СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

БЕРНАРДИНО ДЕ МЕНДОСА И ЕГО ТРАКТАТ «ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА ВОЙНЫ»

XVI–XVII века принесли в историю Европы и всего мира множество перемен в самых разных сферах жизни; в числе наиболее важных были огромные изменения в военном деле, много позже получившие название «военная революция». На разных этапах свой вклад в нее внесли разные страны, причем долгое время во внедрении новшеств в этой области тон задавала одна из самых могущественных держав XVI в. — Испанская монархия. Объединяя владения в разных концах Европы и постоянно нуждаясь в их эффективной военной защите, она в то же время аккумулировала и развивала их военный опыт. Если в первой половине XVI в. больше всего военных новшеств было связано с Итальянскими войнами, то со второй половины 60-х гг. главное значение в этом плане приобретает театр военных действий в Нидерландах, восставших против испанского владычества. Стремление осмыслить богатый опыт военных действий второй половины XVI в., и прежде всего Восьмидесятилетней войны (как чаще всего историки называют события в Нидерландах ¹), вызвало к жизни множество трактатов, написанных профессиональными военными, имевшими большой опыт боевых действий. Как правило, это были офицеры дворянского происхождения, нередко получившие очень хорошие образование. Некоторые из них на досуге занимались литературным творчеством, отдавая должное давней кастильской традиции — сочетать воинское ремесло и занятия словесностью, armas и letras. Естественно, в их разноплановом творчестве, идет ли речь о поэзии, рыцарских романах или теоретических трактатах, так или иначе осмысливался их военный опыт, однако он преломлялся [202] через призму взглядов прочитанных ими античных и ренессансных историков и теоретиков военного дела. Имена лучших военных писателей XVI в. прочно вошли в историю испанской культуры эпохи Возрождения, и одним из самых заметных среди них был испанский дипломат, историк, теоретик военного дела, поэт и переводчик Бернардино де Мендоса.

Этот персонаж упоминается во множестве работ по политической истории и дипломатии Западной Европы последней четверти XVI в. в качестве посла Филиппа II в Англии, а затем во Франции; именно к нему сходились многие нити испанской внешней политики. Гораздо менее он известен как историк и как теоретик военного дела, хотя и в той, и в другой области его труды пользовались огромной популярностью и заслужили очень высокую оценку как современников, так и историков ². В этой работе нас будут интересовать взгляды Бернардино де Мендосы как военного теоретика, однако в рамках короткой статьи их анализ возможен лишь в самом общем виде, поэтому к некоторым аспектам нам придется вернуться в других работах, а выводы неизбежно будут носить предварительный характер.

Дон Бернардино де Мендоса родился в городе Гвадалахара в 1540 или 1541 г. Он принадлежал к одной из боковых ветвей очень могущественного и знатного рода Мендоса ³, известного как своей энергичной деятельностью на военной, дипломатической и административной службе Испанской монархии (представители разных ветвей [203] этого рода на протяжении XVI в. много раз занимали в этих сферах высшие должности), так и своей литературной деятельностью и меценатством; в частности, Бернардино был праправнуком знаменитого поэта и библиофила маркиза Сантильяны и троюродным племянником дипломата, поэта и историка Диего Уртадо де Мендосы. Десятый (!) сын третьего графа Корунья, Бернардино в соответствии с законами майората получил совсем небольшое наследство и должен был всего добиваться сам. Зато он получил прекрасное образование в университете Алькала-де-Энарес, где в 1556 г. стал бакалавром искусств и философии, а в 1557 г. — лиценциатом. До 1562 г. он продолжал свои ученые занятия в университете, а затем поступил на военную службу. Его дальнейшей карьере способствовало влияние при дворе старшего брата, четвертого графа Корунья (венцом карьеры которого стали должности вице-короля Новой Испании, а затем и Перу), и сестры Аны, которая стала воспитательницей детей Филиппа II, инфантов Диего и Филиппа (будущего Филиппа III); считается, что именно Ана выступала посредницей в отношениях между Бернардино и королем. Однако все эти связи могли быть действенными только при условии, что и сам Бернардино наилучшим образом проявит себя на королевской службе.

Мендоса, как он позже сам упоминал в своих произведениях, получил боевое крещение в сражениях с берберами в Оране (1563 г.) и в Пеньоне де Велес (1564 г.), а в 1565 г. участвовал в героической обороне Мальты от турок. С 1567 по 1577 гг. он почти непрерывно находился в восставших против Филиппа II Нидерландах, где служил капитаном легкой кавалерии под командованием герцога Альбы, а затем его преемников в качестве правителя Нидерландов — Луиса де Рекесенса и дона Хуана Австрийского. Уже в Нидерландах проявился его интерес к переменам в военно-технической сфере, связанным с распространением огнестрельного оружия, к военной тактике, сооружению и осаде крепостей. В нескольких сражениях он проявил свою храбрость и военный талант, стал доверенным лицом герцога Альбы. В 1573 г. герцог отправил его в Мадрид — просить у Филиппа II дополнительных средств и войск. Задача была весьма сложной, если учесть, что к тому времени Альба уже потратил денег и имел войск гораздо больше, чем это предполагалось при его назначении, но Бернардино успешно справился с трудным поручением, [204] потребовавшим от него дипломатических способностей. Видимо, именно тогда он обратил на себя внимание короля, который через несколько лет назначил его своим послом в Англии (хотя еще ранее, в 1574 г., он ненадолго ездил туда по поручению Рекесенса). В 1576 г. его заслуги были отмечены крестом ордена Сантьяго, а в 1582 г. он получил и энкомьенду Пеньяусенде, приносившую немалый доход; позже, в 1595 г., он получил вместо нее еще более доходную энкомьенду Аланхе.

На должности посла Его Величества в Англии Бернардино находился с 1578 по 1584 гг. После раскрытия заговора Трокмортона против Елизаветы I тот под пыткой признался в связях с испанским послом, и в январе 1584 г. Бернардино был объявлен persona non grata; ему было дано два часа на то, чтобы покинуть страну. Узнав о таком решении, он воздержался от его оценки, но произнес: «Бернардино де Мендоса родился не для того, чтобы оскорблять страны, а чтобы их завоевывать» ⁴. На протяжении периода 1578–1584 гг. отношения между двумя странами были настолько сложными (не говоря уже о личной неприязни между испанским послом и королевой), что оценить степень успешности дипломатической деятельности Мендосы довольно трудно: служа своему королю, он прилагал все усилия для решения задач, которые, похоже, не имели дипломатического решения.

Филипп II высоко оценил его службу в Англии и тут же перевел во Францию, где Мендоса был послом в 1584–1591 гг. — в самый разгар Религиозных войн — и выступал посредником между Испанией и Католической лигой ⁵. В обеих странах Бернардино де Мендоса, как многие дипломаты того времени, не ограничивался чисто дипломатической деятельностью, но активно поддерживал католиков против протестантов, создавал сеть осведомителей, подкупал нужных людей, организовывал заговоры с целью повлиять на ситуацию в интересах своего государя. После того как провалилась попытка Филиппа II посадить на французский престол Исабель Клару Эухению — свою дочь [205] от брака с Изабеллой Валуа, и стала очевидной необходимость пересмотра испанской политики во Франции, Мендоса, к тому времени полностью ослепший, вернулся в Мадрид. Человек глубоко религиозный, он поселился при монастыре бернардинцев; его комната имела окно в храм монастыря, и, подобно Филиппу II в Эскориале, он мог, не покидая ее, присутствовать на богослужении. Благодаря доходам от энкомьенды Мендоса не испытывал финансовых затруднений: семьи и детей у него никогда не было, жил он достаточно скромно и, пожалуй, единственным его богатством была хорошо подобранная библиотека ⁶. Наконец он получил возможность всецело посвятить себя творчеству, хотя из-за слепоты работать мог только с помощью секретаря. Умер он 3 августа 1604 г. в Мадриде, и придворный хронист Луис Кабрера де Кордова на свой лад отметил этот факт в дневнике в записи от 4 сентября: «Умер дон Бернардино де Мендоса, слепой, который был [когда-то] послом во Франции, и освободилась энкомьенда Аланхе, которая приносит 5000 дукатов ренты» ⁷.

Его первое крупное произведение, «Комментарии дона Бернардино де Мендоса о том, что произошло в Нидерландах с года 1567 и до 1577», вышло в свет на французском языке в Париже в 1591 г. ⁸ В следующем году выходит испанская версия ⁹, а в 1597 г. появился и английский перевод: в Англии его хорошо помнили и, хотя многие ненавидели, не могли не уважать. Написанные по личным воспоминаниям и с глубоким знанием прошлого и настоящего Нидерландов,

«Комментарии» считаются образцом военной хроники. Осуждая фламандцев [206] как еретиков и мятежников, взбунтовавшихся против своего законного государя, автор в то же время отдает должное их воинской доблести. Источником вдохновения Мендосы, как это следует и из названия его труда, были «Записки о Галльской войне» Юлия Цезаря.

В последние годы жизни Мендоса перевел с латыни на испанский «Шесть книг о политике» крупнейшего нидерландского мыслителя того времени Юста Липсия ¹⁰, взгляды которого были ему очень близки; однако вопрос о влиянии Юста Липсия и его т. н. тацитизма (а через него в какой-то форме, возможно, и Макиавелли) на взгляды и произведения Бернардино де Мендосы достаточно сложен и заслуживает отдельного рассмотрения. Стремясь заинтересовать дворян государственной службой, Мендоса снабдил свой труд выразительным посвящением «испанским дворянам, не знающим латыни». Есть сведения, что он начал перевод «Утешения философией» Боэция, но этот перевод не был закончен и, видимо, не сохранился. Современникам были известны и стихи Мендосы ¹¹, бóльшая часть которых не сохранилась или же пока не выявлена, однако к поэтам первого ряда его никто не относил.

Своего рода теоретическим продолжением «Комментариев» стал трактат «Теория и практика войны» ¹², представляющий собой наставление для наследного принца, будущего короля Филиппа III. Как и ряд других трактатов, написанных в эти же годы, он создавался с целью образования и воспитания будущего монарха (которого как раз в это время приобщали к делам управления) — в данном случае его обучения искусству войны. [207]

Мендоса взял на себя естественную для «хорошего вассала» роль советчика и наставника будущего государя по военным вопросам. Принцу Филиппу в год публикации трактата исполнилось 17 лет, а его отец Филипп II был уже тяжело болен, и в любой момент принц мог оказаться королем Испании. Между тем и финансовое, и военно-политическое положение страны в 1595 г. оставалось очень тяжелым, она вела войну на три фронта: с Англией, Францией и нидерландскими повстанцами. Из этой критической ситуации необходимо было выйти как можно быстрее, но сделать это удалось только в 1598 г., когда был заключен Вервенский мир с Францией, а государями контролируемой испанцами части Нидерландов стали эрцгерцог Альбрехт и дочь Филиппа II Исабель Клара Эухения; Южные Нидерланды теперь могли играть роль буфера между Испанией и Республикой Соединенных провинций, а испанские власти приобрели несколько бóльшую свободу действий. В 1595 г. на перемены к лучшему можно было только надеяться, и проблематика трактата выглядела как никогда важной. Между тем в окружении наследника преобладали гражданские чиновники, ничего не смыслившие в военном деле; именно поэтому Мендоса считал свою задачу особенно важной. В этом отношении Бернардино достойно продолжал семейные традиции: очень многие представители этого аристократического рода, отстаивая преимущественное право аристократии на военную и государственную службу, вступали в конфликты с летрадо, которые, напротив, полагали, что именно они являются наиболее подготовленными к делам управления и верными слугами государя ¹³. Труд вышел в свет одновременно с рядом других, вызванных к жизни стремлением осмыслить опыт войны в Нидерландах ¹⁴; с другой стороны, они, как и произведение Мендосы, также могли быть предназначены для юного принца. Компактный (в современном издании текст трактата занимает менее ста страниц, хотя и мелко набранных), лишенный громоздкого справочного аппарата, легкий для чтения и в то же время написанный с глубоким знанием дела, труд [208] Мендосы быстро приобрел европейскую популярность. В 1596 г. появились переиздание в типографии Плантена в Антверпене и итальянский перевод (переиздан в 1602 и 1616 гг., а, по некоторым данным, еще и в 1611 г.), в 1597–1598 гг. — французский и английский, в 1617 г. — немецкий ¹⁵.

Хотя в тексте трактата отсутствует деление на главы, его структура очень хорошо продумана. В ее основе лежит деление на тематические блоки и, кроме того, помогают ориентироваться маргинальные пометки (по несколько на каждой странице, например: «Две формы войны», «Должность коннетабля», «Три способа защищаться» и т. д.). Впрочем, нередко одной маргиналии соответствуют несколько важных и совершенно различных пассажей, в то время как в других случаях выделены отдельной маргиналией гораздо менее значимые сюжеты. В ряде случаев автор возвращается к уже рассмотренным ранее сюжетам, однако то, что сегодня может показаться нарушением формальной логики, в конце XVI в. воспринималось вполне органично и не разрывало ткань повествования.

Стремясь наиболее эффективно наставлять принца, Бернардино де Мендоса написал свой трактат в той манере, в которой тогда нередко писали политические трактаты, формулируя, шаг за шагом, советы наследнику престола по всем проблемам, которые могут возникнуть. Чтобы сделать изложение более живым и понятным для принца, который явно не отличался выдающимися способностями, Мендоса часто использовал аналогии, афоризмы и поговорки, в ряде случаев советовал использовать своего рода дидактические игры (к примеру, предлагая воспитателям и слугам принца во время охоты показывать ему места, наиболее удобные для расположения пехоты, кавалерии или артиллерии).

Концепция трактата выходит далеко за рамки просто приведения в порядок военных познаний автора. Это настоящий учебник войны, хотя и обращенный к одному-единственному ученику; он имел вполне определенную цель — сохранение будущим королем Испанской монархии (в том виде, в каком она будет им унаследована от Филиппа II) и католической веры в своих владениях. В нем говорится обо всем, что может способствовать достижению этой цели или, говоря словами самого Мендосы, «привести в порядок дела нынешние, [209] опираясь на примеры и горький опыт прошедших, что позволит предвидеть дела будущие» ¹⁶.

Таким образом, Мендоса хотел посредством эмпирического знания свести к минимуму риски, которые могут привести к неудачам, то есть, по сути, сделать из искусства войны науку войны. Благодаря своему огромному военному и политическому опыту он хорошо знал, что провиденциалистская политика Филиппа II, покоившаяся на презумпции того, что Господь поддержит все начинания монарха, поскольку тот отстаивает интересы истинной веры, зашла в тупик и должна быть пересмотрена. Об этом свидетельствовали и гибель Армады, и вынужденный уход испанцев из Франции, и переход от наступления к обороне в Нидерландах. Оставаясь глубоко верующим католиком, Мендоса, по крайней мере в последний период своей жизни, отчетливо понимал, что нельзя полностью полагаться на волю Бога, что нужна опирающаяся на опыт деятельность людей. И в своем трактате он, профессиональный военный с большим стажем службы, максимально опирался на личный опыт, хотя и приводил примеры из истории. Он подчеркивал превосходство практики над теорией, но и теорию считал достаточно важной, приводя любопытные аналогии с медициной и архитектурой.

С другой стороны, установка на сохранение того ранее обретенного, чему ныне угрожает опасность, сближает Мендосу с некоторыми мыслителями как его собственного, так и несколько более позднего времени, в частности, с теми арбитристами ¹⁷, которые акцентировали не восстановление былого могущества Испанской монархии, а — более реалистично — его сохранение в том виде, в каком его застал автор трактата. Показательно в этом отношении известное произведение Педро Фернандеса де Наваррете, опубликованное уже в начале XVII в. и не случайно получившее название «Сохранение монархий».

В основу структуры «Теории и практики войны», как уже было отмечено, положены тематические блоки. Первый из них ¹⁸ в основном [210] содержит советы по теории или политике государства, причем по ходу изложения автор постоянно демонстрирует связь этих сюжетов с собственно военными. Мендоса начинает свой трактат с того, что подчеркивает обширность испанских владений и огромную ответственность их правителя перед Богом; однако именно в силу обширности державы сохранять ее придется с помощью войны, хотя автор и отмечает, что это последнее средство, к которому следует прибегнуть — только тогда, когда не удались переговоры и мирные соглашения. Войны, таким образом, вероятны и даже неизбежны. Более того, происходящие в мире события и изменения вызывают конфликты и между католическими державами; в этих случаях, даже если покажется уместным прибегнуть к оружию, следует максимально использовать переговоры, ибо лучшая служба Господу — это мир, и от вражды между католиками выигрывают враги истинной веры ¹⁹.

Особенно опасными Мендоса считал войны в долг, когда война начиналась без необходимого финансового обеспечения, вследствие чего солдатам переставали платить жалование. Офицеры в таких случаях просто вынуждены были мириться с ослаблением дисциплины, что неизбежно приводило к грабежам и мятежам, умножавшим «грехи войны». Формулируя этот пассаж, Мендоса, конечно, не мог не вспомнить «Испанское бешенство» — бесчинства, которые творили вышедшие из повиновения испанские наемники в Антверпене в 1576 г., в те времена, когда Мендоса служил в Нидерландах. Возвращаясь сразу же к противоречиям между католическими государями, Мендоса подчеркивал, что послом в том государстве, с которым может возникнуть конфликт, должен быть тот, кто не только умеет вести дела, но и является храбрым военным (soldado de pecho) ²⁰, поскольку только такой человек сможет не принять на веру преувеличения противника и увидит его реальные силы. Именно таким человеком считал себя, да и был им на деле, сам Бернардино де Мендоса. Возможно, что слова о важности военного опыта для дипломатов и административных чиновников, отвечая взглядам Мендосы, в то же время были призваны защитить его позиции при дворе. Хотя по своему университетскому образованию он сам принадлежал [211] к летрадо, но чувствовал себя, в соответствии с традициями рода Мендоса, чуждым этой категории людей и был против увеличения их роли в политической и административной жизни страны, которого добивались, в частности, его современник Х. Кастильо де Бобадилья (опытный чиновник и автор популярного трактата «Политика для коррехидоров и сеньоров вассалов») или Д. Гарсиа де Паласьос, который в своих «Военных диалогах» писал, что король должен ставить мнение порывистых военных ниже мнения людей с образованием и опытом управления, которые не будут советовать начинать войну иначе как по справедливым и разумным причинам ²¹.

Второй тематический блок заявлен как посвященный наступательной войне, хотя о чисто военных аспектах такой войны в нем практически не говорится. По мнению автора, прежде чем начинать войну, король должен выслушать мнение теологов о том, будет ли она справедливой, и лишь убедившись в своей правоте (включая сюда и защиту союзника или государства, находящегося под покровительством соответствующей державы, а также подавление мятежа подданных против законного государя), предпринимать все дальнейшие действия. После этого следует предложить советникам высказаться о том, соответствует ли такая война интересам государства. Следующий шаг — получить от советников и управляющих финансами отчет о состоянии казны и о возможных сроках получения доходов, чтобы определить, нельзя ли получить какие-то деньги заранее, под залог будущих доходов, и таким образом собрать дополнительные суммы, не отягощая вассалов ²²; нужно также выяснить, до какой степени подданные готовы идти на жертвы ради такой войны. В этой связи Мендоса вспоминает знаменитую поговорку «Деньги — это нерв войны», а заодно рассуждает о том, что только профессиональные военные должны советовать в военных делах, и то обстоятельство, что на практике стремятся советовать все, свидетельствует не о компетентности таких советников, но лишь о том, сколь важна и популярна тема войны. Он не развивает эту мысль, но и здесь видна характерная для рода Мендоса нелюбовь к летрадо, стремление ограничить их влияние исключительно мирным временем. [212] В этой связи он вспоминает еще одну поговорку: «Война порождает благородство ²³, так же как мир порождает науки».

В завоевательной войне Мендоса предлагает проявлять особую осторожность. Прежде чем нападать на страну, надо знать ее размеры, климат, рельеф, водную сеть, растительность, людские и экономические ресурсы, число городов и селений, их укрепления, состав войска и флота и даже национальный характер жителей. Кроме того, важно учитывать политическое устройство враждебной державы (монархия или республика, а если монархия, то выборная или наследственная), хорошо представлять качества ее короля, принца и ближайших сподвижников монарха, финансовые ресурсы противника и его союзников, степень его поддержки местным населением. Мендоса не советует начинать завоевательную войну, если нельзя опереться на помощь либо соседей противника, либо его недовольных подданных, либо какой-либо придворной фракции. В то же время он отмечает, что завоевать страну проще, если ее король еще ребенок или если после смерти короля нет единственного и всеми признанного наследника. В таких условиях, по мнению Мендосы, особую важность приобретает фигура посла-военного, который способен установить связи с недовольными подданными вражеской державы и разжигать противоречия в стане противника; в то же время такой человек сумеет точно определить степень недовольства, не переоценивая его. Во всем этом сам Мендоса, когда был послом, показал себя признанным мастером.

Затем Мендоса переходит к оборонительной войне и ставит в этой связи несколько важных вопросов. Он рассматривает три варианта оборонительных действий: напасть на врага на его территории, предупредив его вторжение; ждать у границы, рассредоточив войска по крепостям и проходам; укрепить пограничные крепости, а основным силам ждать врага там, откуда удобно действовать по главным направлениям ²⁴. Этот третий вариант ближе всего автору трактата, так как является самым надежным, ведь первый вариант — военные действия [213] на враждебной и незнакомой территории — обязательно сопряжен с риском, в то время как при втором неизбежно дробятся силы.

Мендоса задается и вопросом: лучше ли, чтобы войска состояли из солдат разных национальностей или же одной? Хотя в военной практике Испанской монархии собственно испанские солдаты всегда составляли меньшую часть войска, как правило, многонационального, Мендоса полагал, что войско одной национальности обычно сильнее, хотя все зависит от типа войны и сценария ее развития. Как и его покровитель герцог Альба, он считал испанских солдат лучшими в мире и был убежден, что если бы войско состояло из одних испанцев, оно было бы гораздо эффективнее. Он подчеркивал, что солдат следует щедро награждать за доблестную и верную службу и ценить скорее за личные заслуги, чем за происхождение. Хотя сам он принадлежал к аристократическому роду, однако в этом отношении примыкал к более «демократичным» авторам, а не к тем, кто ценил происхождение больше заслуг. Но еще более важной он полагал правильную политику в отношении офицеров, подчеркивая необходимость соответствия занимаемых ими должностей опыту и личным качествам. Он отмечал, что на деле это происходило далеко не всегда, и несправедливости такого рода разлагали войско, которое при отсутствии уважения к командирам было склонно бунтовать, да к тому же еще нечестные капитаны могли присваивать жалованье солдат, что тоже способствовало солдатским мятежам. Поэтому Мендоса предлагает принцу щедрее платить офицерам и наемникам, чтобы они не были вынуждены воровать казенные средства.

Одно из самых любопытных мест трактата посвящено тому, как должен вести себя король на поле битвы и какова его роль в военных действиях ²⁵. Похоже, Мендоса испытывал ностальгию по временам, когда король, как во времена Карла V, принимал участие в сражениях (хотя он и не пишет об этом впрямую); он подчеркивал важность присутствия короля для повышения духа войск и советовал принцу, чтобы тот, в отличие от отца, больше появлялся на людях ²⁶, в том числе в армии. Такая рекомендация была вполне в духе времени, [214] соответствуя абсолютистским теориям о том, что король должен иметь как можно больше власти и блеска.

Все же главное внимание в «Теории и практике войны» уделено военным действиям как таковым: комплектованию и вооружению войск, их расквартированию, маршам, полевым сражениям, разведке, защите и осаде крепостей, форсированию рек, особенностям военных действий на море. При подготовке битвы Мендоса предлагает принимать во внимание разные аспекты: организацию эскадронов и их взаимодействие в битве; меры, необходимые, чтобы избежать окружения; задачи и способы действий отдельных родов войск. При всей важности кавалерии пальму первенства он отдает пехоте — в полном соответствии с практикой того времени, продемонстрировавшей высочайшие боевые качества испанской пехоты.

Любопытно, что, прекрасно зная об эффективности огнестрельного оружия, причем не только пушек, но и аркебуз, Мендоса выступал против увеличения доли солдат, вооруженных огнестрельным оружием, в ущерб пике ²⁷, и это мнение признанного знатока заслуживает внимания. Он тщательно анализирует все, что необходимо принимать во внимание при движении по безлюдной местности, по лесу, при переправе; описывает технические новшества, которые можно использовать при переправе артиллерии. Успех защиты крепостей и окруженных стеной городов, по его мнению, чаще всего зависит от предусмотрительности, смелости и решительности коменданта. Он приводит примеры хитростей, которые помогут передать послания вовне, а также подорвать дух нападающих и побудить их снять осаду. Переходя к осаде крепостей, он говорит о том, как расположить войска, чтобы отрезать осажденных от внешнего мира, как приблизиться к стенам, как подводить мины, использовать артиллерию и т. д.

Последняя часть трактата посвящена морской войне. Хотя Мендоса никогда не служил во флоте, однако хорошо понимал особенности боевых действий на море. Он пишет о важности сильного флота для любой страны, имеющей выход к морю, и подчеркивает, что, только господствуя на море, можно сохранять империи и что будущее монархии прямо зависит от ее способности иметь мощный [215] флот, который мог бы доставить войска в любую точку мира. Показательно, что Мендоса, лучше многих осведомленный об обстоятельствах гибели Армады, не пишет здесь о завоевательных действиях, а лишь о том, как командовать флотом днем и ночью, в бурю и в штиль, как располагать корабли для битвы, наносить огнем ущерб противнику и самим его избегать и т. д.

Издательский успех книги показывает, что она нашла своего читателя, хотя адресат трактата, король Филипп III, почти не следовал полученным советам. Огромный опыт, глубокие и всеобъемлющие познания, понимание реальных проблем испанской армии (Мендоса отметил нехватку денег, коррупцию, низкий уровень дисциплины, невнимание правящих кругов к модернизации армии) и оригинальные идеи Мендосы (в частности, идеи исторического развития военного дела, его связи с устройством государства, внутренней и внешней политикой) обеспечили ему почетное место в развитии военной теории. «Теория и практика войны» — важный памятник общественной мысли эпохи Позднего Возрождения, хотя ренессансная составляющая трактата пока не нашла своего исследователя.

Комментарии

1. Не останавливаясь здесь на вопросе о характере нидерландских событий, отметим лишь, что по отношению к ним название «Восьмидесятилетняя война» в любом случае справедливо и в то же время, акцентируя военную сторону конфликта, ни в коей мере не противоречит их трактовке как раннебуржуазной революции.

2. Высокую оценку Мендосы разделяют буквально все авторы, посвятившие ему отдельные исследования. См.: Morel-Fatio A. D. Bernardino de Mendoza: La vie. Les oeuvres // Idem. Etudes sur l'Espagne. P., 1925; Herrera Casado A. Bernardino de Mendoza // Torre de los Lujanes 13 (1989). P. 30–45; Sanchez Belen J. A. Estudio preliminar // Mendoza B. de. Theorica y practica de Guerra. Madrid, 1998; Cabanas Agrela J. M. Don Bernardino de Mendoza: un escritor-soldado al servicio de la Monarquia Catolica. Guadalajara, 2001; Cortijo Ocana A., Gomez Moreno A. Propaganda, contrapropaganda y leyenda negra // Comentarios de don Bernardino de Mendoza de lo sucedido en las guerras de los Payses baxos, desde el ano de 1567 hasta el de 1577 / Ed. A. Cortijo Ocana y A. Gomez Moreno. Madrid, 2008.

3. В обширной библиографии рода Мендоса выделим книгу Х. Нэйдер, важную для понимания его отличительных черт как целого, а также фундаментальный труд Ф. Лайны Серрано, содержащий множество сведений о Бернардино и его родственниках: Layna Serrano F. Historia de Guadalajara y sus Mendozas. T. 1–4. Madrid, 1942; Nader H. The Mendoza family in the Spanish Renaissance, 1350–1550. New Brunswick, 1979.

4. Цит. по: Cortijo Ocana A., Gomez Moreno A. Op.cit. P. 35.

5. Деятельности Бернардино де Мендосы во Франции изучена лучше, чем его английское посольство. См.: De Lamar Jensen J. Diplomacy and Dogmatism. Bernardino de Mendoza and the French Catholic League. Cambridge (Mass.), 1964; Vazquez de Prada V. Felipe II y Francia: politica, religion y razon de estado. Pamplona, 2004.

6. См.: Lasperas J.-M. Los libros de Bernardino de Mendoza (1540 [41]–1604) // Bulletin hispanique. 1997. Vol. 99. Nº 1. P. 25–39.

7. Cabrera de Cordoba L. Relaciones de las cosas sucedidas en la Corte de Espana, desde 1599 hasta 1614. Madrid, 1857. P. 225.

8. Commentaires memorables ... des guerres de Flandres et Pays bas depuis l’an 1567, jusques a l’an 1577. P., 1591 (переиздано в XIX в. Бельгийским историческим обществом: Commentaires... sur les evenements de la guerre des Pays-Bas 1567–1577. V. 1–2. Bruxelles, 1860–1862).

9. Comentarios de don Bernardino de Mendoza, de lo sucedido en las guerras de los Payses baxos, desde el ano de 1567 hasta el de 1577. Madrid, 1592 (переиздано в серии: Biblioteca de autores espanoles. Vol. XXVIII. Madrid, 1853; последнее и лучшее издание: Comentarios de don Bernardino de Mendoza de lo sucedido en las
guerras de los Payses baxos, desde el ano de 1567 hasta el de 1577 / Ed. A. Cortijo Ocana y A. Gomez Moreno. Madrid, 2008).

10. Los seys libros de la Politica o Doctrina Civil de Iusto Lipsio que sirven para el gobierno del Reyno o Principado, traduzidos de lengua latina en castellana por don Bernardino de Mendoca. Madrid, 1604. Подробнее о Юсте Липсии и его взглядах см.: Новикова О. Э. Политика и этика в эпоху религиозных войн: Юст Липсий (1547–1606). М., 2005. О влиянии идей Липсия в Испании XVII в. см., в частности: Ramirez A. Epistolario de Justo Lipsio y los espanoles: 1577–1606. Madrid,
1966; Davila Perez A. La recepcion espanola de las Politicas de Lipsio en el siglo XVII. La traduccion castellana de Bernardino de Mendoza (Madrid, 1604) y la expurgacion de la obra en los índices inquisitoriales // De Gulden Passer. 2006. № 84.

11. Подробнее см.: Fuente Fernandez F. J. Poesía de Bernardino de Mendoza (ca. 1540–1604) // Criticon. 1997. № 70.

12. Theorica y pratica de Gverra. Madrid, 1595 (современное изд.: Theorica y practica de Guerra / Ed. a cargo de J. A. Sanchez Belen. Madrid, 1998; далее ссылки даются на это издание трактата).

13. Подробнее об этой традиции применительно к более раннему периоду XV – первой половины XVI вв. см.: Nader H. Op. cit. Passim.

14. Х. А. Санчес Белен приводит сведения о еще 11 военных трактатах общего характера, изданных или переизданных на испанском языке в 90-х гг. XVI в.; почти все они написаны испанцами (Sanchez Belen J. A. Op. cit. P. 13).

15. Cabanas Agrela J. M. Op. cit. P. 84–86.

16. Ibid. P. 83.

17. Так называли авторов обращенных к королю трактатов, которые стремились осмыслить упадок страны и предлагали самые разные меры (arbitrios, отсюда и название всего направления), чтобы его преодолеть.

18. Mendoza B. de. Theorica y practica de Guerra. P. 49–57, хотя эти же страницы включают пассажи и из второго тематического блока.

19. Ibid. P. 49.

20. Ibid.

21. Sanchez Belen J. A. Op. cit. P. 15.

22. Mendoza B. de. Theorica y practica de Guerra. P. 50–51.

23. Слово nobleza, которое использует здесь автор трактата, означает одновременно и благородство, и знатность происхождения, и дворянство как сословие, так что у читателя, возможно, возникали в этом месте многослойные ассоциации.

24. Mendoza B. de. Theorica y practica de Guerra. P. 58–60.

25. Ibid. P. 79–80.

26. Филипп II славился тем, что проводил большую часть едва ли не каждого дня, работая с секретарями в кабинете, и сравнительно редко появлялся на людях, особенно в последние годы жизни, когда он очень страдал от болезни.

27. Mendoza B. de. Theorica y practica de Guerra. P. 77.