ЗАМЕТКИ ВОЕННОГО ТУРИСТА

(Окончание ¹)

Из турецких войск в Адрианополе в настоящее время расквартированы: вся 10-я дивизия (IV-го корпуса), состоящая: из 3-х пехотных полков, 1 стрелкового батальона и 1 полка полевой артиллерии и, кроме того, две кавалерийские бригады (4-я и 5-я), входящие в состав IV корпуса.

О своем впечатлении относительно состояния турецких войск, их настроения, качества и быта скажу несколько позднее, при описании Константинополя и его военных достопримечательностей, а пока, чтобы закончить описание соседних со столицей турецких провинций и познакомиться с Багдадской железной дорогой в Малой Азии, опишу поездку в Никомидию (по-турецки Измид или Искимид).

Первоначальное мое желание и предположение были – поехать в глубь Малой Азии по крайней мере до Ангоры, но, вследствие недостатка времени и неудобного расписания поездов, пришлось ограничиться поездкой только до Измида, находящегося в 110 верстах от Константинополя. [84]

Вокзал Багдадской железной дороги находится на Скутарийском (азиатском) берегу в предместье Хайдар-паша. Чтобы попасть в последнее, вы садитесь на пароход, который пристает к Каракейскому (первому) мосту, соединяющему Галату со Стамбулом. Пароходы эти в летнее время ходят через каждые два часа к Принцевым островам на Мраморном море и по дороге заходят в предместье Хайдар-паша.

Предместье это находится в Малой Азии, ниже Скутари, в том месте, где Босфор соединяется с Мраморным морем. За искусственным молом сделана небольшая, но хорошая и удобная для приставания пароходов каменная пристань, а сейчас же рядом с ней – великолепное новое здание Багдадского вокзала.

Само собою разумеется, что прокатиться до Никомидии (впредь так я буду называть Измид) имеет смысл только днем, когда можно любоваться красивыми берегами Мраморного моря, им самим и его природой.

Дорога до Никомидии, идущая по самому берегу Мраморного моря, чрезвычайно живописна. С одной её стороны невысокие, почти с отвесными скатами горы покрыты роскошною растительностью, а внизу, с другой стороны, берега Мраморного моря прячутся, пробираясь, то между нависшими кустами дикого винограда и роз, то по красивым зеленеющим лужайкам. Дорога идет зигзагами, то приближаясь, то удаляясь от моря.

Верст за 10 не доезжая до Никомидии, дорога, вдруг, поднимается по чрезвычайно (для железной дороги) крутому склону и, когда мы достигли вершины его, то перед нашим взором открылась чудная картина бесконечной дали всего волнующегося Мраморного моря, на берегу которого обрисовался древний город Никомидия с остатками разрушенной крепостной ограды и бастионов.

В Никомидию мы приехали в 1-м часу дня и весь день до вечера посвятили осмотру города и его ближайших окрестностей. Никомидия расположена на невысоком берегу длинного восточного залива Мраморного моря, между двух долин, расположенных совершенно симметрично относительно города. К северу и к югу от устья этих долин идут местами низкие, а местами скалистые берега моря; верстах же в восьми к востоку течет на север к Черному морю многоводная река Сакария, от правого берега которой начинаются высокие массивы Анатолийских гор.

Мы прежде всего спустились к Мраморному морю, чтобы полюбоваться его берегами: недалеко от железнодорожной станции [85] находится пристань для причаливания небольших торговых судов и рыбачьих шхун, а по обеим сторонам пристани стоит на якорях несколько десятков рыбачьих яликов.

Рыболовство по азиатскому берегу Мраморного моря производится в колоссальных размерах; проезжая по берегу то и дело видишь расставленные у берегов каики, салы, сети, вышки, снасти и другие рыболовные принадлежности и сооружения.

Как нам рассказывали рыбаки (собственно не нам, а нашему гиду, греческому монаху) лучшая ловля рыбы здесь бывает при сильном северном и западном ветре, который гонит сюда мелкую рыбу, а за ней следуют большие хищные рыбы. Вследствие этого, каики рыбаков имеют большие размеры и так приспособлены, что не боятся даже большого волнения, как по их размерам и форме, так и потому, что с кормы и носа они загнуты кверху и покрыты палубой; открытым остается только пространство, занимаемое гребцами и сетями.

Рыболовство здесь, так же как и в Босфоре, производится четырьмя следующими способами, зависящими от свойств рыбы, периода её ловли и рода сетей: 1) Аламана, или ловля большими рыболовными артелями, 2) Рыб, или ловля всякой рыбы закидыванием сетей от берега и притягиванием другого (неподвижного) конца к берегу же, 3) Балыкаеры, или ловля исключительно меч-рыбы и 4) Дальян, или ловля мелкой рыбы тонкими неподвижными сетями, которые прикрепляются к столбам, вбитым в дно. Вся почти здешняя рыба увозится в Константинополь и только небольшая часть её потребляется на месте.

С пристани мы наняли извозчика и отправились осматривать окрестности города.

Вся местность вокруг Никомидии покрыта садами, а дальше, вглубь полуострова – кустарниками и лесом, в котором водится много диких коз, грациозно разгуливающих по скалистым и обрывистым горам.

В глубоких горных долинах Малоазийского полуострова растительность достигает громадных размеров. Здесь встречаются целые деревья титанов и роз, причудливо переплетающихся с диким виноградом и гигантским плющом, и целые леса маслин. В окрестных садах растет много шелковицы. Для разведения шелковичного червя, на окраине города существует несколько заводов; к сожалению, нам не удалось посмотреть шелковичное производство: малокультурные хозяева заводов [86] боятся, что европейцы сглазят успех их промысла и никого не пускают во внутрь.

Верстах в четырех от самого города Никомидии находится весьма интересное с религиозной и церковно-археологической стороны место – это старинная греческая церковь с пещерами и катакомбами, в которых скрывались древние христиане и где они хоронили своих усопших единоверцев. В одном из пещерных храмов находится гроб с неугасимыми лампадами, в котором был похоронен высокочтимый христианами всех стран святой врачеватель Пантелеймон, а около храма – место, где он был замучен. Раньше здесь наверное был монастырь, впоследствии упраздненный, так как вокруг главной церкви большое кладбище и жилые помещения, в которых в настоящее время помещаются приезжающие сюда паломники. Церковь и приделы в сильном запущении; на всё требуется много средств для поддержания должного благолепия, приличествующего святому месту. Единственный настоятель церкви, старый греческий монах, отец Назарий, тоже бедствует и жалуется на недостаток в средствах: христианского населения в округе очень мало, а приезжающие паломники большею частью народ простой, бедный. Даже место, где был замучен св. Пантелеймон, у большого развесистого дуба, только недавно украсилось решеткой с небольшим памятником-часовней.

В откапываемых археологами-любителями пещерах находят много человеческих костей; видны следы христианского погребения. Предполагают, что здесь хоронились христиане, гонимые и убиваемые турками-сельджуками, особенно при Арслане, Тогруле и Мелик-шахе (в XI веке), когда владычество турок было наиболее тяжело для христиан: сельджуки убивали священников, епископов, разоряли храмы, отнимали детей у христиан и воспитывали их в мусульманстве.

Отсюда по дороге в Никомидию (в город) интересно осмотреть небольшой (одноэтажный) старинный дворец (сарай), где имели временное местопребывание османы Урхан и Аладин и недалеко от дворца падишахские гробницы. Осмотревши окрестности, мы возвратились в Никомидию, чтобы посвятить оставшееся до отхода обратного поезда время осмотру города.

Никомидия основана еще до начала христианской эры и потому носит на себе отпечаток чего-то очень древнего и обветшалого: дома каменные, крытые черепицей, с маленькими окнами, нередко с железными решетками; улицы узкие, выложенные камнем и [87] грязные. Жителей в городе около 4-х тысяч душ обоего пола, которые занимаются, главным образом, разведением шелковицы, садоводством, рыболовством и выжиганием древесного угля, который в большом количестве отправляют в Константинополь; жители окрестностей Никомидии занимаются, кроме того, разведением овец и ангорских коз.

Как морская гавань, Никомидия не имеет никакого значения и может вместить не более 15-ти мелких морских судов; этим и объясняется ничтожность морской торговли этого города. Вследствие мелководья и открытой гавани, большие морские суда не могут подойти ближе как на 1 версту от берега, вследствие чего десант или посадка войск на суда могут быть производимы только при помощи лодок.

Войск в Никомидии, кроме местных команд, никаких нет; неподалеку же от города в военном отношении интересна большая фабрика ружейных стволов, находящаяся в селении Хен-деке (верстах в 6-ти от Никомидии).

Описавши, насколько мог и как умел, окрестности турецкой столицы и соседнія с ней провинціи, где мне пришлось побывать, возвращаюсь к самому Константинополю.

Подробно описывать Константинополь после всего того, что было уже написано в течение веков об этом удивительном городе, было бы неблагодарным занятием и не под силу моему слабому перу. Да и по правде сказать, описать Константинополь трудно; его нужно видеть, чтобы составить себе правильное понятие об его внешности и внутреннем содержании. А потому я ограничусь лишь теми мимолетными впечатлениями, которые мне пришлось испытать во время моего десятидневного пребывания в столице турецкой монархии.

Босфором и Золотым Рогом Константинополь делится на три неравные части: на северном берегу Золотого Рога – Галата и Пера, на южном – Стамбул, а на азиатском берегу Босфора – Скутари.

Между тем, как Галата походит на чисто азиатский город, напоминающий восточные базары и караван-сараи, с грязными узкими улицами и переулками, с домами азиатской архитектуры, окруженными высокими стенами, с маленькими, забранными железными или деревянными решетками окнами, которые на ночь [88] наглухо запираются ставнями, – по соседству с ней расположенная Пера населена преимущественно европейцами и по своему внешнему виду напоминает хорошие итальянские города с неровными и извилистыми улицами. В Пере вы на каждом шагу встречаете построенные в европейском стиле здания гостиниц, театров, ресторанов, кондитерских, изящных магазинов, школ, больниц и церквей. Здесь же на горе, откуда открываются прекрасные виды на город и море, построены роскошные дворцы русского, английского, французского, итальянского и австрийского посольств, здание муниципалитета и артиллерийские казармы.

Стамбул – наиболее старинная часть города, построенная еще Константином Великим; в нем заключаются все здания, наиболее примечательные в историческом отношении: сераль или старый султанский дворец, построенный на месте древнего акрополя греческой колонии Византии; высокая порта или дворец, в котором помещаются министерства; сераскериат или дом военного министерства; безестан или восточный рынок, а также многие изящные мечети: Айя-София (бывший греческий храм св. Софии), Сулеймание, Ахмедие и друг.

В военном отношении здесь интересна бывшая мечеть Ирины (Mosquee de S-te Irene), в которой в настоящее время помещается военно-исторический музей. Это розового цвета большое каменное здание, с широкими, но невысокими круглыми куполами и четырьмя минаретами; вход туда общедоступен; за вход берут с каждого только по 2 пиастра (ок. 15 коп.), а с нашего проводника не взяли даже ничего, узнавши, что он привел русских офицеров.

Отдавши при входе сторожу палку или зонтик, вы, пройдя темный коридор, попадаете в главный зал (бывшее главное помещение храма) с красивыми сводами, поддерживаемыми с боков колоннами. У входа в зал вы, к своему неприятному удивлению, видите несколько наших бронзовых пушек, по всей вероятности взятых турками у нас в последнюю турецкую войну, а также много русских сабель, ружей, барабанов, ранцев и проч., поставленных, очевидно с намерением, на самом видном месте.

В главном зале много интересного старинного оружия разных государств и эпох, начиная чуть ли не с XIII века; особенно много оружия янычар; в правильные ряды расставлены орудия, знамена, флаги и бунчуки; в углах и по стенам изящные [89] арки и витрины со старинными медалями, орденами, звездами, всевозможными значками, принадлежностями военного туалета и доспехов, пистолетами, моделями орудий и судов, военными музыкальными инструментами, зрительными трубами, кремневыми и другими ружьями и револьверами, снарядами и пулями, саперными принадлежностями, щитами, панцирями, пищалями, ятаганами, кортиками, шпагами, тесаками и саблями; в стойках помещены разные пики, стрелы, кольчуги, большие тяжелые ружья и проч.; на столах расставлены морские и артиллерийские приборы, разный инструмент и вообще чего, чего только там пет. Очевидно всё, что только относилось до военного быта, всё неслось сюда вместо арсеналов; одни и те же предметы старого вооружения и снаряжения попадаются в нескольких стах экземпляров. Из исторических редкостей особенно интересны наручни Тамерлана и сабля Магомета II. Очень красив потолок музея (бывшего храма), декорированный всевозможными знаменами, флагами и значками; на стенах размещено много интересных картин (много русских), планов, таблиц, портретов, видов городов и гаваней (в середине левой стены, считая от входа, висит большая хорошая карта нашего Севастополя с его бухтами и старыми батареями), много картин сражений с объяснениями (есть хорошие, но есть и лубочные). Наверху кругом главной залы имеются хоры; на них стоит несколько сот манекенов с разными формами одежд, как своего, так и иностранных государств. Особенно много места занимают манекены с русскими формами, преимущественно казачьими и тех частей, которые принимали участие в войнах 1854–55 и 1877–78 годов.

Жаль, что все предметы музея помещены бессистемно и без хронологического порядка; не имеется даже никакого каталога, при помощи которого можно было бы хоть мало-мальски разобраться в них. Как нам сообщили, только в последнее время, когда младо-турецким комитетом было обращено особенное внимание на устройство армии и на приведение в должный вид всего того, что могло бы украсить историю когда-то могущественнейшего государства, стали приводить в порядок и военный музей; так, например, в настоящее время уже реставрируют боковые приделы; в этих приделах будут находиться орудийные залы, образуемые из орудий, снарядных и зарядных ящиков, военных повозок и разного калибра бомб, ядер и гранат, находящихся пока на орудийном дворе, примыкающем к зданию музея. [90]

Много еще надо поработать военным турецким археологам и военным историкам над приведением ирининского музея в должный порядок, а пока его с нашим артиллерийским музеем (что в кронверке Петропавловской крепости) и сравнить нельзя, настолько он ему уступает и в порядке и в количестве коллекций; вот впечатление, которое я вынес от обозрения музея.

Кроме музея св. Ирины, в военном отношении еще интересен большой арсенал Топ-хане с пушечным заводом и техническими артиллерийскими заведениями; он находится рядом с Галатой, но уже на берегу Босфора. Далее к северу, вдоль берега Босфора, тянутся населенные турками предместья Фундуклю и Бешикташ, с султанскими дворцами Дольма-Бахче, Чараган и Ильдиз-Киоск. К западу от Галаты, на берегу Золотого Рога, бедные предместья Кассим-паша и Терс-хане, с главным адмиралтейством турецкого флота.

На азиатском берегу находится отдельный квартал Скутари (древний Хризополис) с предместьями по берегу Мраморного моря: Хайдар-паша с вокзалом Багдадской ж. д. и Кадыкиой (древний Халкедон). В Скутари среди других зданий выделяется своею величиной здание военно-медицинской академии.

Золотой Рог и Босфор, как я уже писал, отличаются у Константинополя своею глубиной. Первый – естественная внутренняя гавань, в которой глубокосидящие суда могут приставать прямо к набережным.

Через Золотой Рог ведут три плавучих моста: два между Стамбулом и Галатой, и третий – между предместьями. Внешний и средний мосты ограничивают коммерческую гавань, а к западу от последнего – военный порт, на который выходят адмиралтейство и верфи. Сообщение со Скутари поддерживается только при помощи пароходов.

По своему происхождению, население Константинополя весьма разнородно, причем различные национальности живут в отдельных кварталах и участках, не смешиваясь между собою.

Промышленность Константинополя развита довольно слабо: кроме казенных заводов военного и морского ведомств, в нем находится несколько шелковичных заводов, больших паровых мельниц, чугунно- и меднолитейных фабрик. Выгодное географическое положение в проливе, соединяющем Черное море с Средиземным, и притом в таком месте, где берега Малой Азии, подходят ближе всего к Европе, делают Константинополь важнейшим [91] коммерческим центром Турции и торговым посредником Западной Европы с Востоком.

Учебных заведений в Константинополе считается недостаточно; большая часть из них – духовно-мусульманские школы; из высших учебных заведений: университет, школы для инженеров путей сообщения, гражданских и судебных чиновников; из военных – высшие школы: генерального штаба, военно-инженерная и артиллерийская, военно-медицинская и военно-морское училище на острове Халки, из группы Принцевых островов на Мраморном море; кроме того, существует несколько военных училищ, для подготовки строевых офицеров армии.

С военной точки зрения Константинополь представляет звено, связывающее европейскую и азиатскую части Турции. Поэтому, служа оплотом турецких владений в Европе, он образует как бы тет-де-пон для массы турецкого народа в Малой Азии. Для России и славянского мира Константинополь является 1-ю преградой на торговом пути к Средиземному морю. По состоянию нынешних укреплений, Константинополь не отвечает требованиям, предъявляемым современному укрепленному лагерю, хотя, по местным условиям, он может быть обращен в обширный плацдарм.

Босфор, прорезая перешеек, соединявший в предыдущие геологические эпохи оба континента, делит его на 2 полуострова: Византийский (европейский) и Вифинийский (азиатский). На первом из них в русско-турецкую войну 1877–78 гг. был создан укрепленный лагерь, обороняемый чаталджийскою линией отдельных сомкнутых укреплений, построенных между селениями Деркос и Буюк-Чекмедже. Эти укрепления были насыпаны из земли и снабжены деревянными блиндажами (о береговых батареях, преграждающих флоту доступ из Черного моря, было сказано мною выше, при описании Босфора).

В виду важного значения Константинополя для империи, в нем постоянно расположен корпус войск (гвардейский, или первый), состоящий из 1, 2 и 3-й пехотных дивизий, 3-х полков полевой артиллерии, одного полка стрелков, одной кавалерийской бригады, двух дивизионов горной артиллерии и некоторых вспомогательных частей войск специального назначения.

Константинопольские войска мне удалось хорошо видеть на селямлике (торжественная церемония проезда султана из дворца в мечеть на молитву, бывающая каждую пятницу), а с кавалерией [92] и артиллерией подробно ознакомился, присутствуя у них на строевых занятиях.

Впечатление о турецких войсках, по крайней мере по наружному их виду, у меня осталось вполне удовлетворительное. Втянутость в работу, быстрота шага, терпеливость и выносливость турецкого солдата известны всем. Говорят, что революция много двинула вперед турецкую армию по пути усовершенствования. В Константинополе и поныне еще очень заняты вопросами военного характера, что объясняется сильным желанием укрепить могущество Турции, в целях сделать ее более независимой при возникновении различных осложнений, которых правительство её ранее так опасалось, проявляя излишнюю уступчивость.

Благодаря деятельности и энергии военного министра Махмуда-Шефкет-паши и близости султана Магомета II к интересам армии, Турция, за последние 2–3 года, показала изумительную жизнеспособность. Она перенесла боснийский и критский кризисы, мятежи в Албании, Йемене и Курдистане. Армия более пли менее уже стала на высоту своего положения, и, пройди еще немного времени, Турция, соорудивши приличный флот, могла бы защитить от итальянцев Триполи с моря; тогда нам не пришлось бы читать в газетах об её поражениях на африканском театре военных действий.

На селямлике, благодаря одному паше (забыл фамилию), мне удалось подробно осмотреть присутствовавшие на нем войска. Паша этот раньше служил на южном Кавказе недалеко от нашей границы в Эрзеруме и Баязете, имеет родного брата, служащего в Одессе, и сам говорит хорошо по-русски. Узнав, что мы русские офицеры, он сам подошел к нам познакомиться, поставил нас на лучшем месте рядом с посольствами и объяснял церемонию селямлика, называя и показывая интересующие нас войска и лица.

Войска имели вид бодрый; выправка же немного слаба. Офицеры подтянуты, хорошо и красиво обмундированы. Приятное впечатление производит однообразие цвета серых летних мундиров у офицеров, чего нет у нас, где, как известно, даже в одном и том же полку цвета кителей всевозможных оттенков. Форма одежды вообще напоминает германскую, да и всё обучение войск ведется на германский образец.

Офицеры всех родов войск носят очень удобную и изящную небольшую саблю, как эмблему власти; невольно хочется [93] пожелать иметь таковую и у нас. Турецкая пехота в настоящее время почти уже вся снабжена скорострельной винтовкой современного образца, не уступающей винтовке других европейских армий.

Обмундирование турецких войск, хотя и сейчас еще оставляет желать многого (особенно у пехоты), тем не менее встречавшиеся раньше довольно часто нижние чины в рваном обмундировании, скорее похожие на нищих или арестантов (летом в рваных серых мундирах без погон и в серых штанах), теперь стали попадаться значительно реже. Кожаные сапоги с голенищами имеются только в кавалерии и артиллерии; в пехоте же как офицеры, так и нижние чины, носят легкие геты, или одни головки без голенищ, которые заменяются суконными бинтами. Правда, пожалуй для пехоты, в сухое время, лучше этой обуви и не придумаешь.

Кавалерия в Турции – самый почетный род войск. Солдаты хорошо обмундированы и вооружены; конский состав у нижних чинов вполне удовлетворителен; офицеры же все на очень красивых и изящных, небольшого роста, лошадях арабской крови. Лучшей конницей считается легкая кавалерия «Гамидие», формирующаяся из курдских племен – природных наездников.

Полевая артиллерия существует разных видов: гаубичная, легкая, конная и горная. Меня, как полевого артиллериста, интересовал, конечно, больше других свой род войск, почему я познакомился с ним подробнее, присутствуя на строевых занятиях.

Высшие должности в турецкой артиллерии следующие по порядку: генерал-инспектор артиллерии инспекции, инспектор артиллерии корпуса, командир артиллерийского полка (или дивизиона в конной и горной артиллерии) и командир батареи (последний в чине майора). В настоящее время в Турции идет спешное перевооружение всей артиллерии новой материальной частью. Новые гаубицы и пушки снабжены дальномерами; все они щитовые и скорострельные, изготовленные на заводе Крезо во Франции. Щитовые также и задние хода зарядных ящиков, в которых щитами служат откидываемые вниз задние дверцы ящиков. Задние хода в порядке для боя ставятся рядом с орудием.

Уставы орудийного и батарейного учения скопированы с германских.

Полевые орудия запрягаются также, как и у нас, тремя парами лошадей, а горные (системы Круппа) возят четыре мула: [94] один мул везет лобовую часть лафета со щитом, другой – люльку, третий – хоботовую часть лафета, колеса и дышло и четвертый – тело орудия. Материальная часть артиллерии выкрашена, также как и у нас, в серо-зеленый цвет.

Офицеры-артиллеристы, насколько мне приходилось наблюдать, все очень вежливы и хорошо образованы, многие говорят и по-французски и по-немецки; среди них офицеров «алайли», т. е. произведенных в офицерский чин из сверхсрочных унтер-офицеров (окончивших полковые или подготовительные унтер-офицерские школы) – почти не встречается.

Форма одежды у артиллеристов проста и изящна: у офицеров зимой темно-синий, а летом защитного цвета, мундир с жгутовыми погонами по образцу немецких и черным бархатным воротником (у летнего – воротник отложной), брюки с нешироким красным лампасом, шпоры и легкая сабля; шапка барашковая, круглая и высокая, на подобие парадной шапки нашей пограничной стражи, только серо-коричневого цвета. Чины узнаются по плечевым жгутам и звездочкам на них.

В Константинополе обращает на себя внимание большое количество жандармов и полиции; положительное их качество – умение почти всех, не исключая и нижних чинов, говорить на каком-нибудь европейском языке (большинство – на французском); это очень удобно для туристов, которым весьма часто приходится к ним прибегать за различными справками.

Константинополь также служит главной стоянкой турецкого военного флота. С турецким флотом я знаком сравнительно мало; впрочем видел часть его на Мраморном море (у острова Халки) и часть в конце Золотого Рога у адмиралтейства. Корабли устарелого типа и содержатся плохо. Лучшими из них считаются «Месудие», «Меджидие», «Бранденбург» и «Курфюрст Вильгельм» (последние два в прошлом году куплены в Германии), они же обладают и наиболее сильной артиллерией.

Комментарии

1. См. № 7 «Воен. Сборн.». 1912 г.

Текст воспроизведен по изданию: Записки военного туриста // Военный сборник, № 8. 1912

© текст - Мельницкий Н. 1912
© сетевая версия - Thietmar. 2023
© OCR - Бабичев М. 2023
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Военный сборник. 1912

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info