ЧЕРНОМОРЦЫ ЗА БУГОМ. ¹

(Исторический очерк.)

I.

(1775-1786).

В 1775 году императрица Екатерина II уничтожила Запорожскую Сечь ². Предшествовавшие этому событию обстоятельства не входят в программу моих исследований, и потому замечу только, что, с падением Сечи, запорожцы, волей-неволей, [146] должны были навек проститься с своей разгульной свободой ³.

С этого времени запорожское войско сошло с политической арены: казаки лишились войсковых своих заслуг; войсковая казна была отобрана ⁴; куренные селения и земли Запорожья причислены: лежавшие по левую сторону Днепра к Азовской, а по правую к Новороссийской губерниям, находившимся под управлением князя Потемкина-Таврического ⁵.

Многие запорожские земли были розданы помещикам, и самые запорожские поселяне, сначала поступившие на оброк, впоследствии были закрепощены помещиками на землях и надолго оставались в тяжком крепостном рабстве ⁶.

Знаменитая Сечь Запорожья навсегда схоронила свою славу на берегах Днепра; угас воинский дух казаков, и даже имя запорожского войска державною волею навеки предано забвению. Казалось, все было потеряно для сечевых казаков.... Но над ними сбылась русская пословица: «нет худа без добра». Дух единства и братской любви уничтоженного Запорожья не умер; казаки видели надежду на свое возрождение в благоразумных предприятиях своих старшин, заслуживших своею полезною службою русскому престолу и милость монархини, и особенное благоволение истинно-русского вельможи князя Потемкина-Таврического.

Не все однако запорожцы отдались в распоряжение русского правительства: часть из них, до 5.000 человек, подстрекаемые отчаянными головами, подумавши, погадавши, решились удалиться к турецкому султану — просить службы и покровительства: отважные сечевики пустились в Турцию по бурным волнам Черного моря на своих утлых чолнах, в глазах генерал-поручика Текелия, который, атакуя Сечь, забыл в своих стратегических соображениях казацкую хитрость и казацкую удаль. Впоследствии Текелий сознавался, что не понял запорожцев. [147]

Запорожские выходцы были приняты Отоманскою Портою благосклонно и поселены при устье Дуная, называемом Георгиевским; но, спустя несколько времени, вследствие ссоры с некрасовцами, турецкое правительство перевело кош запорожцев дальше, вверх по Дунаю, выше крепости Гирсова, в урочище Сеймены ⁷.

Запорожцы, удалившиеся в Турцию, по отважным предприятиям, приводившим некогда в трепет турецкие приморские города, были опасными соседями и для России. Вероятно, по этой причине, русское правительство предлагало, в 1779 году, Отоманской Порте возвратить запорожских казаков в пределы империи или же отодвинуть их далее от Дуная ⁸. Екатерина II, желая скорее осуществить первую мысль, надеялась милостивым царским словом вразумить неверных запорожцев: она объявила им прощение за побег в Турцию и даровала им все права подданных своих ⁹.

Могли ли вольные задунайские запорожцы отрешиться и от своего управления по древним обычаям, и от разгульной жизни, с которою сроднились? Могли ли они усвоить себе чуждую мысль о подчинении мирным уставам России?... Собратья их, оставшиеся в отечестве, доказали, что все это было возможно; но задунайские запорожцы пошли другой дорогой, поворот с которой был труден. Они, для сохранения своей воли, пожертвовали всеми чувствами привязанности к дорогой отчизне; покинули своих кровных, родные берега Днепра, заветную свою святыню ¹⁰, и ушли к народу чуждому по вере и языку, к народу, которого еще недавно заставляли трепетать, города которого не раз истребляли огнем и мечом и нагружали добычею утлые свои чайки.... Этим-то недругам, нечестивым сарацинам, запорожцы пожелали вверить свою судьбу. Золотые мечты их [148] сбылись, но как грустно отозвались эти мечты в сердцах казаков на чужой земле!... Сечевики достигли своей цели, но были ли счастливы?... Ответом служат приведенные Скальковским слова запорожской песни, сложенной, как можно полагать, за Дунаем:

Летів орел по-над морем та й став голоситы.
Ой як тяжко міні бідному на чужбині жити!

Амнистию, дарованную запорожцам, императрица Екатерина подтвердила в 1780 году ¹¹, но и этот призыв, как и первый, замер на дунайских берегах.

Запорожцы, очевидно, желали большего: они ждали, конечно, дарования особых прав своему разгромленному войску. Не возвратились сыны Днепра в родную землю, и чуждые берега Дуная надолго остались их отечеством.

II.

(1787).

1787 год пробудил летаргическое оцепенение воинского духа запорожцев. Открылась война России с Турцией. Князь Потемкин-Таврический, командовавший екатеринославской армиею, ценя военные достоинства запорожцев, сознавал необходимость призвать этих рыцарей на войну с османами, понимал, что они своей неустрашимой отвагой и храбростью могли быть полезными слугами отечеству. Протянул Григорий Александрович свою мощную руку, и исторгнул из мрака забвения запорожское имя; прикрыл рассеянных казаков несокрушимым щитом своего могущества; открыл им неисчерпаемый источник своих благодеяний и широкое поле для славы в войне с Оттоманскою Портою....

В 1787 году, во время путешествия императрицы Екатерины II [149] в южную Россию, запорожские старшины Сидор Белый, Антон Головатый и другие поднесли от имени падшего своего войска её величеству, в Кременчуге, адрес, в котором выражали искреннее желание служить под русскими знаменами ¹².

Императрица благосклонно приняла изъявление верноподданнических чувств казаков и, как увидим, не оставила их без царской милости.

Князь Потемкин, ходатайствовавший за верных казаков, в конце того же 1787 года призвал их на службу отечеству. Из собиравшихся сечевиков князь Таврический сам старался сформировать волонтерские команды и доставить им военные припасы, сам входил во все нужды казаков, и обиженных им же днепровских детей окружал заботливыми попечениями и истинно-отеческою любовью ¹³.

Радостно откликнулись запорожцы на зов вельможного пана; закипело казацкое сердце военной отвагой; явились вожди храбрых сынов Запорожья, и в главе их стали казацкие старшины Сидор Белый, Антон Головатый и Захарий Чепега ¹⁴.

Словно быстролетные орлы собирались запорожцы, под именем войска «верных казаков», на службу отечеству против врагов. Из них конные поступали под команду Чепеги, а пешие под начальство Головатого.

Императрица, в ознаменование особенного благоволения к вновь составленному из запорожцев войску, подарила этим казакам, для нового поселения, землю в керченском куте, или на Тамани, предоставив выбор места высокому за них ходатаю, светлейшему князю Тавриды ¹⁵. Эту милость, оказанную императрицею войску «верных» казаков, Потемкин [150] передал в ордере 31-го января 1788 года, с пожеланием Божией помощи на ревностную службу отечеству. Но тогда казаки еще не могли воспользоваться царскою милостью, поселиться на дарованной земле всем войском: они должны были остаться на театре военных действий.

Начальствование над войском верных казаков князь Потемкин вверил первому кошевому атаману, любимому казаками, храброму и мужественному подполковнику Сидору Белому ¹⁶. Этот незабвенный ходатай о благоустройстве своего войска основал, с дозволения князя Таврического, в начале 1788 года, кош войска «верных казаков» за днепровским лиманом, с кинбурнской стороны ¹⁷. Помощниками кошевому атаману назначены были: войсковой судья Антон Головатый, войсковой писарь Иван Подлесецкий и войсковой есаул Алексей Кобиняк. Чрез Суворова князь Григорий Александрович передал кошевому атаману Белому: бывшее в Запорожье большое белое знамя войска, малые знамена для куреней, булаву для кошевого атамана, несколько перначей ¹⁸, также печать с надписью: «печать коша войска верных казаков» ¹⁹. На печати был изображен воин с саблей при боку, держащий в одной руке мушкет, а в другой знамя с крестом. Усердному же помощнику кошевого, Чепеге, Потемкин пожаловал особо, в знак данного начальства, пернач, который доставлен был Захарию Алексеевичу генерал-аншефом Голенищевым-Кутузовым, при ордере от 26-го января 1788 года.

Так из рассеянных запорожцев составилось вновь войско «верных» казаков, с кошевым управлением по примеру павшей Запорожской Сечи, но при других условиях.

Князь Таврический, устроив судьбу оставшихся верными казаков, старался вызвать запорожцев и из Турции. С этой целью Потемкин посылал в их кош воззвания, обещая им, именем государыни, прощение за оставление отечества, [151] а от себя защиту и покровительство, предлагал им те же права, какими пользовалось войско «верных» казаков. Поручение было возложено на генерал-поручика Павла Сергеевича Потемкина, который, в свою очередь, поручил поступившему впоследствии, на место Сидора Белаго, кошевым Чепеге войти в переговоры с турецкими запорожцами о возвращении их в Россию. На первое предложение, сделанное 24-го сентября 1788 года, находившиеся на турецкой границе запорожцы отвечали, что воззвание светлейшего князя Потемкина отправлено к их кошевому атаману и потому сами собой они решиться ни на что не могут, а чтобы отстранить неприятные столкновения, предупреждали Чепегу не искать более с ними свидания.

Воззвания Потемкина произвели волнение умов между задунайскими запорожцами: молодое поколение, видя русских запорожцев опять под управлением булавы кошевого атамана, горело нетерпением соединиться с ними; старое же казачество, сомневаясь в прочности будущего этого войска, а может быть и по другим причинам, противилось намерениям молодых своих собратов. Кошевое управление «неверных» запорожцев вероятно было на стороне последней партии. Это доказывается тем, что кошевой Чепега, несмотря на все свои старания, не добился от турецкого запорожского коша никаких обещаний о выходе запорожцев из Турции в Россию. И последующие сношения Захария Алексеевича с самим войсковым есаулом турецкого запорожского коша не привели дела к желанному концу.

Тем не менее, многие запорожцы, помимо всех переговоров, выходили, в тогдашнюю войну, из Турции по одиночке и по нескольку человек разом. Такие казаки приводились в войсковом коше к присяге на верность службы российскому престолу и поступали в ряды днепровских своих товарищей ²⁰.

От таких добровольных выходцев из Турции строевой состав войска «верных» казаков значительно увеличился: на театре военных действий их было до 2.829 человек конницы и 9.681 человека пехоты. Они сражались на суше и на море против врагов христианской веры и России ²¹. [152]

III.

(1788.)

Князь Потемкин, предоставив «верным» казакам все способы к борьбе с турками, снабдил войско мореходными лодками, достаточною артиллериею, дал боевое оружие, огнестрельные припасы, назначил жалованье и провиант; словом, обеспечил войско всем и во всем, и только тогда потребовал мужественной их службы на пользу России ²².

В то время, как войска екатеринославской армии, предназначавшиеся, по соображениям военных действий, для взятия Очакова, медленно двигались вниз по р. Бугу ²³, секунд-майор Чепега был отряжен, с частью «верных» казаков, на Ингул, где генерал Голенищев-Кутузов предписал ему, 21-го апреля, захватывать приближавшихся к нашему берегу неприятелей; сам же кошевой, Сидор Белый, находился к войсковом коше и зорко наблюдал за движениями турок.

20-го мая, во втором часу пополудни, 3 фрегата, 5 ботов и 5 малых судов, из числа турецкого флота Гассана капудан-паши, сильно преследовали правой стороной днепровского лимана русский бот и другое небольшое судно, стараясь их захватить, что однако не удалось. Минуя устье р. Буга, один неприятельский бот взлетел на воздух, как можно полагать от оборонительных выстрелов с удалявшихся русских судов. После такой потери, неприятельская эскадра отступила, вниз по лиману, от устья Буга. Часть [153] судов этой эскадры отправилась далее по лиману к видневшимся вдали другим неприятельским судам, а семь судов бросили, на ночь, якорь в самом устье р. Буга.

Утром, 21-го мая, по случаю воскресного дня, кошевой атаман Белый, войсковой судья Головатый и есаул Кобиняк, с прочими старшинами войска, находились на утренней молитве в кошевой часовне. В это время, часа за полтора до восхода солнца, начальник кошевых передовых постов донес Сидору Игнатьевичу, что неприятель подходит судами, насупротив коша, к Константиновскому и Малому редутам. Кошевой, приняв доклад во время богослужения, тотчас сделал распоряжение об обороне своего воинского стана от врагов. Немедленно, под командою Головатого и Кобиняка, все наличное войско стало под ружье, береговые казачьи лодки мигом наполнились отважными казаками и гребная их флотилия меткими своими пушками готова была встретить и угостить незваных гостей по-казацки. Турки, видя приготовление к отпору со стороны казаков, не решились подходить близко к берегам, но, окруживши кош с лимана, открыли по нем сильную канонаду. Выстрелы с турецких судов летели в кош с 4 до 11 часов дня, однако, по причине далекого расстояния, не причинили никакого вреда. Казачьи лодки, находясь вне действия неприятельского огня, не отвечали. Видя напрасную трату времени и пороха, турки прекратили пушечную пальбу, к тому же один их фрегат сел на мель, и освободившись бежал в Очаков. Вышедшие из крепости конные турки, до 300 человек, остановясь над крутым берегом лимана, смотрели на казацкий кош; пехота же их расположилась лагерем на своем берегу, противу Константиновского редута. Не замечая с нашей стороны никаких движений, турки ограничились наблюдением над казацким кошем; остававшаяся же в устье Буга турецкая эскадра, в ночь на 22-е мая, ушла из виду коша ²⁴.

Суворов, находившийся в Кинбурне в день блокады коша, потребовал к себе три казацких лодки с «добрыми молодцами», как писал герой Рымника, а 22-го мая приказал послать к командовавшему гребным флотом, принцу [154] Нассау-Зигену, еще 15 таких же лодок. Кошевой атаман отправил, 23-го числа, на лодках, к Суворову войскового полковника Савву Белого с 120 казаками, к принцу же Нассау командировал двух войсковых полковников, армии секунд-майоров Ивана Сухину и Левка Малого, с 684 казаками. Вслед за тем, 28-го мая, по требованию принца Нассау-Зигена, отправился к нему в устье Буга и сам кошевой, со всей казачьей флотилией и находившимся при коше войском «верных» казаков. Принц расположил флотилию у кинбурнских берегов.

1-го июня появился в лимане Гассан-паша и напал на казачьи лодки, надеясь уничтожить горсть храбрецов; но казаки смело вступили в бой с сильным неприятелем и нанесли туркам немало вреда. В этом деле со стороны казаков был убит куренный атаман 1, казаков убито и ранено 8 человек и повреждены четыре лодки. ²⁵

3-го июня казачья гребная флотилия, присоединившись к флоту принца Нассау, стоявшему тогда в глубокой пристани около 50 верст от Очакова, выстроилась в первой линии, и с того же дня казаки стали на своих лодках делать разъезды для наблюдения за действиями неприятеля.

7-го июня происходило жаркое дело между турецким флотом и русскою гребною флотилиею. Храбрый принц Нассау восторжествовал и заставил Гассана отступить. В деле этом, «верные» казаки оказали чудеса храбрости, и в награду получили от главнокомандующего, князя Потемкина, лестный рескрипт, писанный на имя кошевого атамана, старшин и всего общества. В рескрипте князь Тавриды писал: «Всякий опыт ревностного вашего к службе Её Императорского Величества усердия, всякий подвиг, означающий вашу неустрашимость, производят во мне истинное удовольствие. И так, теперь чувствуя оное в полной мере, услышав о храбрых ваших деяниях во вчерашнем с флотом турецким сражении, сего я ожидал от вас, и вы совершенно оправдали мои заключения о людях верою православною и любовью к отечеству привязанных. Я объявляю всем вам мою благодарность и не премину о заслугах ваших засвидетельствовать пред монаршим престолом» ²⁶. [155]

Гассан-паша, раздраженный своим поражением, решился еще раз попытать счастья. Преодолев все препятствия при движении больших судов между мелями лимана, он 16-го июня поднял весь свой флот от Очакова с тем, чтобы истребить нашу флотилию ²⁷, и подойдя к ней на пушечный выстрел, бросил якорь. На рассвете турецкие корабли и фрегаты выстроились в передовую линию и двинулись против нашей эскадры. С презрением смотрели османы на наши гребные суда и, надеясь на превосходство своих сил, были уверены в победе. Каково же было изумление турок, когда лодки «верных» казаков бросились штурмовать трехпалубные корабли, посаженные принцем Нассау на мель! Жестокий бой загорелся по всей линии. Турки оборонялись отчаянно; картечные и ружейные выстрелы сыпались градом на штурмовавших, но неустрашимые казаки, сцепившись с турецкими великанами, жестоко поражали неприятелей, приведенных в ужас беспримерной отвагой «верного» войска. Зажженные нашими брандскугелями и калеными ядрами турецкие корабли пылали страшным огнем и взлетали на воздух; несколько мелких судов были затоплены и захвачены. Разбитый наголову Гассан-паша отступил.... На другой день, гребной наш флот преследовал турецкие корабли, попавшие ночью, при отступлении, под убийственный огонь кинбурнской батареи ²⁸.

Дорого однако стоила «верному» войску эта победа: оно лишилось своего любимого храброго кошевого атамана, армии подполковника Сидора Белого, одного полкового есаула и 14 казаков. Кроме того, турки захватили в плен 235 человек и сильно повредили одну лодку ²⁹.

Принц Нассау-Зиген, преследуя Гассана, докончил поражение турецкого флота под Очаковым 1-го июля ³⁰. В этом бою, как и в первом, «верные» казаки, мстя за смерть [156] своего атамана, дрались отчаянно и потеряли убитыми одного куренного атамана и пять казаков, да ранеными шесть казаков. Четыре лодки их были сильно повреждены турками ³¹.

За такие молодецкие дела «верные» казаки получили, в числе прочих войск, благодарность главнокомандующего.

По желанию войска «верных» казаков, на место смертельно раненого кошевого Сидора Игнатьевича Белаго был назначен испытанный в боях армии майор Захарий Алексеевич Чепега ³², которому фельдмаршал Потемкин, в знак уважения и признательности, подарил дорогую саблю ³³.

Потемкин, двигаясь к Очакову с войсками обоими берегами Буга, 21-го июля потребовал к себе половину казачьей флотилии. Чепега, отрядив 18 лодок с войсковым судьею Головатым, вручил этому вождю «верных» казаков войсковые знаки достоинства, пернач и прапор; к оставшейся же под начальством принца Нассау казачьей флотилии был, за болезнью полковника Сухины, назначен войсковой полковник Мокий Гулик, при котором также находился один войсковой прапор.

Еще до этих распоряжений, кошевой атаман Чепега двинулся со всем сухопутным «верным» войском к селению Коренихе, оттуда перешел к реке Аджигулу, а затем отправился на Еселки, для соединения с передовым корпусом армии, прибывшей к Очакову.

31-го июня Чепега отрядил к светлейшему князю 300 «верных» казаков, для наблюдения в разъездах за действиями неприятеля, а на другой день получил приказание следовать, со всей своей конницей, за Березань, и, расположась при устье Телегула, делать разъезды вверх по этой речке и к стороне Аджибея, и наблюдать не будут ли неприятельские суда приставать к берегу ³⁴.

Зорко смотрели «верные» казаки на все движения турок близ наших берегов, и результаты их наблюдений весьма [157] были полезны военачальникам в стратегических соображениях. Отважные и неутомимые старшины войска, с храбрыми казаками, не находили никаких препятствий в выполнении самых трудных поручений своих начальников.

Осенние бури в Черном море заставили Гассана-пашу удалиться с флотом из-под Очакова в безопасные места. Тогда князь Потемкин, чтоб поколебать дух защитников Очакова, приказал взять неприступный остров Березань. Отважное это предприятие он поручил войсковому судье Головатому, истинному витязю, для которого не существовало невозможного. Он, со своими «верными» казаками, действительно взял Березань ³⁵. Об этом подвиге выписываю реляцию, приведенную Скальковским в «Истории Запорожской сечи».

«Капудан-паша (4-го ноября 1788 г.) с кораблями и фрегатами отплыл, и по показанию пленных пошел к Царюграду. Во время пребывания его пред очаковским берегом, держа фрегаты, шебеки и все мелкие суда, составлявшие переднюю его линию, близ острова Березани, привел на оном крепость в оборонительное состояние и старался сделать невозможным всход на берег сего неприступного острова, построив батареи в самом том месте, где к острову приставать можно было, а для защищения крепости оставлен от него довольный гарнизон. По удалении флота турецкого, главнокомандующий препоручил войску верных казаков черноморских ³⁶ поиск на сей остров, приказал их войсковому судье, подполковнику Головатому (Антону), идти туда со всеми своими лодками и стараться взойти на берег, разбить неприятеля и овладеть крепостью.

Предприятие сие, пред лицом всей армии, произведено в действо с совершенным успехом. 7-го ноября, поутру, казаки, приближаясь к острову, выдержали с твердостью и мужеством сильной огонь неприятельской, потом сделали залп из пушек и ружей, вскочили в воду и, вспалзывая на берег, бросились с таким стремлением, что прогнали неприятеля, [158] отняли у него батареи и преследовали до самой крепости, где встречены были картечами; в сем случае, поворотили они против крепости орудия, с набережных батарей и с своих лодок взятые. Жестокая канонада их, движение, сделанное от флота, по данному сигналу, несколькими фрегатами, и отправление к острову лодок канонирских с бригадиром Рибасом (впоследствии основателем Одессы,), заставили неприятеля умолкнуть и просить пощады».

Казаки-победители потеряли при штурме Береза ни одного полкового старшину, четырех куренных атаманов и 24 казаков ³⁷. Трофеями их победы были: 320 пленных турок, 23 орудия, 150 бочек пороха, более 1.000 ядер, 2.300 четвертей хлеба и несколько знамен, за которые главнокомандующий, фельдмаршал Потемкин, приказал выдать казакам в награду по 20 р. за каждое знамя из главного дежурства екатеринославской армии ³⁸.

Князь Потемкин остался весьма доволен взятием Березани и потребовал к себе старшин войска для изъявления, в лице их, своего удовольствия и благодарности, за такое молодецкое дело, всему кошу «верных» казаков ³⁹.

6-го декабря команды «верных» казаков участвовали в колонне правого крыла при взятии штурмом Очакова и дрались мужественно при занятии гассан-пашинского замка ⁴⁰.

За оказанные в этом году отличия в военных действиях, войско «верных» казаков, кроме благоволения императрицы Екатерины II, милостей и покровительства князя Потемкина-Таврического, удостоилось получить наименование «Черноморского войска» ⁴¹. [159]

IV.

(1789).

Храбрость и отвага — девиз черноморцев.

Князь Потемкин, покорив Очаков, имел в виду овладеть Аккерманом и Бендерами, действуя на удобнейшей операционной линии от Ольвиополя к нижнему Днестру.

3-го января он дал повеление кошевому атаману черноморского войска, собрав пехоту казаков на кинбурнской стороне, следовать в Очаков по вскрытии лимана, куда должны были перейти и остававшиеся на Березани казаки, которым приказано перевезти оттуда возможно большее количество провианта и при очищении острова разорить тамошние укрепления. Расположившаяся по Громоклее черноморская конница, с кошевым своим атаманом, по приказанию князя Потемкина, передвинулась к мостам на Буге и остановилась 14-го мая при устье «Мертвых вод», в ожидании дальнейших повелений ⁴².

7-го июня кошевой Чепега получил приказания генерал-майора Голенищева-Кутузова следовать с конными черноморцами к Егорлыку и, соединившись там с бригадою походного атамана донских полков, полковника Исаева, с Бугским казачьим полком и с прочими войсками, прикрывать с неприятельской стороны от Бендер следовавшего по Егорлыку генерал-майора Богданова, со взятыми на Дунае пленными турками, которые препровождались из екатеринославской армии в Турецкую Балту ⁴³.

В происходившем 18-го июня под Бендерами деле, черноморские казаки, подвигами мужества и храбрости, заслужили полную благодарность знаменитого впоследствии Кутузова ⁴⁴.

Проводив генерала Богданова, черноморцы расположились [160] на Чичаклее, куда пришел и весь казачий обоз, стоявший до того у Мертвых вод ⁴⁵.

По распоряжению генерал-майора де-Рибаса, черноморские казаки, с августа месяца, делали разъезды под Хаджибей и наблюдали за всеми действиями неприятеля, а 4-го сентября кошевой Чепега получил от де-Рибаса повеление готовиться к походу под Хаджибей. 11-го числа храбрый Харько, с тремя конными и тремя пешими полками, вошел в Кривую балку и соединился с прочими войсками генерал-майора де-Рибаса.

14-го сентября черноморские казаки, участвуя во взятии штурмом хаджибейского замка, отличились особенным мужеством и храбростью, за что получили благоволение главнокомандующего армиею, фельдмаршала Потемкина ⁴⁶.

Вообще, в этой экспедиции, черноморцы много способствовали войскам в открытии неприятеля, в доставке снарядов и провианта в опасных местах, а главное — проводили войска по трудным дорогам очаковской степи, издавна им знакомой ⁴⁷.

После хаджибейской экспедиции, три полка черноморцев отправились Черным морем к Болграду, участвовали в покорении этого города и оставлены здесь, в виде гарнизона, вместе с Троицким пехотным полком ⁴⁸. Остальное войско, с кошевым атаманом Чепегою, 27-го сентября, по повелению князя Потемкина, придвинувшись к Аккерману, участвовало во взятии этого города и в рекогносцировках под Килию.

11-го октября, партия черноморских казаков в 400 человек, с полковым старшиною, армии капитаном Тиховским, ночью подошла под самую Килию, захватила трех валахов и одного турка, а около форштата крепости казаки загнали до 400 штук рогатого скота и до 40 лошадей. Всполошившиеся турки, выскочив из крепости в числе до 300 человек, завязали с казаками жаркое дело, продолжавшееся часов до трех. Казаки положили на месте четырех турок [161] и троих взяли в плен, потеряв с своей стороны одного изрубленного казака и несколько лошадей ⁴⁹.

Отважные черноморцы неоднократно повторяли подобные разъезды, захватывали турок под самой Килией, снимали их пикеты, неустанно тревожили неприятеля и доставляли нашим полководцам точные сведения о движении и расположении турецких войск.

Князь Потемкин, собрав все легкие войска к Болграду 15-го октября, распорядился из трех черноморских полков, назначенных в гарнизон этой крепости, оставить один полк в занятой турецкой паланке, а кошевому Чепеге приказал следовать к Каушанам, для наблюдения, в числе прочих войск, за Бендерами, куда отрядил на 47 лодках и остальную пехоту черноморских казаков с войсковым судьею, Антоном Головатым ⁵⁰. Он надеялся, что турки, видя превосходство наших сил, сдадут Бендеры без выстрела; но, заметив упорство их, 30-го октября начал осаду этой крепости с обеих сторон Днестра. В то же время черноморские лодки, несмотря на сильный огонь турецких орудий, подошли к самым стенам крепости, и только тогда грозное русское оружие заставило турок, 2-го ноября, сдать Бендеры победителям ⁵¹.

Войска были затем расположены на зимние квартиры, и черноморские казаки могли отдохнуть после понесенных боевых трудов.

V.

(1790).

Смерть австрийского императора и вмешательство других держав изменили, в этом году, ход военных действий. [162]

После того, как Австрия заключила с Портой перемирие, прибывший к Букаресту, для содействия войскам принца Кобургского, Суворов отступил на левую сторону Серета. Таким образом Порта, обеспечив себя до этой реки от вторжения русских в Валахию, имела возможность усилить свои действия против наших войск, имевших для наступательных действий весьма неудобное пространство между Галацом и берегами Черного моря, где турецкие войска были прикрыты рукавами нижнего Дуная и обширными болотами.

В виду ожидаемого с Турцией мира, русские войска ограничивались занятием завоеванных пунктов и наступательных действий с нашей стороны не было до самой осени ⁵².

Во все это время, князь Потемкин-Таврический, в числе многих государственных забот, не забывал черноморского войска и усердно хлопотал об устройстве судьбы «верных» казаков.

Императрица Екатерина, видя полезную для государства заботливость князя Тавриды об устройстве казачьих войск, в поощрение заслуг этого достойного мужа, и в ознаменование особенного благоволения к казакам, назначила Потемкина великим гетманом казацких екатеринославских и черноморских войск ⁵³.

Князь Григорий Александрович, получив столь высокое достоинство, ознаменовал свое гетманское звание новыми милостями черноморскому войску. Вместо высочайше пожалованной войску земли на Тамани, гетман, соображаясь с выгодами черноморских казаков, назначил им под поселение привольную землю между реками Бугом и Днестром, по берегу Черного моря, и подарил им собственные свои богатые рыболовные места на Тамани ⁵⁴. Об утверждении за черноморским войском отведенной земли Потемкин представил государыне; но не суждено было ему дождаться разрешения, долженствовавшего упрочить внутреннее благосостояние казаков-черноморцев.

Черноморское войско, с присоединившимися к оному, по разрешению правительства, заграничными выходцами из придунайских [163] княжеств, начало заселять вновь отведенную Потемкиным землю и основало свою кошевую резиденцию в селении Слободее.

И в то самое время, когда свободные от службы казаки устраивали домашний свой быт на новом месте, строевые казаки продолжали оставаться на театре военных действий.

Потемкин, имея в виду дать решительный оборот войне, избрал предметом своих действий Измаил, но предварительно, по совету Суворова, предположено было овладеть устьями Дуная и взять Килию и Тульчу.

С этою целью, черноморские казаки, на своих лодках, под командою войскового судьи Головатого, прошли из днепровских гирл Черным морем в Дунай, 18-го октября соединились с гребной флотилией генерала Рибаса, по повелению которого полковник Головатый на другой же день вошел в устье реки Килии, а 23-го числа прибыл под самую крепость Килию ⁵⁵.

При содействии черноморской флотилии, крепость Килия была взята; равно взяты были турецкие укрепления при входе в Сулинский рукав, замок Тульча, обстреливавший этот рукав, и замок Исакча, при Дунае. Таким образом открыт был путь к Измаилу.

Пятисотенный конный полк черноморских казаков охранял коммуникационную линию, проведенную от Сулинского гирла, где стояла наша флотилия, до лагеря графа Гудовича, расположенного на острове, где лежала старая Килия ⁵⁶.

По занятии Исакчи, Потемкин приказал генералу Рибасу истребить турецкий флот, стоявший под стенами Измаила. Для этого, в числе прочих войск, назначены были и черноморские «верные» казаки ⁵⁷. 18-го ноября Рибас, приблизившись по килийскому рукаву к неприятельскому флоту, стал выше крепости, а черноморский войсковой судья Головатый с 12 лансонами и с казачьими лодками, расположился ниже крепости.

На другой день, вечером, на занятом Рибасом острове [164] Чатале заложены были батареи под прикрытием канонады обеих наших флотилий, выдерживавших сильный огонь всех неприятельских судов и крепости ⁵⁸. В этот же день, приготовляясь к решительному бою, полковник Антон Головатый получил от генерал-майора Рибаса брейт-вымпел на свое судно, чтобы «столь почетный командорской знак» — писал Иосиф Михайлович (Рибас) — «служил вождю храбрых моряков-черноморцев, на казачей флотилии, честью и славою» ⁵⁹.

На утро, 20-го ноября, были окончены наши батареи и обе флотилии Рибаса и Головатого, подойдя к крепости на картечный выстрел, открыли, вместе с батареями, по Измаилу жестокую канонаду. Капитан Ахметов, с капитан-лейтенантами Поскочиным и Кузнецовым, подвели свои баркасы к турецким судам, стоявшим у каменного бастиона. Устрашенные турки оставили бастион и большую часть судов, из которых было сожжено 7 лансонов, а 18-пушечное судно брандскугелем взорвано на воздух. Между тем, полковник Головатый, пройдя с своими лодками под градом ядер и картечи мимо крепости, атаковал неприятельский флот и нанес туркам такое поражение, что они потеряли потопленными и сожженными до 90 судов ⁶⁰.

При истреблении под Измаилом неприятельского флота, полковник Головатый вполне оправдал надежды и доверие генерала Рибаса, доблестными подвигами поддержал честь русского оружия и покрыл новой славой храбрых своих сподвижников, казаков черноморских.

Оставалось для победоносных русских войск покорить неприступную турецкую твердыню — город и крепость Измаил, охранявшийся многочисленным гарнизоном. Это трудное, но славное дело Потемкин поручил исполнить Суворову.

9-го декабря Суворов отдал следующий приказ: «Сего дня — молиться; завтра — учить войска; послезавтра — победа, либо славная смерть». Одушевленные именем Суворова и неразлучной с ним победой, 11-го декабря, войска наши пошли на штурм Измаила, и грозный турецкий оплот не выдержал удара славного русского вождя. В этот день черноморцы [165] находились в составе войск под начальством генерал-майора Рибаса, назначенного штурмовать Измаил со стороны Дуная. Распределение черноморских казаков было следующее: в 1-й колонне, генерала Арсеньева, 2.000 человек во 2-й, центральной, колонне кошевого атамана черноморцев, бригадира Чепеги, 1.000 человек, и в 3-й колонне, гвардии секунд-майора Маркова, 1.000 человек; на судах 1.500 человек, да в авангарде 766 человек, всего 6.266 человек, считая в том числе конных, пеших, рядовых и старшин черноморского войска. Черноморская гребная флотилия состояла под командою войскового судьи Головатого ⁶¹. Весь наш флот под Измаилом был расположен в две линии; впереди стояли черноморские казачьи лодки с десантными войсками.

Накануне приступа войска наши с сухого пути и с флота открыли по Измаилу сильную канонаду, сами выдерживая жестокий огонь турецких орудий. В ночь на 11-е декабря, по второй ракете, флотилия построилась в боевой порядок в расстоянии версты от крепости, а по третьей двинулась вперед. Флотилия, приближаясь к берегу на веслах, производила по крепости живую канонаду, на которую неприятель отвечал огнем всех своих батарей. Подошедши к крепости на картечный выстрел, первая линия нашего флота, состоявшая из 100 черноморских лодок, под градом ядер и картечи высадила на берег войска в совершенном порядке ⁶².

Во время покорения Измаила, черноморское войско отличилось особенным мужеством и храбростью. За доблестные подвиги вожди черноморцев удостоились высочайшей награды орденами: Чепега св. великомученика и победоносца Георгия 3-го класса, Головатый св. равноапостольного князя Владимира 3-й степени, войсковые есаул Сутика и писарь Котляревский произведены в подполковники. Кроме этих лиц еще 500 черноморских офицеров награждены следующими чинами, всем войсковым чиновникам, в числе прочих офицеров армии, пожалованы золотые знаки с надписью: «за отменную храбрость» и «Измаил взят декабря 11-го 1790»; нижним чинам [166] розданы овальные серебряные медали, на одной стороне с вензелем императрицы, на другой с надписью: «за отменную храбрость при взятии Измаила декабря 11-го 1790».

На штурме Измаила черноморское войско потеряло убитыми 160 и ранеными 345 человек ⁶³.

Для прикрытия Измаила оставлено было 18 черноморских лодок с казаками, а с остальною флотилией и с черноморскою пехотой Головатый расположился на зимовку при старой Килии ⁶⁴.

Так закончилась кампания 1790 года, доставившая случай черноморскому войску еще раз покрыть себя военной славой и заслужить особенную милость царицы и лестное внимание своего атамана.

(Продолжение будет.)

Комментарии

1. Г. Скальковский, заканчивая историю последнего коша запорожского, упомянул и о дальнейшем существовании разрозненных сечевиков, до поселения их в Прикубанском крае. Написать об этом подробнее, как видим, г. Скальковскому не удалось.

Между сохранившимися в кубанском войсковом архиве старыми делами, я отыскал несколько документов о жизни черноморцев за Бугом. Материалы эти хотя недостаточны для целой истории черноморцев, однако заключают в себе много интересных сведений о старине нашего Черноморья, в первый период его существования. — Автор.

2. Манифест Екатерины II, 3-го августа 1775 г. См, «Полн. Собр. Рос. Зак.» Т. LX. Отд. II.

3. История Запорожской Сечи, Скальковского.

4. 120.000 рублей асигнациями, принадлежавших запорожскому войску, были отданы в ссудный городской капитал, для новороссийских поселенцев. Высочайше утвержденный доклад князя Потемкина, 20-го апреля 1776 г. См. «Полн. Собр. Законов».

5. Там же. Манифест 3-го августа 1775 г.

6. Прошение Черноморского войска правительства таврического генерал-губернатора 14-го марта 1795 г. Из дел войскового архива.

7. История Запорожской Сечи, Скальковского.

8. Конвенция, заключенная Россией с Турцией 10-го марта 1779 г. «Полн. Собр. Законов».

9. Манифест 5-го мая 1779 г. «Полн. Собр. Законов».

10. Многие запорожцы, окончивши казенную службу, поступали в Киевский Межигорский монастырь, бывший на их коште. С уничтожением Запорожской Сечи, был упразднен и этот монастырь; церковные вещи поступили впоследствии в черноморское казачье войско. См. мою статью о Екатеринодарском войсковом соборе, напечатанную в «Кубанских Войсковых Ведомостях» 1867 г., №№ 9 и 10.

11. Манифест 27-го апреля 1780 г. «Полн. Собр. Законов».

12. Неизданное обозрение исторических фактов о Черноморском войске. Я. Г. Кухаренко. — История Запорожской Сечи, Скальковского.

13. См. приложение I. Из дел войскового архива.

В истории Запорожской Сечи Скальковский говорит, что еще по завоевании Крыма Потемкин, желая увеличить число местных войск, поручил полковым старшинам Головатому, Чепеге, Тишковскому и Легкоступу приглашать рассеянных запорожцев в царскую службу, но не объясняет, какие были результаты этой меры. Из имеющихся у меня документов не видно, что бы были в сборе какие-либо части строевых казаков из запорожцев до 1787 г.

14. См. приложение I и II. Из дел войскового архива.

15. Имен. Высоч. указ 14-го января 1788 г. «Полн. Собр. Зак.» См. приложение III. Из дел войскового архива.

16. См. прилож. VI. Из дел войск. архива.

17. Походы в Турцию Румянцева, Суворова и Потемкина. Соч. М. Богдановича. По расписанию войск, находившихся на кинбурнской стороне, составленному 26-го мая 1788 г., кош войска верных казаков был расположен в урочище Василькове. Копия этого расписания в делах войск. архива.

18. См. Прилож. IV. Из дел войск. архива.

19. См. Прилож. V. Из дел войск. архива.

20. Сведения взяты из дел войск. архива.

21. Доклад черноморского атамана Котляревского императрице 1-го декабря 1787 г. По другим же сведениям, именно в прошении войска императрице Екатерине II об отводе на Кубани земли, значится, что в турецкую войну 1787—1791 года служило черноморских казаков всего 12.622 человека. Дела войск. архива.

22. По расписанию, составленному 26-го мая 1788 г., за подписом князя Потемкина-Таврического (копия), кош войска «верных» казаков, с казачьею гребною флотилиею, поступил во 2-ю дивизию действовавшей армии, под начальство генерал-аншефа Суворова. Из дел войск. архива.

23. Походы в Турцию Румянцева, Потемкина и Суворова. Соч. М. Богдановича.

24. Донесение кошевого атамана «верных» казанов генералу Суворову. Из дел войск. архива.

25. Донесение принцу Нассау-Зигену коша войска «верных» казаков 1-го июня 1788 г., за № 531. Из дел войск. архива.

26. Свед. из дел войск. архива.

27. В распоряжении принца Нассау-Зигена, в числе прочих судов, были лодки войска «верных» казаков.

28. Из дел войск. архива. Походы в Турцию Потемкина, Румянцева и Суворова, соч. М. Богдановича.

29. Кошевой атаман Белый от полученной смертельной раны умер на третий день, т. е. 19-го июня. Как об этом, так и о прочей потере казаков взяты мною сведения из донесения коша «верных» казаков князю Потемкину от 17-го июня 1788 г., № 503. Дела кубан. войск. архива.

30. Походы в Турцию Румянцева, Потемкина и Суворова, соч. М. Богдановича.

31. Донесение коша войска «верных» казаков генерал-аншефу Суворову от 2-го июля 1788 г., № 533. Из дел войск. архива.

32. См. прилож. VII. Свед. из дел войск. архива.

33. О подарке Потемкиным Чепеге сабли значится в церемониале погребения сего последнего. Дела войск. архива.

34. Из дел войск. архива.

35. Из дела войск. архива. Походы в Турцию Румянцева, Потемкина и Суворова; соч. М. Богдановича.

36. «Верное» войско после этого дела получило наименование «черноморского». Об этом будет сказано далее.

37. История Запорожской Сечи Скальковского.

38. Предп. главн. дежурст. екатеринославской армии в кош верных казаков от 8 го ноября 1788 г., № 3.270. Из дел войск. архива. Походы в Турцию Румянцева, Потемкина и Суворова. М. Богдановича.

39. Предп. главн. дежурства екатеринославской армии в кош верных казаков от 7-го ноября 1788 г., № 42. Из дел войсков. архива.

40. Походы в Турцию Румянцева, Потемкина и Суворова; соч. М Богдановича.

41. История Запорожской Сечи Скальковского. Сведения в делах войскового архива. Высочайше утвержденный доклад военной коллегии от 13-го ноября 1802 г. (В «Полном Собрании Законов»).

42. Предп. князя Потемкина кошевому Чепеге от 27-го апреля 1789 г., № 277. Дела войск. архива.

43. Сведения из дел войск. архива.

44. Предп. генерала Кутузова Чепеге от 19-го июня 1789 г., № 1.308. Из дел войск. архива.

45. Такое же предписание от 27-го июня 1789 г., № 1.342. Из дел войск. архива.

46. Из дел войсков. архива.

47. Приказ князя Потемкина-Таврического от 14-го октября 1789 г за № 1.464. (Копия).

48. Из дел войск. архива.

49. Донесение атамана Чепеги в корпусное дежурство 2-й части, от 14-го сентября 1789 года. Из дел войск. архива.

50. Приказ князя Потемкина от 15-го октября 1789 г., за № 1.468. Из дел войск. архива.

51. Походы Румянцева, Потемкина и Суворова в Турции; соч. Богдановича.

52. Походы Румянцева, Потемкина и Суворова в Турцию; соч. М. Богдановича.

53. См. прилож. ?ІІІ, IX, X, XI и XII. Из дел войск. архива.

54. См. прилож. XIII и XIV. Из дел войск. архива.

55. Сведения из дел войскового архива. Походы в Турцию Румянцева, Суворова и Потемкина, соч. М. Богдановича.

56. Извлечение из дел войск. архива.

57. Предписание генерала Гудовича кошевому Чепеге от 4-го ноября 1790 г., № 147. Из дел войск. архива.

58. Походы в Турцию Румянцева, Потемкина и Суворова; соч. М. Богдановича.

59. Из дел войск. архива.

60. Походы в Турцию Румянцева, Потемкина и Суворова; соч. Богдановича.

61. Извлечено из документов войск. архива. По Богдановичу только 3.500 человек черноморских казаков участвовали в штурме Измаила.

62. Походы в Турцію Румянцева, Потемкина и Суворова; соч. Богдановича.

63. Сведения собраны из дел войск. архива. Походы в Турцию Потемкина, Суворова и Румянцева; соч. М. Богдановича.

64. Предп. Рибаса Головатому от 27-го декабря 1790 г., № 650. Из дел войск. архива.

Текст воспроизведен по изданию: Черномоцы за Бугом. (Исторический очерк) // Военный сборник, № 4. 1868

© текст - Короленко П. 1868
© сетевая версия - Тhietmar. 2022
© OCR - Бабичев М. 2021
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Военный сборник. 1868

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info