СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

ПОВСЕДНЕВНЫЕ ЗАПИСКИ КНЯЗЯ А. Д. МЕНШИКОВА

(К ИЗУЧЕНИЮ МАТЕРИАЛОВ МЕНШИКОВСКОГО АРХИВА)

«Юрнал» или «Повседневные записки» князя А. Д. Меншикова дошли до нас в семи книгах за 1716-1720 и 1726-1727 гг. (Центральный государственный архив древних актов, ф. 6. Государственного архива. Разряд XI, д. 53. Здесь хранятся «Поденные записки» князя А. Д. Меншикова за 1716-1720 и 1726-1727 гг. (Это более позднее название «Повседневных записок» вошло в архивную опись и в литературу в XIX в. по аналогии с «Поденными записками Петра Великого», изданными М. М. Щербатовым. Поэтому оно приводится только в подстрочных примечаниях при указании шифра.) «Поденные записки за 1718 г. (копия) находятся в рукописном отделении библиотеки б. Московского главного архива МИД, № 42/61. По Путеводителю ЦГАДА. М., 1946, «Записки» за все годы ошибочно дублируются по этим двум фондам (стр. 136 и 172).)

В качестве исторического источника при изучении эпохи Петра Великого «Записки» начали привлекать внимание исследователей с конца XVIII в.

Впервые «Повседневные записки» были использованы И. И. Голиковым (Дополнение к Деяниям Петра Великого, чч. XI-XII. М., 1794.). Считая «Записки» Меншикова «одним из самых достовернейших манускриптов» (Там же, ч. XII, стр. 159.), Голиков, при описании деятельности Петра I за 1716-1719 гг., полностью приводит те места из «Повседневных записок», которые относятся к пребыванию Петра в Петербурге и его встречам с Меншиковым за эти годы Голиков сожалеет, что «сей неоцененный поистине журнал отыскал в архиве столь поздно, потому не мог раньше [160] воспользоваться такими подробностями, относящимися до жизни государя» (Дополнение к Деяниям Петра Великого, ч. XI, стр. 20. «Повседневные записки» Меншикова были найдены Голиковым в архиве уже после того, как Деяния Петра Великого вышли из печати.)

В связи с работой Голикова следует упомянуть книгу В. Бергмана (История Петра Великого, т. IV. СПб., 1833.). Так как основным источником для немецкого исследователя был труд Голикова, то он и ссылается на него, переписывая оттуда весь нужный ему текст «Повседневных записок» о Петре I.

Выдержки из «Записок» Меншикова за 26 и 27 июня 1718 г. приводятся Н. Г. Устряловым в его капитальном труде о царевиче Алексее Петровиче (История царствования Петра Великого, т. VI. СПб., 1839, стр. 283-284.). Здесь они, наряду с другими источниками, служат материалом, проливающим свет на обстоятельства смерти царевича Алексея. Устрялов называет «Повседневные записки» «современными заметками о выездах и приемах князя ежедневно» и высказывает предположение, что они велись либо секретарем, либо камердинером Меншикова (Там же, стр. 283.).

Далее мы встречаемся с «Повседневными записками» в статье Г. В. Есипова «Ссылка Меншикова» («Отечественные записки», № 8, т. 131, 1860, стр. 380-383.), где они дополняют материалы Верховного тайного совета при выяснении фактов, связанных с арестом А. Д. Меншикова. К статье Есипова приложен текст «Записок» с 17 августа по 8 сентября 1727 г. (Там же, 1860. Приложение, стр. 418-426.)

«Повседневные записки» Меншикова были также использованы анонимным автором работы «Картина жизни и военных деяний князя А. Д. Меншикова» (Ч. II. М., 1809, стр. 160-161, 164.), В. О. Михневичем ( «Две невесты Петра II», — «Исторический вестник», № 1, т. L X X I. СПб., 1898, стр. 198.), А. А. Голомбиевским («Сотрудники Петра Великого. Князь А. Д. Меншиков». М., 1903, стр. 93-94.). Отдельно текст «Записок», касающийся поездки Меншикова в Карелию (с 15 июля по 13 августа 1719 г.), напечатан в «Олонецких губернских ведомостях» (№ 93, 1871.) и в «Олонецком сборнике» (Вып. 4, Петрозаводск, 1902, стр. 66-67.).

В исторической литературе имеется единственное полное описание «Повседневных записок», принадлежащее Д. Н. Блудову ( Первая и совершенно неудачная попытка ознакомить широкий круг читателей с «Записками» А. Д. Меншикова и дать краткие сведения о них делается в 1821 г. журналом «Отечественные записки». Небольшая заметка издателя П. П. Свиньина — «О журнале князя Александра Даниловича Меншикова» содержит в себе ряд искажений и противоречий, свидетельствующих о том, что она была составлена без ознакомления с подлинником. Так, например, в заметке сказано, что «Журнал» «состоит из осьми (вместо семи. — А. Г.) больших книг, начат в 1716 г. и продолжался до 8 августа (вместо 8 сентября. — А. Г.) 1727 г., то есть оставлен только за месяц до падения сего знаменитого вельможи». Далее говорится, что по «Запискам» «можно составить таблицу погоды за 10 лет», между тем как выше упоминается только о журналах за 8 лет. После заметки в качестве образца приводятся записи за 6-8 сентября 1727 г., ошибочно датированные августом («Отечественные записки», ч. VI, 1821 г., стр. 364-366).). [161]

Блудов (Д. Н. Блудов (1785-1864). После дипломатической работы за границей выдвигается на должность делопроизводителя Верховной следственной комиссии по делу декабристов. С этих пор начинается его быстр возвышение — от товарища министра народного просвещения до председателя Государственного совета и Комитета министров. В 1855 г. становится президентом Академии наук. Известен как автор нескольких мелких исторических работ. Его статья «Дневные записки князя Меншикова» напечатана в книге Е. П. Ковалевского. «Граф Блудов и его время» СПб., 1866, стр. 210-221.) характеризует «Журнал» Меншикова «как простое и, следственно, сухое ежедневное означение наружных, так сказать, деяний князя Меншикова, который, как видно, был поручен одному из его секретарей или даже служителю» (Е. П. Ковалевский. Указ. соч., стр. 221.).

В своей статье Блудов не ограничивается описанием внешнего вида «Записок», но касается их значения, как исторического источника. В качестве образца их формы и содержания в конце статьи приводятся две записи: от 18 февраля 1718 г. об отправке в Москву А. В. Кикина и Ивана Афанасьева и от 25 мая 1727 г. по поводу обручения Петра II с М. А. Меншиковой. Недостатком статьи Блудова является то, что его описание «Повседневных записок» не увязано с историей Меншиковского архива, без чего изучение «Записок» не может быть строго научным и полноценным.

Только зная архив А. Д. Меншикова, можно уточнить первоначальное название «Записок»; получить ясное представление об органической связи между «Записками» и походной канцелярией Меншикова и вытекающими отсюда характерными особенностями их формы и содержания; понять, почему на различных этапах истории Меншиковского архива количество «Записок» не оставалось постоянным; установить, велись ли «Повседневные записки» и за другие годы, помимо сохранившихся в архиве. Все эти вопросы, как мы увидим ниже, в большей или меньшей степени становятся ясными только в процессе ознакомления с историей архива А. Д. Меншикова в целом. [162]

10 сентября 1727 г. (т. е. через день после ареста А. Д. Меншикова) последовало распоряжение Верховного тайного совета о сосредоточении всех дел походной и домовой канцелярии Меншикова, находившихся в его доме на Васильевском острове, в одной палате (ЦГАДА, ф. Меншикова. Дела комиссии по разбору писем князя А. Д. Меншикова, № 266, 1727, л. 1 и 1 об.).

Поводом к разбору и описанию архива Меншикова сначала были поиски компрометирующего его материала и выявление его денежных и торговых операций, а затем выборка дел, подлежащих отдаче наследникам. Такие установки, естественно, не могли способствовать правильной систематизации материала с историкоархивной точки зрения. 12 декабря 1727 г. в резолюции Верховного тайного совета объявлялось: «В Санкт-Питербурхе, в доме князя Меншикова, також и в бывшей ево походной канцелярии, писма как русские, так и чужестранные все переписать и разобрать, и ежели которые явятся подозрителны (3 ноября 1727 г. в Верховный тайный совет поступило донесение от полномочного посланника в Стокгольме графа Н. Ф. Головина о тайных сношениях Меншикова с -шведским сенатом (Г. В. Есипов. «Ссылка Меншикова», — «Отечественные записки», № 1, т. 134, 1861, стр. 65-66).), те объявить в Верховном тайном совете» (Дела комиссии по разбору писем князя А. Д. Меншикова, № 266, 1727, л. 66.).

Для этой работы была создана комиссия в составе тайного советника В. В. Степанова, как руководителя, и его помощников: Камер-коллегии советника Филиппа Ключарева и секретаря Мануфактур-конторы Семена Селезнева. Степанов, уезжая 5 января 1728 г. в Москву, оставил Ключареву и Селезневу следующую «промеморию»: 1. Пересмотреть и описать письма походной канцелярии князя Меншикова и составить им генеральную опись» Если обнаружатся какие подозрительные письма, то их описать подробнее и сообщить ему (Степанову) их содержание, «Наипаче всего смотреть того, не имел ли он, князь Меншиков, коррешпонденции противной в другия, чюжестраныя государства, а особливо в Швецию, или из оных кто не писал ли к нему ко противности». 2. Пересмотреть дела его домовой канцелярии и сделать генеральную опись; проследить, не явятся ли у него деньги в банках в других государствах или у русских и иноземных купцов, «в интерес отданных». 3. Когда Зыбин (Алексей Кириллович Зыбин — действительный статский советник и президент Берг-коллегии — руководил комиссией по переписи имущества князя А. Д. Меншикова.) из своей комиссии письма отдаст, то и их пересмотреть и описать. 4. Письма, взятые [163] у меншиковских секретарей на дому, при аресте, когда оберкомендант пришлет их в комиссию, тоже пересмотреть и описать.

5. Когда все письма будут пересмотрены и описаны, прислать опись ему (Степанову) в Москву (Дела комиссии по разбору писем князя А. Д. Меншикова, № 267, 1728, лл. 6-7).

В июне 1728 г. Ключарев и Селезнев отослали Степанову в Москву краткую опись походной канцелярии с 1719 по 1727 г. В нее вошли дела: русской экспедиции походной канцелярии, находившейся в ведении секретаря А. Яковлева; немецкой экспедиции, в которой сначала был секретарем Вист, а с октября 1726 г. — Вульф. Кроме того, ими была отправлена опись писем, отобранных у секретарей Меншикова при их аресте, а также опись писем, присланных из комиссии Зыбина. Эти описи были составлены очень кратко, по годам, лишь с указанием адресатов. Меншикова, но без изложения содержания. Здесь «Повседневные записки» не упоминаются ( Там же, лл. 125-179 об.).

После того как описание походной канцелярии было закончено, комиссия перешла к разбору и составлению описи делам домовой канцелярии Меншикова. Работа комиссии осложнялась тем, что приходилось давать справки по различным запросам «о партикулярных» долгах и счетах Меншикова, а также разыскивать всевозможные документы. Ключарев в своем письме Степанову от 3 марта 1729 г. жалуется: «Сами милостиво разсудить изволите, как мы можем знать в чюжом доме, где что лежит, и сыскать, чего в руках отнюдь не бывало» (Там же, лл. 255-256.).

28 декабря 1729 г. по указу Верховного тайного совета велено Ключареву и Селезневу со всеми делами переехать в Москву ( Там же, № 280, 1752, лл. 73- 73 об. В Москве дела Меншиковского архива сначала находились при Верховном тайном совете, затем переведены в Сенат и, наконец, прочно обосновались в нижних палатах Коллегии иностранных дел в Кремле.).

Так как составленные в Петербурге описи были очень кратки, то комиссия по разбору писем князя Меншикова должна была продолжать свою работу в Москве. В 1733-1734 гг., с помощью прикомандированных к комиссии канцеляристов и копиистов была составлена опись домовой канцелярии Меншикова; 1245 книг и связок за 1707-1727 гг. В нее вошли хозяйственные документы — вотчинные и домовые дела (Там же, № 276, 1734, лл. 60-197 об.).

Новая опись составлялась уже более подробно. Начатая в середине 1735 г., она была закончена 13 января 1736 г. (Там же, № 278, 1736, л. 3.). [164] Составлена опись по годам, с 1715 по 1727 г. Описание идет по связкам. Каждой связке дается краткая характеристика и номер — годовой и валовой. Здесь-то впервые мы и встречаемся с «Повседневными записками» А. Д. Меншикова, оказавшимися в 9 связках.

1716 г., № 4/5 — «Свяска, в ней Юрнал, который содержан был при жизни князя Меншикова, генваря с 1-го числа 716-го году — декабря 31-е число того ж году, записывано, что оной князь Меншиков в бытность в доме своем на каждой день отправления имел дел и где был и что ево было повеление и о протчем» (Дела комиссии по разбору писем А. Д. Меншикова, № 278, 1736, л. 4а.).

1718 г., № 22/76 — «Свяска, в ней Юрнал — Повседневная записка, что в бытность свою князь Меншиков в доме своем в каждой день делал или что отправлял и о протчем» (Там же, л. 13.).

1719 г., № 16/101 — «Свяска, в ней Юрнал — то есть Повсядневная записка генваря с 1-го числа, декабря по 14-е число 719-го году» (Там же, л. 16 и 16 об.).

1720 г., № 22/137 — «Свяска, в ней Юрнал — Вседневная записка марта и августа месяцов» (Там же, л. 21 об.).

1725 г., № 16/231 — «Свяска, в ней тетрати в полдесть, имянуемая Юрнал, то есть Повсядневная записка августа месяца с 17-го числа» (Там же, л. 35 об.).

1726 г., № 12/243 — «Книга в переплете бес кожи, в ней Юрнал — Повсядневная записка» (Там же, л. 37 об.).

1727 г., № 35/289 — «Свяска, в ней Юрнал, то есть Повсядневная записка генваря с 1-го числа — сентября по 8-е число 727-го году. Оная в тетратех черная без закрепы и на скольких листах, не розмечено» (Там же, л. 45 об.).

Затем, с № 290 описание по годам прекращается, и в описи сохраняется лишь один валовой номер. Сюда вошли книги и дела разных лет не в хронологическом порядке. Здесь под № 353 записано: «Свяска в десть, в ней записная книга черная, имянуемой Юрнал, в которой записывано бывшаго князя Меншикова повседневные его всякие обстоятельства дел его во всякой бытности, майя з 29-го числа — декабря по 31-е число, а которого году — познать невозможно, понеже с начала верхних тетратей майя по 30-е число не имеется и году во оном Юрнале в средине не [165] находится». Под № 358 значится беловой экземпляр 1727 г., черновик которого упоминался выше, — «Свяска, в ней Юрнал 727-го году, или Повсядневная записка, что в каждых числах князь Меншиков какия правления чинил и где был и о всяких его состояниях, генваря с 1-го — сентября по 9-е число» (Дела комиссии по разбору писем А. Д Меншикова, лл. 54 об. и 55.).

Как видно из этого перечня, Ключаревым в 1735 г. были найдены «Записки» Меншикова за 1716, 1718-1720, 1725-1727 гг. Кроме того, один черновой «Юрнал» без даты. За 1717 г. «Записки» найдены не были. Копия этой описи была направлена Степанову для выяснения, куда какие дела отослать.

В конце 1736 г., после смерти Ключарева, меншиковские дела остались без всякого надзора. Во время большого московского пожара 29 мая 1737 г. сгорела крыша над Коллегией иностранных дел. Часть Меншиковского архива в это время находилась в верхней палате, т. е. под открытым небом. Шли дожди. Печь в палате развалилась, дела оказались засыпанными глиной, и часть их сгнила. Приказано было составить «экстракт» писем, «которые от развалившейся печи погнили» (Там же, № 278, лл. 69, 73 об., 81 об., 83 об.; № 280, 1752, лл. 74-76.). В этом «экстракте» оказались черновики «Повседневных записок» за 1725, 1727 гг. и один «Юрнал» без обозначения года. Отсюда можно сделать вывод, что от указанных выше стихийных бедствий погибли все черновики «Повседневных записок», вошедших в опись Ключарева.

Следующим этапом хранения Меншиковского архива являются две маленькие сырые комнаты в нижнем этаже архива Коллегии иностранных дел. Здесь дела были сложены на сделанных для них нарах, а некоторые, за теснотою, — на полу. В таком положении архив находился до 1752 г., когда о нем вспомнили в связи с ходатайством сына Меншикова, секунд-майора лейб-гвардии Преображенского полка А. Меншикова, о передаче ему писем и крепостей его отца «ко взысканию денег подлежащия и данныя грамматы на деревни от иностранных государств» (При имп. Анне Ивановне А. А. Меншиков был возвращен из ссылки и восстановлен во всех правах.). Указом от 28 октября 1752 г. повелевалось собрать немедленно все имеющие отношение к этому ходатайству письма и крепости в Сенат, «учиня им реестры» (Дела комиссии по разбору писем А. Д. Меншикова, № 280, 1752, л. 1 и 1 об.). Но к этому времени Меншиковский архив пришел в такое состояние, что для выполнения указа Сената потребовалось привести его в порядок и составить новую опись. Эта работа была поручена секретарю Урилу Иванову. Законченная им 22 июня 1754 г. опись была [166] представлена в Коллегию иностранных дел. Опись Урила Иванова состояла из четырех разделов: 1. Переписка с иностранными дворами. 2. Письма канцелярские разных лет. 3. Партикулярные. 4. Письма «ко взысканию денег и маетностей» (Дела комиссий, по разбору писем А. Д. Меншикова, № 280, лл. 5-72.). Но и эта опись была составлена суммарно: не успев разобрать всего материала, Иванов, начав описание по годам, в конце описи переходит к описанию по связкам. В одну из таких связок попали «Повседневные записки» или, как значится в описи, — шесть Юрналов «о повсядневных делах ево, Меншикова, что он в доме своем делал» (Там же, л. 20 об.) (без указания лет). Опись Иванова показывает, что состояние архива значительно ухудшилось. Это полностью относится и к «Повседневным запискам». Из основной описи Ключарева по годам они перекочевали в дополнительную суммарную опись.

«Реестр» Иванова не удовлетворил Коллегию иностранных дел, и 17 октября 1755 г. ему предложено было составить новые описи по следующим трем разделам: «1. Что к отдаче князю Меншикову следует. 2. Касающееся до Коллегии иностранных дел. 3. Посторонние, которые князю Меншикову не принадлежат и до заграничности не касаются» (Там же, лл. 314 и 326.). В третий раздел этой описи попали «Повседневные записки» А. Д. Меншикова в шести книгах, без указания, к каким годам они относятся (Там же, л. 254.).

Последняя опись Меншиковского архива была составлена Н. Н. Бантыш-Каменским в 1773 г. Она озаглавлена: «Реестр делам и книгам князя Меншикова, оставшимся за отдачею в архиве» (ЦГАДА, оп. 198.). Самый текст заглавия говорит о том, что за предшествующие ее составлению 20 лет какая-то часть Меншиковского архива была выделена для передачи в различные учреждения и наследникам. Этим, например, объясняется исчезновение из архива всей домовой канцелярии Меншикова и части его семейного архива.

По описи Бантыш-Каменского, которою пользуются и в настоящее время, архив Меншикова делится на следующие разделы: I. Дела походной и домовой канцелярии, преимущественно за 1714-1727 гг. II. Дела комиссии по разбору писем князя Меншикова с 1727 по 1762 г. III. Переписка с Петром I и другими лицами царской фамилии. IV. Переписка Меншикова с иностранными дворами, а также письма к нему разных лиц по алфавиту. В первый раздел своей описи под № 1 за [167] 1716-1720, 1726 и 1727 гг. Бантыш-Каменский включил «Повседневные записки» князя А. Д. Меншикова. Следовательно, ему посчастливилось найти «Записки» еще за 1717 г., которые, как мы видели, ни в одной из прежних описей не значатся. Но тетрадь «Записок» за 1725 г. бесследно исчезла.

В описи Бантыш-Каменского на полях отмечено, что «Повседневные записки» переданы «к рукописям в библиотеку» (В Рукописный отдел библиотеки б. Московского главного архива Министерства иностранных дел «Повседневные записки» поступили в начале XIX в. В это же время из Меншиковского архива были изъяты подлинные письма царской фамилии и дело царевича Алексея, которые в дальнейшем вошли в соответствующие разряды Государственного архива. В описи Бантыш-Каменского есть еще два указания: об изъятии из Меншиковского архива в 1833 г. всех дел, касающихся постройки Петербурга и о передаче их в Департамент внутренних сношений; об отсылке в Петербург, по распоряжению вице-канцлера графа К. В. Нессельроде, в 1836 г. всех дел по учреждению регулярных войск.). С образованием в Петербурге в 1834 г. Государственного архива, «Записки» Меншикова (как и многие дела из других фондов) были отосланы в Петербург, где в дальнейшем они вошли в XI разряд Государственного архива, под № 53. После Великой Октябрьской революции «Повседневные записки» в составе XI разряда были возвращены в Москву, в Центральный государственный архив древних актов, где они находятся и в настоящее время.

* * *

Из сделанного нами обзора истории Меншиковского архива видно, что походная канцелярия князя Меншикова, находившаяся в Москве, охватывает период преимущественно за 1714-1727 гг. Предшествующая военно-походная деятельность князя Меншикова за 1702-1713 гг. здесь совершенно не отражена. Его походная канцелярия за этот период хранилась с 1717-1718 гг. не в его доме и на Васильевском острове, а в Петропавловской крепости (Это подтверждается письмом А. Д. Меншикова к князю А. М. Черкасскому от 26 февраля 1717 г., содержащим распоряжение о приведении в порядок казармы в Петербургском гарнизоне, «которая определена для положения дел Санкт-Петербурской походной канцелярии» (ЦГАДА, ф. Меншикова, № 63, 1717, л. 264).), откуда в 1750 г. была передана в Академию наук (П. П. Пекарский. История имп. Академии наук, т..1. СПб, 1870, стр. 356-357.) и в настоящее время находится в Ленинградском отделении Института истории (ЛОИИ, Архив А. Д. Меншикова: здесь в карт. 31 под № 60 значится «Реестр делам походной бывшего князя Меншикова канцелярии, принятым из С.-Петербургской крепости». В него вошли письма к А. Д. Меншикову от разных лиц с 1702 по 1714 г. Опись составлена на бумаге 1752 г.). Таким образом, [168] говоря о походной канцелярии А. Д. Меншикова, надо строго различать два указанных выше периода в ее истории: в первом периоде — это походная канцелярия, сопровождавшая Меншикова в его военных походах; во втором периоде, хотя она и продолжает называться походной канцелярией, но никакого отношения к военным походам не имеет. Только учитывая разницу между этими двумя периодами, можно устранить, ту неясность, которая встречается в работах П. П. Пекарского (История имп. Академии наук в Петербурге, т. I. СПб., 1870, стр. 356-358.) и Е. Ф. Шмурло («Петр Великий в оценке современников и потомства», вып. 1 (XVIII в.), СПб., 1912. стр. 46.), когда они говорят о походной канцелярии Меншикова, поступившей из Петропавловской крепости в Академию наук, не уточняя, о какой именно канцелярии идет речь.

Вопрос о том, систематически ли вел Меншиков во время первого периода своей деятельности военно-походные журналы, пока остается открытым. Ни в одном из просмотренных мною хранилищ (Центральный гос. архив древних актов; Центральный военно-истор.архив; Рукописи, отд. Гос. библ. им. Ленина; Гос. истории, музей; Ленингр. отд. Института истории.) они не обнаружены, но в описи Бантыш-Каменского под № 1 за 1713 г. значится: «Дневная записка Померанского похода». В 1836 г. это дело было изъято из Меншиковского архива и отправлено в Петербург вместе с другими военными делами. Где оно находится в настоящее время — неизвестно. Тот факт, что «Дневная записка о Померанском походе» существовала, еще не говорит о том, что такие же «Записки» велись и во время других походов Меншикова. А если они и были, то по своей форме могли приближаться скорее к обычным военным реляциям, чем к «Юрналу» типа «Повседневных записок». Такое же предположение мы находим и в статье Блудова, считавшего, что военные журналы А. Д. Меншикова «ограничивались, по всей вероятности, донесениями, которые входили в собственный журнал Петра Великого» (Е. П. Ковалевский. Граф Блудов и его время. СПб., 1866, стр. 213-214 (статья Д. Н. Блудова. Дневные записки князя Меншикова).).

Ознакомление с историей архива А. Д. Меншикова показывает, что количество его «Повседневных записок» на протяжении двух веков не оставалось постоянным. Если в описях Ключарева их значится 8, то у Иванова их только 6; затем у Бантыш-Каменского — 7. В 1940 г. в Рукописный отдел библиотеки б. Московского главного архива МИД поступает еще копия конца XIX в. с «Записок» 1718 г. [169]

Тот факт, что «Повседневные записки» сохранились лишь за 1716-1720 и 1726-1727 гг., естественно, вызывал у некоторых исследователей законный вопрос о том, велись ли такие записки за недостающие годы после военных походов А. Д. Меншикова, т. е. за 1714, 1715 и 1721-1725 гг. После безуспешных поисков «Повседневных записок» в архиве Академии наук Д. Н. Блудов пришел к выводу, что за недостающие годы «Записки» не велись (В 1842 г. Д. Н. Блудов, у которого в то время, находились «Повседневные записки» князя А. Д. Меншикова за 7 лет, с 1716 г., просил министра народного просвещения навести справку в архиве и библиотеке имп.Академии наук о «Записках» Меншикова за другие годы, которые, по дошедшим до него слухам, должны там находиться. В своем ответе директор библиотеки Академии наук Я. И. Бередников, сообщая о ненахождении «Повседневных записок» Меншикова, приводит интересные подробности о составе Меншиковского архива. В нем в это время значились: «14 фолиантов журналов, писем, реляций и других делопроизводств с 1711 по 1716 г., принадлежавших к канцелярии князя Меншикова; 28 квартантов (в четверку листа) высочайших указов, инструкций и писем разных лиц к Меншикову за 1703-1717 гг.». В числе этих квартантов имеются «Поденные записки» фельдмаршала Б. П. Шереметева 1710 г. «с показанием со дня на день, где был и чем занимался» (в ЛОИИ, в архиве А. Д. Меншикова хранятся «Денные записки» Шереметева за 1711, 1712, 1714-1716 гг. и большое количество подлинных писем к нему за эти годы); реестр писем к Мазепе разных лиц, составленный по приказанию Меншикова. Приведенная справка показывает, что в 40-х годах XIX в. походная канцелярия Б. П. Шереметева уже не существовала как самостоятельный фонд, а принадлежала к походной канцелярии А. Д. Меншикова (ЛОИИ, Архив А. Д. Меншикова, № 61, карт. 31).). Это, по его мнению, объясняется тем, что в 1714-1715 гг. положение Меншикова сильно пошатнулось в связи с раскрытием его злоупотреблений, а в период с 1721 по 1725 г. Меншиков находился в еще более тяжелых обстоятельствах, был замешан в новых злоупотреблениях и растратах. Хотя следствие окончилось для него благополучно, все же это время, по мнению Блудова, было неподходящим для ведения «Записок» (Е. П. Ковалевский. Указ. соч,, СПб., 1866, стр. 214.).

Ошибка Блудова заключается в том, что он, не исчерпав полностью архивных материалов, построил свой вывод исключительно на соображении о пошатнувшемся положении Меншикова, а не на объективных данных исследования.

В описи Ключарева 1735 г., как мы видели выше, есть прямое указание на то, что в 30-х годах XVIII в., кроме сохранившихся, существовали еще два черновых «Юрнала» Меншикова — один за 1725 г., другой — без указания года. Вполне естественно, что при тех методах обработки архивного материала и условиях его хранения, которые были нами описаны выше, могли погибнуть не только эти, но и другие подлинные или черновые [170] экземпляры «Повседневных записок», не вошедшие ни в какие описи. Это лишь подтверждает, насколько ошибочно рассматривать вопрос о «Повседневных записках» вне их связи с историей Меншиковского архива в целом.

Итак, перед нами семь оригиналов «Повседневных записок» за 1716-1720, 1726-1727 гг. и одна копия за 1718 г. Внешний вид оригиналов позволяет установить ряд интересных моментов, связанных с их названием и техникой составления. Первоначально «Повседневные записки» не были переплетены. Они заключались в обложке, современной оригиналу, что видно из одинаковых водяных знаков на бумаге. Эта первичная обложка с названием «Юрнал» сохранилась на «Записках» за 1717-1719 и 1726-1727 гг. Кроме того, на этих «Юрналах» есть и вторая обложка — 1735 г., на которой та же надпись, что и в описи Ключарева. В «Юрнале» 1727 г. эта надпись сделана на первичной обложке. На всех «Юрналах» имеются две печати, которые также подтверждают пребывание «Записок» в различных хранилищах: «Печать Московского Иностранных Дел Коллегии Архива, из библиотеки» и «Государственный Архив МИД в С.-Петербурге». Все «Юрналы» были переплетены уже после перехода в Государственный архив, о чем свидетельствуют водяные знаки на внутренней стороне переплета — 1822 г. в «Юрнале» 1717 г. этот переплет не сохранился; ею переплели уже в наше время при реставрации. Больше всего пострадали от сырости «Записки» за 1716 и 1717 гг.: у них истлел весь верхний край листов, поэтому, как правило, 4-6 верхних строчек почти не поддаются разбору. Корешки кожаные, на них вытеснено золотом: «Поденные записки князя Меншикова» и год. Бумага в «Юрналах» 1716-1720 гг. — голландская, водяные знаки — поддерживаемый двумя львами щит, увенчанный короной с крестом и «pro patria» (Н. П. Лихачев. Бумага и древнейшие бумажные мельницы в Московском государстве, СПб., 1891, рис. № № 497-499, 503 (1710-1721 гг.).).

В «Записках» 1726-1727 гг. бумага русская, водяные знаки — переплетающиеся стилизованные якори (Н. П. Лихачев. Указ. соч., рис. № 556 (1724 г.).). Количество листов в «Повседневных записках»: в 1716 г. — 200, в 1717 г. — 238, в 1718 г. — 250, в 1719-169, в 1720-53, в 1726-161 и в 1727-115. «Юрнал» за 1720 г. — самый неполный: начинается он 8, 9 и 10-ми числами неизвестного месяца, затем продолжение — с 16 марта; нет июля и декабря, а от ноября сохранилось лишь 6 первых дней. На л. 40 сверху имеется надпись: «Юрнал 1720 г. августа з 25 числа». [171]

Копия «Повседневных записок» за 1718 г. относится к концу XIX в. Это рукопись на плотной белой бумаге, без водяных знаков, in folio, в переплете из красного сафьяна с золотым тиснением, на 186 листах. На корешке и на заглавном листе надпись: «Поденные записки князя Меншикова 1718 года». Копия поступила в Рукописное отделение библиотеки ЦГАДА в 1940 г. из какого-то частного собрания. На внутренней стороне переплета имеется ex libris, изображающий графский герб. Щит герба прямоугольный. В верхнем золотом поле черный двуглавый орел. В нижней части щита, в правом голубом поле — натянутый лук со стрелой, в левом красном поле — пушка и сложенные пирамидой ядра, над щитом — графская корона. Щитодержатели — два гренадера в одежде образца первой половины XIX в., правый — с ружьем, левый — с саблей. Они стоят на ленте, на которой помещен девиз: «Без лести предан». Этот герб почти в точности воспроизводит герб графов Аракчеевых (Общий гербовник, ч. IV, 1797, № 15.). Разница лишь в щитодержателях, которые в гербе Аракчеевых изображают справа рыцаря в латах, слева — коня, поднявшегося на дыбы. Описанный герб, не имеющий ничего общего с гербом Меншикова, позволяет сделать предположение, что копия 1718 г. в прошлом имела какое-то отношение к библиотеке графов Аракчеевых (Герб А. Д. Меншикова: прямоугольный щит; в 1-й части — на серебряном поле красный лев, во 2-й части — в голубом поле всадник на белом.коне; в 3-й части — в голубом поле золотой корабль; в 4-й части — в золотом поле пушка. Посредине щита — маленький золотой щиток, в котором изображен черный орел. Над щитом 5 шлемов; все они, кроме среднего, увенчаны княжескими коронами. Щитодержатели — два солдата с мушкетами (Общий гербовник, ч. 1, № 15, 1797).).

Из истории архива А. Д. Меншикова (см. опись Ключарева 1735 г.) мы уже знаем, что «Повседневные записки» первоначально составлялись в черновиках, которые не сохранились, но оригинал 1719 г. подтверждает именно такой порядок. Беловая запись за этот год прекращается 13 декабря. Затем, с 9 декабря до конца года идет черновая запись («Поденные записки», 1719, лл. 163 об.-169 об.). Сравнение параллельных текстов показывает полное тождество их формуляра, если не считать отдельные незначительные сокращения; например, вместо царица Екатерина Алексеевна — царица, вместо генерал-адмирал граф Апраксин — генерал-адмирал Апраксин и пр. Черновики затем переписывались набело, судя по почеркам, канцеляристами меншиковской походной канцелярии. Составлялись черновые [172] записи, вероятно, секретарем походной канцелярии (В 1716-1719 гг. секретарем походной канцелярии князя А. Д. Меншикова был Яков Веселовский, а в более поздние годы — Алексей Яковлев.). Секретарь не обязательно должен был всюду сопровождать Меншикова, а мог получать от него определенные указания, как и о чем писать (Это отчасти подтверждается записью от 12 июня 1718 г. о том, что в этот день царица велела освободить мужа кормилицы царевны, который содержался в ратуше, как недоимщик, а деньги за него следовало получить из дворца. И это «его светлость изволил приказать впредь для ведома записать» (ЦГАДА, б. Государственный архив, Разряд XI, № 53, 1718, л. 118 и 118 об.).). Без указаний Меншикова было бы трудно обойтись, когда вопрос касался событий, не подлежащих оглашению, как, например, дело царевича Алексея или вопрос о престолонаследии при Екатерине I.

С начала 1716 г. «Записки» составлялись по определенно выработанной форме: указывается дата и день недели; затем, начиная с раннего утра, отмечается в общих выражениях по часам: что делал Меншиков, кто у него бывал, куда он выезжал, с кем встречался; в конце каждого дня аккуратно отмечается погода. По этой схеме, в зависимости от характера событий, записи были более или менее пространны.

Такая форма «Повседневных записок» является типичной для официальных журналов Петровской эпохи, с тою лишь разницей, что в «Юрналах» князя Меншикова она наиболее тщательно выдержана, а записи отличаются большими подробностями. По такой форме велись записи о походе к Выборгу 1710 г. (ЦГВИА, ф. ВУА. № 1438, «Выписка из журнала, в которых числах походы к Выборгу 1710 года с 30 апреля — июня 20») и в других походных журналах Петра Великого (Походные журналы Петра Великого за 1716-1720 гг. СПб., 1855.), но особенно близкими по форме и стилю к «Повседневным запискам» А. Д. Меншикова являются походные журналы, или, как они сами себя называют, «Денные записки» фельдмаршала Б. П. Шереметева в тех их частях, где речь идет не о военных действиях (ЛОИИ. Архив А. Д. Меншикова. Военно-походные журналы Б. П. Шереметева, № 1/7 за 1711 г., № 4 за 1712 г., № 7/12 за 1714-1716 гг. Военно-походный журнал 1711-1712 гг., изд. А. 3. Мышлаевским.. СПб., 1898.).

В «Повседневных записках» Меншикова, в случае особо важных событий, запись ссылается на подробную реляцию о данном событии, с указанием, где она находится, или прикладывается копия самой реляции» Так, например, 20 мая 1716 г. в записи коротко сказано, что пришла почта о баталии датских и [173] шведских войск близ Зунда, и добавляется, что подробная реляция об этом находится у секретаря Веселовского (ЦГАДА, б. Государственный архив, Разряд XI, № 53, «Поденные записки», 1716, л. 61 об.). В записи от 18 января 1717 г. отмечается получение известия о рождении у царицы Екатерины Алексеевны сына Павла Петровича, а самое известие приложено на отдельном листе. К краткой записи от 12 марта 1717 г. о смерти царевича Павла Петровича была приложена реляция о его похоронах (Там же, 1717, лл. 14 и 43.). К записи от 1 ноября 1726 г. приложено донесение о происшедшем в этот день в Петербурге наводнении, в котором приводится сравнение данного наводнения с другим, бывшим в 1721 г. (Там же, 1726, лл. 128-129.). Все эти приложения подчеркивают тенденцию «Юрнала» обосновать его записи документальными данными.

* * *

Переходя к анализу содержания «Повседневных записок», прежде всего следует обратить внимание на то, что в каждой записи дата происходящего события и место действия всегда точно обозначены и не оставляют никаких сомнений в их достоверности. Это обусловлено как самой формой «Повседневных записок», так и тем фактом, что они являются не личным дневником Меншикова, а официальным журналом его походной канцелярии. Что же касается описания событий, характеризующих деятельность А. Д. Меншикова или происходящих вокруг него, то они выражены всегда кратко, не раскрывая содержания в деталях. Но за этой краткостью ясно виден необычайно широкий и разносторонний круг деятельности Меншикова, далеко-выходящий за рамки его генерал-губернаторства. Достаточно сделать, на основании «Повседневных записок», самый общий обзор административной деятельности Меншикова, чтобы представить все ее многообразие и колоссальный масштаб.

Меншиков вставал в 4-м — 6-м часу утра, «отправлял ординальные дела», принимал вице-губернатора С. А. Клокачева, ландрихтера Ф. С. Манукова и других непосредственно подчиненных ему лиц и «по доношениям» их «о разных делах решение имел». Беседовал с «министрами», сенаторами, советовался с архитекторами Леблоном и Растрелли, рассматривал чертежи. Ездил в губернскую канцелярию, где «отправлял» некоторые дела с вице-губернатором Клокачевым. Бывал в Адмиралтействе на закладке, строении и спуске галер и кораблей, а также в [174] адмиралтейской конторе, где с вице-адмиралом К. И. Крюйсом и генерал-майором Г. П. Чернышевым «изволил немалые о адмиралтейских делах иметь управления». Бывал в школе, где учат навигаторов, смотрел «эксерциции гренадерского полка». Выезжал на дорогу, которую делали по берегу р. Невы в 5-7 (верстах от Петербурга, по направлению к Шлиссельбургу. Присутствовал на пожарах и заботился «об учинении надлежащего защищения». Слушал в Сенате дела вместе с сенаторами и «предлагал к исполнению» по указам, полученным от царя. В записи от 2 июля 1718 г. приводится содержание одного указа: чтобы с сентября никто бы на карбусах «никаких припасов не возили, а делали б эверсы» («Поденные записки», 1718, л. 134. Этот указ напечатан в ПСЗ, т. V, № 3215. Карбусы и эверсы — грузовые суда. У эверсов более прочные скрепления, чем у карбусов, они быстроходнее.).

С 29 апреля 1718 г. Меншиков вместе с Петром Великим, генералом А. А. Вейде и князем Д. М. Голицыным участвует в разработке Положения о Военной коллегии, а с декабря 1718г., и весь 1719 г. бывает на всех ее заседаниях («Поденные записки», 1718, л. 80 об.).

«Повседневные записки» отмечают деятельность А. Д. Меншикова и вне Петербурга: он часто выезжает в Ораниенбаум, в Стрелину Мызу, следит за строительством Петергофа, наблюдает за постройкой гаваней в Ревеле и на острове Котлин.. О пребывании Меншикова в Ревеле в начале 1716 г. «Записки» дают интересный материал, характеризующий его энергию и оперативность.

Когда поднялась буря и ломало лед, угрожая разрушить новые постройки в Ревельской гавани, Меншиков, с раннего утра и до позднего вечера лично руководит всеми работами. Одновременно с этим он успевает проводить совещания с ландратами, решая вместе с ними их дела (Там же, 1716, лл. 11 об., 13, 17 об.-20. О катастрофе в Ревельской гавани осенью 1716 г. имеется очень краткое упоминание в «Юрнале» вице-адмирала Я. С. Барша, хранящемся в Гос. публичной библиотеке им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде. Напечатан в Сб. Гос. публичной б-ки, вып. 2. Л. 1954, стр. 25.).

В июле-августе 1719 г. довольно подробно описывается поездка А. Д. Меншикова в Карелию, на Олонецкие, Петровский и Кончезерский, заводы, где он детально знакомился с работами: оружейными, шпажными и проволочными; смотрел, как льют пушки и бомбы, как делают ружья, осматривал оружейный амбар. Здесь же попутно описывается и его посещение Марциальных вод, где он провел курс лечения. Обращает на себя внимание та точность, с которой регистрируются даже такие детали, [175] как метод лечения А. Д. Меншикова. Начав с 7 стаканов в день, он постепенно довел прием марциальных вод до 14 стаканов и затем так же постепенно к моменту отъезда снизил до 7 («Поденные записки», 1719, лл. 105 об.-111. 20 марта 1719 г. был обнародован указ об открытии марциальных вод с приложением докторских правил, «как при оных поступать». ПСЗ, № 3338, т. V.).

В 1720 г. Меншиков был в длительной поездке по Украине для формирования драгунских полков.

Особый интерес представляют в «Повседневных записках» те места, которые в той или иной степени отражают личность Петра I и его взаимоотношения с Меншиковым. К сожалению, сохранившиеся «Записки» падают на те годы, когда Петр значительную часть времени находился вне Петербурга. «Записки» отмечают, что в отсутствие Петра и Екатерины, после смерти царевны Наталии Алексеевны 18 июня 1716 г., забота о малолетнем царевиче Петре Петровиче и царевнах всецело ложится на Меншикова. Он ежедневно, иногда по нескольку раз в день, заезжает в царский дворец, гуляет с царевичем, часто остается там ночевать в отведенных для него покоях. «Записки» тщательно отмечают все встречи А. Д. Меншикова с Петром I и их совместную работу, но при этом личность Петра настолько выступает на первый план и заслоняет собою Меншикова, что он как бы стушевывается перед ним, хотя и остается неизменным его спутником и самым близким доверенным лицом. «Записки» начинают больше говорить о том, что делал Петр, нежели Меншиков. Во время краткосрочного пребывания Петра в Петербурге в 1716-1718 гг. Петр и Меншиков почти неразлучны: то царь сам заходит к Меншикову, отправляясь на работу, то посылает за ним, чтобы потолковать о делах, то Меншиков заходит за Петром, и они едут в Адмиралтейство, Сенат, посещают иностранных купцов, ходят в гости, гуляют вдвоем. Возвращаясь в Петербург, Петр прежде всего встречается с Меншиковым и только после беседы с ним направляется во дворец. Приведем несколько эпизодов: запись от 12 октября 1718 г. говорит о поездке Петра и Меншикова на Ижору и в Шлиссельбург. На обратном пути, у невских порогов, они пристают к берегу, и Петр сам измеряет глубину реки по ватерпасу («Поденные записки», 1718, л. 200.). Когда приходит известие с Котлина острова, что корабль «Лесной» «потонул на четыре фута и стал на земли», Петр тут же едет на Котлин (Там же, 1.719, л. 75 об.). Вот как описывается встреча Меншикова с Петром по записи от 24 марта 1718 г. после его возвращения из Москвы. Петр прибыл в 8 часов утра. Меншиков встретил его на крыльце царского дворца; они [176] «по обычаю» поцеловались, вошли в палату и, «по разговорех», зашли на полчаса к генерал-майору Чернышеву, затем отправились в Адмиралтейство, и только потом Петр встретился со своими детьми («Поденные записки», 1718, л. 55 об.). В начале 1718 г. когда Петр вел расследование по делу царевича Алексея в Москве, он поручил Меншикову делать то же самое в Петербурге. За это время Меншиков почти ежедневно (запись указывает точные даты), а иногда и по два раза в день, получает от Петра с нарочным курьером из Москвы письма с инструкциями об арестах, допросах, обысках и отправке в Москву разных лиц, причастных к делу царевича Алексея Петровича: Александра Кикина, Ивана Афанасьева, князя Василия Гагарина, сибирского царевича Василия и др. После перенесения следствия из Москвы в Петербург Меншиков вместе с Петром, адмиралом Апраксиным и графом Петром Толстым участвует «в розыске» в Петропавловской крепости.

О степени непосредственного участия самого Петра в розыске и о привлечении им Меншикова к этому делу говорят следующие записи: 19 июня 1718 г., днем, в 6-м часу Петр послал за Меншиковым, чтобы он ехал к нему в крепость «и прибыв, доволно с его величеством при бывшем розыске розговаривая, в 10-м часу разлучились»; 24 июня прислан к Меншикову из крепости сержант от царя, чтобы он ехал в крепость, и он тотчас поехал и был вместе с царем «при розыске» до 11 часов вечера. 25 июня царевич Алексей Петрович находился еще во дворце, где его и допрашивали. 26 июня с утра «по отправлении дел» Меншиков отъехал в крепость, где был и Петр. Здесь они посетили царевича Алексея Петровича, «которой весма болен». «В тот день царевич Алексей Петрович с сего света в вечную жизнь преселился» (Там же, 1718, лл. 24 об., 27-29, 34 об., 35, 123-129.).

В записи от 3 марта 1719 г. сказано, что Петр, вернувшись с Марциальных вод, при посещении больного Меншикова, «разсуждая о болезни его светлости, изволил объявлять о неслыханном действии Марциальных вод» (Там же, 1719, л. 35.). После производства А. Д. Меншикова в ранг шаубенахта в 1716 г. Петр посылает ему шаубенахтскую шапку «собственного его величества своеручного дела» (Там же, 1716, лл. 15 и 54 об.).

В «Записках» за 1718 г. подробно описывается произведенная в августе Петром I морская демонстрация у Аландских островов, куда в это время съехались уполномоченные России и [177] Швеции для переговоров о мире. Здесь дается картина движения русского военного корабельного и гребного флота. Всем флотом командовал генерал-адмирал Ф. М. Апраксин, который находился на флагманском корабле «Москва». Авангардом командовал Петр I в качестве вице-адмирала Петра Михайлова на корабле «Ингерманланд», а шаубенахт А. Д. Меншиков прикрывал флот своим ариергардом на корабле «Св. Александр» («Поденные записки», 1718, лл. 152 об.-173.).

Из «Записок» отчетливо вырисовывается картина роста могущества Меншикова после смерти Петра, а затем и падение его. «Записки» за 1726 г. показывают новый круг обязанностей Меншикова в связи с его высоким положением при Екатерине I. Он уже принимает у себя во дворце доклады членов Военной коллегии, издает приказы, которые исходят из его походной канцелярии, например, о постройке Ладожского канала и отправке туда воинских частей, о снятии пушек с кораблей и установке их на новопостроенных батареях в Кронштадте (Там же, 1726, лл. 13 об., 22 об., 27,52. об.). Интересно распоряжение А. Д. Меншикова писать в Берлин «о зделании его высочеству великому князю двух темнозеленых пар платья» (Там же, 1727, л. 61 об.). Меншиков принимает в царском дворце доклады кабинет-секретаря А. В. Макарова, решает дела дворцовой канцелярии. С февраля 1726 г. Меншиков вместе с голштинским герцогом Карлом-Фридрихом, канцлером Г. И. Головкиным, вице-канцлером А. И. Остерманом, князем Д. М. Голицыным и действительным статским советником В. В. Степановым постоянно участвует в заседаниях Верховного тайного совета. Меншиков объявляет в царском дворце генералитету и штабу повышение в чинах и принимает у себя дома благодарность от награжденных (Там же, 1726, л. 3.). Его огромное влияние на Екатерину позволяет ему занять руководящую роль в политической жизни страны. В «Записках» чувствуется назревание каких-то важных событий; они отмечают, что 10 апреля 1727 г., т. е. почти за месяц до смерти императрицы, Меншиков с женой и ее сестрой Варварой Михайловной переезжает жить во дворец и занимает верхние апартаменты, где была дворцовая канцелярия (Там же, 1727, л. 50.). Далее, из «Записок» видно, что А. Д. Меншиков ведет почти ежедневно тайные разговоры с определенным узким кругом лиц: например, 24 апреля 1727 г. он имел «тайный разговор» с А. В. Макаровым, 25 апреля — [178] с А. И. Остерманом и несколько раз заходил к императрице, 26 апреля был у императрицы, затем в своих покоях тайно разговаривал с канцлером Г. И. Головкиным и князем Д. М. Голицыным, 5 мая, накануне смерти Екатерины, А. Д. Меншиков был вызван к ней; вернувшись в свой покой, разговаривал тайно с генерал-майором А. Волковым и с ним опять ходил к императрице; 6 мая Меншиков «для великой болезни» императрицы оставался у нее весь день и вечер. В этот день во дворец съехались «министры» и генералитет. В 9 часов вечера Екатерина скончалась. 7 мая А. Д. Меншиков встал в 5 часов утра. К нему в царский дворец съехались члены Верховного тайного совета, Синода, генералитет, Сенат. Все они прошли в большой зал, куда пришли царевна Елизавета Петровна и великий князь Петр Алексеевич (сын царевича Алексея Петровича). Здесь А. Д. Меншиков объявил запечатанный «тестамент» императрицы за собственною ее рукою, который прочел действительный статский советник В. В. Степанов. «И по тому тестаменту, — добавляют «Записки», — в 10-м часу принял императорский российской престол великий князь». Затем все присутствующие присягали императору Петру II («Поденные записки», 1727, лл. 56 об.-57 об., 62-63.).

В это же время «Записки» показывают, какие меры принимает А. Д. Меншиков для сохранения своего положения при новом императоре. Впервые дети царевича Алексея Петровича упоминаются в «Повседневных записках» 8 января 1727 г. (Там же, л. 6.). Этот день они провели в доме Меншикова. Во время болезни Екатерины Петр и его сестра Наталия Алексеевна часто находятся в обществе детей Меншикова и даже остаются у них ночевать. Во время прогулок Петра его сопровождает сын Меншикова Александр. Когда Петр становится императором, он в тот же день возводит А. Д. Меншикова в ранг рейхсмаршала флота, а через несколько дней 12 мая жалует его званием генералиссимуса. 23 мая император пришел к А. Д. Меншикову и объявил его дочь Марию своей невестой (Там же, лл. 63 об., 66 об., 74.). «Записки» отмечают, что после смерти Екатерины новый император с сестрой и с царевной Елизаветой Петровной имели свою «резиденцию» в доме А. Д. Меншикова (Там же, л. 70.). В июле, во время болезни Меншикова, происходит резкий поворот в событиях: записи становятся все короче, все меньше знатных лиц навещают его. С 21 июля император ни разу не был у Меншикова. 4 сентября, после тайных [179] разговоров с А. Волковым, Меншиков поехал в Петергоф, где в это время жил Петр II, и с четверть часа провел у императора. 5 сентября «в особливой полате» он ведет тайные разговоры с А. Волковым и целый час беседует с А. И. Остерманом, а затем, побывав у Петра II, уезжает в Петербург. 6 сентября Меншиков заезжал в Верховный тайный совет, просидел там часа полтора, и, никого не дождавшись, вернулся домой («Поденные записки», 1727, лл. 113-114 и 114 об.).

8 сентября — последний день «Записок». У Меншикова с утра были: генерал-лейтенанты А. Волков и С. А. Салтыков, тайный советник А. В. Макаров и генерал-майоры А. И. Шаховской и Е. И. Фаминцын, «с которыми изволил его светлость розговаривать; в 10-м часу — кровь пущать; во 2-м часу пополудни его светлость сел кушать в передспальне, при столе были Волков, Фаминцын; в 3-м — откушали, и его светлость до вечера изволил быть в передспальне; в 10-м, покушав, изволил иттить опочивать. Сей день было пасморно и дождь с перемешкою» (Там же, л. 115 и 115 об.).

Так заканчиваются «Повседневные записки» князя А. Д. Меншикова. Но обзор содержания их был бы неполным, если бы мы не упомянули, хотя бы в самых общих чертах, о том разнообразном материале, который разбросан по «Запискам» и характеризует культурные и бытовые черты эпохи. В качестве иллюстрации приведем несколько примеров.

14 и 25 апреля 1716 г. французский живописец, приехавший с Растрелли, пишет портрет Меншикова на фоне Полтавской битвы (Там же, 1716, лл. 40, 48, 88 н. Возможно, что этим живописцем был Л. Каравак, прибывший в Россию в 1716 г. Ему поручалось рисовать исторические картины, портреты, баталии и т. д. В мае 1717 г. Петр I в письме к Меншикову приказывает Караваку писать баталии: Полтавскую, под Лесной и др. (В. И. Веретенников. Придворный первый маляр. «Старые годы», № 6, 1908, стр. 325 и 327).). Запись от 4 сентября 1717 г. говорит о поездке Меншикова вместе с Я. В. Брюсом в специальные хоромы, где тв этот день была начата отливка по «модели» «персоны» Петра «на коне, с изображением Полтавской баталии» («Поденные записки», 1717, л. 353. Голиков в Дополнении к Деяниям Петра Великого (ч. X I. М., 1794, стр. 4 0 6 ) приводит письмо А. Д. Меншикова к директору от строений князю А. М. Черкасскому, из которого видно, что архитектору Растрелли велено было «вылить его, государеву, статую медную на коне в Полтавском поле». Возможно, что отливка этого памятника была связана с возникшей после блестящих побед русских войск под Лесной, Полтавой и Гангутом у правительства мыслью о создании картин и монументов, прославлявших военные успехи русского оружия. В декабрьском указе Петра I 1717 г. А. К. Нартову поручалось сделать «триумфальный столп». К этой работе были привлечены известные мастера, в том числе и Растрелли. На проекте одной из деталей колонны Петр I изображался на коне в сражениях под Лесной и под Полтавой. (Е. П. Федосеева. Монумент Петра I. Сб. Гос. публичной б-ки в Ленинграде, вып. 2. Л., 1954, стр. 163-166 и табл. XV).). 22 апреля 1718 г. [180]

Меншиков «изволил подряжать строить его царскаго величества дом, в котором быть библиотеке», а 20 июня ездил смотреть «зачатия строения библиотеки» («Поденные записки», 1718, лл. 76 и 123 об.). 9 сентября 1718 г. он ездил во французскую слободу к живописцу и шпалерному мастеру, которые выполняли два портрета Екатерины: один живописный, другой тканый (Там же, л. 177.). 22 марта 1719 г. Меншиков с Петром и Екатериной был в «комедии», где смотрели даму, «которая по веревке танцовала, и богатыря», изображающего Самсона (Там же, 1719, л. 42.). 31 августа 1726 г. Меншиков приказал «писать в Москву о солдате, у которого на баталии голова розбита и вставлен в голову собачий череп, оной салдат ныне жив ли» (Там же, 1726, л. 92 об.). 16 декабря 1726 г. был отменен установленный Екатериной обычай устраивать во дворце крестины гвардейских детей, и издан указ впредь крестить этих детей по полкам, и только с особого разрешения — во дворце (Там же, л. 1521 об.). 28 апреля 1727 г. Петр Алексеевич с сестрой Наталией Алексеевной из окон дворца забавлялись зрелищем — «травлением медведей». Травля происходила на дворе корабельного мастера Гаврилы Меншикова. 30 апреля 1727 г. отмечается, что в этот день «для последнего числа апреля» в 10 часов вечера около дворца императрицы и по всему городу били в барабаны и в колокола трезвонили «на пожар тревогу, и для того зажжено было на прешпективой некоторое хоромное строение» (Там же; 1727; лл. 58 об. и 59 об.).

Большое место в «Записках» занимает описание, иногда очень подробное, всевозможных празднеств: годовщин, свадеб, ассамблей, банкетов, происходивших почти всегда в доме А. Д. Меншикова в присутствии лиц царской фамилии, петербургской знати, иностранных посланников и резидентов, английских и голландских моряков и купцов. Эти празднества сопровождались устройством фейерверков, иллюминаций, гуляньями на буерах по Неве, пушечной и ружейной стрельбой. Сигналом для съезда на Неве служили красные флаги, поднятые над Петропавловской крепостью. [181]

* * *

Все сказанное выше о «Повседневных записках» А. Д. Меншикова позволяет сделать некоторые выводы о ценности их как исторического источника. Если подойти к этой оценке с точки зрения богатства содержания, насыщенности историческими фактами, хронологической точности в их изложении, подлинности их, то в них мы имеем сочетание всех этих признаков. По самой своей задаче они предназначались для регистрации всего того, что А. Д. Меншиков делал за каждый день, не вдаваясь в объяснение причин тех или других событий, а ограничиваясь лишь внешней стороной их описания. В то же время строгая хронологическая последовательность в изложении событий на протяжении нескольких лет создает как бы канву, с помощью которой исследователю гораздо легче дополнить и уточнить собранный им по другим источникам материал, или, наоборот, на основе «Повседневных записок» развернуть или углубить изучение того или иного вопроса, относящегося к историческому периоду, отраженному в «Записках». Что касается степени достоверности «Повседневных записок», то их можно поставить в один ряд с официальными документами меншиковской походной канцелярии. Это вытекает из того, что они составлялись на. основании фактов, правильность описания которых подтверждалась часто приложенными к ним копиями реляций и других официальных документов. Кроме того, при сопоставлении их с отпусками писем Меншикова, сохранившимися в его походной канцелярии, не наблюдается расхождений ни в датах, ни в изложении фактов.

Незнание или недооценка «Записок» может привести к досадным ошибкам. Достаточно продемонстрировать это на двух примерах. В труде известного специалиста по морской истории Ф. Ф. Веселаго сказано, что «царь возвратился 10 октября 1717 г. из продолжительного, почти годичного отсутствия» (Очерк русской морской истории, ч. 1, СПб., 1875, стр. 303.). Однако по «Запискам» А. Д. Меншикова можно точно установить, что Петр отсутствовал 1 год и 9 месяцев.

Современный историк Я. Я. Зутис, говоря о пребывании А. Д. Меншикова в Ревеле, пишет: «Снова он побывал в своей «генерал-губернии» в 1715-1716 г. в общей сложности с неделю» (Остзейский вопрос в XV III в. Рига, 1946, стр. 83.). Из «Записок» же А. Д. Меншикова можно точно установить, что в одном лишь 1716 г. он провел в Ревеле 51 день. Кроме того, Я. Я. Зутис на той же странице, характеризуя деятельность петровских генерал-губернаторов в Эстляндии и Лифляндии, говорит: «На них возлагалось лишь самое общее [182] руководство, политическое и военное, вновь завоеванной губернии. Они не могли и не были обязаны вникать в административные и судебные дела», а из «Повседневных записок» видно, что хотя А. Д. Меншиков во время пребывания в Ревеле в 1716 г. и уделял главное внимание работам в гавани, но неоднократно встречался с ревельскими ландратами, собирал их в губернаменте и решал с ними дела («Поденные записки», 1716, лл. 11 и 11 об., 13 и 13 об.). Это, между прочим, подтверждается и перепиской Меншикова с ландратами, находящейся в Меншиковском архиве.

Таким образом, мы видим, что «Повседневные записки» могут не только дополнить с различных сторон имеющиеся у нас сведения о Петровской эпохе, добытые по другим источникам, но и внести в них существенные поправки.

«Повседневные записки» рисуют всю многообразную деятельность Меншикова по самым различным отраслям государственного строительства эпохи петровских преобразований, его встречи и взаимоотношения с Петром I, Екатериной I и Петром II.

«Записки» касаются лишь определенной социальной среды — высших классов общества: перед нами проходит целая галерея крупных государственных деятелей, которые по своему служебному положению были так или иначе связаны с Меншиковым. Другие классы здесь никак не затрагиваются, если не считать иностранных купцов и моряков, с которыми Петр I и Меншиков встречались на ассамблеях и банкетах, а также при повседневной работе.

Помимо богатого культурно-бытового материала, в «Записках» отражена, хотя и слабее, экономическая деятельность правительства: строительные работы в Ораниенбауме, Петергофе, Стрелиной Мызе; постройка Ревельской гавани, сооружение дорог, осмотр Меншиковым Олонецких заводов и т. д.

Известно, какое важное место среди источников XVIII в. занимает «Журнал, или Поденная записка Петра Великого», изд. М. М. Щербатовым в 1770 г. Мимо этого источника не проходит ни один историк, изучающий Петровскую эпоху, хотя сообщаемые им сведения часто страдают значительными неточностями. Дело в том, что в журнал Петра Великого, составлявшийся в 1722 г., т. е. через 10-30 лет после совершившихся событий, при отсутствии документальных данных, кое-что вносилось со слов по отдаленным воспоминаниям современников. «Повседневные записки» Меншикова, ежедневно отмечавшие все, что было связано с его деятельностью, отличаются поэтому большей точностью и хронологической последовательностью. Однако тот [183] факт, что записи фиксируют свое внимание главным образом на личности Меншикова, обедняет их содержание и тем умаляет значение «Повседневных записок».

Сделанные нами выводы говорят о том, что «Повседневные записки» А. Д. Меншикова, как исторический источник, должны привлечь внимание исследователей, занимающихся историей СССР первой четверти XVIII в.

Издание «Записок» значительно облегчило бы работу в этом направлении. О том, что потребность в таком издании давно уже назрела, свидетельствует тот факт, что еще в 80-90-х годах XIX в. Академией наук была сделана попытка издать полный текст всех сохранившихся «Повседневных записок» Меншикова. Следы этой работы обнаружены мною при ознакомлении с военно-походной канцелярией Меншикова в Ленинградском отделении Института истории Академии наук СССР.

Здесь, в одном из неразобранных картонов, находится подготовленный к печати текст «Повседневных записок» за 1716-1718 гг., причем текст за 1716 г. набран и сверстан вместе с именным указателем. Этот материал был адресован для последней корректуры академику А. А. Кунику, который, повидимому, имел отношение к работе по подготовке к изданию не только «Повседневных записок», но и всего находившегося тогда в библиотеке Академии наук архива А. Д. Меншикова; это подтверждается справкой «о принятии в 1-е отделение библиотеки Академии наук 7 апреля 1880 г. бумаг князя А. Д. Меншикова и копий с них, списанных, согласно распоряжению А. А. Куника» (ЛОИИ, Архив А. Д. Меншикова, картон 31, № 61.). Издание архива А. Д. Меншикова осталось незаконченным, так как его редактор В. И. Срезневский, подготовив к печати 30 печатных листов (Хранятся с издательскими материалами ЛОИИ, № 108, Сюда вошло: 296 писем из бумаг Мазепы за 1697-1705 гг. из карт. № 1 и 212 писем к А. Д. Меншикову за 1703-1704 гг. из карт. № 2.), от продолжения этой работы отказался (Отчет о деятельности имп. Академии наук по физико-математическому и историко-филологическому отделениям за 1905 г. СПб., 1905, стр. 42.).

Надо надеяться, что при той большой работе, которая развернута советской исторической наукой по изучению Петровской эпохи, издание «Повседневных записок» Меншикова осуществится в ближайшем будущем.