СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

К ИСТОРИИ ТРАВНИКА ЛЮБЧАНИНА 1533/34 г.

В истории медицины и естественнонаучных знаний Древней Руси особое место принадлежит так называемому Травнику Любчанина — первому переводу на русский язык фундаментального западноевропейского научного трактата — изданного в Любеке в 1492 г. обширного иллюстрированного свода описаний лекарственных растений с указанием на медицинское их употребление ¹. Перевод этот, сделанный как указано в его послесловии в 1533/34 г. “полоняником литовским родом немчином Любчянином”, получил большую популярность и под названием “Благопрохладный вертоград” известен в значительном количестве списков XVII-XIX вв. ² Переводчик Травника был уже полвека назад отождествлен историками древнерусской литературы и общественной мысли с Николаем Булевым — врачом и астрологом Василия III, сыгравшим значительную роль в борьбе русских церковных публицистов XVI столетия ³. Однако большое значение данного памятника для изучения книжных собраний русских царей стало ясно совсем недавно.

Важным этапом в деле изучения состава и содержания книг и текстов, связанных с деятельностью Ивана IV, было издание труда Н. Н. Зарубина “Библиотека Ивана Грозного. Реконструкция и библиографическое описание”, подготовленное и дополненное А. А. Амосовым под редакцией С. О. Шмидта (Л., 1982). Это издание до настоящего времени остается наиболее полным сводом сведений о книгах, которые когда-либо могли принадлежать царю (большая часть из них — вклады в монастыри) и о сочинениях, с которыми он должен был быть знаком. Под № 107 и 108 в составленном Н. Н. Зарубиным “Алфавитном перечне книг, связанных с именем Ивана Грозного”, указаны Травники. Имеются в виду две книги, включенные в так называемую “Опись домашнему имуществу царя Ивана Васильевича по спискам и книгам 90 и 91 годов” ⁴. В ней упомянуты: “Третей Травник [113] в Оптекарской избе, Ивановской Михайлова” и “Книга немецкая на бумаге, знаменье Травник... к той же книге пришито Протасьевское Юрьево”. Возле обеих книг в описи стоят пометы “нет”. Неполнота сохранившегося текста данного источника и точное указание на порядковый номер Травника, взятого в Аптекарский приказ, ясно свидетельствуют, что в Постельной казне Ивана Грозного могли храниться и другие Травники.

Комментируя сообщения данной описи С. О. Шмидт подчеркивал, что «“Врачебники” вызывали немалый интерес в окружении Ивана IV», и в качестве примера приводил сообщение Штадена о переводе для боярина И. П. Челяднина немецкого Травника (“Herbarium”) ⁵. Очевидно, Травники — Лечебники — одни из немногих светских книг, которые всегда были в непосредственном распоряжении Грозного царя, страдающего, особенно в последние годы жизни, многими недугами.

Однако списки наиболее раннего из известных Травников — Травника Любчанина, сохранившие прямые указания на наличие его в составе царских библиотек, не были привлечены для их реконструкции.

В проведенном нами исследовании текста послесловия к наиболее известному списку “Благопрохладного вертограда” 1616 г. было показано, что он создавался на основе рукописи, сохранившейся в составе Кремлевской библиотеки, последовательно сменявшей своих владельцев — Иван Грозный, Федор Иванович, Борис Годунов, Василий Шуйский, Лжедмитрий I, и наконец, Михаил Романов ⁶). Но настораживал факт отсутствия других следов этой рукописи XVI в., пережившей московское лихолетие. Уже после написания данной статьи нам стал известен более ранний список Травника Любчанина 1533/34 г., близкий по времени к его переводу и заслуживающий самого пристального внимания как уникальный памятник светской книжности первой половины XVI столетия. Рукопись хранится в Центральной научной библиотеке Харьковского университета, уже упоминалась в литературе ⁷, но рассматривалась как памятник украинской книжности ⁸ и не привлекала внимание историков древнерусской медицины и письменности в целом.

Наконец, исследователь украинского прикладного искусства Я. П. Запаско опубликовал в альбоме “Пам’ятки книжкового мистецтва. Украiнська рукописна книга” (Львiв, 1995. С. 322-324) воспроизведения трех листов рукописи харьковского Травника и теперь очевидно, что перед нами памятник московского происхождения. Рукопись написана характерной деловой русской скорописью первой половины XVI в. Подобными почерками писались грамоты, выходящие из великокняжеской канцелярии. Водяные знаки бумаги подтверждают датировку списка второй четвертью XVI в. (естественно, после 1533/34 г.). Мало того, в самой рукописи имеется запись почерком основного текста, датирующая окончание ее написания — 4 мая 7042 г. В альбоме Я. П. Запаско она и числится с этой (1534) датой. Во всех других списках “Благопрохладного вертограда” 7042 г. датируется перевод Травника немчином Любчанином. Таким образом, перед нами список, наиболее близкий к протографу, возможно, отразивший запись подлиника перевода. Он, так же как и роскошный, очевидно, подносной список 1616 г., содержит [114] рисунки трав. Сделаны они более упрощенно, но можно предположить, что в их воспроизведении участвовал мастер, знакомый, как и автор рисунков Травника 1616 г., с западной живописью. Кроме растений в рукописи XVI в. есть рисунки людей и строений, которых нет в списке 1616 г.

Конечно, окончательные выводы о происхождении данного списка (до его специального кодикологического исследования) делать рано. Но его связь с московской придворной книжностью очевидна. Возможность тиражировать рукопись перевода, созданного великокняжеским медиком, в то время была достаточно ограничена. Отмеченный выше почерк харьковского списка позволяет предположить, что он мог быть создан непосредственно в правительственной канцелярии, не разделенной в то время на различные приказы. Еще один факт может свидетельствовать о происхождении харьковского Травника из царской библиотеки — на его листах около рисунков трав имеются пометы с иными названиями растений, сделанные почерком XVII — начала XVIII в., схожим с почерком аналогичных помет на списке Травника 1616 г. Это может свидетельствовать о том, что рукописи в то время хранились вместе (в Аптекарском приказе?).

Так или иначе вновь вводимый в научный оборот редчайший памятник московской книжности XVI в. позволяет еще раз поставить вопрос о необходимости комплексного изучения рукописей, возможно, связанных своим происхождением с книжными интересами кремлевских правителей ⁹.

Комментарии

1. См.: Райнов Т. Наука в России XI-XVII веков: Очерки по истории до научных и естественно-научных воззрений на природу. М.; Л., 1940. Ч. I-III. С. 268; Кузаков В. К. Очерки развития естественнонаучных и технических представлений на Руси в XI-XVII вв. М., 1976. С. 295-296; Очерки русской культуры XVI в. М., 1977. Ч. 2. С. 246.

2. См.: Змеев Л. Ф. Русские врачебники: Исследование из области нашей древней врачебной письменности (Памятники древней письменности. Т. 112). СПб., 1895; Книга, глаголемая “Прохладный вертоград”. Лечебник патриаршего келейника Филагрия / Сост., предисл., вступ. ст., переводы, коммент. Т. А. Исаченко. М., 1997.

3. См.: Будовниц И. У. Русская публицистика XVI в. М.; Л., 1947. С. 140; Зимин А. А. Доктор Николай Булев — публицист и ученый медик // Исследования и материалы по древнерусской литературе. М., 1961. С. 78-88; Буланин Д. М. Булев (Бюлов) Николай // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л., 1988. Вып. 2 (вторая половина XIV-XVI вв.). Ч. 1. А-К. С. 101-103.

4. “Опись” опубликована в 1850 г. во “Временнике МОИДР” (кн. 7. Смесь. С. 1-46), к сожалению, как это было принято в то время анонимно и совершенно без всяких комментариев, даже без указания места хранения. Исследователи, пользуясь текстом публикации, следовали в датировке памятника издательскому заголовку, т.е. датировали его обычно 1582-1583 гг. (Н. Н. Зарубин) или 1581-1583 гг. (С. О. Шмидт). Однако уже из опубликованного текста видно, что учет имущества продолжался и после смерти Грозного, при царе Федоре, а при обращении к рукописи описи (РГАДА. Ф. 201. Разрядный приказ. Столбцы Московского стола, № 1037) стало ясно, что речь идет о выписке более позднего времени, вероятно, конца XVI в. Безусловно, памятник нуждается в специальном палеографическом и источниковедческом исследовании, к чему и призывал С. О. Шмидт. См.: Шмидт С.О. Российское государство в середине XVI столетия. Царский архив и лицевые летописи времени Ивана Грозного. М., 1984. С. 131, примеч. 11*. Это исследование начал Г. В. Жаринов. См.: Архив русской истории. М., 1992. С. 179-184.

5. Шмидт С. О. Российское государство в середине XVI столетия. С. 131, примеч. 12*.

6. Морозов Б. Н. Послесловие 1616 г. к Травнику Любчанина — забытый источник по истории книжных собраний русских царей XVI — начала XVII в. // Источниковедение и краеведение в культуре России: Сборник к 50-летию служения Сигурда Оттовича Шмидта Историко-архивному институту. М., 2000.

7. Жинкин Н. П. Краткие сведения о рукописях Центральной научной библиотеки Харьковского университета им. А. М. Горького //ТОДРЛ. М.; Л., 1953. Т. 9. С. 468.

8. Запаско Я. П. Орнаментованi рукописи XI-XVI ст. в книгосховищах Украiнськоi РСР // Матерiали з етнографii та художнього промислу. К., 1957. Вип. 3. С. 157.

9. Преемственность в создании рукописей, связанных с книжными интересами русских царей можно отметить и при сравнении рукописи роскошного списка 1616 г. Травника Любчанина с одним из наиболее ранних образцов подобного “цветного” старопечатного орнамента — со знаменитым Евангелием 1571 г. — вкладом Ивана Грозного в Благовещенский собор. Несмотря на хрестоматийность в плане изучения золотого оклада, орнаментика и письмо хранящегося в Оружейной палате Евангелия 1571 г., практически неизвестны исследователям книжности.