-

КАЗНЬ ВЕДЬМЫ В ЩЕКОЦИНАХ

В судебной книге города Щекоцин под 6 Июля 1700 г. записано дело крестьянки дер. Балков (Гмины Рауков, Влощовского уезда, Келецкой губ.) Екатерины Новаковской, обвиненной в колдовстве. Оно возбуждено было на основании показаний четырех свидетелей, заявивших под присягой, каким образом Новаковская колдовала для увеличения удойности своих коров и уменьшения молока у коров своих соседей.

Дело это наглядно освещает судопроизводство того времени, общественные и судебные отношения что составляло явление обычное не только в Польше, но и во всей Европе.

Вот перевод судебного акта.

Anno D. 1700, die 6 Iulli.

«Сего числа, мы, Щекоцинское управление, были вызваны паном Яном Гославским, владельцем дер. Балков, на суд в его деревню в известном деле о чаре, каковое разбирали в присутствии пана Антона Гославского явившегося вместо своего дяди, и при иных панах обвиняли славный муж Мартин Ярыундо и советник (rajca) Войцех Вара».

Нижеследующие показания свидетелей убеждают судей в виновности Новаковской.

1) Слуга Яна Гославского, Ружицкий показал под присягой, что сколько раз ни посылал за молоком, Новаковская таковое продавала ему не иначе, как если он пришел за ним с водой, которою, по уходе его, она мыла дверной засов и печь; 2) крепостной Яна Гославского, Ян Кнапка, что Новаковская солила молоко и в нем мочила дверной засов; 3) пастух Ян Оцковский, что она собирала щепки и варила их в горшке; хребты коров смазывала дегтем, а после отеления доила воров в яичную скорлупу, каковую закапывала под порогом в избе и 4) девка Дорота, что после удоя Новаковская в горшке умывала руки, а затем указывала место, куда следовало вылить эту воду.

Выслушав свидетелей, суд спросил обвиняемую, исповедывалась ли она в совершении этих проступков, на что она отвечала отрицательно, утверждая, что поименованные действия не считала грехом. Такой ответ сочтен судом за ересь, обвиняемая признана закоренелой грешницей и [250] отдана мастеру (палачу), т. е. предана пытке; свидетели передопрошены еще раз и другой и под присягой подтвердили первоначальные свои показания. Под пыткой Новаковская созналась, что предавалась колдовству и зналась с нечистой силой.

Спрятанные в горшке чары Новаковской были найдены закопанными в земле и фигурировали в качестве вещественных доказательств на суде вместе с другими зельями.

В виду изложенного, суд постановляет, «принимая во внимание, что Екатерина Новаковская не исполняла заповедей Господних, коим следует весь мир, а слушала силы бесовской, то за таковой проступок, применяясь к статье Магдебургского права, признается ведьмой и как таковая подлежит сожжению живою на костре со всеми ее чарами, дабы все колдующие, смотря и слыша о постигшей ее суровой варе, оставили чары, памятуя слова Спасителя «Pereat mundus, fiat justitia»; а так как судебною и духовною инстанциями обвинение признано справедливым и доказанным, то приказываем отсечь Новаковской голову, а затем сжечь ее, что сего дня и исполнено»...

Духовенство, особенно высшее (епископы) всячески старалось смягчить и даже уничтожить суровость власти и возмутительный обычай сожигания женщин, заподозренных в колдовстве. Куявский епископ Шембек исходатайствовал у короля Августа II (в Мальборге, 5 Мая 1703 г.) декрет, запрещающий судить дела о чарах городским и сельским судьям. На епархиальных синодах, созываемых довольно часто в первой половине XVIII в., строго порицались злоупотребления этим законом. «С ужасом узнаем, говорит епископ Криштоф Шембек на Познанском синоде 1720 г., что каждый год много женщин обвиняется неосновательно в чародействе, и некомпетентные судьи, из коих многие не только не знают закона, но даже неграмотны, присуждают их к сожжению». Такою же скорбью из за сожигания на костре за чары дышет речь епископов Андрея-Станислава Залуского на Холмском синоде 1745 г. и Антона Тышкевича на Жмудском (1752 г.). Перунами громит несправедливости, при решении дел о чарах, Бернардин кс. Серафим Гамальский в изданном в Познани в 1742 г. сочинении «Духовное предупреждение судьям, инвестигаторам и инстигаторам чаровниц».

Но и старания духовенства, ставшего на пути между суровым законом и несчастными жертвами суеверия того века, не могли уничтожить широко распространившегося обычая, и вера в чары и ведьм существует и ныне почти во всякой деревне; ее адептами являются не только простой народ, но иногда и люди среднего класса. И это не в какой нибудь невероятной глуши, а в местах, где имеются школы, работают фабрики, электричество, железные дороги и всякий fin de siecle.

Н. Ефимов.

Текст воспроизведен по изданию: Казнь ведьмы в Щекоцинах // Русский архив, № 10. 1903

Спасибо команде vostlit.info за огромную работу по переводу и редактированию этих исторических документов! Это колоссальный труд волонтёров, включая ручную редактуру распознанных файлов. Источник: vostlit.info