Житье

Житье-бытье Петра Великого в Дании.

(См. “Русская Старина” апрель 1915 г.)

*Приложение: Снимок с рисунка той галеры, на которой Петр приехал в Копенгаген)

1.JPG (209476 Byte)

(Дневник).

(Окончание).

Хиротония датского епископа по желанию Петра. — Прощание Петра с датским королем. — Чрезмерные расчеты датчан по довольствию русских. — Подробное сказание датчан об одеждах Петра. — Описание волос Петра.

В четверг 11 (22) окт. Петр попросил короля показать ему хиротонию епископа; но так как нужды не было в епископе, король приказал селяндскому епископу выбрать кандидата на священство и посвятить его по обряду хиротонии в сан епископа и таким путем исполнить желание царя. В тот же день магистр Муус, инспектор общежития студентов получил приказ принять один из сельских приходов Селяндской епископии и приготовиться к рукоположению в ближайший воскресный день в присутствии царя. Муус имел полную причину радоваться — он давно без успеха искал себе места и почти оставил мысль о пасторском служении, как тут ему без всякого прошения устроили и место и хиротонию в присутствии знаменитого гостя.

Накануне торжества, которое было назначено на 14 (25) окт., королевские кресла в церкви Vor Frue Kirke были обтянуты новой материей и покрыты драгоценными коврами; по всей церкви были расставлены стулья с мягкими подушками. [228]

14 (25) окт. Петр явился в церковь в своем обычном костюме, в коротком кафтане, в серых чулках и с громадными пряжками на воротнике, при голубой ленте, при ордене Слона и с польским орденом на пуговице. Он пришел вместе с королем, с министрами короля, в сопровождении вице-канцлера Шафирова и гр. Толстого. Король подвел царя к королевским местам, но Петр отказался занять предназначенное для него сидение, преспокойно поднялся на солею, подошел к престолу и с напряженным вниманием стал следить за ходом церемонии, но в то же время он рассматривал все памятные плиты в церкви в подзорную трубу, как бы желая прочитать надписи. Проповедь начинавшего пастора показалась ему слишком длинной, и он послал одного из своих кавалеров к престолу с замечанием. Когда епископ показался, Петр вслух высказал свое изумление благолепному величию, с каким он сумел выступить из-за стены престола. Когда присутствовавшие пасторы приступили к самому действию рукоположения, тогда и Петр подошел к престолу и возложил руки на ставленника, а когда Муус начал принимать рукопожатия духовенства, тогда и сам царь протянул ему руку, но Муус с вежливым извинением отказался от царского рукопожатия.

По окончании торжества Петр направился к выходу, где 12 чел. стражников и 2 приходских попечителя с трудом удерживали напор любопытной толпы. При выходе он спросил короля “наизусть ли говорил епископ такую длинную проповедь?” Получив утвердительный ответ, Петр сказал: “Когда я вернусь в Россию, я также научу своего патриарха говорить проповеди наизусть”.

15 (26) окт. состоялся прощальный парадный обед в Христиансборгском дворце. Король был болен и не участвовал в обеде.

16 (27) окт. в восьмом часу утра царь вошел к королю в спальню распрощаться с ним и пробыл у него 3/4 часа. Те, которые видели Петра при выходе его из королевской спальни, свидетельствуют, что царь прослезился.

Он уехал из Копенгагена в открытой коляске с 3 кавалерами при тройном салюте со всего городского вала.

(Царица, по некоторым запискам, уехала 11 (23) окт.).

18 (29) окт. царь переправился чрез Большой Бельт и поехал в Германию. [229]

После отъезда Петра у датчан начались рассчеты по поводу приема царственных гостей, их свиты и солдат. Общая сумма исков, предъявленных гражданами копенгагенскому магистрату, составляла 14.327 талеров. Магистрата отказался от уплаты этих денег и перенес все дело на усмотрение короля. Король приказал обревизовать все поданные счеты и суммы по справедливости сократить, а потом распределить все расходы на всех жителей Копенгагена. Таким способом цифру расходов сократили до 5.699 талеров, вместо первоначальных 14.327.

Больше всех пострадал купец Эдингер, дом которого был предоставлен в распоряжение Петра. Он потребовал за лишение собственной квартиры, за ремонт и за приобретенную им мебель 3.556 талеров; ему выдали только 831. Еврей Давид Нафан показал в своем счете, что у него жил русский генерал; то так как всем было известно, что у него остановился не генерал, а просто капитан, еврею вместо 50 талеров выдали 26. Один домохозяин без стеснения потребовал платы за то, что на тротуаре пред его домом стояли русские часовые — ему конечно было отказано. Рассчеты продолжались годами, так что память об именитом госте твердо запечатлилась в памяти датской столицы и частенько обновляется в датской литературе.

Несправедливо было бы окончить дневник пребывания Петра в Копенгагене, не предложив читателю краткую записку, рисующую нам внешность царя в следующем виде:

Этот великий господин не отличался великолепными костюмами; но зато супруга его была великолепна (magnificente). Наилучший костюм, в котором он показывался, состоял из зеленого суконного кафтана с небольшим количеством золотых галунов или из красного кафтана с серебряными галунами; эти кафтаны он только одевал по воскресным и праздничным дням, когда он носил орденский знак. В день прибытия и при въезде, а также в простые дни, — за исключением того времени, когда он носил траур по сестре — костюм его был таков: старый, с множеством пятен, красный камзол из простого, грубого сукна, сшитый как бы на морского шкипера, с небольшими обшлагами и с застежками до самой шеи. Белая полотняная куртка с белыми пуговицами из материи; жилетки он не носил; панталоны его были из коричневого сукна и сшиты так, что подвязывались под коленом; на ногах у него были серые чулки, не лучше [230] тех, которые продаются у наших ютляндских мужиков на базаре. Подколенные подвязки были сделаны из черной кожи с медными пряжками; сапоги у него были с острыми носками, как обыкновенно у матросов. На шее у него был простой полотняный галстук, обмотанный вокруг шеи и концами засунутый под куртку. Спереди на шее у него была большая булавка с стеклянным камнем, но на руках он не носил ни рукавчиков, ни полурукавов, так что видно было его грубую рубашку, запрятанную высоко на загорелых руках. Опоясан он был старым, потертым галуном, в который была засунута сабля, скорее похожая на меч палача, чем на саблю; перчатки его были грязные, а в руках он держал большую, толстую палку с кожанным ремнем; на голове у него была шапка, обтянутая зеленой клеенкой, и впрочем такого вида, как у наших охотников; волосы у него были черные, кудрявые и хорошо сплетены. Такова была обмундировка этого знаменитого господина.

Священник Иоанн Щелкунов.

Текст воспроизведен по изданию: Житье-бытье Петра Великого в Дании // Русская старина, № 5. 1915

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info