АБУ БАКР МУХАММАД ИБН ДЖА‘ФАР АН-НАРШАХИ
ИСТОРИЯ БУХАРЫ
ТА’РИХ-И БУХАРА
X. ВОСПОМИНАНИЕ [О] БАЗАРЕ МАХ
В Бухаре был базар, который назывался Базар-и Мах 1 Руз 2. Два раза в год по одному дню там проводился базар 3. Каждый раз, когда был базар, [на нем] продавали идолов 4. В течение одного дня торговали больше, чем на пятьдесят тысяч дирхамов 5. [33]
Мухаммад ибн Джа‘фар в [своей] книге сообщает: «Этот базар существовал [еще] в наше время, и я очень удивляюсь, для чего введен этот [обычай]. [Я] спросил у стариков и шайхов Бухары, какой была причина этого [обычая]». [Они] ответили: «Жители Бухары в древности были идолопоклонниками 6, и этот базар вошел в обычай». С того времени на нем все еще продавали идолов. В настоящее время [он] также сохранился.
Абу-л-Хасан Нишабури в книге «Хаза’ин ал-‘улум» сообщает, что в древности в Бухаре был падишах по имени Мах 7. Он приказал устроить этот базар. [Он] приказал плотникам и ваятелям, чтобы [они] из года в год изготавливали идолов, и в назначенный день доставляли [их] на этот базар и продавали, а люди [их] покупали. Все, у кого [идол] потерялся или сломался, или устарел, когда наступал день базара, покупали других [идолов], а старых [идолов] выбрасывали 8.
Там, где сегодня находится мечеть Мах 9, была равнина 10 на берегу реки. [Там] деревьев было так много, что базар был в тени деревьев. Тот падишах приходил на этот базар и садился на трон на этом месте, где сегодня находится мечеть Мах, чтобы поощрять людей к покупке идолов. Каждый человек покупал себе идола и уносил домой. Впоследствии это место стало храмом огня 11. В день базара, когда люди собирались, все входили в храм огня и поклонялись огню 12. Тот храм огня существовал до времени ислама. Когда мусульмане захватили власть 13, построили на том месте мечеть. Сегодня [это одна] из замечательных мечетей Бухары 14.
Комментарии
1. Мах Руз (ماخ روز) - из дальнейшего текста следует, что Мах - это имя доисламского царя Бухары, который был идолопоклонником. Такое же имя носил доисламский марзбан Харата [Dehkhoda, vol. 13, p. 19924].
2. В тексте: руз (روز) - перс., букв. «день» [Dehkhoda, vol. 8, p. 12346-12350]. В тексте Б и Е это слово опущено, так же как в пер. Л; в пер. Ф: [the day of] Makh - «день Маха»; в пер. Р: Мох руз - «Мах руз».
3. Базар-и Max (بازار ماخ) - название рынка в Бухаре, который упоминается также в стихах Рудаки [Dehkhoda, vol. 3, p. 4088] и у ас-Сам‘ани [al-Sam‘ani, f. 499V]. Проведение этого базара, вернее, торговой ярмарки, вероятно, было связано с праздником Махруч, который согдийцы справляли два раза в год - в 12-день месяца Нисандж и в 12-день месяца Бесакандж. Этот праздник был связан с культом божества Луны [Бируни, 1957, с. 254]. Регулярные базары и ярмарки проводились и в других городах и селениях Бухарского Сугда [Бируни, 1957, с. 255], но они не имели ритуального характера, так как на них продавали разные товары. Из них только в Тавависе и Варахше ежегодно проводили ярмарки, которые были связаны с религиозными праздниками. Так, в селении Варахша в конце каждого года проводилась ярмарка, связанная с наступлением нового года - науруза. На ярмарке в селении Тававис продавали дефектные ткани и другие испорченные вещи (см. прим. V, 26), под которыми понимаются бракованные изделия ткацкого производства [Смирнова, 1970, с. 139]. Предполагается также, что эта ярмарка проводилась в течение ущербной фазы луны. Сразу после дня полнолуния (в 15-день), когда луна начинала печальное шествие на убыль, торговцы в знак скорби выставляли на продажу ткани, изъеденные червями [Зуев, 2002, с. 196].
4. В тексте З вместо слова: бут (بت) - «идол» [Dehkhoda, vol. 3, p. 4350-4353] стоит слово: бази-и бачаган (بازي بجكان) - «детская игрушка» [Dehkhoda, vol. 3, p. 4130-4133, 4381-4382, 4384], а в тексте Ж оба слова приводятся вместе, но в дальнейшем речь идет только об идолах.
5. Эта цифра указывает на то, что идолопоклонство (бут-парасти - بت پرستی) [Dehkhoda, vol. 3, p. 4354-4355] было широко распространено среди жителей доисламской Бухары. В ходе археологических раскопок на территории Бухарского оазиса было найдено большое количество терракотовых статуэток, среди которых преобладают изображения женских божеств - богини плодородия Анахиты, богини с высоким головным убором, и богини с венцом, напоминающим башню. Реже встречаются мужские изображения «скифского» типа - скуластого бородатого воина с жесткими суровыми чертами лица. Статуэтки изображали не только людей, но и всадников, которые олицетворяли бога воскресающей и умирающей природы Сийавуша. Большинство лепных статуэток, найденных при раскопках в Бухаре, изображали лошадей, олицетворявших бога солнца Митру, образ которого был популярным в кочевом мире. Встречаются также статуэтки верблюда, который являлся в древности своеобразным символом города Бухары [Адылов, 1983, с. 65-75].
6. Жители Бухары, которые поклонялись идолам, скорее всего, были манихеями, поскольку идолопоклонство было одной из главных отличительных черт манихеизма. У последователей Мани человекоподобные идолы считались воплощением и символом божественных светил - Солнца и Луны, последних станций на пути к Свету-Раю [Бируни, 1963, с. 479]. Первой, письменно засвидетельствованной формой религии в Сугде, в частности, в Бухаре, было именно идолопоклонство. В X в. на главной площади Самарканда стояли деревянные статуи лошадей, верблюдов и других животных [IH, p. 365]. В труде ал-Фахри, посвященном различным религиям говорится, что идолопоклонники (عبدةالاصنام) поклонялись истуканам (وثن), быкам и коровам [ал-Фахри, с. 43]. Соборная мечеть Самарканда домонгольского времени, по некоторым данным, была построена на месте храма идолопоклонников [Кандия, с. 150]. В вакфном документе потомков Исма‘ила ас-Самани упоминается канал Джу-и Бут, т. е. Канал Идола, протекавший в окрестности Бухары [Чехович, 1950, с. 261]. Тюркский каган, возглавлявший коалицию жителей Сугда, Чача и Фарганы, в своем обращении к ‘арабам, отметил, что они поклоняются идолу [at-Tabari, II, p. 1537]. Идолы, которым поклонялись согдийцы, были антропоморфны и имели облик человека [Зуев, 2002, с. 195]. Идолы стояли также в храмах Байканда, Варахши, Самарканда, Уструшаны, Панча и других городов. Когда Кутайба ибн Муслим завоевал город Байканд, он нашел в одном из его храмов идолопоклонников (butxana) серебряного идола (см. ниже, гл. XXIII, 21, 22). Идолы были найдены также среди погребального инвентаря в курганах кочевников и в домашних святилищах в Фаргане [Брыкина, 1987, с. 52-58; Брыкина, 1971, с. 447-449]. Идолами были также древнетюркские каменные изваяния (балбалы), изображавшие людей, и скульптуры, изображавшие предков.
В труде ал-Фахри упоминаются также лунопоклонники (عبدة القمر), признававшие Луну одним из величайших ангелов, устроителем всего дольнего мира. Они представляли Луну в качестве супруги Солнца и поклонялись идолу наподобие Тельца [ал-Фахри, с. 42].
7. Было бы крайне интересно определить личность этого Маха, которого Наршахи называет «царем» (падишах) Бухары и «идолопоклонником», а ас-Сам‘ани - «огнепоклонником» (ал-маджуси) из числа жителей Бухары [al-Sam‘ani, f. 499V]. Возможно, он совмещал в себе обе эти функции, т. е. был верховным правителем и главным священником домусульманского храма. Однако на доисламских монетах, имевших хождение в Бухаре, имя Мах не зафиксировано. Следовательно, можно предполагать, что имя Мах было, скорее всего,не собственным именем, а духовным саном или титулом. Слово Мах производится от согд. m’x - названия месяца, луны и божества Луны [Лурье, 2004, с. 197, 219]. Предполагается, что царь Мах был манихейским священником, а его имя было связано с богом Луны (согд. max, тюрк, aj tängri) [Frye, 1954, p. 120, n. 101] или богом Солнца и Луны (kün aj tängri), олицетворявшим верховное божество манихеев - Мани [Зуев, 2002, с. 196-197]. Нам представляется, что царем Мах мог быть тюркский правитель Бухары Пармуда (Ил-такин, Нили-каган), сын Ил Арслана (Шир-и Кишвар, Сава-шах), внук Тарду-кагана (Кара Чурин Турк). Он правил в Бухаре приблизительно в 590-600 гг., и именно с ним связывается проникновение буддизма в Бухару и строительство двух буддийских храмов в Кашмире. Многие данные указывают на то, что он, так же как и его предки, был манихеем. Имя Мах может быть согдийской калькой тюркского имени Ай-такин, широко распространенного среди тюрков-манихеев. Подробнее об Ил-такине (Пармуда) см. прим. VI, 51. Ниже Наршахи отмечает, что дворец бухар-худатов в Бухаре был построен по схеме созвездия Большая Медведица (см. прим. XII, 23), в чем было усмотрено влияние манихеизма [Беленицкий, 1952, с. 122]. К этому следует добавить, что мавзолей Саманидов в Бухаре, возможно, является точной копией доисламского манихейского храма (см. прим. VI, 57). Таким образом, теперь уже в трех монументальных сооружениях Бухары - храме Маха, дворце бухар-худатов и мавзолее Саманидов, обнаруживается явное влияние манихеизма.
8. Из этих данных следует, что эти идолы не представляли собой нечто сокровенное, а были вроде предметов обихода, которые можно было выбросить, если они износились.
9. Масджид-и Мах (مسجد ماخ) - «мечеть Мах». Ниже в тексте Наршахи эта же мечеть упоминается под названием Масджид-и Магак (مسجد مﻐاك) - «мечеть Магак» (см. прим. XXX, 34). Согласно ‘арабским источникам, мечеть Мах (ماخ) [IH, p. 483] находилась у городских ворот [al-Sam‘ani, f. 499V; Jacut, vol. 4, p. 380], у ал-Истахри - мечеть Мадж (ماج) [al-Istakhri, p. 307]. Мечеть Мах сгорела во время пожара, случившегося в Бухаре в месяце раджаб 325/15 мая - 13 июня 937 г. (см. прим. XXXVII, 34).
10. В тексте: сахра’ (صحراء) - ‘араб., букв. «равнина», «пустынная степь», «пустыня» [Dehkhoda, vol. 10, p. 14869-14870].
11. В тексте: аташ-хане (آتشخانه) - перс., букв. «дом огня», более поздняя форма пехл. слова аташ-каде (ﺁتشكده) [Dehkhoda, vol. 1, p. 69-70].
12. В тексте Б, Д, Ж и З добавлено: «затем они выходили [из храма], покупали идолов и расходились по домам».
Считается, что здесь речь идет о смене религий в Бухаре, когда среди жителей города вместо идолопоклонства (буддизма или манихеизма) распространяется зороастризм [Frye, 1954, p. 117, n. 84; Зуев, 2002, с. 196, 198]. Однако в тексте Наршахи не говорится о какой-либо смене веры. Согласно тексту, в начале был только базар, на котором продавали идолов, а царь Мах сидел на своем троне в тени деревьев, чтобы поощрять торги. Затем на том месте, где стоял трон царя Маха, был построен храм огня, но при этом торговля идолами продолжалась. В день базара люди входили в храм Маха и поклонялись огню, а затем покупали идолы. Из этих данных следует, что в доисламское время жители Бухары поклонялись одновременно и идолам, и огню, а название Мах прилагалось как к базару идолов, так и к храму огня.
Почитание огня, как известно, было распространено с древнейших времен у многих народов мира. В Иране и Средней Азии культ огня имел очень древние корни, на основе которых происходило формирование собственно иранского зороастризма. Имеющиеся данные позволяют предполагать, что в Средней Азии поклонение огню было также одним из атрибутов буддийских религиозных обрядов. В эпоху раннего средневековья на юге Средней Азии, в частности, в Балхе, имело место сосуществование двух различных культур - буддийской и зороастрийской. Здесь одинаково почитались и Будда, и Ахура-Мазда [Бартольд, 1971, с. 470]. На изображениях кушано-сасанидских монет Тухаристана (IV в.) представлены как буддийские боги Шива и Митра, так и Ахура Мазда [Луконин, 1967, с. 26]. Несмотря на политику преследования инаковерующих, в частности буддизма и брахманизма, проводившуюся Сасанидами, памятники сасанидского времени фиксируют почитание Будды и в восточных областях Ирана в IV в. [Луконин, 1969, с. 43].
В храме Сурх-Котал, недалеко от Баглана, основанном в I-II в. н.э. кушанским правителем Канишкой, был раскопан алтарь, что свидетельствует о том, что здесь поклонялись огню [Schlumberger, p. 13]. Алтари были найдены и в других буддийских культовых сооружениях, из чего следует, что культ огня мог быть приспособлен кушанами и для целей буддийского ритуала [Ставиский, 1977, с. 196]. В буддийском культовом центре Кара-тепа (I-II вв. н.э.) в Термезе найдены сюжетные росписи с изображениями «Огненного Будды» (Будда-Зороастр), т. е. Будды в обрамлении языков пламени, которые позже получили широкое распространение в Тухаристане и Центральной Азии [Ставиский, 1987, с. 105; Ставиский, 1983, с. 82]. На монетах кушанских правителей Канишки и Хувишки встречается изображение мужского божества с 4 руками по имени Фарро, что означает «огонь» [Тревер, 1958, с. 142]. Изображения алтарей имеются и в буддийских росписях Восточного Туркистана. Возжигание огня при определенных церемониях было характерно для многих религий, поэтому появление алтарей в буддийских росписях неудивительно [Шкода, 1985, с. 87].
В средневековых источниках приводятся весьма противоречивые сведения о характере культа в доисламском храме Наубахар в Балхе. Согласно одним источникам, этот храм был посвящен культу огня [Бируни, 1963, с. 66-67; ал-Балхи, с. 20, 37], а другим - он был буддийским монастырем [IF, p. 323-324]. По данным некоторых источников, в храм Наубахар приходили поклоняться и тюрки, и персы [XT, т. 2, с. 137]. Внутри храма были поставлены идолы, привезенные сюда из Хиндустана, Синда и различных областей Тухаристана. Каждый год весной на 6-день празднования науруза в Балх приезжали многочисленные паломники из всего Тухаристана, а также из Туркистана, Хиндустана, Синда, Ирана и Шама. Праздничные обряды в окрестностях храма Наубахар продолжались в течение 7 дней [Ахмедов, 1982, с. 17].
Исходя из вышеизложенных данных, нам представляется, что храм Наубахар не был местом господства исключительно буддийских или зороастрийских канонов. Во-первых, сюда ежегодно приходили поклоняться паломники не только из Индии, Синда, Тухаристана и Туркистана, где был распространен буддизм, но и из Ирана и Шама, т. е. Сирии (или Византии), где очагов буддизма никогда не было. Во-вторых, праздничные обряды в храме проводились весной во время празднования науруза - священного праздника зороастрийцев. С другой стороны, приходившие сюда поклоняться паломники из Ирана и Византии не могли быть зороастрийцами, так как внутри храма были поставлены идолы, привезенные из Индии, Синда и различных областей Тухаристана, что противоречит канонам зороастризма и христианства.
В этой связи представляют интерес данные некоторых источников, согласно которым, удельные цари (мулук ат-тава’иф) Балха не были зороастрийцами, а исповедовали религию сабиев и почитали солнце, луну, огонь и семь звезд [al-Ja‘kubi, 1883, vol, 1, p. 179], а храм Наубахар был посвящен культу луны [Macoudi, vol. 5, p. 6-7]. Известно, что в ‘арабских источниках сабиями называли, главным образом, последователей манихеизма. Из этих данных следует, что в эпоху раннего средневековья в храме Наубахар поклонялись не столько Будде, сколько богу Луны (aj tängri) или богу Солнца и Луны (kün aj tängri), т. е. верховному божеству манихеев - Мани или Мани-Будде [ВТ, с. 526; Зуев, 2002, с. 194, 197], воплощавшем в себе Будду, Зороастра и Иисуса Христа, верховных апостолов трех мировых религий - буддизма, зороастризма и христианства. Поэтому сюда приезжали поклоняться представители манихейских общин, разбросанных в разных странах от Византии до Китая.
Нам представляется, что схожая ситуация в эпоху раннего средневековья была и в Бухаре, жители которой были манихеями. Поэтому они поклонялись одновременно и идолам, и огню, и почитали бога Луны (Мах).
13. В тексте: кувват гирифтанд (قوت گرفتند) - перс.-‘араб., букв. «захватили силу», т. е. власть [Dehkhoda, vol. 11, p. 17787]. В пер. Л: «усилившись»; в пер. Ф: seized power - «захватили власть»; в пер. Р: қувватланиб кетгачч - «усилившись».
14. По данным ас-Сам‘ани, Мах жил в Бухаре и был огнепоклонником (ал-маджуси - المجوسي). Он принял ислам и превратил свой дом в мечеть, которая была известна еще в XII в. и находилась около городских ворот [al-Sam‘ani, f. 499V; Jacut, vol. 4, p. 380]. В X в. эта мечеть упоминается как мечеть Мадж(ماج) [al-Istakhri, p. 307] или Мах (ماخ) [IH, p. 483]. Из этих данных следует, что Мах был царем Бухары и поклонялся идолам. Впоследствии жители Бухары превратили его дворец в храм огня, который назывался его именем. После завоевания Бухары ‘арабами на месте этого храма была построена мусульманская мечеть, которая в X-XII вв. называлась «мечетью Маха». Эта мечеть сгорела во время большого пожара, произошедшего в Бухаре в месяце раджаб 325/мае 937 г. (см. прим. XXXVII, 34). Далее в тексте Наршахи упоминается мечеть Магак (ماخك) в Бухаре (см. прим. XXX, 34), а также замок Махак (مﻐاك), который в исламское время был превращен в монетный двор (см. прим. XXI, 28). Мечеть Маха или Магак (замок Махака) отождествляется с более поздней мечетью Магак-и Аттари, сохранившейся до нашего времени. По археологическим данным, она была построена в XII в. на месте более древней мечети, сгоревшей в X в., которая в свою очередь, была возведена на остатках еще более раннего доисламского культового здания [Шишкин, 1948, с. 20-21]. В поздней Бухаре была еще одна мечеть с названием Магак-и Курпа, которая находилась в районе Курпа-базара [Сухарева, 1958, с. 18]. Подробнее о термине ал-маджус см.: Morony, 1986, p. 1110-1121; Dehkhoda, vol. 13, p. 20335-20336.