-

ЮМОРИСТИЧЕСКОЕ ЖИЗНЕОПИСАНИЕ В. А. ЧУПЯТОВА.

В третьей книжке Русского Архива за 1873 г., в статье Л. Н. Майкова сообщены сведения о купце Чупятове, имя которого упоминается в стихотворении Державина «Вельможа»:

Когда не сверг в боях, в судах,
В советах царских супостатов,
Всяк думает, что я Чупятов
В Марокских лентах и звездах.

Недавно у одного из Тульских букинистов мне попалась рукопись XVIII в., изображающая названного Чупятова. Она имеет следующее заглавие: «Житие господина N, которое служить введением в гисторию его в царстве мертвых». За этим заглавием следуют две надписи, сделанные другим почерком и принадлежащие очевидно не автору рукописи: 1) «Здесь описан Ржевы Володимеровой ¹ купец Василий Анисимов сын Чупятов, который после совершенно с ума сошел, покойным сенатским протоколистом Стефаном Прокофьевичем Колосовым в 1766 г.». 2) «Свойства Ржевы Володимеровой купца Василия Анисимова сына Чупятова, жившего во второй половине семнадцатого века, который наконец совершенно в уме помешался и из совершенного раскольника преобразился в щоголя, обрил себе бороду, отростил волосы и ходил в Немецком уже платье, обвешанный дурацкими знаками, воздыхая о Марокской принцессе, на которой возмечтал жениться, имев от роду около 60 лет». Последние слова, как известно, указывают на действительную биографическую черту: обанкротившийся Чупятов помешался или притворился помешанным и ходил обвешанный лентами, медалями и крестами, присланными будто бы влюбленною в него Марокскою принцессою. Впрочем об этом превращении нет да и не может быть упоминания в самой рукописи, так как оно произошло после 1766 г. Это между прочим доказывает, что Чупятов еще раньте своих чудачеств успел обратить на себя внимание.

Рукопись разделяется на две части: первая, сравнительно короткая, но более интересная, содержит характеристику и краткое жизнеописание [166] Чупятова; а вторая, изложенная в диалогической форме и более длинная, изображает вступление Чупятова в царство мертвых, его путешествие по Стиксу, беседы с Меркурием, Хароном и Миносом.

Приводим несколько отрывков из первой части.

Василий Анисимов Чупятов был «сын знатного гостя из Ржева Володимерова», переселившийся с торговою целью в Петербург. Впрочем, по словам автора, «некоторые заподлинно уверяют, что родился он близ реки Оби в весьма набожном Аввакумовом ските, между совершенными и премудрыми людьми, где Российскую грамоту и всевозможные в свете науки, как напр., часть букваря, задние стихи в азбуке и арифметику на щетах и пр. выучил; пришедши в возраст, напустился на Сентябрскую треть Пролога и с таким успехом читал самых древнейших авторов, что изыскал напоследок новые и непреоборимые доказательства на осьмиконечный крест, рассуждал весьма разумно на Макарьевской ярманке о святости усов и бороды и утверждал заподлинно, что голова нам дана от натуры единственно для бороды, а восьмиугольная борода есть всем бородам борода, и старался собрать осьмой вселенский собор, чтобы признать ее за таинство, потому что-де в ней наша душа обитает и каждый волосок такой же-де необходимый член тела, как и прочие; однако намерения своего в действо произвести не мог, потому что челобитная его о том сгорела во время буянского пожара и горела по объявлению его осьмиугольно. Благодаря склонности к древнему благочестию, Чупятов с особенным старанием «даже до смерти читал старинную печать и улыбался с радости, когда находил темные места, которых разуметь не мог». Друзей своих он всякими способами «увещевал не пить кофия, огребаться от табаку и не читать «Пращицу» ². С большим недоброжелательством относился он к Масонам, «которые по мнению его были беси, дияволы, аспиды, василиски». Он «ездил в Немецкую землю и был во всех городах Российской империи», но не мог добраться до церкви, «до которой никогда не дохаживал на двадцать шагов, имея на то весьма важные причины», так как в православных храмах «образа мучениц очень прелестны, а лики святых не довольно темны».

Чупятов был очень красноречив, когда ему приходилось восхвалять древнее благочестие, проклинать Масонов или говорить о буянском пожаре, во время которого он понес большие убытки. «Во всю свою похвальную жизнь он ни одного человека не нашел, который бы мог столько слушать, сколько он мог говорить; а это приписываю я недостатку разума слушателей, которые так нетерпеливы были, что думали, будто бы толь важную материю, [167] как напр. буянский пожар, в девятые сутки переговорить, изъяснить и повторить можно было». Его красноречием «наслаждались и самые подлые люди. «Однажды сказывал он великолепную проповедь о сребролюбии гребцам, переезжая через Неву, но к крайней досаде нашел, что скорее можно сделаться всеобщим учителем, нежели сделать бессребренниками людей, которые право свое баграми защищают, чего ради они от него и прокляты были, как мздоимцы и грабители; напоследок, вздохнув три раза, наградил их единою меденицею, и весьма поболел духом, что они променяли царство небесное на грош, который с него взяли».

Наружность своего героя автор рукописи насмешливо называет «миловидною». Природа очень скудно наделила Чупятова именно тем украшением, из-за которого он хотел созвать осьмой вселенский собор. «На правой стороне усов его лежали весьма нежно 12 волосков, волос к волосу, на левой стороне 24, а на бороде 48, и так все было на нем пропорциально, да еще в пропорции геометрической. Кафтан носил всегда коричневый, в знак смиренномудрия, о котором заподлинно уверял, что он сделан был из того сукна, которое коню князя Рюрика попоною служило, и отчасти для древности, отчасти для толь важных заслуг, почитал его защитником от всех соблазнов и демонского навождения; рубахи носил красные или зеленые, а в вороту запонку, которая древностью Кремль-городу не уступала и в которую заделана была весьма искусно часть ногтя протопопа Аввакума с указательного перста».

Преданность древнему благочестию была причиною преждевременной смерти Чупятова ³

Был у него любимый «ученик и наперсник», который был ему во всем покорен, терпеливо слушал его бесконечные поучения, «ругал» вместе с ним Масонов и «отсылал их без допросу во ад, в жилище уготованное им»; одним словом, этот ученик, по мнению Чупятова, «был уже у самых врать сада Эдемского». Каково же было его огорчение, когда однажды, отправившись к кому-то из своих знакомых, Чупятов застал там своего любимого ученика за чашкою кофе и с трубкою в зубах! Изумленный ревнитель старого благочестия «восстенал и просил предстоящих, чтобы вывели его из Содома и Гомора и дабы не погибнул с беззаконниками», но потом так ослабел, что «приказал положить себя под образа», спрашивал, где «безумный юноша, упившийся желчи адские» и просил, чтобы предстоящие бросили сего злочестивца в геенну. С этими словами он скончался «и хотя в месяцеслов еще не внесен, однако никто не сумневается, чтобы не принят был на том свете по достоинству». [168]

По смерти Чупятова многие избранники удостоились видений. Так «отец Тарасий, оракул Брынский и кавалер Святого Козыря», писал в Крестецкий Ям «к старухе Савельевне, которая там в освященном погребе 28 лет службу отправляет: «Явились мне, бабушка, два юноши в смурых кафтанах и портках, волосы острижены у них были по христиински, за плечами видны были святые козыри; они отправляли мне челобитье от покойника и уверяли меня, что по чести его и блаженство на том свете публикуются от известного ученика его, о чем тебе, бабушка Савельевна, и мне недостойному сообщено будет. Впрочем, прося для себя и для всея братии благословения твоего, остаюсь молитвенник твой Тарасий».

Удостоился видения и тот злосчастный ученик, который был невольною причиною смерти Чупятова. «Явился он и мне, пишет этот ученик, во сне, в красной рубахе, в портках и в черных тупоносых туфлях; кафтан его обыкновенно не подпоясан, в руках держал житие Аввакумово, книгу толщиною, по крайней мере, в 8 вершков, которою так резнул меня по голове, что я от удара сего, конечно, упал бы, если бы не лежал на постели. Юноша неблагодарный, вскричал он, я прощаю тебе смерть мою, а в благодарность за благоутробие мое опиши жизнь мою в мире сем, также и то, что происходило со мною на вышнем свете... Один список пошли к отцу Тарасию, другой к старухе Савельевне в Крестецкий Ям, для утверждения их в православии, а третий отошли в Петербург, в первую линию для истребления Эллинских мнений из Российского юношества. Выговори сие, обнял и велел поцеловать себя в освященную запонку и невидим бысть. Я проснулся и, схватив перо, трепещущими руками начал писать, прославляя чудеса угодниковы».

С. А. Петровский.

Тула.

Комментарии

1. Так назывался в старину (и недавнюю) город Ржев, Тверской губ. П. Б.

2. Сочинение Питирима, еп. Нижегородского, заключающее в себе собрание ответов на «Керженские вопросы» раскольников-поповцев.

3. «Житие» написано задолго до смерти Чупятова.

Текст воспроизведен по изданию: Юмористическое жизнеописание В. А. Чупятова // Русский архив, № 2. 1893

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info