СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ИНОСТРАННОЕ ОБОЗРЕНИЕ

1 января 1903.

Тяжело ложится на общественную совесть Европы и другой, более общий и жгучий международный вопрос, постоянно напоминающий о себе кровавыми вспышками и тщетно ожидающий какого-либо [380] прочного решения, — вопрос о положении бесправных христианских подданных Турции. Необходимые гарантии законности и самоуправления, предположенные для оттоманской империи берлинским трактатом 1878 года, не осуществились, и великие державы не сумели или не пожелали побудить турецкое правительство исполнить принятые на себя обязательства и отказаться раз навсегда от ужасной мусульманской системы периодических избиений инородцев, под предлогом возможного их восстания. Избиения армян прошли безнаказанно для Турции, и дипломатические протесты не поколебали жестоких традиций турецкого режима; так же точно остаются пока бесплодными мирные усилия дипломатии повлиять на улучшение судьбы злосчастных жителей Македонии и Старой Сербии. По этому печальному вопросу появилось в «Правительственном Вестнике» от 30-го ноября следующее оффициальное сообщение:

«Положение дел на Балканском полуострове, по доходящим с турецкого Востока известиям, не исключает возможности серьезных осложнений.

Благодаря своевременно принятым мерам и вследствие наступления зимнего периода, можно рассчитывать на то, что возникшее в Македонии брожение ныне не будет иметь дальнейшего распространения, — однако многие признаки указывают на возрастающее недовольство среди православного населения Турции, которое, под давлением разных комитетов, повидимому, готовится к общему восстание будущею весною.

Тревожные явления эти не могли не привлечь внимание России, искони и непрестанно заботящейся о судьбе единоплеменных ей народностей.

Дабы положить предел брожению, могущему повлечь за собою самые серьезные осложнения на всем Балканском полуострове, Императорским правительством сделаны были соответствующие представления Порте, а российскому послу в Константинополе поручено, по обсуждении местных условий, представить соображения о возможных, не терпящих отлагательства преобразованиях в административном строе Македонии и настойчиво советовать турецкому правительству скорейшее применение таковых, в целях улучшения быта православного населения.

Не следует, однако, терять из виду, что пока в области этой существует настоящая смута, дающая турецкому правительству законное основание принимать меры против восставших подданных, как применение на практике каких-либо административных улучшений, так и полное ограждение населения от суровой расправы со стороны местных властей представляются весьма затруднительными.

В виду сего, первым и главным условием успеха в этом направлении является прекращение агитации со стороны македонских комитетов, которые, не достигая выставляемой ими патриотической [381] цели, отвлекают лишь население от мирных занятий и подвергают его всем тяжелым последствиям пагубных увлечений.

Императорское правительство уже не раз имело случай высказывать взгляд свой на македонский вопрос, осуждая всякие попытки славянских народностей к насильственному изменению существующего на Балканском полуострове порядка вещей, обеспеченного международными трактатами.

Такового взгляда Императорское правительство придерживается и в настоящее время. В виду сего оно сочло целесообразным вновь подтвердить данные как сербскому, так и болгарскому правительствам благожелательные советы, указав им на необходимость, в их собственных интересах, препятствовать опасной агитации и всячески содействовать к охранению спокойствия на Балканском полуострове.

Императорское правительство в праве рассчитывать, что славянские государства, обязанные своею свободою и самостоятельностью бескорыстным жертвам России, последуют преподанным им указаниям, в твердом уповании, что сделанные по Высочайшей воле Государя Императора представления достигнут намеченной цели.

Непоколебимое решение России предотвратить возможные осложнения на Балканском полуострове встречает полное сочувствие других держав.

Австро-венгерское правительство не замедлило поручить своему представителю в Константинополе, по обмене взглядов с российским послом, присоединиться к настоятельным представлениям его Порте, по поводу необходимости скорейшего введения преобразований в Македонии.

Совместные усилия соседних империй, наиболее заинтересованных в поддержании мира на турецком Востоке, являются прямым следствием состоявшегося между ними в 1897 году соглашения, благотворное влияние и самое существование коего возможны лишь при неукоснительном соблюдении положенных в его основу начал, а именно: недопущения произвольного изменения установленного трактатами строя на Балканском полуострове и поддержания спокойствия, столь необходимого для благоденствия христианских народностей и охранения общего мира.

В заключение, Императорское правительство, явившее не мало доказательств постоянного желания своего поддерживать наилучшие отношения с Турциею, не может не высказать надежды, что правительство султана, приняв необходимые меры к прекращению всяких насилий и жестокостей, оценит значение дружественных представлений России в пользу христианского населения Македонии, скорейшее умиротворение коей является наилучшим способом предотвратить возникновение самых опасных для Оттоманской империи осложнений».

В этом дипломатическом сообщении указывается, с одной стороны, безусловная обязанность правительств Сербии и Болгарии препятствовать агитации македонских комитетов и охранять спокойствие иа Балканском полуострове, а с другой стороны, выражается [382] надежда, что правительство турецкого султана примет настойчивые советы России относительно скорейшего введения надлежащих административных преобразований в Македонии. Целесообразное успокоительное воздействие на Сербию и Болгарию обеспечивается австрорусским соглашением 1897 года, которое в этом смысле представляется, конечно, полезным и благотворным для всех приверженцев неподвижного status quo на турецком востоке; но так как это соглашение вовсе не имеет в виду способствовать каким-либо внутренним преобразованиям Турции, то оно едва ли облегчает задачи дипломатии, вынужденной настоятельно советовать Порте ввести необходимые реформы и, следовательно, нарушить турецкий status quo. Вероятно, под влиянием того же австро-русского соглашения, вопрос о реформах в Македонии не ставится на твердую почву международных обязательств, установленных для Турции берлинским трактатом, а обсуждается с точки зрения дружественной заботливости о пользе самой Турции и о сохранении мира и спокойствия в ее владениях. Но турецкие государственные люди имеют свои особые взгляды на то, что полезно и желательно для правительства султана, и трудно надеяться, что они добровольно проникнутся вдруг чужими идеями и понятиями о пользах и нуждах своего государства. Разумеется, Порта находится не в таком положении, чтобы отвергать настойчивые дружественные представления России, поддерживаемые Австро-Венгриею, и потому турецкое правительство поспешило обнародовать целую программу административных улучшений, способных, будто бы, удовлетворить недовольных обитателей Турции. Коренной недостаток этих улучшений заключается, однако, в том, что они поставлены в зависимость исключительно от доброй воли и честности исполнителей, и что в предположенных реформах не отведено никакого участия местным жителям, как того требует 23-я статья берлинского трактата. Самый удачный состав высших чиновников не обеспечит законности и порядка в управлении, когда низшие органы администрации могут фактически распоряжаться населением по произволу, подавляя всякие попытки жалоб и неудовольствия, и когда эти же местные исполнители являются единственным источником оффициальных сведений для доброжелательных начальников, которые по неволе будут руководствоваться такого рода сомнительными и часто заведомо-ложными сведениями, при отсутствии законного публичного контроля. Подобные турецкие преобразования не разрешат, конечно, македонского вопроса, и они не могут привести к тем желательным результатам, о которых говорится в правительственном сообщении.

Положение балканских государств оказывается чрезвычайно [383] трудным при всяких замешательствах в пограничных местностях Турции. Правительства Сербии и Болгарии могут сохранять спокойствие, согласно всегдашним советам венского кабинета; но сербы и болгары, проживающие близ турецкой границы, редко остаются безучастными зрителями нападений и стычек, которым подвергаются родственные им поселяне в ближайшем соседстве. Преследуемые турками туземцы ищут спасения в сербских или болгарских пределах, и нередко образуются значительные отряды беглецов с их семействами, о которых надо позаботиться; пограничные столкновения с турецкими солдатами и башибузуками становятся вполне возможными, и местное население фактически вовлекается в партизанские военные действия, даже независимо от каких бы то ни было комитетов и вопреки самым миролюбивым настояниям своих правительств. Эти трудности положения совершенно не принимаются во внимание австрийскою дипломатиею, и для правильной оценки их может иметь большое значение предпринятая недавно нашим министром иностранных дел поездка в Белград и Софию, а оттуда в Вену. Сербские и болгарские впечатления, в связи с фактической обстановкою македонских событий, дадут, быть может, материал для проверки австрийских дипломатических формул, положенных в основу соглашения 1897 года; да и самое это соглашение должно получить иной смысл, если оно будет истолковываться и применяться в духе сочувствия к бедствиям и нуждам христианского населения Турции. Венские газеты выражают удовольствие по поводу поездки русского министра и предвидят хорошие результаты его свидания с графом Голуховским; но нет основания предполагать, что наша балканская политика должна непременно сообразоваться с австрийскою, при существовании упомянутого соглашения, — как это часто высказывается в австро-венгерской печати. Можно думать, что и австрийская дипломатия обязана с своей стороны приспособляться отчасти к русским требованиям и воззрениям, — ибо соглашение предполагает компромисс, а не одностороннее усвоение специально-австрийской традиционной доктрины. Для нас было бы несравненно выгоднее опираться на существующие трактаты в сношениях с Турциею, чем довольствоваться неопределенными дружественными советами, какими обыкновенно ограничиваются венские дипломаты; в частности берлинский трактат мог бы служить нам во многих случаях вполне надежным орудием для охраны действительных интересов мира на ближнем востоке, и нам нет надобности обходить постановления этого договора, когда они соответствуют потребностям и условиям данного момента. Как бы то ни было, личные переговоры нашего министра иностранных дел с [384] австро-венгерским министром, после свиданий с правителями Сербии и Болгарии, должны несомненно способствовать выяснению ближайшей политической программы великих держав в области балканских дел.