В САНКТПЕТЕРБУРГЕ,

Иждивением Императорской Академии Наук.

=================================================================

I. О жительстве Черемис, Чуваш и Вотяков, и о тогдашнем их политическом учреждении.

Черемисы, Чуваши и Вотяки, суть особые три языческие народа в Казанской [12] Губернии, которые жилищами своими простираются до 200 верст выше и ниже города Казани, по обе стороны реки Волги так, что Черемисы по большей части жительство свое имеют на левом берегу помянутой реки, и к востоку по разным местам до Кунгурского уезда, а Чуваши наибольшие по правому берегу реки Волги; Вотяки же имеют жилища свои от Волги в сторону, а именно в половине северной части Казанской губернии, то есть около реки Вятки.

Олеарий и по нем все прочие землеописатели положили различие между Нагорными и Луговыми Черемисами, и всех имеющих жительство по правую сторону Волги назвали Нагорными, а живущих по левую сторону оной же реки Луговыми Черемисами. Из давных лет и в самой России такое же разделение в обыкновении было, которое утверждается на разных обстоятельствах берегов реки Волги; ибо правой или западной берег по большей части высок и горист, того ради и называется Нагорной берег; а левой по низким местам прозван Луговым, или Лужным. Но [13] по таковому, разделению Чуваши с Черемисами смешиваются, ибо и на правом берегу реки Волги так же живет некоторое число Черемисов, хотя и весьма мало, и токмо в одном Кузмодемьянском дистрикте, которое толь малое место с противолежащею стороною, где они живут великим многолюдством, сравнить никак не можно. Чуваши, о которых прежде сказано, что они наипаче занимают правой берег реки Волги, живут так же по разным местам деревнями и на левой стороне ниже устья реки Камы, около городков Старого и Нового Шесминска, Билярска, Тиинска, Маинска, Мензелинска, Салинска и прочих. Но кто бы захотел по таким малым обстоятельствам к разделению какого народа взять повод? Да и предъявленное Олеарием предосуждение ни мало несправедливо, якобы вся правая сторона реки Волги по причине находящихся в ней гор весьма пуста и неплодоносна, а вместо того на левой стороне хороших и плодоносных мест находится довольно; ибо везде по обе стороны есть леса великие, а где нет лесу, там пашни, с тою [14] токмо разностью или преимуществом, что левая, или ровная сторона, за низкими местами больше наводняется, и в сухие лета бывает весьма плодоносна, а в дождливые не столь много плодов приносит.

Множество находящихся в сих местах лесов есть тому причиною, что все вышепомянутые народы жилища имеют, или в лесах, или между лесами и к поселению своему выбрали такие места, что каждая деревня построена при нарочитой реке, или речке, или озере, а при том по близости и к пашням. На некоторых местах есть также и степи, как то в Симбирской провинции по правую сторону Волги, где живут Чуваши. Сия степь столь велика, что тамошние жители по ней за дровами часто по три дни ездить принуждены бывают, и сказывают, что будто там находятся остатки старинного земляного города, и один конец его вала чрез Волгу до Мензелинска простирается.

А понеже сии места внутрь земли никакими землеописателями еще не объежжены, то весьма бы полезно было, ежели бы кто не столь многими занятый делами, [15] сколько я оных в бытность путешествия моего имел, постарался помянутые места осмотреть, и остатки древности с прочини достопамятными вещами описать, которых заподлинно по разным местам не мало находится. В пример сему представить можно остатки прежнего города Булгара, яко столицы старинного Болгарского царства, где на надгробных камнях знатных и простых людей находятся надписи на Арабском и Армянском языках, с которых из Казанской Губернской канцелярии сообщены мне списки.

Учинившийся изданием Российской ландкарты и описанием северной и восточной части Европы и Азии знаемым г. Стралемберг пишет, что помянутой город прямо надлежит называть Булган, а не Булгар, по тому, что первое звание на Татарском языке значит лагерь ханской валом обведенной; того ради и на ландкарте означил он остатки помянутого места под именем rudera urbis Bulgan, т. е. остатки города Булгана. Но сие должно считать между прочими от чрезмерного последования произведению слов [16] происходящими погрешностями, ибо восточных стран писатели, из которых Гербелот несколько приводит, всегда пишут Булгар; да и на вышепоказанных старинных надгробных надписях в четырех местах звание сие Булгар написано.

Между Волгою и Камою на Казанской дороге к Весе Соликамской и далее поставлены верстовые столбы, токмо не такие, какие обыкновенно в России бывают. Там считают везде по Чумкасам, а в Чумкасе считается пять верст: но они гораздо больше Российских мерных верст по 500 сажен, или по 1500 аршин; разве одну Чумкасу положить с Немецкую милю, которых в градусе по 15 считается, ежели они еще более не будут: а как прежде государствования блаженные и вечнодостойные памяти Государя Императора Петра I вышепоказанные большие версты и в России так же бывали, то довольно явствует, для чего у прежных писателей о Российской Империи по 5 верст в одной Немецкой миле положено. Татары Чумкас называют на их языке Алечук, [17] Черемисы Кешмаш, а Вотяки так же, как и Руские, Чумкас.

Черемисы, Чуваши и Вотяки по городам, или по слободам, вместе с Рускими не живут, но в особливых деревнях, и тем разнятся от Татар, которые и в Руских селениях своими живут слободами. Черемисы ныне живут так же и с Татарами, Чуваши по некоторым местам с Татарами и с Мордвою, и в Кузмодемьянском дистрикте. Черемисы и Чуваши живут без разбору, так, что их по всем обстоятельствам почти за один народ почесть можно: одни Вотяки так дики и грубы, что они ни с каким народом дружеского обхождения иметь не хотят, или чтобы жить вместе в одной деревне.

Черемисские деревни очень малы, и по большей части состоят из двух токмо, или трех дворов, а весьма редко бывает, чтобы в одной деревне дворов с 10 или с 20 было; такие деревни стоят часто одна от другой не подалеку, напротив чего Чуваши живут почти везде большими [18] деревнями так, что в оных по 20, по 80, и по 100 дворов бывает, и редко найти можно, чтобы в которой деревне меньше десяти дворов было, Около Маинска, ниже устья реки Камы, есть Чувашская деревня называемая Пиктубаева, в которой более 200 дворов считается. Вотяцкие деревни по большей части состоят из 20, 30 и из 40 дворов, смотря по тому, сколько между дикими лесами под известное число дворов места будет, и сколько пропитания для себя и для скота найдут. У Черемис и у Вотяков есть такое. обыкновение: ежели им на старых местах жить не покажется, то они сламывают иногда целые деревни и хоромное строение переносят на другое место; а иногда дворы оставляют и на старых местах, и отдают оные охотникам в наем. Между Вяткою и Камою, чумкасов на 20 от первой реки, на большой Сарапульской дороге примечены мною остатки Вотяцкой деревни, которая называлась Кибия, и от тамошних жителей за три года пред тем перенесена на другое место на три версты: от прежней полуденнее, под тем же [19] званием. Кажется, что сей народ произошел от древних Гамоксобитов, с которыми в житии нынешние Мунгалы и Калмыки и другие тамошние народы во всем сходствуют.

О Вотяках еще и то примечать надлежит, что они некоторые из своих деревень называют именем Пилги, а других не называют, и сему ни какой причины показать не знают; да и того сказать не могут, что значит слово Пилги, а токмо объявляют, что их предки сии места так называли; чем любопытный путешествующий писатель и по неволе должен быть доволен.

У сих народов дворы построены так, как и у Татарских мужиков, и тем разнятся от деревенского строений Руских мужиков; ибо у них нет черных изб, но над печами и очагами сделаны дымовые окошки и комли. В избах везде делаются у них, как и у Татар, широкие лавки, или полки так, что поперег оных протянувшись человеку лежать можно; [20] токмо оные лавки не по всей избе шириною одинаковы. Оконницы по большей части паюсные, от чего зимою у них весьма тепло бывает, или из тонких берест. Я не мог приметить того, что пишет Стралемберг о дворах Чувашских, якобы у них все избы дверьми на полдень строятся; ибо, хотя я сам ни в одной Чувашской деревне не был, однако ж Чувашской толмач, который долгое время у них жил и в Казани мне дан был, Страленбергова объявления ни мало не подтвердил.

Помянутые народы из давных лет состоят беспосредственно под Российскою державою; однако каждый народ имеет вольность, по своему рассуждению из своих выбирать в сотники, в выборные, в старосты и в десятники, яко судей в их деревнях. В каждой деревне есть свой выборной, староста и несколько десятников, и некоторое число деревень состоят в ведомстве у одного сотника. Иногда же бывает в деревне и свой сотник, как то обыкновенно у Чуваш, у которых деревни велики; також и у Черемис, которые [21] живут в дистрикте Алатском. Помянутые люди, яко старшие и главнейшие, чинят расправу всяким небольшим делам и ссорам; а буде кто явится по уголовным делам, таковые за караулом отсылаются в городы.

Кроме подушных денег не платят они никаких податей, которые собираются с них по примеру Российских Государевых крестьян, а именно по рублю по десяти копеек с каждой души мужеского полу наличными деньгами. Оные деньги каждой деревни выборной собирая., отдает в полковую канцелярию того города, в которому какая деревня приписана. В одном только Кунгурском уезде есть несколько Черемисских деревень, которые вместо подушных денег платят подати куницами. Здоровой и бодрой человеке дает по две куницы, а немощные и старые только по одной. Ежели же им оных куниц натурою дать не можно, то берутся с них в казну по тамошней цене деньги, а именно по 40 копеек за каждую куницу. Помянутым деревням из давных лет [22] позволено платит куницами, которую вольность и тамошние Татары имеют со времени завоевания оных земель, и по тому просто прозваны Куничными Татарами.

II. О их телесах и душевных дарованиях.

Лицем Черемисы, Чуваши и Вотяки таковы, что их между прочими соседственными народами весьма легко распознать можно. Черемисы и Чуваши много походят на Татар, а разнствуют токмо тем, что они суше, и за тупостию их разума кажутся на взгляд весьма глупы и боязливы; а Вотяков по их внешнему виду можно сравнить с Чухонцами, у Чухонцов волосы на голове и бороды по большей части темноватые, а у Чуваш напротив того почти у всех желтые или рыжие. Они все ходят с бородами, и бороды у них не широки, но продолговаты клином. Усы они бреют, а многие по обыкновению Татар бреют так же и головы, или подстригают волосы весьма коротко; и сие делают они не по обязательству своего закона, но токмо [23] по обыкновению восточных народов. Черемисы и Чуваши росту среднего, а между Вотяками больше мелких, нежели крупных. Вотячки почти все имеют малые и быстрые глаза, что их невоздержанию от питья приписать можно. Черемисские женщины красотою других превосходят, и от соседственных народов лучше Татарок почитаются. В бытность мою в Казани при множестве новонабранных рекрутов из сего языческого народа случилось мне видеть нечто удивительное, что они гораздо полнее и лучше лицом и станам пред своими земляками были. По сему я заключал, что может быть из всех молодых людей сего народа в службу выбраны были самые лучшие, здоровые и способнейшие люди, а наипаче, когда я после того времени в Черемисских и Вотяцких деревнях ни одного не видал такого хорошего человека.

По душевным дарованиям народов сих також мало хвалить можно, у них разум весьма туп, и по тому крайние невежи, и к порокам весьма склонны. Они не знают ни чего о честности и добродетели, [24] також и о внутреннем естественном законе, кроме того, чему с принуждения научены будут. Ежели один другого, или кого из соседственных народов обмануть захочет, тот ни одного не упускает случая, и при том весьма склонны к воровству, однако ж не с довольною осторожностию; ибо почти всегда в том явно попадаются. Некоторые из них ходят на разбой, который несколько во оправдание служит то, что нищета их к тому, как зима голодных волков, принуждает. В одном токмо Кунгурском уезде Черемисы нарочито достаточны. Чуваши крадут более лошадей, как мне в Чебоксаре случилось многих видеть, которые за таковое их шаловство скованые по улицам кругом ходили и некоторые из них работали, а другие милостыни просили.

Они почти все, как мущины, так и женщины, к пьянству склонны. Вотяки наипаче имеют к тому хороший случай по тому, что они при завоевании их земли, от великого Царя Иоанна Васильевича II [25] получили вольность, сидеть в своих деревнях вино, что у Черемис и у Чуваш весьма редко бывает; но вместо того умеют они варить пива и меды толь крепкие, что они с сего питья так же могут быть пьяни, как и с вина.

В Вотяках приметил я еще и тот порок, что они пред прочими народами весьма упрямы, в чем они паки с Финскими мужиками, как и по внешнему виду, очень много сходствуют.

В том помянутые народы хвалы достойны, что они неистовому мужеложству не касаются, да и звания сему пороку у них нет; а прочие восточные народы в помянутой нечистоте весьма охотно валяются.

III. О их платье.

Во всех помянутых трех народах мужеской пол носит платье почти, одинакое, наподобие того, какое у Руских мужиков бывает; одни токмо Черемисы в [26] том разнствуют, что празднишные их кафтаны в верху около шеи бывают с воротником, который назади на четверть аршина в низ висит, и что кафтаны с низу по обеим сторонам до поясницы прорезные. В женском платье есть большая разность; и во первых оное можно различать по летам оного полу. Старухи и вдовы весьма редко в уборном платье ходят, а девки носят убору больше; более же всех замужные жены: при том же примечается разность между повседневным и празднишным платьем.

Замужные женщины носят платье различное по местам жительства их: те, которые живут между Вяткою и Камою, також и в Кунгурском уезде, носят платье одинакое от других отменное; а которые жилища свои имеют на запад от Вятки к Волге, в оном по большей части сходствуют с Чувашами; живущие же в Кузмодемьянском дистрикте от Чуваш ни чем не рознятся. Чувашские женщины, сколько мне известно, носят одинакое платье такое же, в каком ходят и Вотячки. [27]

У Черемисок примечания достойнейший есть безмерно высокой головной убор, о котором упоминает и Олеарий. Голову сперва повязывают они двумя повязками, из которые одну завязывают под горлом, а другую с волосами на затылке. Обе бывают украшены набором из серебряных копеек и мелких корольков. Сверх сего накладывается у них бересто на подобие стакана, которое покрывается холстиною, или кожею, и спереди укладывается шелехами, серебреными копейками и висячими корольками, а с зади украшается копейками и шелковою, или нитяною бахрамою. С сего головного убору вниз висит широкой лопость по спине, который так же выкладен бывает копейками и корольками. К сему лопостю прививаются волосы, которые связываются одною из выше помянутых на затылке повязкою. Такой головной убор называется у них шурк. Некоторые привешивают еще раковины; а убогие женки вместо серебряным копеек носят оловянные бляшки, величиною и видом похожие на серебряные копейки. В ушах носят они кольты с висячими корольками. [28]

Те, которые таких высоких шапок не имеют, носят повязки или начолыши, с пришитыми поперег их так же серебряными, копейками, шелехами, корольками мелкими, фарфоровыми штучками, и проч. Помянутою повязкою на затылке завязываются вместе и волосы; а при том висят в низ по спине лопости с таким же набором, что у них все Ошпу называется. На половине головы до затылка, кроме вышепоказанного убора носят они еще повязки холстинные, вышитые разноцветными нитками, а сверх оных повязок почти до затылка покрываются платком и завязывают оной под горлом, и оный вышит таким же образом и называется по их шерпан. В ушах носят они сквозь продетые медные проволоки, не так как кольца, но на подобие полукружия ободом с хороший палец. Я видел такой убор у Черемисских женок в Казани. При празднишном и повседневном уборе носят рубахи из самого толстого холста, которые по подолу так же вышиты, а на вороту против грудей застегиваются большою медною запонкою. На сей запонке у [29] некоторых привешивается широкой ремень, с висячими на нитках большими корольками, длиною на палец, и при том в низу украшен бывает фарфоровыми кусочками. Такие ремни с корольками называются Ширкама. Под рубашкою носят они порты. По рубашке подпоясываются поясом, у которого прививаются заплетенные головные волосы. Между Вяткою и Волгою живущие Черемисские женки носят на поясах так же и крупные разноцветные корольки с привешенными по разным местам круглыми медными бляшками, а при том и с кистями нитяными, которые висят до колена. Сей убор называют они Иленем. Також носят они на поясу по левую сторону нож в ножнах, а при том в продолговатом небольшом мешочке и деньги свои, или нечто по их обыкновению драгоценное, что им беречь хочется. Когда они куда выходят, то сверх своего женского платья надевают еще мужской кафтан, а зимою шубу; обувь же носят по обыкновению Руских крестьян, онучи и лапти. [30]

Чувашские женщины носят головной убор, что надлежит до волосов, повязок и спинного украшения, такой же, какой Черемисские носят другого роду платье. Повязки с лопостями висячими по спине называются у них Тастар и Кошпа. В празднишные дни, или когда сряжаются в гости итти, надевают они с правого плеча на левое особливой ремень, или широкую перевязку из снурков сплетенную, которая спереди и сзади так же, как и повязка, выстрочена бывает, и сей ремень называют они Девет. Рубашки и прочее платье носят такое же, как Черемиски.

У Вотяцких баб в платье разность наипаче есть в том, что некоторые к повязкам берестяным, которые какою нибудь истканью обложены и часто упоминаемыми мелочьми убраны, привешивают над глазами еще корольки; в прочен же все носят на голове от одного уха к другому бересто, какою нибудь истканью покрытое, вышиною в четверть аршина. Сверх сего покрываются платком четвероугольным, которого [31] один конец висит спереди, другой сзади, а прочие два по плечам. Сей платок не только по краям разноцветными нитками выстрочен бывает, но еще и с бахрамою, и издали много походит на старинные фонтанжи Европейских наших женщин. Такой головной убор называется у них Айшон. Удивления достойно, когда случится ночью поздо проезжему к Вотякам заехать; ибо, как их жены пробудившись от сна с печи долой полезут, то они в своем уборе весьма странны покажутся; что мне неоднократко случалось видеть. Они весьма скоро умеют убирать свои головы. Волосы заплетают в косу, которую с косником, убранным копейками и корольками, к поясу, привязывают. На руках многие носят зарукавья корольковые, как Татарки. Рубашки бывают у них такие же, какие у Черемисок и у Чувашек. Сверх оных носят они еще особливое платье, которое с низу до верху прорезано, а рукава по Польскому обыкновению с плеч висячие, в которые рук не вздевают. Вообще говоря, платье Вотяцких баб не такова хорошо, [32] чисто и дорого, как у прочих тамошних народов.

У всех трех вышепоказанных народов девки от баб в платье разнятся тем, что они на головах носят особливой убор, також не смеют надевать Черемиские шурк и ошпу, Чувашские тастар и кошпа, а Вотяцкие аишак; но вместо того носят на головах чепцы, серебряными корейками, или таковыми ж оловянными бляшками укладенные, как то обыкновенно у Черемис и у Вотяков бывает, или покрываются токмо выстрочеными платками, как у Чуваш носят. Женской убор надевают на девок при свадьбах в церемонии. Все вышепомянутые народы больше: синий и красной цвет в платье любят.

IV. О их пропитании, тогах и промыслах.

Все вышепоказанные народы питаются и дома вскормленным скотом и дикими зверьми, рыбами, полевыми и огородными овощами. Они великие охотники до лошадиного мяса, и напротив того по Татарскому обыкновению [33] свиней у себя не держат; однако большая часть из них у Руских в городах свиное мясо есть не отрекаются: напротив того Вотяки кажется, охоту до свиней имеют; ибо их сотники и другие зажиточные люди свиней иногда у себя водят: токмо из Чуваш есть некоторые, которые свиным мясом вовсе брезгуют, и когда им случится у Руских есть, то они наперед опрашивают, нет ли в естве свинины; а для чего не едят, тому никакой причины сказать не знают.

Они все любят кровь всякого скота и зверей, и убивши сцеживают оную весьма бережно; Чуваши ее варят, смешав с жиром и с крупою, в сычуге, или пузыре убитой скотины. Они делают и колбасы, которые на воздухе вялят, и берут оные по большей части с собою в дорогу. Салма или Яшка называется у Чуваш свешенный с салом, или с коровьим маслом. хлеб, в мелкие и продолговатые куски разрезанный, и в воде крепко вареный, которой они едят с кислым молоком. [34]

Они пьют воду, молоко, пиво и мед. Которые зажиточны, те пьют и вино, а паче из Вотяков, которые, как прежде объявлено, сами винокурни имеют. Мущины и бабы нюхают тобак и кладут за губу. Между Чувашами некоторые и курят тобак, токмо весьма редко.

Разве то в прежние лета была правда, что Олеарий написал о Черемисах, якобы они ни сеют, ни жнут, но питаются токмо дичиною и медом, которой в лесах собирают; но ныне производят они и земледельство, так как Чуваши и Вотяки, из которых не так сами, как их жены, пашни пашут, да и во все зимнее время всякую домашнюю работу они же делают. Они имеют у себя огороды, в которых садят капусту, репу огурцы, чеснок, лук, ретьку и прочий овощ, которого они большую часть, яко излишней, в городы на продажу возят.

Хотя они мед собирают в лесах, однако из имеющихся там своих ульев. Скотоводство у них везде в обыкновении. [35] Живущее при реках питаются и рыбою, На промысл звериной ходят они все весьма часто.

Больших зверей ловят по большей части ямами, а мелких сетьми. Черемисы умеют из луков стрелять весьма метко и проворно, а Чуваши из винтовок, которые заряжают пулями величиною меньше горошины, и стреляют наипаче из оных белок, глухих и полевых тетеревов на деревах. Из Вотяков стреляют некоторые на луков, а другие из ружья. Они во всю зиму иного ничего не делают, как токмо за промыслом звериным ходят; ловят же и стреляют дичину в толиком множестве что сами всей съесть не могут, но почти еженедельно в окрестные города для продажи отвозят.

Ремесленных людей у них столько нет, сколько к убранству их платья требуется, и что они на платье употребляют, то покупают у Руских: ножи, ножницы, мелкие фарфоровые куски, шелеги, крупные и мелкие корольки, рульной тобак, красные [36] и синие исткани и прочее, у всех у них весьма похожие товары, и на оные меняют мехи, а паче лисьи черевьи, бельи, волчьи, и сим подобные. В северной стороне на Вятке есть также и соболи, но добротою не таковы, как Сибирские.

На Вятке делаются нарядные чашки точеные, и ежели оные велики и при том тонко и чисто выточены, також и олифою хорошо наведены, продаются не дешево. Помянутая посуда делается из нарослей на березах, которые раждаются на корке помянутых дерев от действия соку с внешней стороны, и от воздуха столь крепки становятся, что оные весьма способно точить можно. Чем больше оные наросли, и чем лучше жилы в оных бывают, тем и чашки делаются больше, лучше, и продаются дороже. Иногда точат помянутые чашки так тонко, что оные прозрачны бывают. Прежде наведения олифою чашки бывают беловаты в просерь, с черноватыми в пробель жилками, от олифы же прочее дерево становится желто, а жилки темноваты в прочернь. При покупке таких [37] чашек надлежит того смотреть, чтоб олифа была хороша и запаху противного от оной не было. Чашки иногда бывают не целые, но складываются из двух штук, и ежели в оные нальется горячая вода, то разваливаются. Впрочем же производить над ними опыт надлежит так: положивши оные в горячую воду, не вынимать до тех пор, пока там разведутся и будут плоски как торелка, а по том, как простудятся, по прежнему опять станут. Равным же образом примечать надлежит, чтоб олифа, которую не всяк хорошо умеет делать, от горячей воды не попортилась, а влитая в чашки вода олифного запаху или вкусу, не приняла (О сем можно читать в Стралемберге, что он под именем кап пишет о помянутой посуде; что же наросль на березах называется кап, то подлинно так, ибо и посуда обыкновенно называется каповыми чашками.; а когда он же Стралембер пишет, будто жилы белы, то неправда. Что же касается до червей, якобы они причиною были наросли, о том я никакого подтверждения получить не мог, хотя сему статься и можно, по тому, что в произвождении естеством таких вещей более еще примеров находится.). [38]

V. О их языках, о художествах и о науках.

Помянутые три народа в языках между собою много разнятся. Черемиской язык имеет некоторое сходство с финским, а по жительству их близ Татар и Руских, есть в нем много Татарских и небольшое число и Руских слов. Чувашской больше сходствует с Татарским языком, а Вотяцкой много с Черемисским, а по большой части с Пермским. Каждый язык разделяется еще на два особливые диалекта или наречия. Черемисы, которые живут по правую сторону Волги и Кузмодемьянска, говорят иным наречием, нежели те, которые жилища свои имеют по левую сторону, так, что одни других в речах и разуметь не могут. Можно бы было думать, что в Черемисском языке разность произошла может быть по близости от Чувашского и Мордовского языков; токмо то не правда, ибо оный язык есть особливое наречие. Чуваши имеющие жительство около Василева, Кузмодемьянска и Чебоксар говорят так же, хотя и не весьма [39] отменно, однако инако, нежели те, которые живут ниже устья, реки Камы, да и между Вотяками, которые живут в верху и в низу по реке Вятке.

В бытность мою в Казани помощию данных мне из тамошней губернской канцелярии толмпчей Черемисского, Чувашского и Вотяцкого языков, как на близости от Казани оными языками говорят, собрал я несколько слов, к которым присовокупил еще звания на Мордовском и Казанских Татар языках, дабы о сходстве сих языков тем подлиннее судить можно было.

О разности второго Чувашского диалекта еще объявляю, что будучи в городе Чебоксар случай имел я собрать несколько слов на оном диалекте, которые смотря по нарочитой разности к словам общего наречия приобщил.

В прочем все помянутые народы пребывают в крайней слепоте своего невежества. У них нет ни писем, ни книг, и ежели кто о том их спросит, то в [40] шутках говорят, что книги у них корова поела. Стралемберг принимая сию пословицу якобы за правду, пишет, что есть у них о том повесть; но как я спрашивал их о том в разные времена не однократно, почитают ли они то за правду? то получил от них в ответ, что хотя у них такая пословица и есть, токмо оная употребляется в шутках.

У всех вышепомянутых народов нет никаких повестей, кроме что которые надлежит до их закона, и один от другого по преданию содержат. Они не стараются ни о каких науках, да и не желают ни мало оными себя поисправить. Трудно сыскать такой народ, который бы не имел какого ни будь годового счисления; но сии народы не знают ни чего, когда год начинается, кроме что лето и зиму считая вместе годом называют. Равным же образом не имеют они никакого понятия о месяцах; однако недели они знают, считая в каждой по семи дней, и каждой день называют собственным именем, что они по большей части от Татар приняли. [41]

Сперва надеялся я получить у сих народов о древних их временах, о их происхождении, о прежних жилищах, о бывших войнах и о прочем некоторое хотя не ясное и с баснословными обстоятельствами соединенное известие, но тщетно. На таковые вопросы они ни малого ответа дать не умеют, а извиняются своею простотою, которая им о таких делах размышлять не позволяет. Все то, что я к приращению Истории и Географии по сказанию их собрать мог, состоит токмо в малом числе названия народов, городов и рек, на разных языках сих народов. Потребного произведения и причин оным званиям, довольных рассуждений о изобретении новых или к подтверждению исторической истинны древних времен, не всегда выведать мне можно было.

Черемисы не называют себя Черемисами, но Мори, которое имя у Стралемберга Море или Мере не право написано, и из того производит он такое рассуждение, что тем о описуемых у Иорнанда страшилищах, мере или море называемых, от [42] которых произошли Гунны, обстоятельнейшее понятие иметь можно. Помянутый же Стралемберг пишет еще о Вотяках, что они себя называют Арр, а землю свою Арима, и по тому рассуждает, что у Плиния упоминаемый народ Арамеи есть то ж, что и Вотяки. Но я сего подтвердить не могу, ибо Вотяки, в которых местах я был, не называют себя Арр; но именем Уд-мурт. Слово Уд по Черемиски именуется Ода и есть имя собственное, а Мурт имя нарицательное, по тому, что Руских называют они на своем языке Дюч-Мурт. Сверх же того земля не называется по их Ма, как у Стралемберга на разных языках в его словаре объявляется, но Музьем, а у Татар уведомился я, что они Вотяков Ар называют.

Чуваши Руских называют Вюрез которое имя от испорченного Татарского произношения Орус или Урус произошло. Иногда они к Татарским словам начинающимся с литер О и У прибавляют букву В, на пример: десять по Татарски он, во Чувашски вонна; огонь по Татарски От, [43] по Чувашски вод; лес по Татарски Урман по Чувашски Вурман, и проч. Черемисы Руских называют Руш, а Татар Сюеш, которое слово на Чувашском языке значит обманщика. Чуваши, которые також Чувашами, а по Мордовски Вьедене называются, свойственное Татарское имя удерживают, и выговаривают оное Татар, а Вотяки называют Татар Бигер, но по чему, то мне не известно. При сем приметил я, что Стралемберг пишет о некотором языческом народе, который будто живет между Ломовым, Тамбовом и Пензою, по его названию именуемый Мохшиане. Но под сим именем должно разуметь Мордву, ибо они сами себя не называют Мордвою, но Макша, а некоторые из них Эрзе. В оных местах иного народа кроме Мордвы не обретается; и то весьма странно, бутто Мохшиане есть особый народ.

В Стралемберговых сочинениях есть еще и другая погрешность, когда он в своем предисловии о городе Казани пишет, что помянутой город Татары, как и [44] Турки, называют Шавие-Болгар, то есть Болгарским главным городом: разве под сим именем надлежит разуметь старинные Болгарские остатки, о которых от меня выше упомянуто; ибо сколько известно, то Татары вышепомянутого звания у себя не имеют. Они все говорят Казань, и сим же именем называют котел, откуда некоторые землеописатели происхождение имени производят. У других народов имя Казань также употребительно, токмо испорченным произношением. Черемисы говорят Озангио, Чуваши Хозанио, а Вотяки Кузон. Есть еще и другие имена городов, которые не прямо выговариваются, на пример, у Черемисов Свие то есть Свияжск, Вюрсум, то есть Уржум, Ипе то есть Уфа, у Чуваш произносится Свия, а прямо Свияжск; Чобашкар, а прямо Чебоксар, Кокшан, а прямо Какшайск; Шозма, а прямо Шезминск, и прочая.

Много несходственными именами называются города, наипаче у Чуваш; на пример Кузмодемьянск они называют Чиклен, Цивилск Сюрбн; Сергиев Сок, по реке [45] Соксе, на которой стоит оный городок; Уфу Улги; город Хлынов называется у них особым именем, а именно Вятка, по которому имени прозвана и вся провинция. Татары и Черемисы называют помянутой город Наукрад и Науград. Река Вятка по вышепоказанным же причинам, также называется разными именами: Вотяки именуют оную Вятка-Кам, Черемисы Науград-Вич, а Татара Науград-Идель. Кам, Вич или Виц и Идель в моем словаре показаны такими словами, которые на вышепомянутых языках значат вообще реку.

И так по вышепоказанным обстоятельствам река Кама называется разными именами. Вотяки называет оную с придачею Буджим-Кам, то есть большою рекою; Черемисы Чолман-Виц, а Татары Чолман-Идель; по чему же так называют, тому причины я выведать не мог; а именем Идель у Татар называется також и Волга, яко знатнейшая в тех местах река, или по употребительному в великой Татарии наречию Алем и Этет, с которым словом Калмыцкое имя Эчиб несколько сходствует. [46]

Из Татарского слова Идель или Аделью Чуваши сделали Адаль, и Волгу по обыкновению живущих по Каме Вотяков называют Асли-Адаль, то есть большою рекою, а напротив того Каму Шорог-Адаль, то есть белою; и сие последнее название взято от того, что вода в Каме светлее, нежели в Волге. Повыше устья речки Казанки, при Которой город Казань стоит, в 40 верстах с западной стороны впала в Волгу небольшая речка, которую Чуваши по вышепоказанной же причине Шорог-Шу, то есть белою речкою; называют. По Руски имянуется оная беловочкою речкою, по которой так же большое село, стоящее при устье оной речки на самом высоком яру того берега по реке Волге с построенными многими дворами в низ по оной же реке, называется Беловолжским селом.

Реку Волгу Черемисы и Чуваши называют совсем отменным именем, ибо у Черемис имянуется оная река Гуль, а у Мордвы Рау, которое, имя с званием у Птоломея Радес за одно почитать надлежит. [47] Кроме вышепоказанных имен и званий, у помянутых народов ни коим образом ничего выведать не можно.

(Понеже в начале сего описания обещал я к собранным словам на языках сих народов присовокупить столько же слов на Пермском и Зырянском языках, которые возвращался из Сибири я собрал; того ради объявлю здесь собранные мною некоторые звания народов, городов и рек на Пермском и Зырянском языках. То именование, которым мы их называем, у них совсем иное. Они называют себя и один другого Коми или и с придачею Коми-Мурм; а Руских Родж или Роч, Вотяков також Вотяк; Вогуличей Вогол, а Самоядь Яранг. Река Кама называется у них Кума, Вычегда Эшва, Вым Емва, город Соль Вычегоцкая Солдор.)

VI. О их естественном законе, и о понятии, которое они имеют о Боге и о Божией твари.

Понятием естественным о Боге и о Божией твари вышеозначенные народы нимало не просвещены и недостаточны. Все члены их закона, без всякого одного [48] народа пред другим изъятия, вкратце состоят в следующем.

Во первых они верят, что есть Бог, который хотя на небе пребывает, токмо на все человеческие дела на земли смотрит. Он им не токмо ниспосылает всякое добро, но еще и отвращает всякое зло, и того ради достойно есть ему покланятися. Второе: верят, что есть диавол, который жилище свое имеет в воде, и делает им всякое зло и оскорбление, и чтоб избавиться от его наветов, причину они имеют так же молиться Богу. Третие: что они Бога грехами своими прогневляют и за то долженствуют ожидать себе наказания, ежели они его не умолят. Четвертое и последнее: что Бог тех, которые его с молением просят, в грехах прощает, и которых любит, всяким изобилием в сем житии награждает.

Кроме вышеписанного они более ни чего не знают, так что и будущей вечной муке и воздаянию быть, ни мало не верят. То, что Олеарий с некоторым Черемисом [49] о сем предмете разговаривал, кажется мне весьма основательно. О сем же предмете говорил и я с Черемисским стариком, и по многих разговорах напоследок получил нарочито разумной следующий ответ: они, яко простые, низкие и грешные люди, почитают себя недостойными к наследованию от высочайшего их Юмы иной жизни; нам же сопричастниками быть оного блаженства не возбраняется по тому, что Бог ведает, что мы во всем пред ними преимущество имеем.

Они вечного ни чего ни надеются, ни боятся. Приносимые ими к Богу Молитвы касаются токмо до временного состояния их самих, их сродников, и их имения; а наказания, которые ниспосылает на них Бог, по их мнению состоят в болезнях, в бесплодии супружества, в недороде плодов, в нещастии скотоводства, в худых удачах на промыслу зверином, в рыбной ловле, и во временной смерти; а наипаче боятся они, чтобы Бог не убил их громом. А понеже по всем вышепоказанным обстоятельствам бедное состояние сего [50] народа и крайняя слепота их невежества довольно явствуют; того ради тамошнее Российское духовенство не упускало с своей стороны старания, языческой сей народ многократно повторенными представлениями и увещаниями склонять к восприятию православного христианского закона; токмо все такие старания и поныне были бесплодны: а которые, и то малое число, из них в разных местах православную веру Греческого исповедания и восприяли, то все таковые большею частию с младенчества в воспитании взросли у Руских. Старики о том совсем не хотят слышать. Ежели нынешние учреждения в Силантовом монастыре Казанский Епархии, где по указу Святейшего Синода для обучения малолетных отроков из оного языческого народа первым основаниям Христианского закона и Российскому языку заведена семинария, во время свое к желаемому концу обратить сей народ не сильны будут, то заподлинно можно сказать, что впредь мало надежды к тому останется.

По сему одному путешествующие взяли повод рассуждать, якобы во обращении [51] начало уже действительно учинено, что все оные три народа большие праздники, которым христианская церковь пред прочини отменно празднует, яко Рождеству Христову, Пасхе и Пятдесятнице, також некоторым образом, а именно упокоением чрез несколько дней от дел своих, празднественно препровождают. Они в городах и спрашивают прилежно, когда оные праздники случаются, и хотя они в счете иногда несколькими днями ошибаются, однако ж обыкновению их то не препятствует ни мало. Стралембергу может быть сие подало повод сказать, что Чуваши несколько о Христе знают: токмо я могу уверить, что то не имеет никакого основания, и что вышепомянутое обыкновение произошло от светского Руских обыкновения. Равным образом и по тому заключать не должно, что живущие близ Казани Черемисы отдают некоторое почтение стоящей на Спаских воротах Казанской крепости в большом кивоте местной иконе нерукотворенного Спасителева образа, которому они приезжая в город свечи ставят; ибо известно есть, что они делают сие опять последуя Руским, и [52] по моему мнению, может быть смотря на величину образа, отдают оному почтение: но Татары им в том весьма смеются; и не без основания можно думать, что Татары по большей части чинят препятствие, что из них столь мало в Християнской закон обращаются. Объявление же Гвагниново, которое и Олеарий в своем сочинении приводит, очень основательно, яко бы некоторые из Черемис держат Магометанской закон, и по рождении вскоре обрезываются: и сие может быть от того произошло, что как Черемисы, так и прочие языческие народы, равно с Магометанами празднуют пятницу яко великой день в неделе, в которой они и никакой работы не отправляют.

В сей день не служат у них никакой службы, и не знают показать причины, для чего они пятницу паче прочих дней в неделе празднуют; и сие кажется мне паки мирское обыкновение, которое вошло к ним от их соседов Татар.

Текст воспроизведен по изданию: Выписка из описания живущих в казанской губернии языческих народов, яко черемис, чуваш и вотяков, с показанием их жительства, политического учреждения и телесных и душевных дарований, какое платье носят, от чего и чем питаются, о их торгах и промыслах, каким языком говорят, о художествах и науках, о естественном и вымышленном их языческом законе, також и о всех употребительных у них обрядах, нравах и обычаях, сочиненного действительным статским советником и академии наук членом Г. Ф. Миллером по возвращении его в 1743 году из камчатской экспедиции // Новые ежемесячные сочинения, Часть LVI, февраль 1791 года. СПб. Императорская академия наук. 1791

© текст - ??. 1791
© сетевая версия - Тhietmar. 2025
© OCR - Иванов А. 2025
© ИАН. 1791

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info