СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

Исследования об Иранских Курдах
и их предках, Северных Халдеях.
Соч. Петра Лерха. Книга I. Введение и [55] подробное исчисление курдских племен. Санктпетербург. 1856. VII и 121 стр.

Г. Лерх, посвятивший себя изучению курдов, для живого знакомства с которыми он уже и отправился в одну из внутренних губерний наших, где находятся пленные курды, сам дает оценку своей книге в предисловии: «Горжусь, что моему отечеству ученый мир будет одолжен обстоятельною монографиею о важном во многих отношениях племени Курдов». Мы считаем эпитет обстоятельный опискою со стороны автора, хотя вполне с ним соглашаемся в этом случае и, кроме того, спешим прибавить, что исследование г. Лерха составляется с полным знанием дела. В этой книге автор представляет сначала источники, служившие для его исследования, так как сам он не имел еще случая к собиранию оригинальных сведений; потом помещен очерк курдского быта и наконец исчисление курдских племен. Из восточных источников главнейшим должно признать летопись Шереф-Хана, содержащую в себе историю курдов и исчисление курдских племен, на сколько то нужно было в историческом рассказе; эта летопись была приготовлена в переводе бывшим нашим академиком Шармуа, но издание почему-то не состоялось. Из европейских писателей мы считаем главнейшими Нибура, Руссо, Катрмера, Леярда, Ролинсона (г. Лерх пишет Раулинсон) и, пожалуй, прославившегося своими промахами Гаммера. Перечисляя источники, автор, при книге Бларамберга «Статистическое обозрение Персии», неизвестно почему счел нужным прибавить и несправедливый отзыв об этом сочинении «Современника»: самое большое, что мог сделать г. Лерх, это — указать на рецензию, не придавая ей особенного значения.

Очерк курдского быта составлен у г. Лерха и неполно и неточно, так что читатель не может себе уяснить тех характеристических черт, которые отличают курда от других горских племен. Мы надеемся, что этот недостаток будет исправлен в следующих выпусках. Между прочим, говоря о способности курдов к развитию, автор замечает: «даже встречается, что женщины читают Коран»; следовало прибавить: «читают, ничего не понимая». Точно тоже самое существует и у наших татар, между которыми грамотные женщины не исключение; но эта грамотность ограничивается большею частью лишь знанием букв и складов. Упоминая об исповедании курдов «Чрах-сондеран», автор приводит английский и немецкий переводы этого прозвища, тогда как не трудно было определить курдское производство от слов «чрах» — светильник, и «сондеранен» (от турецкого глагола сюндурмек) — тушить. Вообще филологические сведения г. Лерха пока неосновательны; например, персидское название кочевых племен «илият» он производит от [56] какого-то слова «эль» (племя), тогда как оно происходит от старого турецкого «ил» (подвластный народ); впрочем, и автор турецкого словаря, французский ориенталист Бианки, дает еще более неверное толкование этому слову, производя его из арабского языка.

Исчисление курдских племен составлено г. Лерхом хорошо; только зачем он называет главных курдов кермандж, а не курмандж, как мы привыкли слышать? Или пишет название области Хаккиари, вместо Хеккяри, вместо городка Соферек у него является Сёрвек, Мемесенни вместо Мемасени, Ил-Хане вм. Иль-Хан и проч.

Но самый существенный порок книги в глазах русских читателей составляет язык, которым она написана: неужели всякое специальное исследование должно являться в искаженной оболочке? Когда мы избавимся от этого ломаного наречия, сочиненного петербургскими немцами на Васильевском Острову, «русская литература приобрела довольно подробные сведения о Езидах чрез г. Березина» (стр. 49); «кроме того, что у индусов, персов и ассириян, встречается оно и у финикиян» (стр 52) и проч.? Автор до того увлекается этим наречием, что восточные слова выговаривает по-немецки, например: вместо Шемсиэ, он пишет Шемзие (стр. 47).

Отдав отчет о книге г. Лерха, как о специальном сочинении, мы считаем нужным обратить внимание и на те стороны, которыми оно может быть интересно для большинства читающей публики. Из самого заглавия книги уже видна историческая связь курдов с древним миром: автор не развивал этой тэмы в первой части своего сочинения. Но есть еще один очень важный вопрос, к которому дают повод курды: автор признает за курдами некоторую надежду к возрождению, но оставляет в тени, как посторонний его книге предмет, средства к их возрождению. Не подвержено сомнению, что единственный к тому путь распространение между курдами образованности; но каким образом может быть привита к ним образованность? Неужели это могущественное создание вековых усилий человечества должно быть внесено к курдам оружием, так как другими путями до сих пор они отказывались принять просвещение? Этот вопрос очень обширен и важен, потому что с решением его связана будущность не одних курдов, но и вообще горских племен.