-

СОВРЕМЕННАЯ ХРОНИКА

Известия о соединении константинопольской церкви с римскою

Переходим теперь к другому вопросу, к вопросу о присоединении константинопольского патриархата к римской церкви. Вопрос этот, по нашему мнению, может быть рассмотрен двояко: с видимой его стороны, и в самой его сущности. Подготовку к этому событию приписывают Франции, которая надеется, что вследствие обращения православных христиан к католической церкви, Россия окончательно утратит свое влияние на Востоке, так-как это влияние утвердилось и поддерживается религиозной связью, существующей между Россией и восточными христианами. Если Франции действительно удастся достигнуть своей цели, то политика ее будет торжествовать на Востоке, но последствия самого факта не будут иметь такого значения, какое им можно придать, не вникнув хорошенько во все обстоятельства.

В соединении константинопольской церкви с Римом некоторые иностранные газеты видят возможность разрешения восточного вопроса без всяких столкновений, потому что, если этому событию суждено осуществиться, то восточные христиане, признав папу главою своей церкви, освободятся от всякого влияния со стороны России, которая утратит, вследствие этого, остатки своего преобладания в Турции. При таких условиях, Европа будет обеспечена против честолюбивых замыслов петербургского кабинета, главная цель которых — завоевание Константинополя. Это — видимая сторона дела; но посмотрим, так ли оно представляется в сущности.

Допустим, что нынешний константинопольский патриарх Иоаким признает главенство папы, но увлечет ли он за собою свою паству? Константинопольский патриарх не есть единственный представитель православной церкви на всем Востоке: там, на равной с ним степени святительской иерархии, находятся еще четыре патриарха, согласием которых должно обусловиться предполагаемое введение унии. Притом константинопольский [94] патриарший престол потерял то значение, каким он пользовался прежде. Некогда константинопольский патриарх стоял во главе всего восточного христианства в Европе, за исключением, разумеется, России; но такая обширная его власть не истекала из его сана, а поддерживалась господством турок. Вследствие же ослабления турецкого могущества и образования из турецких областей самостоятельного греческого государства, власть патриарха значительно ограничилась. Еще в 1833 году, греческое правительство объявило православную греко-восточную церковь независимой, в пределах Греческого Королевства, от всякой иноземной власти. Церкви кипрская, черногорская, а потом и румынская последовали этому примеру. Между тем, еще ранее образовалась самостоятельная сербская церковь в Австрии, так-как карловицкий митрополит с своими одинадцатью епископами стал управлять ею как независимый патриарх.

Кроме того, константинопольская церковь не представляет сама по себе надежной опоры для православия. В последнее время она сделалась жертвою политических состязаний, так-как в ней оспоривают господство и первенство одна у другой две враждебные партии, греческая и славянская. Но и при этом споре ни та, ни другая партия не обнаружила доселе наклонности к Риму. Политическое различие этих двух церковных партий состоит в том, что славянская сочувствует России, и надобно предполагать, что еслибы патриарх Иоаким устроил соединение управляемой им церкви с римской, то славянская партия отшатнулась бы от отступника-патриарха. Следовательно предполагаемая уния далеко не может иметь на деле того значения, какое ей можно придавать, судя по важности патриаршего сана.

Наконец, и за отпадением константинопольского патриарха от православия, восточная церковь может продолжать свое самостоятельное существование. У ней и после патриарха, останется множество епископов, которые на соборах могут отвечать Риму анафемой на анафему и догматически отрицать главенство римского папы на Востоке. Можно, конечно, предполагать, что пример иерарха, занимающего константинопольский патриарший престол, может увлечь в отступничество и его паству. Действительно, еслибы константинопольские патриарха находились в ином положении и имели бы большее нравственное влияние на членов управляемой ими церкви, то присоединение патриарха к Риму могло бы иметь большие последствия на православном Востоке. Между тем, константинопольский патриархат не поставлен в такие благоприятные условия для успешного содействия католической пропаганде. Хотя с патриаршим престолом в Константинополе связано много славных воспоминаний в истории восточной церкви, но в настоящее время патриарший сан утратил между греками и в особенности между славянами то обаяние, каким он пользовался прежде. Патриарший престол сделался, под владычеством Порты, [95] предметом выгодного торга для турецкого правительства и источником нажив для возводимых на этот престол иерархов. Прикрываясь необходимостью уплатить Порте значительную сумму за патриарший сан, достигавшие этого сана епископы обременяли свою паству непомерными налогами. Так, нынешний блаженный Иоаким начал свое управление патриархатом с того, что потребовал с своей паствы 8.000,000 пиастров. Болгары, на которых падала наибольшая часть этого произвольного налога, отказались платить его и вместе с тем стали требовать для себя отдельного синода и самостоятельного духовенства. Средства, к которым прибегал его блаженство, чтобы воспрепятствовать осуществлению желания болгар, еще более показали, как далеко ушло константинопольское греческое духовенство от пути смирения и правды. Вследствие этих обстоятельств, болгары перестали считать константинопольского патриарха верховным главою своей церкви, и обращение его к католицизму произведет, без всякого сомнения, окончательный разрыв между ними и патриаршим престолом.

Таким образом, разглашенное иностранными газетами известие о переходе константинопольского патриарха под главенство римской церкви, если переход этот и действительно осуществится, не представит влиянию России, в религиозно-политическом смысле, такой опасности, какая кажется при поверхностном взгляде на это дело. Главный вопрос заключается в том: увлечет ли православную паству пример отступничества, поданный ей верховным представителем константинопольской церкви. В виду приведенных нами фактов позволительно думать, что православные христиане на Востоке, и в особенности славяне, не последуют за патриархом, так-как между ним и его паствою нет сочувственной связи. Не подлежит сомнению, что западная пресса встретит ожидаемое событие радостными возгласами, как признак уничтожения русского влияния на православном Востоке, а французская дипломатия придаст ему чрезвычайное значение, утешив в то же время св. отца увеличением его паствы, в замен потерь, испытанных им в Италии. Во всяком случае, религиозная реформа на Востоке, в каких бы она ни произошла размерах, важна в том лишь отношении, что она может породить смуты среди христианского населения Турции, и что смутами этими легко может воспользоваться Франция. Только в этом отношении и можно признать влияние католичества важным в политической жизни Турции. Много или мало обратятся православных турецких христиан в католичество, по во всяком случае обстоятельство это даст тюильрийскому кабинету благовидный предлог усилить свои попечения о турецких христианах и отстранить от них влияние православной России.

Текст воспроизведен по изданию: Современная хроника // Отечественные записки, № 11. Книга 2. 1866

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info