-

Горицкий "летописец" из собрания Госархива Ивановской области (первая половина XVIII в.)

Памятник, о котором пойдет речь, представляет собой сочинение, небольшое по объему, но крайне любопытное по содержанию. Документ интересен не только как источник по местной истории, но и как произведение, относящееся к "хронографическому" периоду русского летописания ¹. Этот период характеризуется появлением на периферии сочинений летописного типа, изобилующих "местными" известиями, зачастую легендарного характера ².

Автор выражает благодарность за помощь в подготовке статьи канд. ист. наук, главному специалисту Российского государственного архива древних актов М. Ю. Зенченко. [20]

Документ хранится в Государственном архиве Ивановской области (ГАИО) в фонде иваново-вознесенского фабриканта, известного общественного деятеля, ученого и коллекционера Я. П. Гарелина (1820-1890 гг.) ³. Он занимает два двусторонних листа, писан скорописью первой половины XVIII в. Несколько помет на документе ⁴ показывают, что его предыдущим владельцем был шуйский мещанин В. А. Борисов (1809-1862 гг.), обладатель значительной коллекции древних актов, особо интересовавшийся историей села Горицы. Несомненно, такой источник, как местный летописец, не мог пройти мимо внимания собирателя древностей. Затем он вместе со значительной частью актов коллекции В. А. Борисова был приобретен и опубликован Я. П. Гарелиным ⁵ под названием "Летописец" (именно так он озаглавлен и в оригинале) ⁶.

В настоящей статье попытаемся реконструировать историю создания Горицкого "летописца", определить лежащие в его основе источники, уточнить вид этого памятника и установить его авторство.

Текст документа разделен пробелами на пять крупных статей. В первой рассказывается о "правнуцах Афетовых" Асане, Авесхане и премудром Асане. Один из них основал Славенск, "еже и земля оттого себе звание стяжа [и] нача зват[и]ся Славенскою", другой — "град Россия Велики[й], оттого бо россияне зватися начаша" (позднее города получили названия Новгорода и Старой Русы), а третий — "по своему премудрому суждению град Суздаль". Суздальское княжение "распространися... паче Славенского и Росискаго... даже до моря Хвалынского и до моря Немецкого и до страны зверообразных людей нарицаемы Сибири".

Вторая статья начинается с известия о посылке "от князя суздалского Егета началника Порагуса" в Новое Городище. Далее рассказывается о "приходе в мир" Иисуса Христа, распространении христианской веры, "потом прият и Розсия (христианство. — Е. Б.) чрез святого апостола Андрея Первозванаго, но мало бысть в вере прелстишася". Лишь после крещения Владимира "дан бысть ему... митрополит Михаил", который крестил киевлян, а потом "пришед в земли Суздалскую и Ростовскую, кр[ести] убо и тамо обитающих поган", поставив в Ростове епископа Фому, а в Суздале — Феодора. В третьей статье речь идет о "хождении" Андрея Боголюбского на Новгород; упоминаются участник похода кн. Петр Горбатый Городецкий, а также его сыновья: "сын же того князя Петра Городецкого Иоан[н] шед под Новгород при князе Романе; князь же Роман, шедши, созда град Романов, а князя Иоанна наместником посади". Второй сын Городецкого, Федор, "возвратися болен от Ерославля в дом свой и умре и погребен бысть в Николском Шархмацком монастыре".

В четвертой статье говорится о строительстве "по вере и радению" Петра Горбатого в его деревне Городище часовен во имя Рождества Богородицы и Владимирской Богородицы (за Вознесенским монастырем). Храмозданными иконами послужили соответствующие образа Переяславского Горицкого монастыря. Погребен Горбатый был "близ девища Вознесенского монастыря у часовни Рождества Пресвятой Богородицы", причем отмечено: "глаголют нецы[и], яко той же монастырь строил той же князь Петр Горбаты[й]". Наконец, в заключительной статье повествуется о постройке братьями Коробьиными Богородицерождественской церкви в Горицах. Здесь сообщается о "нашествии ляхов и литвы на царствующи[й] град Москву", в обороне которой участвовали "бояре Василей да Иван дети Коробьины", за что им и [21] было пожаловано "село Горицы з деревнями". Затем Коробьины, "яко же и той прежде бывы[й] князь Горбатый", решили построить в селе храм. После получения храмозданной грамоты была возведена деревянная церковь "во имя Пресвятой Богородицы, и написася образ ея с подлинною мерою и начертанием чудотворного образа, что в Переславле в Горицком монастыре". Заканчивается исследуемый источник известием об освящении этой церкви 5 сентября 1623 г. Стиль сочинения высокопарный, витиеватый, что характерно для церковно-панегирических памятников конца XVII в.

Перед нами, несомненно, копия с не совсем исправного подлинника. Окончание первой статьи списка "разорвано". Между сообщениями о распространении "Суздалского княжения" и "устроении правителей и началников" для содержания княжения Асана имеется часть фразы ("на предлежащею датчем"), причем графически удаленная от обоих упомянутых сообщений. Следовательно, в оригинале окончание первой статьи было повреждено, и автор находящейся перед нами копии не мог ее восстановить, а воспроизвел механически. Кроме того, во второй статье между двумя совершенно разными известиями — о посылке Порагуса в Новое Городище и "приходе в мир" Христа, т.е. крещении Руси (и Суздальского княжения) — вставлена фраза (графически она не выделена): "Ниже летописи токмо взято от великаго летописца Суздалскаго и от протчих словесных повествователей, кто что ведая и слыша". Логично предположить, что в подлиннике эти известия были разделены на особые статьи, а фраза стояла в пробеле на свободных строках между ними. Автор копии этого не понял, объединив все в одну статью. Бесспорно, с подобным случаем мы имеем дело и в статье о Новгородском походе: перед рассказом о Петре Горбатом вставлена фраза "пишет в действии[и] онаго хождения", в подлиннике находившаяся явно между строк. Однако в нашем источнике она также не выделена, что свидетельствует о механическом копировании текста.

Отдельно следует рассмотреть имеющиеся в документе даты. Основание Суздальского княжения датировано 4902 г., при этом изначально для даты был оставлен широкий пробел. Для даты "хождения" Андрея Боголюбского на Новгород также оставлен пробел, но он не заполнен. В статьях о Порагусе, крещении Руси, постройке часовен князем Петром Горбатым "в лето, бывшее после великого мору", погодная датировка отсутствует. В заключительной части документа имеются две даты: жалованной грамоты на село Горицы (23 февраля 1619 г.) и освящения Богородицерождественской церкви (5 сентября 1623 г.). Но если информация о Порагусе относится к легендарным известиям, возможно, не имевшим датировки в принципе, то крещение Руси и "великий мор" связаны с конкретными годами. Отсутствие хронологии этих событий, а также пробелы, оставленные для датировки Новгородского похода и основания Суздальского княжения, указывают на то, что погодная разбивка (точнее, ее попытка) сделана автором дошедшей до нас копии рассматриваемого памятника. Ему удалось установить только одну дату (4902 г.).

О последующей работе над датировкой известий свидетельствует помета в пробеле перед повествующей о постройке часовен четвертой статьей: "Выписка из летописца о море и голоде, бывшем в лето 1610-е при Борисе Годунове. Книга. Событие. Августа 15-е. Зри". Назначение ее достаточно прозрачно: датировать нижеследующее известие "летом, бывшим после великого мору". На основе сообщения некоего источника, имевшегося в его [22] распоряжении, автор пометы определил "великий мор" как голод в правление Б. Ф. Годунова (он пришелся на 1601-1603 гг.). Откуда же взялась дата "1610 г."? Объяснить это нетрудно — автор пометы, очевидно, не был искушен в переводе древнерусских дат на современные и сделал грубую ошибку: верно указав век, он ошибся в переводе десятилетия, механически преобразовав "7110" (1601/02) г. в "лето 1610-е". Это (как и незнание дат правления Годунова, что автоматически исключило бы возможную ошибку) доказывает, что автором пометы был непрофессионал (скорее всего, местный церковнослужитель) ⁷. Следовательно, работа над датировкой известий памятника велась в среде местного горицкого клира.

Тематически все известия анализируемого нами памятника достаточно четко разделяются на две группы: хронографические статьи о Суздальском княжении ⁸ и никак не связанные с ними — по истории села Горицы, отождествляемого автором с "местом, называемым Новое Городище" ⁹. Причем последние и составляют основное содержание "летописца". Что касается его протографов, то на них имеется прямое указание (вставная фраза: "Ниже летописи токмо взято от великаго летописца Суздалскаго и от протчих словесных повествователей, кто что ведая и слыша"). Напомним, что в конце XVII — начале XVIII в. сочинения хронографического типа, именуемые "городскими летописцами" ¹⁰, появились в значительном количестве во многих крупных городах (Москва, Нижний Новгород, Ростов, Холмогоры, Углич). Их отличает наличие существенного пласта легендарных известий о древней и средневековой истории той местности, где они составлялись. Судя по всему, к подобному типу сочинений относился и не сохранившийся Суздальский летописец ¹¹, посвященный истории "Суздалского княжения" ¹².

Несомненно, на письменный источник опиралась статья о Новгородском походе ¹³. Скорее всего, эта весьма пестрая легенда целиком входила в состав Суздальского летописца, составитель которого имел достаточно богатый набор источников, но некритически подходил к их использованию. В ней объединены хронологически отдаленные сведения: Новгородский поход, состоявшийся в 1171 г. ¹⁴, Романовская слободка (позднее г. Романов), основанная углицким кн. Романом Васильевичем, сыном Василия Константиновича, в 1283 г. и отстроенная ярославским кн. Романом Васильевичем, сыном Василия Давидовича, после смерти отца (1345 г.) ¹⁵, а также появившийся на рубеже XIV-XV вв. Николо-Шартомский монастырь ¹⁶, в котором был погребен младший сын Петра Горбатого Городецкого Федор. Монастырь действительно являлся родовой усыпальницей кн. Горбатых ¹⁷. Сводка столь разнородных по хронологии сюжетов, объединенных участием в них представителей рода кн. Горбатых, могла возникнуть в рамках частного родословца данного княжеского рода (на это прямо указывает упоминание Шартомского монастыря, ктиторами которого были Горбатые). Памятники подобного типа имели достаточно широкое распространение в XVI-XVII вв. ¹⁸ Автор родословца кн. Горбатых, судя по всему, причислил одного из участников Новгородского похода к их роду. Но поскольку ветвь Горбатых отделяется от рода Шуйских только в середине XV в. ¹⁹, можно предположить, что изначально в известии о Новгородском походе эта фамилия отсутствовала, а речь шла о кн. Городецком. Причиной же вывода о принадлежности его к роду кн. Горбатых, скорее всего, послужил тот факт, что Городец — единственное удельное владение Горбатых ²⁰. [23]

Следует отметить, что сведений о представителях рода Горбатых-Шуйских с именем Петр в XV — первой половине XVI в. не сохранилось ²¹ (если не считать Петра Александровича, погибшего в раннем возрасте вместе с отцом, Александром Борисовичем, в ходе опричнины в 1565 г.) ²². Однако имеются данные о "выморочном" поместье некоего кн. Петра Горбатого в 1589/90 г. ²³ Именно это лицо, судя по всему, следует отождествлять с Петром Горбатым, упоминаемым в статье о церковном строительстве в селе Горицы, целиком основанной на устных преданиях. По мнению А. А. Зимина, ветвь кн. Горбатых-Шуйских пресеклась после казни А. Б. и П. А. Горбатых в 1565 г. Однако ряд аргументов заставляет усомниться в этом. Село Горицы в XV-XVI вв. действительно принадлежало роду кн. Горбатых. В духовной кн. М. В. Горбатого (1535 г., 17 июля) сообщается о его вкладе "к Пречистой на Горицу три рубли" ²⁴, в жалованной грамоте Николо-Шартомскому монастырю (1553 г., май) упомянуты "Горицкого села деревни", принадлежавшие кн. Д. И. и В. И. Горбатым ²⁵, а в духовной Ивана Васильевича IV (1572 г., август) отмечено "полсела Гориц.., что были княжо Александровские Горбатого" ²⁶. Исследователи полагали, что после казни А. Б. Горбатого село Горицы вместе с другими его вотчинами "отписаны на государя" ²⁷. Однако упоминание в духовной Ивана IV только "полусела Гориц" свидетельствует, что другая половина осталась не конфискованной. Судя по всему, она по-прежнему принадлежала представителям рода Горбатых, последним из которых был кн. Петр, упоминаемый в Горицком "летописце" ²⁸.

В завершающем "летописец" рассказе о постройке в Горицах братьями И. Г. и В. Г. Коробьиными церкви Рождества Пресвятой Богородицы, являющемся венцом повествования, ради которого оно, собственно, и затевалось, использована жалованная грамота Коробьиным на село с деревнями (от 23 февраля 1619 г.), на что указывают явные текстуальные заимствования ("стояли крепко и неподвижно", "московское осадное сидение"). Сведения об отсутствии епископа в Суздале во время получения разрешительной грамоты на постройку церкви, несомненно, заимствованы из самой храмозданной грамоты. Об этом говорит фраза: "царь же и патриарх даша ему (выделено нами. — Е. Б.) грамоту, в то же время не бысть в Суздале епископа" (на протяжении всей статьи братья Коробьины упоминаются вместе: грамота, вероятно, была выдана по прошению лишь одного из них). Еще проще объясняется наличие свидетельства о пребывании с Коробьиными в Москве Арсения Элассонского "иже бысть пастырь граду Суздалю" — оно заимствовано из проложной статьи 22 октября о чудесах Казанской иконы Божьей Матери ²⁹.

Что касается устных источников рассматриваемого нами памятника, то статья об основании кн. Петром Горбатым часовен Рождества Пресвятой Богородицы и Владимирской Богородицы базируется на местном предании, сохранившемся при Богородицерождественской церкви ³⁰. Согласно ему, в Горицах в середине XIX в. "в незапамятные времена" "на горе, доселе называемой Вознесенской", существовал Вознесенский девичий монастырь. Об устном характере источника данной статьи свидетельствуют, прежде всего, неопределенная датировка, а также явная путаница в определении места погребения кн. Горбатого ³¹.

На происхождение автора рассматриваемого памятника указывают источники (храмозданная грамота и жалованная грамота Коробьиным), [24] использованные при составлении его заключительной статьи, — это человек, близкий к Коробьиным и Богородицерождественской церкви (вероятнее всего, представитель ее клира). Упоминание им Коробьиных как последователей кн. Горбатого свидетельствует, что вся серия известий о Горицах и заключительная статья о Коробьиных, а соответственно и весь Горицкий "летописец", принадлежат ему одному. "Великий Суздалский летописец" был использован, поскольку отдельные его известия (о Порагусе и Новгородском походе) связаны с местом Городище Новое, которое отождествляется с селом Горицы. Однако для появления цельного произведения об истории Гориц по хронографическим канонам требовалось представить выделенные события в контексте всемирной истории (в данном случае — истории Суздальского княжества). В качестве связующих звеньев были избраны статьи о трех братьях и основании "Суздалского княжения", а также о крещении Руси и появлении епископов в Суздальской земле ³²; правда, соединены эти известия были крайне неискусно. При составлении Горицкого "летописца" использован также внелетописный материал (жалованная грамота Коробьиным, храмозданная грамота). Оговорка об Арсении Элассонском подсказывает, что "летописец" появился после обретения его мощей, состоявшегося в 1667/68 г. ³³

Таким образом, дошедший до нас документ является ценным и интересным источником для изучения историографии и местной истории рубежа XVII-XVIII вв. Он появился в результате соединения разнородных известий: письменных (Суздальский летописец) и устных (местные предания), судя по всему, на рубеже XVII-XVIII вв. Памятник представлял собой скорее сочинение нарративного типа (на это указывает отсутствие хронологической сетки в протографе). Через несколько десятков лет после создания памятника был сделан его список (очевидно, из-за плохого состояния оригинала). Эта копия и сохранилась до настоящего времени. Скорее всего, именно копиист озаглавил документ "летописцем" и в соответствии с хронографическими канонами попытался разбить памятник на статьи и датировать их. Однако получилось это только частично. Пометы на документе свидетельствуют, что он длительное время находился в среде клира Богородицерождественской церкви села Горицы. Следовательно, мы имеем дело с памятником местной истории, активизация интереса к которой как раз и пришлась на рубеж XVII-XVIII вв.

Комментарии

1. Об этом периоде см., напр.: Насонов А. Н. История русского летописания XI — начала XVIII в. М., 1969. С. 478- 479; Буганов В. И. Отечественная историография русского летописания. М., 1975. С. 324; Творогов О. В. Древнерусские хронографы. Л., 1975. С. 3-4, 9, 45.

2. Тихомиров М. Н. Русское летописание. М., 1979. С. 183-184, 192-193, 273-275; Краткий ростовский летописец конца XVII века / Публ. А. П. Богданова // Советские архивы. 1981. № 6. С. 33-37; Краткий московский летописец начала XVII века из города Галле (Германия) / Публ. В. И. Буганова, Н. М. Рогожина // Архив русской истории. М., 2007. Вып. 8. С. 87-89.

3. ГАИО. Ф. 41. Оп. 1. Д. 10. Л. 26-27 об. К "летописцу" приложена копия на двух листах, сделанная, судя по почерку, самим Я. П. Гарелиным. (Там же. Л. 25-25 об., 28-28 об.) Всего же в фонде 24 ед. хр. за 1759-1905 гг.

4. "На горе Поляне жили князья два родныя брата Дмитрей да Василей Горбатые, что видно из грамоты, данной Николаевскому Шартомскому монастырю царем Иоанном Васильевичем Грозным в 1553 году, ибо... сии князья отказали в поминовение себя принадлежащие Горицам деревню Бородино и... с записанием в синодик для поминовения. Грамота сия у меня в копии хранится. В. Б."; "В селе Дунилове разбили поляков наголову боярин Федор Иванович Шереметев в 1609 году. Смотри историю соч. Карамзина". Копия грамоты, упоминаемой в последней помете, действительно хранилась у Борисова. (Борисов В. А. Собрание трудов и материалов. Иваново, 2002. Т. 1. С. 336, 409, 413.) Она им опубликована. (Владимирские губернские ведомости (далее ВГВ). 1839. № 47. С. 102-103.) Монастырская копия также сохранилась. (ГАИО. Ф. 93. Оп. 1. Д. 1. Л. 4-5 об.)

5. О приобретении коллекции В. А. Борисова Я. П. Гарелиным см.: Борисов В. А. Указ. соч. 2004. Т. 2. С. 278-279.

6. ВГВ. 1863. № 64. С. 112-113.

7. Рассматриваемая помета сделана почерком, отличающимся от почерков и автора копии, и В. А. Борисова. Имеется еще одна подобная помета на полях, сделанная другим почерком: в ней место нахождения часовни Владимирской Богородицы в селе Горицы идентифицировано как "внизу повоза". Из содержания пометы ясно, что ее автор хорошо знал топографию села. Возможно, обе пометы, уточняющие отмеченные в "летописце" события, сделаны представителями клира Богородицерождественской церкви, в которой он и хранился.

8. Они хорошо известны в хронографии второй половины XVII в., однако в нашем источнике имеют явно "суздальский" оттенок. В частности, в "традиционном" варианте сказания о возникновении Славенска и Русы их основателями называются Славен и Рус, а имена Асана, Авесхана и Великосана связываются с легендарным "Посланием Александра Македонского к русским князем". (Попов А. И. Изборник славянских и русских сочинений и статей, внесенных в хронографы русской редакции. М., 1869. С. 444- 447; Гиляров Ф. А. Предания русской начальной летописи. М., 1878. С. 15-20.) Известие же о суздальском князе Егете и его "началнике" Порагусе и вовсе является уникальным.

9. Еще в первом известии (о Порагусе) автор отождествляет "место, зовомо Городище Новое", с Горицами, оговариваясь, что так "мнят убо нецы[и]... токмо подлиннаго известия не обретаетца". Во второй статье (о Новгородском походе) "князь Петр Горбаты[й] Городецки[й]" тоже с оговоркой "глаголют нецы[и]" называется Горицким, "иже прежде то место звася Городище". В следующей статье вновь упоминается Петр Горбатый, построивший часовни в своей деревне Городище. Здесь речь определенно идет о Горицах (автор даже не считает нужным пояснять название, оговариваясь ниже, что вотчинники Коробьины, основавшие церковь в Горицах, являются последователями "прежде бывого" князя Горбатого). Завершается данная статья замечанием, что "нецы[и]" называют Горбатого основателем и Вознесенского девичьего монастыря.

10. Илизаров С. С. Городское летописание как источник по историографии города (К постановке вопроса) // Историография и источниковедение. Специальные исторические дисциплины. М., 1980. С. 132-135.

11. Бутрин Е. С. "Горицкий летописец" как исторический и литературный памятник // Краевед. зап. Иваново, 2011. Вып. 12. С. 156-161.

12. Можно отметить еще одно сочинение, в котором отразились известия данного памятника, — рассказ Анании Федорова об основании Суздаля и отчасти о появлении в нем епископа Федора. Он очень напоминает сведения, имеющиеся в нашем источнике. (Историческое собрание о богоспасаемом граде Суждале ключаря тамошняго собора Анании Федорова // Временник О-ва истории и древностей российских. М., 1855. Кн. 22. С. 1-2, 18-19.)

13. На то, что эта статья заимствована автором нашего сочинения из Суздальского летописца, указывает вставка перед известием о Горбатых: "пишет в действии оном хождения", что предполагает заимствование ее именно из статьи о Новгородском походе, а не о Горбатых.

14. См.: Полное собрание русских летописей. М., 2000. Т. 9. С. 241-244.

15. См.: Киссель Ф. Х. История города Углича. Ярославль, 1844. С. 65-70; Головщиков К. Д. Город Романов-Борисоглебск и его историческое прошлое. Ярославль, 1890. С. 8-11.

16. См.: Борисов В. А. Древности Шартомского монастыря // ВГВ. 1848. № 11. С. 26; Зверинский В. В. Материал для историко-топографического исследования о православных монастырях Российской империи. СПб., 1892. Т. 2. С. 239-240.

17. См.: Борисов В. А. Шартомский мужской монастырь // ВГВ. 1843. N. 12. С. 29; Он же. Синодики Шартомского монастыря // Там же. 1847. № 49. С. 118-119.

18. Бычкова М. Е. Родословные книги XVI-XVII вв, как исторический источник. М., 1975. С. 15-17.

19. Экземплярский А. В. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период (1238-1505 гг.). СПб., 1891. Т. 2. С. 440-441.

20. Он был пожалован их родоначальнику, кн. Ивану Васильевичу, по договорной грамоте с великим князем Василием Васильевичем (1448 г., 15 декабря — 1449 г., 22 июня). См.: Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. (далее ДДГ). М.; Л., 1950. № 52. С. 156, 158.

21. Зимин А. А. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV — первой трети XVI в. М., 1988. С. 72-75.

22. Зимин А. А. Опричнина. М., 2001. С. 90-91.

23. Русский дипломатарий. М., 2002. Вып. 8. № 351. С. 51; № 2288. С. 288.

24. ВГВ. 1856. № 22. С. 56; Владимирский сб. / Собр. К. Н. Тихонравов. М., 1857. С. 128-130. В Опольском стане Суздальского уезда существовало еще одно село Горицы, однако оно в XV- XVII вв. принадлежало Владимирскому Рождественскому монастырю, а церковь в селе называлась Спасо-Преображенской. (Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси XIV-XVI вв. М., 1952. Т. 1. № 92, 92 а. С. 123-124, 128-129; Шумаков С. А. Сотницы (1537-1597 гг.), грамоты и записи (1561-1696 гг.). М., 1902. № 7. С. 58.)

25. ГАИО. Ф. 93. Оп. 1. Д. 1. Л. 4-5 об.; Борисов В. А. Собрание трудов и материалов. Т. 2. С. 290-291.

26. ДДГ. № 104. С. 442-443.

27. Рождественский С. В. Служилое землевладение в Московском государстве XVI в. СПб., 1897. С. 185-186.

28. В. А. Борисов, ссылаясь на неопубликованные документы своей коллекции, утверждал, что в конце XVI в. село принадлежало Александру Ивановичу Шуйскому (ум. 1601 г.). (Борисов В. А. Собрание трудов и материалов. Т. 1. С. 119.)

29. Историческое собрание о богоспасаемом граде Суждале... С. 32.

30. На чисто церковный характер легенды указывает ее содержание. При этом предания, не связанные с церковными памятниками, выпали из сферы внимания автора "летописца". В. А. Борисову была известна легенда о дворце кн. Горбатых, на месте которого осталась "небольшая возвышенность, называемая Поляною", однако в "летописец" эти сведения не попали. Очевидно, автора интересовала только церковная история села. (Борисов В. А. Собрание трудов и материалов. Т. 1. С. 118-119; Он же. Село Горицы // ВГВ. 1845. № 45. С. 134-135.)

31. В "летописце" сообщается, что он "преставися и погребен близ девища Вознесенскаго монастыря часовни Рождества Пресвятой Богородицы", тогда как ранее отмечено, что у Вознесенского монастыря была основана часовня Владимирской Богородицы. Подобное смешение могло случиться только в результате использования разноречивых устных свидетельств.

32. Логика такого выбора достаточно прозрачна: без сообщения об основании Суздальского княжения известие о посылке Порагуса "от князя суздалского Егета" теряло смысл, а без известия о крещении Руси и Суздаля немыслима была вся концепция "летописца", венцом которой являлось сообщение об основании Богородицерождественской церкви в Горицах.

33. Историческое собрание о богоспасаемом граде Суждале... С. 33-34.

Текст воспроизведен по изданию: Горицкий "летописец" из собрания Госархива Ивановской области (первая половина XVIII в.) // Отечественные архивы, № 3. 2013

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info