СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

"ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ РУССКИХ ЛЕТОПИСЕЙ", т. двадцать шестой,

Вологодско-Пермская летопись. М. - Л., Изд. АН СССР, 1959, 413 стр.

Уже давно ждали советские ученые издания Вологодско-Пермской летописи. Теперь, с выходом в свет двадцать шестого тома Полного Собрания Русских Летописей, она становится достоянием не только специалистов - историков, литературоведов, лингвистов, но и широких кругов советских читателей, интересующихся прошлым своей Родины.

Вряд ли следует доказывать большую научную ценность Вологодско-Пермской летописи, как литературного и исторического памятника Московской Руси. Как убедительно показано в работах А. А. Шахматова и М. Н. Тихомирова, Вологодско-Пермская летопись или, как называл ее А. А. Шахматов, Велико-Пермская летопись, представляет собой общерусский свод, составленный при дворе пермского епископа Филофея в конце XV или начале XVI в. на основании более ранних общерусских летописных оводов и доведенный в дальнейшем, по-видимому в Москве, до 1526 г. - в Академическом списке, и в списках Кирилло-Белозерском, Синодальном и Чертковском - до 1538 г.¹. Иначе говоря, Вологодско-Пермская летопись - это летописный свод, хотя и возникший на севере, но составленный на общерусском летописном материале, на основе московской летописной традиции и содержащий ценнейшие, не нашедшие отражения в других дошедших до нас летописях, сведения о важнейших событиях в истории пашей родины IX-XVI вв. Этот летописный свод особенно ценный источник как для историка, так и для литературоведа, и для лингвиста, так как северное происхождение свода нашло свое отражение не только в языке памятника, но и в освещении им ряда исторических событий в жизни Руси, особенно политической истории второй половины XV в., под несколько иным углом зрения и в ином плане, чем это имеет место в других русских летописях московского (великокняжеского), новгородского или западнорусского происхождения.

Новые как общерусские, так и местные известия, в большом количестве содержащиеся в Вологодско-Пермской летописи, чрезвычайно значительны и разнообразны. Достаточно сказать, что в Вологодско-Пермской летописи есть ряд новых важных [190] данных о киевском периоде русской истории, о становлении великого Московского княжества, о борьбе Руси за освобождение от татарского ига, в частности, крайне интересный новый текст Повести о Мамаеве побоище, описание похода хана Ахмата в 1480 т. на русские земли и ряд других известий.

Вологодско-Пермская летопись уже давно привлекала к себе внимание таких крупнейших знатоков русского летописания, как А. А. Шахматов, С. Ф. Платонов, А. Е. Пресняков и особенно М. Н. Тихомиров. Некоторые известия этой летописи, касающиеся, в частности, истории народов Приуралья и Сибири, использовал в своих работах С. В. Бахрушин, обращались к ней К. В. Базилевич и ряд других ученых. Но приходится признать, что до выхода в свет в 1940 г. указанного выше специального исследования М. Н. Тихомирова "О Вологодско-Пермской летописи", непосредственно посвященного изучению ее происхождения и состава, эта летопись относилась к числу наименее изученных памятников русского летописания, а содержащиеся в ней фактические данные по русской истории оставались мало известными или вообще не известными широкому кругу специалистов. И это не случайно, так как представление о Вологодско-Пермской летописи по печатным изданиям читатель мог подучить в основном лишь по частичному ее воспроизведению по Кирилло-Белозерскому описку в виде вариантов к Симеоновской летописи в восемнадцатом томе Полного Собрания Русских Летописей или по тексту Повести о Мамаеве побоище, изданному С. К. Шамбинаго по Чертковскому и Синодальному спискам, причем издатель даже не отметил содержание самих рукописей, из которых он заимствовал текст².

Настоящее издание Вологодско-Пермской летописи, подготовленное под руководством М. Н. Тихомирова, осуществлено на основе шести ее списков (Кирилло-Белозерского, Синодального, Чертковского, Академического, Лондонского и Воронцовского). В основу издания положен Кирилло-Белозерский список, совершенно справедливо характеризуемый издателями как "наиболее полный и хорошо сохранившийся" (Предисловие, стр. 4). Остальные списки даны в вариантах в виде подстрочных примечаний к основному тексту, кроме Лондонского списка (имеется в виду список, хранящийся в Отделе рукописей Британского музея в Лондоне, под названием "Chronica Moscovitica"), варианты по которому приводятся к соответствующим страницам издания в конце тома - в приложениях³. Последнее несколько неудобно для пользования, но винить в этом издателей не только нельзя, поскольку "микро-фильм Лондонского списка был получен из Британского музея уже по окончании подготовки тома к изданию" (предисловие, стр. 7), но, наоборот, следует отметить исключительную научную добросовестность издателей, которые все-таки пошли (несмотря на сопряженные с этим большие трудности) на помещение вариантов Лондонского списка. Научное значение издания от этого, безусловно, выиграло, так как Лондонский описок, хотя и уступает по полноте и сохранности Кирилло-Белозерскому, не содержит по сравнению с другими списками ряд существенных и интересных разночтений и дополнений.

В приложениях к тому помещены также полностью окончания списков Синодального (за 1534-1540 гг.). Академического (за 1528-1531 гг.), Воронцовского (за 1482-1486 гг.) и, наконец, Повесть о Мамаеве побоище и Сказание об иконе Владимирской божьей матери и нахождении Темир-Аксака по Лондонскому списку. К тому даны указатели: личных имен, географических названий и предметный.

Таким образом, двадцать шестой том Полного Собрания Русских Летописей дает в руки исследователей полный сводный текст всех сохранившихся списков Вологодско-Пермской летописи. И в этом отношении его издание, безусловно, является значительным шагом вперед в деле создания прочной источниковедческой базы для широкого развертывания работ по изучению русского летописания.

Положительной оценки издание тома заслуживает и с точки зрения археографической. Обращает внимание тщательность, с которой произведена подготовка текста, передача лексики, транскрипции, подведение разночтений и вариантов. Особо следует отметить указатели, составленные А. Е. Юрченко.

Мы уверены, что советские и зарубежные ученые будут благодарны коллективу составителей тома, подготовившему это капитальное научное издание нового общерусского летописного свода. Хочется надеяться, что оно послужит стимулом для более широкого и интенсивного, чем это, к сожалению, имело место до недавнего времени, развертывания работы по изданию Полного Собрания Русских Летописей, которая возобновлена в Академии наук по инициативе акад. М. Н. Тихомирова.

Комментарии

1. А. А. Шахматов. Общерусские летописные своды XIV-XV вв. ЖМНП, 1900, № 9, стр. 141-144; Его же Обозрение Русских летописных сводов XIV-XVI вв., М.-Л., 1938, стр. 346-354, ср. стр. 372; М. Н. Тихомиров. О Вологодско-Пермской летописи. "Проблемы источниковедения", вып. III, М, - Л., 1940, стр. 225-244.

2. С. Шамбинаго. Повести о Мамаевом побоище, СПб., 1906, Приложение. стр. 3-37.

3. На близость Лондонского и Румянцевского (копии с первого, снятой в начале XIX в. для гр. Н. П. Румянцева) списков к другим спискам Вологодско-Пермской летописи обратил внимание А. Н. Насонов (см. "Летописные памятники хранилищ Москвы (новые материалы)", "Проблемы источниковедения", вып. IV, М., 1955, стр. 252-253).