I.

Донесение из Парижа императрице Елисавете Петровне князя Д. А. Голицына.

Вашего Императорского Величества чрезвычайный и полномочный посол граф Бестужев-Рюмин вчерашнего дня по полуночи в [938] пол-осма часа жизнь свою окончил и почти по самое последнее издыхание был в делом разуме и имел память хорошую, исполнив при том долг христианства сходственно церковному установлению. Завременно ж до того сделал духовную и распоряжение о своем имении, то-есть что все недвижимое свое оставляет в роде, а пожитки свои главнейше отказал сестре своей родной, называемой по муже ее Тюль ² и племяннику своему родному генералу-лейтенанту князю Волконскому, и чтоб оные разделены были между ими на две равные части, поручил сие исполнить брату своему двоюродному адмиралу Талызину, с чего копию при сем всенижайше прилагаю. А хотя показанной граф Бестужев-Рюмин ничего точного о себе в той духовной не упоминал, предоставляя единственно свое погребение и поминки на волю тех его наследников, однакож не задолго до конца своего весьма просил советника канцелярии Чернева, чтоб дать знать помянутому адмиралу Талызину, дабы он погребен был в Москве подле отца своего, и чтоб наследники его дали в ту церковь на строение и на [939] вечное по нем и по всех оного свойственниках поминовение тысячу рублев из тех денег, которые они от него себе в наследство получат. Прочее же что надлежит учинить, по нашему обыкновению, поручил все, как и прежде, в их собственное попечение и произволение, уповая, что они всего того исполнить не оставят, чему по пристойности быть надобно. Следственно Вашего Императорского Величества всеподданнейше прошу всемилостивейше повелеть меня инструировать, когда означенные наследники требовать станут присылки к ним каких-либо принадлежащих по силе той духовной вещей, смею ли я при том отправить и помянутое тело, ради отвозки в Москву и тамо оного предания земле, по собственному желанию реченного графа Бестужева-Рюмина.

По смерти оного посла, того же часа, как вещи, так письма и нужные каморы запечатаны, дабы отнюдь ничего не утратилось, а впредь, по прошествии неколикого времени, оные все осмотрены будут, и начнется сочинять о том подробная роспись, по окончании которого труднейшего дела не премину отослать к адмиралу Талызину обстоятельное тому описание, чтоб он по сему в состоянии был учинить определенной раздел. Между тем же с сею оказиею копия с той духовной ему от меня уже сообщена, а тоже самое послано будет и к самим наследникам с первою почтою.

Российские ордены святого Андрея и святого Александра, которыми оной граф Бестужев-Рюмин взыскан был, по надежности оказии, при [940] сем всенижайше прилагаю, а ордены Белого Орла и Святого Иоанна оставляю здесь для того, что не соизволите ли Ваше Императорское Величество иногда за благо изобрести первопомянутой отдать пребывающему здесь королевско-Польскому, и Кур-Саксонскому министру, ради отсылки к его Двору, а другой по близости отправить в Голандию к послу графу Головкину для отдачи тамо чрез Аглинского посланника Прускому министру.

Дюку Шуазелю о преставлении того посла я пристойное объявление учинил без всякого замедления письменно; подобно же находящимся в здешнем месте послам и всем чужестранным министрам о том обыкновенная нотификация уже сделана.

Всеподданнейший раб

Кн. Димитрий Голицын.

(Получено с Саксонским курьером 19 Марта 1760).

II.

Завещание.

Я нижеподписавшийся, чувствуя в себе продолжительно немалое изнеможение и опасаясь, дабы от жестокой моей болезни не постигл иногда скорый конец живота моего, за крайне-нужно нахожу обо всем мне принадлежащем сделать сим следующее распоряжение.

1.

Недвижимое мое имение остается в роде, а в пожитках моих [941] учиняю наследниками сестру мою родную Катерину Петровну Тюль и племянника моего родного генерала-лейтенанта князя Михаила Никитича Волконского, чего для оставшие после меня алмазные вещи, серебро, порцелин, мебли, поваренная и другая всякая посуда, экипаж, наличные деньги, такожде штейер-шейны ³ на тридцать тысяч талеров Саксонской монеты и прочее все что под именем движимого имения состоит и чему изготовиться имеют особливые росписи, потребно разделить им обоим между собою на две ровные части, которой дележ с порядком учредить в попечение поручаю брату моему двоюродному адмиралу Ивану Лукьяновичу Талызину, надеясь на его дознанное доброе сердце, что в том поступит праводушно и сходно с желанием моим, при чем токмо напоминаю так расположить, дабы табакерка золотая, осыпанная алмазами, с портрем короля Польского, досталась точно на долю помянутого племянника моего ⁴, в уравнение иным каким вещам противу другой части.

2.

Означенную мою любезную сестру весьма упрашиваю при кончине своей во всем остающемся ее имении, какого б звания оное ни было, сделать наследником не иного кого, но единственно ж показанного ж нашего общего родного племянника князя Михаила Никитича Волконского. [942]

3.

Помянутому моему брату двоюродному Ивану Лукьяновичу Талызину отказываю по себе на память табакерку золотую, осыпанную брилиантами без портрета, а сыну его, племяннику моему, Лукьяну Ивановичу все мое верхнее белье и с манжетами кружевными.

4.

Алмазную петлицу, которая собрана из убору покойной моей жены, такожде из серебра четыре терина ⁵ с покрышками и двумя блюдами, да большую кофейную доску и несколько дюжин столовых приборов, подобно ж столовое и другое белье, кои под знаком оной моей графини сыщутся, отдать потребно без задержания брату ее родному, Саксонскому камергеру господину Карловцу, которое все ему точно принадлежит, и у меня оное оставлено было по дружбе его на подержание.

5.

Вся гардероба моя отдается на раздел людям моим, кои не в либерее ⁶ служили, то есть конюшему, двум камердинерам, камерлакею, тафельдекеру, двум поварам и кондитору, из чего по препорции прочих более получить надлежит камердинеру Немцу и камерлакею за излишние их труды во время болезни моей.

6.

Деньгами ж дать потребно в награждение, в рассуждении долговременной мне службы, а именно: [943] камерлакею Иогану Давыду Штейну, которой жил в доме моем с шестнадцать лет и все мои нужные вещи имел на руках своих, сохраняя их со всякою исправностию (такожде и поступки его были всегда добрые и верные) две тысячи ливров. Да повару Якову Казакову одну тысячу ливров, и быть ему после меня в услужении либо у сестры моей родной Катерины Петровны, или у князя Михаила Никитича Волконского, или у Ивана Лукьяновича Талызина, что оному Казакову самому отдается на волю.

7.

Двум девкам Саксонским выдать надлежит каждой на проезд их отсюды во отечество свое, по рассмотрению и по пристойности оказии,

8.

Либерейных людей, как здешних, так и других, отдав им старую повседневную либерею и заплатя им кормовые деньги, за коликое время по здешнему обыкновению выдать надобно будет, распустить их всех с надлежащими оным абшитами; а буде из Саксонцев которые пожелают прямо возвратиться в отечество их, тем дать на проезд каждому, смотря на случаи же.

9.

Когда наследники мои пожелают, чтоб кареты с принадлежащими к ним конюшенными приборами или другие оставшие вещи в Ригу или Санткпетербург отправлены были, [944] то послать с тем водою из Руана конюшего Шилера, дав ему на проезд потребное число денег и которого я, за особливо-усердную мне службу, рекомендую либо сестре моей Катерине Петровне или племяннику моему князь Михаиле Никитичу принять к себе в услужение дворецким, а жену его яко камерфрау, даже ⁷ они себе другую выгодную кондицию найдут, особливо же постараться о них впредь, дабы оные пристроены быть могли ко Двору герцога Курляндского.

10.

Сию мою духовную изготовляю в полном моем уме, целых мыслях и твердой памяти, по чему наследников моих увещеваю во всем вышеизображенном никакой перемены не чинить и вопреки сему ни под каким видом отнюдь не насильствовать, дабы не отдать в оном ответа в день страшного суда. Париж, в пятой день Февраля тысяча семьсот шестьдесятого году.

Граф Михаила Бестужев-Рюмин.

1. Выписано из подлинных бумаг, хранящихся в Московском Главном Архиве Министерства Иностранных Дел. — Граф М. П. Бестужев-Рюмин (1689–1760), непосредственный выученик Петра Великого, старший брат знаменитого канцлера (коего он не был единомышленником) находился нашим послом почти во всех Европейских государствах, и между прочим, в Швеции, где орудовал (по приказанию императрицы Анны) тяжкой памяти Синклеровым делом. Назначение его в Париж вслед за возобновлением связи с Франциею в 1757 году, т. е. в Семилетнюю войну, свидетельствует, как высоко ценились способности графа М. П. Бестужева при дворе Елисаветы. За подробностями читатели могут обратиться к Архиву Князя Воронцова и в особенности ко 2-й книге этого издания. Жизнь и деятельность старшего Бестужева могут быть предметом особого любопытного исследования. П. Б.

2. В письмах гр. А. П. Бестужева к гр. М. Л. Воронцову он назван маиором Тиленом. (Архив кн. Воронцова, книга 2-я); см. также Р. Архив 1863, стр. 777. П. Б.

3. Вероятно это были билеты, коими очищалась пошлина при ввозе или вывозе товаров. П. Б.

4. Находившегося перед тем послом при Польском дворе. П. Б.

5. Прибор. П. Б.

6. От Латинского liber — вольный. И так ливрейные слуги были то, что позднее назывались вольнонаемные. П. Б.

7. Сокращенное дондеже — покамест. П. Б.

Текст воспроизведен по изданию: Кончина и духовное завещание графа Михаила Петровича Бестужева-Рюмина // Русский архив, № 11. 1874

© текст - Бартенев П. И. 1874
© сетевая версия - Тhietmar. 2021
© OCR - Андреев-Попович И. 2021
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Русский архив. 1874

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info