(Статья эта была напечатана в одной из калифорнийских газет.).

На сделанное мне, при отправлении моем из Калифорнии в Японию, приглашение - быть корреспондентом Соединенных штатов, я ответил до сих пор лишь только весьма небольшими сообщениями. Я послал описание моего посещения большого бронзового идола и храмов камокорасских; но вы легко поймете, что когда началась моя действительная служебная деятельность, т. е. когда я проник далеко во внутренность этой неизвестной страны, правильная пересылка результатов моих наблюдений сделалась невозможною. Когда в Нагасаки, в Шанхае, и на Ян-тсе-Кианге, я был несколько свободнее и, наполняя мои путевые заметки и тетради чертежей и снимков, намеревался писать к вам, то быстрота, с которою представлялись моему вниманию новые для меня предметы, препятствовала исполнению моего намерения. Я надеялся иметь много свободного времени на судне; но на переходе от Хакодате мы обогнули Курильские и Алеутские острова, и здесь холодные воды полярного моря, стремясь к югу, заморозили как мысли, так и руки мои, и письма не были написаны.

Благодаря любезности лейтенанта Басаргина, командующего русским военным корветом “Рында”, я с ним переехал как пассажир из Японии. Мы пришли в Ситху 14 мая, пробыв в пути двадцать два дня. Из Ситхи мы перешли к устью реки Стахин, и там русскими офицерами произведена съемка нижней ее части. Были снаряжены три партии: одна для промера и составления карт устья, другая для исследования и промера стремнины, на расстоянии почти тридцати верст вверх по реке, и третья для подъема на вельботе вверх по реке, так далеко, как это окажется возможным в продолжение двух недель, назначенных для этой партии. Эта последняя партия была под начальством [96] лейтенанта Перелешина, и я, пользуясь его и капитанским приглашениями, присоединился к экспедиции.

Зная степень интереса и важность, которую имеют вообще, а для жителей Калифорнии в особенности, все сведения, относящиеся до золотых источников этой страны, а также и новые географические данные, я решился изложить в последовательности мои наблюдения и посылаю их к вам для обнародования.

Наш вельбот был хорошо снабжен провизиею и инструментами и комплектован шестью здоровыми матросами. Мы отправились 23 мая, и в восемь дней, при постоянной борьбе с сильным течением, усиленно работая, то веслами, то бичевой, то перетягиваясь помощию длинного конца и шестов, мы поднялись около ста двадцати миль. На ночь мы останавливались на банках, терпели много от дождя, а иногда и от снега, и вообще испытали самые разнообразные и противуположные ощущения, как следствие различных случайностей дикой кочевой жизни, подробности которой я помещаю здесь, намереваясь по возможности дать вам полный журнал.

Партия золотопромышленников прошла мимо нас вниз по реке. Люди эти, проведя длинную и тяжелую зиму на первой золотопромышленной станции Шекс-бар, около 150 миль вверх, шли с поникшими головами. Они были совершенно обескуражены и с отвращением вспоминали поиски на Стахине; больные цингою и с отмороженными пальцами на ногах, они искали обратного пути. Здесь, между прочим, позвольте упомянуть, что любезный капитан и офицеры корвета приняли на судно этих злосчастных золотопромышленников с радушием и доставили их со всем комфортом до Виктории.

Быть может, не всем известно, что страна при устье Стахина до сих пор еще совершенно дикая. Старинный форт гудсоновой компании, Стахин, давно уже исчез, и здесь остались только полудикие колоши. Иногда небольшой пароход или каботажное судно свободно входит в реку для торговли мехами, меняя их на скверную водку, дренные одеяла, рубашки, каленкор и тому подобные предметы, так что индейцы при торжественных случаях уже являются в европейских нарядах. Но смотря на это, однако ж, кто только слышал о диких жестокостях колошей, привычка к которым переходила у них от одного поколениях другому, тот наверное не решился бы вверить себя безоружным их нежной заботливости. Надо сказать, впрочем, в их пользу, что они выказали большую заботливость о больном [97] золотопромышленнике, который весною оставался у них один; он чувствовал себя довольно безопасным, исключая разве того времени, когда горячие напитки производили, в хижинах вокруг него, свое действие.

Верхняя часть Стахина.

Сведения о верховьях реки я собрал от золотопромышленников, которые спускались вниз; один из них - давнишний обитатель Калифорнии и уроженец Веермонта. Река берет свое начало в хребте Синих гор. Здесь тянется хребет, разделяющий верховья реки Макензии, впадающей в Арктическое море, от потоков, несущих свои воды в Тихий океан. Верхняя часть реки имеет северозападное направление вдоль подножья этих гор и тут принимает множество притоков из долин. Близ параллели 60° она поворачивает к юговостоку или к берегу океана и на пятьдесят миль прорезает возвышенную равнину, не представляющую глазу ни одного приметного места. Здесь она принимает приток от северо-запада и вступает в весьма гористую местность, где на протяжении восьмидесяти миль она стеснена с обеих сторон почти вертикальными навесными скалами. Это место называют “большою стремниною”, которая в верхней части еще весьма мало известна. Говорят, однако, что река здесь делает большие извилины, которые, вместе с страшною быстротою течения, заставляли золотопромышленников обходить их, оставляя в стороне берега реки и пересекая страну поперек, сухопутьем. В одном месте оба берега так близко сходятся между собою, что река во время наводнения запружается и тогда имеет около шестидесяти фут падения. Тогда расстояние между берегами, на высоте самой полной воды, уменьшается до шести фут. У подножия этого водопада впадает в реку с юго-востока приток, называемый южным; а несколько пониже, второй северный притоп и первый северный впадают со стороны правого берега, по направлению от северо-запада, в расстоянии шести миль один от другого. Эти стремнины далеко тянутся к северо-западу, и в них-то производились поиски золота. Невдалеке от устья первого северного притока находится деревня стахинских индейцев, а вниз по стремнине, до Шекс-бара, на правом берегу реки, в расстояниях от пяти до шести миль один от другого, лежат разные притинги золотопромышленников, известные под названиями полосы Бука, полосы Карпентера и Фидлера. [98]

Малая стремнина.

Ниже Шекс-бара река берет направление почти на юго-восток, параллельно черте морского берега. Еще пятьдесять миль ниже она вновь суживается, прорываясь на протяжении трех четвертей мили, с ужасным стремлением, сквозь узкую горловину между вертикальными с обеих сторон обрывами. Это место известно под именем “малой стремнины”; оно всегда страшит золотопромышленников и других путников, спускающихся вниз по течению в индейских челноках; несколько жертв здесь уже лишились жизни. Вся масса речной воды сжата тут, на пространстве шириною не более, шестидесяти или ста фут, через которое она прорывается, как бы сквозь шлюзы, с величайшею стремительностию. К счастию, благодаря большим неровностям в направлении берега, местами образуется обратное течение, помощию которого еще представляется кой-какая возможность шлюпкам пробираться вверх. Вода во время отлива шумит и кипит здесь страшно, будто в адских воротах; много индейских челноков разбилось тут. Во время нашего привала, в нескольких милях ниже этой стремнины, я нашел могилу некого Родера, утонувшего здесь в прошлом году при попытке пробраться в этих воротах. В двух или трех милях выше стремнины и мы имели несчастье потерять одного из наших людей, который тянул бичеву и неосторожно вошел в слишком глубокую пучину; его быстро унесло потоком.

Миль девяносто ниже стремнины, река заворачивает к западу, а милях в двадцати от устья берет направление на юг, направляясь по каналу или рукаву, образованному островами, которые рассыпаны вдоль берега. По собранным сведениям мы могли вывести заключение, что, принимая во сто миль длину реки до подошвы Синих гор, все протяжение ее имеет до 300 миль.

Общий характер долины.

Если не считать пояса равнин, или лучше сказать широких и отлогих покатостей Синих гор, то можно сказать, что все русло реки Стахин проходит меж цепью гор. Дол реки везде узкий и не окаймлен никаким замечательным пояском обработанной земли. Окраины гор круты и взъерошены, а часто весьма обрывисты и утесисты, но где есть только достаточно земли, [99] они, большею частию, покрыты густым еловым лесом. Узкие полосы грунта или долин, лежащих по одну иди по обе стороны реки, точно так же, как и островки, образованные частию стремнинами, частию тинными застоями, все почти низменны и по-видимому подвергаются временным наводнениям. Почва слаба и песчана, однако же производит рослый ольшняк, хлопчатник или род тополя, а местами и вечно зеленые деревья. Лучше всех здесь растет тополь, достигающий больших размеров, нередко до трех фут в диаметре; этот лес белого цвета, он мягок, легок и удобен для обработки; его вообще употребляют для внутренней обделки и для кабинетной мебели. Индейцы выдалбливают из одного цельного куска такого дерева свои ялы. Множество этих дерев сносится вниз и разбрасывается кучами на отмелях и по островкам вдоль всей реки; иные из них зацепляются корнями и, засев в стремнине, покачиваются по направлению течения, точно также как на Миссиссипи. Обширное мелководие при устье реки покрыто деревьми, и, сверх того, множество их, без сомнения, выносится в море и раскидывается далеко по берегам залива. Ниже малой стремнины немного находится таких мест, которые по свойству и характеру страны, или по выгодности своего местоположения, своей почвы и т. п. манили бы основать на них станции. Лучшее из них вероятно то место, которое прошлого года избрано было партиею американских золотопромышленников; однако ж и оно ныне оставлено ими. Место это лежит на половине пути до Шекс-бара.

Течение и плавание по реке.

Главную замечательность реки составляют сила и стремительность течения по всему ее протяжению, исключая разве только той части ее, которая выше большой стремнины. Поток стремится вниз с большим однообразием, без всяких банок, порогов или других преград, и во многих местах быстрота и сила течения так велики, что всякая попытка подняться вверх помощию весел делается бесполезною, и там, где русло реки или направление банок не представляют возможность идти бечевою, остается одно средство, - проталкивать шлюпку вверх против течения шестами, выбирая при этом всегда ту сторону берега, где течение слабее. Длина бечевы должна быть не менее двухсот и до трехсот фут.

Скорость течения измерена в разных местах, и в верхних [100] частях реки она оказалась более 5 миль в час. Даже при самом устье и ниже его, там, где стоял на якоре корвет, есть места, в которых быстрота течения доходит до пяти миль в час.

Расстояние от устья реки несколько миль выше первой стремнины, мы, поднимаясь вверх, прошли в восемь дней тяжелой работы, а обратно, спускаясь, пробежали его, без малейшего труда для команды, менее чем в два дня, или в семнадцать часов действительного хода; а можно было пройдти его и еще скорее.

Глубина реки, конечно, меняется, но и при малой воде она редко бывает менее трех фут на главном фарватере; самая высокая вода или время наводнения бывает в июле месяце, когда на горах, под лучами горячего солнца, снег быстро тает. В это время высота воды, судя по банкам, не должна подниматься значительно и, надо полагать, что не свыше шести фут; но, разливаясь, вода покрывает низменные банки и островки, и тогда значительно изменяется вид и самое направление этих банок. Речная вода в растворе своем имеет весьма мелкую, легко окрашенную примесь, так что на вид она кажется опакового цвета и непрозрачна до самого дна. Осадок этот, как следует полагать, происходит от каких либо незатверделых формаций в верховьях реки, близ источников ее.

Геология, - минералы:

Начиная с малой стремнины вниз, формация большею частию состоит из сиенита и гранита, с некоторыми перерожденными слоями в промежутках. Стены малой стремнины гранитные. В устье реки, внизу, у индейских деревень, скалы совершенно других пород; они состоят из песчанника с сланцеватою глиною, которые по-видимому служат основанием главной части островов вдоль берега. Формации эти чрезвычайно правильны в своих переслоениях. Они достигают значительной толщины в несколько тысяч футов, и на первый взгляд я был готов принять их за песчанник и сланцеватую глину, находящиеся в С. Франциско, которые, десять лет тому назад, я с некоторым недоверием относил к третичной формации, согласно имеемым тогда данным. Дальнейшие, последовательные наблюдения и открытие многих ископаемых иначе решают этот вопрос, и я готов отнести их к позднейшему периоду. Как бы то ни было, однако ж, эти формации, равно как находящиеся в С. Франциско и угольные формации в бухте Белингам имеют много общего и могут [101] решительно считаться сродственными. Следует, однако ж, сказать, что формации эти на севере имеют вид гораздо древнейший, чем находящиеся в С. Франциско и при устье Стахина, и характер переслоения их совершенно другой. Там мы находим их переходящими в слюдяной сланец и гнейс, подобно переродившимся палеозоическим слоям, и весьма интересно следить за разнообразными видоизменениями этих перерождений, от неоспоримо осадочных слоев к более твердым и кристалловидным слоям, - действие, обыкновенно приписываемое силе огня.

Огромнейшие слои сланцеватой глины, которые первоначально состояли лишь из тонких осадков глины и тины на дне моря, были превращены, чудесным химическим действием в глубине земли, в крепкие сплошные слои аспида, который употребляется нашими школьниками и которым мы покрываем крыши наших домов. Не менее поразительна мысль о той могучей силе, которая приподняла вверх и поставила на ребро эти огромные слои, как борозды в пашне, параллельными хребтами, идущими на протяжении нескольких сот миль. В других местах, где сланцеватая глина была другого свойства, или химическое действие имело большую силу, сланцы более кристалловидны и блестят, небольшою примесью в них слюды. Здесь природа переработала некоторые части хаотического вещества в совершенно другие формы, представляющиеся нам в виде кристаллообразного олова, ставролита и андалузита, иногда даже с примесью серебра. Внутренняя лаборатория была в особенности внимательна к кристалловидному олову и снабдила его таким запасом и выбором кристаллов, что я, по возвращении со Стахина, пожертвовал целый день, с молотом и долотом в руках, на собирание порядочного запаса их из нагорных стен.

Это была настоящая минералогическая экспедиция, возбудившая во мне живые воспоминания юности, когда я таким же образом был занят слюдяным сланцем острова Манхаттан, скрытым теперь из виду наносами коричневого плитняка с Конектикутских банок, и на другой еще местности, о которой, по сходству ставролитов, здесь следует упомянуть, именно “Old-Lanes” в Конектикуте, хорошо известной всем американским минералогам.

Здесь же, на банках Стахина, прямо перед старым фортом, расположена новая руда ставролита для молодых минералогов берегов Тихого Океана, - ставролиты двенадцатигранники, трапецеидальные и другие, с чистыми, гладкими, блестящими гранями, так [102] не больших размеров и красного вишневого цвета или цвета хорошей спелой сливы.

Главною принадлежностию или спутником всех этих превращений, кажется, был гранит, так как этот камень в промежутках находится большими массами вместе с аспидом, и в одном месте пересекает видимо слои в узких пластах.

В верховьях реки, аспид более не встречается, или он не был замечен, хотя там тянутся два ряда гор, простирающихся в северо-западном и юго-восточном направлении и замечательных по остроконечности своих хребтов и переломлением и зубчатостию своих линий. Горы эти подымаются на подобие альпийских и придают живописность стране. Общая физиономия этих гор заставляет причислить их к формациям аспидных скал, смешанных с гранитом.

При разведке новой страны, где нет ни времени, ни случая изыскивать различные формации гор, нет лучшего пособия геологу, как собирание коллекции камней, приготовленных ему рекою и разложившей их вымытыми по своим берегам, банкам и по отмелям. Они все разброшены в беспорядке, одни занесены с одного, а другие с другого места, но тем не менее они представляют внимательному наблюдателю возможность составить себе общее понятие о геологическом характере страны, но которой протекает река. Так и в Стахинской долине, мы нашли, в нижней ее части, что главная часть наносных голышей состоит из гранита с прилежащих гор и долин. В верхней части реки виден гранит тельного цвета и различные виды порфировых скал; некоторые из них замечательны величиною и совершенством кристаллов шпата, находящихся в темно-буром, иногда оливкого цвета, подложном алмазе.

Вопреки моим ожиданиям, я нашел весьма мало вулканических камней или лавы, что доказывает, что в этой широте вулканическая полоса стеснена большею частию в пределы прибрежья. Тут замечается то же поразительное отсутствие кварцевых наносных голышей - осколки рудниковой жилы - столь обыкновенных и общих в речных наносах других золотоносных стран. Около половины пути вверх до малой стремнины, попадается большая масса сплющенного белого кристалловидного известняка, плотного свойства, и мрамор с голубыми жилами; без сомнения, в соседстве верховья реки должны находиться ему сродственные пласты. [103]

Золото.

При исследовании наносов, я находил несомненный цвет и признаки золота, но в таких чрезвычайно малых частицах, что их трудно было рассмотреть, а еще труднее собирать. То была так называемая “золотая мука”, а в действительности это золотая пыль, для собирания которой понадобились бы завесы, ртуть и более заботливости и внимания, чем при легчайшем употребительном в Калифорнии способе добывания.

Конечно, это было “сплавное” или поверхностное золото, от которого и следовало ожидать, что оно мелкое и легкое, потому что более тяжелые частички находят себе дорогу с тяжелыми голышами в нижних слоях каменистого русла реки.

Мы не могли найдти ни одного сколько нибудь удобного места для достижения каменистого русла; к тому же нам не было времени заняться этим более основательно. Впоследствии, я узнал от одного из золотопромышленников с верховья, что даже они не решаются добираться до каменистого русла по причине большой глубины. По их словам, “там вовсе нет каменистого дна”, точно также, как и на судах у лотовых, “нет дна”, когда проносит лот.

Так как теперь дознано, что и некоторые проливы весьма узки и глубоки, а берега их ложбины очень круты, то в настоящее время остается вообще мало надежды на выгодные золотые поиски на Стахине, за исключением разве весьма немногих удобных мест ограниченного пространства.

При таком знакомстве с рекою, золотое дно ее вдруг исчезает, и золотопромышленники должны довольствоваться теми оборышами, какие нашли, хотя на глубине лежат еще, быть может, богатые слои.

Тем не менее, однако ж, количество этого легкого плавучего золота в некоторых местах истинно изумительно. На банках, в песчаных слоях, его находили около 18 дюймов ниже поверхности дна. Эти 18 дюймов снимали и выбрасывали, а добывали следующие слои песчанника, в пять или шесть дюймов толщины, и их промывали в лубках и качалках. В главных промыслах в Фидлере и в Carpenter’s-bar золото в прошлом лете добивалось этим способом. Один участок в двести фут, который разработывался двумя человеками, доставил две тысячи долларов; вообще на мелких местах считают добывание от [104] трех до десяти долларов в день на человека, но говорят, что и такие прииски теперь истощились. Все банки и вообще выгодные места, лежащие между этими мелководиями вверх до устья стремнины, достаточно уже осмотрены, и те из них, которые давали больше надежды, ныне уже разобраны по участкам и разработаны; они давали средним числом от одного до полутора долларов в день. В прошлое лето эти работы обходились до пяти долларов в день. При одном прииске, работы, начатые для запруж ния воды шлюзами, вскоре были остановлены наступлением зимы. Протяжение выгодного для разработки пространства значительно увеличивается с падением воды в реке, и можно полагать, что гораздо более золота могло бы быть добыто из русла реки, если бы, к несчастию, время низкой воды не совпадало с зимою, когда все покрыто льдом и когда, конечно, промывать золото невозможно.

Главнейшие надежды золотопромышленников, оставшихся работать на другой сезон, заключаются в местах у низовья стремнины и у северного притока.

Кажется, что в последнем месте найдены самые значительные по величине куски золота из всех привезенных со Стахина. Один кусок был оценен в 9 долларов 75 сент. Но и здесь до каменистого дна реки нельзя было добраться, исключая одного или двух мест, и должно полагать, что для достижения и разработки здесь голышей нужны будут приспособления в роде помп Деррика и разных других машинных средств. Золотопромышленники говорят, что таким необычайным трудом они обязаны огромному передвижению по всему протяжению реки земляных наносов, которыми засаривается русло реки, пока сила запруженной воды сверху не срывает и не уносит все дочиста с собою.

Спускаясь по реке, я был особенно поражен отсутствием так называемых террасообразных осадочных наносов, вдоль горных покатостей, или при малых возвышенностях берега. Ничего подобного я не встречал, пока мы не достигли малой стремнины. Там они уже довольно ясно обнаружились на одну или на две мили с той или с другой стороны реки, равно как и выше стремнины. Осадки возвышаются на 50 фут выше поверхности реки и образуют массивные, толстые, закругленные груды. Я пытался открыть, как надеялся, каменистое дно в каком либо месте, но это мне не удалось. Я почти не сомневаюсь, что гористые наносы отлично вознаградят разработку их, если только основания достаточно высоки, чтобы дать возможность их осушить; но мы не нашли таких наносов, удобных для разработки. Это [105] поясняется крутизною обрывистых гор и силою течения, которая, как видно у северного притока, столь стремительна, что подмывает, обрывает и уносит с собою, все представляющиеся ей преграды.

Далее к северу золото было принесено индейцами из реки Такун. Оно крупнее находимого в Стахине. Золото находят тоже к югу в реке Nass; она течет почти параллельно Стахину и достигает берега у верховья Портландского канала. Итак, здесь ми видим три больших реки, известные как золотоносные и имеющие свои источники в Синих горах, что приводит к заключению о существовании золотых залежней на значительном пространстве. Весьма вероятно, что они в связи с другими логовищами, лежащими южнее, но границы их до сих пор не могли еще быть определены. Некоторые из золотопромышленников, зимовавших на Стахине, намереваются в это лето достигнуть и сделать розыски по грядам Синих гор. Для этого составились две партии. Одна из них хочет отправиться от устья стремнины поперек страны, а другая надеется построить лодки выше стремнины и подняться по реке. Результаты их вряд ли будут, известны ранее конца лета.

Мне говорили, будто находят в изобилии платину в соединении с золотом, но как при добывании употребляют ртуть, то платина отделяется от золота и вовсе не собирается.

Доставлены также сведения, что недалеко от Шекс-бара найден каменный уголь, но я образчиков его не видал. Если это действительно пласт угля значительного размера, то он вероятно схож с углем Беллингамской бухты, или с найденным на острове Ванкувера; но расположение такого пласта внутри страны, чрезвычайно лесистой и дикой, не придает ей в настоящее время большого экономического значения; разве впоследствии может быть извлечена из этого польза, когда откроется и разовьется торговля с этим местом на пароходах.

Ледники.

В стране, лежащей значительно южнее, в климате столь умеренном, где при реках лето бывает такое жаркое, что золотопромышленники находят его тягостным для работ, я не ожидал найдти ясно обозначенных ледников.

Однако, я нашел четыре ледника, в расстоянии от пяти до шести миль, или менее, один от другого; по сторонам их видно было несколько других, меньшей величины, а еще другие [106] ледники виднелись в некотором расстоянии; но о величине последних мне судить с верностию было нельзя.

Ледники снисходят по горным долинам вплоть до русла реки, где и оканчиваются ледянистыми крутизнами, представляя странное явление среди лиственных, еловых лесов, которыми покрыты низменности. Второй ледник, видимый в расстоянии мили или двух от реки, представляет собою продолговатый ледяной откос, покрытый снегом; выходя ив теснины ежатах между собою гор, он, все расширяясь, направляется вдоль берега реки дочти на длину одной мили. Обрыв его вышиною, как я полагаю, около 150 футов. На этом даже расстоянии я мог различить целый ряд земляных холмов или состоящих из кусков скал, которые суть ничто иное, как обломки и осколки гор, свергнутые с вершин непреодолимым давлением льда. От закраины берега реки до этих холмов нам казалось не более нескольких ярдов, так что ничего не стоило с вершин их перейдти на выступающие ледяные закраины, а с них удобно перебраться на широкую поверхность ледника; но в этом ожидании, как видно будет ниже, мы были обмануты. Дойдя до закрайны, мы нашли ее состоящею из огромных отвесных масс гранита и то, что нам казалось холмами, поднятыми природою, было не что иное, как ряд возвышенностей, покрытых густым лесом; это были старые обвалы, давно оставленные льдом и покрытые теперь густым лесом. По другую сторону мы нашли широкий пояс наносной почвы с множеством мелких озер, обросших ольхой. Пройдя эту полосу, мы, через несколько вершин, пробрались во внутрь старинных обвалов, состоящих из голых обломков скал, без всякого намека на какое либо дерево и даже на куст. Холмы эти, вышиною около сорока фут, тянутся неразрывной цепью, параллельно направлению новых обвалов. С их вершины нам открылся вид на снежные утесы ледника, поднимающегося перед нами как стена но разделенного от нас поясом болот и озер без малейшей растительности. Нам представилось зрелище совершенного опустошения; огромные гранитные обломки лежали на поверхности между массами льда и кучами песка. Некоторые из них, опираясь лишь на тонкие колонны льда, по видимому, готовы были ринуться при малейшем прикосновении. В нескольких местах ледяные основания этих каменных груд уже уступили тяжести, и груды были низвергнуты в пропасть, а другие были приподняты вверх большими массами, одна против другой, оставляя внизу открытый проход, полный воды и грязи. По такой страшной тропинке и [107] неуверенные в своей безопасности, мы наконец достигли до более твердой ледяной покатости у подошвы обвала и после того боролись лишь только со снегом и льдом, взлезая на главную его возвышенность. То, что снизу казалось так легко преодолеть, пользуясь менее разрушенными местами и откосами, на опыте было сопряжено с немалыми затруднением и опасностию.

Рассеянны, которых прежде мы не подозревали, встречались все чаще и чаще, и иные были так широки, что перескочить через них было невозможно, и мы были принуждены сворачивать в сторону.

Далее кверху некоторые расселины были наполнены твердым снегом, которому мы иногда доверялись, но не без опасности провалиться. Около вершины мы встретили столь взломанный и обрывистый лед, поднявшийся вертикально перед нами как стены дома, что мы, не имея никаких вспомогательных средств к подъему, нашлись вынужденными вернуться назад.

Номы, однако же, взошли достаточно высоко, для того, чтобы иметь возможность полюбоваться великолепным видом обступавших нас ледяных вершин, утесистым скатом ледника и двумя рядами старых обвалов, разделенных между собою болотами и озерками.

Яркое солнце освещало своим блеском расщелины, окрашивая их чудесными оттенками аква-марины, переходящими в узких трещинах в темно-синий цвет моря. Широкая расщелина, находившаяся в нескольких ярдах вправо, побудила нас дойдти до окраины, чтобы взглянуть вниз; мы нашли отвесный овраг; головы кружились при виде глубины пропасти, находившейся под нами. В некоторых из этих расщелин слышны рев и клокотание воды, подмывающей стены пропасти и уносящей постепенно основания крутизн, заставляя их рушиться ступенеобразными уступами.

Хотя прежде я и не имел мучая исследовать ледников, они все таки казались мне знакомыми с первого взгляда; все подробности их дополняли совершенно мои понятия, составленные по рассказам наблюдателей, каковы Агазис, Гюйо; и по описаниям Форба, Тындаля и других. Большой ледник, с свойственною ему неровною поверхностию, покрытою острыми вершинами, напомнил мне сразу прекрасные фотографии Ледовитого моря; но, говоря вообще, эти ледники, кажется, более походят на норвежские, чем на ледники Альпов. [108]

Поток кипящей воды.

Я должен бы был дополнить рассказ о ледниках описанием климата, с тем, чтобы дать понятие, на сколько это возможно, об условиях, при которых они образуются, растут и таят. Но Создателю угодно было допустить, чтобы, с противуположной стороны реки, группа ключей выбрасывала почти кипящую воду, и таким образом дать нам случай наблюдать пример встречающихся в природе противуположностей.

Немного ниже того места, где в реку стекает холодная вода с ледников, с другой стороны впадает в нее узкий, но глубокий поток чистой воды. Мы на шлюпке поворотили в этот поток, и, почти на сто ярдов вверх, находили температуру воды приятною для купанья. Несколько выше поток раздваивается; один рукав, прозрачный и холодный, бежит с гор, а другой из множества ключей бьет горячую воду. Растительность кругом была замечательно зелена и роскошна и, кажется, поверхность нагретой почвы тут довольно значительна. Стоит только покрыть часть грунта стеклянным домиком, чтобы наслаждаться здесь тропическим климатом круглый год и жить в прелестях тропической растительности, имея в то же время перед глазами массы ледяных гор. Так как нам, чтоб избежать перехода чащи леса, приходилось идти в брод по реке, то это нас привело к открытию ключа железистой воды и чередующихся горячих и холодных ключей на дне небольшого залива, где в одном месте нам было слишком горячо, а в другом слишком холодно, так что житель Калифорнии вероятно бы выразился, что вода здесь “значительно смешанная”.

Весьма вероятно, что здесь можно найдти горячие ключи прямо под упавшим с гор льдом, подсасывающие его основания и ускоряющие тем его разрушение. Такая случайность, т. е. смежность горячих ключей и ледников, кажется, новинка; однако же, быть может, это встречается и в Исландии.

Климат.

В настоящее время года - последняя неделя мая - тополи и другие лиственные деревья только что начали распускаться; в [109] некоторых только местах распускались листья. Ночи стояли хотя холодные, однако же без морозов; термометр редко показывал менее 4° R. На солнце было совершенно тепло в продолжение дня, хотя ртуть в тени редко подымалась выше четырнадцати градусов. Среди лета бывает гораздо теплее; в Ситхе, почти в той же широте, или несколько севернее, климат гораздо ровнее и растительность развивается ранее. Там зима не сурова, и в прошлом году лед вовсе не становился; можно сказать, что продолжительная осеняя погода составляет тамошний климат. На Сахалине же времена года обозначаются резко или, можно сказать, делятся пополам, только на лето и зиму. Река становится в декабре и замерзает, как мне говорили, начиная от самого устья к верху и вскрывается в мае. В последний раз она вышла 17-го декабря, весною нынешнею лед прошел около 1-го мая; в 1862 же году 9-го мая.

На золотых приисках около Шекс-бара зима, говорят, весьма суровая. Снег начинает выпадать в октябре, но большею частию в декабре месяце, и каждую зиму покрывает пластом землю от четырех до четырнадцати футов и более. Прошлою зимою в один день выпал снег на вышину четырех фут. В декабре ртуть упала ниже нуля, а в феврале она замерзала в трубке, в продолжение девяти дней сряду. Во всю зиму не было вовсе оттепели или дождя. Поднимаясь по реке, мы нашли множество снега вдоль всего берега, особенно пройдя первые горы; на некоторых низменных местах он лежал вышиною в три фута.

Тонкие слои льда неслись с верховья вниз и некоторые болота и побочные рукава были еще покрыты им. Когда теплые весенние дни или раннее лето начинают растворять снег, тогда река начинает подниматься и ломается лед. Потом бывает короткий промежуток поднимания и падения воды, после чего наступают жаркие месяцы. В верхних частях реки количество выпадающего дождя во время лета незначительно. О климате в Синих горах весьма мало, иди почти ничего, до сих пор неизвестно.

Лосось, семга и много других хороших пород рыб изобилуют в устье реки. Когда в июне и июле месяце лососи поднимаются вверх по реке, за ними следят индейцы и ловят их в большом количестве. Они раздваивают рыбу по спине, вынимают заспинную кость, разрезают рыбу на длинные куски, потом [110] сушат ее и коптят. Рыба, хорошо высушенная, очень вкусна и во время похода весьма удобна. На реке можно стрелять уток и гусей, а в лесах вдоль берега тетеревов. В горах множество медведей, а горных баранов и коз встречают в гористых местностях. Довольно здесь и бобров. Однажды ночью близ нашего лагеря мы нашли значительную расчистку в ольховых и тополевых деревьях, произведенную партиею бобров. Они с мастерским искусством срезали деревья в три и четыре дюйма диаметра. Наконец, индейцы в множестве находят ехидны в долинах и их окружающей местности.

Так как время года было раннее, мы на пути нашли один только привал индейцев. Они обыкновенно зимуют или при устье или близ источников реки, а к реке возвращаются только во время хода лососей. Приток Стахина, называемый Scoot и впадающий от юго-востока около пятидесяти миль кверху, составляет любимую охотничью местность одного племени индейцев, совершенно отличных от проживающих на Стахине. Провожатый нам говорил, что они лодок вовсе не употребляют и редко отправляются водою.

Пушистый товар, которым промышляют, они продают стахинцам и колошам. По этой долине тоже ведет дорога вверх, по которой индейцы достигают до форта Самсон, в шесть дней пути.

Провизия продавалась в прошлую зиму на золотопромышленных станциях Шекс-бара и выше, но следующим ценам: мука 8 долларов (10 руб. 64 коп.) мешок, ветчина 40 сентов (53 коп.) за фунт; бобы 40 сент. (53 коп.) за фунт; рис 30 сент. (40 к.); масло 1 доллар (1 руб. 33 коп.); пресованная зелень 1 доллар за фунт. Запас картофеля в прошлом году вовсе был истощен. Из числа девяносто человек, зимовавших здесь, умерло девять от цынги или от истощения сил.

Текст воспроизведен по изданию: Описание реки Стахин профессора В. П. Блека (W. P. Blake) // Морской сборник, № 5. 1865

© текст - ??. 1865
© сетевая версия - Тhietmar. 2025
© OCR - Иванов А. 2025
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Морской сборник. 1865/

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info