АДОЛЬФ БАРРО

НЫНЕШНЕЕ СОСТОЯНИЕ ГАВАЙСКИХ,

ИЛИ САНДВИЧЕВЫХ ОСТРОВОВ.

(Путешествие Адольфа Барро, в 1836 г., к Гавайскому архипелагу).

(Статья вторая и последняя).

Сандвичевых островов считается одиннадцать; пять больших: Гаваи (Овайги), Мави, Моракои, Оагу и Тауаи, три малых: Таву-Раве, Ранаи и Ниигау, и три островка, или утеса. Они занимают пространство между 19° и 23° северн. широты и 157° и 159° Зап. долготы.

Самый вид островов показывает, что они недавно находятся на поверхности земного шара. Произведшие их волканические извержения случались недавно; туземцы помнят, как огнедышащие горы образовали несколько возвышенностей, на которых теперь основаны селения. Проникнув во внутренность острова, легко убедиться в истине такого показания. Можно следить здесь за созданием [2] постепенно, и видеть, как лава должна была переобразовываться, изменяясь в растительную землю. Лава, образовавшая нижние оконечности берега, везде осталась до сих пор такою, какою была выброшена волканом; в некоторых долинах, и особенно на Оагу, естественные и искуственные орошения и теплота климата разложили поверхность лавы, и довели ее до того, что она может уже производить некоторые растения с короткими корнями, но не может еще питать крепких деревьев. Когда корни достигают до лавы, растение сохнет и умирает. Побывав в Пари, я заметил, что все деревья выше десяти, или двенадцати футов засохли, между тем, как кустарник вокруг их непроходим. По мере всхода на возвышения, заметно, что тут условия, необходимые для разложения лавы, действуют гораздо сильнее, нежели в местах низких; на возвышениях дело идет скорее и деревья растут лучше.

Остров Оагу, называемый садом Сандвичевых островов, по богатству вод своих может вознаграждать труды земледельцев всеми произведениями, какими славятся лучшие из наших колоний. На равнинах внутренности острова и береговых растет сахарный тростник необыкновенной толщины. Косогоры могут давать много хлопчатой бумаги и кофе, которые могли бы соперничать с кофе и бумагою, наиболее выхваляемыми. Я имел в руках образцы бумаги с острова Оагу; они показались мне отличного качества. Индиго растет там без надзора, а высокие горы доставляют драгоценный сандал. Все хлебные растения, картофель, сладкий патат, таро, растут там изобильно и легко. Почти все Сандвичевы острова представляют те же условия богатства; все они орошаются обильными водами, а где природа о том не позаботилась, там промышленность может действовать [3] искуственным орошением. Жар бывает от 60 до 84 градусов по Фаренгейту (15 1/2° до 29° по Реомюру). Климат здоровый, и эпидемические болезни до сих пор вовсе неизвестны. На поморье дожди чрезвычайно часты в Феврале, Марте, Августе и Сентябре; в горах дожди идут почти ежедневно. Облака, коими покрыты горные вершины, распадаются обильным дождем; он течет потоком и обогащает равнины, так, что природа, создав эту землю в судорогах своих, беспрерывно заботится об ее плодородности.

Жители Сандвичевых островов, задолго до открытия их, умели уже пользоваться потоками. Первые мореплаватели удивлялись остроумной их системе орошения; с тех пор Сандвичане ничего в ней не переменили. Корень таро, служащий им пищею, должен в продолжение некоторого времени несколько раз быть заливаем водою, и такая операция производится, пока корень достигнет до зрелости. Умно пользуясь скатом полей, земледелец разделяет свой участок на несколько поверхностей, из коих каждая ниже другой и окружена земляным окопом, крытым дерном, в два фута вышиною. Воды потока достигают до первого квадрата посредством каналов, и пробыв в нем сколько нужно, переходят в следующий, и т. д. Каждый квадрат, поочередно, доставляет семейству земледельца пищу на известное время. Одна и та же вода орошает разные плантации, с таким расчетом, что второй квадрат созревает, когда произведения первого почти потреблены.

На Сандвичевых островах, как во всех землях, производящих посредством искуственного орошения, воды часто бывают предметом споров, а иногда и несчастных случаев. Разумеется, что почет отдается владениям царя и начальников, [4] но достает на всех, ибо воды изобильны. Притом урожай всегда хорош, и земледелец может быть уверен, что труд его вознаградится. Правда, что засуха, продолжаясь несколько месяцов, может выморить жителей, но такого бедствия не бывало. Сандвичевы острова лежат на таком месте, что нельзя опасаться подобного несчастия. Жатва не подвержена опустошению, причиняемому в наших колониях мышами, птицами и вредными насекомыми. Образованность не доставила еще Сандвичанам этих подарков, хотя завезла уже к ним мустиков, сколопендров, скорпионов, и проч. До 1822-го, на Сандвичевых островах не было мустиков; они, кажется, привезены с берегов Калифорнии. Оттуда же, вероятно, завезены сколопендры и скорпионы, в 1829 году. Теперь они развелись, особенно мустики, в чрезвычайном количестве, и Сандвичевы острова так же ими богаты, как и Калифорния.

На этой новой земле не успели еще размножиться породы домашних животных; только не давно, и растения пустили корни в трещинах лавы. Долго Сандвичевы острова были группою кратеров, извергавших потоки лавы, которая, остывая от прикосновения к морю, отвердела и расширила подошву волканов. Когда земля таким образом образовалась, когда она стала обитаемою и плодородною, природа породила на ней питательные растения, населила ее птицами, и наконец людьми. Но природу застали на половине труда, ибо Кук нашел на островах мало четвероногих животных, очень мало насекомых, и только несколько птиц (теперь их считают до 10, или 12 пород). Жители принуждены были в продолжение долгого времени питаться плодами и рыбою, а собачье мясо (кроме собак, не было других животных) [5] исключительно предоставлялось начальникам, которые лакомились им только в большие праздники.

Много было выдумано систем для объяснения вопроса: каким образом населились Сандвичевы острова и другие земли Тихого Океана? Каждый подкреплял свое мнение доказательствами, более или менее убедительными. Не берусь решить задачи, которая осталась загадкою для людей, более меня сведущих, однакож разделяю мнение стариков Европейцев, поселившихся на Сандвичевых островах, людей вовсе неученых, но дельных наблюдателей. Они думают, что тропические острова Океании населены Малайцами, которых сюда забросил ветер, и вот на чем основывают они свое мнение: В 1822, или 23 году, говорят они, Японская жонка (лодка) была выброшена на берега острова Мави; на ней было семнадцать человек. Они находились в море одиннадцать месяцев и лишились многих товарищей. В 1832 г. другая Японская жонка пристала к южному берегу острова Оагу; в ней было четыре человека. Они умирали с голоду, и их успели спасти, приняв только чрезвычайные предосторожности. Их привезли в Гоноруру. Они объявили, что выехали из Японии за десять лун, что их было тридцать шесть человек, что вскоре по отбытии поднялся сильный западный ветер, который погнал их в противную сторону, так, что они сами не знали, куда плывут. Скоро холод стал нестерпим; они проходили мимо земли, покрытой снегом. Некоторые из их товарищей умерли от холода. Долго ветер нес их вдоль негостеприимной страны, по потом переменился и погнал их в другую сторону. Через несколько лун, погода становилась постепенно теплее; они увидели вдалеке землю, к которой гнал их ветер, и таким образом пристали к Садвичевым островам. Они прибавляли, [6] что все их товарищи погибли от голода и болезней; что сами они страдали неимоверно, прежде питались рыбою, а потом принуждены были пожирать трупы умерших товарищей. Долго пили они дождевую воду, собираемую в паруса, а когда не было дождей, утоляли жажду морскою водою.

Сии факты не подлежат сомнению, ибо подтверждены двадцатью различными особами; по жители Сандвичевых островов происходят не от Японцев, а скорее от Малайцев, как по сходству черт лица Малайцев и Сандвичан, так и по тому, что в языке Сандвичан встречается очень много Малайских слов. Г-н Рейнольдс, консул Северо-Американских Штатов в Гоноруру, уверял меня, что в Гавайском наречии более двух сот слов Малайских. Вероятно, что одно, или многие Малайские суда были занесены сильным юго-западным ветром к северо-западному берегу Америки, откуда пассатные ветры прибили их к островам Тихого Океана. Что случилось два раза в последние пятнадцать лет, то могло случаться и в прежнее время. Подвергаю сии факты, без всяких выводов, на рассмотрение людей, сведущих по сей части.

Кожа Сандвичан медно-красного цвета. Мужчины вообще высоки ростом и хорошо сложены; волосы у них черные и длинные, редко курчавые. Женщины ниже мужчин и не так хорошо сложены, но довольно грациозны. Мужчины вообще не носят бороды; некоторые белокуры; они красят волосы известкою, или цвет этот происходит от смешения пород. Начальники, по росту и дородности, принадлежат, по видимому, к особой породе, но разницу можно приписать и образу их жизни. Я удивлялся красоте их зубов и малости ног. Почти все начальники и взрослые [7] мужчины покоряются старинному обычаю, по которому мужчины и женщины должны вышибать себе зуб, или даже два, из передних, при смерти отца, матери, друга или начальника. Я встречал весьма немного уродов; такое замечание относится ко всем диким племенам: не стесняясь ни телодвижениями, ни платьем, они избавлены от несчастных случаев, которые у нас имеют пагубное влияние на детей.

Сандвичане по характеру кротки, застенчивы, веселы, хитры, наблюдательны, и чрезвычайно любят хохотать. Когда мы стояли в заливе Ке-ара-Какуа, шум, ими производимый, напоминал мне о шуме, который слыхал я в лесах Южной Америки, где все деревья, меня окружавшие, были усеяны армиею арасов и попугаев. Когда мы сошли на остров, Сандвичане показались мне важнее и молчаливее. Я заметил, что в характере их произошла счастливая перемена. Кук описывает их ловкими ворами, и говорит о необходимых предосторожностях, почти бесполезных, которыми он спасал от их жадности вещи, удобно похищаемые. Нам сказали, да мы и сами могли убедиться, что теперь не осталось следов такого дурного порока; мы не могли пожаловаться ни на одну покражу, хотя островитяне часто могли бы красть у нас, если бы только захотели. Во время поездки в Ке-ара-Какуа, мы не могли пристать к берегу иначе, как бросясь в воду, и принуждены были разложить на песке мокрое платье. Ничего не пропало, хотя мы были окружены сотнею мужчин и женщин, а между нашими вещами многие могли соблазнить их. Я уронил серебряную пряжку в песок, сам того не замечая; Сандвичанин нашел ее, догнал меня и отдал мне ее.

Каждое семейство живет в своей хижине и [8] обработывает таро на своем поле; женщины участвуют в земледельческих трудах, приготовляют пищу для всего семейства и ткани для одежды. Мужчины наиболее занимаются ловлею рыбы, или раковин, которые покупаются на суда, пристающие к берегам острова. Некоторые дни должны быть посвящены на обработывание полей, принадлежащих царю, или начальникам; в такие дни на лодки излагается табу, (запрещение). Еще накануне лодки вытаскиваются на берег и залив пустеет. Но занятия не отнимают у островитян всего времени, особенно на островах, где образование не породило еще новых потребностей. Когда мы сходили на берег, толпы мужчин и женщин следовали за нами, в наших прогулках, по целым дням. Мы видели, что женщины по три, по четыре часа в день играют в волнах, омывающих берега. Ныне, это почти единственная их забава. Прежде они собирались и проводили свободные часы в пляске и песнях; теперь все запрещено, и я не знаю, что делает народ, когда ему делать нечего. В просвещенной стране можно еще кое-как обойдтись без песней и пляски: время проходит быстро в визитах, разговорах, зрелищах и других развлечениях; но чем займутся бедные дикари, когда у них отняли свойственные им забавы, не дав им средств создавать другие, более умственные и невинные? Легкость, с которою миссионеры приучили Сандвичан терпеливо переносить свое влияние, нередко мучительное, показывает, как не трудно управлять Сандвичанами, и как легко довести их до цели, предполагаемой, как я думаю, миссионерами.

Все мореплаватели, посещавшие Сандвичевы острова, говорили, более или менее подробно, о религии, какую нашли там; бесполезно было бы [9] повторять их рассказы. Цель моя показать Сандвичан такими, какими они теперь стали от столкновения с образованными народами, и потому я напомню только об отличительных чертах древней их религии. Островитяне создавали себе кумиров из всего, что возбуждало в них страх; своим чудовищным божествам, в некоторых случаях, приносили они в жертву людей, для умилостивления при начал войны, или во время болезни начальника. Часто многочисленные жертвы сопровождали начальников в могилу; они выбирались из самых преданных слуг умершего.

На острове Овайги, Пеле, богиня волканов, угрожая ежеминутно собственности и жизни островитян, исторгала у них частые жертвы. Когда земля начинала дрожать, широкие глыбы дыма возносились за облака, огненные столбы, подымаясь из груды гор, озаряли небо кровавою краснотою, Пеле приносили жертвы, думая умилостивить ее. Но, увы! она была неумолима, исполняла своими опустошениями дело, возложенное на нее сильнейшим богом, и присоединяла новой слой лавы к прежним, из которых образовались острова.

Этот бог острова Оагу слыл за могучего и чрезвычайно жадного; самые обильные жертвы таро и пататов не могли его насытить, и аппетит его через жрецов требовал чрезвычайных приношений от жатв туземцев. За то бог был гигантского роста и умел пользоваться им. Случилось однажды, что солнце не взошло над островом Оагу; жители были печальны; многие из них сошли с ума; болезни уменьшали народонаселение. Многочисленные жертвы были принесены богу, и, в продолжение двух лун все жители стояли на коленях перед кумиром. Царь сильной земли на юге (без сомнения, Таити) взял солнце в плен и засадил его в пещеру, завалив ее отверзтие [10] огромными грудами лавы, и приставив к ней на страж птицу, которая пронзительным визгом давала знать о малейшем шорохе. Сам царь, с отборною дружиною, всегда был готов отразить всякое покушение к освобождению пленника. Все это не устрашило бога Оагу; он сжалился над бедными островитянами. Притом же он был сильный бог; когда он переходил с острова на остров, то вода доходила ему до ладышки, а когда пошел к южной земле, только до колен. Он прибыл в Таити ночью; подкрался к пещере, так осторожно, что птица не слыхала шуму, и задушил ее, прежде, чем она успела закричать. Потом мощною рукою отбросил он глыбы лавы, схватил солнце и бросил его в верх с неимоверною силою. Удалившись от берега на известное расстояние, он громко закричал и разбудил царя Таити и его воинов. Они побежали к пещере и чрезвычайно удивились, увидев, что солнце на свободе. Бог Оагу бросил его на такую вышину, что они никак не могли достать его. С тех пор солнце постоянно светит над островом Оагу.

Каждый бог имел своих жрецов, которые славно жили приношениями; их влияние было сильное, и часто, рассказывают, они держали в руках судьбу начальников и царей. Тамеа-Меа соединил в себе одном всю духовную власть; он был вместе завоевателем и верховным жрецом, знал, какую получает силу от такого соединения властей, и миссионеры, прибывшие до его смерти из Северо-Американских Штатов, не могли сделать ни какой перемены в религиозных верованиях туземцев. «Ваша вера», говорил он им, «может быть, очень хороша для вашего народа, но Гавайские боги нужны для Гаванского народа; они дали мне силу на одоление врагов, [11] дали мне могущество в управлении. Я не знаю вашего бога: зачем же отстану от своих?» Дикарь Тамеа-Меа показывал себя искусным политиком; он чувствовал всю силу религиозного влияния на подвластный ему народ; власть была в его руках, и он знал, что она перейдет в руки тех иностранцев, которые дадут туземцам новую вру. Впрочем, он уничтожил некоторые строгости древнего табу.

Нередко жрецы налагали общее табу на всю страну, на целое селение, или на один дом. В некоторых случаях, табу запрещало народу зажигать факелы из кукуи, есть рыбу, или кокосы, ловить рыбу, выходить из домов, и пр. В других случаях, табу служило средством, по коему жрецы пользовались исключительным правом употреблять предметы, становившиеся редкими; иногда оно имело целью напоминать народу о власти жрецов, перенося ее в самые домы. Следственно, табу было средство, коим сильный налагал свою волю на [12] слабейшего. Посему табу исходил от начальников к народу. Мужчины запрещали многие предметы женщинам; кокосы, некоторые рыбы, бананы были табу для женщин; они не смели присутствовать в комнате, где ели мужчины.

Тамеа-Меа уменьшил, как я уже сказал, наказания за нарушение табу, но оно совершенно уничтожено только в царствование Рио-Рио. Народ, и особенно женщины, воспользовались плодами религиозного преобразования, происшедшего по влиянию Американских миссионеров на дух начальников правления. Однакож крики ужаса раздались по островам, когда сам верховный жрец провозгласил об уничтожении табу, но тихий и легко управляемый народ скоро забыл деревянных кумиров, сам разбил капища, обагряемые человеческою кровью, и по примеру начальников, преклонил колена перед алтарями истинного Бога. Правительница Каагу-Ману первая приняла христианство и усердно содействовала усилиям миссионеров к водворению и распространению христианской религии.

Несколько спустя, кажется в 1827 году, прибыли в Гоноруру два Католические миссионера, Башело и Шорт. Они поселились там беспрепятственно, и, по словам туземцев, общественная и частная жизнь их была безукоризненна. Занимаясь делом преобразования тихо, скромно, без честолюбия и вредных намерений, они скоро приобрели много приверженцев. Тогда Протестантские Миссионеры вообразили, что соперничество Католических может быть для них опасно, и вздумали остановить его. В 1832 году, оба Миссионера были схвачены, по приказу Каагу-Ману, и перевезены на пустынный берег Калифорнии, где на сорок миль не было никакого жилища. Тут их оставили без припасов, без воды, без оружия для отражения хищных зверей. [13]

Я думаю, что Французское Правительство ничего не знало о поступке, который требовал его вмешательства. Тихие и миролюбивые Миссионеры не хотели обратить гнев Франции на Гаваи. Может быть, они ошибкою вообразили, что после Июльской революции не обратят внимания на бедных, гонимых Миссионеров, но они ошиблись, и Французское Правительство защитило бы их, если бы дело дошло до его сведения. Доказательством тому служат меры, которые вскоре будут приняты против возобновления подобных поступков (Французское Правительство послало уже Фрегат на Сандвичевы острова; капитан собрал на месте сведения об этом постыдном злоупотреблении власти, и можно надеяться, что впредь не будут гнать на островах ни Католиков, ни Французов. (Прим. Соч.)). Мы пережили времена религиозных преследований. Мне сказывали, что приказ о высылке Миссионеров, и все распоряжения, к нему относящиеся, написаны были рукою известного Миссионера в Гоноруру. Однакож, мне едва верится, чтобы в XIX веке люди, принадлежащие к нации просвещенной, могли решиться дать такой пример гонения и нетерпимости. Мне сказывали, что гг. Башело и Шорт до сих пор находятся в Калифорнии.

Город Гоноруру затрепетал, увидев перед собою трехцветный флаг, и вообразив, что наша Бонита пришла для требования удовлетворений за несправедливость. За несколько дней до нашего прибытия, на Оагу прибыл Ирландский Католический Миссионер, Велч и получил словесное приказание немедленно удалиться, но по совету Английского Консула, он не послушался и требовал приказания письменного. Приказание долженствовало быть ему доставлено в день нашего приезда; прибытие Бониты, вероятно, изменило распоряжения Кинао; приказания не было прислано, и в течение двух недель, до дня нашего отплытия, [14] никто не напоминал Велчу об его отъезде. Накануне нашего отплытия, Английский корвет Актеон пошел в Гоноруру, и, вероятно, Велч избавился от притеснений. Приверженцы Католических Миссионеров подверглись жестокому преследованию. Кто не отрекся от Католической веры, того заключили в тюрьму и осудили на самые постыдные работы. Некоторые томятся до сих пор в заключении.

Когда стали говорить царю Каикекаули о гонении на Католических Миссионеров, он отвечал, что оно происходило по время правления Каагу-Ману, что он в нем не участвовал и не должен за него ответствовать. Потом он прибавил, что все почти Европейские войны происходили от того, что в Европейских государствах было по две религии. Пресвитерианская религия распространилась по Сандвичевым островам прежде, и потому нельзя (говорил он) допускать другой; только таким образом может он сохранить спокойствие в своем государстве, и одной религии равно достаточно для 100 и 150,000 человек. Слова Каикекаули свидетельствуют об его уме и показывают знание истории, которого я не подозревал в нем. Согласен с его мнением, но его учители должны были также сказать ему, что в Северо-Американских Штатах находим все возможные религии, однакож там не преследуют Католиков, и не всегда народы в раздоре по религиозным причинам, а чаще нетерпимость бывает источником беспорядков. Каагу-Ману поступила бесчеловечию, нарушив личную свободу Католических Миссионеров и подвергнув их произвольно высылке, когда нет письменного закона, по которому Пресвитерианская религия почиталась бы господствующею верою в государстве; стало быть, с Католическими Миссионерами [15] поступлено против всех начал права и справедливости.

Пресвитерианская религия распространилась теперь по всем Сандвичевым островам; островитяне ходят в воскресенья слушать богослужение в церквах Пресвитерианских Миссионеров; к несчастию, обращение существует только на словах, с немногими исключениями. Островитяне не могут еще понимать новой религии; притом ее представляют им в видь слишком строгом и мистическом. Где нет постоянно живущих Миссионеров, там островитяне сохранили прежнее нелепое суеверие, и даже некоторые варварские обряды старинной своей религии. Стало быть, преобразование только начато, но время приведет, независимо от системы Миссионеров, нравственные и материальные улучшения, которые породились бы гораздо ранее, если бы направление, данное Миссионерами, было благоразумнее.

Ежегодно, в назначенное время, Миссионеры со всех островов съезжаются в Гоноруру; гальот, принадлежащий миссии, привозит их с разных мест их жительства. На таком ежегодном соборе каждый дает отчет в годовых трудах и совещается о будущем. Все Миссионеры на Сандвичевых островах Американцы, а на островах Таити Англичане; по безмолвному согласию, духовенство обеих сих наций разделило между собою духовную власть (можно прибавить, и светскую) на островах Океании.

Ла-Гайна, на острове Мави, почитается столицею миссии; тут главное заведение Миссионеров и их high school (главная школа), где образуются учители, помогающие потом Миссионерам.

В Ла-Гайне есть типография, а в Гоноруру две, из коих одна принадлежит Миссионерам, а другая Издателю Английской газеты в Гоноруру: [16] Sandwich islands Gazette. Эта Газета Сандвичевых островов выходит еженедельно, издается Американцем, в оппозицию Миссионерам. Ке-куму т. е. Просветитель, журнал, издаваемый Миссионерами на Гавайском язык, содержит только известия о прибывших судах и извлечения из духовных сочинений. Я заметил, что из множества бывших у меня книг, напечатанных на Гавайском языке, весьма немногие говорили об успехах промышленности, или науках; кроме нескольких сочинений о началах арифметики и географии, все остальные относились к религии, и содержали толкование на Библию, краткие катехизисы, или псальмы. Не отрицаю их пользы и чрезвычайной в них необходимости, но не могу понять, почему Миссионеры, равномерно исполняя религиозные обязанности, не распространяют между островитянами сведений о промышленности, механике, фабриках, земледелии, без которых результаты просвещения не могут быть благодетельны. Я изъявил удивление, что начальники вовсе не знают Истории. Мне отвечали, что Сандвичане из истории других народов скоро научились бы разврату и беззаконию; что можно провести на острова просвещение путем более чистым, и что особы, взявшиеся за такое дело, сумеют ознакомить островитян, когда придет время, с историею других народов, очистив ее от всего, что может породить преступные мысли. Между тем Сандвичане, встречаясь ежедневно с беглыми матрозами и бродягами, и видя самый низший класс Европейских жителей, заражаются от их соприкосновения, не будучи в состоянии противупоставить злу естественной защиты, которую нашли бы в ежедневных занятиях промышленностью, и в воспитании более полном и свободном.

Можно было бы привязать народ к новой [17] религии, дав ему почувствовать, что нынешнее его существование может улучшаться только от ее введения; но до сих пор он видит от нее только лишения и строгости. Новая религия требует от него жизни, к которой он не привык, похищает все время, которое он мог бы употреблять на работу, запрещает ему игры и развлечения, к которым он привязан а в вознаграждение предлагает ему выгоды, которых он часто не может ни понять им оценить.

Народ, столь счастливый, по словам первых мореплавателей, в своей наготе, показался нам бедствующим, под лохмотьями, которыми прикрыла его цивилизация. Что же приобрел он от преобразования? Когда Кук открыл Сандвичевы острова, жители были веселы и счастливы. Правда, что их счастие было материяльное; они не знали нравственных наслаждений; живши в совершенном невежестве, они не имели понятия о достоинстве человека. У них отняли материальное счастие, не доставив нравственных наслаждений. Знаю, что образованность всегда так начинается, что она разрушает варварство и создает на его развалинах, но все ли сделано, что следовало совершить? Шли ли по пути, указанному разумом, человеколюбием и даже выгодами религии? Разумеется, нет, и пока не переменят направления, островитяне будут справедливо жалеть о старых обычаях, не признавая благодеяний просвещения. Не следовало говорить с ними мистическим языком; их ум не мог понимать отвлеченных истин. Следовало научить их только основным догматам Христианской религии, догматам простым и ясным, которые легко были бы поняты. Потом надобно было заняться материальным благосостоянием народа, тотчас заставив его пользоваться плодами вводимого просвещения. Обладая [18] неограниченною властию, Миссионеры должны были заменить мудрыми законами те произвольные постановления, по которым состояние островитян предано прихоти начальников. Как люди просвещенные не уничтожили такого злоупотребления? Разве боялись они перейдти за пределы своей власти? Но они делали с народом, что хотели; отняли у него одежду, обычаи, идолов; для них верховный жрец сам провозгласил немощь своих богов и своею рукою сжег капища и болванов, посредством которых правил народом. И затем боялись они уничтожить нелепые обычаи, зародившиеся во времена самоуправства и варварства? В прежние времена жадность начальников была однакож ограничена более, чем теперь, и потому худые обычаи теперь более вредят народу, чем прежде вредили. Нельзя не порицать системы, принятой Миссионерами на Сандвичевых островах, если рассмотришь ее последствия.

Когда собственность сделалась бы неприкосновенною, когда своеволие начальников было бы ограничено, следовало всеми возможными средствами поощрить развитие торговли, промышленности и земледелия, для чего надлежало вызывать иностранцев и покровительствовать им. Не должно было затруднять поселения их на островах, как теперь сделано. Возразят, что иностранцы развратили бы туземцев, Согласен, и это долженствовало быть первым проявлением цивилизации. Такое зло неизбежно; следовало дать противоядие, которое заключается в самой причине зла. Надобно было, или оставить народ диким, каким его нашли, и удалиться от него, или избавить его от соприкосновения низшего класса Европейцев. Такого результата можно достичь только привлечением иностранных промышленников, фабрикантов, земледельцев, и проч. [19] Не думают ли, что дикари могут научиться нравственности у матрозов китоловных судов?

Миссионеры нашли народ без характера, с пороками не вкоренившимися, с нравами простыми и добрыми и удивительною приимчивостью впечатлений. Что же сделали с ним? Думают, что исправили нравы, а развращение достигло до чрезмерности, развращение расчетливое, которое гораздо хуже прежнего. Думают, что улучшили материальный быт островитян, а в самом деле показали им их нищету, которой Сандвичане прежде не понимали.

Правда, что Миссионеры много сделали для жителей Океании, но сами они заключили цель свою в тесных пределах, и далеко не принесли столько пользы, сколько могли. Чему приписать это? Может быть, излишку усердия; может быть, воспитанию, которое сами они получили. Они часто забывали о временных пользах народа, стараясь доставить ему вечные блага. Они уничтожили варварские и бесчеловечные обычаи, внушили островитянам некоторые понятия об обществе, и остановились на той точке, где реформа начинала приносить полезные результату. Кажется, что ими управляла какая-то скрытная мысль. Они учредили школы, но запретили учиться по Английски. Какую цель могли они иметь при том? Очевидно, они опасались, чтобы влияние Европейских резидентов не вошло в соперничество с их силою. Можно ли было изобрести большее препятствие на пути просвещения? Какая несоответственность между желанною целью и употребляемыми средствами! Не хотели ли Миссионеры удержать распространения разврата, удаляя островитян от сношений с иностранцами? Но всем известно, и на Сандвичевых островах можно убедиться в том более, чем где нибудь, что развращение сообщается не разговорами: одних [20] примеров, достаточно для заражения простодушных дикарей, легко принимающих впечатления.

Народонаселение Сандвичевых островов, со времени их открытия, уменьшилось в страшной пропорции, до четвертой части против того, какое было в первое путешествие Кука. Это приписывают различным причинам. Европейцы завезли сюда употребление крепких напитков, которые служат ядом для всех диких народов. Прежде неизвестные болезни заражают теперь народ. Разврат имел здесь пагубнейшие последствия, потому что зараза распространялась по семействам, и не принимали никаких мер против нее, ибо не знали ее свойства. Другая причина, столь же сильная, как и разврат, есть болезнь, о которой мне говорили Европейские доктора, давно живущие в Гоноруру. Болезнь появилась на острове за десять лет перед сим, и поражает рожениц, похищая из десяти шесть. Она начинается белыми на губах прыщами, которые мало по малу распространяются по горлу, желудку и внутренностям, дней за десять до родин, и кончатся обыкновенно смертию матери и младенца. Какие причины ни истребляли бы народонаселение Сандвичевых островов, не удивительно ли и недостойно ли жалости замечание, что везде, где цивилизация коснулась дикому состоянию, ее прикосновение было смертельно для народов, долженствовавших получить от нее новую жизнь? Везде заметны одни явления, хотя причины различны. В Перу и Мексике цивилизация была фанатическая и кровожадная, в Соединенных Штатах завоевательная, на Сандвичевых островах мистическая, но везде народы исчезали при ее появлении. Где дикари, жившие в долинах Испанской Америки? Просвещение убило их; теперь видны остатки их в самых презренных классах общества. Что осталось от [21] многочисленных племен, обитавших в лесах около Огио, Миссури и Миссисипи? Они исчезли от соседства белых, и скоро будут думать, что сии племена вовсе не существовали. Тоже будет на Сандвичевых островах. Народонаселение исчезнет не просветившись, или от ужасной смертности, или от смешения с переселенцами Европы и Америки. Надобно всеми средствами стараться о скорейшем окончании такого смешения; для сего нужно дать твердые законы, призвать на помощь промышленность, ободрить земледелие, поощрить торговлю. Только такими средствами можно избавить островитян от гибели, которая убивает в них жизненные начала. Если не поторопятся, то скоро не кого будет просвещать на Сандвичевых островах, ибо никого не останется, кроме самих просветителей.

Образ правления на Сандвичевых островах самодержавный, неограниченный, но он во многом изменился со времени открытия их. Прежде, каждый из островов был управляем особым начальником, независимым от соседей. Сии властелины вели между собою беспрерывную войну; наконец Тамеа-Меа, наследственный владетель острова Овайги, совершил ряд побед, доставивших ему неограниченную власть на всех Сандвичевых островах.

Тамеа-Меа был одарен чрезвычайно наблюдательностью и особенным постоянством воли. Он скоро понял, какую надежную опору найдет в Европейцах, начинавших посещать острова, и принимал их к себе в службу. После его смерти, в 1819 году, сын его Рио-Рио вступил на престол; возмущение вспыхнуло на Атуан, но было немедленно прекращено прибытием самого Рио-Рио, который, с одним только спутником, переплыл море и встретил соперника. Удивляясь [22] такому великодушному поступку, они признал Рио-Рио повелителем.

Рио-Рио уничтожил идолопоклонство, которого Тамеа-Меа придерживался, по убеждению, или по политике. Он уничтожил и табу. С того времени, миссионеры получили сильное влияние, которое стало безграничным со времени смерти Рио-Рио. Он умер в Англии, в 1824 году. Каагу-Ману, жена Тамеа-Меа и правительница в малолетство Каикекаули, прилепилась к новой вере с усердием, похожим на фанатизм, и во всем следовала внушениям миссионеров.

После смерти Каагу-Ману, дочь ее, Кинао, наследовала ей в управлении Сандвичевыми островами, покорилась тому же влиянию и исполняла слепо все требования миссии. Власть миссионеров стала законом на островах. Я уже сказал, что совершеннолетие Каикекаули не изменило хода дел. Он привык покоряться воле сестры, и до сих пор не пользовался властию. Однакож, видя его ненависть к нововведениям, и заметив его стремление к независимости, некоторые приверженцы правительницы задумали удалить его с Оагу на остров Мави, где наиболее приверженцев новой системы. Каикекаули узнал об этом намерении по внезапному удалению всех своих слуг, и прибегнул к помощи иностранцев, живущих в Гоноруру; они обещали поддержать его, и их решимость, известная противной партии, помешала исполнению намерения. Стало быть, Каикекаули может, если захочет, или сумеет, найдти большую силу в помощи иностранцев. Это было в 1832 году. Тогда были изданы две прокламации, одна от Кинао, другая от Каикекаули, который достиг уже в то время совершеннолетия. Документы сии, напечатанные на Гавайском языке, служили к объяснению взаимных прав Царя и Правительницы, но со [23] стороны Каикекаули то была только простая формула, и он скоро подпал снова под иго сестры.

Вскоре потом кто-то присоветывал Каикекаули завоевать Ново-Гебридские острова. Говорят, что он намеревался, совершив завоевание, оставить Сандвичевы острова и основать новое государство в завоеванных землях. С сею целию были снаряжены два брига, под начальством Боки, одного из полководцев Тамеа-Меа и губернатора на Оагу. Предприятие кончилось бедственно; один из бригов, на котором находился Боки, увлечен ветром в море и погиб без вести. Экипаж другого брига, состоявший из ста человек, погиб от эпидемии, не достигнув до назначенного места. Из Гоноруру послали новый экипаж за бригом, который был брошен на островах Вити, или Фиджи.

Теперь дела идут, как шли в 1832 году. Каикекаули старается забыть о зависимости, в которой держит его сестра; он предается развлечениям материальной жизни, а Кинао царствует, или, лучше сказать, миссионеры управляют под ее именем.

Впрочем, правительственные учреждения очень просты. Царь приказывает, а островитяне повинуются, не требуя истолкований закона. Беспредельная власть его несколько ограничена распоряжениями миссионеров, которые более заняты распространением религии, чем материальным благосостоянием народа. Введенные ими уставы относятся исключительно до религии; однакож, они постоянно противились всем мерам, которые, обеспечивая иностранцов, могли бы дать им охоту к учреждению на островах важных заведений, торговых или земледельческих.

Под властию Царя, начальники управляют разными островами. Они суть сильные и высокие [24] вельможи, повинующиеся только на словах. Они сбирают для Царя подати, но только малая часть сбора идет в Гоноруру. Может быть, невозможно требовать от них отчета. Куакини, на пример, пользуется на остров Овайги такою же властию, как и сам Каикекаули, однакож Царская власть признана везде. Сорок лет тому, сильное могущество Тамеа-Меа подавляло всякую мысль к независимости, противную целости державы; теперь тот же результат происходит от союза миссионеров, которые принимают все необходимые меры к поддержанию единства власти. Потому можно утвердительно сказать, что не скоро произойдет перемена в форме управления Сандвичевых островов; однакож легко предвидеть результат битвы между миссионерами и Европейскими резидентами. Придет время, когда иностранцы, умножаясь, с увеличением средств на островах, уничтожат все меры миссионеров и доставят стран управление более дельное и производительное.

Прибавлю несколько слов о законах, ныне действующих на Сандвичевых островах, и отправлении правосудия. Гавайский кодекс состоит из десяти статей. Это род начал Естественного Права, распространенных и обезображенных цивилизациею. Преступления наказываются более или менее продолжительным тюремным заключением, или тяжкою работою, но преступники всякого рода могут откупиться от казни большою или малою суммою денег. Только умышленный убийца не может откупиться и наказывается смертию, но и сей закон ничего не значить, потому что очень легко доказать неумышленность преступления. За убитого человека закон требует 200 пиастров (1000 рубл.), а за 50 пиастров позволительно всякое насилие. Стало быть, общественная нравственность оценена [25] не слишком дорого. Участие цивилизации и кодекс не может быть названо высоконравственным.

В Гоноруру трое судей, а в уездах по одному; они живут добычею от весов правосудия, и добыча их порядочная: четвертая, а иногда и третья доля штрафов достается судье. На пример, если женатый обольстить замужнюю, то оба платят по 15 пиастров пени (75 рубл.). Преступник платит 15 пиастров: 5 судье и 10 мужу обольщенной; преступница платит 15 пиастров: 5 судье и 10-ть жене обольстителя. Тоже бывает и в гражданских делах; судья получает четвертую часть из спорного имущества.

Преступления иностранцев судятся присяжными, избираемыми из иностранцов и туземцев в равном числе, но в гражданских делах, судьи решают тяжбы по своему разумению и без апелляции. Разумеется, что иностранцы никогда не прибегают к их власти, а кончат взаимные споры третейским судом.

На Сандвичевых островах, власть Царя и начальников, как я сказал, неограниченна, ибо Царь есть хозяин земли и владелец всех ее произведении. Только по его соизволению островитяне живут на его земле и питаются ее плодами; следственно, ему принадлежит вся их собственность. Хотя нет о том писанного закона, однакож есть некоторые старинные обычаи, которых до сих пор не изменяют. Таким образом, по смерти владельца, земля принадлежит Царю по праву; однакож Царь всегда позволяет сыну умершего вступить во владение хижиною и землею отца, но, повторяю — это простая уступка, а не право.

На Сандвичевых островах недостает постоянной системы сборов; теперь установлено, чтобы каждый островитянин платил Царю пиастр за себя, и пол-пиастра за жену и за детей, [26] вышиною в четыре фута. С детей, не доросших до сей меры, подать не взыскивается. Кроме того, Царь получает половину цены проданных предметов; если курица продана за полтину, то Царь получает 25-ть копеек. Два дня в неделю посвящаются на обработку полей Царя или начальников; наконец, Царь может взять у островитянина все, что ему понравится.

Вот все, что просвещение совершило в пользу Сандвичан. Надобно признаться, что просветители прежде всего должны были позаботиться о перемене таких варварских постановлений.

Торговля Сандвичевых островов все еще не важна. Страна производит мало и потому мало потребляет. Торговля производится исключительно несколькими Американскими и Английскими судами, которые идут прямо в Гоноруру, или только заходят в сей порт, отправляясь из Южного Моря в Китайское и к берегам Северо-Западной Америки и Калифорнии. Некоторые суда распродают здесь весь свой груз, а другие только складывают его, ожидая благоприятного случая для перевозки на Калифорнские рынки. В последние годы, в Гоноруру завелось четыре, или пять торговых Американских домов, которые не ведут значительных дел; есть один Английский дом, но не богатый. Французская торговля заглядывала на Сандвичевы острова очень редко, и то случайно. Франция не ведет торговых дел с здешнею страною с 1826 года, когда была сделана попытка одним торговцем из Бордо, по совету доктора Рива, сопровождавшего Рио-Рио в Англию.

Потребление на Сандвичевых островах доходит до 400, или 500,000 франков, а сумма привозных товаров, как для потребления, так и для складки, простирается едва до 200,000 пиастров (1,000,000 рублей). [27]

Сюда требуются: выбойка суровая и набивная, мелкие железные товары, доски, лес, балки, сахар, кофе, крепкие напитки, и пр. Предметов роскоши ввозится столько, сколько нужно для пяти, или шести сот бедных Европейцев и Северо-Американцев, поселившихся на островах. Американцы привозят на Сандвичевы острова выбойку белую и небеленую, мыло, платье мужское и женское, муку, ром, вино и французские изделия. Англичане доставляют бумажные материи, парусину, канаты, мелочные железные товары, и пр. Доски и балки привозятся из Новой Зеландии, а сахар с островов Таити, или из Перу.

Сандвичане выменивают сии произведения на сандал, съестные припасы, масло из кукуи, превосходно горящее, совершенно чистое и без запаха, и на деньги, выручаемые от продажи припасов приходящим кораблям. Но острова могут производить, как скоро разовьется земледельческая промышленность, все колониальные товары, и торговля их, ныне ограниченная, непременно распространится с умножением произведений. Теперь много помогают торговле Сандвичевых островов китоловные суда, ходящие к Японским берегам; ежегодно два раза, в Феврале и Октябре, заходят они в Гоноруру, исправлять повреждения и закупать провизию, которую продают им хорошего качества и дешево. Ежегодно в Гоноруру приходить от пятидесяти до шестидесяти Американских, и от двадцати до двадцати пяти Английских китоловных судов. Рассчитано, что каждое судно, в каждый приход, тратит до 500 пиастров (2500 рубл.), а все вместе от 35 до 40,000 пиастров (от 175 до 200,009 рублей.)

Сандальное дерево стало ныне очень редким; до него надобно добираться непроходимыми путями. В первое время, сандальные леса были вырублены [28] неосторожно и без разбора; начальники не знали цены сокровища, а узнав ее, употребили во зло. Теперь невозможно нагрузить корабль этим драгоценным деревом; к берегу доставляют его в малом количестве. Если бы ввести порядок в вырубку сандальных лесов и производить ее умно, то через несколько лет, они доставили бы богатую жатву вывозной торговле, но на это нечего надеяться. Бедность и жадность начальников тому препятствуют; они видят, что скоро лишатся выгодного источника доходов, и стараются исчерпать его всеми возможными средствами.

Как я уже сказал, значительнейшие богатства Сандвичевых островов заключены еще в земле, и только промышленность Европейцев и Северо-Американцев может доставить их торговле, ибо туземцы лишены постоянства и энергии, необходимых для управления обширными хозяйственными заведениями. Если земли Сандвичевых островов останутся во власти туземцев, то века пройдут прежде, нежели островитяне захотят, или сумеют воспользоваться ими. Нельзя внушить вдруг беспечному народу любви к труду, и промышленности, которая извлекает из труда пользу. До сих пор, на Сандвичевых островах земледелие не подвинулось на шаг вперед, и плодоносные земли ожидают искусных рук. Каждый островитянин живет в своей хижине, добывает столько таро, сколько ему нужно, выкармливая немного живности и несколько свиней на продажу приходящим кораблям; из вырученных денег, он платит Царю подать и покупает платье, или крепкие напитки. Но и это относится только до высшего класса, до аристократии; остальное народонаселение живет, как жило до открытия островов, только в большей бедности, и несет ныне гораздо более повинностей. [29]

Стало быть, будущему времени предоставлено развить естественные и торговые средства Сандвичевых островов. Находясь в центр великого Скверного Океана, они представляют убежище на обширном мор, отделяющем Индию и Китай от Южной Америки; они получат еще большую важность по мере развития сношений между сими странами. Если Панамский перешеек будет прорыт каналом, то Сандвичевы острова будут важнейшим пунктом земного шара, ибо к изложенным выше выгодам присоединится и то, что они будут находиться на большой дорог из Европы в Индию; они непременно будут складочным местом, торговою станциею на сем новом пути. Сюда будут стекаться все товары, идущие в Китай, на Филиппинские острова, в Китайскую Индию, в Северо-Западную Америку, в Калифорнию, и пр. Присоединив к такому выгодному местоположению плодоносную почву и здоровый климат, не усомнишься, что Сандвичевы острова предназначены быть важнейшим торговым, складочным местом.

И все может случиться скорее, чем думают. Мысль о прорытии канала на Панамском перешейке не новая, а возможность ее исполнения была несколько раз доказана, несмотря на противоречия знаменитых геологов. Предполагаемое возвышение вод Тихого Океана, угрожающее берегам противной стороны, ни на чем не основано. Если бы то была и правда, то можно будет удержать воды шлюзами, и тут менее трудности, нежели в самом прорытии канала. За два года перед сим, проэкт канала был представлен правительству Новой Гренады, проэкт дельный, но неудобоисполнимый, по причинам, зависевшим от одной из договаривавшихся сторон. Проэкт был принят правительством; предприниматель получил значительные выгоды. Нет сомнения, что оно согласится [30] на всякий проэкт подобного рода, если он будет обеспечен твердостью и средствами предпринимателей дела. Недавно еще одна Американская компания бралась построить железную дорогу из Шагра в Панаму, т. е. во всю длину перешейка; проэкт канала помешал предприятию и я не знаю, на чем остановилось теперь дело. Хотя прорытие канала, кажется мне, гораздо выгоднее построения железной дороги, однакож и сей последний род сообщения может иметь чрезвычайное влияние на Сандвичевы острова; тотчас пакетботы стали бы перевозить товары из Панамы в разные Испанские республики, или по морям Китая и Индии.

Другие обстоятельства могут еще в скором времени доставить Сандвичевым островам особенную важность, и сделать их значительными для Французского торгового мореплавания. Французская торговля, так сказать, изгнана из Индии и Китая, по невозможности променивать там грузы. Потребление чаю и индиго ограничено во Франции, и нескольких грузов достаточно на долгое время. С другой стороны, выгоды, доставляемые вывозом Французских товаров в Китай и Индию, не могут вознаграждать убытков, претерпеваемых Французскими мореплавателями, которые должны возвращаться с непогруженными кораблями после столь долгого плавания. Ныне особенно, при сильном мануфактурном соперничестве, нельзя Французам устоять против наций, которые могут получать в тех странах обратные грузы. Следственно, Франция посылает туда столько своих произведений, сколько ей самой нужно чаю, индиго и других тамошних продуктов. Правда, что остров Бурбон и другие, так называемые, Французские владения и Индии, доставляют на обмен сахар, но сия отрасль [31] промышленности очень слаба, и притом же Франция ведет с Бурбоном прямую торговлю, которая достаточна для вывоза местных произведений; кроме того, наем Французских кораблей, идущих в Китай, не обеспечен на острове Бурбоне и на него нельзя полагаться.

Очевидно, что если бы мы могли получать обратные грузы в Китае и Индии, то могли бы туда посылать более кораблей и значительно увеличить в тех странах потребление наших произведений, которые там вообще ценятся. Здесь представляется вопрос, о котором часто спорили, и о котором я поговорю ниже, ибо почитаю его чрезвычайно важным для Французской торговли в Китае и Индии, думая, что настоящие выгоды наших мануфактур доселе не были приняты в соображение. Я говорю о допущении ввоза сахара Манильского и Кохинхинского, с такою же пошлиною, какая наложена на сахар наших колоний. В 1817 году, пошлины на сахар, идущий через Китайское море, были уменьшены; торговля, увидев перед собою давно желанный источник сбыта, тотчас устремилась к Индии, и в Манильском заливе появилось от пятнадцати до двадцати Французских кораблей. Такое торговое благосостояние продолжалось недолго; выгоды нашей торговли, нашего мореплавания и наших мануфактур была принесены в жертву выгодам (по мнению моему), гораздо менее важным.

Я часто думаю: почему мы, с своими естественными средствами, при дешевизне работы, в сравнении с Англиею, и при тысяче других условий успеха, почему мы плетемся всегда за другими торговыми нациями? Почему мы являемся после других и подбираем оставшиеся колосья, когда другие кончили жатву? Рассмотрев дело внимательно, я убедился, что Франции, для счастливого соперничества [32] с Англиею и Соединенными Штатами, не достает только твердой воли и рационального уклонения от нынешней торговой системы. Мы, может быть, не чувствуем еще всей цены торгового благосостояния; однакож мы открыли глаза и принялись за дело, но не искоренили еще старых предрассудков, пагубное влияние коих теперь доказано.

(Во Франции начинают понимать, что торговля есть вернейшее ручательство за народное благосостояние, что все противное ей вредно, и что следует распространять торговые сношения всеми средствами. Самое лучшее средство — обеспечить себе везде возвратные грузы, которых мы почти нигде не получаем. Теперь наши сбыты недостаточны для нашей торговли и промышленности; надобно создать новые, или мы впадем в ту же торговую и промышленную немощь, до которой были доведены продолжительными войнами. Мы достигнем цели, дозволив нашим кораблям привозить произведения отдаленных стран. Пределы статьи не дозволяют мне разобрать здесь важного вопроса с подробностью, которой он достоин. Скажу только, что он связан с будущностью Сандвичевых островов; они могут доставить удобное прибежище нашим кораблям, торгующим с Южною Америкою. Если бы таможенные преобразования открыли путь в Китай и Индию, то корабли наши покупали бы на Сандвичевых островах сахар, и другие тамошние произведения, вместо того, что возвращаются во Францию без груза, как теперь часто случается.)

Английский Консул доставил мне ведомость о торговом движении порта Гоноруру. Из всех портов на Сандвичевых островах, только в него заходят иностранные корабли. Ведомость содержит сведения о 1830, 31, 32, 33, 34 и 35 годах, и дает довольно верное понятие о сношениях здешней страны с другими, но, повторяю, не должно судить по нынешнему положению Сандвичевых островов о той важности торговой, которую они могут приобрести. Причины, мною исчисленные, и еще некоторые другие, быстро разовьют средства сих островов, и превратят их, не только в [33] важное складочное место, но даже в значительный рынок для Европейских товаров.

Географическое положение Сандвичевых островов важно еще в другом отношении: находясь перед Русскими владениями в Америке, хотя на далеком расстоянии, они давно уже обратили на себя внимание Русского Правительства. Из 18-ти военных кораблей, посещавших острова с 1825 года, четыре было Русских. В случае войны между Россиею и Англиею, без сомнения, каждая из сих держав, будет стараться завладеть ими, для доставления своим кораблям и корсерам военной станции и убежища.

Правда, что теперь Американское влияние преобладает на Сандвичевых островах; оно в руках Миссионеров, которые все из Северо-Американских Штатов, да и торговля производится также Америкою. Невероятно, чтобы Англия, умеющая ценить все военные пункты земного шара, и овладевать ими в случае нужды, не понимала стратегической важности Сандвичевых островов, в случае войны с Россиею; невероятно, чтобы она не бодрствовала в ту минуту, когда опасность становится очевидною, и соглашалась уступать права свои другим народам, когда ей можно удержать их своевременным протестом. Англия давно уже смотрит внимательно на Гоноруру, укрепленный порт, требующий малой защиты, по узкости и трудности входа, и в руках враждебной нации, могущий быть грозою для Английской торговли в Индии. Понимаю, почему Англия до сих пор не содержит гарнизона в Гоноруру. Она почитает Сандвичевы острова своими, по уступке, сделанной царем Тамеа-Меа Ванкуверу; акт этот не имеет, если хотите, никакой действительности, но все таки послужит предлогом для занятия островов, когда они понадобятся Англичанам. Гарнизон стоил [34] бы им больших денег, и был бы вовсе бесполезен в нынешних обстоятельствах. Они, я уверен, беспрерывно надзирают за Сандвичевыми островами, и понимают всю важность географического их положения в случае войны.

Политические сношения Сандвичевых островов с правительствами образованных народов ограничиваются до сих пор двумя актами: первым, 25 Февраля 1794 г., Тамеа-Меа признал себя и островитян подданными Британии; второй есть торговый трактат, между Каикекаули и Соединенными Штатами, подписанный 23 Декабря 1826 года. Трактат не доставляет Американцам исключительных выгод; он только обеспечивает покровительство Царя Сандвичевых островов личности и собственности граждан Северо-Американских Штатов, против всяких врагов, на случай войны, и допускает Американские суда во все порты Сандвичевых островов, с правом производить торговлю с островитянами. Другие статьи содержат правила о спасении Американских судов, разбивающихся у Сандвичевых берегов и поимке беглых. Трактат кончается обыкновенною формулою, что Американская торговля будет пользоваться всеми выгодами, вторые могут быть доставлены самой дружественной нации, требуя по сему предмету полной взаимности для торговли Сандвичевых островов с Соединенными Штатами.

Англичане не хотели заключать трактата с народами, которых почитают своими подданными, ибо такой трактат мог бы породить спор о правах Англии. Они удержались от политических сношений с правительствами Сандвичевых островов, со времени совершения уступки Тамеа-Меа. Американцы, напротив, предчувствуя, что Англичане станут когда нибудь говорить о правах своих, [35] укрепили трактактом данные им ныне выгоды, которые могли перейдти в руки другой державы, при перемене правительства на островах. Американцы руководствовались мудрою предусмотрительностью, поняли будущую торговую значительность Сандвичевых островов, и защитили свою торговлю от перемены в правительстве.

Не должны ли мы последовать их примеру и обеспечивать трактатом выгоды, которые может доставить со временем географическое положение Сандвичевых островов нашей торговле? Через некоторое время, этого, может быть, нельзя уже будет исполнить. Ныне торговый трактат с правительствами островов Океании неважен для нашего торгового мореплавания, но документ хранился бы в архивах до того времени, когда понадобился бы.

Трактат, заключенный между Северо-Американскими Штатами и Сандвичевыми островами, не полон; Американский агент, заботясь о торговых выгодах своих соотечественников, не умел воспользоваться положением страны, с которою вел переговоры. Он не позаботился об Американских заведениях, существующих уже на Сандвичевых островах, ни о тех, которые будут учреждены вновь, когда торговля более распространится. Существующие заведения учреждены без предварительного обеспечения; они стоят на землях, уступленных будто бы правительством островов, но на то нет никаких актов. Правительство, основываясь на древних законах, объявляет себя владельцем всех земель, со включением и тех, на коих иностранцы учредили заведения; иностранцам дозволяется пользоваться ими пожизненно, но здания и заведения поступают в руки правительства, если заводчик умирает, или выезжает с островов по какой [36] либо причине. Правительство сверх того объявило, что иностранцы не могут владеть землями; такая мера будет иметь самые пагубные последствия. Она остановила развитие земледельческой промышленности на Сандвичевых островах, а торговле внушила недоверчивость, которая останавливает торговые успехи. Иностранцы не обработывают земли, не строят на ней необходимых заведений, не тратят на нее капиталов, будучи убеждены, что все потеряют разом, если болезнь, или какая другая причина, принудят их оставить острова, а смерть непременно лишит детей их наследства. Люди, поселяющиеся на островах, имея в виду непрочность основания, соразмеряют издержки обзаведения с выгодами, доставляемыми временным заведением. Посему земледелие не подвигается вперед; вместо обширных заведений, которые создались бы, если бы правительство следовало другой системе, на плодоносных равнинах Сандвичевых островов видишь только старинную обработку таро, как было до открытия их. Система, принятая правительством, внушает недоверчивость; она показывает, что новая нация завидует уже иностранцам, и не предсказывает доброго в будущем.

Однакож очевидно, что здешняя страна не может долее жить прежнею жизнию; народонаселение идет по новому пути; нужды умножились, и только промышленность может дать средства к удовлетворению их. Если не разовьют средств страны, то она подвергнется совершенному расстройству, которое начинает уже показываться в страшном виде.

С другой стороны, невозможно дозволить всем и каждому строить и садить на землях правительства, не купив их. Но к чему приведет нынешняя система, удаляющая и угнетающая иностранную промышленность? К совершенному бесплодию земель. Население Оагу (самого населенного из [37] островов) состоит из 20,000 душ, а поверхность его, содержащая равнины, косогоры и горы, имеет, по крайней мере, 600 квадратных лье (2,400 верст). Только тысячная доля земель теперь обработана. Сумеют ли дикари воспользоваться сокровищами земли? Могут ли они быть деятельными хозяевами, призвать искусных земледелов из Индии, Америки и Европы и управлять ими? Притом же, не будут ли туземцы вымирать, по тем же причинам, по которым число их уменьшилось, в такой ужасающей прогрессии, в течение сорока лет? Не покорятся ли они участи других диких народов, убитых прикосновением цивилизации и исчезнувших с лица земли, прежде, нежели успели их образовать и просветить?

Когда мы прибыли в Гоноруру, то встретили там Американский корвет Peacock, на котором находился коммодор Кеннеди. Г-н Эдварс был послан правительством Соединенных Штатов, для решения некоторых торговых вопросов с разными правительствами в Индии, и обеспечения неприкосновенности торговых заведений на Сандвичевых островах. Но Эдварс умер в Индии, не достигнув до Гоноруру; коммодор Кеннеди продолжал начатое путешествие, и следовал инструкциям, которые были даны Эдварсу. Главным предметом его посольства было истолкование трактата, заключенного Соединенными Штатами с Сандвичевыми островами. Трактат был различно объясняем туземцами и Американцами. Последние утверждали, что земли, на которых они построили свои заведения, стали их собственностью. Правительство объявило, как я уже сказал выше, что Американцы и другие иностранцы, построив заведения не на своих землях, не могут иметь на них права собственности; что только по снисхождению земли оставлены им в пожизненное владение, и что по [38] выезде иностранцев, правительство вступает во все свои права. Кеннеди всеми силами старался присоединить к трактату прибавочные статьи, которыми были бы утверждены требования его соотечественников, но дело не состоялось. В первую конференцию согласились во всех пунктах; прибавочные статьи долженствовали быть подписанными на другое утро. Вместо того, на другой день правительство, не только отказало в требованиях Кеннеди, но решительно объявило, что не потерпит впредь, чтобы иностранцы владели землями на островах, по какому бы то ни было праву. Коммодор Кеннеди, не имея особых инструкций на такой случай, уехал с неудовольствием, угрожая, как сказывают, правительству Сандвичевых островов более действительным понуждением со стороны Соединенных Штатов.

Отказ правительства приписывают внушению Миссионеров. В некотором смысле, они поддержали, или заставили правительство поддержать начало совершенно справедливое. Даже по естественному закону, нельзя основывать прав своих на землю только тем, что построили на ней дом, но совершенный отказ в разрешении сего вопроса показывает неискусную политику. Им нарушены прямые выгоды страны и народа, которого благосостояние, и даже сохранение, зависят от скорого смешения туземцев с выходцами из Европы и Америки. Только таким образом могут быть уничтожены бесчисленные злоупотребления и страшный произвол, под которым страждут несчастные островитяне, ибо сии-то злоупотребления и произвол стали ныне гораздо нестерпимее, чем были прежде.

По моему мнению, правительство Сандвичевых островов поступило дурно, решившись принять столь произвольные меры. Правда, что постройка дома не дает права на застроенную землю, но следовало [39] обратить внимание на обстоятельства, при коих возникли заведения, на тогдашнее положение страны, и дать преимущества оседлым поселенцам. В некоторых случаях, давность могла бы доставить им право собственности, а в других можно б было определить сроки, на которые правительство отдавало бы землю в аренду. Что касается до главнейшего предмета переговоров коммодора Кеннеди, т. е., необработанных земель, неужели нет законных средств для доставления иностранцам возможности обработывать их спокойно, и с уверенностью, что у них не похитят плодов труда? Неужели правительство не могло уступить, за известную плату и на известный срок, земли, ныне необработанные по недостатку рук? Оно могло бы, давши поселенцам все нужные обеспечения, удержать за собою владение и право собственности, даже в таком случае, когда решилось бы не допускать иностранцев до владения землями, захотело следовать систем, которая, по моему мнению, не может удержаться на Сандвичевых островах.

Словом: Миссионеры принесли много пользы на Сандвичевых островах, но причинили и много зла, не совершив всего хорошего, к чему имели полную возможность. Обвинять ли их? Верить ли, что они действовали, как утверждают, для личных своих выгод, или сложить вину на их воспитание, на то непременное условие человечества, по которому всякое дело рук человеческих несовершенно? Не берусь решать вопроса. Я жил недолго на Сандвичевых островах, не успел составить решительного мнения, и не произношу приговора, боясь быть несправедливым, или к Миссионерам или к их обвинителям.

Текст воспроизведен по изданию: Нынешнее состояние Гавайских, или Сандвичевых островов // Сын отечества, Том 11. 1839

© текст - Полевой Н. А. 1839
© сетевая версия - Thietmar. 2015
© OCR - Иванов А. 2015
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Сын отечества. 1839

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info