Заточение Семена Денисова в новгородской тюрьме в 1713-1717 годах явилось не только вехой на жизненном пути выдающегося старообрядческого писателя, но и важным эпизодом в истории Выговской пустыни. ¹ Среди более 20 литературных памятников, связанных с этим событием, ² вновь открытому посланию Леонтия Федосеева на Выг принадлежит особое место. Это единственное свидетельство очевидца, рисующее живые образы всех действующих лиц происходящей драмы, передающее полифонию их голосов и тем самым помогающее глубже понять духовное родство выговцев и их любовь к пустыни как к единому отечеству.

Автор этого послания, Леонтий Федосеев Попов, выходец из Толвуйского села, довольно хорошо известен в истории Выга. ³ Придя в общежительство в последние годы XVII века, он делил с братией все трудности первых десятилетий существования пустыни. Способность и любовь к грамоте, трудолюбие, знание церковной службы и, вероятно, личные качества выдвинули Леонтия в ряд близких сподвижников братьев Денисовых. Особый «союз христианской любви» связывал его с Семеном. Леонтий Федосеев участвовал в собирании выговской библиотеки, покупал и переписывал книги, состязался с новолюбителями, проповедовал старообрядческое вероучение и собирал милостыню для обители в Новгороде, Москве, Пскове (даже во время псковской чумы 1721 — 1722 годов). Когда Семен Денисов сидел в новгородской тюрьме, Леонтий был связующим звеном между узником, настоятелем пустыни Андреем Денисовым и всем братством. ⁴ Он близко к сердцу принимал «темничные печали» Семена; как замечал Алексей Иродионов, «Яковы седины во узникову главу влепишася, не чернее тех и в Леонтиеве браде власы извишася». ⁵ На Выг Леонтий вернулся лишь с освобождением Семена, однако через некоторое время уехал в Новгород, затем в Москву. Андрей Денисов доверял ему решение важных догматических вопросов. ⁶ Умер Леонтий Федосеев в Москве 5 августа 1736 года, завещав все свое имущество, в том числе книги и иконы, Выговской пустыни.

До настоящего времени Леонтий Федосеев не был известен нам как писатель (ни Григорий Яковлев, ни Павел Любопытный, ни В. Г. Дружинин не упоминают его в своих обзорах выговской письменности), однако имеется свидетельство Ивана Филиппова о том, что Леонтий «к дому (на Выг. — Е. Ю.) всякое известие на писмах часто и пространно подаваше». ⁷ Одним из таких писем и является вновь обнаруженное послание Леонтия Федосеева на Выг от 25 августа

Послание Леонтия Федосеева уточняет ряд фактов, относящихся к заточению Семена Денисова. В послании названа дата, когда по указу от 8 марта 1714 года архиерей Иов со своим узником выехал в Петербург, — 22 марта 1714 года. В Новгород архиерейский обоз, покинув столицу 25 мая того же года, возвратился 1 июня. Как явствует из послания, Андрей Денисов остался в Петербурге, продолжая хлопоты за брата. Весьма ценно свидетельство Леонтия о том, что высказанное Семеном в послании к Иову желание ознакомиться с доводами новолюбителей на свободе, а не в темнице, для чего предлагалось отпустить его «на крепкия поруки», ⁹ подкреплялось стараниями «милостивотворца» Михаила Ивановича Сердекова освободить узника, поручившись за него. Видимо, этому же человеку позднее подобным образом удалось вызволить из заключения Ивана Филиппова, также сидевшего в новгородской тюрьме несколько месяцев в конце 10-х годов XVIII века. ¹⁰ Заслуживает внимания и переданное Леонтием сообщение самого Семена о своем общении с приходившим в темницу «старцем греком» — Иоанникием Лихудом.

Следует отметить, что, несмотря на значительное количество памятников, связанных с событиями 1713-1717 годов, о самом «юзничестве» Семена мы знаем лишь в общих чертах. ¹¹ А вот Леонтий Федосеев, находившийся здесь же, в Новгороде, и, как видно из его послания, имевший постоянное общение с заключенным, сообщал на Выг бытовые подробности темничного жития. Вероятно, именно его посланиями создавался у выговцев образ Семена — «страдальца и узника Христа ради».

Произведение Леонтия Федосеева существенно корректирует наши представления о круге памятников, связанных с заточением Семена. Кроме известных в настоящее время писаний сюда входили также многочисленные письма Леонтия Федосеева к Семену Денисову в новгородскую тюрьму («и аз к нему в недели овогда 2-ж<ды>, овогда 3-ж<ды>, овогда же 1-ж<ды> писемком всякое ведение подаваю и увещание...»); ¹² письма Семена к Леонтию («и он ко мне восписует...»), ¹³ которые последний цитировал в своих посланиях на Выг. Все эти произведения относятся к лету 1714 года, когда Семен был заключен в Орлову темницу, что не подтверждает предположения П. С. Смирнова о том, что в этот период «сноситься с Семеном Денисовым... стало гораздо труднее». ¹⁴ Видимо, следует полагать, что все послания Семена попадали прежде всего в руки его брата («саморучная написания юзнича отсылаю в Питер ко Андрею Д<ионисьеви>чю»). ¹⁵ Это подтверждает и рукописная традиция двух посланий Семена и Андрея на Выг, все известные списки которых содержат помету, разделяющую оба произведения: «Зде Андрей подписует юзниково послание. На другой странице сице». ¹⁶

Послание Леонтия Федосеева отразило одну весьма примечательную черту выговцев — соседствующий со стремлением обособиться, уйти от мира интерес к событиям государственной жизни. Находившиеся в поездках выговцы стремились по мере возможности удовлетворить эту любознательность пустынножителей. ¹⁷ Поэтому и свое послание Леонтий завершает описанием торжеств в Новгороде по случаю Гангутского сражения.

Публикуемое ниже послание Леонтия Федосеева на Выг, таким образом, представляет несомненный интерес в двух аспектах: как неизвестное до настоящего времени произведение ранней выговской литературы и как памятник, содержащий новые сведения к биографии Семена Денисова и истории Выговской пустыни 10-х годов XVIII века.

Леоньтиево

От Новагорода в братство

Во обители свят<аго> Богоявления господа бога и Спаса нашего Исус Христа общежительствующим: первее настоятельствующим братства якоже иночествующим отцем Пафнотию

Извествую вы сим писмом о страдалце божия истины, о нашем же вседражайшем и всечестнейшем уде о С<имеоне> Д<ионисьевиче>, о превезении его указом из Новагор<ода> в велик<ий> понед<ельник> в Питербурх и тамо его пребывание и пред царским величеством бытие, и прочая, и прочая, яже о нем бывшая тамо, и оттуду паки волею божиею возвращение в Новъгород, всяко вам уже известно грамотками А<ндрея> Д <ионисьевича>. О настоящем его житии и месте селения от мене вам сице.

Июня в 1-й день от Питера в Новъгород юзника привезоша паки, и седе в хлебни три дни, таже в тюрму преселиша и в глаголемую Орлову, обаче в ней прохладнее хлебни летом седети. Караулят его трое: двое от дворянских детей с приставом. Писа ми в первых днех юзник из Орловы, яко «зело прискорбно ми есть разлучение ваше; темница и о Христе юзы ножныя милостию божиею и благодатию ея не опечаляют мя, благодарю благодателя бога. Старец грек, учитель, чтомый архиереом, приходя ко мне, глаголаше: “Не печалуй, не прибудет ти ни едино досадително, яко от царского вел<ичества> ни перстом вредити приказано“. Тако до ныне ненасилуем ни единем от злых юзник есть, разве темничных печалей». И аз к нему в недели овогда 2-ж<ды>, овогда 3-ж<ды>, овогда же 1-ж<ды> писем ком всякое ведение подаваю и увещание, еже не стужати в терпении и правде Христове. И он ко мне восписует, яко радуюся, рече, слышанием вашим и вседражайшия ти руки посланница, яко самого тя, с собою имею. «О всесладчайший друже, доношай свету моему единоутробному братцу А<ндрею> Д<ионисьевичю> люб<езное> от мене целование и всему святейшему братству челоземное поклонение. О, колики труды и печали приложих свету братцу и святому братству», и проч<ая> подобная сим присно приемлю от него грамотками, и молит мя грамоточками сестру С<оломонию> Д<ионисьевну> увещавати, дабы не излишествовала, рече, «о мне печальми, есть бо ми в силу благодатию бога вседержителя нанесеное искушение». Точию вся молит молити господа бога и пречистую его Богоматерь и вся святая, яко да подастся ему терпение, вся нанесения в терпении благодарне окончати. Саморучная написания юзнича отсылаю в Питер ко Андрею Д<ионисьеви>чю.

Стужаем юзник от вметаемых к нему во Орлову сосед и прощения просит, яко и не хотя, рече, в празднословие с ними восхищаюся, и малое правилце мое презирается <от> вметаемыя к нему соседи, си есть старцы, протопопы, диякони и прочий причетницы церков<ныя>. За пиянство и за многая бесчиния их архиерей во Орлову их вметает, такожде и дьяков своих и подячих.

Пребогатый яко заступлением, тако и милостию к юзнику Михаил Иванович Сердеков, якоже от дне изимания Симеонова и до отвезения в Питер упросив у архиерея, еже ему свободно ходити к юзнику и пищею удоволяти й. Тако и по возвращении от Питера, паки получи от архиерея волю, свободно посещает юзника и робяток посылает к нему с пищею. Они, дети, чрез град и торг на блюдах пищу и в кувшинцах квас, яко к некоему <от> славных града преносяще, доносят во Орлову. А другии кто от граждан не точию пищею миловати й или во Орлову приити смеет, но ниже слова явленным гласом беседовати при архиерейских дерзнет.

Михайл же И<ванович> Сердеков и ныне у архиерея проси юзника на поруку и уразуме в нем, яко он без царского величества не может ни свободити, ни озлобити, ни сущая в Питере кая высокая власть не дерзнет собою избавити юзника, зане в ведении царского величества юзник. А какова челобитна у Андрея Д<ионисьеви>ча уготовлена к царскому величеству; слышах, яко и к вам он посла список с нея.

В месяце июле морским флотом державнейшему преславна победа на шветов морскии флот даровася; на водах еще таково одоление никогда же явися. О той баталии писмо за рукою царского величества в Новегороде на день Успения пресвят<ыя> Богородицы в соборе на амбоне архидияконом чтеся, и архиерею во оном писме от державнейшаго лица речения от радости вметаема: «Господи мой, господи мой, архиер<ей> Иов, аще и мерна победа, но зане на мори никогда такова преславна содеяся».

При сем вся вы, отцы и братию, молю, помолитеся ко всемилостивому богу, да спасет мя грешнаго от плотских и душевных напастей и от враг видимых и невидимых. Леонтий Федосиев, с Новагорода, августа в нощь ко 25-му дню, земно челом бью.

1. Понырко Н. В. Проблема «культурной оседлости» на примере одного эпизода из истории Выговской поморской пустыни // Исследования по древней и новой литературе. 80-летию академика Д. С. Лихачева посвящается. Л., 1987. С. 297-303.

2. Дружинин В. Г. Писания русских старообрядцев. СПб., 1912. С. 101 — 102. № 47-50; С. 103. № 52; С. 148. № 57; С. 152-157. № 88-96; С. 159. № 108. Еще 6 посланий Семена Денисова из заточения указаны в статье: Юхименко Е. М. Вновь открытые послания Семена Денисова Даниилу Матвееву // ТОДРЛ. Т. 44 (в печати). К этому циклу относятся также 2 произведения Андрея Денисова, не вошедшие в указатель В. Г. Дружинина: 1) Послание на Выг — пространная приписка на послании Семена («Жалостию побеждающийся, насладитеся духовною божественною сладостию...») // ГБЛ. Ф. 98 (собр. Е. Е. Егорова). № 1992. Л. 281, об. — 282, об.; Ф. 579 (собр. Братства св. Петра). № 17. Л. 31, об. — 32, об.; Ф. 17 (собр. Е. В. Барсова). № 734. Л. 335, об. — 336, об.; 2) Письмо к Г. Г. С-чу от 1 августа 1716 года с просьбой помочь вызволить из заточения Семена во имя «общаго нашего сродства» (черновой автограф) // ГБЛ. Ф. 17. №417.2.

3. Филиппов И. История Выговской пустыни. СПб., 1862. С. 112, 136, 141, 150, 266-271. Ценные биографические сведения о Леонтии Федосееве содержатся в посвященном ему похвальном слове Алексея Иродионова (в указателе В. Г. Дружинина не отмечено) «Гремит повсюду слава сладкоглаголиваго Филона...» // БАН. Друж. 167(203). Л. 350-361 (скоропись Василия Данилова; без конца).

4. Письмо к выговцам от 4 марта 1714 года Семен Денисов заключает словами: «Яже о мне известит сладчайший мой Л<еонтий> Ф<едосееви>ч» (ГБЛ. Ф. 98. № 1992. Л. 155).

5. БАН. Друж. 167(203). Л. 358.

6. Известно письмо к нему Андрея Денисова (около 1730 года) по поводу участия выговцев в поисках старообрядческого архиерея. См.: Дружинин В. Г. Указ. соч. С. 108. № 70.

7. Филиппов И. Указ. соч. С. 268.

8. ГБЛ. Ф. 98. № 1992. Л. 271, об. — 274, об.

9. ГИМ. Хлуд. 100 Д. Л. 259, об., 260.

10. Описание жизни... Иоанна Филипповича // ГБЛ. Ф. 17. № 734. Л. 279, 281, об.

11. Небогата фактами и написанная на основе тех же памятников глава в «Истории Выговской пустыни»; совсем не отражен здесь период заключения Семена после возвращения из Петербурга. См.: Филиппов И. Указ. соч. С. 144-150.

12. ГБЛ. Ф. 98. № 1992. Л. 272, об.

13. Там же.

14. Смирнов П. С. Выговская беспоповщинская пустынь в первое время ее существования // Христианское чтение. 1910. Май — июнь. С. 669.

15. ГБЛ. Ф. 98. № 1992. Л. 273.

16. Там же. Л. 281, об.; Ф. 579. № 17. Л. 31, об.; Ф. 17. № 734. Л. 335, об.

17. См., например, два письма поверенного выговцев в Петербурге Алексея Киселева: одно — от 29 мая 1761 года о большом пожаре в Петербурге 26 мая (ГБЛ. Ф. 17. № 388. Л. 168-168, об.), другое — от 28 декабря 1761 года с описанием воцарения Петра III (Там же. Л. 167-167, об.). В «Писаниях русских старообрядцев» В. Г. Дружинина эти письма не указаны.