СТАТЬЯ ТРЕТЬЯ.

Как нарочно, с приходом нашим в Нулато, наступили ясные дни при умеренных морозах. До 25 марта я занимался изготовлением депеш и перепискою журнала, для представления в Новоархангельск. Мы еще не были уверены во всегдашней готовности туземцев и потому, посылая бумаги в Уналаклик с одним человеком, решились проводить его до Хоголтлинде. Вместе с этим я имел в виду определить астрономически место выхода с приморья и достать от туземцев провизии, в которой общая наша артель начала ощущать недостатки. Это произошло оттого, что весь зимний запас был выведен на транспорт, приходивший из редута с товарами в начале этого месяца и за непогодами проживший несколько дней лишних.

26 марта, при ясной погоде, мы отправились на трех [2] нарточках, при девяти собаках и четырех человеках команды, и на другой день еще довольно рано пробыли на жило Хоголтлинде. Молодежь находилась на оленьем промысле в горах, из которых вытекает речка Хутулькакат, однако ж нам удалось без труда нанять мальчика, сопутствовавшего экспедиции в зимний ее переход из Улукака. Весною продержать на скудном нашем пропитании собак казалось весьма затруднительным, и потому пять из них отправлены с посланным в Уналаклик 28 числа. Того же дня определи обсервацией место жила в широте 64° 19' 41'', мы обратилась в Нулато, в которое и прибыли 30 поутру. Мое намерение было пробраться к Такаяксанцам, но получа полный груз юколы и кислой рыбы в Хоголтлинде, отложил обозрение местности, занимаемой этим племенем.

К 1 апреля считалось у нас сто пятнадцать юкол для собак и семьдесят штук для себя. На свежую рыбу надеяться было нечего. С 18 марта по 17 апреля поймано всего до полсотни сигов. Староста артели с двумя человеками экспедиции пробовал было достать кое-чего от Такаяксанцев, но, проездил трое суток, возвратился без успеха. 5 апреля прибыл в комплект команды экспедиции служитель Компании Ф. Дмитриев и с ним пять собак, безрасчетно присланных из Михайловского редута на пропитание в Нулато. Дмитриев в первый свой приход в марте, не застав экспедиции, ходил в редут за солью, в которой артель нуждалась для засолки рыбы летом; он первый делал этот поход один, без проводника, и тем споспешествовал нашему желанию выказать воинственному племени Улакаг-мютов, что старание наше сохранить с ними близкие, дружественные сношения вовсе не основаны на том, что мы не можем обойтись без их посредства. 9 апреля возвратился посыланный в Уналаклик. Ладить байдару к летнему походу было еще рано, но наступало время заготовлять лес для строений артели и плоскодонной лодки, которую я располагал построить для удобнейшего доставления груза из Михайловского редута. В течении этого месяца срублено сто осемьдесят дерев в три с половиною сажени длины; напилено потребное количество тесу для полов, лодок и других мелких поделок; добыты байдарные штевни и прочая. Словом, апрель был приготовительным для работы следующего. Утренники, продолжавшиеся до 27 числа, скрепляя снег или делая наст, поднимали нас на работы до [3] восхода; за то с девяти часов утра каждый по своей воде проводил остальную часть дня. Многие ходили по лесу с ружьями, но до появления перелетной птицы, редко-редко кто возвращался с тетеркой. Куропатки с первой вербой удалялись от берегов в горы.

Никитин и Дмитриев, ездившие для поиску оленей на луговую сторону, к Светлому Воскресенью привезли оленя. В другом месте, в другое время, что бы, казалось, значил кусок свежего мяса, но для нас это было еще предлогом к благодарению Всевышнего: для меня в особенности, и именно потому что Его Всемогущему Промыслу, переменою команды, угодно было доставить мне людей опытных и надежных. Не стану объяснять как затруднительно для начальника, сверх обязанностей на нем лежащих, быть дядькою и провиантским коммиссаром таких людей, которые, как креолы, только опытом научаются понимать существительное имя собственность; но приятно сознаться, что труды и сведения людей, поступивших к экспедиции на смену отправившихся из Новоархангельска, много споспешествовали к успешному окончанию возложенного на меня поручения. От Васильева, включительно до нашей экспедиции, все отряды голодовали, все были принимаемы туземцами более или менее враждебно; все, не взирая что продолжали свои исследования всего сряду по нескольку месяцев, стоили Компании сравнительно дороже того, во что обошлось наше путешествие. Причина ясна: те ходили, содержа себя покупкою провизий от туземцев; мы сами добывали пропитание, отыскивая места, коренным жителям мало известные; те ходили на проход; мы знали, что места нами осмотренные, не останутся долее в безызвестности, и ласковым и вместе строгим в рассуждении себя обращением с туземцами, успели внушить к себе их доверие и уважение, и всем этим обязаны добронравию и самоотвержению команды.

18 апреля показалась на Нулато первая утка из рода крохалей, 20 прилетел первый гусь и был убит: плохая примета убить гуся — сторожка; не будет в тот год много птицы, да делать было нечего, гусь последовал на двухсуточный паек одному человеку. С 24 началась повальная стрельба и все остальные дни этого месяца мы были сыты. Лежа урочные часы дня и ночи в снежных засятках, наблюдая ежедневное прибывание птицы и смотря с какою любовию каждое творение приветствовало весну, — как часто приходило мне в [4] голову, что куда бы это была веселая забава, если б на ней не основывалось наше пропитание. Стрелок я порядочный, но сколько раз удавалось пропускать утку или гуся, заглядевшись как они играют в светлых водах Нулато, или после утомительного перелета беспечно покоятся на прибрежье. В ночь на первое мая разлившийся Нулато прекратил броды и с этих пор добыча наша нередко уносилась быстриною. С 5 мая полетели вереницы белых гусей и журавлей, но выступившая из берегов вода затопила притонные места, а птица, подстреленная на лету, большею частью падала на Квихпак, на милю загороженный торосами льда, выносимого из Нулато. Наконец 8 мая в пять часов двадцать минут по полудни, при тихом ветре от NO и +8,75 по Реомюру тронулся лед Квихпака. За первым треском на песчаных середках воздвиглись ледяные горы, во вторую минуту все было разрушено; льды опять громоздились и опять уничтожались, — смерть величественно была попираема жизнию. На случай затопления берега и строений от напоров льда, все промысла и пожитки наши были вынесены на крышу; байдара артели находилась в готовности принять нас; но лед пошел безостановочно и к утру вода, возвысившаяся было первым напором льда, начала упадать; небесная синь отразилась местами в реке, берега заплавали, природа воскресла.

Двое суток несло густой лед безостановочно. Вечером, 14 мая, открылось свободное сообщение с противным берегом на туземных берестяных лодочках. Вода, нагоняемая льдами, пала и 17 начала прибывать постепенно так называемая «коренная»; с нею понесло лес и хлам — богатство жителя приморья. Вечер 11 огласили весну лягушки и с тем вместе лежавшие до того глубокие снега в лесах исчезли как бы волшебством. На прогалинах и солнцепеках показалась зелень 26 апреля; первое мая мы встречали щами из крапивы; к 7 вырезались листочки на тальниках; 9 развернулись почки ольховника; 14 распустилась береза; с 15 я начал собирать некоторые растения в цвете (Собранный мною травник, бывший главным правителем колоним А. К. Этолин, пронял на себя труд передать директору Ботанического Сада в Санктпетербурге, господину Фишеру.); насекомых с 18; птиц в свободные минуты, с начала нашего прибытия в Нулато. Здесь следует небольшое объяснение: зоолог препаратор, [5] господин Вознесенский, независимо от своих трудов на пользу Императорской Академии Наук, успеть во многих из нас вдохнуть страсть к собиранию естественных предметов в стране, до того времени столь мало известной ученому свету. При отправлении экспедиции на север, он сообщил мне первые начала оцепирования птиц и снабдил некоторыми необходимыми наставлениями для сбору насекомых и растений. Выполняя по крайнему моему разумению все обязанности, принятые мною добровольно по званию начальника и неся всю тяжесть труда на ряду с подчиненными, я не мог уделять времени столько, сколько бы следовало для составления коллекций страны, вполне заслуживающей внимания человека, посвятившего себя естественным наукам. Признаюсь, этому частью споспешествовало и мое невежество и весьма много недостаток способов для сбережения того, что приобретено. Так, все собранное мною, неполно, несовершенно и разве может извиниться только тем, что заманчиво подает надежду к богатой жатве в крае, нами поверхностно осмотренном (Предметы зоологии, энтомологии и этнографии представлены в Российскую Императорскую Академию Наук.).

27 мая в четвертом часу по полудни, при нашедшей от ONO туче, с дождем был первый гром. Термометр Реомюра показывал +15,5.

К 15 мая был отделан киль большой лодки и поставлены штевни, как следующее происшествие заставило совсем прекратить работы и по необходимости обратить к экспедиции человека приставленного к ее постройке. Птица пролетела; мы принялись за промысел рыбы. Отправя двух человек на противную сторону для постановки сетей в устье река Сундакакат, староста артели с моим толмачом поехали вечером осматривать поставленные в речке Нулато сети и, по обыкновению, с ружьями. Староста, находясь на корме и приметя утку, взвел курок на второй взвод, но скрасть не мог и птица улетела; между тем течением повернуло лодочку в сторону; в попыхах схватясь за весло, он позабыл отвести курок и как-то при приставаньи к сетям, за него зацепился завязками бредовых торбасов, ружье выстрелило и раздробило Курочкину большой палец правой руки. Мне предстояло более труда успокоить оробевшего байдарщика, нежели подстреленного. Тунгус поступил в фельдшера, рану обсыпали pulvis stypticus и палец вложили в берестяной лубок; чрез два месяца [6] остался один шрам; однако в первые дни мы опасались воспаления; трое суток не мог спать бедный Курочкин; со всем тем, во вторую ночь, не желая невольным стенанием нарушать покой своих товарищей, больной подметил гулявшего близ берега бобра и успел его убить левой рукой.

С 16 мая начали спускаться к нашей артели с промыслами и как это были туземцы реки Юнна-ка, то мы обходились друг с другом как старые знакомые; только трое из их соплеменников приезжали с Квихпака. Веселое это племя нас развлекало; песни и пляски продолжались всю ночь, а с зарей все спешили в обратный путь, сказывая, что торопятся встретить верховых жителей Юн-а, преходящих к реке только чтоб запастись рыбою.

19 мая спущена на воду неводная лодка, вместо гвоздей шитая вересом. За неимением перки для верчения дыр, ухитрились сделать нечто подобное из сломанного бурава. К 26 окончен невод и для удовлетворения своего самолюбия должен прибавить, что эта работа произведена собственно мною. По рыболовству я оказался самым сведущим человеком в Нулато; наглядность этого производства приобрел я в службе на рыбном море Хвалынском. По причине высокой коренной воды, не имея возможности приступить к постановке запоров, с 28 мая мы постоянно в двадцать тоней доставали от двадцати до тридцати сигов, то есть в редкую тоню две рыбы. Этого было бы весьма недостаточно для насыщения двенадцати человек, десяти собак и пяти щенков, но мы расходовали ветчину, сами убили четырех бобров, столько же купили у туземцев и временем приносили когда утку, когда и пару из расположившихся выводить детей на ближайших озерках.

Туземцам на своих легких берестянных лодочках было довольно удобно подыматься вверх по течению среди лесу и хламу, но у нас не ставало для того силы и мы принуждены были дожидаться исполнения воды; к тому умеренные, по порывистые ветры, из северно-восточной четверти, дувшие постоянно первые числа июня, были для нас противны. Заметя, что суточная прибыль воды на третье июня уменьшилась, мы расположились отправиться в ночь с четвертого на пятое.

Вместо Курочкина поступил к экспедиции из команды артели уроженец Калифорнии Креол Никифор Талижук, знающий приморский язык и весьма способный понимать все туземные наречия. [7]

Ми удостоверились опытом, что собственно подарки туземец считает ни во что: другое дело подарки после расторжек; тут он полагает, что выторговал вещь, которую получает в придачу. Чтоб не испортить будущности торговли заселения нашего в Нулато и самому примениться к ценности пушных промыслов в верховье Квихпака, я решился взять часть товаров собственно для покупки мехов.

Байдара была разбита на шесть весел по барказному, мне приходилось сидеть на корме; править веслом на большом течении тяжело, но не даром составилась пословица: «Голь хитра на выдумки»: дверные крючья заменили рулевые, сковородные ручки согнулись в петли и руль был навешен обыкновенный.

Груз состоял следующий: 21 пуд сухарей, то есть, на три месяца, считая по пуду в месяц на человека, 1 пуд 30 фунтов сухарей для угощения туземцев и Татлека, взятого в этот поход толмачом; 30 фунтов ветчины, 13 1/2 фунтов чаю, по 8 фунтов сахару на человека; 13 фунтов соли; 18 фунтов пороху и патронов, 1 винтовка, 2 дробовика, 2 фузеи, 6 пистолетов, 4 топора, 1 пальма, чемодан с астрономическими инструментами и палатка.

Собственно из товаров было взято: 20 фунтов табаку, 11 фунтов бисеру белого, красного и черного; 80 ниток бус стального цвету, 6 пар серег бронзовых; 24 пары серег с стеклянными под эмаль подвесками; три пары браслет медных, 2 пары железных; 4 гамзы якутских, 75 щелкушек; 40 колокольчиков, 6 гребней роговых; 4 огнива, 3 небольших зеркала; 4 ножа якутских; 9 ножей чищельных; 8 топориков алеутских; 400 игол; 22 перстня медных; 6 трубок оловянных; 517 штук цуклей; 10 пуговиц дутых; 20 пуговиц форменных морских.

28 мая/9 июня 1843 года хронометр состоял позади среднего времени в Нулато на 1 час 10 минут 09,69 секунд.

Суточный его уход был -0.85 секунды (Склонение компаса пронято в сей поход 31° восточное. Не имея помощника, который верно пеленговал бы солнце, во время моих обсерваций высоты, я занимался обеими наблюдениями один, но не представляю окончательных выводов, потому что не уверен в их точности.).

4 июня. В десять часов вечера, помолясь Богу, мы простились с нашими нулатовскими сотоварищами. Куда мы пошли, сами не знали, но льстились надеждою, что достигнем хребта, отделяющего британские владения от наших. Я предполагал, [8] что нам привелось разрешить гипотезу сира Мэкензи относительно истинного направления Большой Реки, протекающей к западу от Каменного Пояса. Не сомневаясь, что он точно слыхал о реке Квихпак и никак о Сушитнаке, впадающей в Нанайский Залив, я здесь, в начале должен признаться, что труды наши касательно этого вопроса пропали почти даром, потому что обзор Квихпака на протяжении двух сот миль к верху от Нулато, не может быть принят окончательно удовлетворительным.

5 июня. Мало облачно до семи часов вечера тихо, потом NNO свежий.

В три часа утра, найдя близ одного разлога не потопленную площадку, мы остановились для отдыха, пройдя от Нулато не более четырех миль. Течение вообще сильное, при выдавшихся утесистых мысках рвет, как говорится, с огня; один из таких мысов, на протяжении пятидесяти или шестидесяти сажень, мы огребали ровно сорок минут. Вскоре после остановки подплыли к нам три лодки торговцев с реки Юнна-ка; от них к обеду мы поживились журавлем, и еще не отвалили с места, как сдав свои промысла в Нулато, они соединились с нами.

Палатка оказалась тесною для осьми человек, но главное чтоб не быть беспокоиму от команды при записке журнала и производстве астрономических вычислений, я сшил себе в Нулато полог из крашенины, подобный тем, какие обыкновенно употребляются астраханскими рыбаками. Не замечая больших комаров во время ночи, мы поленились поставить свои палатки и зато заплатили бессонницею. Не сказать о комарах и мускитах ни слова, значило бы умолчать об ощутительнейшем мучении, которое привелось нам испытать во время этого похода, мучении, к которому привыкаешь как к необходимому злу, но не имеешь ни средств ни воли от него освободиться.

Туземцы избавляются от докуки комаров, держа пред собою головню гнилого дерева. Из нас, при начале пути, некоторые надевали сетка из оставшегося от очков сита, но удушаемые жаром, вскоре бросили все предосторожности и притерпелись.

В четвертом часу, когда жар несколько опал, мы пустились далее. Быстриной при утесе Илькутляля отбросило нас к левому берегу. Следуя вдоль него более мили, нечувствительно заехали в заводь, о которой только тогда догадались, когда увидели, что выход прегражден множеством каршей, замытых [9] на косе, в межень выдавшийся почти на половину ширины реки. Ворочаться было далеко, попытались перетащиться по меляку и усилия наши увенчались успехов. Вплоть к берегу, на песчаном мысу, от которого протягивается коса, стоял запор; туземец вывивал из него несколько рыб. На обходе запора нашел порывом свежий ветр от NNO; поспешили пристать к берегу и от прибоя вытащили байдару на песок; это было к нашему счастью; при выгрузке заметили, что забыли ящик с ветчиною и солью. В ветчине заключался весь наш запас на крайний случай; без соли мы не могли обойтись; сосед туземец согласился съездить за ними в Нулато.

Мы расположились было на ночлег, как пожаловали две женщины, жены посланного в Нулато. Одна из них привезла мою трубку, забытую зимою на жиле Кахляхлякакат; за такую честность я подарил нравившуюся ей копалку от трубки и две иглы. Приезжие занялись с Татлеком рассказами, я стал засыпать в своем пологу; вдруг необычайный крик на противной стороне заставил нас вскочить. Не смотря на свет северной ночи, по причине тени отбрасываемой берегами мы не могли разобрать в чем дело; гости бросились в лодочки, Татлек выпросился им сопутствовать. Возвратясь по утру он рассказал нам, что ехавшие с нами торговцы загнали оленя, который вздумал было переправиться на луговой берег.

6 июня. Мало облачно, NNO умеренный.

Дожидаясь забытой провизии, этот день провели на месте.

7 Июля. Мало облачно, утро тихо; полдень NNO умеренный; вечер NO свежий.

Пользуясь тихим временем, мы отправились с пяти часов утра и начали тем, что вторично переправились на правую сторону, к временному летнику туземца, ездившего по нашему поручению в Нулато. Жители еще спали, но шум весел поднял всех на ноги. После недолгих переговоров с Татлеком один из проезжающих вызвался провожать нас по Квихпаку и это было тем для меня приятнее, что Татлек, не быв далее устья Юнна-ка, не понимал и наречий верховых племен. На наш пай досталось фунтов десять свежего мяса из добытого третьего дня оленя.

Держась правого берега мы шли протоком между островов, и в пять часов по полудни достигли жила Уныльгачтхох. Жителей ни кого не было: одни уехали на луговую сторону на [10] промысел ленных гусей, другие, для ловли сигов и щук в озерах. Новый проводник сказывал, что от этого места, мы долго не увидим туземных жил, и это обстоятельство побудило нас взять из здешних кормовых барабор несколько сухих провизий; в замен положена приличная плата. Познакомясь с туземными обычаями, я мог без опасения брать часть их запасов и в таком случае, если б и не имел чем заплатить. Многие путешественники, как наши так и иностранные, приписывают коренным жителям Северной Америки корыстолюбие, как врожденную страсть; это готов подтвердить и я, но только в тех племенах, которые, чрез столкновение с Европейцами, познакомились с существительными — богатство и нищета. Человек, руководимый природою, подозревает, но не пользуется своим — я. Пример делает много.

Полой водой затопило тальники, растущие на прибрежной лайде, и тем доставило покойное место для байдары, не взирая на засвежевший ветер от NO.

Чтоб как-нибудь легче звать нового проводника, команда назвала его «Вторником»; туземец скоро выучил свое имя. В ночь замечено, что прибыль воды остановилась.

8 июня. Облачно; просияние солнца; до двух часов за полдень NO свежий, вечер тихо. По полуденной высоте солнца определена широта жила 64° 53' 23'', долгота по хронометру 157° 33' 04'' к западу от Гринвича.

К шести часам по полудни стихло и мы отвалили. Подойдя к утесу Уныльгача, быстротою течения опять были отброшены к левому берегу. Ширина реки в этом месте до полумили. Легко можно сообразить, сколько теряется места на таких перевалах при течении более пяти миль в час (Это в водополь; со всем тем и в межень есть много таких мест по Квихпаку, на осмотренном нами протяжении, который не возможно обойти на гребле.), и потому не распространяюсь в доказательствах, что к показываемому мною переходу, в тот день, в который случались перевалы, чтоб получить точное определение пройденного расстояния, можно безошибочно придать еще половину.

К устью Юнна-ка, Квихпак протекает от SO 36° довольно прямым плесом миль двенадцать длины и одной с четвертью ширины. Многие узкие, но длинные и лесистые островки, скрадывающие ширину реки, соединены между собою [11] песчаными косами, обозначившимися по скате морской воды. Мы ночевали на левом берегу, при летниках и кормовых бараборах жителей Нокхакат.

Ночью подъезжала к нашему стану три лодочки туземцев Цонагогхлахтен, которые узнав, что в Нулато достаточно цуклей, отправились туда для сдачи вымененных промыслов.

Идя против течения, временем езды или хода невозможно и приблизительно определить пройденные расстояния. Избегая быстроты течения, лепишься вплоть к самому берегу, следуя за всеми его изгибами; сверх того зачастую случается, что близ утесов в обрытых течением яров, сажень сто огребаешь долее, нежели милю идя по заводи. Время перегреба от берега к берегу также следует исключить, и потому замечая по компасу один главные плеса реки, я кладу на каждом ночлеге, прямо на заранее составленную карту, антретно пройденные расстояния; и сколько то допускает пешеходная опись, обрисовываю берега с означением окружных гор. Астрономические наблюдения, дают мне возможность исправлять неизбежные ошибки такого рода описи.

9 июня. Облачно, просияние солнца; до четырех часов по полудни тихо; потом, после шквала, до полуночи SO умеренный. С десяти часов утра до осьми часов вечера гром в юго-восточной стороне.

Чтение перегребов столь же утомительно как и на деле, но я принужден их показывать в руководство будущим последователям. Не век же брать проводников. Впрочем в самое плавание советую совершать на байдарках, как на судах более легких и удобных к переноске. И так ныне, мы начали путь перевалом на правую сторону и чрез небольшой проток пришли на знакомое жило Токхакат. Мужчины были в отлучке, женщины скудно пропитывались сеточной ловлей сигов. Проведя с полчаса на жиле, мы продолжали плавание то протоками то рекою, и в четыре часа пополудни, по нашедшему от SO шквалу с дождем, пристали к берегу и вытащили байдару для просушки.

К большому моему сожалению, я оставил термометр привинченным к дереву на жиле Уныльгачтхох. В ночь пало воды на два дюйма.

10 июня. Облачно, просияние солнца; до четырех часов по полудня маловетрие SO; потом, после крепкого шквала, NO свежий.

Дав несколько проветрить лавтаку, с полден мы пошли на [12] гребле подле правого берега к утесу Иситля, фут до ста пятидесяти высоты. Против него, довольно обширным островом река разделена на два протока, каждый шириною не более ста пятидесяти сажень. На юг от утеса к левому берегу прилегает подошвой одинокая сопка Нотагаш фут шести сот высоты, составляющая крайнюю оконечность хребта, разделяющего воды рек Квихпака и Инно-ка или Шильтонотно. У ее подошвы, при устье небольшой речки того же имени, находится туземное жило Ташошгон. Обогнув утес Иситля, мы ночевали на острове. Воды скатилось пятнадцать дюймов. На небольшой выказавшейся песчаной косе, ночью часовому удалось убить пару гусей. Татлек ездивший на жило к родственникам за бисером, возвратился с одним стариком, от которого, сверх нескольких соболей, мы получили по юколе на брата.

11 Июля. Утро малооблачно; тихо с полден; после шквала, до пяти часов, ONO умеренный; в ночь тихо.

От места ночлега мы шли близ трех миль протоком шириною не более семидесяти пяти сажень; на выходе из него Татлеку удалось убить гуляющего бобра, который по существующему у туземцев обыкновению, что каждый зверь добытый на чужих водах принадлежит хозяину места, был подарен сопровождавшему нас старику, а от него перешел к нам. Перегребя к левому берегу в пройдя мили полторы, в полдень определил широту места 64° 17' 33'', долготу по хронометру 157° 02' 53''. При месте обсервации Квихпак протекает в одном русле с милю шириною. Переждав ветер, дувший до пяти часов вечера, мы еще подвинулись на две с половиной мили по главному направлению к SO 48°.

«Вторник» отпросился на свое жило за бисером для переторжек с верховыми жителями. По его словам оно находится на правой стороне Квихпака в вершине небольшой речки, вытекающей из озера, которое снабжает туземцев в довольном количестве рыбою. Байдару вытащили для просушки.

12 июля. Облачно; просияние солнца.

Будучи вынуждены провести двое суток на месте, Тунгус и толмач, как умеющие ездить на туземных утлых судах, отправлены с сетками на оказавшуюся косу правой стороны. Я забыл упомянуть, что по весне для разъезда стрельцам, мы запаслась двойной берестяной лодочкой, которую для предохранения от частых починок обтянули сиучьим лавтаком; лодочку [13] ведем на буксире. В три часа по полудня, нашел внезапно жестокий шквал от NO с дождем и громом, палатки сорвало и обрытой пристани как не бывало: мы остались на крутом яре сажень четырех высоты. Нужно ли пояснять опасность таких шквалов на пути! В водополь берега приглубы, отрубисты; прибой разводит в минуту; не успеешь не только вытащить байдары, ниже спасти от подмотки пожитки — захлещет; а на местах подобных тому, на котором случилось нам расположиться, без большой опасности не выбраться и людям.

13 июля. Облачно и просияние солнца; NNO свежий с порывами. С восхода и до воловины пятого утра, видны были два хорошо означенные побочные солнца.

И без отлучки проводника, этот день привелось бы нам провести на месте. К обеду кое-как переехали стрельцы; привезли трех гусей и утку и две штуки рыбы, называемой туземцами чинтагноя. По особому расположению рта, Русские прозывают ее «под рылом рот». Рыба эта ловится по всему Квихпаку и Кускоквиму, вместе с сигами малого рода, круглый год, но никогда в большом количестве; мясо имеет белое, тело довольно овальное, хребтовое и плавательные перья красные, длиною до полутора фута и менее; образование головы подходит к стерляжей, чешуя по всей рыбе мелкая; на вкус жидка, в жирна и не в уважении у туземцев.

14 Июня. До полудня тихо, мало облачно, с трех часов до шеста проливной дождь, в отдалении гром, SO умеренный; после, тихо, облачно с просиянием солнца.

В половине осьмого утра возвратился «Вторник» с тремя товарищами; от них куплено два вяленых бобра и до шестидесяти штук к досушенных сигов, с порядочным запахом, но к такой пище мы давно привыкли. Покупка обошлась довольно дорого, потому что торговцы, исключая бисера и цукол, ничего не брали.

Купу гор, выше двух тысяч футов, ту самую, которую Малахов видел на NNO по компасу, от места своего возврата, туземцы называют Хольткхагеля. Она от нас на NO 62° в двадцати пяти или тридцати милях. По другую сторону реки, цепь обнаженных, островершинных гор, отстоящая от нас милях в пятнадцати или двадцати, отделяет племя [14] Такаяксанцев от племени Юнна-ка-хотана, расселившегося по этим местам Квихпака. Ни те, ни другие хребта не переходят.

К шести часам стихло. Пройдя с мило возле того же берега, перевалили в правому; ночевали, войдя в довольно узкий проток, обсыхающий пред рекоставом. Гора Нотагаш видна с места ночлега на NW 80° в семи милях.

15 июня. Облачно, временем просияние солнца. Утро тихо, полдень OSO. умеренный, вечер тихо.

Воды скатилось более сажени. На выходе из протока мы несколько раз становились на каменистую косу, состоящую из голышей гранитных пород. Переправясь к левому берегу и оставя за собой порядочную речку Нотаглита, по словам туземцев мало изобильную бобрами, в полдень определили широту места 64° 42' 44''. Горы Хольткхагеля пеленговали на NO 53°. Вытекающая из них речка Цумянуга «Еловая» находилась прямо на север от обсервованного пункта. По словам «Вторника» по этой речке много промышляют бобров; в миле от ее устья к верху тянутся по правому берегу сажень на триста песчаные утесы футов до двух сот высоты; туземцы называют их Банкатаньего; это крайний пункт поисков Малахова по Квихпаку. Мы ночевали на каменистой лайде левого берега, пройдя мили две за утесы.

16 Июня. Облачно, просияние солнца. Утро тихо, полдень NO умеренный; с пяти часов до осьми сильный дождь и гром, вечер тихо.

Река протекая от юга, в этом плесе разбита многими островками. Перегребя на правую сторону и пройдя одним из протоков мили четыре, мы подошли к горам и давно желанному бичевнику. Крайний яр прибрежной цепи гор правого берега туземцы называют Хамынчихтен, «Брусковый» согласно сложению его горнокаменных пород. Квихпак в этом месте до полуторы мили ширины в русле. На южном берегу несколько восточнее утеса виднеются зимники жила Тлялилькахат. По словам проводника туземцы этого жила суть последние постоянные обитатели, на берегах Квихпака; далее к верховью племена, рассеянные по материку, выходят к реке только запасаться рыбою.

Квихпак от мыса Хамынчихтен до устья Юнна-ка протекает по обширной низменной равнине, усеянной множеством небольших озер, из которых имеющие истоки в реку изобилуют рыбою. Отроги хребта, разделяющего притоки [15] Квихпака от Инно-ка, выдаются к левому берегу реки сопкою Нотагаш; но далее к востоку тянутся за паралель мыса непрерывным кряжем фут до тысячи высоты. Утес Иситля состоящий из крупнозернистого песчанника, есть оконечность не высокого ряда холмов, простирающихся от горной купы Хольткхагеля. На всем этом протяжении река редко где менее миля шириною, но местами разбита островами на многие протоки, из которых одни в межень совершенно обсыхают, другие напротив очень глубоки.

Крупный еловый лес, тополь, береза в два и три обхвата, осина, ольховник, тальники четырех видов, опушают берега реки, но не простираются внутрь материка далее десяти миль, разве только по побочным речкам и горным разлогам. Строевой листвени не видно, но дюйма четыре в диаметре попадается купами по обоим берегам Квихпака, на сухой тундре. Из плодовых кустарников, растет по лесу множество червой и краевой смородины, малины, шиповнику и калины; из съедомых растений на угорах мы собирали в изобилии лесной дягильник «Angelica Sylvestris» или пучки; тучи комаров не пускали на герборизации далеко от берега.

Выйдя на бечеву, мы отдохнули: я от бессменного и скучного управления рулем, команда — от часто напряженной гребли. До обеда мы прошли бичевою около осьми миль по главному направлению к NO 77°; в полдень обсервованная широта 64° 39' 22'', долгота по хронометру 156° 27'. Северный нагорный берег состоит из яров от двухсот до трехсот фут высоты, покрытых свежею зеленью и лесом; Квихпак близ мили ширины протекает величественно в одном русле. На многих угорах видны раскрашенные разными фантастическими фигурами ловушки на росомах: туземцы полагают, что дух жизни ниспосылает лучшую добычу тому, кто имеет в красивом виде оружие и другие принадлежности промысловой части. В пять часов по полудни гроза и ливень принудили нас остановиться в пяти милях от места обсервация. Температура воздуха чувствительно изменилась. Ночью пала холодная роса; от нее, на некоторое время пропали комары.

17 июня. Малооблачно, тихо.

Чтоб размять ноги, я с самого утра шел берегом. Идти порожнему, вето что тащить какое бы то ни было легкое судно, и вот разговаривая с проводниками на [16] русско-инкилико-чнагмютском языке, мы ушли от своих за полмили. Время подходило к обеду. Оглядывая место удобное для обсервация, я увидел за милю впереди едва расстилавшийся дымок и указал его Татлеку, тот приподнялся из лодочки, всмотрелся и затянул было свое г-э-э-э-э! соответствующее нашему ау! На спрос мой о причине крика, я получил в ответ, что то должны быть люди с реки Тлегон, то есть вершины Инно-ка, и приказал молчать: мне хотелось врасплох найдти на отдыхавших. Подойдя ближе, мы сосчитали шесть одноместных и две семейных лодочек. Имея при себе пару карманных пистолетов, я не поджидал байдары. Под навесом нескольких ветвей, едва защищающих от солнца, накрытые оленьими одеялами, дикари покоились крепким сном; несколько собак, особой от ездовых породы, привязанные к кустам, поджимали под себя хвосты; нарты, лапки, саки, морды и прочие домашние принадлежности северного хозяйства раскиданы были там и сям. Не доходя сажень двадцати до става, проводники не утерпели, гаркнули свой привычный оклик, и вмиг до дюжины человеческих фигур всех возрастов, очертя голову, бросились кто куда попало; один из них кинулся было за копьем, но запутавшись в рыболовную сеть полетел вверх ногами. Действие переменилось. Перепуганные бедняки принялись смеяться над собратом и совершенно успокоились после рассказа «Вторника» что русский тоён идет дарить тех, которые продают бобров его землякам. Такой предлог и словом и делом был распускаем мною с начала прихода в Нулато, чтобы при обозрении здешнего края отклонить всякое подозрение торговцев реки Юнна-ка, которым стороною подсказывали сметливые Улукаг-мюты настоящую цель наших походов и исследований.

Вот сущность рассказа дикарей о их стране. Но чтоб не понести нареканий в будущем, считаю долгом объяснить, что все сведения собранные мною, как здесь от туземцев племени Тлегон-хотана, так и от встречаемых впоследствии, доходила до меня следующим порядком: На мои вопросы туземцы отвечали «Вторнику», тот пересказывал Татлеку, этот толмачу креолу нашей калифорнской колонии, а этот последний мне; таким образом и верно переданные показания могли быть искажены чрез изустные передачи толмачей, едва понимающих друг друга.

«За этими горами, рассказывали дикари, показывая на полдень, есть река Тлёгон или Инно-ка, по которой живет наше племя или [17] родственники, что у них одно и то же; истока реки не знаем потому, что в ту сторону не ходим (По осени получа из Ново-Архангельска очерк пути отряда П. Колмакова, я легко сообразил что река Легон, по которой он проплыл от вершины почти до устья, есть именно та река Тлёгон, о которой мне рассказывала ныне ее туземцы.). Наша река менее этой, но по ее притокам промышляем бобров и выдр довольно; в лесах достаем много соболей; лисицами славится наш край. Промысла свои вывозим сюда или спускаемся вниз по своей реке и меняем тамошним жителям за белый и черный бисер, цукли, железо и табак. Знаем еще, что южнее нашей течет другая, большая река, и некоторые из наших соплеменников достают оттуда, между прочими вещами, и такую же одежду, как и на вас. На реку Юн-а переходим в разных местах, после оленьей охоты, по настам; здесь строим лодочки, промышляем по протокам бобров, сушим юколу и по первому снегу возвращаемся к себе. Больших жил у нас нет, а живем, где кому пригляднее».

Я просил указать направление переноса, по которому они вышли к Квихпаку, и они показала на OSO правого компаса. Известно, что расстояния мест коренные жители Северной Америки меряют числом ночлегов или привалов; и так десять стоянок насчитали мне туземцы Тлегона в течении своего перехода на реку Юн-а, но познакомясь с многословием их рассказа, нельзя положиться на это счисление; мы испытали, что ихнее «далеко», близко нашему «рукой подать». Дикарь, рассказывая о своем пути, ничего не пропустит: места, на котором курил трубку, пил воду, видел какого зверя, и прочая, и при каждом таков происшествии загибает палец счета отдыхов или остановок. Надобно иметь особенную сметку и тому, кто их несколько понимает, а мне считающему загнутые пальцы, по совести, можно ли брать на себя авторитет и утверждать положительно, что десять становьев составляют десять дней перехода. А на подобных заключениях о дальних и малоизвестных странах, сколько есть прелюбопытных путешествий!

Оставя дикарей, мы прошли после обеда еще около осьми миль по этому же направлению; на пути видели труп молодого сохатого или лося, вероятно утонувшего во время полноводия.

Идя подле горы, мы ощущаем еще одно удовольствие, [18] которого не имели со времени вскрытия реки: пьем чай, настоенный на прозрачной воде многочисленных горных потоков. Припомните, чай и сухари составляют зачастую единственную нашу пищу. Намекнув на воду, я должен прибавить, что вода Квихпака ни молочного цвету Куры, ни красноватого Аракса не имеет, но изжелта-серовата и на трехведерный бочонок в три дня дала почти одну шестую отстоя; впрочем, вода Квихпака, как и благословенной матушки Волги, весьма здорова. Эти наблюдения произведены были во время пребывания нашего в Нулато; в исходе мая, с заморозками, вода становится чиста.

К первом часу за полночь подплыли к нам в числе шести лодочек три человека мужчин и три женщины с двумя грудными детьми, также племени Тлёгон-хотана. Разменявшись подарками, гости просили позволения выполнить свой религиозный обряд встречи. За исключением часового остальные спали, но я полюбопытствовал узнать в чем состояло дело. Отыскав восток, мужчины стали в линию, лицом в ту сторону. Крайние молодые туземцы, выдернув из кос ястребиные перья и держа их в обеих руках, запели одну из незнакомых нам песен, слегка наклонясь всем телом вперед и в такт голоса, приступая на правую ногу; средний пожилых лет, со всклоченными, оранным пухом посыпанными волосами, после первых звуков, начал дико озираться во все стороны, вскоре зашатался и в судорожных движениях сначала бормотал какие-то слова, потом залаял, затявкал, завыл по волчьи, закричал по вороньи, по сорочьи... пена клубом била из его рта... Пляска продолжалась минут десять и дикари уехали. Мне стало грустно: что это, думал я, просто ли обычайная пляска или еще черта связи человека с миром невидимым. Заснув в четвертом часу утра, я забыл отдать приказания о походе.

18 Июля. Мало облачно. Утро, тихо; полдень, SW умеренный; вечер, тоже.

Ребята, рассудя, что вчера я долго писал и беседовал с проезжавшими, вздумали дать мне отдых. Я проснулся близ осмии часов, побранился и остался до полдня для наблюдений. Широта места найдена 64° 42' 01'', долгота по хронометру 155° 49' 50''. Мы ночевали пройдя бичевой слишком десять миль; пробовала было ставить парус, но по быстроте течения без всякого успеху. Байдару для просушки вытащило на берег. [19]

19-20 июня. Мало облачно. Днем N свежий, в ночь тихо.

Оставались на месте, как для просушки лавтака, так главнейше для починки обуви. Охотники делали в горах поиски за оленями: одного не могли скрасть, по другому дали маху. Широта места определена 64° 42', 50'', долгота по хронометру 155° 26' 41''. В знак пребывания экспедиция поставлен на горе крест. Несколько выше нашего становья Квихпак по левую сторону отделяет довольно значительные проток, называемый туземцами Нотлягелята; устье его соединяется с главным руслом реки под жилом Тлялилькахат.

21 июня. Облачно, временно просияние солнца, SW тихий.

Подымаясь ближе к верховью, течение становится ощутительно быстрее. Коренная вода пала; от берегов вытянулись каменистые косы. Во многих местах среди река вы казались россыпи. Обходя одну из них, мы попали на мель, при чем отлетел нижний рулевой крюк. К счастию струя светлой воды отбиваемая течением реки Молёкожитно помогла его отыскать: в противном случае привелось бы править веслом.

Молёкожитно, пред впадением своим в Квихпак, разделяется небольшим лесистым островком на два устья, из которых каждое до пятьдесят сажень ширины. Пред ними, занимая почти половину ширины Квихпака лежит обширная россыпь, обставленная множеством обмелевших каршей. Самый Квихпак в этом месте суживается до трехсот сажень: отрубистые утесы красноватого с белыми прожилками порфира, выступающие прямо из воды, протягиваются мили на две по его левому берегу.

Устье Молёкожитно от последней обсервации лежит милях в осьми к NO 80°. Исток ее, по словам проводника, составляется из горных потоков, стекающих с восточной стороны горной куны Хольткагеля; светлая вода речки удостоверяет к каменистом грунте русла; течение в водополь должно быть весьма сильно. Молёкожитно считается одна из изобильнейших бобрами.

Переправясь к левому берегу, мы подвинулись еще на семь миль к речке Минхотлятно, на устье которой и расположили свей палатка. Видя, что вход в нее загорожен туземными сетями, в первый раз опустили свои. В ночь к нам попало четыре средние нельма, четыре щуки, максун, морской [20] сиг и чинтагноя, но в эту добычу пришлось поплатиться тремя лучшими сетками, которые были изорваны щуками огромной величины.

На правом берегу, верстах в двух выше нас, был виден обширный стан туземцев. Вскоре после нашей остановка отделилось от него семь лодочек. Подплывя к нам, дикари с любопытством рассматривали байдару, палатку и нас самих; но выйти на берег не решались. Татлек не понимал их наречия; проводник был занят постановкою сеток. Несколько ниток бисеру открыли сообщение; чай, сахар и ласковое обращение скоро уничтожили всю робость туземцев. Один из них, пользовавшийся уважением товарищей, подарил нам пару свежего хайка; это была первая морская рыба, которую мы увидели в то лето.

Встреченные нами туземцы проживают в верховье Минхотлятно отдельными семействами, добывая себе пропитание в горах промыслом оленей и сохатых и рыбною ловлею в многочисленных озерах; видом и одеждою нисколько не разнятся от племени Тлёгон-хотана, с которыми хотя в состоят в непосредственных сношениях, однако довольно явственно отличаются наречием.

Черный бисер, проволочные кольца и другие железные вещи, выпускаемые только для туземного употребления из редута Колмакова, свидетельствуют о взаимном сообщения племен обитающих между Квихпакому и Кускоквимом.

Минхотлятно имеет беловатую воду, тихое течение, песчаные берега. По словам туземцев протекает от полдня и в вершине изобильна бобрами. Страна, ею орошаемая лесиста, богата соболями и росомахами. На устье ширина речки до тридцати сажень.

22 июня. Мало облачно, тихо.

В шесть часов утра мы были на стане дикарей, состоящем в числе сорока шести душ обоего пола, из которых, одинадцать человек было взрослых промышлеников. Туземцы зная по наслышке о дальности полета русской стрелки, так они называют ружья, просили нас показать действие огнестрельного оружия. Я приказал выпалить из винтовки рикошетом по воде. Надобно было видеть удивление туземцев когда вслед за вспышкой показались брызги означаемые скачками [21] пули; но они еще более были приведены в изумление, когда на лету я убил ласточку и при рассматривании они не нашли никакой видимой раны.

От речки Манхотлятно, характер страны изменяется. Цепь гор левой страны Квихпака переходит в холмистую тундру, усеянную озерами. Нагорный хребет, которого острые игольчатые вершины обнаруживают гранитное сложение, отходит мили на три от берега, образуя широкие разлоги, по дну которых струятся многочисленные потоки. На дальнейших отклонат этого хребта виден был во многих оврагах и размоинах снег и проводник утверждал, что он в редкое лето совсем стаивает. Самое прибрежье вместо каменистой лайды способной для бичевника, заменяется низменным берегом наносной или намывной иловато-глинистой почвы, что объясняется и видом самого прибрежья, которое выше внутренних мест.

Пройдя тринадцать миль от стана туземцев Манхотлятно и найдя удобное место для поиска за оленями, мы остановились и вытащили байдару на берег. Необходимость прокормления была причиною таких остановок, весьма для нас и скучных и тягостных. Но зная всю трудность доставки тяжестей из Михайловского редута я не мог расходовать сухарей более определенного количества, весьма недостаточного для поддержания сил человека находящегося в непрестанной физической работе; к этому и судно наше, не смазываемое жиром, требовало особенной сохранности.

Туземцы, встреченные нами на пути в четырех лодочках, принадлежали к племени проживающему по Манхотлятно. На призыв наш они тотчас подъехали, но, пока не получили небольших подарков, дрожали от робости.

Близ полночи подплыли к нам пять лодочек торговцев с жила Нокхакат, возвращавшихся после расторжки с верховыми жителями Квихпака. У каждого из них лодочки были набиты соболями и росомахами, и сверх того на кормовой части возвышались огромные связки бобров. Не ожидая встретить нас столь высоко и угадывая цель нашей поездки, они казались озабоченными, начали расспрашивать проводников и узнав, что двое из команды отправлены на охоту, вдруг переменили не за долго до того объявленное намерение, относительно возвращения на свое жило для рыболовства, и вздумали было расположиться на ночлег с нами. Для этого некоторые стали [22] подкликать своих товарищей, ехавших в числе десяти лодочек по другую сторону прилежащего островка. Такой их поступок не мог показаться не подозрительным и хотя в числе пяти человек нам нечего было опасаться нападения втрое многочисленнейшего, однако зная этих туземцев за лучших торговцев, мне следовало обойтись так, чтоб отклонить их от худых намерений; иначе, при некоторой явной неприязненности, оказанной с их стороны, они, опасаясь возмездия, прекратили бы все свои сношения с Нулато, и тем не мало бы повредили возникающей торговле в том крае. Напоив их чаем и раздав по нескольку листов табаку, в котором они нуждались, я решительно воспротивился ночлегу их в одном с нами месте, прикрывшись объяснением, что ночь мы проводим в отдохновении после трудов (В летнее время туземцы этого края имеют обыкновение совершать свои переезды в ночное время, как более прохладное; нам ради астрономических наблюдений этого делать не приходилось. Впрочем в самый жар, то есть с половины двенадцатого до половины третьего, мы также старалась, смотря по местности, останавливаться и это время употребляли для обсервации.) и потому не в состоянии с ними беседовать. Если же они точно имеют желание остановиться, то указал им на противулежащий остров. Торговцы уехали. Мы были уверены, что явного нападения на нас не последует; со всем тем имели повод опасаться за наших охотников и ночь провели весьма не в спокойном духе.

23 июля. Облачно, тихо, и юго-восточной стороне гром, оставались на месте.

Рано по утру Татлек отпросился поискать бобров по протокам. Я отпустил, но не мало удивился, когда часовой донес, что тот забрал свои пожитки. Казалось явным, что проезжавшие в ночь торговцы сманила его с собою; это же подтверждал и оставшийся с нами туземец «Вторник». Я не беспокоился собственно о том, что в Татлеке лишился единственного человека, который мог бы кой-как сообщить некоторые необходимые сведения; мы уже достаточно убедились, что для собрания верных источников о стране, необходимо понимать ее обитателей, если не самому, то по крайности человеку могущему сообразить смысл вопроса или передаваемого ответа: беспокоит одна неизвестность; на деле всегда [23] представляется иначе, нежели предполагаем по собранным каким бы то ни было побочным сведениям. Познакомясь несколько с бытом туземцев, их малочисленностью и не воинственным характером, нам оставалось для достижения к верховью Квихпака, только следовать против его течения, но меня озабочивало то, что поступок Татлека мог иметь неприятные следствия на торговые операции нашего заселения. Мои опасения подтвердились признанием Татлека, возвратившегося в сопровождении своего зятя близ шести часов вечера. Тот, будучи в хороших связях с управляющим Нулато, отговорил его от такого постука. Я не выговаривал Татлеку, но не скрыл от него, что худо бы он сделал если б явился без нас в Нулато, потому что был бы задержан вместе с семейством, а в случае нашего не возвращения, осенью, был бы отправлен в редут. Впрочем с этих пор, я приказал тайно замечать за обоими проводниками, но это было напрасно; простоватый Вторник, сытый, одетый в красную рубаху, размазанный киноварью, обсыпанный орлиным пухом, и украшенный бисерами и цуклями, не помышлял оставлять нас. Татлек, особенной услужливостью, видимо старался загладить свою опрометчивость.

На косу противулежащего островка, ввечеру, пристали три лодки: одна семья туземцев речки Ноггойя-Лягушчья. Старик подъехавший к нам, подарил каждому по хайковой юколе и сказывал, что вверху все бобры откуплены торговцами с реки Юнна-ка. Но когда мы ему объявили, что идем собственно для осмотра местности, то этого он ни как не мог взять в толк и только качал головою.

24 июни. Облачно и просияние солнца. W умеренный. Оставались на месте.

По меридиональной высоте солнца определена широта места 64° 53' 51'', долгота по хронометру 154° 43' 17'' к западу от Гринвича. Река в этом месте разбита довольно значительными островами на многие протоки, так что настоящие берега отстоят друг от друга мили на три. Иные протоки не шире семидесяти пяти сажень и почти во всю ширину прорезаны каменистыми россыпями. Все острова состоят из наносной почвы. Вода в реке так мутна, что на глубине полутора фут не видно дна.

Еще одна семья туземцев Ноггойя подъезжала к нам; они [24] спускаются ниже для приискания удобного места для рыболовства.

В десять часов вечера возвратилась стрельцы, о которых я начал было серьезно беспокоиться: они принесли оленью матку весом близ трех пуд. Будучи во весь поход в полсыта, мы запировали. Один из охотников принес веточку рябины в цвете. Здесь впервые мы увидели это деревцо, но впоследствии находили его и в Нулато и в Иког-мюте по нагорной стороне Квихпака, в разлогах и горных падях. Рябина ростет во всем этом крае кустарником не выше полуторы сажени.

25 июня. Облачно, временем просияние солнца, до полден SSW умеренный, после свежий с порывами. В ночь дождь.

Дав отдохнуть стрельцам, мы с половины двенадцатого до семи часов вечера, идя под парусом с полным ветром, по быстроте течения прошли не более пятнадцати миль, и становились дважды на каменистые середки; огибая одну такую же кошку, едва не были залиты волною.

На косе, прилежащей к месту нашей остановки, впервые нашли дикий лук, allium cepa. Можно представить себе радость команды, когда в нем она нашла что-то родное. Тотчас набрали и насолили все деревянные посудины, употребляемые и вместо суповых чаш и для вычерпывания воды из байдары. Близ полуночи дождь принудил вытащить на берег наше кожаное судно.

26 июня. Пасмурно, бус и дождь; S умеренный с порывами. Оставались на месте.

До сего времени, мы ознакомились с трудностями плавания на байдаре по этой весьма быстрой реке, но никак не полагали чтоб трудности могли возрасти до того, чтоб вовсе остановить наш ход вперед; между тем мы стояли у этой грани. Чтоб вполне удостовериться в этом, для нас весьма неприятном события, нам предстояло опытом убедиться в другой неудобности плавания на таком судне. Там, где, как на Алеутских островах и вообще по прибрежью Берингова и Ледовитого морей, достаточно жиру морских животных для смазывания, байдара, то есть ее обшивка, довольно долгое время может сопротивляться влиянию воды. Но как с начала постройки нашего судна, нам не удалось довольно [25] хорошо промазать его лавтак, то не смотри на достоинство своих маклячьих шкур, он несравненно скорее размокаю и ныне, в наступавшую дождливую погоду, если б продолжать плавание, то обдаваемый водою и с внешней и с внутренней стороны мог бы подвергнуться быстрой прелости или гниению. Повторяю, я был новичок в обращении с такого рода судами; постройкою «байдары» последовал буквально данному мне наставлению в инструкции, и здесь этот случай привожу единственно для предостережений собрата: хорошо тому, пред кем видимы ошибки или неудачи предместника. Много, много еще предстоят раскрыть в нашем уголке Америки. Вот байдарка дело другое; байдарка это по истине chef d’oeuvres жителя севера. Закрытая сверху, она всегда суха, легка, удобна для всяких действий, а главное сподручна для переноски; на байдарке из залива Нортона, достаточно приказания чтоб явиться на волнах Гудзонова залива за одно лето. Но байдарку я узнал годом позже. Надобно сказать и то, что из команды экспедиции всего было двое, которые умели ездить на этих валких судах и ни одного, кто сумел бы ее хорошо построить. И при систематическом обучении горе без опыта; а опыт достается временем, случаем, обстоятельствами; и присмотрясь, вначале выходит и криво и косо и неправильно. Самая инструкция мне данная представляет доказательство, что вся наша экспедиция долженствовала быть опытным собранием материалов, или вовсе неизвестных или недоведанных или затерянных.

В вечеру подъезжала к нам на двух лодочках семья туземцев Ноггойя. От них купили две росомахи для проводников по уговору, на парку соболей и два сохатинные ровдуга. Бобров привезенных ими, торговали проводники; и хотя не сошлись в цене, мы не решились перекупить. Для нас достаточно было знать, что за эти меха торговцы предлагают дальним племенам почти втрое менее того, что получают сами при перепродаже в Нулато.

К вечеру прибыло воды семь дюймов.

27 июня. Пасмурно; S тихий, бус и дождь во все сутки; оставались на месте. В течении суток воды прибыло одиннадцать дюймов.

28 июля. Пасмурно, погода прежняя; оставались на месте; воды прибыло двенадцать с четвертью дюймов.

29 июня. До полден пасмурно, тихо, после полден SSW умеренный, [26] временем просияние солнца. Для просушки байдары оставались на месте. Воды прибыло семь с половиною дюймов.

Видя достаточную прибыль воды, проводники начали приготовлять небольшие шесты фута четыре длиною, посредством которых они проходят по быстрым россыпям. На спрос мой по этому случаю «Вторник» объявил, что не вдалеке от места нашего становья начинается ряд россыпей, продолжающихся до устья реки Ноггойя. Как далее они простираются, он не знает, потому что ездить не удалось; но слыхал от своих земляков, что от предлежащей пред нами вверх по Квихпаку в обыкновении ездить упираясь шестами, по причине каменистого грунта и быстроты течения реки. Мы также приготовило по два шеста на сторону; но этот труд должен был пропасть даром пред покушением пройти первую из россыпей, которую можно было бы назвать порогом, если б она не имела видимого отлогого ската.

30 июня. Облачно, утро тихо; с полдень SSW тихий.

Пройдя около полуторы мили, мы подошли к россыпи или перебору. Огромные валуны гранитовых пород и замытые деревья казали вершины свои, не смотря, что в течении последних четырех суток воды пробыло слишком на три фута. Шум скатывающейся и прорывающейся воды был слышен далеко до въезда. Вступя на перебор, чрез целый час усиленной гребли мы не выиграли ни шагу; пробовали толкаться шестами и едва удерживались на месте. Вздумали обойти по затопленной косе правого берега, но выехав из заводи течением были брошены на камень и едва выбрались без повреждений. Обвести бичевой по отдаленности берегов не имела средств. Пробовали дать проводникам бичеву, чтоб с лодочек завести и закрепить за торчащие камни или деревья, но ни один из них не был в состоянии справиться с течением. Еще раз пытались подняться на гребле, — тщетно. Оставалось обнести байдару по ту или другую сторону, но по левой предстояла совершенная невозможность, потому что самая россыпь составляет соединение кос двух островков с такою же протягивающеюся от правого берега; по другой следовало спускаться почти до места нашего становья и оттуда ладить дорогу на протяжении почти двух миль; такая работа была не под силу. Проводники во время последних наших усилий прошли вплоть берега на [27] шестах и скрылись; им выпалили из пистолета, в надежде, что поймут сигнал, и разбили палатку на прежнем месте.

Нам не удалось, но мы уверены, что если б не возвышение воды и вместе с тем не усиленное течение, байдару можно бы было перенести через эту преграду, потому что в обыкновенное время так поступают туземцы с своими лодочками. Выжидать времени я не мог, тем более, что нам предстояло в других местах исполнение дальнейших поручений.

Здесь почитаю приличным поместить сведения о внутренних странах наших американских владений, собранные нами от туземцев речки Ноггойя и торговцев племени Юнна-ка, посещающих берега Квихпака несколько далее за упомянутую речку.

Речка Ноггойя вытекает из обширного озера, соединяющегося со многими другими, вливается в Квихпак с левой стороны, то есть от юга; ширину имеет до пятидесяти сажень; устье от истока отстоит на день езды, следовательно милях в тридцати от озера. Многочисленнейшие туземные зимники находятся при истоке речки; впрочем достаточно жителей проживает и по берегам озер, изобилующих рыбою. Высоких горных кряжей в стороне занимаемой этими туземцами нет; но по правому берегу Квихпака тянутся за горизонт островершинные обнаженные пики. Вершину Квихпака они не посещают, и я в мог добиться удовлетворительного ответа, самую ли реку Квихпак они называют к верховью Мынкхатох, — большое озеро, — или выводят из него ее исток. «Вторник» мало понимающий их наречие, объяснял нам, что река к верховью столь обширна, что с одного берега не видно противуположного. Другие торговцы, виденные мною впоследствии на пути к Нулато, сообщали, что за речку Ноггойя они ездят по Квихпаку на расстояние четырех ночей, около шестидесяти миль, — и что речка местами широка и разбита островами, местами протекает в одном русле и имеет бичевники, но вообще быстра, мелка, перерезана россыпями, а далее предела их поездок имеет пороги. Жителей по берегам встречают не в большом числе, и то выходящих для рыболовства с вершин побочных речек. От места нашего возврата до истока Квихпака, который выводят из озера, полагают расстоянием в полтора раза пройденного нами от Нулато, то есть в триста миль слишком. [28]

В стране занимаемой племенем Ноггой-хотана, главнейшее пропитание туземцев состоит летом в рыбной ловле; зимою в поисках за сохатыми, «ттанника», и оленями. Бобрами, соболями и росомахами, страна их весьма изобильна.

1 июля. Облачно, просияние солнца, SSW тихий.

Место нашего возврата по полуденной высоте солнца определено в широте 64° 56' 07, «и долготе по хронометру 154° 18' 45» западной от Гринвича; склонение компаса по азимуфу 31° 40' восточное. На яру двух сажен высоты в память нашего пребывания поставлен крест с означением года и числа. Крайний предел возвышения воды в водополь заметен по черте, несколько высшей сажени от прилежащей лайды иловатой почвы. Горы правого берега представляют в этом месте довольно широкий разлог и отстоят в осьми милях от берега; холмов левого не видно за многими островами.

По утру подбежала к нашему стану туземная собака из породы приморских или чукотских; но не решалась подойти к нам, опасаясь болонки, не отставшей от Дмитриева, во время перехода его из редута в Нулато. Все рыло ее было утыкано иглами дикобраза и невозможно было смотреть и слышать ее болезненного стона. Талижук, как ловкий калифорнский бокер, накинул на нее аркан; иглы не превышали длиною трех дюймов и толщиною вороньего пера. Произведя операцию, мы взяли собаку к себе, полагая наверное, что она оставлена кем нибудь из низовых торговцев: предположение наше оправдалось и хозяин ее, встреченный нами близ устья Юнна-ка, остался нам весьма благодарным.

После полудня, не дождавшись проводников, пустились вниз по реке и ночевали не доходя пяти миль до речки Минхотлятно.

На стане Минхотлятно, затопило все запоры, и мы не могли достать ни одной рыбы. За то старик, поселившийся по левому берегу у утесов, противу Молёкожитно, продал нам три вяленные чавычи. Его товарищ привозил на показ старое шерстяное одеяло с черными коймами, объясняя, что получил его от южных жителей. Впоследствии на Кускоквиме мы убедились, что редут Колмакова производит всякими европейскими материями довольно выгодную мену с тамошними жителями, которые и свою очередь передают их с большими барышами верховым обитателям реки Иннока. [29]

При следовании по водам, занятым племенем Тлегон-хотана, нас встречало человек сорок мужчин и женщин этого народа, кто с юколой, кто с пушными промыслами. За меха мы платили по цене, определенной в Нулато, чтоб тем самым приохотить и этих туземцев спускаться в наше заселение.

Должно признаться, что когда мы шли без проводников, туземцы этих мест обращаются с нами как-то свободнее и радушнее; несут и везут провизии, у кого какая есть; не опасаются, показывают разом большое количество промыслов; не торопятся оставлять нас; говорливее и знаками и словами. Конечно, это может быть отнесено к тому, что они с нами ознакомились, но равномерно и первоначальная их дикость или несообщительность может быть приписана влиянию или наговорам проводников, у которых мы невольно состояли как бы под некоторого роду опекой; и это должно продолжаться до тех пор, пока сами мы не научимся языку Инкиликов столько, что, как называется, будем порядочно разуметь или слышать одно из наречий этого народа. Живой пример тому, наши соседи Ново-Архангельска, Колоши: до ныне ни один из толмачей взятых из их племени не передаст в настоящем виде, ни вопроса, ни ответа беседующих.

3 июля. Облачно, до полден маловетрие SO; с четырех часов пополудни OSO умеренный с порывами; во всю ночь дождь.

Спускаясь вниз, на летниках у мыса Хамынчихтен, мы нашли в сборе всех жителей жила Тлялильхакат. Шквал от оста с дождем, принудил нас остановиться и вытащить байдару для сохранения груза. Туземцы не замедлили посещением. Главнейших мы видели весною в Нулато, следственно обязаны были обойтись как с знакомыми, то есть поить чаем и кормить сухарями. Этот довольно не выгодный для походных людей обычай введен в Нулато с начала основания временного заселения, в 1838 году, и введен по обстоятельствам невольно. Староста, проживая в туземной бараборе, давал чашку хозяину, у которого стоял на постое, или кому другому, за какую-либо особую работу. Приходившие с реки Юнн-ка просили обыкновенно мамыса, «есть» и чтоб этих торговцев приохотить, команда делилась последним куском и сама голодовала при весеннем распутьи. В течении [30] времени завязались знакомства и в прошлую зиму неоднократно мне случалось слышать, как богатый торговец, притаща нарту бобров, кричал смело: «Дерябин! Чайник!». Он был уверен в хорошем приеме.

4 июля. Облачно, OSO умеренный, во весь день бус и временно дождь; оставалась на месте.

Вскоре после полудня мы получили весьма странный визит: все женщины жила от старух до малолетных девочек пожаловали к нам в гости, к сбитию из сахарного песку и перцу; я прибавил горсти две сухарей; сладкая вода понравилась посетительницам, но сухари отведывали только из любопытства. Пробыв с нами около трех часов и получа небольшие подарки, они нас оставили и вслед за ними собралось мужчины. Один из них привез гвозди, выдернутый из фалшкиля небольшой девочкой; часовой видел ее проказу, но мне не хотелось нарушать доброго согласия с гостями; за честность я подарил ему алеутский топорик; у других купил несколько бобров.

В числе посетительниц девушку лет пятнадцати, с полным розовеньким личиком, черными глазами на выкате и правильными соболиными бровями, считаю в числе двух исключений из всеобщей некрасивости женщин инкиликских племен. Все они были вымыты, вычесаны, в лучшей одежде; все были развязны, словоохотны, милы по своему, но обращения нисколько не предосудительного; статься может, что поджидали от нас первого шагу. Расспрашивая об этом происшествии Татлека, я получил в ответ, что это знак полного расположения и доверия. От нашей воли зависело, как им воспользоваться. Впрочем установленного обыкновения на счет таких посещений между собою, у них не существует.

5 июля. Пасмурно, ONO тихий временно дождь: в ночь ливень.

Спустясь к устью речки Нотаглита, по причине дождливой погоды, остановились. Противу нас, на оказавшейся после полноводия косе, был разбит стан родичей «Вторника». По дождливости лета они жалуются на худой успех своего рыболовства и предсказывают себе голодовку. Совсем тем нам удалось достать от них для смазки байдарского лавтака кружки две сигового жиру. [31]

6 июля. Утром тихо, пасмурно, бус; с полдень NW умеренный, просияние солнца.

Сушили байдару. К обеду соединились с нами проводники, они доезжала до устья Ноггойя и привезли оттуда несколько бобров. Не имея более надобности во «Вторнике», я с ним рассчитался и за доброе его поведение откупил привезенный им промысел. В вечеру один из служителей экспедиции начал жаловаться на озноб и головную боль: он объелся зеленых ягод смородины. Не предвидя, чтоб такой казус мог с кем либо случатся в этом походе, я не запасся потребными лекарствами, а для предупреждения горячки, которая в ночи открылась бредом больного, нашелся вынужденным поспешать в Нулато, и тем оставил намерение осмотреть в летнее время реку Юнна-ка.

7 июля. Мало облаяно. сияние голица, NW умеренный.

С пяти часов утра мы пустились в путь. В проезд мимо жила Ташошгон купили до полусотни ленных уток и четыре десятка недосушенной хайковой юколы. Главное собрание рыболовов, выехавших с реки Юнна-ка, находилось на летниках, близ которых мы провели ночь с 8 на 9 прошлого месяца. Семеро туземцев, узнав о нашем следовании в Нулато, последовали за нами с грузом пушных промыслов. Взяв на жиле Уныльгачтхох оставленный термометр, с семь часов прибыли к нашему заселению и нашли в нем все благополучно.

Первые дин по прибытии нашем в Нулато, я занимался проверением хронометра (Не найдя ощутительного изменения в ходе хронометра, определения долгот, произведенные в походе к верховью Квихпака, оставлены так, как они была найдены на местах наблюдения.), приведением своего журнала в порядок и надсмотром за больным. После различных поправлений на байдаре, команда помогла заселенным по рыболовству и отстройке не конченных строений; двое стрельцов временем привозили различную дочь. В двадцатых числах мы располагали оставить это место, как следующее обстоятельство отложило нашу отправку до августа.

При нашем возвращении из похода, мы нашли на устье Нулато человек семьдесят из племени Такаякса, приготовлявшихся ставить запоры по речке. С 9 по 12, за исключением [32] одной семьи, все разъехались, говоря, что большие воды препятствуют рыболовству. 13 вечером одна из туземок, собиравшая ягоды близ утеса Тлякынтыт, прибежав в испуге, сказывала, что видела в горах Налейг-мюта. Мы не обратили на это внимания; туземцы как бы перетрусились; 15 повторилась та же история через двух женщин. Я с одним человеком команды нарочно осматривал окрестные места, но никого в видал. Наконец, 19, Татлек неожиданно передает старосте одиночки, что все соплеменники Инкиликов-Улукаг-мют, то есть жители Такаякса и низовых жил Квихпака до Ттутаго, изменяют место расторжек с племенем Юнна-ка-хотана и на днях вместо того, чтоб сообразно прежних годов собираться в Нулато, отравляются на встречу к ним к устью Юнна-ка. При этом объявлении казалось весьма вероятным слухи, распускаемые на счет Налейг-мют, отнести к новому коварству Улукаг-мют и Такаяксанцев; может статься, по отбытии экспедиции они сами имели в виду истребить или поджечь наше заселение и впоследствии прикрыться делаемыми предостережениями. Как бы то ни было, имея богатый сбор пушных промыслов, староста артели просил нас обождать отправлением, до возвращения этих торговцев и расторжки. Как чрез это обстоятельство я мог ближе ознакомиться с состоянием туземной торговли, то и исполнил его желание.

Рано утром 20 июня, мы увидели сорок две лодочки пробиравшиеся под левым берегом, мимо заселения. Сигнал из погонного мушкетона с боевым патроном заставил их немедля приворотить к нам. Ни я, ни артельный староста не имели права препятствовать сношению туземцев между собою, но со времени учреждения постоянного заселения в Нулато, мне казалось необходимым положить основание нашему влиянию на край вообще. Повод к тому был: Такаяксанцы в прошлое лето произвели страшное убийство жителей, проживающих близ отклонения от Квихпака протока в реку Иннока; из убитых многие вели выгодные сношения с редутом; при том Такаяксанцами был произведен грабеж нашей юколы в Уналашке.

Обстановка везде и на всех производит эффект и потому вся команда поставлена была в ружье. При вызове участников убийства, семнадцать человек отделились от прочих, и дрожа всем телом указывали на одного Тунгака, как на главного [33] предводителя. Забавно было смотреть, как этот старик искоса поглядывал на качели, считая их виселицей. Зная, что всегдашним ласковым обращением не выиграешь в мнении дикарей, я принял грозный вид и высказал им, чтоб они на предбудущее время не осмеливалось предпринимать никаких неприятельских действий против наших друзей; потом высчитал коварные поступки всего их племени с прежними нашими отрядами, припомнил сожжение бывшей одиночки и двукратное их покушение на жизнь служителей компании, провожавших транспорты; наконец, после обещания соответственных наказаний за малейшие поступки противу учрежденного заселения, переменил гнев на милость, благодарил за дружественное расположение в течении прошлой зимы и распрощался как с добрыми приятелями. Конечно все это была простая и пустая сцена. Мы сами ведали, что в случае и нашей погибели от этих полу варварских народов, не с кого было бы требовать удовлетворения, как потому что у них не существует ни чего подобного гражданским учреждениям, так и ради той истины, что во всем свете нет уголка, в которой бы проникло просвещение без утраты нескольких отдельных лиц.

21 числа, несколько туземок, пробежав к нам, сказывала, что видело одного Налейг-мюта на устье Нулато, близ кормовых барабор. Мы отвечали, что понимаем в чем дело и не верим их выдумкам; и с той поры слух о Налейг-мютах прекратился. В зиму на 1844 год, торговцы приходившие с реки Юнна-ка, продолжали рассказы о враждебной наклонности своих приморских соседей, но пребывания их в окрестностях Нулато не подтверждали.

В объяснениях с Такаяксанцами, я забыл завести хронометр и, пустив его в ход, занимался в последующие дни определением его состояния. Команда помогла артели заловом до полуторы тысячи сигов, срубкою кухни и бани и очищением леса и кустарника, окружавших строения. Таким образом заселение было приведено в безопасность от нечаянного нападения, доступного летом из-за лесов, в особенности при разъединении команды на необходимые работы по запасению провизий.

30 проехали все торговавшие с племенем Юнна-ка-хотана. Многие из них сдали половину скупленных ими промыслов в нашу артель, да и другую половину повезли с собою [34] единственно в обмен тех предметов, которыми не ведут оборотов наши заселения.

Нулатовское наше заселение находится в 64° 42' 11'' широты и 157° 58' 18'' долготы к западу от Гринвича, на правом берегу Квихпака в четверти мили выше устья речки, по которой оно так прозвано. Низменная равнина, заключенная между этою речкою и утесом Тлякынтыт, образованием своим видимо обязана наносам. Окраины ее или берега к стороне Квихпака, от пятнадцати до осьмнадцати фут высотою, представляют как бы некоторого рода вал, шириною местами до пяти сажень. По всей равнине находятся несколько небольших озер и водоемов, в которых скопляющаяся от таянья снегов вода держится все лето. Берега реки Нулато, на протяжении изведанного нами пространства, вышиною не превосходят десяти фут. В следствие этого, при случающихся запорах в весенние разливы, вода к заселению подходит со стороны матерого берега, тогда как Квихпак не выступает еще из берегов. Низменное и поемное положение этой местности вероятно причиною, что растущий по ней еловый лес в сердцевине дрябл и кривослоен, так, что для необходимых работ по рыболовству туземцы привозят деревья с противного берега. Почва земли при заселении под растительным слоем, который близ фута толщины, глинисто-иловата, но по всей равнине заметны как бы раскиданными островками бугры суглинка. На одном из таких бугров мы общими силами очистили под огород близ двадцати пяти квадратных сажень и посаженная мною в двадцатых числах мая редька и репа удались весьма хорошо; капуста, высаженная из рассадника, 28 июня, не вилась в кочни, но доставила достаточно листа. На картофель следует в здешнем месте смотреть, как на благодеяние для всех окрестных племен, не поясняя, что разведением его весьма сократились бы расходы компании, выводимые на перевозку муки и пшеницы на пайки для команд. Семена овощей присылались, и в Михайловский редут только случайно, если попадутся под руки при отправлении судна. С 1845 года, главный правитель приказал озаботиться ежегодным отправлением в [35] тот край различных огородных семян; распорядился посылкою и достаточного количества лучшего свежего картофеля, который предназначен для разведения но всем нашим заселениям на Квихпаке и Кускоквиме. Будем надеяться, что эта благодетельная мера принесет ожидаемые плоды.

В лесах и по тундре, на солнцепеках, земля оттаявает до двух фут; в постоянной тени до фута. По случавшейся надобности в земле для завала крыш строящихся служб, в саженной яме вырытой близ берега, нашли, что вся почва оттаяла.

Речка Нулато, по словам туземных жителей, имеет вершину на северо-западе, и составляется из горных потоков, стекающих с хребта, отделяющего бассейн Квихпака от поморья Нортонова залива. За осемь миль от своего устья она принимает довольно значительную речку, протекающую от запада. Мы доезжали и доходили бродом только до этого места. На близлежащих высотах нашему стрельцу удалось видеть и убить в июле одного оленя. Впрочем, по словам туземцев, в осеннее время они появляются во множестве на верховье и средних частях Нулато. Медведи двух видов: бурые и черные, следуя за рыбой вниз, иногда сходят к самому Квихпаку, и разламывая шаткие кормовые бараборы жителей, принуждают их голодовать несвоевременно. Волки не многочисленны. Промыслом лисиц и соболей туземцы занимаются не с большим усердием. Нулато речка по преимуществу бобровая. Весною на устье мы добыли четырех; Татлек в три выезда шестнадцать; двое туземцев с реки Юнна-ка в четверо суток двадцать осемь. Выдрами эта река также довольно изобильна; как тех, так и других туземцы промышляют стреляя из лука. В зимнее время на выдр ставят особого вида еловые морды, но эта охота, как не требующая большого труда, предоставляется шаманам и старикам.

Два различные вида представляют северные реки. Со вскрытием Квихпак противу заселения величественно протекает в берегах шириною близ мили; со скатом коренвой воды от Нулатовского бара, вдоль правого берега реки означается каменистая лайда и в это же время выказывается среди реки длинная приглубая песчаная отмель; они ростут с последующей убылью и к рекоставу сжимают воды Квихпака в два протока, каждый не шире двух сот сажен. Бурный [36] кипучий Нулато, поднимаясь в водополь вровень с берегами, в летнее время суживается на устье до двадцати сажен, по каменистым россыпям представляет многие броды и в осеннее время, не теряя быстроты, прорывает для своего потока довольно глубокое русло в самом баре. Зимою некоторые быстрины вовсе не замерзают, другие только в жестокие морозы покрываются тонким слоем льда. Cinclus americanus (Swainson) оживляет эти места своим пребыванием.

Прибрежная лайда от реки Нулато до устья Юнна-ка состоит местами из иловато-песчаных наносов, местами из раздробленных и обточенных водою обломков аспидного и талькового сланца и различных мелких кругляков, между которыми попадаются могиканиты. Выдавшиеся мысами утесы затверделых глинистых пород, в обсыпях явственно представляют пласты наслоения (Не имея достаточных сведений в геогнозии, я понимал сколько важно для этой наука знать вид земной коры во всех концах вселенной. К несчастию, не имея ни какого руководства (составленное Г. М. Соколовым при отправлении моем в экспедицию, было на пути к Ново-Архангельску), я ограничился сбором только тех горных пород, которые мне казались или особенными по виду или употребляются туземцами в их домашнем быту. Недостаточности собранного может послужить извинением и то, что исследования наши были чисто пешеходные. Большие сборники, сверх обременения, могли бы связать действия экспедиции. Классификацией собранных горных пород я обязан просвещенной внимательности профессора С. С. Куторги.).

Текст воспроизведен по изданию: Путешествие и открытия лейтенанта Л. Загоскина в Русской Америке. Статья третья // Библиотека для чтения, Том 84. 1847

© текст - ??. 1847
© сетевая версия - Thietmar. 2022
© OCR - Иванов А. 2022
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Библиотека для чтения. 1847

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info