Лета 7115-го апреля в 24 день великии государь ц. и в. к. Василей Иванович в. Р. с. велел Степану Ушакову для своего государева дела итти в Крым х Казы Гирею царю в гонцех, а с ним посланы служилые тотарове Байгильдей Собанин да Исенгильдей Девлет Козин да с ними ж отпущены крымских гонцов три человеки Ахмет Агин гонец, Кидырь Аталик Захрапа князя Перекопского гонец, Аллабердей Чип паши князя гонец Курмаш. А ити Степану в Крым на Шатцкой. А как Степан приедет в Шатцкой и Степану говорити в Шатцком воеводе Неудаче Плещееву да Федору Чюбарову, чтоб им дали дву человек вожей добрых, выбрав изо всяких людей, которые б полем и до Крыму знали достаточно, да им же бы дали, взяв оценя у всяких людей, Степану шестеро лошадей да служилым татаром двум человеком по две лошади человеку да вопче обеим подвою к лошади, двем человеком вожем по две ж лошади человеку да под посылку лошадь да крымским татаром трем человеком по две лошади человеку, и проводити б их из Шатцкого послали только будет надобет смотря по тамошней мере скольким человеком и до коих мест пригож. А говорити Степану о том воеводе Неудаче Плещееву и Федору Чюбарову, чтоб его отпустили не издержав, чтоб за тем государеву делу и земскому порухи не было, а к ним о том о всем от государя писано ж. Да как им в Шатцком вожей и лошади по государеву указу дадут и Степану, поговоря с вожи и с крымскими тотары, тотчас ис Шатцкого итги х Крыму наспех, которыми месты лутче и безстрашнее, чтоб от тех городов которые заворовали и от казаков и от Черкас от воров пройти здорово, а итти им бережно и усторожливо и ехати лехким делом, а запасом и иною рухлядью однолично не тяжелитись, того беречься (и на стане ставитись ... рожно), чтоб на них воры казаки и черкасы и крымские и нагайские люди безвестно не пришли и дурна какова не учинили. А только Степана пошлют ково провожати из Шатцкого, и Степану провожатых далече с собою не вести, велети себя проводити смотря по тамошней мере. А как провожатых отпустит, и Степану с теми провожатыми к государю отписати обо всем подлинно, которыми месты ис Щатцкого пойдет и до коих мест его провожатые проводят и что каких вестей в дороге ему (про царя или про воинских людей и про воров [240] про казаков и про черкас и про воровские городы, которые изменили каких вестей) объявитца, а самим итти в Крым наспех днем и ночью бережно и усторожливо.

А как, ож даст Бог, Степан (Данило) придет в крымские улусы, и им проведывати у улусных людей и у полоняников всяких вестей, где ныне царь в Крыме ль или в походе и будет в Крыме нет, и где ныне, а будет в походе, и в кое время пошол в поход и в которую землю, в Польшу ль или в Литву или на цесареву землю, а будет был в походе, и в кое время ис походу пришол и где был, в цесареве ли или в волоской или в польской и в литовской земле, и где царю с какими бой бывал ли, и будет был, и в котором месте с какими людьми и на которую сторону больши людей побито (пало) и что ныне царево умышленье, походу куды его не чаят ли, а будет велел людем готовитца, и куды чает его походу и сам ли пойдет или ................... ближних людей ..................... воры в котором городе на дороге и воинских людей царь на те городы не посылал ли и будет посылал и в кое время и что им учинили о том о всем проведывати в улу.......пко да что проведа.................(лу) промышляти как мочно, чтоб отпустити с тою вестью вожа или котораго полоняника, а государь того хто с тою вестью придет пожалует своий царским великим жалованьем, а однолично бы ведомо учинити. А учинити то как будет возможно, смотря по тамошнему делу.

А хто Степана (Даняла) встретит из улусов на дороге от Казы Гирея царя или от калги и что ему привезут корму, и Степану (и Олександру) то у него взяти, а тому человеку дати от себя что будет пригожь не от велика.

А как придут в Крым, и где будет и на которые места их приходу чаят и о которую пору и что в крымских улусех говорят про смуту украинных городов, которые заворовали, и что говорят про ростригу, ужли подлинно ведают, что он убит, и что слух у них про Илейку, что называет Петрушкою, и присылка от тех воров в Крым не бывала ли, и будет была, и о кою пору и от хого была присылка и о чем присылка была и хто приезжал и с чем вором назад отпущены, или ныне какие люди от воров в Крыме есть, и будет есть, и хто имянем и от ково, и что говорят в Крыме про гонцов про Хедырь Улана, что он долго не отпущен, и что слух про Ондрея Воейкова и про царевых гонцов, которые были отпущены с Ондреем Воейковым (о том), и после Офонасья Мелентьева и Ондрея Воейкова иных гонцов ко государю царьского не послал лы и будет послал и кого и не переняли ль царю. И будет похотят приставы Степана (Данила) поставити у котораго князя или у мурзы или у ближнево человека, и Степану (Данилу) то отговаривати, что ему у князя и у мурзы и у царева у ближнево человека стати не пригож, [241] а поставили б его на тех дворех, где преж тово государевы гонцы стаивали или б его у рядовых царевых людей поставили.

Да промышляли о том Степану (Данилу), чтоб ему (а) наперед (Данилу) не быв у царя обослатися с Ахмет пашою князем Сулешовым тайно, где ему велит с собою видетися, и говорити Ахмет паше князю. Ведомо великому государю нашему ц. и в. к. Василью Ивановичю в. Р. с.,что издавна род ваш дед и отец и брат твой Мурат князь и ты Ахмет паша князь служите великим государем нашим, и ныне подлинно царскому величеству известно, что ты Ахмет паша князь служишь ему государю всею правдою и о всяком добре радеешь, и великий государь наш за твою службу и раденье хочет к тебе держати свое жалованье свыше прежнего (государей смотря по твоей службе), а ныне к тебе прислал своего царского жалованья сорок соболей да лисицу черну, и ты б Ахмет паша князь царскому величеству служил и добра во всем хотел и о их государских делех радел и Казы Гирея царя в правде утвержал (розговаривал всякими мерами и на то наводил), чтоб Казы Гирей царь с царским величеством был в дружбе и в любви (по прежнему), помня свою прежнюю правду на чем перед великого государя ц. и в. к. Федора Ивановича в. Р. с. послы перед князем Меркурьем Щербатым да перед диаком Офонасьем Демьяновым и перед царевым Борисовым послом перед князем Григорьем Волконским и перед Михайлом Огарковым на шертной грамоте правду дал на куране шерть учинил и как з гонцом своим с Хедырь Уланом в своей грамоте писал к великому государю ц. и в. к. Василью Ивановичю в. Р. и речью приказывал, на том бы и стоял и недружбы никоторые не всчинал, на государевы украйны сам не ходил и воинских людей не посылал, а великий государь наш ц. и в. к. Василей Иванович в. Р. на своем слове стоит и ис своего слова никак не выступит и во всем с Казы Гиреем царем быти хочет в братственной в крепкой дружбе и в любви, и мысль царского величества на то утвердилас крепко и неподвижно, что быти з государем их с Казы Гйреем царем в дружбе и в любви на веки и против Казы Гиреевы хочет любви воздавати своею царскою любовью (хотенье его во всем хочет исполняти).

Да как (будет) Казы Гирей царь (в Крыме) и велит ему быти у себя, и Степану (Данилу) пришед х Казы Гирею царю от государя ц. и в. к. Василья Ивановича в. Р. правити поклон и о здоровье спросити, а молыти: Божиею милостию великий государь царь и великии князь Василей Иванович всея Руси самодержец и многих государств государь и обладатель вам брату своему Казы Гирееву царю величеству велел поклонитися и велел вас о здоровье спросити.

Да подати Казы Гирею царю грамота, а молыти, Божиею милостию великий государь царь и великии князь Василей Иванович всеа Руси самодержец и многих государств государь и обладатель прислал тебе брату своему Казы Гирееву цареву величеству грамоту. [242]

И будет Казы Гирей царь спросит про государево ц. и в. к. Василья Ивановича в. Р. здоровье, и Степану (Олександру) молыти: как яз с Москвы поехал, а государь наш великии государь ц. и в. к. Василей Иванович в. Р. с. и многих государств государь и обладатель дал Бог в добром здоровье.

Да явити ему от государя ц. и в. к. Василья Ивановича в. Р. Казы Гирею царю поминки, а молыти: великий государь царь и великии князь Василей Иванович, всеа Руси самодержец и многих государств государь и обладатель, прислал к тебе Казы Гирею царю лехкие поминки две пары соболей да лисицу черну.

А калге Тахтамыш Гирею царевичю и Нурадыну Сефер Гирею царевичю от государя ц. и в. к. Василья Ивановича в. Р. поминки подати, где они ему велят у себя быти, по тому и учинити, а пришед молыти: Божиею милостию великий государь царь и великии князь Василей Иванович всеа Руси самодержец и многих государств государь и обладатель тебе калге Тахтамыш Гирею царевичю велел поклонитися да подати поминки пара соболей да лисицу черну. А Нурадыну Сефер Гирею царевичю подати (явити) пара соболей.

А правити Степану поклон и речь говорити царю и царевичю стоя, а на коленки по их обычею не падати, а молыти (о том стояти, а говорити), что на коленки падают по их мусульманскому обычаю, а в крестьянском обычае того не ведетца, а будет о том учнут говорити (за то упрямятца) и Стецану за то не стояти и дати в том на цареву волю (да делати то смотря по тамошней мере).

А будет царь его спросит, что с ним от государя ц. и в. к. Василья Ивановича в. Р. речью приказ, и Степану (Данилу) говорити, что с ним опричь грамоты приказу нет никоторово: о всем государь наш ц. и в. к. Василей Иванович в. Р. с. к вам Казы Гирееву цареву величеству писал в своей грамоте; и вы б великий государь брата своего великого государя (его царского величества) грамоту выслушав, отписал к нему ко государю о всем подлинно в своей грамоте и его Степана (Данила) отпустил к его царскому величеству с любовным делом не задержав и своего верного человека с ним вместе послал и были бы вы великии государь з братом с великим государем нашим ц. и в. к. Васильем Ивановичем в. Р. в дружбе и в любви по прежнему, как преж сего были в дружбе и в любви блаженные памяти с великим государем ц. и в. к. Федором Ивановичем в. Р. и с царем Борисом, и как вы великий государь писал к великому государю нашему (писал к царскому величеству) в своей грамоте з гонцом своим с Хедырь Уланом.

А царевым ближним людем где лучитца говорити Степану (Данилу), чтоб они государю служили и царя ко всякому добру приводили, чтоб царь с великим государем (его царским величеством) был в дружбе и в любви как с прежними государи и как к великому государю ц. и в. к. Василью Ивановичю в. Р. с. [243] з гонцом своим с Хедырь Уланом в грамотб своей писал и речью приказывал.

И будет Степану (Данилу) учнуть говорити царь и царевы ближние люди, что с ним ныне от государя ц. и в. к. Василья Ивановича в. Р. к царю поминков прислано мало, а к ним к ближним людем (к ним) государевых грамот нет и жалованья не прислано, и Степану (Данилу) говорити: послал его великии государь ц. и в. к. Василей Иванович в. Р. к брату своему х Казы Гирею царю з грамотами наскоро лехким делом для того, чтоб ............... и про свое государское здоровье (велел брату своему) царю Казы Гирею сослати и к царю присланы лехкие поминки, а ..... князем и мурзам (лехким делом), а посылки ныне для воровских казаком вести было нельзя наскоро, и потому с ним ни х кому его государева жалованья вести было нельзя (неподлинно) (и поминко) нет, а вперед к ним царское жалованье будет (смотря по их службе).

А нечто Казы Гирей царь Степану (Данилу) велит быти у себя после посольства иным временем и учнет царь говорити или его ближние люди учнут ему Степану (Данилу) говорити, что он Казы Гирей царь ко государю з гонцом своим с Хедырь Уланом писал о дружбе и о любви и о запросе и о поминках, а велел гонцу своему быти к себе вскоре, и для чего государь гонца его (государь) задержал и своих послов с поминки и запросными деньгами к царю не прислал, и какими обычаи в Московском государстве ссора и мятеж учинился, и Степану (Данилу) говорити. Великий государь ц. и в. к. Василей Иванович в. Р. хотячи быти с Казы Гиреем в дружбе и в братстве, гоща его Хедырь Улана с товарыщи принял честно и грамоты царевы и словесной приказ у гонца его у Хедырь Улана царское величество любительно выслушал и хотел царское величество к брату своему к Казы Гйрею царю послати посланника своего (з большими) с поминки и его гонцов Хедырь Улана с товарыщи хотел с своим посланником вместе отпустити в ту ж пору не задержав ни часу, только не отпущены были (царского величества послы с поминки и царевы Казы Гиреевы гонцы Хедырь Улан с товарыщи) затем, что царское величество ожидал от брата своего от Казы Гирея царя с подлинною вестью посланника своего яселничего Ондрея Матвеевича Воейкова да подъячего Захарья Языкова. И ведомо великому государю нашему учинилося, что Казы Гирей царь великого государя нашего посланника ясельничего Ондрея Воейкова да подъячего Захарья Языкова принял любительно и к царскому величеству их отпустил со всем з добрым делом не задержав и своих гонцов с ними вместе к царскому величеству послал, и как они будут близко государя украинного города Волуйки, и воры казаки, которые были в совете с вором с ростригою з Гришкою Отрепьевым, а с Москвы збежали в ту пору, как того вора ростригу убили, сведав [244] про них и собрався (и хотячи великого государя нашего с Казы Гиреем царем ссорити) государева посланника ясельничаго Ондрея Воейкова и подъячего Захарья и Казы Гиреевых царевых гонцов переймал, и приведчи их в Путивль, государевых посланников Ондрея и Захарья побили, а царевых Казы Гиреевых гонцов посажали по тюрьмам. Да те ж беглые казаки воры ростригины советники избывая смертные казни учали в Польских городех и на Севере вмещати в незнающих в простых людей воровским обычаем тайно бутто (бутто что) вор розстрига Гришка Отрепьев жив, которой дьявольским советом и чернокнижством был на Московском государстве (жив), и бутто (а) с Москвы будто ушол, и от того воровства и от ссорных ложных речей украинные городы которые от Крымские украйны позаворовали (и меж себя учали крест целовати), что им за вора за розстригу за Гришку Отрепьева стояти), и учал быти меж ими мятеж великой и убивство. А как в тех украинных городех объявилось про то подлинно, что розстрига убит и нигде его нет, и воры казаки и беглые холопи, за свое многое воровство бояся царского величества опалы, учали называти государскими детьми казаков воров, также как и розстригу назвали казака терского детину Илейку сыном великого государя ц. и в. к. Федора Ивановичав. Р. сыном, а имя ему дали царевич Петр. А про то всем людем ведомо не токмо что в Московском государстве и в пограничных государствах, что блаженные памяти у великого государя ц. и в. к. Федора Ивановича в. Р. с. сына не было, а тот вор казак Илейка, что назвали его царевичем Петром, сына боярскаго Григорьевской холоп Елагина, и мать его и жена и сестры в черных в пашенных людех и ныне живы. Да и иных воров те воры украинные казаки называют государскими детьми розными имяны, о чем и говорити стыдно (чего и слушати не годитца), и многие крови меж себя в украинных городех те воры пролили и лутчих людей, которые их от тое вражьи смуты отводили, побили и домы их розграбили. И для того х Казы Гирею царю гонец Хедырь Улан с товарыщи посяместа не отпущен и государевы посланники с поминки (и з запросными деньгами) не посланы, что в украинных городех воры заворовали, и им пройти некуды, (и) по Казы Гирееве цареве любви царское величество посылал к царю лехких гонцов своих не одинова, объявляючи (хотел объявити) про тое вражью смуту и за чем к царю государевы послы с поминки и гонцы Хедырь Улан с товарыщи не отпущены. И тех государевых гонцов перенимая (украинных городех) воры казаки побивали, и на тех воров (людей) царское величество посылал людей своих, и государевы люди тех воров побили, и воры многие узнався вины свои принесли (городы которые по воровской смуте заворовали) и царскому величеству добили челом, а достальные добивают челом, и царское величество по своему царскому милосердому обычею вины им отдали, пожаловал их по прежнему (а литовской король посылает к нам о миру и о тех [245] польских и литовских людех, которые в нашем государстве сидят в поиманье, послов своих). А то великому государю нашему (царскому величеству) стало (в великую) за кручину, что ему о Казы Гирееве цареве здоровье, а Казы Гирею царю о его царском здоровье (величестве) не ведомо, (а как дорога очиститца на Шатцкой и царское величество) и ныне великии государь наш ц. и в. к. Василей Иванович в. Р. с. а к брату своему х Казы Гирею ............. дорогою на Шатцкой (тотчас) послал (к царю) меня гонца своего наскоро про свое здоровье сказати (известить) и о цареве Казы Гирееве здоровье проведати, а ехали есьмя сторонними дорогами (а гнали есьмя сторонними дорогами). А посланников своих с поминки и Казы Гиреевых царевых гонцов царское величество не отпустил ныне для того, что (мимо Польские городы от казаков) от воров от казаков проехати нельзя, по речкам и по перевозом стоят воры казаки многие. И Казы Гиреево царево величество как учинился в братстве и в любви и в крепкой дружбе с великим государем блаженные памяти с ц. и в. к. Федором Ивановичем в. Р. с. и перед послы его перед князем Меркурьем Щербатым да перед диаком перед Офонасьем Демьяновым правду дал и как перед князем Григорьем правду .... дал царю Борису и как к великому государю нашему в своей грамоте з гонцом своим с Хедырь Уланом о дружбе и о любви писал и речью приказывал, на том бы и стоял крепко и с великим государем нашим был в дружбе и в любви и в ссылке, ссорным и всяким воровским затейным словам не верил, и его б Степана (Данила) отпустил не задержав и гонцом своим наказал, как меж ими государи их государской любви вперед множится и как бы прося у Бога милости недругов своих (наших), которые нам и царскому величеству и Казы Гирею царю вора не мыслят, в свою государскую волю (в их государскую под царского величества руку) привести, чтоб все пограничные государи видя меж их государей их государскую крепкую братцкую любовь и дружбу были страшны (а наши б великие государства), а государства б их великие их государским осмотреньем и крепкою братцкою дружбою были в покое и в тишине. А как (великому государю нашему его) (достальные городы царскому величеству) достальные воры казаки великому государю нашему добъют челом и дорога очиститца, и царское величество гонцов Хедырь Улана с товарыщи тотчас к царю отпустит и своего посланника с поминки с ними вместе к брату (к царю), пошлет, и во всем меж ними великими государи их государская любовь и хотенье совершитца и с ими вместе своего гонца верного человека прислал и против царского величества грамоты к царскому величеству отписал о всем подлинно.

А будет царь или царевы ближние люди учнут говорити, что (государь то учини) на отпуске говорил государь царевом гонцом Хедырь Улану с товарыщи, что отпустит их в ту пору, как ты [246] Степан назад прийдешь, и то кабы делаетца з закладом, что государь их ныне к царю не отпустил, и Степану говорити. Того у великого государя нашего в мысли нет, что (так) для того гонцов царских держати, а не отпустил их великий государь наш для воровских казаков, чтоб над ними которого лиха (дела) не учинили ... и не побили ... воры и многие ... и потому ... мочно вам знати (спрашивать тех своих гонцов которые с нами приехали мы вам и преж того объяв... сказыва... замешкал ... отпуск Хедырь Улану для воровских казаков и ныне за тем же не отпущены), а мы ныне (ехали сторонними ж дорогами) отпущены к царю станичным делом ...... и мы ехали для воровских казаков сторонними дорогами (а всем было, а воровские казаки нарочно ваши гонцы), а как дорога поочиститца (и великий) и воровских казаков не будет, и великий государь наш тотчас Хидырь Улан с товарыщи к брату своему к царю х Казы Гирею отпустит и своего посланника с грамотами пошлет.

А будет царь или царевы ближние люди учнут Степану (Данилу) говорити, что присылали к царю украинные городы или про которого вора скажут, что называетца царевич, чтоб царь за них вступился и пошол на государевы украйны и им пособил, а они во всей цареве воле учинятца и казну многую хотят давать, и Cтепану (Данилу) царю или царевым ближним говорити. Ведомо царю Казы Гирею самому да и вам всем, как Божьим гневом учинился был на Московском государстве вор розстрига Гришка Отрепьев волгався в государское имя и он был, как Московское государство с Казы Гиреем царем и с Крымом ссорил, хотел ити войною на Азов (и на Казы Гирееву цареву украйну) и к царю Казы Гирею в своей грамоте писался высоко всех татарских царств государем, и от такого было воровства и сам (и от того было) какой ................................ дружбе а о родстве ............... такие ж воры все казаки донские и волжские и яитцкие беглые холопи из государя нашего государства умыслили такое воровство для своих воровских корыстей да (и) хотя Казы Гирея царя з государем нашим ссорити. А какой от них правде и казне быти, они своее прирожденные веры забыли и прироженному государю изменяют, всегды живучи на поле государевых людей и Казы Гиреевых царевых послов и посланников громят и побивают и на Крымские улусы (украйны войною тайно) приходят и всяким злым воровством воруют, а ныне потому ж Казы Гирея царя приводят только к ссоре и к убытку: ...... приведчи к себе Крымских людей (воинских людей), зло над ними воровским обычаем учинят, их побьют и погромят, а правды от воров (от них) никакие чаяти (не будет) розвее лжи и воровства. То самому Казы Гирею царю и вам ближним людем мочно знати, что царю в том прибыли никакие не будет развее того, что з государем нашим в [247] недружбе учиштца (да и то можете разсудити, какая и честь в том царю, с такими воры царь сложитца, которые своим воровством во всем свете явны, во всех государствах то будет в посмех). А великого государя нашего его царского величества правда и любовь к государю вашему во всем неподвижна, и вперед хочеи государь наш царское величество с Казы Гиреем царем мимо всех государей быти в дружбе и в любви. И царь бы Казы Гирей помня прежнюю свою правду и шерть что учинил государю ц. и в. к. Феодору Ивановичю в. Р. и царю Борису и как с ними был в дружбе и в любви и как з гонцом своим с Хедырь Уланом к царскому величеству писал, на том бы и стоял и на государеву землю войною не ходил н не посылал, а недружбы с царским величеством не всчинал, а воровским ссорным речем не верил (и сам бы себе убытков за посмех не учинил, а то всему свету мочно знать, что Казы Гирею царю развее безчестья и убытков от тех воров ничего не будет: только царь тем вором учнет верити, самому царю о том будет после каятца, да того уж будет не воротить).

А будет Степану (Данилу) царь или царевичи или ближние люди учнут говорити, что царь хочет итти войною на те городы, которые государю изменили, а называют государскими детьми воров, и царь доброхотая государю на них идет или ратных людей послал, хотячи их привести под государеву руку, и Степану (Данилу) говорити. То царь делает добро, что правду свою и слово исполняет (о чом к государю), как он писал к великому государю нашему з гонцом своим с Хедырь Уланом (писал), что другу государеву другом быти, а недругу недругом, и на том слове стоит и государевых непослушников и изменников хочет воевать, только великии государь наш ц. и в. к. Василей Иванович в. Р. по своему царскому милосердому обычею того не хочет (много у вели), чтоб кровь в его государстве лилась (лити у великого) государя нашего ц. и в. князя Василья Ивановича, в. Р. с. ... величеству добили челом, вины свои принесли, а царское величество по своему царскому милосердому обычею их пожаловал вины, их им отдал (и на то смотря), а достальные ...... (городы) у царского величества в своих винах милости просят (хотят добити челом), и царь бы на них не ходил и воинских людей не посылал (а правде или .) ...... и великому государю нашему ныне .................... то вам подлинно сказываю, что у Оки по берегу и за Окою по многим городом и на поле государя нашего несчетные многие рати, и только крымские люди пойдут ко государеве украйне, а что над ними сстанетца, и то им будет от себя, а меж государей за то будет недружба.

...............модержцу) свои безчисленные многие рати (русские и татарские рати и иных розных государств многие рати и топере по берегу по Оке и за Окою во многих городех на поле его государства рати неисчетные) и царское величество может их смирити [248] и своими ратьми, только ждет от них царское величество обращенья без крови, а как он Степан (Данило) поехал с Москвы и многие воры узнався (городы) которые были посмутились царскому ......

А будет Казы Гирей царь гонца своего с ним Степаном (з Данилом) послати не похочет, а учнет его отпускати без дела или его похочет задержати на роздор и говорити учнет (что правда порушена з государевы стороны, а не от нево, что гонцы его задержаны), и Степану (Данилу) говорити Казы Гиреевым царевым ближним людем накрепко, чтоб они царя на то уговаривали и приводили на го, чтоб Казы Гирей царь и царевичи и они все на своей правде стояли и недружбы не всчинали, а взочнет царь какое недружнее дело, правду свою (к Московскому государству) порушит и на своем слове, как к государю нашему з гонцом своим с Хедырь Уланом писал не устоит, и шерть будет на нем и на вас ближних людех, а великого государя нашего ц. и в. к. Василья Ивановича в. Р. с. правду и любовь чистую ко государю вашему Бог зрит и в правде помогает, а за неправду стоит. А то и самим вам ведомо, что царского величества х Казы Гирею царю никакая недружба посяместа не бывала, и на своем слове и правде крепко стоял и вперед недружбы никоторые не мыслил, а хотел Казы Гирею царю во всем дружбу и любовь свою объявлять. А ныне будет Казы Гирей царь правды своей и любви не попомнит, похочет великому государю нашему недружбу какую учинити и на государеву землю войною итти, и царскому величеству Казы Гиреева царева война не страшна: преж того яз вам говорил и ныне говорю, великий государь наш ц. и в. к. Василей Иванович в. Р. с. (государь мудрой и храброй и) к воинским и ко всяким людем милостивой государь и рати у него государя многие (русские и тотарские и иных розных государств многие рати) и его царским милосердием все пожалованы и недруга ему великому государю нашему ныне нет никого (оприч Казы Гирея царя); учинился был в недружбе литовской король, и он безпрестани у царского величества того просит и бьет челом, чтоб царское величество с ним помирился и поиманых польских и литовских панов и воинских людей отпустил, а он во всю государеву волю даетца. И царское величество прося у Бога милости может против всякого недруга (Казы Гирея царя) стояти и недружбу навести (может), а за его государеву правду Бог ему государю поможет. А говорити Степану (Данилу) царевым ближним людем смотря по их речем, будет царевы ближние люди учнут говорити в разговорех сердито и похвально и дела доброво не почает, и Данилу говорити безстрашно и надежно, а будет царевы ближние люди учнут говорити гладостью не сердито, и ему говорити по государеву приказу и смотря по тамошнему делу также пословно и гладко, чтоб государеву делу порухи не было.

А будет Казы Гирей царь Степана (Данила) велит отпустити без дела и своего с ним посланника и гонца не пошлет, а дадут [249] ему ко государю цареву грамоту, и Степану (Данилу) (да Байгилдею Сабанину) царева грамота у себя в стану розпечатати бережно, чтоб того нихто Крымских людей не приметил и ее прочести .......... (а будет чего не узнает, и то потолковать з Байгилдеем Собаниным, чтоб ему было ведомо), чтоб ему было, что царь ко государю в грамоте отпишет.

Да будет в грамоте писано с розметом, а о ссылке и о дружбе отказано или будет напишет и не с розметом, а проведает Степан ........ что царь Казы Гирей добра не станет мыслити, а о ссылке и о дружбе отказано, и Степану (то себе ведати и) ехати ко государю наепех, чтоб государю про то вскоре было ведомо.

А будет его похотят задержати, и Степану промышляти всякими мерами, чтоб вестей всяких проведав подлинно про царев поход и про воинских людей и про умышленье царево выслати наперед себя с вестью наскоро, чтоб государю про царево умышленье было ведомо.

А будет царь Степана (Данила) к себе пустити не велит и посольства правити не велит, а велит его засадити, и учнет царь сам подыматися на государеву землю или царевичей посылати, и Степану (Данилу) тем промышляти, чтоб с вестью ко государю послати кого нибуди, а подкупити полоняников и всяких людей, чтоб прямых вестей и умышленья царева подлинно проведати и про рать сколько с ним в собранье будет и на которые места походу его чаяти, чтоб государю безвестну не быти.

А будет царь пойдет войною на литовскую землю или куды нибуди и похочет Степана (Данила) взяти с собою в войну, и Степану (Данилу) царю говорити да и ближним царевым людем о том говорити ж, чтоб его царь (однолично) с собою в войну не имал никуды, да однолично Степану (Данилу) с царем в войну не ходити. Да будет царь на которую землю пойдет войною, а его Степана (Данила) ко государю ц. и в. к. Василью Ивановичю в. Р. не отпустит, велит ему себя дожидатися в Крыме, и ему царя в Крыме ждати, а о том Степану (Данилу) тотчас вскоре промыслити проведав про всякие тамошние вести отписати ко государи и прислати с тою вестью служилово тотарина или подговоря какова человека тотарина или полоняника, а от того дать ему государево жалованье что пригож, а говорити, как с теми вестьми будет у государя, и государь ц. и в. к. Василей Иванович в. Р. за то его пожалует своим царским жалованьем.

А нечто калга Тахтамыш Гирей царевич велит Степану (Данилу) быти у себя, в то время как царь пойдет куды в войну, и учнет у него грамот и поминков просити, и Степану (Данилу) говорити, что послана с ним от государя ц. и в. к. Василья Ивановича в. Р. грамота и поминки х Казы Гирею царю, а велено отдати царю самому, и ему опричь царя того никому отдати нельзя, Да однолично ему [250] царевы грамоты и поминков калге не давати, а дожидатися царя в Крыме и о том промышляти, чтоб в Крыме будучи проведав всяких вестей ко государю подлинно отписати, в которую землю царь пошол войною и бывал лы где бой турским и крымским людем с царевыми людьми и с волошскими и с мутьянскими и с литовскими людьми и на которую сторону людей больши побито, о том о всем ко государю отписати подлинно. Да и про всякие вести о чом выше сего в сем наказе писано проведав подлинно отписати. А будет царя долго ис походу не будет, а учнут о том говорити и проситя государевы грамоты и поминков калга Тахтамыш Гирей царевич или царь отпишет к нему Степану (Данилу), чтоб государеву грамоту и поминки отдал без него сыну его калге Тахтамыш Гирею царевичю, и Степану (Данилу) государева грамота и поминки царевы отдати калге Тахтамыш Гирею царевичю, а о том говорити ему накрепко, чтоб велел ему Степану (Данилу) калга царя дожидатися в Крыме, как царь ис походу придет, и отписал бы царь ко государю против того о всем подлинно в своей грамоте.

А нечто Крымского Казы Гирея царя не стало, а дети его Казы Гиреевы царевы калга Тахтамыш Гирей царевич или Нурадын Сефер Гирей царевич учинился хто из них царем, и велит ему новой царь быти у себя, и Степану (Данилу) к новому царю Казы Гирееву цареву сыну итти и от государя ц. и в. к Василья Ивановича в. Р. поклон правити по сему государеву наказу и грамоту и поминки царю подати и речь говорити по сему государеву наказу (говорити ему), чтоб он был с великим государем и в. к. Васильем Ивановичем в. Р. с. в дружбе и в любви и его б Степана (Данила) отпустил к царскому величеству не издержав и с ним вместе послал своих гонцов ко государю царского величества здоровье видети, а свое государство обестити и о дружбе и о любви напомянути.

А будет от воров какая присылка будет в Крым к новому царю, и ему и новому царю о том говорити, чтоб он вором не верил, которые говорят на ссору меж государств, и тех бы их людей, которые от них присланы, прислал к царскому величеству; тем бы первую свою любовь и дружбу царскому величеству объявил, а царское величество то от него царя примет в любовь и против своею любовью воздавати будет, а от воров ему царю опричь лжи и ссоры и смуты и убытка добра никакова не будет.

(Или) А будет новои царь похочет ити на государевы украйны войною или воинских людей похочет послати, и Степану (Данилу) и нового царя уговаривати и царевым ближним людем говорити по сему ж государеву наказу.

Да как его царь Казы Гирей или новой царь отпустить и с ним ко государю ц. и в. к. Василью Ивановичю в. Р. гонцов своих по-шлет, и Степану (Данилу) с теми гонцы ко государю ити не мешкая. Да будет мочно с которово места послати ко государю с помин... [251] ......... и Степану отпустити вожа да служилого татарина и с ними о всем (а пришед с ними на Донец з Донца) наперед себя отписати ко государю (с служилым тотарином) и имяна крымским гонцом ко государю прислати, а как придут в государеву землю и Степану (Данилу) ехати наперед Крымских гонцов.

А нечто Казы Гирей царь позовет Степана (Данила) к себе ести, а у него в те поры ести ж турским или литовским послом или гонцом или иных которых государей послом или гонцом, и Степану (Данилу) с ыными послы и з гонцы к царю ести не ходити, а говорити, которые гонцы наперед сего от государей хаживали к царем, и те у царя едали одни, а с ыными послы и с посланники и з гонцы не бывали, а пожалует меня царь позовет ести одного, и яз у царя едал, а с ыными послы и з гонцы ести не ходити.

А будучи Степану (Данилу) в Крыме проведывати про турские и про литовские вести, как ныне литовской Жигимонт король с турским салтаном и с крымским царем в миру ль или не в миру и послы или гонцы внове в Крым из Литвы бывали ль, и будет были, и о чем приходили, и вперед меж крымского и литовского чего чаять миру ль или войны, и как ныне турской с цесарем и с ыпшанским и со францовским и с виницеяны, и сего лета турским людем с цесаревыми людьми где бой бывал лы, и будет был, и на которую сторону больши людей побито (пало), и что у турсково цесарь сево лета городов взял лы (или не взял) и хто ныне имянем турской салтан и скольких лет и хто у него везирь и ближних пашей и нет ли меж их розни и нечает ли Казы Гирею царю от турсково перемены и неть ли к турскому или х крымскому присылки от черкаских князей или от Больших Нагаи и от казанских людей, а будет присылка была, и о чем и хто имянем приходили, и не была ль присылка Казы Гирею царю от воров, что называютца государскими детьми, или от украинных городов, и будет была присылка, и от ково была и о чем и какие люди приезжали, и что ему в Крыме царь и царевы ближние люди отказали, и от царя к вором гонцы не бывали ль и, будет были, и о чем. Про то подлинно проведать, только есть у царя ссылка с воры и с которым вором как ссылаютца и о чом, и что в Крыме говорят про тех воров, и которых гонцов воры взяли с Ондреем Воейковым, и те к царю отпущены ль, а будет не отпущены, и где про них ныне сказывают, и воинских людей царь на те украинные городы посылывал ли или нет, и будет посылал, и что им учинил, а будет которые полоняники есть ис тех из воровских городов (а взяты в полон в те поры как они заворовали) и Степану (Данилу) и полоняников про всякие вести, что ся у них в городех делает роспрашивати, и скорбят ли они о том что по грехом вражьею смутой смутилися, и для чего от них обращенья нет. [252] А проведывати о всем том себе тайно, а проведав записати подлинно, а проведав себе записати.

А нечто Степана (Данила) учнут в Крыме спрашивати царевы ближние люди или пристав в розговорех, как ныне государь ц. и в. к. Василей Иванович в. Р. с турским и с перситцким шахом и с литовским королем и з датцким и с свейским, и Степану (Данилу) говорити. Яз человек служилой, подлинно про ссылку не ведаю, а то ведаю, что со всеми государи великий государь царь его царское величество в миру и в любви и в ссылке, а в недружбе один был учинился с великим государем нашим и с московским государством литовской король про вора про розстригу про Гришку Отрепьева, что назвался царевичем Дмитреем, а король и паны рада ему помогали, о том вам и самим ведомо, и ныне литовской король безпрестани присылает к царскому величеству, а просит того (с челобитьем), чтоб царское величество с ниы учинился по прежнему в любви и в дружбе и польских и литовских больших панов и всяких рыцерских людей и шляхту, которые поиманы на Москве в те поры как ростригу убили, отпустил, а он король хочет во всей царсково величества воле (хочет) учинитца. И ныне литовские послы у царского величества на Москве каштелян Малогоской Миколай Олеснитцкой да староста Велижской Олександр Гасевской, а еще от короля послы идут. Да и помыслить королю царскому величеству лиха никоторово нельзя: только литовской король учнет царскому величеству делать в чом противно, и тех ему всех польских и литовских панов, которые ныне в Московском государстве, не видать будет ни одново человека, а лутчих больших панов и княжат оприч дворян королевских и рыцерских людей поимано топере на Москве и розослано в розные места до трех сот человек таких людей, о которых всею Польшею и Литвою скорбят, и царскому величеству за них бьют челом а рыцерские люди и шляхта многие люди {Здесь пропуск}).

И Степану (Данилу) пришед к царю грамоты царю не давати и посольства не правити, а говорити царю, что послал ево государь ц. и в. к. Василей Иванович в. Р. с. к нему х Казы Гирею царю для доброва дела, а с ним послал грамоту свою и поминки и речью приказ к нему есть, и царь бы Казы Гирей с великим государем ц. и в. к. Васильем Ивановичем в. Р. недружбы не всчинал и правды своей и шерти, что учинил с прежними великими государи (цари и великими князи), и слова своего, что писал к великому государю ц. и в. к. Василью Ивановичю в. Р. с. в грамоте з гонцом своим (с Ян Ахмет Чилибеем) писал, не рушил, сам на государевы украйны войною не ходил и царевичей с воинскими людьми не посылал, а воротился б царь назад в Крым и грамоту и поминки принял в Крыме. И ближним людем Ахмет паше князю [253] и иным царевым ближним людем говорити, чтоб они царю отговаривали. и на то наводили, чтоб царь правды своей и шерти прежние не рушил недружбы не всчинал (и правды своей и шерти не рушил) и на государевы. украйны сам не ходил и воинских людей не посылал, воротился б в Крым и ему велел быти у себя на посольстве и государеву грамоту выслушал у себя в Крыме, а не на дороге и выслушав грамоту отпустил его ко государю с любовным делом.

А будет царь велит Степану (Данилу) посольство себе правити и помннки явити тут, где он его встретит, а уговорить будет его (отнюдь) не мочно, и Степану (Данилу) Казы Гирею царю посольство править и поминки явити по государеву ц. и в. к. Василья Ивановича в. Р. наказу.

А нечто Степану (Давилу) весть будет, что царь сам ко государеве украйне не пойдет, а пойдут царевичи и с ними большие донские люди, и Степану (Данилу) ити встречю царевичей, да где царевичей встретит, и ему царевичем и ближним людем говорити по тому ж, чтоб царевичи со всеми людьми воротился назад в Крым, а на государевы украйны не ходили и правды своей не рушили, а его Степана (Данила) послал государь х Казы Гирею царю и к ним к царевичем для доброво дела, которое пристоит к дружбе и к любви и к покою и к тишине, и говорити о том накрепко, чтоб воротились, а на государевы украйны не ходили. А будет учнут у него царевичи просити грамоты ж поминков, чтоб Степан (Давило) грамоту и поминки отдал им, и Степану (Данилу) царевичем грамоты и поминков не давати, а проситись к царю в Крым.

А будет царь и царевичи на государевы украйны не пойдут, а встретит Степан (Данило) которых князей или мурз с воинскими людьми, и Степану (Данилу) тем мурзам говорити, что послан он от государя ц. и в. к. Василья Ивановича в. Р. в Крым х Казы Гирею царю з добрым делом о дружбе и о любви, и они б воротилися назад в Крым, а на государеву украйну войною не ходили.

И будет те князи и мурзы воротитись не похотят, а похотят ити на государевы украйны, а откажут ему, что их послал Казы Гирей царь и им как воротитца, и Степану (Данилу) царевым ближним людем говорити безстрашно по сему государеву наказу, как у него в сем наказе написано выше сего, как в Крыму велено говорити царевым ближним людем, только царев поход будет на государевы украйны.

И о всем Степану (Данилу) государевым делом промышляти по государеву ц. и в. к Василья Ивановича в. Р. крестному целованью и по сему государеву наказу смотря по тамошнему делу, как бы государеву делу было прибыльнее. А сей государев наказ вычитати едучи дорогою на станех крепко, чтоб Степану (Данилу) его помнить подлинно наизусть и вести его у себя близко, и служилые тотарове у него про то не ведали до Крыма, что в государеве наказе писано, [254] а будет встретит царя или царевичей или князей и мурз с воинскими людьми и почает себе от них быти ограблену (или почает на себя где ...... приходу) и Степану (Данилу) сей государев наказ истерять вкинув в воду или в землю вкопать или иною мерою как мочно, только б его однолично истерять, чтоб крымским людем не объявился.

Да память Степану (Данилу). Послана с ним грамота на запас руским пиеьмом для воров казаков, которые воруют с Ылейкою, что называетца Петрушкою, и для тех людей, которые в городех в украинных государю изменили. И Данилу та грамота вести с собою опроче (тех грамот ко) царевы большие грамоты, а служилые б тотарове у него того не ведали, что с ним две грамоты. Да только грехом где наедут их или безвестно на них придут воры казаки или какие нибуди люди изменники государевы, а отойти будет от них не мочно, и Данилу сесь государев наказ и грамота большая, что писана татарским письмом как нибудь потаити зжечь или в землю вкопать или в воду вкинуть (измочить), чтоб государев наказ и грамота царева вором не досталась, а сказати им у себя тое грамоту что писана рузским письмом. А будет его служилых тотар воры учнуть спрашивать, для чего их государь в Крым послал, и (а) Данилу говорити, что послал его государь з грамотою и о цареве здоровье проведать, а того ему не ведомо, что в грамоте писано, велено ему царю говорити, чтоб царь по государеве грамоте ко государю против отписал из государева слова не выступил и ко государю против государевы грамоты свою грамоту прислал, а служилые тотарове посланы с ним для толмачества, не ведают ничего ж, обо всем государь писал к дарю в своей грамоте. Да тое грамоту что писана руским письмом им отдати, а однолично Данилу, только грехом где воры ........ придут, того уберечи, чтоб государев наказ и грамота большая, что писана по татарски вором не досталась.

Да память Степану (Данилу). Послано с ним на запас для роздачи десять пар соболей да дватцать пар куниц, и Степану (Данилу) ис тех соболей и куниц давати тем людем, которые учнут государю служити и вести сказывати, что кому пригож, смотря по делу.

И во всем будучи Степану (Данилу) в дороге и в Крыме государевым делом и земским промышляти по сему государеву наказу и смотря по тамошнему делу, как их Бог (вразумит)

Степану Ушакову 2 ведра вина перепускного, ведро простово.

Служилым тотаром по ведру вина.

Крымским гонцом трем человеком ведро вина в дорогу.

А подвод дано: Степану до Шатцкого пять да проводник на подводе, служилым тотаром Байгильдею Собанину да Исенгильдею Девлеткозину по две подводы да по ... подвода, под посылку подвода, трем человеком Крымским гонцом по подводе человеку да ............. челом государю ц. и в. к. Василью [255] Ивановичю в. Р. Степан Ушаков. Сказана ему государева служба в Крым в гонцех, а ныне от воров полем ити страшно (а он розорен со всеми люди, которые с ним полем ездили хаживали пойманых людей таких нет), и государь бы его, дожаловал послал с ним для его одиначества и для нынешнего нестройного времени туленина сына боярского Воина Пургасова, а тому Воину Польской ход за обычей, и в дороге ему с ним будет не вскудно, и промышлять на поле всяким делом тот Воин умеет, ездили они с ним в станице в одной. И государь ц. и в. к. Василей Иванович в. Р. приказал по Воина Пургасова послати, а велел его с Степаном послати в Крым для Польского ходу, что он к Польскому ходу досуж, и по Воина послана государева грамота на Коширу.

От царя и в. к. Василья Ивановича в. Р. на Коширу боярину нашему и воеводам князю Ондрею Васильевичю Голицыну с товарыщи. Как к вам ся наша грамота придет, и вы б тотчас прислали к нам к Москве тулянина Воина Пургасова и подводки ему до Москвы велели дати, а что будет у вас каких отписок скорых, и вы б прислали с ним же, а ехал бы он наскоро не за(езжа)я никуда, приехав к Москве велели ему явитися в Посольском приказе диаку нашему Василью Телепневу, а отписки свои велели отдати тотчас в Розряде, а однолично б есте отпустили его к нам не замешкав. Писан на Москве лета 7116-го апреля в 20 день.

И апреля в 24 день Воин Пургасов в Посольском приказе диаку Василью Телепневу явился и подал отписку.

И того ж часу диак Василей Телепнев докладывал о Воине государя ц. и в. к. Василья Ивановича в. Р., и государь Воина приказал с Cтепаном вместе в Крым послати для Польского ходу и промыслу, а в наказе Воин не написан.

А своего государева жалованья велел на подмогу государь для тое службы Воину дати 20 рублев и память ему в Большой приход дана того ж дни.

Государю ц. и в. к. Василью Ивановичю в. Р. холопи твои Ондрюшка Голицын с товарыщи челом бьют. Писано в твоей государеве грамоте, чтоб нам, холопем твоим, прислати к тебе государю к Москве тулянина Воина Пургасова тотчас, а что у нас, холопей твоих, будет каких отписок скорых, и нам бы, холопем твоим, те отпнски прислати к тебе государю с ним с Воином. И по твоей государеве грамоте мы, холопи твои, Воина Пургасова отпустили к тебе государю .......... и в 23 день и велели ему явитись (в Посольско) м приказе твоему государеву дияку Василью Телепневу.

Царю г. и в. к. Василью Ивановичю в. Р. бьют челом холопи твои государевы служилые тотарове Посольского приказу Байгилдейка Собанин да Исенгилдей Девлеткозин. Посылают, государь, нас, холопей твоих, для твоего царьского дела в Крым, а твое царьское жалованье за нами поместейца в Московском уезде и в Коломенском [256] и в Воровском и то, государь, от твоих государевых изменников розорены без остатка. Милосердый государь ц. и в, к. Василей Иванович в. Р. пожалуй нас, холопей своих, для своей царьские крымские ............ нам дати свою ........... (грамот)у к приказным людям, чтоб на наших людишках и на крестьянишках в тех наших поместьишках твоих государевых всяких податей и к городовому делу не има(ли), покаместа мы, холопи твои, с твоей царьские службы изс Крыму сходим. Царь г. и в. к. Василей Иванович в. Р. смилуйся. Память по сей челобитной памяти в Большой приход послана апреля в 24 день.

Лета 7115-го апреля в 26 день по государеву ц. и в. к. Василья Ивановича в. Р. указу память думному дияку Василью Телепневу. В памяти ...... ею пршшсью написано, велено ......мять в Посольской приказ по челобитью государева жа(лованья) ... и корму Степана (Ушакова да Во)ина Пургосова женам и детем и людем и конским человеком и по чему которому на день. И в Розряде апреля по 24 число даван корм тулян Степана Ушакова да Воина Пургосова женам по четыре деньги человеку на день, детем Степановым трем человеком, а Воиновым четырем человеком да сестре девке по три деньги человеку на день, людем Степановым трем человеком, а Воиновым трем же человеком по две деньги человеку на день. А апреля в 24 день по боярскому приговору довелось кормить Степана Ушакова да Воина Пургосова жон и детей и людей в Чюдове монастыре, и в Чюдов монастырь в росписи они отосланы, а велено их кормить до государева указу диаку Васи(лию) Витофтову.

От царя и в. к. Василья Ивановича в. Р. в Шатцкой воеводе нашему Неудаче Остафьевичю Плещееву да голове Федору Васильевичю Чюбарову. Послали есмя для нашево великого дела х Казы Гирею в Крым Степана Ушакова, а с ним служилые татарове да Крымских татар 3 человек, а отпущены с ним с Москвы апреля в — день на подводах, а велено им ехати на Шатцкой. А к вам о том от нас писано, велено вам дати лошади и вожей по нашему указу и отпустити велено тотчас, а больши б тридня в Шатцком держати их не велено (и вы), а как их из Шатцкого отпустите, и вам велено тотчас отписати к нам наскоро, и вы о том (к нам) и посяместа к нам не писывали. И как к вам ся наша грамота придет, и вы б тотчас к нам отписали, в котором числе Степан Ушаков и тотарове с Шатцкого приехали и сколько в Шатцком ден мешкали и за чем мешкали (и сколь де) и в котором числе вы их из Шатцкого отпустили и что им лошадей дали и кого имянем с ними вожей послали и на которые места они пошли х Крыму, однолично б есте тотчас о том отписали наскоро, да и о Шатчанех, которых велено вам отпустити на Дон х казаком с нашими грамотами, отписали б есте к нам с тем же гонцом ково [257] имянем Шотчане отпустили и бывала ль бы их весть, о том бы есте о всем тотчас к нам отписали, а отписку велети объявити в Посольском приказе дияку нашему Василью Телепневу. Писана на Москве 7116-го маия в 11 день.

Того ж дни такова грамота послана в Шатцкой с шатчанином с чернослободцом с Сидором Сомовым.

116-го июня в 27 день в Посольском приказе диаку Василью Телепневу сказывал крымских гонцов пристав Иван Губа, что сего де дни после обеда поймали стрельцы, которые стоят у Крымского двора, мужика, а он продает тотаром лошадь у деревяного города на лугу, где тотарские лошади ходят в стаде, и он Иван того мужика и с лошадью привел в город к Посольской полате. А прежде сего июня в 4 день в середу появились у Крымских гонцов двое лошадей руских с их лошадьми вместе конь саврас да меринок в вороне-чал.

И диак Василей Телепнев допрашивал Ивана на Крымском дворе: с ним с Ываном для береженья толмачи, слуги монастырские, стрельцы, сторожи да и тотар ему никуды пускати не велено кроме того, что ества купити, и за ними велено посылать толмачей и слуг монастырских и стрельцов для береженья вся.....

Царю г. и в. к. Василью Ивановичю в Р. бьет челом холоп твой туленин Степан Ушаков. Сказана мне, холопу твоему, твоя государева служба в Крым и я, холоп твой, на твою царскую службу готов головою своею, а поднятца мне, холопу твоему, не чим, — разорен без остатку: твое царское жалованье поместейце у меня было на Туле и то пусто, а животишка, государь, мое розграбили твое государевы изменники Самолко Хохоновской с товарыщи без остатку, а что, государь, дано было мне нынеча поместейце в Коширском уезде под Михайловым городом, и тем я, холоп твой, не владел, а владел им вор, старой помещик Левонтей Фустов, а я, холоп твой, и з женишком и з детишками нынеча скитаюся на Москве меж двор, ушодши от воров с Тулы душею да телом, а которые, государь, лошади были со мною на твоей царской службе и те на боех побиты подо мною ж, холопом твоим, на Дедилове и на Прудах, и службишка моя у тобя государя в Разряде писана. Милосердый царь, г. и в. к. Василей Иванович в. Р. пожалуй меня, холопа своего, вели, государь, мое службишко взнести перед собя государя и вычесть и пожалуй меня, холопа своего, для своей царской службы своим царским жалованьем, как тебе государю милосердому царю Бог известит, чем бы мне, холопу твоему, на твою царскую службу поднятца и чтобы государь без меня на Москве женишко мое и детишка и с последними людишками з голоду не померли. Государь ц. и в. К. Василей Иванович в Р. смилуйся, пожалуй.

На обороте. Государь пожаловал велел ему дати своего государева жалованья на подмогу для Крымские службы восмьдесят [258] рублев. Потому и память в Большой приход послана апреля в 20 день.

Государю ц и в. к. Василыо Ивановичю, в. Р. холопи твои Неудачка Плещеев да Федька Чюбаров челом бьют. В нынешнем, государь, во 115-м году маия в 3 день прислана к нам, холопем твоим, твоя государева ц. и в. к. Василья Ивановича в. Р. грамота ис Посольского приказу за прицисью твоего государева дияка Василья Телепнева, а по твоей государеве грамоте велено нам, холопем твоим, взяти здесь в Шадцком у всяких людей коней и меринов двадцать три лошади в цену добрых рублев по шти и по семи и по осьми, которых бы с Польской ход стало, и здесь, государь, в Шадцкому лошеди дороги; и мы, холопи твои, лошеди, кони и мерины покупали свыше твоего царьского указу дорогою ценою для поспешенья, чтоб твоемо царьскому делу мотчанья не было. А на тех, государь, лошедях к твоей государеве грамоте велено нам, холопем твоим, ис Шадцкого отпустить твоего государева гонца в Крым Степана Ушакова да с ним служилых тотар Байгилдея Собанина да Исенгилдея Девлеткозина да крымских тотар трех человек да выбрав дву человек вожов. А на лошединою, государь, покупку и вожом на жалованья велено по твоей государеве грамоте к нам, холопем твоим, в Шадцкой прислать из Орземасу Тимофею Лазореву да подъячему Вериге Коверневу из Орземаских доходов двесте рублев, и к нам, холопем твоим, маия в 5 день из Орземасу Тимофей Лазорев да подъячей Верига Ковернев прислали из Орземаских доходов двесте рублев. А дали мы, холопи твои, твоего государева жалованья двум человеком вожом Бориску Ярыгину да Мордвину Кичатку до асьми рублев да заплатили за лошединою покупку за кони и за мерины за дватцать за одну лошедь тем людям, у ково взяты лошеди, в цену; а дали мы, холопи твои, по твоей государеве грамоте твоему государеву гонцу Степану Ушакову шесть лошедей да под посылку лошедь да служилым тотаром Байгилдею да Исенгильдею по три лошеди человеку да крымским тотаром трем человеком но две лошеди человеку да двем человеком вожом Бориску Ярыгину да Мордвину Кичатку по лошеди, а по лошеди велели вожом Бориску Ярыгину да Кичатку взяти у своих товарыщов у вожов, которые вожы дома остались, потому что на две лошеди купить деняг не стало. А отпустили мы, холопи твои, из Шадцкого твоего государева гонца Степана Ушакова с товарыщи маия в 7 день, а послали мы, холопи твои, проводить твоего государева гонца Степана Ушакова с товарыщи из Шатцкого покаместа пригожа мордовских сел приказщика Павла Мордвинова да с ним послали шатцких служивых козаков да шатцкия и двомские Мордвы тритцать пять человек. А как, государь, мордовской приказщик Павел Мордвинов в Шадцкой к нам приедет и до коих мест проводит твоего государева гонца Степана Ушакова с товарыщи и на каторые места Степан Ушаков с товарыщи пойдет, и мы, холопи твои, [259] распрося приказщика Павла Мордвинова тот час к тебе к государю отпишем. А осталось, государь, у нас, холопей твоих, твоих государевых денегь за жалованьем и за лошадиною покупкою сорок алтын и десять денег, а прибавили служивые тотаровя к лошединой покупке своих денегь два рубли, а на двою лошедей деняг на покупку не стало, а ценили, государь, лошеди сидячи дворяне и дети боярские, старосты и целовальники, и тем, государь, лошедем, у ково именем лошеди взяты и катороя лошедь по каторой цене и лета и шерсть и приметы и кому дана ехать, роспись за своею печатью послали к тебе государю ц. и в. к. Василью Ивановичю в. Р. к Москве в Посольской приказ с сею отпискою.

Лета 7115-го мая в 5 день по государеве ц. и в. к. Василья Ивановича в. Р. грамоте государев воевода Неудача Остафьевич Плещеев да Федор Васильевич Чюбаров взяв сидячих дворян и детей боярских и Черные слободы старосты и целовальников взяли в Шадцком городе и в уезде у всяких людей под государева гонца в Крым под Степана Ушакова да под служилых тотар и под крымских тотар двадцать одну лошедь. И тем лошедем роспись, а у ково взяты именям и катороя лошедь по каторой цене взята и кому катороя лошедь дана ехать. Взята лошедь у Мещеренина сына боярского у Григорья у Тимофеева сына. ..... лова конь булан, 13 лета, грива налева цена 10 рублев, дан Степану Ушакову; у Цненского у Алыша мурзы Неверова конь игрень 10 лет, уха левая резана, 12 рублев, дан Степану Ушакову; Шадцкого города у чернослободцкого крестьянина у Петра Харина мерин гнед 10 лет, грива на обе стороны, цена 7 рублев дан Степану Ушакову; Николы чюдотворца Чернеева монастыря мерин солов 10 лет, цена 9 рублев, дан Степану Ушакову; государева дворцового села Колтырина у Ермолка Игнатьева мерин бур 10 лет, грива на лева, цена 7 рублев, дан Степану Ушакову; государева дворцового села Коверина у Ивана у Васильева сына мерин в буре рыж, асми лет, грива на лева, цена 5 рублев с четью, дан Степану Ушакову; государева дворцового села Кочармина у Гриши Дробышева пасынка мерин сер, 10 лет, цена 7 рублев, даы Степану подь посылку. Взяты лошеди у мещерян, а даны служилым тотаром. У Мизина у Дмитреева сына Мещереноваконь солов, 10 лет, грива на права, цена 10 рублев; у Ивана Вышеславцова конь соврас, асми лет, грива на права, цена 11 рублев; у Протасья у Тимофеева сына Лачинова конь чал пег 8 лет, грива на права, уха правоя порота, цена 11 рублев; государева дворцового села Коверина у Гришки Никитина мерин бур лыс 10 лет, грива на лева, цена 6 рублев; у сына боярского Мещеренина у Гарасима у Васильева сына Мосехкина конь в вороне пег, 10 лет, цена 9 рублев; у Цневского у Охмаметя мурзы Ерпеева мерин каур 7 лет, цена 3 рубли. Взяты лошеди у мещерян, а даны крымским тотарам. У Ондрея Четвертова сына Оксенова конь каур 7 лет, [260] грива на лева, уха правоя реза, цена 10 рублев с полтиною; у Осипа у Иванова сына Мантурова конь карь белоног, 7 лет, грива на лева, цена 10 рублев; у Крика у Богданова сына Богданова конь игрень лыс 7 лет, грива на лева, цена 12 рублев; у Михайла Свищова конь чал 10 лет, грива на лева, уха левоя резана, на левой лопатке пятно крест, цена 10 рублев; Николы чюдотворца Чернеева монастыря конь темнагнед 7 лет, цена 9 рублев; государева дворцового села Кобякова у Ермола Кобякова конь бур 10 лет, цена 12 рублев.......

Отпуск Степанов и служилых тотар в Крым.

Такова грамота послана с Степаном к Казы Гирею царю, Божье имя и государево и царево писано золотом, печать кормленная под скуфьею, подпись на загибке.

Такова грамота к царю подпись на загибке, Божье имя и государево золотом.

Божиею милостию от великого государя царя и великого князя Василья Ивановича всеа Русии самодержца и многих государств государя и обладателя великие орды великому царю брату нашему Казы Гирееву цареву величеству с любовью поклон. Как есмя по Божьей милости и по прародительской нашей государской степени учинились на наших великих и преславных государствах Росийского царствия царем и великим князем всеа Русии самодержцем и венчалися царским венцом и диадимою по древнему нашему обычею и помнячи крепкую братцкую любовь и дружбу меж великим государем блаженные памяти царем и великим князем Федором Ивановичем, всеа Русии самодержцем, и царем Борисом и меж вас великим государем Казы Гиреевым царевым величеством и хотячи с вами великим государем с Казы Гиреем царем быти по тому ж в дружбе и в любви и в ссылке, послали есмя к вам, брату нашему Казы Гирею царю государство наше обестити и здоровье наше сказати, а про ваше, брата нашего, здоровье проведати с своею любительною грамотою и с любительными поминки яселничего нашего Ондрея Матвеевича Воейкова да подъячего Захарья Языкова. А с ними к вам брату нашему Казы Гирееву величеству по твоей к нам братцкой любви объявили в нашей грамоте. Как Божиим праведным гневом вор рострига Гришка Отрепьев дьявольским ученьем и чернокнижством и умышленьем и вспоможеньем литовского короля и панов рад назвал себя великого государя царя и великого князя Ивана Васильевича, всеа Русии самодержца, сыном царевичем Дмитреем, восхитил был Московское государство и как его вора облича всем Московским государством убили, а советниковь его польских и литовских панов и воинских людей, которые были в Московском государстве переимали и как по Божией милости мы, великий государь, учинились на наших великих государствах, а вы брат наш Казы Гиреево царево величество услышав то, что мы великии государь [261] учинились на наших государствах и помнячи дружбу и любовь и ссылку с великим государем блаженные памяти с царем и великим князем Федором Ивановичем всеа Русии и с царем Борисом и хотячи с нами также быти в крепкой в братцкой любви и в ссылке оказуючи неподвижную крепкую свою правду и любовь, до приезду к вам нашего посланника прислали естя к нам великому государю вместе с Офонасьем Мелентьевым гонца своего Хедырь Улана с товарыщи, и мы великий государь царь и великии князь Василей Иванович всеа Русии самодержец твоим, брата нашего, гонцом Хедырь Улану с товарыщи велели наши царские очи видети вскоре и их почтили и грамоты твои, брата нашего, и словесной приказ у гонца твоего Хедырь Улана любительно выслушали. А в грамотах своих к нашему царскому величеству вы, брат наш, Казы Гиреево царево величество писали и речью от вас, брата нашего, гонец ваш Хедырь Улан нашему царскому величеству говорил, как вам брату нашему Казы Гирееву цареву величеству ведомо учинилось, что мы, великии государь, на прародителей своих степени на Московском государстве государем учинилися, и вы то послышав обрадовались и с своею любительною грамотою гонца своего к нам послал и о том величеству Божью славу возсылаете, что истинный Бог прародителей наших престол нам в руки дал и хочешь с нами великим государем вы, брат наш, в такой правде быти, что оприченно добра меж нами ничего не будет, другу нашему другом будете, а недругу нашему недругом будете, а нам бы великому государю с вами братом нашим быти потому ж и наши б поминки к тебе присылати. А как вам брату нашему наш приказ ведом учинитца и будем с вами в укрепленье и правде, и вы брат наш по тому смотря с своею шертною грамотою к нашему царскому величеству больших своих послов хотели прислать. И то вы, брат наш, великий государь, делаете прямо, так как делаем все мы великие государи, что шерть и правду свою помните, на чом вы, великий государь, правду дали великому государю блаженные памяти царю и великому князю Федору Ивановичю всеа Русии самодержцу и Московскому государству перед послы его перед князем Меркурьем Щербатым да перед дияком Офонасьем Демьяновым, а после того царю Борису перед князем Григорьем Волконским да перед дияком Михайлом Огарковым, и на той своей правде стоите крепко и неподвижно, и о том, что на наших великих прародительных государствах учинились мы, великии государь, порадовались и хочешь с нами с великим государем в дружбе и в любви и в ссылке по тому ж быти как с прежними великими государи. И за такую вашу братцкую любовь хотели есмя вам, брату нашему, воздати нашею царскою любовью хотели есмя к вам (к тебе) брату нашему послати посла нашего з нашими (большими) поминки и гонцов ваших Хидырь Улана с товарыщи хотели есмя с ними ж к вам отпустити, а не отпущены были только за тем, что поджидали от вас, [262] брата нашего, с подлинною вестью посланника нашего яселничего Ондрея Матвеевича Воейкова да подъячего Захарья Языкова. И ведомо нам учинилося, что вы, брат наш, Казы Гиреево царево величество яселничего нашего Ондрея Матвеевича Воейкова да подъячего Захарья Языкова приняли любительно и к нам их отпустили со всем добрым делом не задержав и своих гонцов с ними вместе к нам послали, и как они будут блиско нашего украинного города Волуйки, и воры казаки, которые были в совете с вором с ростригою з Гришкой Отрепьевым, а с Москвы збежали в ту пору как розстригу убили, сведав про них, яселничего нашего Ондрея и подъячего Захарья и твоих, брата нашего, гонцов переимали и приведчи их в Путивль посланников наших Ондрея и Захарья побили, а твоих, брата нашего, гонцов посажали по тюрмам. Да те ж беглые казаки воры розстригины советники избывая смертные казни учали в Польских городех и на Севере вмещати в незнающих в простых людей воровским обычаем (тайно), будто вор розстрига Гришка Отрепьев, которой диявольским советом и чернокнижством был на Московском государстве жив, и бутто с Москвы ушел (а ушел в Литву, а из к ним в Литву), и от того воровства и от ссорных ложных речей украинные городы, которые от вашие, брата нашего украины, заворовали (нам изменили) и меж себя учали крест целовати, что им за вора за розстригу Гришку Отрепьева стояти, и учал быти меж ими мятеж великой и убивство, воры учали лутчих людей побивати (и посылали в Литву изо всех тех городов, чтоб им видети того вора, и тех их посланцов в Литве многих задержали хотячи того, чтоб в нашем государстве ссора учинити). А как в тех украинных городех объявилося подлинно, что рострига убит и нигде его нет, и воры казаки и беглые холопи (и запорожские Черкасы) за свое многое воровство бояся нашие царские опалы учали называти государскими детьми казаков воров: также как ростригу назвали у себя казака Терского детиву Илейку сыном великого государя царя и великого князя Федора Ивановича, всеа Русии, а имя ему дали царевич Петр; а про то всем людем ведомо не токмо что в нашем государстве и в пограничных государствах, что блаженные памяти у великого государя царя и великого князя Федора Ивановича, всеа Русии самодержца, сыновей не было (была одна дочь царевна великая княжна Феодосья и тое судом Божьим не стало на другом году, а иных детей кроме одное дочери у государя царя и великого князя Федора Ивановича, всеа Русии не было). А тот вор казак Илейка, что назвали его царевичем Петром, сына боярского Григорьевской холоп Елагина, и мать его и жена и сестры в черных в пашенных людех и ныне ж живы. Да иных воров те воры, украинные казаки, называют государскими детьми розными имяны, чего и слушати не годитца, и многие крови меж себя в украинных городех те воры пролили и лутчих людей, которые их от тое вражьи смуты отводили [263] побили и домы их разграбили. И для того к вам брату нашему гонец ваш Хедырь Улан посяместа не отпущен и наши послы с поминки (и з запросными деньгами) к вам брату нашему не посланы, что украинные городы заворовали (и им пройти некуда). И мы, великии государь, по твоей, брата нашего, любви посылали есмя к вам лехких гонцов наших не одинова объявляючи тебе про тое вражью смуту и за чем к тебе послы наши и твои гонцы не отпущены, и тех наших гонцов перенимая в украинных городех побивали, и на тех воров посылали есмя людей наших и наши люди тех воров побили и городы, которые по воровской смуте заворовали, нам побили челом, а достальные побивают челом. И мы великий государь по своему царскому милосердому обычею вины им отдали, пожаловали их по прежнему, а литовской король посылает к нам о миру и о тех польских и литовских людех, которые в нашем государстве сидят в поиманье, послов своих. А то нам стало в великую кручину, что нам о твоем брата нашего здоровье, а тебе брату нашему Казы Гирееву цареву величеству об нашем царском величестве не ведомо, и ныне мы великий государь царь и великий князь Василей Иванович, всеа Русии самодержец, послали есмя к вам, брату нашему, с сею нашею любительною грамотою ваше брата нашего здоровья проведать, а про наше царского величества здоровье вам сказать (лехким делом) в станице наскоро с лехкими поминки нашего сына боярского Степана Ушакова (Данила Протасьева) да наших служилых тотар Байгилдея Собанина да Исенгилдея Девлеткозина да с ними ж отпустили к тебе из ваших, брата нашего, гонцов трех человек (дву человек) Ахмет агина гонца Кедырь Аталыкастова...... а велели им ехати сторонними дорогами, чтоб им до тебя брата нашего, доехати здорово, а послов наших с нашими поминки и твоих гонцов не отпустили есмя к тебе, для того что (без обсылки с тобою братом нашим) мимо Польские городы от воров от казаков проехати им нельзя. И вы б, брат наш Казы Гиреево царево величество, как учинился в братцкой любви и в крепкой дружбе с великим государем блаженные памяти с царем и великим князем Федором Ивановичем всеа Русии самодержцем, а перед послы его перед князем Меркурьем Щербатым да перед дьяком перед Офонасьем Демьяновым правду дал на куране шерть учинил, и как еси перед князем Григорьем Волконским шерть учинил царю Борису и как к нашему царскому величеству в своей грамоте з гонцом своим с Хедырь Уланом о дружбе и о любви писал и речью приказывал, на том бы еси и стоял крепко и неподвижно и с нами с великим государем царем и великим князем Васильем Ивановичем всеа Русии самодержцем был в дружбе и в ссылке и в любви, а ссорным всяким воровским затейным словам не верил, (а вором казаком которые тебе учнут сказывати розстригу жива и которые иные воры учнут называтись государскими детьми не верил ни в чем, [264] а хто к тебе, брату нашему, от тех воров с тайными воровскими речьми придет, и вы б, брат наш, помня свою правду и шерть тех людей к нашему царскому величеству прислал и нашего сына боярского и наших служилых тотар),и нашего сына боярского и наших служилых тотар отпустил бы еси к нам не задержав и с ними вместе своего гонца верново человека к нам прислал и протев сее нашие грамоты к нашему царскому величеству отписал о всем подлинно. И гонцу своему наказал, как меж нами нашей государской любви вперед множитись и как бы прося у Бога милости недругов наших, которые нам и тебе брату нашему добра не мыслят под нашу руку принести, чтоб все пограничные государи, видя меж нами нашу государскую крепкую братцкую любовь и дружбу, были страшны, а наши бы великие государства нашим государским осмотреньем и крепкою братцкою дружбою жили в покое и в тишине. А как достальные городы нам побьют челом и дорога очиститца и, мы, великий государь, гонцов ваших Хидырь Улана с товарыщи тотчас к тебе брату нашему отпустим и нашего посла к тебе с нашими поминки с ним вместе пошлем к тебе брату нашему пошлем (да и о том бы еси брат наш к нам отписал и гонцом своим наказал, на которые места на гонцов ваших Хедырь Улана с товарыщи к вам отпустити и наших послов с нашими поминки к вам послати, чтоб им до вас брата нашего доехати здорово, и мы б потому и учинили) {Надписанное над зачеркнутыми строками очень неразборчиво}).

Писан в государствия нашего дворе в царствующем граде Москве лета 7115-го апреля месяца.

Лета 7115-го апреля в 24 день по государеву ц. и в. к. Василья Ивановича в. Р. указу память диаком думному Тимофее Витофтову да Истоме Корташову да Петру Лошакову. Указал государь ц. и в. к. Василей Иванович в. Р. послати в Крым для своего государева дела и земското Степана Ушакова да с ним служилых тотар дву человек да с ними ж отпуститя Крымских гонцов три человека, а ити им от Москвы на Шатцкой, а из Шатцкого на которые места будеа пригож, куды вожи знают, чтоб от воров от казаков пройти безстрашно. А будет смотря по тамошней мере надобет Степана из Шатцкого проводити для воровских казаков, и государь велел проводити из Шатцкого скольким человеком (и до каких мест) пригож, смотря по тамошнему делу до которых мест мочно. И по государеву ц. и в. к. Василья Ивановича в. Р. указу диаком думному Тимофею Витофтову да Истоме Корташову да Петру Лошакову послати государева грамота в Шатцкой будет (смотря) по тамошнему делу надобе (послати государева царева и великого князя велети) Степана Ушакова и служилых тотар и крымских гонцов из Шатцкого ироводити и их велети проводити (будет надобе) скольким [265] человеком (и до коих мест) пригож до которых мест мочно, чтоб далеко провожатых не заволочити, а отпустили б с ними провожатых тотчас (смотря а за посме......... по тамошнему делу, а велети изготовити провожатых тотчас, чтоб за те........ Степану больши одново дни в Шатцком не мешкати) провожатых ........... далеко на .......... поле не заволочили потому что они едут ...... и учнем дела ..................), чтоб в том государеву делу и земскому поруха не учинилась, и в Щатцком бы Степану больши одново дни не мешкати.

Того ж числа такова память послана в Розряд с переводчиком с Ымирем Девлетевым.

От царя и в. к. Василья Ивановича в. Р. в Шатцкой воеводе нашему Неудаче Остафьевичю Плещееву да голове Федору Васильевичю Чюбарову. Послана к вам наша грамота апреля в 19 день с Смирным Васильевым сыном Чюбарова, а велено выбрати изо всяких людей дву человек вожей добрых, которые б полем на все стороны гораздо знали, да велено вам взяти оценя у тамошних у всяких людей для нашего дела дватцать две лошади добрых коней и меринов рублев по шти и по семи и по осьми рублев, которых бы с Польской ход стало, и кормити вам (велено) те лошади велено и держать на готове для нашего дела, а вожом указали есмя дати нашего жалованья на подмогу по осми рублев человеку, а деньги вожом (на те росходы) на жалованье и что по цене за лощади дати указали есмя послати к вам из Арземаса двесте рублев. И ныне послали есмя в Крым х Казы Гирею царю для нашего дела и земского Степана Ушакова да с ним служилых тотар Байгилдея Ообанина да Исенгилдея Девлеткозина да с ними ж по нашему указу отпущены (служилых) Крымские гонцы три человеки. И как к вам ся наша грамота придет, а Степан Ушаков и с ним служилые тотарове и Крымские гонцы в Шатцкой приедут, и вы б тотчас дали Степану вожей, которых вы по нашей прежней грамоте выбрали, а будет вашею оплошкою ещо вожи не выбраны, и вы б тотчас выбрали, а дали тем вожем нашего жалованья ис тех денег, что прислано к вам из Орземаса, по осьми рублев человеку (да Степану ж дали б есте и лошадей, которые лошеди по прежнему нашему указу велено вам изготовити отдати роздали и вы б те двадцоть две лошади) ис тех лошадей дали дватцать две лошади отдали Степану Ушакову и служилым тотаром и вожом, ис тех лошадей дали и крымским гонцом, а дали б есте Степану шесть лошадей, служилым тотаром Байгшидею да Исенгилдею по две да Исенгилдею по две лошади человеку, да вопче им по двою ...... лошадь, двем человеком вожом по две лошади человеку, под посылку лошадь, крымским гонцом трем человеком по две лошади человеку, всего дватцать три лошади, а что недостанет сверх (против) прежние нашие грамоты прибыла лошадь по розмете и вы б также взяли в цену у тамошних у всяких людей, а дали б есте [266] лошадй (добрые), которых бы с Польской ход стало, а Степану дали б есте лошади здесь хотя и подороже тое цены, а всего есте ему дали шесть лошадей, (а будет лошади дороги и вы б в то число дали Степану две лошади хотя и подороже тое цены) и отпустили б есте Степана со всеми людьми из Шатцкого тотчас, чтоб ему в Шатцком больши одново дни не мешкати, чтоб в том нашему делу и земскому порухи не было. А будет смотря по тамошнему делу надобе Степана проводити, и вы б послали проводити сколько человек и до которых мест пригож, а чтоб провожатых не далеко заволочити. А как Степан Ушаков в Шатцкой приедет, в котором числе и которого числа из Шатцково отпустите числа и кого имяны с ним вожей пошлете и на которые места они из Шатцкого в Крым пойдут, о том бы есте к нам отписали, а отписку велели отдати в Посольском приказе диаку нашему Василью Телепневу. А тем людем, у кого в цену лошади возьмете, заплатили б есте по цене деньга ис тех денег, что к вам прислано для того розходу из Орземася, из дву сот рублев, а однолично б есте Степана со всем по сей нашей грамоте из Шатцкого отпустили не издержав, а задержите хотя один день, и вам от нас быти ни одново часу....

(Крымские дела 1607 г. № 2).

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info