-

Запрещенные при Екатерине Великой книги.

В начале 1796-го года в Петербурге была напечатана книга неизвестного автора, под заглавием: «Новейшее повествовательное землеописание всех четырех частей света», в 5-ти частях. Книга была одобрена цензурой. Рассматривал ее и допустил к печатанию «пристав» Петербургской Управы Благочиния, секунд-маиор Пахомий Данилов Князев. В цензуре книга не встретила никаких препятствий и не вызвала никаких недоразумений.

Но, спустя несколько месяцев, эта книга обратила на себя внимание правительственной власти и была признана подлежащей немедленному запрещению и отобрана.

По чьему почину возникло дело о запрещении этой книги, нам неизвестно. Мы не располагаем сведениями также и о том, как велось это дело в Петербурге. Имеющиеся у нас архивные бумаги говорят только о том, что происходило по этому делу в Москве.

7-го Апреля 1796 года генерал-прокурор граф А. Н. Самойлов, в письме на имя главнокомандующего в Москве М. М. Измайлова, писал, что до Ее Императорского Величества дошли сведения о том, что вышепоименованная книга содержит в себе вольные мысли и заключает непозволительно-смелые выражения; поэтому Государыня Императрица изволила приказать запретить продажу этой книги, а самую книгу отобрать от книгопродавцев и хранить все задержанные экземпляры в Московской Управе. Благочиния.

При этом «секретном» письме графом А. Н. Самойловым приложена особая записка, в которой с буквальной точностью выписаны все те вольные мысли и дерзкие выражения, за которые книга подвергалась запрещению и отобранию. А именно: [253]

Стр. 139-я, первой части книги: «Царь Федор Алексеевич, умерший бездетным, объявил наследником короне младшего брата своего Петра, обойдя старшего брата его Иоанна в рассуждении неспособности его к правлению по болезни и слабодушию».

Стр. 140-я, той же части: «Петр Первый сам, умирая, не нарек по себе наследника, повидимому, или не решился на то, или же предускорен был в том смертию. Оставалось в неизвестности, кому по нем царствовать; большая часть народа желала иметь наследником и государем своим принца Петра, сына несчастного Алексея, но сильнейшая сторона употребила все меры к возведению на престол Екатерины, супруги Петра Первого».

Стр. 243-я, второй части книги: «Кардинала Ришелье, министра Людовика XIII, казалось, единственное старание состояло в том, чтобы власть короля увеличить уничтожением вольности и священных прав народа; он достиг своей цели насилием и происками. Наконец, в правление Людовика ХІV-го, от низости его ласкателей, деспотизм взошел на высочайшую степень. Людовик XV наследовал всю неограниченную власть своего предшественника, но как не наследовал он тех же блистательных дарований и предался величайшим распутствам, оставя правление своим министрам и любовницам, то подданные его начали скучать таковым поносным игом, которое в правление Людовика XIV частию сами на себя возложили. Хотя в его время и менее было стихотворцов с прекрасными дарованиями, нежели во время его предшественника, но оное произвело философов, которые при свете разума открыли права государя и гражданина и доставили всему народу новый оборот в умах. Американская война, в которой Людовик XVI, скоро по вступлении своем на престол, принял участие, показала подданным его, на самом деле, те новые правила, кои проповедывали им те философы, и возбудила в них величайшее желание вольности и основанного на правоте постановления».

Стр. 259-я, той же части: «17 Июля того же года имел славный въезд в оный город Людовик XVI и согласился на перемену в прежнем образе правления»...

Получив означенное «секретное» письмо от А. Н. Самойлова с присоединенным к нему приложением, М. М. Измайлов немедленно дал ордер Московскому полициймейстеру, полковнику Павлу Каверину с предписанием отобрать у всех Московских книгопродавцев вышеназванную книгу. Это распоряжение было дано 13 Апреля, а уже 20 Апреля полковник Каверин доносил главнокомандующему, что им конфисковано в Московских книжных магазинах 395 экземпляров этой книги, каковые экземпляры, запечатанные его печатью, сданы на хранение в Управу Благочиния, при чем от всех Московских книгопродавцев и содержателей типографий им, Кавериным, отобраны подписки с обязательством впредь не [254] продавать эту книгу, «яко запрещенную», и вообще иметь у себя под опасением строжайшего взыскания.

Из донесения Каверина выясняется, что всего в Москве этой книги было 395 экземпляров, 20 экземпляров им было отобрано у книгопродавцев Матвея и Василия Глазуновых, 339 он нашел у содержателей Университетской типографии Христиана Ридигера и Христофора Клаудия, а остальные 36 были проданы этими последними неизвестно каким лицам. Прочие же книгопродавцы в Москве, а именно: Никита Никифоров Курилин, Иван Васильев Иванов, Михаил Кондратьев Овчинников, Иван Никитин Водопьянов, Иван Алексеев Луковников, Семен Никифоров, Павел Афонасьев Вавилов, Иван Егоров Зеленников, Семен Иванов Комисаров, объявили Каверину, что помянутая книга у них «в продаже не имелась и впредь оной иметь не будут».

На основании этого донесения М. М. Измайлов представил рапорт генерал-аншефу графу А. Н. Самойлову с присовокуплением, что так как вышеупомянутые 36 экземпляров кому были проданы неизвестно, то и отобрать их было не возможно.

Этим дело не ограничилось. Правительственная власть задалась вопросами, каким образом эта книга могла выйти в свет с разрешения цензуры, как мог пропустить ее цензор.

Почти одновременно с предписанием изъять из продажи эту книгу М. М. Измайлов получил от А. Н. Самойлова сообщение с поручением разыскать и допросить бывшего «при рассматривании книг в Петербургской Управе Благочиния приставом» секунд-маиора Пахомия Данилова Князева, который цензуровал эту книгу и который в это время, находясь уже в отставке, проживал в Москве: «почему он сию книгу с таковыми выражениями пропустил для напечатания». Ответ Князева надлежало прислать графу Самойлову в Петербург.

Поднялась новая тревога. В Москве Князева не оказалось: он уехал к себе в деревню, в Тульскую губернию. Возникла переписка с Тульским губернатором и с самим Князевым. Измайлов написал коротенькое письмецо к Князеву, в коем, не объявляя главной причины, для чего он вызывает его, просил только приехать в Москву, и чем скорее, тем лучше, для личного с ним объяснения по «некоторым надобностям». Письмо это было отправлено Князеву через Тульского губернатора А. Лопухина. Вместе с тем Измайлов известил о таковом письме и графа Самойлова.

Вызванный в Москву Князев 1-го Мая явился к главнокомандующему и представил следующее объяснение на поставленные ему вопросы: [255]

«По поданной мне от вашего высокопревосходительства записке, относительно якобы до рассмотрения и пропущения мною, во время служения моего в С.-Петербургской Управе Благочиния гражданским приставом, некоторых статей в книге Повествовательного Землеописания, честь имею вашему высокопревосходительству донести. Рассматривал-ли я ту книгу, припомнить, по давнопрошедшему времени и множеству входимых к рассмотрению книг, не могу; если же подлинно оной некоторые части я рассматривал и статьи, противные данному наставлению, напечатанными оказались, то сие последовало не от умышленности какой-либо моей, но, может статься, были мною вымараны, а после сочинителем поновлены, или не прибавлено-ль после моего подписания, или от неразумения, или недорассмотрения, по множеству дел и занятия мыслей другими предметами, во время чтения той книги. Сколь же рачительно исправлял я должность мою, то засвидетельствует господин обер-полициймейстер и кавалер Павел Михайлович Глазов; а сколь осторожно рассматривал книги, докажут то многие мною рассматриваемые и моею рукою поправляемые оригиналы».

Какое последствие имело для Князева это объяснение, в точности из дела не видно. Но надо полагать, что оно было признано вполне удовлетворительным и для него вполне благоприятным, так как того же 1-го Мая Измайлова, писал Тульскому губернатору Андрею Ивановичу Лопухину, что Князев сего дня был у него «и по неимении в нем более надобности, возвращается к своей должности»; и после от А. Н. Самойлова не получалось о Князеве никаких распоряжений.

Немного спустя, 4 Июня 1796 года, граф А. Н. Самойлов снова писал к М. М. Измайлову, уведомляя, что Государыня приказала конфискованные книги передать на хранение в Академию Наук и просил его сделать распоряжение о доставке всех отобранных экземпляров к правящему должность директора Академии Наук, камер-юнкеру П. Бакунину.

18 Июля книги, в количестве 359 экземпляров, были уже доставлены в Академию Наук и там приняты самим Бакуниным.

Н. Г. Высоцкий.

Текст воспроизведен по изданию: Запрещенные при Екатерине Великой книги // Русский архив, № 10. 1912

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info