу и коронацию и, богато одаренный королем и королевой, отправился с императором дальше в Венгрию, куда приехал также герцог Генрих Голштинский. Поэтому император рассмотрел этот вопрос вместе со своими князьями и советниками и вскоре постановил, что герцоги Гольштейна незаконно захватили герцогство Шлезвиг и поэтому должны вернуть его королю. Чтобы князья не слишком жаловались на это постановление, император хотел уладить дело полюбовно и выдать им трижды по сто тысяч гульденов от имени короля, а кроме того, они должны были получить остров Лоланд и взамен уступить герцогство королю. Принц Генрих не хотел этого делать, обратился к папе и обжаловал приговор, чем сильно разгневал императора, который поэтому подстрекал короля Эрика привести в исполнение своё собственное решение в соответствии с приговором. Король, однако, предпочел исполнить свой обет, и оттуда отправился в Иерусалим с поднятым знаменем, чего уже давно не делал ни один христианский правитель из страха перед турками и сарацинами.

В своей книге “Дания” (книга 8, глава 8) Альберт Кранц пишет, что один дворянин при императорском дворе поручил искусному художнику нарисовать портрет короля Эрика и послать его тому, кто схватит Эрика и потребует выкуп, указав, что король могущественен и может много заплатить. Король же добрался до Венеции, где был хорошо принят. Он сократил число своих слуг и оделся в жалкие одежды, как слуга, чтобы чужестранцы не узнали его. Дождавшись хозяина корабля, король прибыл в Святую Землю под конвоем, который тот получил от султана. А когда после паломничества он уже собирался вернуться на корабль, один из мамлюков, которые сопровождали паломников, остановил короля, тихо сказал ему, что хорошо его знает, и показал ему портрет. Король просто онемел. Однако владелец судна поторговался с этим мамлюком, так что последний взял деньги и позволил королю отплыть. Но домой Эрик вернулся не через Венецию, а другим путем ⁶⁸.

Нападение Ганзы на Копенгаген

Эта армада состояла из двухсот шестидесяти кораблей с двенадцатью тысячами человек на борту. Герцог Герхард возглавил голштинцев, а с ними восемьсот человек пехоты, которые сражались самостоятельно и назывались витальерами ⁶⁹. Эта армада собралась в Висмаре, а оттуда двинулась в Данию с намерением захватить порт [Копенгаген]. Король, однако, послал против неё свою армию и предотвратил захват или блокаду порта (для чего города собирались затопить старые корабли, нагруженными большими валунами), так что города, зря потратив столько [денег] на вооружение, вынуждены были с позором и в растерянности повернуть назад. Но витальеры со своим командиром Бартоломеем Фогтом или Вортом с разрешения герцога Голштинского обошли всю Данию и дошли до Бергена в Норвегии, где была ярмарка и было много англичан, привозивших сушеную рыбу и другие товары, так как война затруднила немцам торговлю. Епископ в то время тоже был там и сбежал на английских кораблях. А витальеры без сопротивления взяли город, разграбили его и увезли награбленное в Висмар; там все оценили и поделили ⁷⁰.

Поражение датчан у устья Пены

Вот поэтому у короля [Эрика] была работа и здесь и там, вот поэтому он отсутствовал в Копенгагене. А так как он заранее вооружил и укомплектовал свой военный флот - около семидесяти кораблей - чтобы всеми силами атаковать города и положить конец делу, то королева Филиппа послала этот флот в Штральзунд, чтобы ночью тайно напасть на город и захватить его. Они добрались туда в 1429 году в день Вознесения Господня ⁷¹ и, внезапно приблизившись ночью к Штральзунду, почти взобрались на стены. Однако стража заметила их и подняла горожан, которые, заняв башни и дома у залива, так обстреляли и побили датчан, что им пришлось покинуть стены. Когда они увидели, что город проснулся и атака провалится, датчане подожгли мосты и стоявшие под городом корабли и сожгли их. Но жители Штральзунда не посмели выйти из города, ибо они не знали, насколько силен враг. Поэтому датчане пошли к городским имениям, купеческим конторам и другим местам, ограбили их и, захватив встреченных в Штральзунде рыбаков, уже намеревались уплыть. Однако поднялся сильный северный ветер. Он не позволил им плыть дальше и выбросил их [суда] на берег возле Острожно (Вустербусена) и Пьяноуйсьце (остров Узнам), где им пришлось остаться, хотели они того или нет. Поэтому датчане поняли, что дело проиграно, и не знали, что делать. Другие, которые хотели преданно охранять корабли и вернуть их домой, остались с ними. Для государства это было сокровище - государство ничего не могло сделать без кораблей. Тем временем прибыли семь каравелл с товарами из Любека, которые до сих пор стояли за Рюгеном, не успев дойти до города перед бурей. Горожане немедленно выкупили их; узнав, что датчане блокированы на берегу, взяли еще несколько рыбацких лодок, наполнили их людьми, снабдили пушками и другой боевой техникой и напали на датчан. Те оказались в скверном положении, ибо стояли не в том месте, не имея возможности защититься или убежать. Стрелки атаковали их со всех сторон и разгромили, захватив большую часть кораблей или потопив их, так что вскоре уже никто не мог защищаться, кроме адмиральского корабля. У жителей Штральзунда было с ним немало хлопот, но тем не менее вскоре они захватили его и, пленив команду, оставили там десять горожан для охраны. Они выбрали лучшие из судов - там были и некоторые из кораблей, захваченных королём - и потопили остальные, убив многих датчан, а затем отплыли в Штральзунд вместе с другими пленными, которых было триста или, как пишет Доктор Поморянин ⁷², шестьсот. Однако те, которые находились на адмиральском корабле, быстро сообразили, что они гораздо сильнее приданных им десяти горожан, поэтому они силой вырвались наружу, напали на этих десятерых, швырнули их под палубу и с попутным ветром отплыли в Данию. Тогда жители Штральзунда написали им и потребовали, чтобы они снова вернулись в плен. Однако они не пожелали, сказав, что не давали такого слова, ибо с ними оставили горожан в качестве стражи. Поэтому штральзундцы не могли их ни в чем обвинить и за своих десятерых пленников им пришлось отдать многих пленных, зато остальных отдали за выкуп, получив за них большие деньги. Узнав об этом великом позоре и потере кораблей и людей, король Эрик страшно разгневался на королеву и, как говорят, избил ее так (хотя она была беременна), что у нее случился выкидыш и она так и не выздоровела ⁷³. В том же году умерла Екатерина, жена князя Казимира Щецинского, которая была похоронена в Верхне (Верхен). От неё у него был только один сын Иоахим и одна дочь Анна, которую он вскоре отдал в жены герцогу Иоанну Мекленбургскому.

Мир Ростока и Штральзунда с королём Эриком

Приморские города учли потери, которые нанесла им война с датским королем, и отправили к нему в Нючепинг [послов] для переговоров и соглашения. Там обе стороны обвиняли друг друга во многих неприятных вещах. Однако король не был готов принять никакую другую договоренность, кроме той, которая основывалась на следующих пунктах: его убытки, которые он понес из-за своих прав на герцогство Шлезвиг, будут ему компенсированы и что города, которые без причины вели против него войну, отдадут ему это выходное пособие, которое они сами хотели бы получить от него в подобном случае, и, в-третьих, то, что договоренность с князем Румпольдом ⁷⁴ останется в силе. Города потребовали возобновления переговоров - за исключением жителей Ростока, которые приняли эти три пункта и заключили соглашение с королем, обособившись таким образом от других городов, что настолько тех разозлило, что это стало опасным для ростокцев. Рассказывают, что однажды во время этих переговоров случилось так, что король, принимая у себя послов городов, веселых и в хорошем настроении, пригласил их в парк за городом, куда должны были отправиться его советники и послы. Однако, когда им по пути попалась большая лужа, через которую король проехал верхом, никто из его свиты не последовал за ним, ожидая, что его слуги пронесут их через лужу или отведут в другую сторону, чтобы они не испортили свою одежду, один из посланников Штральзунда, бургомистр Эверт из Хиддензее сказал: “Выходит, что королевскому величеству придётся путешествовать одному? Мои господа из Шральзунда в состоянии купить мне новое платье!”. И в шубе из куньего меха он перешёл лужу и последовал за королём. Королю это очень понравилось и, хотя этот посланник был его врагом, поскольку он был одним из тех, кто громил королевские корабли, теперь король был столь добр к нему, что подарил ему бархатное платье на соболиной подкладке, которое тот впоследствии полюбил и очень ценил. Поэтому три вышеуказанных пункта города приняли во внимание и, надеясь, что смогут направить переговоры в более мягкое русло, от своего имени послали к королю упомянутого бургомистра Штральзунда для переговоров о приемлемых условиях, потому что видели, что он теперь угоден королю. Однако король не хотел отказываться ни от одного из предыдущих предложений. Поэтому, принимая во внимание потери, понесенные в этой долгой войне, конца которой не предвиделось, жители Штральзунда велели бургомистру договориться с королем от их имени, как он считал лучшим, если не удастся иначе. И тогда бургомистр заключил мир между королем и жителями Штральзунда. Поэтому они отделились от остальных городов, что сильно тех разозлило, но они продолжали вести войну. Однако жители Штральзунда больше не обращали на это внимания и разрешили свободное судоходство и торговлю в королевствах Швеция, Норвегия и Дания. Поэтому их город быстро оправился от предыдущих войн.

Набег поляков на Щецинскую землю

В 1432 году великополяне и чехи, командиром которых был Чапко ⁷⁵, вошли в Новую Марку. Когда они двинулись в Гданьскую Померанию, к ним присоединились поляки из Кракова и злобно сожгли и опустошили всю страну, оставив невредимыми только четырнадцать деревень. Они также вошли в Щецинский район возле Колбача и Хойны, разрушили и сожгли имения Колбача и нанесли стране большой ущерб.

Шведы и датчане отпадают от короля Эрика

Тем временем в Швеции умерла королева Филиппа, жена короля Эрика. Объединив различные причины, шведы решили, что у них появилась возможность начать что-то новое, отступились от короля и положились на некоего военачальника по имени Энгельбрект ⁷⁶, который собрал множество войск и выступил против королевских владений, городов, и замков. Он прогнал их правителей и хотел подчинить себе страну. Вот почему эти события получили такое широкое распространение. Но каковы были причины отпадения шведов?

Самым важным было то, что раньше у них был свой король; поэтому они не хотели находиться под властью госпожи Маргариты и короля Эрика, а то, что они делали, они делали по принуждению. Поэтому король занял замки и имения в землях датчан и немцев, чтобы более эффективно не допустить ухода оттуда шведов. При этом короле в Данию, Швецию и Норвегию пришли многие знатные поморские роды, например, граф Альбрехт Новогардский, имевший большие поместья в Норвегии, где он не остался; паны из Подбужа (Putbus) Флемминги, Шеелс и другие чьих имён я не знаю. Они были первыми правителями владений и впоследствии оказали королю так много услуг, что он подарил им наследственные поместья, где они и остались. Шведы относились к этим людям враждебно и не любили ничего из того, что они делали. Поэтому они много жаловались на то, что их угнетают и облагают непосильными поборами, так что они часто просили короля приехать и положить конец этим спорам и притеснениям. Король и хотел бы это сделать, но не мог из-за войны с герцогами Голштинскими и городами, которые не только сами были могущественны, но и имели сильных союзников. Поэтому ему приходилось опасаться, что во время его пребывания в Швеции у него отнимут Данию, кроме того, он не мог пренебрегать и своими правами на герцогство Шлезвигское. Поэтому он утешал их тем, что со временем приедет, как только уладит голштинские и городские дела, и просил их потерпеть. Но это продолжалось долгое время, и шведам приходилось посылать деньги и помощь на войну, что их сильно злило. Кроме того они видели, что у короля столь сильные враги, что скоро сокрушат его, поэтому оставили своего короля. Была, однако, вторая причина, во многом способствовавшая этому отступничеству, как называли его современники. В Швеции тогда не было ни князей, ни графов, как и сейчас, - только рыцари и избранная шляхта, которые были богаты и могущественны. Среди них был богатый молодой дворянин, отец которого пользовался большим уважением и был могущественным рыцарем. Этот муж захватил крестьянскую девушку и овладел ею против ее воли. Это сильно возмутило саму девушку и ее родственников, Поэтому, когда король однажды приехал в Швецию, девушка сама предстала перед ним, жалуясь на свой позор и прося помощи закона против дворянина. Король им это позволил, и девушка и её родственники столь ясно представили суду свои обвинения, что дворянин вскоре признал свой поступок и предложил щедрую компенсацию. Но девушка отказалась принять его, если только дворянин, лишив ее чести, не восстановит её, взяв её в жены. Дворянин, в свою очередь, не хотел этого делать, говоря, что человеку его звания не подобает брать в жены крестьянскую дочь. Это разозлило короля, и он ответил, что если ему не подобает взять в жены крестьянскую дочь, то еще менее подобает насиловать её. Поэтому пусть он позаботится об удовлетворении, или, если она еще раз потребует защиты, то он, король, поможет ей в этом деле. Дворянин и его родственники очень испугались и стали уговаривать родителей и родственников девушки убедить ее в обмен на примирение потребовать все, что она пожелает - все, кроме этого брака. Родители и родственники охотно на это соглашались, однако девушка была настолько упряма, что хотела не меньшего, как только женится - иначе он продолжит отстаивать свои права. Родственники настояли на том, чтобы король сам переговорил с девушкой. Он обращался к ней с просьбами, угрозами, а также с большими обещаниями, но ничего не добился. Девица сказала, что для нее и ее родственников было бы меньше страданий, если бы ее жизнь была отнята, чем если бы она была так опозорена; поэтому она хочет вернуть себе свою честь. Король использовал различные аргументы, убеждая её, что это будет нехороший брак, и муж, вероятно, позже убьет ее, поскольку он не хочет брать ее в жёны. А ей будет мало утешения, если она лишит его жизни, кроме того, это легко может стать причиной гибели ее самой и ее родственников. Но и это не помогло; девица хотела замужества или справедливости. Поэтому королю ничего не оставалось, как объявить, что дворянину следует отрубить голову за то, что он ее изнасиловал. Итак, был призван палач. Родственники упали к королевским ногам, умоляя его не торопиться и назначить срок, в течение которого дело, может быть, устроится как-нибудь по-другому. Король велел схватить вельможу, запер его и ждал несколько дней, лично в это время ведя переговоры с девчонкой, а также родственниками арестанта. Но девушка была как камень и сказала, что не хочет быть примером для других, как можно играть своей честью за деньги. И так как дворянин не хотел ее в жены, а девица не просила ничего иного, король приказал обезглавить его. Это сильно разозлило его родственников и всю знать, и они утверждали, что король мог отказать ей и не поступить так строго. Но поскольку по закону они ничего не могли сделать, то долгое время хранили в сердце тайную ненависть и вскоре доверили месть выше уже упомянутому Энгельбректу, который был ближайшим родственником этого дворянина. Король писал этому Энгельбректу, чтобы тот прекратил мятеж, а если кто-нибудь думает, что король или его люди поступили с ним несправедливо, тогда он, король, лично предстанет перед судом и будет помогать другим соблюдать закон. Но и это не помогло. Поэтому он приказал спешно готовить корабли и сам погрузился на борт одного из них под названием “Розенкранц”, взяв с собой несколько советников и слуг. Он отплыл в Швецию, думая, что своим присутствием усмирит восстание. Но когда он достиг земли, вскоре появились зловещие признаки того, что у него ничего не выйдет. Поднялась сильная буря, потопила один корабль, и король с большим трудом доплыл до берега. Он созвал туда все шведское правительство и, жалуясь на сторонников Энгельбректа и восстание, требовал помощи и поддержки для их наказания. Некоторые соглашались, другие отказывались, но так никого и не послали. У короля тоже не было там войска, с которым он мог бы что-либо предпринять, поэтому он ушел, сказав, что это люди мелкие и негодяи, и что он оставляет их, как Святой Павел греков. Тем не менее, чтобы не обременять себя врагами со всех сторон, король в конце концов решил договориться с голштинскими князьями и городами, чтобы потом - если ему придется воевать против шведов - он мог бы получить помощь от Германии.

Шведская хроника сообщает о причинах ухода шведов: король Эрик занял все замки и владения немцами и датчанами, обложил страну многими данями, забрал все деньги у государства и увез их в Данию, где и использовал их на войну против князей Гольштейна. Кроме того, некий датский правитель Хоссе Эрикс в Арозии [Arosa] налагал на крестьян из долин многие обременительные дани и новые повинности.

Энгельберт ⁷⁷, который родился на Медной горе [Купферберге], хорошо зарекомендовал себя при княжеских дворах. Имея малый рост, он был красноречив и воинственен, выслушивал жалобы крестьян и часто предоставлял их королю. А когда он не получил отклика на свои идеи и проекты, он приобрел сторонников среди шведов, провозгласивших его князем. В 1433 году люди восстали и двинулись в сторону Арозии с намерением свергнуть и убить датского правителя Хоссе Эрикса. Но государственные советники успокоили их добрыми словами, заверив, что Хоссе Эрикс будет удален из домена, и на его место придет граф Иоанн, кроме того, там назначат наместника Мельхиора Гольца. Вскоре Энгельберт самых важных людей государства заставил примкнуть к себе и помочь захватить все замки страны. Некоторое время они также осаждали короля Эрика в Стокгольме, но согласились на переговоры через Яна Кропелина и некоего полководца из Пруссии. Но соглашение так и не было достигнуто. Наконец, в 1436 году Магнус Бенгтсон зарубил Энгельбректа топором ⁷⁸.

В следующем, 1435 году умерла жена князя Варцислава VIII Агнешка, которая была похоронена в Подглово (Pudagla). Ее дети, не сумев договориться о правиле, разделились так, что Святобор получил Штралов (Штральзунд) и рюгенскую землю, поэтому его и звали господин Штраловский; Барним же получил Бардзскую землю вместе со Стефеншерде и другими землями в Дании.

Эти бунты, которые шведы устроили против короля [Эрика], стали поощрением для датчан, и они тоже стали создавать партии и восставать, особенно под предлогом того, что король вел много войн. Он, мол, только ослабляет страну и никогда не заботится о ее благе; поморяне захватывают владения в Дании, а ими должны владеть только датчане; к тому же он не хочет взять новую жену, чтобы дать государству наследника. Он отказался от этого, считая, что был причиной смерти его предыдущей жены, потому что из-за потерянных в Штральзунде кораблей он так на нее злился, что у нее случился выкидыш, а потом она постоянно болела и слабела, пока, наконец, не умерла. Бояться своих собственных подданных королю казалось слишком большим риском. Поэтому он решил удалиться в безопасное место и, взяв свои сокровища, отплыл с ними на Готланд, куда позвал своих двоюродных братьев из Померании, чтобы те привели ему армию ради безопасности от всякого вторжения. Кроме этого, он ничего не собирался делать, ему просто хотелось посмотреть, чем закончится игра. Итак, они пришли, привели корабли и людей, и посоветовали ему не покидать страну. А если они ему в чем-нибудь пригодятся, они поддержат его вместе со страной и народом. Король поблагодарил их и сказал, что датчанам не доверяет, потому что хорошо их знает; ему уже скучно править, но он хочет посмотреть, не примут ли дела другой оборот. А когда беспорядки немного утихнут, он сможет помочь прийти к власти одному из них, своих двоюродных братьев. В надежде на это он подарил замок Равенсбург князю Вартиславу [IX] Вологощскому ⁷⁹, Альхольм - князю Барниму [VIII] Бардзскому ⁸⁰, а князю Богуславу [IX] Померанскому ⁸¹ - весь остров Фюн с тремя замками. И они разместили в них войска и удерживали их.

Но датчане, видя, что король сбежал, стали беспокоиться, что из этого произойдёт беда. Поэтому они послали за ним с настойчивой просьбой вернуться в их страну и быть их господином, как прежде. Они пришли к нему и пообещали, что не только не причинят ему никакого вреда, но и готовы рискнуть ради него своим здоровьем, имуществом и жизнью. Король дал в целом благоприятный ответ, но также дал им понять, что не особенно им доверяет и поэтому не хочет к ним возвращаться.

И когда Энгельбрект, как было сказано, был убит, а шведы подняли страшный крик о том, что королевству грозит великая опасность разрушения, мирные шведские подданные опечалились по этому поводу. И сочли благом для государства послать к королю Эрику и смиренно просить его вернуться в королевство и успокоить эту шумиху, чтобы государство окончательно не зачахло.

Сокровища короля Эрика

Однако, поскольку я упомянул о сокровищах, которые взял с собой король Эрик, на что датчане жалуются и сегодня, но без причины - ведь все это было его собственностью, которая ранее не принадлежала датской короне. Хотелось бы рассказать, что говорят об этих сокровищах их современники. Говорили, что это были: фигура Иисуса ростом с пятнадцатилетнего мальчика, сделанная из чистого арабского золота; двенадцать апостолов из чистого серебра размером с ребенка; целый единорог; золотой пфенниг стоимостью в сто тысяч гульденов, который король получил как приданое своей жены ⁸²; дароносица из чистого арабского золота; золотой гусь из замка Вордингборг, - на которого датчане могли иметь права, хотя говорят, что король Эрик сделал его сам, поместил на башню, как флюгер, и взял с собой, когда уходил ⁸³. Помимо этого, он забрал царские драгоценности и серебряную тарелку. Из этих сокровищ дароносицу он пожертвовал в замковую часовню в Дарлове, чтобы там хранились таинства, а впереди приказал поставить единорога со свечами, поставленными на нем, как на подсвечнике. И то, и другое из этих вещей я видел сам, а также несколько прекрасных сервизов и позолоченных серебряных мисок, в самом деле больших и чудесных. Что случилось с остальными сокровищами - неизвестно. Некоторые рассказывают, что они всё еще существуют в полном объеме, другие говорят, что это не так. Однако владыки неохотно раскрывают свои секреты.

Висмарцы опустошают Берген в Норвегии

Когда король Эрик удалился из королевства и полностью отрекся от него, а палатин Кристофер ещё не приехал, там творились разные безобразия. Датчане, шведы и норвежцы охотились друг на друга, дрались и убивали друг друга, как это обычно бывает, когда нет повелителя, которого нужно бояться. Да и чужаки тоже причинили им немало вреда. Ибо жители Висмара и пираты из других городов, видя, что королевства отданы на разграбление, хорошо подумали и, двинувшись к Бергену в Норвегии, напали на город, разграбили и увезли все, что могли взять. Вернувшись на следующий год на семи кораблях, они снова напали на город и на страну. Норвежцы оказали им сильное сопротивление и сражались с ними, желая наказать их за нападение. Но висмарцы их сильно побили, отняли у них несколько кораблей, снова захватили и разграбили Берген, и отплыли оттуда без вреда.

Такие и подобные вещи происходили то тут, то там - как в Дании, так и в других странах. Тогда датчане написали королю Кристоферу ⁸⁴, чтобы он поспешил и без дальнейших промедлений прибыл в королевство. В 1439 году он приехал и с великой радостью был принят. Прежде всего, он успокоил в королевстве волнения и споры, заключил мир с морскими городами, а затем подчинил себе шведов и по просьбе датчан начал переговоры с померанскими князьями, чтобы они отдали ему острова, замки и города, которые они удерживали в Дании - в обмен на компенсацию. Однако король оставил этому Эрику в пожизненное владение Готланд, которым, как уже было сказано, от его имени управляли Дионисий фон дер Остен и Клаус Шинкель совместно с Энгельке фон дем Борне, Генрихом Шорсовым и Магнусом Нистом.

Войны по поводу Готланда

Затем, в 1447 году, умер король Дании Кристофер, не оставив наследников от своей жены Доротеи, дочери маркграфа Иоанна Бранденбургского. А так как король Эрик возвращаться в датское королевство тоже не хотел, датчане избрали своим королем графа Кристиана Ольденбургского, отдали ему вдову короля Кристофера и назвали его Кристианом Первым ⁸⁵.

Но когда о смерти короля Кристофера узнали шведы, они больше не пожелали объединения с Датским королевством и выбрали из знати своего собственного короля по имени Карл. Он был человеком вспыльчивым и наглым, причём настолько, что Кранц считал его презиравшим Бога и людей. Ему не понравилось, что король Эрик все еще удерживает Готланд, поэтому он потребовал, чтобы тот отдал его ему, иначе он возьмет его силой, И послал туда своего полководца Бирне Трулле с кораблями и войсками, желая захватить остров. Полководцам короля Эрика Дионисию фон дер Остену и Клаусу Шинкелю не хватало людей, чтобы встретить его. Поэтому от имени обоих королей начались переговоры, и было решено, что король Карл отдаст королю Эрику в пожизненное владение Эланд и Борнхольм, а командующие представят этот проект своим господам. Так они и сделали. Однако король Эрик не доверял тирану и послал на Готланд армию, чтобы защищать его от шведского короля. Некоторое время его полководцы надежно защищали остров для своего короля, но король шведов подкупил городской совет Висбю и готландскую знать, так что со временем они начали колебаться и не хотели ни защищаться, ни выделять деньги и помощь для защиты острова. Поэтому командиры короля Эрика им не очень доверяли; тем не менее они продолжали обороняться от шведов.

Тем временем [Тевтонский] орден в Пруссии, видя, что королю трудно удерживать Готланд, предложил ему помощь против Карла, чтобы Эрик мог сохранить остров; а если потом он захочет его им продать, они заплатят ему столько, сколько он стоит. Однако король Эрик этого делать не хотел, говоря, что он стар и что, если бы у него не было Готланда, обеспечить себе приличное существование он мог бы и за счет своей наследственной страны. Однако он больше не хочет вызывать войны и другие беды, а если бы орден получил Готланд, остров никогда бы не знал мира или передышки от войн со стороны как датских, так и шведских королей, которые не стали бы терпеть орден на этом острове. Он также сказал, что уже пролил больше крови, чем ему могло бы понравиться, и он не желает такой выгоды, даже если бы ему дали дважды по сто тысяч гульденов. Поэтому он отклонил предложение ордена. Тем не менее отдавать остров шведскому королю он не хотел, предпочитая, чтобы его забрал король Дании, который, по его мнению, имел на него больше прав. Поэтому он призвал его на помощь и, изгнав шведского короля с Готланда, заключил соглашение с датским королем и отдал ему остров.

Эрик II женится на Софии

Между тем вологощский князь Варцислав [IX] Старший заметил, что у короля Эрика в Померании не было родни за исключением одной-единственной девушки по имени София, дочери покойного князя Богуслава [IX]. А поскольку он и князь Отто [III] Щецинский были ближайшими родственниками, а после королевской смерти и наследниками поморской земли, [Варцислав] решил cблизить себя и своих детей c поморянами. Поэтому он договорился с королем и выдал эту девицу замуж за своего сына Эрика, чтобы не раздавали землю и деньги. Девушка была наследницей королевских богатств, а князь Варцислав и его дети после смерти короля унаследовали [поморскую] землю.

Прусский союз против Тевтонского ордена

Некоторое время я мало говорил о Восточном Поморье, которым владел Прусский Орден. Нас почти не волновало то, что там делали польский король и Орден; но так как со временем нас это тоже стало немного волновать, то я об этом немного напишу. Великий магистр и Прусский орден, как я сказал выше, насилием и беззаконием все еще владели Восточным Поморьем и силой упорно защищали его от короля. Но они управляли этой страной так самовольно, что это было не по-христиански и нестерпимо: поэтому подданные не могли больше этого терпеть. У монашествующих господ не было жен, поэтому, чтобы удовлетворить себя другим способом, они рыскали по сельской местности, позоря жен и детей своих подданных - не имело значения, дворяне ли это, горожане или крестьяне. И кто это терпел, того оставляли в покое, а кто не хотел этого терпеть, того был повод бросить в башню, отрубить голову, изгнать из страны или до нитки обобрать податями. О том, что им казалось хорошим, а не о том, что было правдой, они судили по благам и подаркам. Если они были добры к кому-то, или воспользовались его женами или детьми, или если он принес больше всего подарков, то он и был прав. Они наложили на страну такое тяжелое налоговое бремя, что подданные уже не могли его нести. И они так соевольничали, что даже турки предпочли бы иметь своими господами язычников - только не орден.

Итак, знать и горожане собирались на собрания и договорились, что больше этого терпеть не будут, а будут стоять все как один, поставив на кон свое имущество и свои жизни. Но когда об этом узнали великий магистр и орден, они приказали сословиям от подобных заговоров воздержаться и доставить им подготовленные и запечатанные там грамоты. Сословия не захотели этого делать, поэтому великий магистр Людвиг ⁸⁶ обвинил их перед императором Фридрихом ⁸⁷, возбудил против них иск, выиграл дело и потребовал, чтобы сословия поскорее передали ему эти письма. Сословия же твердили, что никак не могут этого сделать, но просили магистра и орден на этом и остановиться, а сословия исполнят перед ними все свои обязательства и будут послушны. А если они сделали что-то не так, то впоследствии это исправят. Однако великого магистра это не удовлетворило; он все еще хотел получить письма и обратился в римскую курию. Там это тоже было признано в ущерб сословиям. Несмотря на это, сословия не хотели передавать письма, заявив, что договорились не передавать их никому, несмотря ни на что. И они просили великого магистра и орден избавить их от всего этого, потому что, если долго бередить рану, из нее может потечь кровь. Но великий магистр никоим образом не позволял себя уговорить. Собрав армию, он начал воевать против страны, стараясь вынудить сословия вернуть грамоты. Он завоевывал города и замки, убивая множество людей ⁸⁸. Те, кто уцелел, бежали к польскому королю Казимиру ⁸⁹, чтобы спасти свою жизнь.

Поморяне, хотя и видели, что орден действовал настолько самонадеянно, что его нельзя было склонить к какой-либо милости, на всякий случай послали к великому магистру несколько аббатов и других почтенных людей, которые упали к его ногам и просили его ради Бога не так относиться к делу и согласиться на просьбу сословий, которые исполнят все свои обязательства перед ним и орденом. Если они будут избавлены от передачи писем; то обещают обращаться с этими письмами так, чтобы те никогда не причинили вреда ни магистру, ни ордену. Но и это не помогло, поэтому знать и горожане решили, что больше не будут терпеть беззаконие Ордена и назначили время, в которое они перебьют всех орденских братьев и слуг Великого Магистра или же прогонят их из страны. Жители Гданьска захватили замок на Лысой горе [Blocksberg] недалеко от города и, полностью разрушили его. Вместе с другими городами и шляхтой в 1454 году они присоединились к королю Польши, что вылилось в страшную войну и великое кровопролитие. Орден, в соответствии с установленными им законами, хотел отомстить за все со всей строгостью и жестокостью, сословия защищались от этого, а в результате последовали всевозможные несчастья с разорением страны, бесчисленными убийствами, разрушением городов и замков и опустошением деревень.

Собрав большую армию из немецких стран, великий магистр пересёк всё Гданьское Поморье, с большой яростью и жестокостью сжигая и опустошая его, пока не прибыл в Хойнице, чтобы завоевать его. Поэтому жители Восточного Поморья обратились за помощью к польскому королю. Тот сразился с великим магистром под Хойнице, где орден одержал победу, а король потерпел великое поражение, о котором повсюду известно, что великий магистр убил там почти три тысячи человек, взял в плен сто тридцать шесть польских панов, а сам король с трудом отделался большим позором и потерями ⁹⁰. Но случилось странное везение: великий магистр и орден одержали столь блестящую победу, что немного было ей равных; однако они потеряли страну - и не только Восточное Поморье, но и лучшую часть Пруссии. Потерпев такое великое поражение и видя все свое королевство в опасности, [польский] король все-таки захватил эту страну. После победы в той битве орден вновь занял едва ли не большую часть Восточного Поморья. Однако у него не было денег, чтобы заплатить солдатам, а они хотели, чтобы им платили. Итак, они сами овладели страной и не думали уходить, пока не получат своё вознаграждение. Великий магистр и орден не знали, как им добыть деньги, потому что это была чрезвычайно большая сумма. Надеясь, однако, что они сумеют найти способ и вскоре заплатят наёмникам, они отдали им в залог главный замок всего ордена Мальборк в Пруссии. Однако срок наступил, а орден так и не собрал денег, что сильно разозлило солдат. Но на всякий случай они дали ордену другой срок и до этого времени сохранили за собой замок.

Польский король добывает Мальборк

Однако орден все равно не смог раздобыть денег, и наёмникам приходилось их искать все равно где; ибо они потратили много денег на свое оружие и все еще были должны другим. Поэтому они предложили замок польскому королю - [с условием,] что отдадут его ему, если он выплатит им долг. Это было бы приятным делом и для короля, но он тоже не смог раздобыть денег. Поэтому он написал жителям Гданьска и других городов Восточного Поморья, что, если бы можно было получить эти деньги, замок Мальборк можно было бы взять, и это дало бы очень хорошую основу для прекращения войны с орденом, потерявшим этот укрепленный замок, который так беспокоил всех жителей Восточного Поморья, в частности, жителей Гданьска. Жители Гданьска и все сословия также считали это благом; однако они сочли, что эта сумма для них слишком велика; ибо это было четыре раза по сто тридцать тысяч венгерских гульденов, что составляет более семи баррелей золота.

Гданьчане справились с помощью сословий и уложились и в первый, и во второй сроки; и хотя с третьим у них были большие проблемы, они его тоже соблюли. Итак, солдаты отдали им замок Мальборк со всеми его принадлежностями ⁹¹, а они передали его польскому королю. Мальборк же удивительно велик и так хорошо построен и укреплен, что, говорят, нет ему равных ни в одной из немецких стран. или в соседних королевствах. После этого польский король послал на собор в Базель с просьбой ко всему христианскому миру заключить мир между ним и его страной и Прусским Орденом, который раньше был настолько могуч, что и сам король не мог ему противостоять. Но после потери этого замка орден настолько ослаб, что уже не мог самостоятельно ничего успешно предпринять против поляков, а вскоре и сам попал под власть королевства Польского.

Колобжег отбивает атаку рыцарей

В том же [1462] году жители Колобжега (Кольберга) сильно поссорились со своим духовенством, канониками и священниками. За это дело взялся господин Дионисий фон дер Остен, рыцарь на Домбе ⁹², и другие дворяне, имевшие там друзей. В ночь на Святого Апостола Фому ⁹³ с шестью сотнями всадников они подошли к Колобжегу с намерением проникнуть в город, а утром перебросили лестницы через стены и поднялись на большую их часть. Стражники перепугались, известили бургомистра Петра Шлифа и подняли тревогу. Услышав крики, дворяне задумались, стоит ли им входить в город. Опасаясь, что их сил не хватит, чтобы что-либо предпринять, они отступили. Тем временем прибыл бургомистр Петер Шлиф с другими горожанами. Никого не обнаружив на стенах, но услышав шум, производимый рыцарями и лошадьми, они открыли по ним огонь из ружей, который не причинил тем ущерба. Однако рыцари разграбили и пожгли окрестности Колобжега, после чего ушли. Решив отомстить Дионисию Остену, жители Колобжега осадили Домбе. Но тут вмешались жители Старгарда и Слупска и замяли это дело, так что потерь больше не было.

Разрушение замка Новый Турзоглав

Многие представители сословий пользовались этим несогласием, видя, что могут теперь делать все, что им заблагорассудится; ибо в те времена князья не хотели никого прогневать. Был среди прочих некий Захария Хасе ⁹⁴ или, как его прозвали, Доктор Поморянин. Генрих Хасе, живший в Новом Турзоглаве, имел укрепленный замок на реке Вкре, был по натуре разбойником и до этого тайно грабил торговцев на дорогах. Теперь всех, кто попадался ему на пути, он грабил не тайно, а открыто. Когда князь Варцислав ⁹⁵, пребывавший в замке Вкруйсьце, написал ему, чтобы он прекратил этот грабеж, Хасе среди бела дня ворвался в город Вкруйсьце с конным отрядом и, когда в ратуше собрался совет, захватил всех советников прежде, чем князю и его людям удалось ему помешать. Так он похитил их к стыду князя Варцислава, что сильно разозлило князя. Сначала он написал Хасе, чтобы тот освободил советников и заплатил за своё насилие, иначе князь накажет его за это. Хасе ответил ему: пусть делает что хочет: “дом против халупы”, имея в виду, что дом — это его замок, а у князя — халупа, то есть убогая изба.

Услышав это, князь Варцислав не стерпел такой насмешки и, собрав горожан всех окрестных городов — Штралова (Штральзунда), Тонглима (Анклама), Дымино, Щецина, Старгарда, Поздавилка и Грифина, а также свою шляхту, выступил [против Хасе]. На Святого Петра и Павла 1465 года ⁹⁶ они подъехали к замку, осадили, взяли штурмом и разрушили большую его часть, но быстро захватить его не смогли. Хасе, однако, вскоре стал бояться, что замок не выдержит таких атак. Поэтому он сказал своим людям, что должен попытаться получить помощь и подкрепления, и ночью сбежал через секретный ход. Тогда князь Варцислав, снова обстреливая и штурмуя замок, в субботу перед днем Святой Марии Магдалины ⁹⁷ занял [Турзоглав] и взял там в плен четырнадцать мужчин, троих малолетних детей и несколько женщин, а остальные сбежали. Среди припасов он нашел много бочек с пивом, медовухой, несколько ластов ⁹⁸ зерна, триста кусков солонины и много копченого мяса, так что в отношении еды и питья замок мог держаться еще долго. Князь Варцислав разделил всё это между [своими] людьми, а замок велел полностью снести ⁹⁹. Потом этот Хасе пытался построить его снова, но правительство не разрешило ему, и замок снова разрушили. Вот так нам следует учить негодяев.

Маршалком и гетманом князя Варцислава был тогда Клаус Фукс. Сохранилось несколько стишков, которыми якобы обменивались Хасе и Фукс ¹⁰⁰ и которые — хотя они, конечно, не слишком сложные — я хотел бы процитировать здесь ради наглядности старых времен.

“Бедный я заяц, боюсь
И в траве укрываюсь.
Но зато как выскочу — беги,
Лиса, и голову береги”.

Ответ Фукса:

“Как всё же ты глуп, Ламберчик! ¹⁰¹
Где ты слышал, чтобы зайчик
Храбро разинул свою пасть
И посмел на лису напасть?”

Захватив Лекницу, маркграф двинулся на Пенкунь, но захватить город не смог. Считая недостойным уделять ему много внимания, он решил попробовать [захватить] Щецин, надеясь, что, завоевав его, добудет и остальные города и поселки.

В Щецине Глинде ¹⁰² и его [сообщники] присягали князьям, но тайно поддерживали маркграфа ¹⁰³. Говорят, что они отправили маркграфу сообщение с просьбой о помощи. В ту же ночь он явился за городом, и ему [пообещали] впустить его через ворота Пассау, на что маркграф охотно согласился. Затем Глинде приказал своим сообщникам следить за воротами Пассау, так как горожане заняли все стены и ворота, ибо маркграф находился рядом. Поэтому он выступил ночью и, достигнув Долины Казней (Tal bei das Gerichte) недалеко от города, отправил несколько человек вперед, чтобы те посмотрели, все ли так, как ему пообещал Глинде, и нет ли за этим предательства.

Итак, шпионы отправились, нашли все в порядке, увидели, что внешние ворота открыты, и доложили об этом маркграфу. Но все еще опасаясь предательства, он послал других незаметно подойти к внутренним воротам, разобраться в ситуации и, если им это удастся, расспросить стражников, как обстоят дела. Когда они добрались туда и обнаружили городские ворота открытыми, эти люди решили, что все в порядке, и тайно окликнули стражу. Те, недовольные тем, что маркграф так долго задерживался, велели ему приезжать скорее, иначе все будет испорчено. Видя, что маркграф медлит, Глинде направил к нему двух горожан, которые тоже были в сговоре, под предлогом выяснения того, что происходит на поле, и попросил его поторопиться, потому что уже пора. При возвращении они должны были использовать пароль: “Враги! Враги!” — чтобы избежать каких-либо подозрений в случае неудачи. Эти двое отправились верхом на лошадях.

Пока это происходило, некий мясник случайно вышел на улицу помочиться, услышал, что снаружи скачут лошади, и побежал к воротам посмотреть, что происходит. Увидев, что ворота открыты, он вернулся к своим товарищам — другим мясникам, охранявшим соседний дом. Кто стоял на страже у ворот, кто на стенах, кто на улицах, а были и те, кто сидел в своих домах, готовые на случай чрезвычайной ситуации. Он сообщил им об этом, сказав, что, когда отправят разведчиков, ворота необходимо снова закрыть. Такого же мнения были и другие мясники, поэтому, разозлившись на стражу и взяв оружие, они подошли к воротам, заперли их и сказали, что, когда городские слуги вернутся, они откроют их снова. А вскоре послышался сильный шум, поднятый людьми и лошадьми, и прибыл маркграф со всей своей армией. Городские слуги ринулись вперёд, чтобы скорее проникнуть в город, как было условлено. Обнаружив, что ворота закрыты, они быстро поняли, что остальным горожанам незачем обо всём знать, поэтому закричали: “Враги, враги!”, прося впустить их. Но мясники не хотели этого делать, думая, что если маркграф стоит прямо за городом, то лучше потерять обоих горожан, чем весь город. Когда маркграф появился под городом, остальные горожане начали стрелять со стен и башен и напугали его так, что он поспешно отступил в долину (близ места казней), где до него не могли достать пушки, и был очень огорчён тем, что упустил такую хорошую возможность.

Он прождал до утра, надеясь, что его сторонники найдут другую возможность впустить его. Но безрезультатно, ибо горожане теперь внимательно следили [за воротами], да так, что Глинде и остальные благодарили Бога за то, что они воздержались, и очень боялись, что это дело выйдет на свет. Поэтому, чтобы избежать подозрений, они в [своём “праведном”] гневе перещеголяли всех горожан, собирая и применяя оружие. Утром маркграф, осмотрев город, обнаружил, что сам он слишком слаб, чтобы завоевать его. Поэтому он ушёл и, опустошив окрестные земли, двинулся к Грифину и осадил его ¹⁰⁴.

На следующий день городские слуги вернулись без оружия и лошадей и рассказали, что когда они вышли из города на разведку, тотчас же объявился маркграф, от которого они убежали; и, не имея возможности войти в город, избавились от лошадей и доспехов и прятались до тех пор, пока маркграф снова не удалился. Так всё и держалось в тайне до самой смерти Глинде, когда во всем сознался один из этих заговорщиков, схваченный за какое-то преступление.

Император Фридрих отдаёт Щецинское княжество маркграфу Альбрехту

Маркграф, видя, что дела идут не по его воле, впал в большие сомнения, захотел пойти к императору, а потом сошел с ума, да так, что его пришлось связать и изолировать, и так он и умер ¹⁰⁵. Вместо него в [Бранденбургскую] Марку вернулся маркграф Альбрехт ¹⁰⁶, его брат. Но прежде чем попасть туда, он отправился к императору и пожаловался на поморских князей, что они захватили и до сих пор силой удерживают Щецинское герцогство, принадлежащее ему и его брату и переданное им императором в феодальное владение. Но император ему не поверил и трижды вызывал померанских князей для ответа на эту жалобу. Однако князья не могли приехать туда лично из-за угроз со стороны маркграфа и его союзников и послали доктора Мацея фон Веделя, приказав ему извиниться за их неявку и предоставить все доводы, чтобы ясно доказать, что законными наследниками страны являются именно они. Они также велели ему просить императора дать инвеституру доктору Мацею фон Веделю в качестве их заместителя, так как сами они не могли явиться по указанным причинам. Этого, однако, император сделать не пожелал, сказав, что мог бы явиться хотя бы один из них, раз не могут оба, и назначил дату, в которую оба или один из них должны прибыть для инвеституры. Мацей фон Ведель хотел немедленно сообщить об этом князьям, но, не успев вернуться, вдруг умер, поэтому считают, что он проглотил итальянскую стрелу ¹⁰⁷.

Жители Марки после этого охраняли каждый переход, чтобы никакие известия не просочились наружу, так что все сроки прошли, однако никто из князей не приехал и никого не прислал. Император разозлился и снова отдал страну в феодальное владение маркграфу Альбрехту, который тотчас добавил ее [название] к своему титулу ¹⁰⁸. До сих пор они не писались иначе как маркграфы Бранденбурга и бургграфы Нюрнберга, а после этой инвеституры добавили Штеттин, Померанию и другие титулы.

Лишь позже князья узнали, что доктор умер, и, хотя назначенный срок уже прошел, князь Эрик всё ещё намеревался приехать. Однако император сообщил ему и его брату, что из-за их непослушания и нерадивости он пожаловал землю маркграфу и приказал уступить ее ему. Князья были этим сильно обескуражены и, когда император созвал в Регенсбурге имперский сейм, послали туда доктора Ежи Вальтера, чтобы он объяснил, как было дело, и попросил отозвать пожалование и инвеституру. Но император не пожелал этого делать, однако послал епископа Аугсбургского и своего маршала, приказав им попытаться уладить дело полюбовно. Итак, они пришли и в 1471 году на Великий пост созвали собрание в Рурке ¹⁰⁹. Маркграф сидел в Хойнице, князья в Бане, а комиссары расследовали дело в Рурке, где и велись переговоры, но договориться ни о чём не удалось. Итак, дело снова шло к войне.

Маркграф Альбрехт осаждает Пыржицы

Когда князь Богуслав принял присягу, маркграф Альбрехт тут же начал старое дело заново и потребовал от него вотчины. Князь Богуслав не хотел этого делать, говоря, что его блаженной памяти отцов заставили это сделать насилием и беззаконием, а князь апеллировал к закону. Однако маркграф не захотел подавать в суд, а с большим войском вошел в Щецинскую землю и опустошил ее на границах у Пыржиц и у Старгарда. Князь Богуслав быстро собрал шестьсот конных и около тысячи пехоты и двинулся к Пыржицам, чтобы удержать город. Услышав, что князь находится в Пыржицах, маркграф решил быстро с ним расправиться, подступил к городу и осадил его со всех сторон, и для этой цели у него было, как говорят, около десяти тысяч человек. Он намеревался непременно захватить Пыржицы и убить князя Богуслава, чтобы его страна не отпала от маркграфа, поэтому яростно штурмовал, неся большие потери. Тем не менее жившие в Пыржицах поморяне считали, что их город для пребывания князя Богуслава небезопасен и опасались, что, если он пробудет там дольше, маркграф употребит все свои силы, чтобы захватить его и убить князя — а это было бы очень печально. Поэтому они договорились, что умрут, но выведут князя из города, чтобы страна не осталась без господина. Их военная хитрость заключалась в том, чтобы выйти ночью, неожиданно напасть на бранденбуржцев, и в этой суматохе и шуме князь должен был уйти и скрыться вместе с приставленными к нему людьми. Однако маркграф узнал об этом через своих шпионов, которых имел в Пыржицах даже в княжеском совете. В том самом месте, где должна была совершиться вылазка, он поставил гораздо более сильную охрану, так как отправился туда сам, чтобы принять удар. Поморяне вырвались наружу и изо всех сил напали на воинов Марки, пытаясь их сломить. Сначала многих из них перебили и немного оттеснили, так что они начали отступать. Но вскоре на помощь явился маркграф и, убив многочисленных поморян, не дал им прорваться, так что князю Богуславу и поморцам пришлось вернуться в город, а пыржичане так яростно стреляли с башен и стен, что маркграф не решился их преследовать. На другой день он обстрелял город и, быстро двинулся в атаку, потерял там много людей, но город не захватил. Но поморяне все еще боялись, что не смогут его удержать, и постоянно думали, как бы им вывести князя Богуслава из Пыржиц. Среди них был некий Кусов, живший по соседству; он хорошо знал плоньские болота. Он нашел способ переправить князя через пруд рядом с женским монастырем, а затем с большим трудом и риском провел его через Плоньскую Трясину, так что князь убежал и вместе со своим дядей князем Варциславом собрал народ и намеревался сразиться с маркграфом. Узнав об этом, тот отступил от Пыржиц и опустошил имущество монастыря в Колбаче, а затем ушел до прибытия князей со своим войском. Но князь Богуслав последовал за ним до Новой Марки и, опустошив её, осадил Пелчице (Барнштайн), захватил его и удержал ¹¹⁰.

Поход Богуслава в Святую Землю

Когда князь Богуслав ¹¹¹ был со всеми в мире, и у него с женой родились двое сыновей, Казимеж и Ежи, и дочь Анна, он захотел поехать в Иерусалим, чтобы увидеть Гроб Господень и тамошние святые места. Жена с величайшим усердием удерживала его от этого, умоляя не оставлять ее и маленьких детей, а если всё-таки он захочет пойти, то пусть подождет, пока подрастут его маленькие сыновья и дадут ей какое-то утешение и защиту. То же и со страной; хотя сегодня и мир, из-за отсутствия правителя могут произойти разные вещи, которые ей, как женщине, исправить будет трудно или даже невозможно. Но князь Богуслав не дал себя остановить; он хотел не только увидеть Святую Землю, но и приехать в Рим и увидеть его. Во время поездки он мог также посетить Германию и познакомиться с императором и князьями, так как до сих пор он не бывал далеко от домашнего очага. Поэтому, все ещё думая о том, как осуществить это путешествие с толком и выгодой, он обратился к сословиям за щедрой поддержкой, в чем ему не было отказано. Сословия согласились давать половину своего годового дохода со всей своей земельной собственности. [Точно так же платили] графы и дворяне, аббаты и прочее духовенство, а также города. При этом горожане платили особый налог за свои дома в городах. Все [эти деньги] поступали в течение двух лет и обменивались у арендаторов на золото.

Подготовив все для путешествия, князь Богуслав поручил заботу о своем государстве отцу своей жены польскому королю Казимиру, маркграфу Иоганну и мекленбургским герцогам Бальтазару и Магнусу, своим зятьям, а также датскому королю Хансу. Помимо своей жены он назначил губернаторами канцлера Ежи Клейста и каменского епископа Бенедикта. Он собрал триста лошадей и одел своих слуг в красное лондонское сукно. Маршалом экспедиции он сделал Вернера Шуленбургского, который разделил дворянскую свиту на шесть крупных отрядов и каждому из них дал в командиры одного из своих знатнейших советников — они так и отправились в нарядах и мундирах.

Поскольку будущим поколениям не мешает знать имена дворян, принимавших участие в этой экспедиции, я назову их.

Во-первых, у князя Богуслава было около тридцати собственных всадников. Кроме того, среди присутствовавших священников были врач и приходской священник собора в Колобжеге Марцин Карит и Бернард Эггебрехт, приходской священник кафедрального собора в Камени — каждый с пятью лошадьми.

Вернер из Шуленбурга с двенадцатью лошадьми ¹¹² командовал первым отрядом. В его отряд входили:

Хеннинг фон Шверин с четырьмя лошадьми,

Вивианц фон Эйкштедт с четырьмя лошадьми,

Генрих Рамель с четырьмя лошадьми,

Ганс Борке на четверке лошадей,

Хенрик Оустин на четверке лошадей.

Людеке Мальцан с пятью лошадьми командовал вторым отрядом. В его отряде были:

Курт Кракевиц на шести лошадях,

Ганс Оустин с четырьмя лошадьми,

Каспер Апенбург на четверке лошадей,

Йодок Куссов на четверке лошадей,

Иоахим Рамин с четырьмя лошадьми.

Третьим [отрядом] командовал Дегенер Буггенхаген с шестью лошадьми. В его отряде были:

Петр Застров с четырьмя лошадьми,

Клаус Шверин на четверке лошадей,

Ганс Штайнкеллер с четырьмя лошадьми,

Ганс Путткамер на четверке лошадей,

Генрих фон Хелптен с четырьмя лошадьми,

Петр Буцов на четверке.

Четвертым [отрядом] командовал Эвальд фон дер Остен с пятью лошадьми. В его отряде были:

Курт Флемминг на четверке лошадей,

Иоахим Девиц с пятью лошадьми,

Отто фон Ведель с пятью лошадьми.

Михал Подевильс с двумя лошадьми

Хеннинг Борке на четверке.

Пятым [отрядом] командовал Доринг Рамель с пятью лошадьми. В его отряде были:

Иоахим Цитцевиц на пяти лошадях,

Пауль Цитцевиц на четверке лошадей,

Матеуш фон Вольде на четверке лошадей,

Герхард Мантейфель на четверке лошадей,

Георг Бём на четверке.

Шестым командовал Петр Подевильс с пятью лошадьми. В его отряде были:

Тессен Кляйст, комтур Сухани (Zachan) с четырьмя лошадьми,

Франц Подевильс с четырьмя лошадьми,

Томас Массов на четверке лошадей,

Асмус Шёнбек с четырьмя лошадьми,

Иоахим Врех с четырьмя лошадьми,

Зигмунт Барфус с пятью лошадьми.

Вне этих частей, кроме того, находились:

Ганс фон Ведель на четверке лошадей,

Дитрих Мельхерат с четырьмя лошадьми,

Хеннинг Борке дер Рауге с четырьмя конями и восемь трубачей с восемью лошадьми ¹¹³.

А также писари, фуражиры, цирюльники, повара, виночерпии и тому подобное — всего на трёхстах лошадях.

Итак, князь Богуслав, как уже было сказано, как следует уладил все домашние дела, благословил жену, детей, советников и двор и в 1496 году на святую Луцию ¹¹⁴ отправился из Щецина и через Марку и земли саксонских князей, где ему оказали все почести, добрался до Нюрнберга. Там он хотел познакомиться с городом и его полисом (Policie), а также познакомиться с советниками, поэтому он провёл там больше месяца, пировал, а на масленицу (Fassnacht) ¹¹⁵ принял участие [в турнирной схватке] на острых и тупых копьях. Советники и самые знатные горожане часто бывали у него в гостях вместе со своими женами и дочерьми, устраивали танцы. Он тоже посещал их в качестве гостя и обращался с ними столь ласково и завязал такие знакомства, что до конца его жизни они предпочитали его другим князьям и радовались всякий раз, когда им удавалось сделать что-нибудь для него и для его соотечественников, а впоследствии он отплатил тем же и им и их горожанам.

Прежде чем отправиться в Святую Землю, князь Богуслав хотел сначала поговорить с римским королем Максимилианом ¹¹⁶ и его женой королевой. Поэтому он решил представиться поэффектнее и приказал своей свите заказать себе в Нюрнберге совершенно новую одежду из лондонского сукна. Своим дворянам он повелел нанести свой девиз на рукава и края шапок и отделать жемчугом, а другим вышить его на шапках серебряными блестками. Вместе со своими дворянами он украсился красивыми плюмажами и тому подобным. А когда ему сказали, что римская королева находится в Вормсе и ожидается, что скоро туда прибудет и римский король, Богуслав на Окулу ¹¹⁷ отправился в сторону Вормса, где его милостиво приняла королева, и оставался там до Великой Субботы ¹¹⁸. А узнав, что император не приедет, он простился с императрицей и отправился в Шпейер. Там он провел пасхальное время, затем поехал в Инсбрук, где находился император, и прибыл туда в понедельник после Квазимодогенити ¹¹⁹.

Император приехал туда вместе с принцем Фридрихом, курфюрстом Саксонским, его братом герцогом Иоанном и герцогом Эриком Брауншвейгским, а также с епископами Бриксена, Вормса и Бамберга, графом Шварцбургским и другими сеньорами, встретился с ним и любезно и вежливо приветствовал его. Князь Богуслав пробыл там восемь дней, объяснил императору свое дело и получил от него разрешение уехать так далеко от своей страны. А затем, оставив только тех людей, которые должны были идти с ним, отправил Вернера из Шуленбурга вместе со всеми вооруженными конниками домой, чтобы вместе с другими помогали в управлении и защите страны во время отсутствия князя. Наконец, он приготовился к отъезду в Венецию. В Инсбруке его посетил старый бургомистр Новой Марки пан Кшиштоф Поленцкий, очень богатый человек, (его женой была сестра графа Людвига Елизавета) вместе со своим сыном Кшиштофом Поленцким Младшим, Вульфбрандом Боком, Дитрихом фон Мандельсло, а также с несколькими австрийцами, чехами и другой знатью. Он принял их [к себе, и таким образом] шедший с ним отряд вырос почти до двухсот человек, с которыми князь отправился в Венецию. Император и другие князья провожали его, благословляли и желали счастливого возвращения.

Итак, в вигилию Святого Марка ¹²⁰ князь Богуслав и его люди прибыли в Венецию, где они встретили множество паломников из Гданьска, Польши, Венгрии и Франции, также направлявшихся в Иерусалим, и арендовали у них галеру. Пока она готовилась, князь познакомился с великолепием Венеции и обычаями венецианцев, а потом отправился в Падую, чтобы осмотреть город и университет, а также святой собор. Вернувшись, он принял некоего своеобразного врача из Венеции по имени Лаврентий Пасхазий, взял его с собой на галеру и в день Пятидесятницы ¹²¹ вместе со всей своей компанией во имя Бога сел на корабль и отплыл из Венеции.

Но когда они достигли Пулы близ Истрии, собрались большие черные тучи, и вместе с ними поднялась ужасная и страшная буря, которая гоняла галеру с места на место. Волны били о борт корабля, причиняя матросам много хлопот и трудов, и галера почти затонула. Эта игра [стихии] и работа [людей] продолжались полдня и всю ночь. Однако утром следующего дня ветер немного ослаб, а затем снова наступил штиль. Итак, они подкрепились едой и питьем, которых в предыдущий день почти или совсем не имели и, плывя при хорошем ветре, около Рождества Святого Иоанна ¹²² достигли Модона. Но когда они уже проплыли оттуда более ста итальянских миль, то увидели вдали, что из турецкой земли идут девять кораблей, среди них два больших нефа, две малые галеры и пять галеотов. В пятницу после Святых Петра и Павла ¹²³ [эти корабли] бросились [за ними] в погоню. Поэтому князь Богуслав и другие приготовились защищаться, а капитан корабля вывесил венецианский вымпел и вынул свое разрешение на плавание (Sebebrief), желая напомнить туркам о договоре, который был у них с венецианцами. Подплыв к галере, турки, спросили, кто на ней плывет и куда.

Капитан сообщил им, что галера венецианская и перевозит паломников, направляющихся в Святую Землю. Потом он показал свое разрешение, попросив позволить ему благополучно продолжить плавание. Но турки этого делать не хотели, ибо это были морские разбойники, о которых не заботился ни турецкий император, ни венецианцы, ни кто-либо другой. Поэтому они наступали на галеру, окружали ее со всех сторон, обстреливали и, желая попасть на борт, призывали к сдаче ¹²⁴. Увидев это, князь Богуслав, капитан корабля и другие схватили оружие, крича друг другу, что будут защищаться. Некоторые, однако, начали убегать под палубу. Князь Богуслав и другие последовали за ними и некоторых из них тащили назад за волосы. Потом князь вышел на палубу и вместе с остальными бил и колол врагов, так что они не могли проникнуть внутрь. Не имея другого оружия, кроме мечей и копий, некоторые из защитников взяли одеяла и коврики для сна и обмотали ими головы вместо шлемов, а некоторые взяли доски и держали их перед собой вместо щитов. Однако у князя Богуслава был щит капитана, который он захватил в самом начале. Некоторое время они рыцарски отбивались от турок. Но у многих врагов были татарские луки и отравленные стрелы; целых четыре часа они стреляли в паломников так яростно и без всякого перерыва, что часто дневной [свет] не был виден из-за роя стрел, а в щите князя Богуслава вскоре торчало четырнадцать наконечников стрел. Этой стрельбой они сильно прижали христиан, тотчас же прогнали их с палубы, забросили кошки и лестницы, а некоторые из них ворвались на борт и думали, что корабль захвачен. Христиане, однако, доблестно защищались, поэтому оказавшиеся на борту турки вскоре получили новые ножевые ранения, многие были зарезаны и утонули. В этой группе был один большой и сильный турок; он первым напал на князя Богуслава — может быть, из-за своей особенной гордыни, так как князь Богуслав был сильным человеком высокого роста и он ждал награды. Этого турка князь часто сбивал с палубы и несколько раз ранил. Но тот так хорошо умел плавать и лазить, что все равно не хотел сдаваться и, вернувшись на палубу среди следующих турок, снова яростно напал на князя Богуслава. Князь, окружённый турками, был занят другими делами; работы у него было много, и ему приходилось защищаться со всех сторон. Он так яростно рубил вокруг себя, что его меч сломался надвое, так что он остался без оружия и защищался только щитом. И турки убили бы его, если бы не пан Кшиштоф Поленцкий, Петр Подевильс и дворецкий князя Богуслава Валентин Нюрнбергский ¹²⁵, которые это заметили и, прикрыв князя, приняли на себя удары и ножи. А пан Поленцкий, дорогой герой, сражался так храбро и яростно, что убил многих турок, но вскоре и сам был ими убит. Петр Подевильс был тяжело ранен: стрелой из лука ему прострелили [голову] под левым глазом, поэтому ему пришлось отойти назад и освободить место для других. Валентин из Нюрнберга был изрублен, порезан и прострелен так сильно, что упал как мертвый. В этой жаркой схватке князь Богуслав тоже не ленился и искал оружие, но не нашел; потому что каждому там нужно было свое оружие. Но тут он заметил вертел с цыплятами, которых нанизал на него повар, чтобы их поджарить. Схватив вертел, он, не снимая цыплят, побежал с ним на помощь своим людям, ибо увидел, что его дорогой друг пан Кшиштоф Поленцкий и Валентин из Нюрнберга лежат там бездыханные, а другие все более слабеют от ран и трудов. Разгневавшись, он тоже решил пасть с честью, и так удачно побил турок этим вертелом, что все они отступили перед ним, пали ниц и тут же убежали с галеры — кроме здоровенного турка; тот, на свою беду, появился снова. Князь Богуслав приветствовал его как самого себя и тут же пронзил ему горло, так что он скатился с палубы головой вперёд и упал в воду. Следуя его примеру, другие паломники набрались храбрости и так яростно избили и поразили турок, что те были изгнаны со всех галер и им пришлось отступить с потерями и позором. Это разозлило турок и, не желая отвечать, они стали метать огонь на паруса, бросили несколько огненных шаров на палубу и подожгли и паруса, и корабль. Христиане гасили огонь и потушили его, насколько это было возможно. Однако огонь был уже слишком сильный, поэтому корабль горел во многих местах, а так как среди христиан были некоторые потери, паломники уже потеряли надежду и готовились умереть. Тем временем турки вновь со всей яростью напали на них, стреляя и избивая. Поэтому христиане не видели иного выхода, как: “Защищайся и умри с честью!”. Взывая к Богу на небесах и моля Его о помощи, они вновь с яростью напали на турок и сражались и с огнем, и с врагом, который. вероятно, скоро разгромил бы их. Но когда они оказались в величайшей нужде и опасности, утратив всякое доверие и надежду, Гамир — полководец этих турок — самым неожиданным образом приказал отступить и отозвал своих людей. Христиане были счастливы и не могли поверить, что те отступили, хотя победа должна была уже быть в их руках. Наши люди начали беспокоиться, что они могут задумать что-нибудь еще. Тем не менее они бросились к огню и, как могли, потушили его водой и вином. Говорят, что они не могли потушить его сами, но полководец турок Гамир (Gamyr) ¹²⁶ отправил объявить о мире своих послов, которые и помогли тушить пожар. Однако они потребовали, чтобы христиане отправили своего капитана к Гамиру, потому что тот хотел точно узнать, как обстоят дела с венецианским эскортом, разрешением на мореплавание и паломниками, обещая, что никакого вреда капитану не причинят. Не видя лучшего выхода, христиане пообещали, что капитан пойдет с гонцами. Однако капитан не захотел этого сделать, опасаясь, что турки не сдержат своего обещания, и, убежав под палубу, заявил, что скорее умрет там, чем отдастся в турецкие руки. Тогда князь Богуслав последовал за ним и, когда тот не захотел выйти добром, вывел его силой и передал туркам, сказав, что раз они хотят его, то вот он, и он охотно отправится к ним, чтобы всё объяснить. Однако вместе с другими христианами он просил турок извинить поведение капитана и не причинять им вреда. Послы отплыли к своему командиру вместе с капитаном. Таким образом, для христиан пришло неожиданное спасение.

Что же послужило причиной того, что турки, сумевшие взять реванш и уже одержавшие победу, так внезапно отступили? Пока точно неизвестно. Некоторые говорят, что когда турки облили огнём паруса галеры, а затем снова поднялись на корабль, их командир Гамир якобы увидел наверху на мачте Христа и Магомета, причём Христос бичевал Магомета, приказывая ему отогнать свой народ и больше не преследовать христиан, иначе он накажет его по-другому. Мухаммед приказал Гамиру немедленно отступить, что он и сделал. Так это было или нет — не мне решать. Но, как я слышал от бывших там, это произошло так чудесно, внезапно и неожиданно, что они и подумать не могли ни о какой другой причине, кроме той, что наш Господь Бог чудесным образом избавил их, хотя они и не думали, что спасены, а скорее думали, что турки хотят лишь оттянуть время. Поэтому, когда капитан отплыл, они были в великой печали и душевной боли, видя, что все потеряно и им не удастся избавиться от турок иначе как смертью. И даже если бы турки позволили им уплыть, на что они не надеялись, они бы не знали, как выбраться и что станет с их капитаном. Все они также были ранены и обожжены, а некоторые из них настолько охрипли и имели такую одышку от дыма и пара, что не могли ни говорить, ни дышать. Повсюду царили только страх и отчаяние. Так как турки дали им достаточно времени, они исповедовались у священников, которые были с ними, получили отпущение грехов и теперь просто ждали смерти.

Между тем турецкий командир два часа держал капитана у себя, задавая вопросы обо всем, так как хотел знать, кто эти паломники, и требовал, чтобы их ему выдали. Тогда, по уговору, турки с радостью оставят венецианцев в покое и позволят капитану, галере и всему венецианскому — как людям, так и грузу — уплыть невредимыми. Капитан же стоял на своем, говоря, что он не знает этих паломников, что взял их за деньги, чтобы отвезти в Иерусалим и обратно; больше он о них ничего не знает, а взял он их по рекомендации советника из Венеции. А на основании договора, который венецианцы имеют с турецким императором, он обещал, что, если возможно, доставит их обратно в Венецию в целости и сохранности; следовательно, он не может передать их туркам. Если они захотят нарушить договор и причинить вред паломникам, он ничего не сможет сделать, однако он хотел бы их предостеречь: чем больше вреда будет нанесено этим паломникам, тем труднее будет его исправить, а венецианцы так пожалуются турецкому императору, что грабители не останутся безнаказанными. Командир [турок] очень грозился и говорил, что если все хотят лишиться горла, то пусть лишаются, потому что они не могут спастись. Пусть капитан пойдет к христианам и поговорит с ними, чтобы они сами сдались; ибо если они сделают это, то могут получить милость; в противном случае он их всех убьёт. Затем он отправил капитана обратно на галеру в сопровождении двух турок, приказав им остаться там с христианами. Итак, капитан сообщил, что с ним было, какой ответ он дал и что турецкий командующий ему ответил. Это вызвало великий плач и ужас, и все они сказали, что скорее умрут, чем попадут в руки турок. Поэтому они упали ниц и на колени, жалуясь и молясь небесам, чтобы наш Господь Бог соизволил спасти их, если пожелает; но если им придется умереть, то пусть он милостиво даст им крепкую веру и смелость сделать это. И после того, как они так молились и плакали несколько часов, они встали, собрали своих мертвецов, упавших на корабль, а не в море, и положили их на бок, зажгли им свечи, а затем подняли наиболее тяжело раненых и, как могли, очистили и перевязали их раны. Среди этих раненых были Петр Подевильс, Валентин из Нюрнберга и еще несколько человек, которых считали мертвыми, но они выздоровели. Остальные, кто мог себе помочь, омылись вином, раны очистили и перевязали тканью или чем-то еще, и лежали там, как жалкая куча мертвых и больных. Вечером турецкий командующий приказал запрячь в галеру два галеата, которые отбуксировали его к острову недалеко от Крита, называемому Каса ди Сан-Анджело ¹²⁷. Утром турки снова отвезли капитана к своему командиру, который держал его в течение трех часов и требовал ответа. Капитан сказал: пусть делает, что хочет, но все христиане сказали, что скорее умрут, чем сдадутся в его руки. Затем он попросил командира пощадить их и отпустить; он больше не сможет их убить, потому что большинство из них и так наполовину мертвы. Командир все же настаивал на том, чтобы капитан передал ему паломников, однако тот не хотел этого делать. Турецкий командующий, видя, что ему ничего не достанется, был так поражен упорством капитана и христиан, что немедленно отпустил их, чтобы они могли спокойно плыть дальше, а он и его турки тоже ушли. Затем христиане очистили галеру и нашли в ней более тысячи четырехсот стрел, выпущенных турками. Представьте, сколько из них не попало в цель (бесспорно, двадцатая часть из них не попала и в корабль), и какой ущерб и страдания претерпели христиане. Корабль и парус починили, как смогли, и с грустью вынесли на берег пана Кшиштофа Поленцкого, [рулевого галеры] Яна Кнута из Гданьска и еще четырех мертвецов. Их положили на ночь в некой часовне, а в воскресенье утром там и похоронили пять мертвецов. А господина Кшиштофа Поленцкого отвезли на Крит, где красиво похоронили вместе с серыми монахами и провели там несколько дней в покое ¹²⁸, пока большинство из них немного не оправились. А затем отправились на Родос, где были очень любезно приняты Великим Магистром ¹²⁹ и оставались там семь дней из-за своих раненых, пока больные не выздоровели настолько, что можно было путешествовать дальше — всем, кроме Валентина из Нюрнберга. Он был так ранен и болен, что ему пришлось остаться на Родосе, что причинило ему большую боль, чем сама болезнь.

Итак, князь Богуслав взял некоего врача, а затем они поплыли на Кипр, куда прибыли в День Святого Иакова ¹³⁰ и пробыли там шесть дней. Затем отправились в Яффу, которая является первым из портов Святой Земли, и, прибыв туда в третий день августа, они отправили посольство к султанским ¹³¹ чиновникам относительно сопровождения в сторону Иерусалима, а также к старшине серых монахов, опекающих Гроб Господень. Это продолжалось до 14 августа; затем прибыли конвой и стража и сообщили паломникам, сколько им следует заплатить за этот конвой. Итак, они сошли на берег и прибыли сначала в Аримафею, где у них умер господин Антониус Майнцский, священник из их компании, Затем двинулись в сторону Иерусалима, где скончался священник из Щецина Петр Зассенбург, который был похоронен язычниками в двух милях от Иерусалима. Князь Богуслав посетил все святые места Иерусалима и окрестностей и провел там несколько дней. Но только в вигилию Святого Варфоломея ¹³² вечером их впустили в Храм, где хранитель вместе со своими братьями организовал чудесный крестный ход и показал им все места, которые связаны со Христом, особенно Гроб Господень, колонну, у которой били Христа, и места, где он был распят и разделены одежды его, где он впервые явился Марии Магдалине после своего воскресения, и тому подобное — так что они провели там полночи. В полночь брат Иоанн Прусский из Сионского монастыря у Гроба Господня посвятил князя Богуслава в рыцари, дав ему такую власть, что с этого момента он сам мог посвящать в рыцари тех, кого он знал, кто были достойны и отличились во время экспедиции.

Комментарии

1. Харриен (Харьюмаа) - один из двенадцати эстонских маакондов. Находился в северной Эстонии к югу от мааконда Рявала, центром которого было городище Линданисе. Завоевав эту область, на месте Линданисе датчане построили замок Ревель, которую эстонцы называли “Датский город” - Таани Линна (Таллин).

2. Святополк II (1194-1266) - сын Мстивоя I, князь Восточного Поморья (1217-1266).

3. Вислав II (1240-1302) - князь Рюгена (1260-1302). Принял активное участие в датском завоевании северной Эстонии (1219). После 1263 года женился на Агнессе Брауншвейг-Люнебургской, родившей ему восьмерых детей.

4. Оттон I Дитя (1204-1252) - граф Люнебурга (1213-1235), граф Брауншвейга (1227-1235) и герцог Брауншвейг-Люнебургский (1235-1252).

5. Альбрехт I (1190-1260) - герцог Саксонии (1212-1260). В 1244 году третьим браком женился на овдовевшей в 1241 году Елене Брауншвейг-Люнебургской, которую, таким образом. Канцов здесь упоминает дважды. Но у Оттона Дитя, действительно, была ещё и пятая дочь - Адельгейда (ум.1274). Около 1260 года она вышла замуж за Генриха I Дитя (1244-1308), ландграфа Гессенского (1264-1308). Смотри примечание 6.

6. Не Фридрих, а Генрих I Толстый (1215-1266) - первый из князей Ангальт-Ашерслебена (1252-1266). На Матильде Брауншвейг-Люнебургской он женился в 1245 году.

7. Герман II (1222-1241) - ландграф Тюрингии (1227-1241). Был женат (1239) на Елене Брауншвейг-Люнебургской (1223-1273). Племянник великого магистра Тевтонского ордена Конрада Тюрингенского.

8. Вильгельм II Голландский (1227-1256) был номинальным королём Германии (точнее - антикоролём) в 1247-1256 годах. На Елизавете Брауншвейгской (1230-1266) он женился в 1252 году.

9. Лешек Белый был убит 15 ноября 1227 года.

10. В большинстве рукописей этот вкладыш отсутствует, а там, где он кое-как сохранился, рисунок находится в таком состоянии, что полностью восстановить генеалогическое древо, составленное Канцовым, не представляется возможным.

11. Великопольский князь Пшемысл (Пшемыслав) II (1257-1296) был королём Польши с 26 июня 1295 года по 8 февраля 1296 года.

12. Обвинение Пшемысла II в умышленном убийстве (1283) его первой жены Лудгарды пошло гулять по свету с лёгкой руки Яна Длугоша, однако оно во всех отношениях сомнительно и надёжными источниками не подтверждается. См.: Игнатьев А. Битва за Прибалтику. XIII век. Калининград, 2017. Стр. 454.

13. Вислав II — князь рюгенский (1260-1302). По матери был внуком поморского князя Святополка II. Умер 29 декабря 1302 года.

14. Из дальнейшего теста совершенно очевидно, что Канцов имел возможность ознакомиться с этим завещанием.

15. Генрих II Лев — князь мекленбургский (1287-1329). Его родной сестрой была уже упоминавшаяся Лудгарда. Смотри примечание 12.

16. Князь, которого Канцов именует Виславом IV — Вислав III, сын Вислава II и князь Рюгена в 1302-1325 годах.

17. Геллен — коса на южной оконечности острова Хиддензее.

18. Имеется в виду Генрих фон Плоцке, который был прусским (1307-1309), а не великим магистром. Описываемые события происходили в 1309 году. Потом Генрих фон Плоцке стал великим комтуром (1309-1312) и великим маршалом (1312-1320). Великим магистром Тевтонского ордена в эти годы был Зигфрид фон Фейхтванген (1303-1311).

19. Карл фон Трир, великий магистр Тевтонского ордена (1311-1324).

20. Филипп III, епископ Фермо (1273-1300), папский легат в Венгрии и Польше (1278-1282). 18 мая 1282 года он действительно разбирал спор князя Мстивоя II с орденом о передаче ему земель, пожалованных Самбором II.

21. Латинское выражение Aurum Tolosanum означает неправедно захваченную и поэтому приносящую несчастье вещь. В 106 г. до н. э. римляне разграбили храм Аполлона Кельтского в Толозе (Тулуза) и увезли его сокровища. Но по дороге в Массилию (Марсель) на них напали и отобрали почти всё толозское золото. А разоритель Толозы консул Квинт Сервилий Цепион на следующий год потерпел тяжелейшее поражение при Араузионе.

22. Вальдемар Великий (1280-1319) — последний маркграф Бранденбурга (1309-1319) из рода Асканиев.

23. Герхард III, граф Гольштейна (1304-1340) и герцог Шлезвига (1326-1330) и его двоюродный брат Иоганн III Кроткий, граф Гольштейна (1314-1359).

24. Дитмаршен (Ditmarschen) — район на западе земли Шлезвиг-Гольштейн, в средние века периодически пользовавшийся автономией и превращавшийся в независимую «крестьянскую республику».

25. Согласно любекским рочникам, битва происходила либо 14 августа либо 7 сентября 1319 года. Однако список павшей знати вызывает недоумение: здесь наш автор что-то напутал.

26. Барним III Великий, князь щецинский в 1320-1368 годах.

27. Людвиг Старший, маркграф Бранденбурга в 1323-1351 годах.

28. Этот рассказ Канцова представляет из себя уникальное описание битвы на Кремской дамбе (1 августа 1332 года), которая сыграла важную роль в развитии «поморского патриотизма», но известна лишь по местным преданиям. Поэтому часть немецких историков относится к этому сообщению скептически и едва ли не ставит под сомнение историчность самого события.

29. Вильгельм (1364-1402) — Вильгельм I, герцог Гельдернский (1377-1402) и Вильгельм III, герцог Юлихский (1393-1402). Описываемые Канцовым события происходили в 1388 году.

30. Варцислав VII Старший — князь Слупский (1377-1395), сын Богуслава V и отец Эрика Померанского.

31. Готфрид фон Линден, действительно, был маршалом Тевтонского ордена, но не ландмаршалом, а великим маршалом (1374-1379), причём намного раньше этих событий.

32. Комтуром Христбурга был Иоганн Маршал фон Фробург (1385-1390).

33. Вацлав (1361-1419) — сын императора (1355-1378) Карла и брат Сигизмунда Люксембургского. Король Чехии (1378-1419) и король Германии (1376-1400).

34. Святобор I (1351-1413) — князь Щецинский (1372-1413). До 1404 года правил вместе со своим братом Богуславом.

35. Ян (Иоганн) Згожелецкий (1370-1396) — сын императора Карла IV, которому отец в 1377 году пожаловал город Гёрлиц (Згожелец) на границе Германии и Силезии, превратив эту территорию в отдельное герцогство.

36. Смотри примечания 38 и 39.

37. Канцов ошибается, поскольку в 1394 году Вацлав не распоряжался землями в Укрской марке. В награду за участие в своём освобождении Вацлав пожаловал Святобору Бесков и Сторков в Лужицах. Весной 1397 года, после смерти Яна Згожелецкого, Лужица и Бранденбург перешли в руки захватившего их Йодока Люксембургского который в ноябре 1398 года напал на Бойценбург в Укрской марке, а затем на земли князей Меклембург-Старгардских. Возможно, Канцов имел в виду именно эти события.

38. Йодок (Йост) Люксембургский (1351-1411) — внук Яна Люксембургского и двоюродный брат Вацлава и Сигизмунда Люксембургских. Маркграф Моравии (1375-1411), герцог Люксембурга и курфюрст Бранденбурга (1388-1411), король Германии (1410-1411). Участник заговора против Вацлава, которого потом сам же и освободил (1394), помирился с ним и в 1397 году получил от него Лужицы.

39. Прокоп (1355-1405) — родной брат Йодока, маркграф Моравии (1375-1405), которой управлял совместно с Йодоком.

40. Варцислав VI (1346-1394) Одноглазый — князь Рюгена (1368-1394), Барта (1376-1394) и Вольгаста (1368-1376 и 1393-1394). Сын Барнима IV.

41. Варцислав VIII (1373-1415) Младший — князь Рюгенский и Бартский (1394-1415). Сын Варцислава VI и брат Софии Померанской.

42. Смотри примечание 30.

43. Эти сведения неверны. Варцислав Старший не умер в Венгрии, а выздоровел и ещё до конца 1392 года вернулся в Померанию, где в феврале 1395 года был убит своими крепостными.

44. Рижским архиепископом (1374-1393) был Иоанн IV фон Цинтен, который 24 сентября 1393 года сложил свои полномочия. Архиепископом стал Иоанн V фон Валленрод (1393-1418), родственник великого магистра Конрада Валленрода и великого маршала Тевтонского ордена Фридриха фон Валленрода, павшего при Грюнвальде.

45. Коадъютор — в католической церкви должностное лицо, которое имело право наследовать должность своего предшественника. Коадъютор архиепископа или епископа имел звание епископа, однако не был правящим епископом, будучи лишь его заместителем.

46. Оттон Щецинский (1380-1428) был сыном князя Святобора I. Щецинские князья заключили союз с литовцами, и с их помощью Оттон в феврале 1396 года был объявлен коадъютором при правящем архиепископе Валленроде. Но уже летом того же года Витовт помирился с орденом, и через год (1397) Оттону пришлось покинуть Ригу. От титула коадъютора он согласился отказаться лишь в 1411 году, женившись на внучке Ольгерда. После смерти Святобора I (1413) он стал щецинским князем Оттоном II.

47. Автор смешивает два разных события. В первый раз Вацлав был свергнут в 1394 году, и не без участия Сигизмунда, но в том же году был восстановлен на германском престоле — и опять-таки не без помощи Сигизмунда. Окончательно Вацлав был низложен курфюрстами 20 августа 1400 года.

48. Рупрехт Виттельсбах (1352-1410) — курфюрст Пфальца (1398-1410) и король Германии (1400-1410).

49. Екатерина в 1407 году вышла замуж за Иоанна, палатина Нейбурского, а не Амбергского. Она умерла в 1426 году.

50. Олаф, сын Маргариты и Хакона VI Норвежского, был королём Дании (1375) и Норвегии (1380). Умер 3 августа 1387 года.

51. Эрика на Поморье прежде именовали Богуславом. 15 февраля 1388 года он был назначен Маргаритой наследником престола — сначала только норвежского, а впоследствии и двух других.

52. Альбрехт Мекленбургский был королём Швеции с 1364 по 1389 год.

53. Эрик Кьельсон (Эрик Пуке), которого поляки именуют польным маршалом Маргариты, 21 сентября 1388 года разбил Альбрехта Мекленбургского в битве при Фальчёпинге. Альбрехт попал в плен вместе со своим сыном, которого тоже звали Эриком.

54. Как король всех трёх скандинавских государств Эрик I был коронован в Кальмарском соборе 17 июня 1397 года, когда ему было 16 лет. Однако вплоть до своей смерти всем распоряжалась и фактически царствовала сама королева Маргарита.

55. Маргарита Датская умерла 28 октября 1412 года, а день Святого Мартина - это 11 ноября. Ошибка Канцова связана с тем, что в своём завещании королева поручила поминать её в канун Святого Мартина (10 ноября). Однако с днём её собственной смерти это никак не связано, к тому же на момент составления завещания она и не могла его знать.

56. Филиппа была дочерью не португальского, а английского короля Генриха IV и родной сестрой Генриха V.

57. Что за золотой пфенниг ценой в бочку золота непонятно уже потому, что пфенниг всегда был серебряной монетой, причём не такой уж и крупной. В другом месте Канцов пишет, что приданое Филиппы оценивалось в 100 000 пфеннигов. Надо полагать, что золотым пфеннигом автор именовал не монету, а что-то другое.

58. Этот брак состоялся ещё 26 октября 1406 года, когда Филиппе было всего 12 лет.

59. Богуслав VIII (1364-1418) - князь Слупский (1402-1418).

60. Ульриха I (ум. 1417) комментаторы именуют “князь мекленбургский на Старгарде”. Самим Мекленбургом в 1412-1423 годах правили Альбрехт V и его соправитель Иоганн IV (1384-1422).

61. Фридрих I Гогенцоллерн (1371-1440) - бургграф Нюрнберга (1397-1427), маркграф (1398) и курфюрст Бранденбурга (1415-1440).

62. Укрская марка получила своё название от укран - племени полабских славян. В 1415 году присоединена к Браденбургскому маркграфству.

63. Варцислав IX (1395-1451) - князь Вологощский (1405-1451).

64. Казимир V (1381-1434) - князь Щецинский (1413-1428) и герцог Померании (1428-1434).

65. Вильгельм I Победоносный (1392-1482) герцогом Брауншвейгским (1428-1432) стал позже описываемых событий, а тогда он был князем Люнебургским (1416-1428). В то время герцогом Брауншвейгским (1400-1428) был Бернхард I.

66. Смотри примечания 56 и 58.

67. Вологощским князем (1405-1450) был Барним VII Старший, а Барним VIII Младший, его двоюродный брат, был князем Рюгенским (1432-1451).

68. Эрик вернулся из Святой Земли через Кипр, Родос и Рагузу (Дубровник). В Вене он встретился с королем Сигизмундом, а 12 февраля 1424 года прибыл в Краков на коронацию Софии.

69. Витальеры - одно из “братств” балтийских пиратов.

70. Нападение Бартоломея Фота на Берген считается последним упоминанием о витальерах. После этого они исчезают со страниц европейских хроник.

71. 5 мая 1429 года.

72. Доктор Поморянин - прозвище Иоганна Бугенхагена.

73. Королева Филиппа умерла 5 января 1430 года в возрасте 35 лет. В её смерти не без оснований обвиняли Эрика. Смотри также примечания 56 и 58.

74. Румпольд, князь глоговский, был женат на Аделаиде, сестре Богуслава IX. Смотри примечание 81.

75. Таборитский гетман Ян Чапек. Далее рассказывается о польско-чешском походе (1433) против Тевтонского ордена, для борьбы с которым Ягайло и заключил временный союз с гуситами. См.: Игнатьев А. Битва за Прибалтику. XV век. Калининград, 2024. Стр. 202-204.

76. Энгельбрект Энгельбректсон (1390-1436) - вождь шведского национального восстания, с 1435 года - регент Швеции. См.: Хроника Энгельбректа. М., 2003.

77. Так в тексте: Engelbertus. Выше было правильно: Engelbrecht.

78. Энгельбрект был убит 4 мая 1436 года.

79. Cмотри примечание 63.

80. Смотри примечание 67.

81. Богуслав IX (1407-1446) - князь Слупский (1418-1446), двоюродный брат Эрика Померанского.

82. Смотри примечание 57.

83. Золотой гусь на Гусиной башне замка Вординборг появился ещё в середине XIV века. Традиция прочно связывает его с именем датского короля (1340-1375) Вальдемара IV Аттердага, отца Маргариты Датской. См.: Игнатьев А. Битва за Прибалтику. XIV век. Калининград, 2021. Стр. 421.

84. Кристофер III Баварский (1418-1448) - король Дании (1439-1448), Швеции (1441-1448) и Норвегии (1442-1448).

85. Кристиан I Ольденбург (1426-1481) - король Дании (1448-1481), Норвегии (1449-1481) и Швеции (1457-1464).

86. Людвиг фон Эрлихсхаузен - великий магистр Тевтонского ордена (1450-1467)

87. Фридрих III - император Священной Римской империи (1452-1493).

88. Это не соответствует действительности, так как происходило значительно позже. На самом деле Тевтонский орден долго проявлял немалое терпение и даже мягкотелость по отношению к Прусскому Союзу, который действовал довольно агрессивно. Когда в феврале 1454 года прусские горожане подняли восстание, напали на орденские замки и захватили их (о чём дальше пишет и сам Канцов), им почти не оказали сопротивления. Орден лишь вяло оборонялся. Самая первая фаза Тринадцатилетней войны прошла практически бескровно. См.: Игнатьев А. Битва за Прибалтику. XV век. Калининград, 2024. Стр. 393-406.

89. Казимир IV Ягеллончик - король Польши (1447-1492).

90. Битва под Хойнице произошла 18 сентября 1454 года. См.: Игнатьев А. Битва за Прибалтику. XV век. Калининград, 2024. Стр. 414-420.

91. Наёмники сдали Мальборк гданьчанам 6 августа 1460 года. Осада замка продолжалась 34 месяца.

92. Вольденбург, ныне Домбе Грифицке.

93. День Святого Фомы — 21 декабря.

94. Захария II Хасе был потомком Бертрама Хасе, о котором автор рассказывал в части второй своей хроники. Однако непонятно, почему Бугенхаген именует этого Захарию Генрихом. Канцов, похоже, тоже этого не понял.

95. Варцислав X (1435-1478) — князь Барта (1457-1478), Рюгена (1457-1478) и Вольгаста (1459-1478). Брат Эрика II (1425-1474), князя Слупского (1459-1474) и Щецинского (1464-1474).

96. 29 июня 1465 года.

97. 20 июля 1465 года.

98. Ласт — судовая мера веса или объёма. В данном случае это чуть более тонны.

99. Руины этого замка сохранились до наших дней.

101. Ламберчик (Lambercik) — уменьшительное от Lamprecht. Так в немецком фольклоре именовали Зайца — нечто вроде нашей Лисы Патрикеевны.

102. Глинде (Glinde) Альбрехт — бургомистр города Щецина, родом, вероятно, из города Глинде в земле Шлезвиг-Гольштейн. В Щецине он был главой партии заговорщиков.

103. Маркграф Бранденбурга Фридрих II Железный Зуб.

104. Эти события происходили в 1468 году.

105. Бранденбургский курфюрст (1437-1470) Фридрих II Железный Зуб в 1454 году за 40 тысяч гульденов выкупил у Тевтонского ордена Новую Марку. Он страдал меланхолией. Не имея наследников мужского пола, 2 апреля 1470 года Фридрих отрёкся в пользу своего младшего брата Альбрехта и перебрался в родную Франконию, где и умер в Плассенбурге 10 февраля 1471 года.

106. Маркграф Ансбаха и Кульмбаха Альбрехт III Гогенцоллерн (1414-1486) по прозвищу Ахиллес официально стал курфюрстом и маркграфом Бранденбурга в 1471 году. “Вернулся” он потому, что был тогда в Москоржине (Мещерине) при заключении перемирия.

107. В оригинале: einen welschen Pfeil geschlungen hette. Возможно, это означает смерть от яда. Описываемое происшествие относят к 1465 году.

108. Титул герцога Померанского Альбрехт Ахиллес приобрёл 12 декабря 1470 года. По Пренцлаускому договору от 31 мая 1472 года поморские князья Эрик II и Варцислав X признали себя вассалами Бранденбурга, а Укрская марка вошла в состав Бранденбурга.

109. Рурка (Rurca) — Рорике (Rorike) на границе между Бранденбургской маркой и Померанией.

110. Город Пелчице был захвачен 2 августа 1478 года. Однако перенос военных действий в район Новой Марки не имеет ничего общего с реальностью.

111. Богуслав X Великий (1454-1523) — князь Щецинский и правитель Западного Поморья (1474-1523). Сын Эрика II.

112. Польское слово konie может означать и лошадь, и всадника. Поскольку в данном случае возможны оба варианта, мы не стали уточнять.

113. Итого получается 227 "лошадей", не считая тех трёхсот, о которых сказано ниже.

114. 13 сентября 1496 года.

115. Начало февраля 1497 года.

116. Максимилиан I, женой которого была Бьянка Мария Cфорца, в 1497 году формально ещё не был императором (официально он принял этот титул только в 1508 году). Поэтому Канцов именует его то императором, то римским королём, что в данном случае правильнее.

117. Oculi — третье воскресенье Великого поста и четвёртое воскресенье перед пасхой. В данном случае это 26 февраля 1497 года.

118. Турецкой флотилией командовал Гансабат Перичи (Gansabat Perichi), которого наш автор вслед за Китчером и Бугенхагеном именует Гамиром. Он прибыл к месту боя с опозданием и сразу же отдал приказ о прекращении огня — возможно, уже после получения предложения выкупа от гребца, посланного с галеры.

119. 3 апреля 1497 года. Quasimodogeniti — первое воскресенье после пасхи.

120. 24 апреля 1497 года. День Святого Марка — 25 апреля.

121. 14 мая 1497 года.

122. 24 июня 1497 года.

123. 29 июня 1497 года.

124. Турки атаковали галеру "Яффа" в проливе между островом Китира и мысом Малио 30 июня 1497 года.

125. В оригинале Noremberch. Дворецкий Богуслава, вероятно, был выходцем из Нюрнберга, но возможен и город Нюренберг (ныне Иньско) в Новой Марке.

126. Турецкой флотилией командовал Гансабат Перичи (Gansabat Perichi), которого наш автор вслед за Китчером и Бугенхагеном именует Гамиром. Он прибыл к месту боя с опозданием и сразу же отдал приказ о прекращении огня — возможно, уже после получения предложения выкупа от гребца, посланного с галеры.

127. Данер, а за ним и Канцов, ошибаются. Casa di Sanct Angelo — это не остров и не недалеко от Крита, а бухта к северу от места сражения, недалеко от мыса Малио. Туда и отбуксировали галеру и у часовни Святого Николая похоронили павших — кроме Кшиштофа из Свидвина, тело которого Богуслав похоронил на Крите.

128. Во время посещения паломниками Крита произошло событие, почти не замеченное в Европе и совершенно не замеченное в Азии. 8 июля 1497 года из Лиссабона на поиски Индии отплыла флотилия Васко да Гамы.

129. Великим магистром госпитальеров был тогда (1476-1503) Пьер д’Обюссон.

130. 25 июля 1497 года.

131. Речь идёт не о турецком султане Баязиде II (1481-1512), а о египетском султане аз-Захире Кансухе (1496-1498).

132. 23 августа 1497 года.

Текст переведен по изданиям: Thomas Kantzow’s Chronik von Pommern. Stettin, 1835 и Thomas Kantzow. Pomerania. Kronika pomorska z XVI wieku. Tom I-II. Szczecin. 2005

© сетевая версия - Тhietmar. 2023-2024
© перевод с польск. - Игнатьев А. 2023-2024
© дизайн - Войтехович А. 2001

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info