В пополнение сведений о знаменитой Чесменской битве и вообще этой архипелагской кампании, к напечатанному в “Морском Сборнике” 1849 года, собственноручному журналу адмирала С. К. Грейга, и там же перепечатанному, современному изъяснению плана Чесменской битвы, помещаем здесь: 1) подлинное донесение графа Орлова о Чесменской битве, представленное Императрице Екатерине II и 2) рескрипт Императрицы графу Орлову по этому поводу. Документы эти, по содержанию своему, весьма важны относительно [475] настоящего предмета. Мы пользовались ими при описании настоящей кампании, напечатанной в VII части Записок Гидрографического Департамента, но тем не менее, нужным считаем сохранить их вполне. Оригиналы найдены в Архиве Гидрографического Департамента: первый в подлиннике, а последний в копии.

1. Донесение графа Орлова о Чесменском деле.

Всемилостивейшая Государыня!

Из под острова Наксии, от 21 числа сего месяца (июня), чрез нарочно посланного полковника Маслова, я имел счастье донести Вашему Императорскому Величеству, о всех случившихся делах врученной мне экспедиции. Я поручил ему донести и о причинах оставления Мореи, также и о причинах соединения обеих эскадр вместе. Теперь доложу я о том, что по соединении эскадр до сего времени случилось.

По отправлении Маслова, получили мы известие, что неприятельский флот, стоит на якоре подле острова Сцио. Немедля ни мало, положили атаковать оный, снялись с якоря и пошли в путь свой. Спешили более и для того, чтоб не допустить соединиться Капитан-Паше с эскадрою, которую он ожидал в подкрепление себе из Цареграда. 23 числа, под вечер, чрез посланное наперед судно, уведомилися, что неприятельский флот виден был под парусами в канале острова Сцио. Ветер дул нам способный. В ночь подошли ко входу оного канала и близ его лавировали до света. При настающем утре, 24 числа, входя в канал открылся [476] нам ясно неприятельский весь флот, стоящий на якоре, вдоль берега Натолийского, близ крепостцы и порта Чесме. По числу оного приметили, что старания наши, воспрепятствовать соединению, были тщетны. Оной уже состоял в шестнадцати линейных кораблях, из которых шесть было от 90 до 80, прочие от 70 до 60 пушек; при том еще находилося шесть фрегатов, несколько шебек, бригантинов, и множество полугалер, фелук и других малых судов. Увидя оное сооружение, ужаснулся я, и был в неведении, что мне предпринять должно; но храбрость войск Вашего Императорского Величества, рвение всех – быть достойными рабами Великой Екатерины, принудили меня решиться, и не смотря на превосходные силы, отважиться атаковать, пасть или истребить неприятеля. В десять часов сделан был сигнал к атаке, в пол-двенадцата, передовые корабли начали сражение, в половине первого, сделалося общим. Как ни превосходны были силы неприятельские, как храбро оные не защищалися, но не могли вытерпеть жаркого нападения войск Вашего Императорского Величества; по продолжавшемся чрез два часа жесточайшем пушечном и ружейном огне; наконец принужден был неприятель, отрубя якори, бежать в великом смятении в порт, под крепость называемую Чесме. Все корабли с великою храбростью атаковали неприятеля, все с великим тщанием исполняли свою должность; но корабль адмиральский Святого Евстафия, превзошел все прочие. Англичане, Французы, Венециане и Мальтисцы, живые свидетели всем действиям, признавалися, что они никогда не представляли себе, чтоб можно было атаковать неприятеля с таким терпением и неустрашимостью. 84-х пушечный неприятельский корабль был уже взят кораблем адмиральским, но по несчастью загорелся оной, и сжег корабль Святого Евстафия. Кроме адмирала, капитана, [477] и человек сорока или пятидесяти разных чинов, никого с оного не спаслося, оба подорваны были на воздух. Как ни чувствительна была для нас потеря линейного корабля, но увидя неприятельское положение, робость их и беспорядок, в котором они находилися, утешился, получа надежду истребить оной совершенно. Тотчас же бомбардирскому кораблю велено было на небольшое расстояние отойтить от флота, и кидать в кучу неприятельских кораблей бомбы, что он исполнил с великою удачею; велено было еще, из греческих лодок, как возможно скорее приуготовить четыре брандера. Сколько старания приложено ни было, но в одну ночь оные поспеть ни как не могли. В полдень 25 числа, брандеры окончены; сделан был совет, положено атаковать неприятеля вторично, брандеры послать под прикрытием четырех линейных кораблей, двух фрегатов и бомбардирского судна. Распорядя таковым образом, назначен был предводительствовать эскадрою флота капитан-бригадир Грейг, который, в полночь на 26 число июня, снявшись с якоря, и не смотря ни на батарейный, ни на корабельный неприятельский огонь, приблизился к неприятелю во всяком порядке, под жестокою пушечною стрельбою послал брандеры, но не допустив еще оных, бранд-кугелями зажег неприятельский корабль; как от оного, так и от дошедших брандеров, почти весь флот вдруг загорелся; с великим трудом могли мы оттуда только вывести один неприятельский корабль, пять полугалер и несколько десятков больших и малых шлюпок; прочие ж все без остатку в гавани сожжены; в четыре часа времени, не осталося от сего великого вооружения ничего, кроме печальных следов разбросанных частей по всему берегу и порту. Кроме потери линейного корабля и всего его экипажа, на котором было, как адмиральские все, так и моих с полтораста тысяч рублев, потеряны обе канцелярии, [478] и половина большая писем важных; прочий урон, в рассуждении так важной победы, никакого внимания не заслуживает. Какие были повреждения в кораблях, почти все исправлены.

Прискорбно мне Великая Государыня, что я не могу, и впредь надежды не имею, поздравить Ваше Величество с сухопутною, равною морской победою; ежели бы был так счастлив, желания бы мои совершенно были удовольствованы, мог бы тогда надеяться, заслужить Ваше благоволение. Ныне ж не остается мне другого, кроме как стараться запереть подвоз в Царьград, и стараться еще, если можно, возвратить Государству издержки, употребленные на сию экспедицию. Чрез взятых пленников получено известие, что в Константинополе есть еще три большие корабля, два строются в оном, два в Родосе, два в Метелине и пять из Александрийских больших купеческих судов, велено вооружить поспешнее. Ежели б и все оные были готовы и соединилися, не думаю чтоб могли воспрепятствовать положению вновь сделанному, Не опасны уже мне морские турецкие силы. Боюсь, ежели воспрепятствует что-нибудь исполнению; верно не иное как моровое поветрие и слабость многих кораблей для зимнего времени.

28 числа июня, от вони великого числа побитых и потопших людей, и чтобы поспешить занять свой пост в Дарданелях, снялись с якоря и пошли в путь свой; Надеюся, что в скором времени придем к назначенному месту.

Всемилостивейшая Государыня! Наперед прошу прощения. Ежели контр-адмирал Ельфинстон не переменит своего поведения, я принужденным найдуся, для пользы службы Вашего Величества, отнять у него команду, и поручить оную флота капитану-бригадиру Грейгу, которого достоинства, верность, усердие, прилежание и благоразумие, уверяют меня, [479] что под его предводительством дела пойдут гораздо успешнее.

Всемилостивейшая Государыня! Препоручаю всех со мною бывших, а особливо сего ¹ искусного и неутомимого человека в милость Вашего Величества.

Велико было наше удовольствие, когда из Мальты, от Маркиза Кавалькабо, получили мы первое известие о знаменитом на море бое под предводительством вашим; но наивяще умножилось оное, когда чрез несколько дней доставлен в руки наши, чрез курьера из Ливорны, от кавалера Дика, туда привезенная лейб-гвардии майором князем Юрьем Долгоруковым, ныне тамо в карантине находящимся, реляция, пущенная вами от 28 июня сего года, в который вы Нас уведомляете о совершеннейшей вам, не только Богом дарованной победе над турецким флотом, но еще о совершенном истреблении огнем всей турецкой морской силы, вам сопротивустоявшей, в коих шестнадцать больших военных [480] кораблей было 90 пушечных, тогда когда вы не более девяти имели в лице неприятеля. Принося в начале Богу всемогущему достодолжное благодарение за столь многие Его милосердия к Нам и Империи, вам в ответ имеем сказать, что сие в редких веках едва случившееся происшествие, служит новым доказательством, что побеждает не число, но единственно мужество и храбрость. Где же тому более искать очевидных примеров, как не в нынешнем году, которые Российскими войсками оказаны? 21-го июля, наш Фельдмаршал граф Румянцев, при реке Кагуле, с семнадцатью тысячами разбил и в совершенный бег обратил за берега Дунайские сто пятьдесят тысяч турецкой сволочи. Ваша победа с девятью кораблями, над великим множеством неприятельских, при Чесме, 24 июня, возбуждает страх равномерной – неприятелям и ненавистникам нашим и от морских Российских сил, кои по сю пору еще удержаны были наказать врагов Империи. Но блистая в свете не мнимым блеском, флот Наш, под разумным и смелым предводительством Вашим, нанес сей раз наичувствительнейший удар Оттоманской гордости. Весь свет отдает вам справедливость, что сия победа, вам приобрела отменную славу и честь. Лаврами покрыты вы, лаврами покрыта и вся находящаяся при вас эскадра. Все опасности претерпенные всеми, суть степени, по коим Всевышний благословил возвести вас для получения победы над неверным врагом Имени Христа Спасителя. Мы чрез сие, Всемилостивейше объявляем вам Наше благоволение, милость и обязанность, за сию знаменитую услугу, кою вы Нам и Отечеству усердно оказали, повелевая вам объявить всему флоту Наше удовольствие, в знак которого Мы, не только повелели Нашей Адмиралтейской Коллегии, в силу Морского Устава, выдать, в тех законах предписанные, награждения за флаги, за пушки, за взятые корабли, [481] и прочее ² но еще сверх того жалуем, всем при вас находившимся, 24 июня, нижним чинам, как морским, так и сухопутным, по одной, нарочно на сей случай сделанной серебряной медали, кои им носить на голубой ленте в петле. Кавалерский Наш военный орден Святого Великомученика и Победоносца Георгия установлен для того, чтобы им отличены были те, кои мужеством, храбростью, искусством и смелостью, приуготовляют или получают победу. Вам он ныне по справедливости принадлежит, и для того посылаем к Вам знаки оного ордена кавалерии первого класса, повелевая вам оной на себя наложить по установленным [482] статутам. – Адмиралтейской коллегии Мы дали указ, чтоб кейзер-флаг, который вы столь разумно умели употребить, при вас остался во всю жизнь вашу, с позволением поднять оной на кораблях Наших. Сверх того, дозволяем вам, сей флаг поставить в гербе вашем. Нашему адмиралу Спиридову, вы имеете вручить, приложенный при сем Всемилостивейший Наш рескрипт, в котором Мы ему оказали Наше удовольствие, за похвальное и ревностное его поведение в сем случае, и жалуем ему кавалерию Святого Апостола Андрея Первозванного. Сенату же Нашему повелено будет, оному адмиралу, в вечное и потомственное владение отдать назначенные от нас деревни. Брата вашего, графа Федора Орлова, Мы, за отличное его поведение и храбрость на сухом пути и на море, жалуем Генерал-Поручиком, и посылаем ему кавалерию второго класса Святого Великомученика и Победоносца Георгия. Контр-адмиралу Грейгу, вы имеете объявить Всемилостивейшее Наше благоволение, и в силу вашего об нем засвидетельствования о его отличных качествах и храбрости, жалуем кавалерию Святого Георгия второго класса, которую он имеет на себя наложить. Равномерно ж объявить и Генерал-Майору Князю Юрью Долгорукову, Наше Всемилостивейшее благоволение, за его храбрость как на сухом пути, так и на море, и что Мы жалуем его за то кавалериею того ж ордена третьего класса, кою он также возложить на себя имеет. Но как Нам неизвестны все подробности разных происшествий, то восхотели Мы, в знак Нашего, к подчиненным вашим благоволения послать к вам несколько крестов Святого Георгия четвертого класса, дабы оные роздали по делам, в статутах того ордена предписанным, а особливо, рекомендованному от вас Ильину, и сюда потом донесли, чтоб надлежащие грамоты могли быть заготовлены, в коих подвиг должен [483] быть описан, за что каждый получает сию отличность. В заключение сего, предписываем вам, объявить сей Всемилостивейший и похвальный рескрипт во всех командах при вас находящихся. Препоручая вас во всегдашнее охранение Всевышнего, и желая вам всякого счастия, остаемся к вам, Императорскою Нашею милостию благосклонны.

Дан в С. Петербурге, 22 сентября 1770 года.

Комментарии

1. Должно полагать гвардии майора Долгорукова, с которым было отправлено донесение. Долгоруков был задержан в Ливорне в карантине и донесение послано с курьером.

2. В указе, данном Адмиралтейской Коллегии, сказано, чтобы учинить награждения предписанные Морским Уставом, а чего оному не ясно изображено, или что сумнительно покажется в таком случае, рассуждая, Коллегии, полагать по тому ж Уставу, но им в пользу. Всей суммы пришлось 167.475 р. 15 3/4 коп., по следующему расчету:

© текст - Соколов А. 1853
© сетевая версия - Тhietmar. 2024
© OCR - Бабичев М. 2024
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Морской сборник. 1853

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info