СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

№ 1

1767 г. Не позднее 17 марта. — Приговор крестьян Троицкого острожка Кунгурского уезда помещиков Голицыных о выборе поверенного для избрания делегата в Комиссию по составлению нового Уложения ¹

По силе манифеста е. и. в. декабря 14 числа 1766 году, коим поведено нам избрать поверенного для присылки к выбору уездного поверенного, действительнаго камергера князь Михаила Михайловича и супруги ево княжны Анны Алексеевны Голицыных Кунгурского уезду Троицкого острожка, выбрали мы нижеименованного между собою крестьянина Козьму Иванова Полыгалова.

1-е. Действительно дом и землю в том острожке имеющаго;

2-е. Женатого и детей имеющаго; [78]

3-е. В наказаниях и подозрениях, ябедах и во всех пороках не бывалого;

4-е. Но добраго и незазорного поведением;

5-е. Не моложе сорока двух лет.

При том поручили ему наши нужды и недостатки письменно отдать уездному поверенному, дабы сей представить мог где надлежит ².

К сему выбору велением мирского старосты Гаврилы Куронина, выборного Гаврилы Ивухина и мирских людей Ионы Трапезникова, Ивана Рудакова, Луки Полыгалова, Иева и Матвея Быковых, Артемья и Николы Полыгаловых, Афонасья, Николы и Нестера Тархановых, Кондрата Рудакова, Лазаря и Ивана Баженовых и всех мирских людей крестьянин Петр Некрасов руку приложил.

ОПИ ГИМ, ф. 14, оп. 1, д. 318, л. 22. Подлинник.

№ 2

1767 г. июль. — Из письменного свидетельства крестьян деревни Балтасёвой Уфимского уезда помещика О. А. Тевкелева о распространении среди жителей слухов о выборе делегатов в Комиссию по составлению нового Уложения от помещичьих крестьян ³

1767 году июля ⁴. Мы, нижеподписавшиеся, вотчины господина секунд-майора Осипа Алексеевича Тевкелева Уфимскаго уезду деревни Балтасёвой крепостные ис татар крестьяна в проезд из вотчины ж господина нашего Казанского уезду из волости Терси присланной из Казанской губернской канцелярии по инструкцы господину секунд-майору Григорью Широкову, пришед сами собою добровольно, дали сие письменное свидельство в том, что наперед сего нынешнею прошедшею весною против своего господина нашего Казанского уезду деревни Назяр крестьян Габбеса Минкина, Ибраша Исенеева, а после того чрез разглашение и наивяще возмущению ж Казанского уезду деревни Юмеюшур из вотяков от новокрещен, некоторые из нас, от Кадырмена Маметеева и деревни Ятей Аймака, а другим от одного Кадырмена между разговоров во уверении нас, что о увольнении от помещиков крестьян милостивыя указы состоялись и со всех де помещиковых крестьян велено выбирать и посылать к сочинению Уложенья к подаче проектов депутатов. Чрез что мы от должного повиновения были ослушны, а паче всех нас к тому непослушанию начинщики и возмутители были показанные Габысен и Ибраш. И, оставя нас в возмущении непослушным, сами уехали якобы в Казань для исходотательства от крестьянства свободы и на то собрали с нас денег семь рублев ⁵... В том мы по самой сущей справедливости сие свидетельство представив, под сим тамги ⁶ свои приложили старосты Юрея Надырова, Ишкамета Муртазина, Рекаша Мурсеитова, Алмена Ишкинина, Гарбаса Юркеева, Милюк Алмерова.

ЦГАДА, ф. 407, оп. 1, д. 771, л. 11, 11 об. Подлинник.

№ 3

1767 г. августа 31. — Из донесения Кашинской воеводской канцелярии в Московскую губернскую канцелярию с изложением допросов крестьян кашинской вотчины Олсуфьевых о событиях в селе Горицы во время чтения манифеста от 14 декабря 1766 г. о выборе депутатов в Комиссию по составлению нового Уложения ⁷

... В допросе показали и утвердились, а имянно. Бригадира Дмитрея Матвеева сына Олсуфьева дворовой человек Алексей Иванов сын Маслов: назад де таму лет с десять и более, [79] а в котором имянно году, не упомнит, за побег от помещика своего и за имение фальшиваго письменного пропуску при Табольской губернской канцелярии наказан он кнутом. А сего 1767 году на второй неделе великого поста в воскресение ⁸ быв он, Маслов, и господина ево бригадира Дмитрея, лейб-гвардии конного полку секунд-ротмистра Михаила, секунд-майора Василия Матвеевых детей Олсуфьевых старосты, выборные и все крестьяна в том селе Горицах в церкви божий у литургии ⁹. А после де литургии дал ему, Маслову, в той церкви поп Иван Петров прочесть публично всем старостам и выборным, и крестьянам вслух состоявшейся о выборе предводителей и депутатов к сочинению проекта нового Уложенья печатной манифест. И как он, Маслов, тот манифест прочел, то де они о печатанной в том манифесте между прочим таковой речи, что с стороны любезных подданных е. и. в. ожидать соизволит ея величество благодарности и послушания, те крестьяне ево, Маслова, спрашивали: к чему оная речь склонна и есть ли что в том манифесте для их крестьянской пользы. На что он, Маслов, в той церкви им, крестьянам, всем вслух объявил, что е. и. в. дозволять соизволит всякому о своих нуждах ея величеству бить челом.

А вышеписанные присланные при той промемории ¹⁰ крестьяня порознь все согласно показали. Того ж де великого поста на третьей неделе в воскресной ¹¹ день вторично оных трех частей старосты, выборный и крестьяня в том селе Горицах быв у литургии и по отпуске оной просили того села попа Ивана Петрова, чтоб он тот манифест прочел справедливее. На что он, поп, выговорил такую речь всем им: по чему вы мне дадите з души? или ж де дайте пять Рублев, за что де я вам весь тот манифест прочту и скажу самую правду. На что они сказали: что де хочешь бери. И как он, поп Иван Петров, прочет им тот манифест, объявил всем вслух, что де оным манифестом велено выбирать из дворян и из купечества депутатов. Причем де он, Маслов, ево попа, не дочитав того манифеста, останавливал. А потом де оного господина Олсуфьева деревни Кривоногова крестьянин Тарас Лаврентьев да села Горицы той же вотчины Потап Сергеев, деревни Лугина крестьянин Сергей Никитин, деревни Дитятева Остафей Никитин, вотчины конной гвардии секунд-ротмистра Михаила Матвеева сына Олсуфьева деревни Рябинина Федор Маковеев ушли в Москву, без ведома их, крестьян, бить челом ¹².

ЦГАДА, ф. 400, оп. 2, д. 15064, л. 2 об.-3 об. Подлинник.

№ 4

1773 г. февраль. — Из челобитной крестьян Лембальской мызы Петербургского уезда о незаконных действиях их владельца И. Н. Моута и местных властей, противоречащих наказу Екатерины II в Комиссию по составлению нового Уложения ¹³.

...5-й. А как упоминаемый помещик наш Моут удивительное корыстолюбие имеет, то он с угрозами (в чем мы и свидетелей имеем) объявлял, что нас всех имением, хлебом и скотом лишать хочет; которые свои угрозы он еще и до подачи нами прошения в действие произвесть намерен был, потому что и стоящую на наших полях и пашнях наш собственной урожай сжать воспречал, объявляя нам, что он такой хлеб сам сжет, на мызе своей вымолотит и повымолочении в свои магазины охранять намерен. А на ежедневную пищу нашу, не различая того, что некоторыя из нас ни одной капи ¹⁴ хлеба высеено не имели, всем поравну на месяц производить, а имянно по сему: капь мужу и жене, а детям ничего. А из лесу он не велел нам на домашнюю нашу надобность ни единого дерева рубить, но пользоваться нам валежником, хотя в той вотчине довольно способнаго на жжение лесу имеется. Он же запретил нам всяких припасов в город возить, а продавать ему за произвольную цену; то же, чтоб из города никаких крестьянских надобностей не покупать, а покупать оные из заведенной ево в мызе лавки, где сперва соляную продажу завел; еще ж запретил он нам птиц стрелять и рыбу ловить и новины заводить (которые ево запрещения нам в кирке ¹⁵ самбоны публикованы). И так, одним словом сказать, он все то затеял с нами чинить, что законам противно и что совсем не сходствует с выданным от е. и. в. для Комиссии нового Уложения наказом. А губернская канцелярия ¹⁶, подражая ему, Моуту, в противности 135 и 194 пунктов ¹⁷ в том наказе нас мучила [80] содержанием в тюрьме, и Юстиц-кантора решение учинила, не разбирая наперед свидетелями и уликами дело. Почему мы стали гораздо беднее, нежели последние люди на свете. В поданном же нашем в правительствующий Сенат прошении мы просили, что от губернской канцелярии не можем мы ожидать себе защиты и покровительства за всем тем, что Юстиц-кантора сама собою определила дело наше препоручить той канцелярии на разсмотрение и решение, которая канцелярия нас, бедных, еще до следствия и суда обвинила и содержанием в тюрьме жестоко наказала.

ЦГАДА, ф. 248, д. 4917, л. 402, 402 об. Подлинник.

Комментарии

1. Датируется по рапорту вотчинной администрации в Московскую домовую контору от 17 марта 1767 г. (ОПИ ГИМ, ф. 14, оп. 1, д. 318, л. 21, 21 об.).

2. Письменный наказ крестьян не обнаружен, по-видимому, они его не успели составить. О «нуждах» крестьян говорится в их следственных показаниях: «Мы разоряемся от посылки к дровяной езде дров... лошадей, кой де обессилив, едва живы и от накладки оброку и пеньки, к тому же и от других многих нарядов» (ОПИ ГИМ, ф. 14, оп. 1, д. 318, л. 21).

3. Волнение началось весной 1767 г., охватив Терсинскую волость Казанского уезда, а затем и уфимскую вотчину. Крестьяне отказались исполнять владельческие повинности, требовали перевода в казенное ведомство; в конце июля в имения были введены войска, часть крестьян были наказаны кнутом, плетьми и сданы в рекруты (ЦГАДА, ф. 407, оп. 1, д. 771, л. 1-64).

4. Число не указано.

5. Сохранилась челобитная крестьян с требованием перевода в разряд государственного ведомства («яко есть черносошенные крестьяне, помещики напрасно нами не владели»). Челобитная была подана в июне 1767 г. в Симбирске, где в то время находилась Екатерина II; направлена с «высочайшей резолюцией» в Казанскую губернскую канцелярию, где признана «недельной и законам несогласной» (ЦГАДА, ф. 407, оп. 1, д. 771, л. 26, 37-38 об.).

6. Тамга — особый знак, печать.

7. Волнение началось в феврале — марте 1767 г. в связи с выборами в Уложенную комиссию. Крестьяне отказались исполнять повинности и платить оброки, неоднократно посылали ходоков с челобитными о переводе их в разряд государственного ведомства; в середине июля в вотчину была введена воинская команда — арестовано 130 крестьян, 10 из них наказаны кнутом и сосланы в Нерчинск, 25 — кнутом, остальные — плетьми (ЦГАДА, ф. 400, оп. 2, д. 15064).

8. 4 марта 1767 г.

9. Литургия — христианское церковное богослужение.

10. Имеется в виду промемория Навагинского пехотного полка от 20 июля 1767 г. в Кашинскую воеводскую канцелярию с сообщением об аресте 130 крестьян помещиков Олсуфьевых для взятия с них показаний.

11. 11 марта 1767 г.

12. Текст челобитной не обнаружен. Сохранилось краткое изложение другой челобитной, в которой указывалось о принадлежности крестьян с «давних времен» казне, о передаче их Олсуфьевым и о тяжелых владельческих повинностях (ЦГАДА, ф. 10, оп. 1, д. 529, л. 16, 22).

13. Волнение началось весной 1772 г. в связи с обременительными повинностями нового владельца. Крестьяне отказались платить оброк и нести барщину, неоднократно посылали ходоков с челобитными об «отписке» от помещика и о переводе в казенное ведомство; подавлено военной силой весной 1773 г., 13 человек наказаны батогами (ЦГАДА, ф. 248, д. 4917, л. 395-402; ф. 412, оп. 1, д. 56, л. 132-133).

14. Капь — мера веса, равная 65,5 кг (см.: Каменцева Е. И., Устюгов Н. В. Русская метрология. М., 1965, с. 52).

15. Кирха — лютеранская церковь.

16. Имеется в виду Петербургская губернская канцелярия.

17. В. п. 135 и 194 наказа говорится: «...человека не можно почитать виновным прежде приговора судейского» (ПСЗ, 1-е собр., т. XVIII, № 12949. с. 211, 212, 224, 225).