СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

Високосиателнейши и благороднейши господин, господин и ее всепресветлейшаго самодрьжавнейшаго и. в. тайни саветник, наш господар и милостивейши патрон!

Вашего високосиателнаго благородна достойнопочатенейшаа три писаниа ответнаа с превеликим желанием и с нижайшим поклонением получивше, прьвое к лицу нашего преосвещенейшаго господина Сави, митрополита чрьногорскаго, писатое от 4 майа 1743 ¹, тако же и к моей худости и к нашим господам велможам и военачелником едино числа вишереченаго, а другое от 25 майа, и вса ва недалеком растояни, за котораа пренаипокорнейше благодарствуем них високосиателному благородию. И елико по силе нашей ответствуем.

Я и прежде сего изъявих вашему високосиателству, яко по нестрьпимом нашем састояни от повасудних неприателей наших о всаких наших нуждах, не имеюще какому прибегнут, и, такмо ка богу и понеже ка ее всепресветлейшаго самодрьжавнейшаго и. в. защищению. Того ради и наш преосвещенейши господин иес пошел с тайним проездом чрез Венетинскую дрьжаву са уговорением опщим и писмами наших велможей и военачелних государей, еда бихом возмогли обрести щедрое защищение и помощ от ее и. в. А яко и ваше високосиателное благородие нас всех обнадеждили чрез писмо нашего преосвещенейшаго господина всещедрим покривением и награждением ее и. в., того и надеем се и упованиа нашего никогда погубляем. А наипаче за обещание еще нашему покойно преставлынему се Данилу, митрополиту чрьнгорскому, от е. и. в. вечнодостохвално славнейшиа памети государа императора Петра Великаго, за что ми васегда обделжени и есми непрестано с теплими сльзами васещедрому богу молеще се за разширение государства ее и. в. на пространнейшему прибежищу всех православних христиан.

А что ваше високосиателное благородие просите о ведомости наших епархиах и городах, и церквей и монастирей, и о велможах наших, наш [118] преосвещенейши господин с тамошним присудствием будет и сказати и исчислити вса до реду.

Толико около нас многи городи турски и латински, котори нам пакост деют, не оставляюще нас покойно жити, ни же пропускающе нашим куплю деяти, ни же камо с миром проходити ка прекрьмлиению нашее жизни и мирному нашему састоянию, за что нашим невазможно никогда никамо без оружиа обретати сё, навсегда готовим ка брани обретати се. И того ради наши обретают се непокойни, понеже без оружиа ни на сеяние жита, ни же на кое иное ручное дело смеют обратити се. А все от неприателией околних турок, их же иес множаство.

Вса Босна и ближайшаа Херцеговина и в наших епархиах у Зету нам ближайши городи и пакостнейши — Подгорица, Спуж и Шабляк, и Оногоще, и Скадар, и Бар, и Олцин, потом Призрен и Яковица, котори вси с нашими никогда не хотят мира имети. Ради того, щоби се обраняли них Отоманской области, даби их не водили на далечайшую войну и даби большеие жалование или заплату к себе прикупляли от От[о]майской Порти, лажуще и сказующе, что непрестано ратуют се с черногорцами. Еже и иес, но они ради вишеречение причини, а наиболше, что знают нас склонейших ко ее и. в. Чего ради и прешадшаго октобра подвигше се турки на наших крайних чобанцов проходом, где сразили се на граничних местах. И наши, помощию бога, убили единаго капетана турского и с ним неколико турок, и единаго Сулейман Пашича, жива и свезана, к нашим поглаваром довели, за которого турки многое имение давали.

Но я, паки хотевши мир учинити между турки и нашими, просих от наших, чтоби мне пожаловали Сулейман Пашича, чему они бес противности его мне даровали. И потом писах капетану от Оногоща и прочим турком херцеговачким, да придут на граничное место са тврьдостию вери от нас и от них, где бивши наш состанак и уговор тврьди мира между нашими и турки с подарованием от мене турком вишереченаго Сулеман Пашича с тим утврьждением, чтоби свободно било ходит турком между нами, а нашим между турками.

По том мире невеликое време прошло, поишло наших поглавьных человеков 12 куплю чинит по Херцеговини, где турьски людие, или да реку турки, их принели в дом, аки страних, и их доволно угостили, а потом свезали и на ед[н]ой гомили свим 12 глави отсекли и на различних городех их положили. За которую обиду наши чобани, не вапращающе своих поглаварей и заповиедников, сами ходили по различних местах и учинили немалое отмащение, биюще, секуще и плиеняюще, которих не мощно обуздати, жалеще их смрьтию казнити ради невеликаго числа или ва оковах дрьжати, от чего могла би се родити превеликиа и жестокая междусабная рат. Такови наших людей поступки с турками, и ради того многи живут непокойно.

Но с венециани и турки когда била рат, и по належащей потребе их по них же молиению и по нашей склоности, аки на крьстоносному владаню, ми никогда же били их изменици, но на различних местах и ва различних ратех всегда храбро подвизали се. И крв свою пролиевали, и многих своих храбрих витезов погубили, которим число трудно снискати. А за таковую наших склоност, храброст и тврьдую верност они, господа венециани, нашим обещали се са своими грамотами привелечиалными с нами навеки любовно жити и жалованиа нам заплати давати, чим нас ныне обижут и по обещанию своему неистинствуют, ни же обещанная нам жалованиа подают, не поминающе, како премногократ ради их от турок наша земля била поплиенена, наши домови пожежени и имениа от[ъ]ета, многи же монастири и церкве разорене. И вса вишереченная [119] шаша и наших жалост несравно са сею, что латини ва Приморив близ Котора ва едином монастире великие светаго архистратига Михаила отровом уморили 75 чрьнацов и монастир от основаниа разорили. Тамо же доми поградили и все монастирское притежание под кметию вазели. Которое аще и подавно било, обаче не забивает се. Но все сие них обижение к нам бивает за злобу и завист, чтоби хотели да между ими не именует се христианин грьчаскаго закона, како по милости божией, ни же между нами кто именует се латинским законом. И ту же явствено видим злобу их ва ближниках наших ва дрьжаве Херцегьновской, Риса[н]ской и радом ва Неренти и Воймати и ва всей Делматии. Иже с нашими сут единоревностни, которим от 25 лиет латини недопущают имети своега еп[и]скупа, но премногих, яко и днес обретают се, неволни чрьнци и мирски свещеници, различно страждуще: ови на картергах, ови ва заточениах, ови же ва тежких и тамних арестах. Не за ино, что по наущелием латинских бискупов, котори хощут да патенти от них вазимают. И им уни[а]ти да будут, исповедающе латински закон, но еще претрьпевают вишереченаа мучениа подобеще се прьвим исповедником, от бога же помощи просеще. Таковая злоба латинская, не могущая зрети православних между собою, и тем наших обижут. Сего ради с ними не могут покойно жити.

Тому же непокойному житию наших причина великая — наш корабал дрьковни, котораго преосвещенейши наш господин предал бил на руки пащровским купцем, купно же и са спрами, да с ним приносет жито из Арбание на прекрьмление потребним, котори корабал от[ъ]ели силою турки от пащровских купцев ва Арьбании и васех ва корабли обретших се кораблеников повезали, и по малом времени купци ценою искупили себе и корабал и ва своя вазвратили се. Но за учиниеную обиду, учиненую купцем пащровским, они пак без отмащениа не оставили. Но потом поймали 2 корабля турска и по образу все корабленики повезали и дрьжали ва своих, дондеже не вазвратили все, что от купцев вазели. Которое отмащение турьки тужили, аки обиду на От[о]манской Порти, за что писано венецианом, и по полению пришал дженерал делматинской и корабал, котори имат коста 600 златих, повел са собою за то, что паки не хотели турком вазвратити купци пащровски вазетое за отмащение. Купци же венецианом подани сут. А с коим [с]пособом не винили их, не вем. Толико веми, что корабал црьковни вазет и сажежен ², за что наши премного жалуют и на отмащение корабля подвизают се.

А я унапред небезбедни будет ради того, что латини затворяют городов от чрьногорцев и не допускают ва горадех ни же продаяти, ни же куповати, а с проездом преосвещенейшаго нашего господина ва Задре Делматинском будто ради корабля пришел котори корабал от них, господина дженераля, искал, да вазвратит по обещанию. Друго ему не отказал но то, что ныне не сми под Чрьною Горою — и тако прошел.

Вса же сия наше обиди из[ъ]явихом високосиятелному благородию вашему, которие претрьпеваем от ближних наших. Толико просим усрьдно ваше високосиятелное благородие, чтобы сие не примили за досаду умножение словес наших. А ми како више не имеем по бозе какому прибегнут токмо к ее и. в. в всаких наших потребах и всегда желающе за православную веру крьв свою пролиати.

Полагаем се на любов високоразумнаго срдца вашего, елико по силе и расмотрению да не остате нас и наставши [те] по вашему високосиателному благородию научением и защищением, дондеже бог изволит да и нас покриет преширочайшая крила ее и. в.

За прочее же вса пореду разумели и в тайне целой хранити будем. Покорнейше же просим ваше високосиателнейшее благородие за [120] пропутствие того писма к нашему отцу к архипастиру господину Саве, митрополиту цетинскому, на ще би них високосиателнейшее благородие изволили ему, что тамо писати, с вашим также писмом ответ ожидуем. И что ми во писмех не изъявили, то может и от уст сказати наш посланик Давид Лучич, котори нам верно сахранил и преподал нам ваше послание, чего и унапред от его надеем се верному послужению, толико его преваручаем.

Ва прочем же застояем вам и есми вашего високосиателнейшаго благородна, нашего же государя и милостивейшаго патрона покорнейши служителие и усрьднейши богомолци ексарх и наместник престола Цетинские митрополии Василие Петрович са братиами и благородними велможи

Из Чрьние Гори ис катедри митрополитьския Цетинския.

Июлиа 15-го 1743.

Комментарии

1. В письме к Савве Петровичу от 4 мая 1743 г. А. А. Вешняков просил сообщить данные о Черногории — о численности городов, церквей, о военных силах и черногорских старейшинах. Эти сведения были переданы ему Василием Петровичем 15 июня 1745 г. (см. док. 91).

2. О сожжении корабля Василий Петрович сообщил А. А. Вешнякову в письме от 16 апреля 1743 г. В ответе Вешнякова от 25 мая был дан совет требовать у венецианских властей возмещения (АВПР, ф. Сношения России с Сербией, 1742-1743 гг., д. 1, л. 9-10, 30-30 об.).