-

УМАНЕЦ А. А.

МЕДИЦИНСКОЕ УЧИЛИЩЕ В КОНСТАНТИНОПОЛЕ

(Из путевых записок русского на Востоке, в 1842-43 годах).

Галата-Сарай, где помещается ныне Медицинское Училище Стамбула, есть одно из лучших и красивейших зданий Оттоманской Столицы. Оно находится в Пере, близь Балык-Базара. Вид на него из Hotel de belles vues и новопостроенного дворца нашего Посольства, особенно при заходящем солнце, весьма живописен. Вокруг двора тянутся со всех сторон длинные двух-этажные здания с большими и частыми окнами. В самом обширном и вместе красивейшем из этих зданий находятся дортуары, столовая, классы, аптека и пр.; а в центре его, прекрасно убранный и чисто содержимый киоск для Султана, с обворожительным видом на Босфор, Золотый-Рог, Стамбул с [149] Серальским-Мысом, Скутари и Мраморное Море с Принцовыми-Островами и горами Никеи и Никомидии, из-за которых в ясную погоду выказываются убеленные снегом вершины Олимпа Вифинского. В зданиях с прочих сторон двора, помещаются разные кабинеты, некоторые классы, клиника, квартиры директора, некоторых чиновников и гауптвахта; между этими зданиями замечательна мечеть с высоким минаретом. Посреди двора, небольшой ботанический сад и красивая башня с часами, в нижнем этаже которой находится библиотека Училища.

В Галата-Сарае помещалось прежде Училище Ич-Огланов. Комплект их набирался из мальчиков покрасивее, в-особенности из привозимых с Кавказа. Курс учения заключался в чтении по-Турецки и преимущественно в танцах, пенье и музыке, так-как они назначались для личной забавы и увеселения Султана. Те из Ич-Огланов, которые особенно нравились своим Повелителям, находились обыкновенно при особе их, для непосредственных и самых близких услуг; когда-же у юных пажей начинали показываться усы, их назначали чиновниками или офицерами при сбруе, гардеробе и тому подобном; после-чего, смотря по способностям и уменью угождать своему владыке, производимы они были далее, и многие достигали нередко до высших степеней в Государстве. По понятиям Турок, такие слуги бывают более привержены к своему повелителю. В следствие этого, большая часть сановников Турецкой Империи выходила из красивейших Турок и Черкесов, находившихся с самых юных лет при особе Султана. Еще и теперь можно встретить Губернаторов и Правителей Оттоманских Провинций, начавших карьер свой таким образом. [150]

Султан Махмуд II, в последнее время своей жизни, уничтожил Училище Ич-Огланов (в 1838 или 1839 году), и в Галата-Сарай перевел основанное им Медицинское Училище, которое до-того-времени находилось в Стамбуле, на другой стороне Золотого-Рога, и весьма далеко было от настоящего своего положения.

По перемещении Училища, поступил в него, по контракту на шесть лет, известный Венский Профессор Г. Бернард; он облагородил это заведение, и дал надлежащее направление преподаванию. С тех-пор Медицинское-Училище приняло довольно удовлетворительный вид, и начало давать весьма утешительные надежды на будущее преобразование Турок, о чем так много говорили и что так мало еще подвигается вперед.

Посещение этого Училища входило в число предположений, которые намеревался я выполнить в продолжение пребывания моего в Столице Оттоманов. Дозволение на это дается посторонним лицам не иначе, как с разрешения Начальства. Пользуясь дружеским расположением ко мне состоявшего при нашем Посольстве Статского Советника Доктора Пеццони, старожила Константинопольского, приобревшего там уважение всех властей, я обратился к нему с просьбою доставить мне и товарищам моим желаемое разрешение. С свойственною ему услужливостию, он передал желание наше Г. Бернарду, и сверх-того просил быть нашим путеводителем одного из преподавателей Училища. Г. Каллеа. В назначенное время, мы отправились в Галата-Сарай, и пробыли там с 6 до 9 часов утра. Это было в августе 1842 года. [151]

Во двор Галата-Сарая входят чрез мраморные ворота с красивым фронтоном. Вверху их Турецкая надпись золотыми буквами по зеленому полю, а с боков мраморные колонны, между которыми два щегольские мраморные-же фонтана; у входа два часовых, которые не впускают на двор никого чужого. Об нас было предуведомлено, и мы были впущены беспрепятственно. Тотчас направо от ворот, резервуар с водою на случай пожара; ящик его чисто вымощен мраморными плитами и вмещает в себе несколько сот бочек воды ¹.

Вскоре явился к нам и Г. Каллеа. Родом Армянин, он носит платье Европейское, но голову украшает огромным Турецким фесом. Известно, что вступающие в службу Султана Европейцы удерживают свои костюм, но должны отращивать усы и менять шляпу на красный фес. Г. Каллеа, хотя уроженец Константинополя, но учился в Венской Медицинской Академии и прекрасно говорит по-Французски. Прежде всего он повел нас в Клинику, где нашли мы Профессора Бернарда, который принял нас, как и Каллеа, весьма учтиво и приветливо. Окруженный [152] молодыми Турками-Студентами, он обходил больных. Каждому Студенту поручается по два и по три человека из лечащихся в Клинике; у каждой постели Г. Бернард распрашивал меденса о состоянии больного, средствах лечения, заставлял прописывать лекарства, поправлял его ошибки и объяснял как самую болезнь, так и способы ее лечения. Вопросы и ответы производились по-Французски, и многие воспитанники объяснялись весьма свободно на этом чуждом для них языке. Вообще должно сказать беспристрастно, что практическое преподавание Медицины в Клинике Г. Бернардом идет весьма удовлетворительно и обещает добрые результаты. Больница содержится в самой изысканной чистоте: полы устланы Египетскими рогожками, и все входящие снимают в передней верхнюю обувь; кровати железные; тюфяки набиты овечьею шерстью; белье чистое и переменяется два раза в неделю; дурного запаху, столь-обыкновенного в больницах, не слышно нималейше. Для больных глазами назначены две особые комнаты, окрашенные зеленою краскою, с зелеными гардинами у окон и зелеными занавесами у постелей. Всех кроватей 120; во время нашего посещения их было занято только 40. Училище это так ново, что в последнем классе нет еще ни одного ученика; самые старшие, числом пятнадцать, достигли лишь предпоследнего: их-то и практикует преимущественно Г. Бернард. Всех учеников 320. Они делятся на два отдела. Одни учатся только языку Французскому (разумеется кроме Турецкого), чтоб быть в состоянии слушать медицинские лекции, которые все преподаются на этом языке; таких учеников 275. Другие занимаются уже собственно Медициною, и науками, имеющими с нею непосредственную связь: Студентов Медицины в трех классах 45. [153]

Поступают в это Училище дети Константинопольских жителей среднего сословия; между ними есть несколько Армян и Греков. Кроме полного содержания, получают они жалованье, смотря по возрастам и классам, в которых находятся: оно простирается на наши деньги от 3 и 6 до 15 и 20 р. асс, в месяц. Некоторые из учеников женаты и живут дома, прочие в Училище.

Некоторые охуждали, что лекции здесь читаются не на природном языке воспитанников. Но где-ж было взять Медицинских Профессоров, которые в тоже время владели-бы хорошо Турецким языком? При том настоящая метода преподавания послужит к образованию нового поколения Турок тем, что число знающих между ними по-Французски будет увеличиваться с каждым выпуском воспитанников Училища. Замечу однакож при этом, что в Каирском Медицинском Училище, честь учреждения которого принадлежит заботам известного Клот-Бея, лекции читаются на языке Арабском.

Мы провожали Г. Бернарда почти по всей Клинике. Весьма интересно было слышать экзаминацию учеников, из которых многие давали очень дельные ответы, и видеть некоторые редкие случаи болезней. Вышед из Клиники, мы прошлись по небольшому садику, разведенному собственно для уроков Ботаники, как сказано, во дворе самого здания, у башни с часами. Редкая чистота, порядок и свежесть цветов приятны здесь тем более, что в тесно застроенном Константинополе сад есть уже барская роскошь, которую редко встречаешь. Под башнею, здание Библиотеки, в которое мы не входили, по неимению ключей под рукою; так по-крайней-мере отозвался наш чичероне, Г. [154] Каллеа. По словам его, фонд Библиотеки заключался прежде всего в 200 Турецких книгах. Но в недавнее время выписано и получено для ней из Парижа 1,500 томов сочинений собственно медицинских и относящихся до наук связанных с этой отраслью знаний; книги эти еще не разобраны. Сверх-того, один какой-то французский Барон предложил Турецкому Послу в Париже подарить для этого-же Училища 1,200 томов разных сочинений; на принятие этого подарка предварительно испрошено было дозволение Султана. Еще, по словам Г. Каллеа, один Английский ученый сделал такоеже приношение в 900 томов. Если все это справедливо, то Библиотека этого Училища, по количеству книг, занимает первое место во всей Турецкой Империи.

Когда Г. Бернард вышел из Клиники, мы все вместе пошли в классы. Здесь Г. Каллеа предложил нам задать ученикам вопросы из Химии; ответы даны были довольно удовлетворительные: особливо один из учеников, судя по имени Грек, отвечал весьма бойко и на чистом Французском языке. После этого, Г. Бернард простился с нами, а мы, в сопровождении Г. Каллеа, продолжая обозрение, посетили Кабинеты: Минералогический, Физический и Анатомический. Опочивальни учеников, прежние помещения Ич-Огланов, отличаются странной, дотоле нигде невиданной мною постройкой: они состоят в длинных, но узких комнатах, похожих на палаты в больших госпиталях; по-средине, узкой проход в виде коридорчика; по обе стороны, полы подняты на аршин и на них находятся кровати, поставленные козлами; над этими полами, по обе-же стороны, поддерживаемые столбами галлереи, в которых также расположены кровати, [155] и точно такимъже образом. Затем, обозрели мы столовую и буфет, где все в приличном порядке, хотя весьма не роскошно; великолепно убранный киоск, или комнаты, назначенные для Султана, когда он посещает Училище (что бывает обыкновенно при раздаче наград после публичных годовых экзаменов); кухни, аптеку и Анатомический Театр. Последний заслуживает, чтоб поговорить об нем подробнее. Помещен он под Султанским киоском, в обширной светлой комнате с мраморным полом: посредине фонтан с бьющею вверх водою, которую однако запирают обыкновенно посредством крана; вокруг него, четыре мраморные стола, для вскрытия тел; каждый утвержден на одной ноге, несколько вогнут, и в центре имеет отверстие, для стока жидкостей сквозь ногу вниз под-пол, где устроены особые стоки; у переднего стола, мраморная ванна для обмывания тел перед вскрытием. Куран Мухамедов воспрещает вскрытие тел вообще, и в особенности Мусульманских, хотя терзать живого человека у Турок ни-по-чем; поэтому Г. Бернард долгое время с чрезвычайным трудом добывал себе трупы для анатомических исследований. В прошлом (1841) году пришла ему счастливая мысль обратиться прямо к самому Тагир-Паше, главному Адмиралу Турецкого флота, с просьбою о дозволении брать трупы из Больницы Морского Арсенала; и Тагир-Паша тотчас приказал удовлетворить этой просьбе.

После этого, нам не предстояло ничего более осматривать в Галата-Сарае. Мы простились с Г. Каллеа, и отправились домой. При прощанье я спросил у нашего обязательного путеводителя, не могу-ли я притти сюда когда-нибудь с дагерротипом для снятия вида с [156] отстраивающегося дворца Русского Посольства; он отвечал, что вход сюда для меня всегда открыт, и поручил одному из учеников Высшего Медицинского Класса, Акифу-Эфенди, провести меня, когда я прииду, в киоск Султана, откуда я предполагал снять желаемый вид. Акиф-Эфенди хорошо говорит по-Французски и преподает Французский язык в Первом Курсе Училища. Вскоре после того, именно в первое Воскресенье после нашего посещения, в 7 часов утра, я, как было условлено, явился в Галата-Сарай с своим дагерротипом. Замечу здесь мимоходом, что в этом Училище празднуются два дня в неделю: Пятница, как праздник учеников-Мусульман, и Воскресенье, как праздник учителей-Христиан. Акифа- Эфенди еще не было. В ожидании его, я разгуливал по-двору, смотря, как воспитанники покупали у разнощика, для своего завтрака, кусочки Турецкого сыру в 1/4 пиастра (от 4 до 5 к. асс.), и вдруг, к ужасу и удивлению моему, заметил между ходившими по-двору воспитанниками одного лет четырнадцати, который имел на ногах железные кандалы, как у арестантов. Я спросил, что это значит, и мне отвечали, что кандалы надеты на него в наказание за то, что он, бывши отпущен к родителям, не явился на срок в Училище и неизвестно где прошатался целые пять дней. Каллеа сказывал мне прежде, между-прочим, что > телесное наказание детей воспрещено в Училище: так вот какою ужасною мерою придумали заменить его! По моему, лучше уж наказывать телесно, чем знакомить детей с кандалами, которые, в их возрасте, как наказание, не возбуждают собою ни стыда, ни страха.

Как Акиф-Эфенди все еще между-тем не приходил, то я распорядился делать дагерротипные снимки мои [157] из детских дортуаров, откуда виды также хороши, как и из Султанского киоска. Окончив работу, как желал, я отправился обратно домой, оставив драгомана моего и хаммала (носильщика), увязывающими камер-обскуну и прочие принадлежности съемки. Они долго не возвращались домой; а когда возвратились, то я узнал, что в отсутствие мое вышло с ними довольно смешное приключение, показывающее вместе и строгость, с какою исполняются училищные постановления. Когда драгоман и хаммал, неся ящик, хотели пройти через ворота, часовой задержал их, ибо сдача ему была дана: не пропускать никаких вещей из Училища. На ту пору подоспел Директор Классов, рассердился, что без его ведома впускают внутрь посторонних, и хотел-было посадить моих бедняков под арест. К счастию пришел Акиф-Эфенди, и ему удалось выручить их, сложив всю вину на отсутствовавшего Проффессора Каллеа.

Вот имена бывших в то время Начальников и Профессоров Медицинского Училища, с показанием предметов, преподающихся в Высших собственно Медицинских Классах:

А. Начальники:

1. Главный Директор Училища, Главный Султанский Медик и Казиаскер (Верховный Судья) Румелии, Абдул-гак-Эфенди.

2. Директор Классов, сын Главного Директора Галгулах-Эфенди. [158]

Б. Процессоры высших собственно Медицинских Классов:

а) в Первом Классе:

1. Профессор Патологии, Доктор Бернард.

2. — Медицины вообще, Доктор Константэн.

б) во Втором Классе:

3. Профессор Физиологии и Патологии, Доктор Стефанаки.

4. — Врачебного Веществословия, Доктор Спиттец.

5. — Химии, Фармацевт Каллеа.

г) в Третьем Классе:

6. Профессор Анатомии, Спиттец.

7. — Гигиены, Осман-Эфенди.

8. — Ботаники, Салиг-Эфенди.

9. — Физики, Дервиш-Эфенди.

Между вельможами, ближайшими к особе Султана есть две партии: одна защищает старые обычаи, другая покровительствует нововведениям. В 1841 году, защитники старых обычаев старались убедить Султана в бесполезности Медицинского Училища, и едва в том не успели. Они представляли, что Училище стоит казне огромных сумм, а пользы от него на самом деле до-сих-пор еще не видно, между-тем как обыкновенные Народные Школы не стоят казне ни одной пары, а из них вышли почти все дельные люди. В тоже самое время была оспариваема ими и необходимость Карантинов. К счастию, [159] благоразумнейшая партия взяла верх, и убедила Султана не разрушать благоразумных учреждений его отца.

В заключение добавлю, что Медицинское Училище в Константинополе стало с-тех-пор на твердом основании, хотя в последствии имело несчастие потерять лучшего своего Профессора, Г. Бернарда, умершего в 1844 году. Покровительствуемое добрым расположением Султана Абдул-Меджида, оно обещает много полезного в нравственном преобразовании Турок; ибо это первая школа в Турции, поставленная на Европейскую ногу. Ныне Султан, видя успехи своего Медицинского Училища, предположил учредить обширный Городские, в Европейском виде, Госпиталь для Бедных; а Султанша Валидэ (его мать), вместо предположенной-было прежде мечети, основывает на свой счет другое такоеже заведение, с похвальным намерением содействовать благотворительным видам своего сына.

В последнем гате или повелении Султана на имя Великого-Визиря, прочтенном при собрании Верховного Совета Порты, происходившем после наступления нынешнего Турецкого Нового Года (12 января/31 декабря 1844) в присутствии самого Султана, в том самом, где изъявлено намерение об учреждении Госпиталя, Его Величество советует своим Министрам удвоить усердие и соединить усилия к осуществлению благих его намерений, в-особенности-же повелевает им без отлагательства заняться рассмотрением и приведением в исполнение мер, необходимых к преобразованию и упрочению общественного образования между его подданными. Исполнится-ли это или нет, мы не знаем; но довольно, что Султан заботится: следовательно, дело не останавливается, а движется вперед. [160]

Между-тем, по последним сведениям из Константинополя известно, что Порта обнародовала еще новое, важнейшее распоряжение об образовании особенного Совета Народного Просвещения, который будет состоять из семи членов, известных по своим познаниям. Председателем Совета назначен Абдул-Кади-Бей, один из Судуров или Начальников Улемов. Совет этот будет председательствовать при образовании Училищ, об учреждении которых также обнародован недавно Султанский гат. (А. У-ц).

Комментарии

1. Вода здесь постоянно течет, и проведена из общего Белградского водопровода, снабжающего водою весь Константинополь. При этом случае замечу, что во всех здешних фонтанах вода предоставляется жителям с благоразумною экономиею: течет она из кранов, и всякой, взяв ее столько, сколько ему нужно, тотчас запирает кран, чтобы она не текла понапрасну. В июне 1842 года была большая засуха, и в Белградских «бендах» (водохранилищах) вода начала заметно понижаться; почему, из опасения продолжения жаров, во многие фонтаны вода вовсе не была пущена, а как только пошли дожди, ее пустили повсюду в изобилии. Белград есть имя деревни, в 3 1/2 часах езды от Константинополя и в 1 часу от Бююк-Дере; пользуясь гористым положением окрестностей этой деревни, устроили там, еще во времена Греческой Империи, Константинопольские водозапасы (бенды), из которых вода проведена в Столицу особого-рода закрытыми водопроводами.

Текст воспроизведен по изданию: Медицинское училище в Константинополе. (Из путевых записок русского на Востоке, в 1842-43 годах) // Журнал министерства внутренних дел, № 4. 1845

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info