Публикуемый документ по своим главным признакам принадлежит к категории «проектов реформ в записках современников Петра Великого», выделенной Н. П. Павловым-Сильванским еще на рубеже XIX-XX в. ¹. Тем не менее «Предложение» Иоганна Балтазара Кампенгаузена при устойчивом интересе к источникам такого рода и местонахождении в «кабинетном» собрании РГАДА, которое всегда пользуется повышенным вниманием, до последнего времени не было введено в научный оборот. Возможно, потому, что еще в XVIII в. оно попало в подборку под названием «Книга о рассмотрении сухопутной армии и флота, о чем Комиссия начало свое возымела в 1727-м году» ² и таким образом было выведено за пределы собственно Петровской эпохи.

Изучение истории названной комиссии, которой вменялись поиски путей сохранения сильной армии в условиях острейшей для правительства Екатерины I проблемы «облегчения тягостей народных», но которая со смертью императрицы должна была закрыться, не успев приступить к решению своих задач, и вывело на сочинение И. Б. Кампенгаузена автора настоящей публикации. Сделанные в этой связи наблюдения ³, разумеется, не исчерпывают его исследовательского потенциала, цели возможно широкой разработки которого эта публикация и преследует. Поэтому кажется целесообразным привести лишь ряд касающихся «Предложения» сведений, которые к тому же могут считаться бесспорными

Как сообщается в самом тексте, он был составлен в 1721 г. полковником, перешедшим из службы Карла XII в службу Петра I в 1711 г. ⁴. Воодушевленный похвалой самодержца «изобретенным» для бывшего в его команде полка «книгам», он сопроводил запрошенную роспись, для чего каждая «имеется» соображениями из опыта своей двадцатитрехлетней службы о «потребных» улучшениях «при армии императорского величества». «Обыкновения» Карла XI, известные в основном понаслышке, но восхищавшие искренно, противопоставлялись при этом российским «непорядкам», которые касались преимущественно солдатского мундира, рекрутских наборов и «обид» нижним чинам и офицерам и должны были «пресечься» внедрением регулярного генерального смотра и единообразной отчетности.

Критика полковой повседневности не затрагивала армейского комплектования, устройства и численности. Так что ее ориентированность на достижение — и как раз в мирное время — «доброго порядка» и «размерного содержания» без напрасных убытков казне [237] в рамках заложенных Петром устоев оказалась созвучной представлениям его ближайших преемников об актуальных аспектах военной политики. Почему о проекте И. Б. Кампенгаузена и вспомнил знавший о нем по должности кабинет-секретаря А. В. Макаров, который намечался к руководству Комиссией 1727 г.

В итоге подготовки его традиционного делопроизводственного экстракта в комиссиональном корпусе, по архивной описи 1727-1728 г., отложились копия «Предложения» с редакционной правкой, выписки из нее и упомянутый экстракт, еще до переплета всей «связки» в «книгу» (не ранее 40-х годов XVIII в.) оттуда исчезнувший ⁵. Ввиду взаимосвязи между Комиссией А. В. Макарова неосуществленным планом аналогичного института 1729 г. и замечательно успешной по своим законодательным результатам Воинской комиссией 1730 г., изъятие экстракта (вместе с числящимися в той же описи, но ныне отсутствующими расчетами по снижению штатных затрат на пехотные полки) естественно объяснять «взятием» в эту последнюю. Но за неотысканностью в ее материалах (впрочем весьма фрагментарных) свидетельств обращения к «Предложению» уверенно говорить о существенной опоре на него можно только применительно к воплощенной в именном указе от 1 июня 1730 г. программе ее деятельности ⁶.

Данная здесь впервые установка на генеральные смотры и «исправные счеты» в сочетании с трактовкой и даже фразеологией «пунктов», рассмотрение которых членами Комиссии (куда назначили и И. Б. Кампенгаузена) было предопределено еще в середине 20-х годов XVIII в., не оставляют сомнений в знакомстве с «Предложением» ее составителей. Правда, из таковых персонально вырисовывается один А. И. Остерман, зато его статус влиятельнейшего министра Анны Иоанновны гарантировал бы серьезную поддержку давним устремлениям бывшего гренадерского полковника, разделяй он их вполне. Но достоверные факты сопричастности И. Б. Кампенгаузена к реальному реформированию армии в 30-е годы XVIII в. сводятся к соотносимости инструкций названной Комиссии с его центральными идеями, отстаиванию им тех же принципов в период пробного конца 20-х годов XVIII в. смотра группы полков и несостоявшемуся намерению А. И. Остермана в 1736 г. вернуться к его образцовым «полковым книгам».

При относительной близости в мотивации и направленности состав и содержание чаемых и предпринятых мер по совершенствованию вооруженных сил различаются кардинально. Оснований же хотя бы для предположений, как складывались и усугублялись расхождения между, так сказать, прожектерской и правительственной позициями, нет совсем. Начиная с безвестности когда и куда пропал подлинник «Предложения», насколько широко и в какой версии (полной или экстракта) оно было распространено в военной и административной среде и зачем И. Б. Кампенгаузен добивался и добился отставки прежде, чем в Комиссии 1730 г. дошла очередь до совпадающих с его произведением «пунктов» повестки дня. Другими словами, о роли «Предложения» в аннинских военных реформах остается заключить, что оно является важным источником для анализа и оценки этих реформ, а адекватное раскрытое его возможностей с данной точки зрения еще впереди.

Будучи пока единственным «авторским» документом среди отразивших те же реформы актов, которые справедливо называют продуктом коллективного творчества правящей элиты, оно вместе с тем едва ли не единственное выражает сколько-нибудь цельный взгляд на армию-победительницу в Северной войне. «Мнения» о ней профессиональных военных, сами по себе немногочисленные, как правило, имеют в виду либо конкретные задания вышестоящих инстанций, либо самостоятельные «усмотрения» на фоне личного командирского опыта, которые так или иначе укладывались в стандарты привычного рапорта Сочинение И. Б. Кампенгаузена выделяется среди них, кроме кругозора обогащенного участием в боевых действиях на сторож противника, и своеобразием формы. [238]

Нередкое для памятников отечественной мысли и литературы смешение жанров служебной записки, социально-политического трактата и публицистического очерка с мемуарными отступлениями проявляется в нем как нельзя более ярко, дополнительно оттеняясь изложением на иностранном для «шляхтича-лифляндца» русском. Предшествовали ли «Предложению» немецкие черновики, то есть был его «кабинетный» экземпляр оригиналом или авторизованным переводом, неясно. Но он демонстрирует, наряду с блестящим овладением живой речью ⁷, усвоение и столь знакового для новых товарищей по оружию ментального стереотипа, как видение «правды» не столько в «праве», сколько в «справедливости», а «справедливости», в свою очередь, в распределении между всеми поровну любого «бремени» и «чести».

Присущий И. Б. Кампенгаузену литературный дар, заметное прежде всего по названию (и меньше по апеллированию к идеологическим клише) знакомство с просветительскими канонами, а также «горячее сердце» помогли ему выстроить, пусть и небезупречно, утопическую модель единения монарха с народом в «несказанной любви», которую подарит «великое сокровище» генерального смотра. И как-то увязать с ней абсолютно здравые суждения о насущных полковых потребностях, даже предвосхитив типичные для общественного сознания XIX в. образы «бедных людей», каковыми в «Предложении» предстают и рекруты, и солдаты, и офицеры, и все «императорского величества» подданные. Что никак не превращает его в акцию протеста против режима, но, напротив, подчеркивает убежденность автора в способности самодержца, как «Отца Отечества», искоренить всякое зло своими «определениями».

Проступающие сквозь труд, рожденный «попечением» «сверх должности своей», личностные краски в конечном счете доминируют над не слишком удачными попытками обобщить размышления о полезных нововведениях даже на уровне «трех главных вещей, на которых благополучие всея армии зависит». Они показывают И. Б. Кампенгаузена скорее не военным теоретиком или политическим писателем, а «добрым офицером», который именно поэтому не колеблется доверительно обращаться к Петру I, не чуждому позиционированию себя именно в этом качестве, и вводят, следовательно, «Предложение» в более широкий, чем обусловлено его тематикой, контекст истории культуры.

Но если сказанное однозначно характеризует его «Предложение» как достойное всестороннего внимания специалистов в разных областях гуманитарного знания, то его публикация ставит некоторые специфические проблемы. Передача текста каких-либо трудностей не вызывает. Он воспроизведен чрезвычайно разборчиво и практически без помарок, одним почерком, на обычно употреблявшихся в Кабинете листах плотной бумаги, со следами перегиба пополам (чтобы выдержать правое поле, в подобных документах часто оставляемое пустым для ремарок адресата) и автономной нумерации ⁸. Скреп, особых помет и повреждений нет, за исключением первого аккуратно вырезанного листа, вместо которого столь же аккуратно вклеен новый, переписанный другим почерком, но без намеков на предварительные исправления ⁹.

Сложности начинаются с установления аутентичности копии «Предложения», дошедшей до нас в наследии Комиссии 1727 г. без документов, позволяющих доказать, что в ходе ее изготовления соблюдалась, по выражению текстолога С. А. Рейсера, последняя творческая воля автора ¹⁰. В пользу озабоченности переписчика точным перенесением каждой запятой свидетельствует, во-первых, повсеместно прослеживаемое единство стиля, включая грамматический строй и очевидные ошибки, вряд ли свойственные канцеляристу Кабинета (к сожалению, оставшемуся неизвестным), чья высокая квалификация заметна уже по чистоте письма. [239]

Во-вторых, из ссылок на «страницы», где пространно трактовалось о теперь лишь упоминаемом, в соотнесении с архивными «листами», на которых эти трактовки обнаруживаются, видно, что графика копийного варианта в его первых двух третях была тождественна исходному. В последней трети произошла (с отдельной оговоркой) сдвижка текста в пределах полулиста, которая, вероятно, повлекла за собой отсутствие ныне обязательной для такового личной подписи ¹¹, не уместившейся под завершающей сентенцией о вручении написанного «императорского величества превысокому рассуждению». А. В. Макаров без дополнительного листа с этой подписью, предпосылая процитированной сентенции вставь «итако» и заменяя оборот о случае «над родным отцом» на атрибутирующий оборот о случае «над полковником Кампенгаузеном», легко обошелся, не имея нужды задумываться о целостности и авторстве редактируемого проекта.

Не встретив далее в рассматриваемой рукописи признаков постороннего вмешательства перед ее перебеливанием, делаем вывод о ее, в терминологии XVIII в., исправности, признавая в то же время косвенный характер выдвинутых аргументов. С той же убежденностью отказываемся и от ожидаемых в научном издании историко-биографических и прочих разъяснительно-уточняющих примечаний. Полноценное комментирование «Предложения», сочетающего обращение к общественно значимым сюжетам с узкопрофессиональным подходом, а уникальную информацию о довольно известных событиях с неординарной лексикой, претендовало бы на объем, который никак не вписывается в формат. Популярные же выборочные справки о полководцах, битвах и т. п. тем, кто по-настоящему интересуется перечисленным, не нужны, а тем, кто едва начинает интересоваться, недостаточны.

Напротив, не без внутренней борьбы пришлось отступить от непреложного на сегодняшний день требования оговаривать любые «редакционные разночтения всех имеющихся в распоряжении археографа источников текста» ¹². Тогда как сохранившаяся версия «Предложения» для редактирования и готовилась, и использовалась. Ее поля испещрены вставками, а текстовая часть — поправками, хотя изначальное, несмотря на зачеркивания и внесение новых слов поверх прежних, по-видимому, целенаправленно оставлялось читабельным ради возвращения к нему вновь ¹³. Редакция и в самом деле производилось неоднократно, переходя от падежей и знаков препинания к коррекции мемуарных и обобщающих пассажей, сокращению и перестановке кое-каких абзацев, более четкому членению на «пункты», и наконец, появлению очередного варианта заключительных глав, который даже именуется «белым» ¹⁴ и содержит свои разночтения.

Однако их скрупулезное фиксирование полагаем излишним, и не только в силу неизбежных трудозатрат и утяжеления текста выявлением изменений, подавляющее большинство которых даже не несет смысловой нагрузки ¹⁵. Техника редакционной работы А. В. Макарова, долгие годы доверенного сотрудника Петра I, конечно, любопытна историкам царствования, а его непосредственным биографам небезразлично и выяснение иных его гипотетических намерений относительно своими руками извлеченного из небытия проекта, кроме превращения его в сжатый конспект, простой для восприятия на слух в будущей Воинской комиссии. Однако все это не должно мешать восприятию рассуждений И. Б. Кампенгаузена нашими современниками, которым и в письменном виде понять их не проще, чем генералитету 30-х годов XVIII в. Поскольку же некоторые макаровские комментарии могут такому пониманию помочь, приводим таковые, отдавая себе отчет в дискуссионности избранного приема.

В остальном публикатор руководствовался принципами, сформулированными в вышеупомянутых «Правилах издания исторических документов», по поводу которых осталось сделать частные уточнения. При проставлении прописных букв в некоторых именах собственных и дефисов три падежных окончаниях числительных дефисы не проставлялись в [240] других предусмотренных действующей орфографией случаях, как, например, «генерал-лейтенант». Явные ошибки исправлялись лишь тогда, когда они затемняли суть. По той же причине — вопреки достаточно строго выдержанной пунктуации — знаки препинания внутри предложений использовались согласно новейшим нормам. Но при самом выделении предложений во избежание искажения стилистики автора по возможности учитывалась его приверженность к бесконечным оборотам, перетекание которых один в другой зачастую обрывала только очередная красная строка. Наконец, сохранялись (ровно потому что старательно уничтожались при редактировании) маркирующие цифры кавычки и, напомним, снималась, за единичными исключениями, посторонняя правка, желающим охватить которую во всем объеме придется обратиться к указанной «книге» в РГАДА.

1. Павлов-Сильванский Н. П. Проекты реформ в записках современников Петра Великого: Опыт изучения русских проектов: неизданные их тексты. СПб., 1897.

2. РГАДА. Ф. 9. Отд. I. Кн. 29. Л. 399а-438об.

3. См. мои статьи: «"Предложение" И. Б. Кампенгаузена и военные реформы 1730-х гг.» и «А. В. Макаров и Воинские комиссии 1727-1730 гг.» в сборниках «Война и оружие: новые исследования и материалы» (СПб., 2014. Ч. 1. С. 100-113) и «Петровское время в лицах — 2012» (СПб., 2012. С. 37-46).

4. См. о нем: Бабич И. В. Первый лифляндец на русской службе: К биографии И. Б. Кампенгаузена // Война и оружие: новые исследования и материалы. СПб., 2014. Ч. 1. С. 85-99.

5. РГАДА. Ф. 9. Отд. I. Кн. 29. Л. 7.

6. ПСЗ. СПб., 1830. Т. VIII: 1728-1732. № 5571. С. 286-289.

7. С характерным для неофита пристрастием к выходящим из употребления образованных людей устаревающих слов вроде «вослибо», «однова» или «повольный».

8. Она охватывала все 39 л. текста (лист, на который вынесен заголовок, не нумеровался и не перегибался) и была уничтожена при снабжении «книги» в ходе архивации наследия в Кабинете не позднее 70-х годов XVIII в. валовой нумерацией листов.

9. РГАДА. Ф. 9. Отд. I. Кн. 29. Л. 400-400об.

10. Рейсер С. А. Палеография и текстология. М., 1970. С. 128.

11. РГАДА. Ф. 9. Отд. I. Кн. 29. Л. 425, 434, 438об.

12. Правила издания исторических документов в СССР. 2-е изд., перераб., доп. М., 1990. С. 42.

13. Не исключено, что чрезмерная испорченность правкой первого листа и вызвала его замену.

14. РГАДА. Ф. 9. Отд. I. Кн. 29. Л. 429.

15. Кроме замены неловких фраз, последовательно происходило, главным образом, обращение «императорского величества государства» или «армии» в «российские», «вящей службы» в «действительную» и т. д., а к числу самых решительных новаций относится, например, переделывание перечеркнутого заголовка в «Разсуждение, каким образом в Швеции содержание войска при короле Каролусе XI в доброй порядок» (Там же. Л. 401).

Текст воспроизведен по изданию: Проект реформирования петровской армии: "Предложение.." И. Б. Кампенгаузена // Меншиковские чтения. Научный альманах, Вып. 5 (12). 2014

© текст - Бабич М. В. 2014
© сетевая версия - Тhietmar. 2022
© OCR - Андреев-Попович И. 2022
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Меншиковские чтения. 2014

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info