В САНКТПЕТЕРБУРГЕ

при Императорской Академии Наук.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ОПИСАНИЯ О СИБИРСКИХ ТОРГАХ

Города Нерчинск и Якутск в том, что касается до тамошних соболей, пред всеми прочими Сибирскими городами имеют первенство; и ежели их между собою сравнить, то Якутск для принадлежащего к нему великого уезда и большого изобилия к нем соболей, также и отчасти для самой доброты оных, пред Нерчинском преимущества достоин. Самые богатые соболиные места имеются при впадающих в Лену реках Витиме, Олекме и Алдане. В оные места ходят как из Нерчинского, так и из Якутского уезда, но Якутск [196] имеет еще особливую реку Удь, которая впала в Восточное море; где попадаются наилучшие соболи из всей Сибири, из которых иногда продается один по 60 и по 70 рублев. В рассуждении положения помянутых рек подтверждается объявленное сперва основание о доброте соболей; ибо соболи тем превосходнее бывают, чем какая страна далее простирается к востоку. При Витиме они лучше, нежели при Киренге; при Олекме лучше, нежели при Витиме; при Алдане лучше, нежели при Олекме; а при Уде напоследок лучше, нежели при всех прочих. Я не упоминаю о запрещенном оном соболином промысле, для которого ходят из Нерчинска на реку Сею, а оная река впадает в Амур реку, и ныне, принадлежит к Китаю. Ежели когда ни будь Амур, или по крайней мере северная ее сторона, приведена будет опять под российскую державу, то Нерчинск в Соболях такое приращение получит, что самой Якутск оному уступать будет должен.

В прочих местах Якутского уезда хотя и есть соболи, однакож они не так хороши, да притом и не в великом множестве ловятся. Ниже Олекминского острога есть при реке Лене урочище, которое от преждебывшего там богатого соболиного промысла поныне еще называется богатым Наволоком. Сказывают, что там каждой промышленник, которых часто по 30, по 40 [197] и по 50 человек в артеле ходило, по 7 сороков соболей на пай, то есть на свою часть, получали. Старые люди из Якутов, которые не очень далеко жили от Якутска, помнили еще в мою бытность, что они в близости своих жилищ соболей били, и промышляли. При реке Колыме, о которой я выше упомянул, что там прежде была ярманка, собиралось иногда в казну по 30 сороков соболей таможенной десятой пошлины, кроме того, что собиралось пошлины во многих других местах. Напротив того ныне при Колыме нет уже знатного соболиного торгу. Богатой наволок истощился, а Якуты для соболиного промыслу, которой они прежде пред жильями своими имели, ныне столь далеко ходят, что они в том несколько месяцов препровождают. Однакож сие еще не отменилось, что самые плохие соболи в Якутске, которыми там ясак платят, по крайней мере стоят около 4 рублей.

С такими плохими Якутскими соболями в одной цене состоят и Камчатские. Там промышляют еще их нарочито много, но редко таких, которые бы высокой цены стоили. Черноты не имеют. Впрочем они собою велики и весьма пышны.

Так называемые недособоли, или летние и осенние соболи, которые в Красноярске называются Калтанами, во всех местах [198] имеют такое же свойства, какое и соболи тех мест. Где хорошие соболи находятся, там бывают и недособоли хороши, а напротив того недособоли плохи, где соболи плохи бывают. Шерсть на них низка, а особливо не имеют они оси; также мало имеют и подсады. Хороших Якутских недособолей можно сравнять с Кузнецкими и Канкарагайскими соболями. К носке они гораздо крепче обыкновенных зимним соболей, а ценою против них стоят вполы, и когда приносят их в ясак, то принимают два недособоля вместо одного рослого зимнего соболя. В 1708, 9 и 10 годах повелено было из Сибирского приказа всем Воеводам частыми указами, чтоб сколько возможно таких недособолей велели уловить; и для того летним временем послали бы людей на соболиной промысл; однакож сего учинить не льзя было: Ибо кроме того, что великие болота в густых лесах, где соболи находятся, причиняют летом промысле неутоляемую трудность, то и летнее время к промыслу тем не способно, что следов, по которым бы следовать, не видно. Недособоли промышляются токмо осенью, когда промышленики еще до замерзанья рек приходят в свой зимовья; того ради и редко попадают, так что никогда многих в торгу не видно.

К тому ж торгу принадлежат еще собольи пупки, хвосты и лапы, которые [199] часто особливо продаются. Пупки приходят от пареных соболей, и их вынимают весьма узко, так что шириною едва на два пальца бывают, а длина есть против длины соболя. В торгу считают и связывают их так, как соболи, сороками. Наилучшие числятся, у которых шерсть густа, долга и черновата. Ибо случаются пупки весьма красноваты и шерстью жидки. Сорок лучших продается в Сибири по 10 и по 12 рублей, а плохих по 5 и по 6 рублей.

Собольи хвосты не у всех соболей отнимаются, для того что иные тем цену свою теряют; ибо хорошие паренные соболи для лучшего виду необходимо должны быть с хвостами, напротив того плохие соболи в кошках и без оных быть могут. Примечают, что не всегда хорошие соболи имеют хорошие хвосты; и ежели кто желает хорошие собольи хвосты покупать, то не почто за тем ехать в Якуиск, или в Нерчинск; но можно достать самые хорошие в Иркутске, в Красноярске и в Сургуте. Доброта состоит в том, чтоб были черны, осисты, без подсады и с гланцом. В торгу ходят сотнями, и цена бывает за сотню в Якутске от 18 и до 20 рублей, в Иркутске от 20 до 24, в Красноярске и в Енисейске от 24 и до 26, в Сургуте и в Березове от 26 и до 30, а в Тобольске по 35, и иногда за выборные по 40 рублей. [200]

Собольи лапы редко в торгу видны. У всех других зверей передние лапы для мехов лучшие почитаются; ибо они весьма близко к телу отрезываются, и бывают больше задних лап, из которых часть у кожи остается, у одних токмо соболей передние лапы весьма малы и коротки, напротив чего задние гораздо доле, а задних лап ни у какого соболя, паренной ли он, или одинакой, не отнимают, и передние отнимаются токмо у одинаких соболей. Из чего следуете, что много их в торгу быть не льзя; а когда и случается, что как задние так и передние лапы в торгу бывают, то первых покупают сотню по 10 и по 15 рублей, а последних по 5 и по 7 рублей.

Все соболи разделяются в Сибирском торгу на две части. Одна отвозится в Россию, а именно самые хорошие паренные соболи, или и непаренные высокой цены. Другая часть есть для Китая, и содержит плохих соболей, которые ценою обстоят не свыше 2 или 3 рублей. В России знатные особы издавна к хорошим соболям привыкли. Они знают им цену, и не жалеют за доброй товар платить большие деньги. Сверх того добрыми соболями отправляется прибыльной торг из России в Турецкую землю, которой по большой части производится Греками, кои в соболях весьма знают силу. А хотя и плохие соболи в [201] России чернятся, однакож расход им не так велик, как у Китайцев, которые надеясь на свое черненье, цены хорошим соболям не знают. Недособоли отпускаются как в Китай, так и в Россию. Турки и Греки их весьма любят: также и собольи пупки в обе стороны охотно покупаются, а на хвосты больше поход есть в России.

Я нарочно не упомянул о белых соболях, для того что они не надлежат до купеческих товаров, но токмо до любопытных охотников, которые всякие натуральные и редко находящиеся вещи собирают. Ибо они весьма редко попадаются; однакож бывают как меж хорошими, так и между плохими соболями. Некоторые не очень белы, но гораздо в прожелть, и белее становятся только тогда, когда при исходе зимы, или в начале весны, солнце начинает уже действовать, в которое время их на снегу белят, либо на солнце вывешивают.

Особливой род горностаев называется ласточками. Сии едва в половину величиною будут против, горностаев, и с оными ловятся в тех же местах; токмо не в таком множестве. Расход им есть по большей части в Китай, и сотня покупается в Сибири по 3 и по 5 рублей.

При Енисее и впадающих в оную реках, а имянно: при трех Тунгуссках и при Ангаре реке становится белка уже несколько темнее, но притом теряет нечто в доброте кожи и шерсти. В таком же состоянии находится она и в верхних местах реки Лены. Около озера Байкала живут еще чернее, а самая черная ловится около Баргузина и при верхней Ангаре, также на вершине реки Витима, и во всем Нерчинском уезде. Нерчинская белка есть славнейшая во всей Сибири; ибо кроме того что она гораздо черна, то имеет еще пред прочими в доброте шерсти некоторое преимущество, так что Обьским в том мало уступает. В Якутском уезде, а особливо при реке Яне и в Охотске, хотя попадается также белка нарочито черная, однакож она гораздо жиже шерстью и неноска. Та, которая от реки Вилуя привозится, хотя не так черна, но шерстью лучше.

Как ни велика разность всех сих родов белки, однакож оная в цене не во всех местах точно наблюдается. При реке Оби и по сю сторону оной покупают их тысячу по 30 и по 35 рублей. Илецкая и Телеутская для своей токмо величины дороже, и продается первая по 40, а другая по 60 и по 65 рублей. В Енисейске и в Иркутске обыкновенная цена 30 рублей. В Нерчинске и в Баргузине от 30 и до [206] 35, в верхних местах реки Лены 27, а в Якутске от 20 и до 22 рублей. В тех местах, чрез которые большая проезжая дорога проложена, цена выше, для того, что там больше купцов бывает, а в посторонних местах, и где бывают только те купцы, которые нарочно для покупки мяхкой рухляди Сибирь объезжают, цена дешевле.

Причину тому можно найти и в расходе сего товара. Прежде чего почти вся белка из Сибири возилась в Россию. А в России смотрят больше на то, сколь черна какая белка, и та дороже продается, которая чернее. Чего ради до заведения Китайского торгу на Кяхте только одна Нерчинская белка была в цене, а Обьская с прочими бледными родами далеко оставалась. Ибо хотя прежде того времени партикулярные купцы при казенных караванах в Китай с белкою ходили, однакож тогда купцов не столь много было, и не толикое множество белок расходилось, как ныне на Кяхте расходится, потому что на Кяхту всякому свои товары возить вольно. Может быть, что до того и самые Китайцы не так великие охотники были до белок, а ныне оным у них превеликой расход. Они притом не так смотрят на черноту, как на добрые свойства шерсти. Обьскую белку всем прочим предпочитают. Ежели бы Нерчинская у [207] них также хорошо попадалась, то бы для близости цена оной почти вдвое поднималась. Каждой купец которой белкою торгует, покупает где и сколько может, не наблюдая точно разности доброты. И хотя для казенных караванов, дабы им в торгу не учинить помешательства, одною Ленскою белкою, которою караваны мало торгуют, партикулярным купцам публично торговать позволено, однакож под именем Ленских и другие многие отпускаться могут.

Таким образом из вышеписанных довольно видеть можно расход белкам, куда каждой род наибольше отвозится. Но притом сие еще примечать надлежит, что близость мест и способность пути купцов иногда привлекает некоторых белок возить другою дорогою, нежели как бы для объявленных причин надлежало. Часто случается: что и бледная белка, которую купец на возвратном пути из Сибири на достальные свои деньги, или на Китайские товары, при Оби, в Тобольске, в Тюмени, в Туринске и на Верьхотурье временем дешевою ценою покупает, возится в Россию; напротив того Якутская, Иркутская и Байкальская, Баргузинская, Нерчинская, для близости отвозится на Китайскую границу. Одну Телеутскую белку редко привозят в Россию. Ее и в тех местах, где промышляется, не весьма много, ибо во [208] всем промыслу ежегодно больше 100000 белок не попадает.

Впрочем белка и сшивается в Сибири в мехи на продажу, и чрез купцов мехами вывозится. Ежели кто из другой мягкой рухляди что на платье достать похочет, то должно купить самых зверей, и сшить из них мех, или шубу, по своему желанию. Но белые мехи можно готовые купить, однакож и не в так великом числе, чтоб торг оными был особливой важности. Ибо такие мехи сшивают почти только в Якутске, где Якутские женщины в сей работе упражняются, и свой товар тем скоряе с рук сбывают, чем работу свои дешевле ставят, а притом и от обресков несколько прибыли у своих получают. К тому ж и Якутские Руские жители, которые много Якутских жен и девок при себе во услужении имеют, оных больше к сей работе приставливают.

Как из других зверей, так и из белок делают двоякой мех, а именно; один хребтовой, а другой черевей, и оба сии мехи вместе парами продаются, и пара, в которой числится 200 белок, в Якутске бывает по 4 и по 6 рублей. Черевьи мехи на верхних белых местах обыкновенно украшаются пришитием ушей. Впрочем как из хребтов, так и из черев [209] по произволению шьют двоякие мехи, ибо каждую часть в половину поперег перерезывают, и каждую половицу для большей равности шерсти сбирают вместе. Якутское же сшитье тем бывает хорошо, что вместо ниток употребляют жилы звериные, которые не скоро рвутся, и не гниют; так что швы в таких мехах пред другими весьма крепки.

Я оставляю здесь упоминать о летяге или о летучей белке, дли того, что она за короткою и весьма жидкою шерстью на мехи мало годна, и за тем в торгу не ходит. Некоторые употребляют их обманом вместо настоящих белок, чего купец остерегаться должен. Хотя выворочены будут, однакож узнавать их можно по тонкой мездре, и что обыкновенной величины не имеют. Ибо понеже белка, дока еще не выделана и находится в купеческих руках, всегда выворачивается, и мохнатая сторона бывает внутре, то другая проба, чтоб каждую белку со внутренней шерстяной стороне смотреть, была бы весьма продолжительна. Да и с наружной гладкой стороны и или по мездре, узнать можно, в самое ли настоящее время, то есть зимою ли, белка ловлена. Ежели то так, то мездра весьма бела, в противном же случае она имеет черные пятна. Сии последние выкидываются от осторожного купца. Ибо в летнее [210] время, или в начале осени, изловленная белки красновата. И хотя в некоторых местах Сибири, а особливо около озера Байкала и при реке Лене находится белка., которая чрез весь год черна, однакож шерсть обыкновенной своей густоты и длины не получает прежде зимы.

Не упоминаю я о Селенгинских и Нерчинских степных зайцах, которые хотя и серы; однакож больше похожи на корольков, и для худой своей шерсти в торгу и на мехи не употребляются.

Черные зайцы весьма редко попадают. Во всю мой бытность в Сибири случилось мне видеть только двух таких, но те были так черны как уголь; и имели такой хорошей глянец, что их, ежели бы кожа и прочее их состояние то не опровергали; за гораздо лучшую рухлядь почесть можно было.

Самые хорошие и черные бобры приходят от реки Таса чрез Мангазею, и они почти пало уступают Печерским бобрам, которые в России почитаются за лучших. Также находятся еще в разных местах при Оби и Иртыше нарочито хорошие. Вообще как в помянутых, так и в других местах рыжих бобров попадает больше.

Бобр при самой ловле разделяется на две части, а именно: на хребет и черево, которые бывают почти одинакой величины. Первые в торгу имеют собственное звание бобров: напротив того другие называются черевезы бобровые. Разбирают бобров по их доброте, то есть по величине, по цвету и по шерсти. Наилучшие хребты покупаются от 4 и до 5 рублей, а плохие по рублю: черевезы по 30 и по 50 копеек. Росход им есть отчасти в самой Сибири, а от части у Калмыков и Мунгальцов, на опушку шуб, шапок и рукавиц. Ибо в [213] Россию их не возят; но паче привозят их, как выше показано, из России.

Особливой род зверей, которые некоторым образом похожи на бобров, ловится в Камчатском море около Авачи, или Гавени Петра и Павла, и у Курильских островов, и числится в Сибирском торгу под именем Камчатских бобров. Они вдвое или втрое больше обыкновенных, и понеже у них шерсть черна, как уголь, и с изрядным глянцом, то им и цена пред прочими особливая. На Камчатке покупают такого бобра [я разумею целого бобра, ибо от них черево не отделяется] по 8 и по 10 рублей, а продают на Кяхте Китайцам, которые никакого товару так не любят, как сей, по 60 и по 70 рублей. Из сей высокой цены довольно явно, для чего Камчатские бобры мало или и со всем не видны в России. Ибо купец за них никогда такой высокой цены взять не может. Некогда в Сибирском приказе в Москве их имели, которые привезены были с ясашною казною, и там оценены не свыше 14 и 15 рублей. Но купили их Московские купцы, торгующие на Китайской границе, и послали оных назад в Сибирь, где у Китайцев обыкновенного барыша не лишились.

Как Камчатские бобры впервые привезены были в Сибирь и в Россию, то [214] называли оных Камчатским званием Каланами, бобрами стали звать уже спустя несколько времени после того, и сие произошла от сравнения шерсти с шерстью бобровою, также что наружней вид тела некоторым образом походит на бобра. Но они в самом деле не бобры, но на выдру более похожи. Не имеют бобровых струй, также и хвост у них негладкой и нечешуйчетой, как у бобров, но по примеру протчих зверей мохнатой; чего ради оной и употребляется на мехи.

Разные роды лисиц состоят в следующих:

Сей род лисиц, и лучшие из них, наибольше ловятся в Березовском, Сургутском, Мангазейском и Якутском уездах. Они помянутым образом разнствуют в доброте, чем больше или меньше черноты имеют. А что до цены надлежит, то первого рода лисицы, ежели они совершенного роста и доброго состояния шерсти, из первой руки покупаются по 5 и до 10 рублей. Второй род состоит в цене от 15 до 30 рублей; третей от 40 до 100 рублей, а четвертого роду бывают до 600 и до 1000 рублей. Сказывают, что некогда лисица в Тобольске вошла в ясашную казну из другого Сибирского города, которая так совершенно черна была, что тамошние жители, которые призваны были для оценки ее, не знали положить ей цены, но единогласно сказали, что, надлежит оную лисицу наполнить серебряными копейками, и та разве будет цена такого редкого и изрядного зверя. Черной цвет лисицы подлинно имеет нечто особливое. Нет такого соболя из наилучших и самых дорогих, которой бы в том подходил к лисице. А понеже еще шерсть у лисицы гораздо долее, а притом мягкостию не хуже собольей шерсти, то дивиться не для чего, что черные лисицы против соболей так дорого почитаются.

По генеральным государственным указам и узаконениям, которые учинены с [220] самого начала Сибирского торгу, и ныне еще имеют свои силу, не велено иметь партикулярным персонам таких черных лисиц, а купцам торговать оными запрещается. Напротив того каждой промышленик, ежели он из тамошних ясашных народов, оные должен отдать в ясак, а за тем зачитать излишнее по оценке за своих товарищей или за себя самого на будущие годы; а Руской должен продавать и казну за деньги по оценке.

Есть а все белые лисицы, которые находятся еще реже черных, однакож надлежат больше до любопытства, нежели до употребляемых вещей. Как в 7162 [1654] году получено в Илимске известие, что вечно достойные памяти Царю Алексею Михайловичу даровал Бог сына Великого Князя Алексея Алексеевича, то некто из тамошних жителей принес к Воеводе белую лисицу, для отсылки оной в Москву в подарок Царю и новорожденному Царевичу. Воевода по обыкновению велел было оценить лисицу купцам, но оценщики письменно засвидетельствовали, что они сколь долго в Сибири ни были, однакож никогда еще не видали такой белой лисицы, чего ради они и цены объявить не знают. После того Воевода лисицу вместе с тем, которой оную в подарок принес, послал в Москву к Царю, откуда тот человек получа Царскую милость и награждение возвратился назад в Илимск. [221]

Молодые и в начале осени ловленые лисицы, которые еще малы и короткую шерсть имеют, называются недолисы. Оные находятся разных родов и цветов. Ежели им иметь цену, то должно бить многим вместе одинакого рода, так чтоб из них целой мех собрать можно было, а каждому порознь небольшая цена бывает.

Песцы находятся, как в России, так и в Сибири, вдоль по всему берегу ледовитого моря от города Архангельского вывозят их из Лапландии и из Пустозерского уезда, но оные не так хороши, как Сибирские; да и в Сибирских песцах есть в величине и в доброте великая разность. Самые лучшие в Сибири те, которые ловятся в нижних местах Енисей реки, и привозятся от Мангазеи. Сии имеют первенство в величине и в пышности, притом и долее носятся. Которые привозятся от реки Таса и от Хатанги в том же Мангазейском уезде, те близко к прежним добротою подходят. Потом следуют Якутские, а наконец Березовские песцы, которые всех плоше. Мангазейской уезд имеет первенство и в том, что там бывает большая ловля. Не токмо тамошняя Самоядь, но и многие руские из Мангазеи и Енисейска, за песцовым промыслом ходят. [223] Напротив того в Якутском и Березовском уездах русские в сем промысле мало упражняются.

Молодые песцы, или и старые, которые осенью ловятся, и у которых шерсть и цвет не пришли еще в совершенство, называются недопески. Их числятся следующие роды:

Все роды недопесков отвозятся как в Россию, так и в Китай, а сверх того весьма много их расходится и в Сибири. Ибо мехи недопесков пред другими [226] имеют великую выгоду в том, что они теплы, носки, легки и дешевы.

Из песцовых лап шьются в Мангазее и в Енисейске мехи, которые обыкновенно содержат до 200 лап. Те пригожи весьма, в которых белые и голубые лапы с переменою разложены; за такой мех платят по 6 и по 7 рублей. Равным образом белые и голубые песцовые душки шьются в мехах с переменою, которые имеют преизрядной вид.

В песцовом торгу должно остерегаться от обмана, которой во том состоит, что иногда наилучших Мангазейских зайцев в белые песцы подмешивают. Упражняющиеся в том запасают для того уши и хвосты хороших песцов, на мехи разрезанных, и пришивают их к зайцам, чтоб обман не так скоро оказался. Чего ради при сомнительных случаях ежели величина кожи и шерсть некоторое подозрение подают, смотрят токмо на уши.

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info