СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

«ШАРА ТУДЖИ. Монгольская летопись XVII века»
Сводный текст, перевод, введение и примечания Н. П. Шастиной. М.-Л., Изд-во АН СССР, 1957, 198 стр.

Старинные монгольские исторические сочинения представляют большой интерес не только как источники, помогающие восстановить историю развития монгольского общества, выяснить различные социальные институты и т. д., но и как великолепные литературные памятники, ценные своим образным языком, контаминациями и реминисценциями древних эпических произведений и [213] исторических преданий, давно утраченных народной памятью. Наконец, такого рода сочинении свидетельствуют об определенных этапах развития монгольской письменности и литературного языка.

Отсюда и те требования, которым должно удовлетворять издание текста и перевода подобных сочинений. Как памятник исторический, летопись следует переводить с максимальной точностью, как литературный она требует сохранения и переводе образности языка и передачи особенностей стиля, а как памятник лингвистический - соблюдения старой орфографии в издании текста.

К числу таких исторических произведений и принадлежит монгольская летопись XVII в. «Шара Туджи», опубликованная Н. П. Шастиной в 1957 г.

Структурно книга делится на следующие части: предисловие (стр. 3-10), сводный монгольский текст (стр. 13-122), русский перевод (стр. 123-169), примечания (стр. 173-194), список феодальных терминов (стр. 195-196), список названий племен, поколений, отоков, хошунов и аймаков (стр. 197-198).

К предисловии даются краткие сведения о монгольской феодальной историографии вообще, о наиболее значительных летописях XIII и XVII вв.; затем автор переходит к характеристике публикуемого памятника, к сожалению, слишком краткой и не во всех случаях достаточно обоснованной.

Н. П. Шастина полагает (стр. 5), что, по крайней мере, основная часть летописи «Шара Туджи» (по-видимому, первые 187 страниц рукописи ¹) написана до 1662 г., несколько ниже она уточняет: «Возможно, что летопись составлялась постепенно и, начатая одним автором, была закончена другим» (стр. 9). Если это так, то издателю следовало более подробно остановиться на датировке памятника. Установить же крайние даты можно исходя из самого текста. Летопись начинается цитатой из сочинения пятого далай-ламы Агван Лубсан Джамцо (1617-1682) «Пир молодежи». Это дает нам право отнести начало составления летописи к середине XVII в., во всяком случае она могла быть написана не ранее конца 30-х годов

XVII в. Поскольку в тексте ² приводятся сведения об Аюке-хане калмыцком (1648-1724) и джунгарском хун-тайджи Цэван-Рабтане (1655-1727), крайней датой составления дополнения является начало XVIII в.

Вопрос об отношении летописи «Шара туджи» к другим историческим сочинениям XVII в. и более раннего периода, к сожалению, затронут Н. П. Шастиной лишь попутно. Сравнивая «Шара Туджи» с хроникой Саган Сэцэна «Эрдэнийн Тобчи», Н. П. Шастина приходит, на наш взгляд, к несколько поспешному заключению, что первая летопись послужила источником для второй (см. стр. 5). Два аргумента выдвигаются автором в пользу доказательства идентичности изданной «Шара Туджи» и «Шара туджи», названной в колофоне Саган Сэцэна: а) сходство названий обоих летописей и б) текстуальное совпадение отдельных мест в «Шара Туджи» и «Эрдэнийн Тобчи». Мы сравнивали несколько мест из обоих памятников и обнаружили разницу между ними: во всех этих случаях текст Саган Сэцэна полное и более правилен, чем в «Шара Туджи». Кроме того, в известной нами «Шара Туджи» отсутствует систематическое изложение событий и, по существу, эта летопись представляет сборник, содержащий выписки из других летописей, среди которых могла быть и «Шара Туджи», упомянутая Саган Сэцэном. Совпадение же названий совершенно разных исторических летописей в монгольской историографии далеко не редкость, напомним, что существуют три летописи, носящие название «Алтай Тобчи», две - «Эрдэнийн Эриха» и т. д.

Таким образом, вопрос о датировке и связи «Шара Туджи» с указанной Саган Сэцэном одноименной летописью еще нуждается в детальном исследовании.

Издание текста «Шара Туджи» представляет немалые трудности, связанные с особенностями палеографического и чисто технического характера. Н. П. Шастина выполнила эту работу с большой тщательностью и умением.

Особенности стиля и языка «Шара Туджи», сложность ее состава, а отсюда различия в манере изложения событий в отдельных частях летописи (переход от образного языка первой части летописи с обильными фрагментами исторических преданий, переданных в стихотворной форме, к сухому перечню фактов и имен во второй части) и т. п. - все это требует от переводчика умелого сочетания приемов смыслового и буквального перевода (буквального, конечно, относительно). Эта трудная задача выполнена Н. П. Шастиной успешно. Отдельные неясные места она сравнивала с соответствующими пассажами из других монгольских летописей, что помогло правильно понять переводимый текст. Однако переводчику и комментатору, естественно, не во всех случаях удалось преодолеть трудные места. На некоторых из них необходимо остановиться.

В обращении Чингис-хана к родным и сподвижникам с завещанием, изложенным в летописи в стихах, имеется строка (последняя, третья, строка первой строфы): sabalaldun tusalalčaγsan yisün örlüg-üd mini... (стр. 35) "В единую чашу собрать помогавшие девять орлюков [214] моих!" ³ (стр. 133). С точки зрения стилистической перевод получился удачный. Правилен ли перевод по существу? Если судить только по тексту данной летописи, то такой перевод возможен и вполне приемлем при условии, что в рукописи нет никаких искажений. Однако, если сравнивать тексты других монгольских летописей, возникают основательные сомнения в действительном смысле разбираемого изречения Чингис-хана. Например, приведенная выше строка совпадает с четвертой строкой «Эрдэнийн Тобчи» Саган Сэцэна, за исключением первого слова, которое заменено здесь sayilaldun (стр. 104 рукописи). В этой же хронике имеется вторая строка, которая отсутствует в «Шара Туджи»: sablaldun xanilaγsan χulan ǰisu ǰisüken γurbaγula mini (стр. 102 рукописи) "дружно жившие (букв.: «любя сожительствовавшие») Хулан, Джису и Джисухэн [супруги] мои". Слово sablaldun, отличающееся от sabalaldun «Шара Туджи» отсутствием зубчика, то есть буквы «а», значит - «любить друг друга». Весьма возможно, что в «Шара Туджи» мы имеем дело с простой опиской, тем более вероятной, что вообще эта рукопись не отличается строгостью орфографии. Тогда разбираемое нами место следует перевести: «ревностно [или: "от всего сердца"] помогавшие девять орлюков моих».

Не меньшие трудности представляет перевод одной фразы из описания нападения меркитов на ставку Чингис-хана: Burχan χaldun-a-yi 3 üy-e ǰergelǰü Činggis-i ese erüsbe (стр. 26) 'Три дня стояли около Бурхан Халдуна, Чингиса не захватили' (стр. 129). γurban üy-e может значить только 'три звена', 'три раза'. Кроме того, в контексте либо пропущен глагол 'обошли', либо глагол ǰergelǰü используется в переносном смысле 'обойдя (подряд)'. Тогда всю фразу следовало бы перевести: 'Трижды обойдя гору Бурхан Халдуна, Чингиса не поймали [или: не захватили]'. Правильность предлагаемого нами перевода подтверждается соответствующим описанием, имеющимся в «Сокровенном сказании», а связь «Шара Туджи» с последним была установлена Ц. Ж. Жамцарано ⁴. В «Сокровенном сказании» читаем: «Temuǰino qoinača Burqan-q̇aldun-ni q̇urbanta qučiulǰu, erusun yadaba» ⁵. 'По следам Темучжина трижды они обошли Бурхан-Халдун, но не могли его поймать' ⁶.

В плаче сунитского Хулугэтэй багатура имеется такой стих: Gür yeke ulusiyen orkiǰu kürbei či degedü törül degen (стр. 40) 'Весь великий народ свой покинул, ты в высоком рожденье своем' (стр. 135). Здесь Н. П. Шастина не поняла текста. В результате неправильного разделения стиха на две части (перенеся в первое полустишие оба глагола) два слова kürbei či 'достиг ты', которые относятся не к orkiǰu, а к degedü törül, остались без перевода. Выражение же degedü törül в данном контексте означает 'высокая родня', 'высокий род', 'высокие предки'. Весь стих, следовательно, должен читаться: 'Весь великий народ свой покинув, достиг ты высокой родни [или: предков] своей [то есть умер]'.

В переводе встречаются, однако, и ошибки, не вызванные трудностью или непонятностью текста. Например: «Mengken Iraχu neretü kümün-iyer sačuli sačuγulǰu, Esi χatun-a, öber-iyeneyin üčir-ün: χara čaγan-i ülü üǰekü γaǰar-a barilam bile bi...» (стр. 70) '[Мандухай Сэцэн-хатуц]... через человека Мэнхэн Джираху вознесла жертву и самой себе [предсказанье произнесла], обращаясь к Эши-хатун: «Я как невестка поклонилась там, где не различу черного и белого...»' (стр. 147). Выражение saculi sacuyulju следует перевести 'велела вознести жертву' (букв, 'приказала [или: велела] совершить брызгание'). Слово kümün-iyer, означающее в данном контексте 'человеку', в русском переводе лишнее: его следует либо опустить, либо добавить 'по имени'. Далее. В монгольском тексте нет слов 'самой себе', а сказано: öber-iyen 'сама'. Внесение переводчиком двух слов в квадратных скобках нельзя признать уместным, так как Мандухай Сэцэн-хатун никакого предсказания не произносила, она дала торжественное обещание или клятву. Слово üčir-ün имеет здесь значение 'молиться о счастье', а глагол barilam следует перевести 'я робею'. Наконец, сочетание χara čaγan букв. 'черное-белое' понимается монголами как одно понятно: 'плохое' или 'зло' (ср. бурятское муу hайн букв. 'плохой-хороший', означающее 'плохой'). Что касается глагола ülü üǰekü, то он имеет значение не только 'не видеть', но и 'лишний'.

Весь указанный отрывок правильнее было бы перевести: 'Приказав [одному] человеку по имени Мэнхэн Джираху вознести жертву, сама [Мандухай Сэцэн-хатун] так молила[сь] Эши-хатун: «я нахожусь в смятении в [том] место, где нет зла»...'.

Досадно, что в хорошо выполненном переводе «Шара Туджи» временами встречаются неоправданные трудностью текста ошибки.

При чтении монгольских летописей большое затруднение представляют собственные имена, установить правильное произношение которых без помощи [215] китайских, маньчжурских или ойратских источников и ряде случаен невозможно. Обилие этих имен в «Шара Туджи» требует особенно кропотливой работы от переводчика и комментатора. В работе Н. П. Шастиной эта часть оказалась наиболее слабой. Здесь больше всего ошибок и путаницы. Бросается в глаза отсутствие определенного принципа в передаче собственных имен в русском переводе. Во-первых, иногда транскрипция дается не по списку A, а по списку B или C. Например, в списке A правильно написано Ayuki (стр. 100), в списке C ошибочно Ayusi (стр. 100). Н. П. Шастина почему-то приняла неправильное чтение по рукописи C за основу, хотя глава волжских калмыков известен как Аюка-хан. Во-вторых, имена нередко даются в транскрипции, соответствующей современной монгольской орфографии, что для старых исторических текстов недопустимо; например: Нигулсугчи (стр. 142) вместо Нигулэсугчи (ср. монг. текст, стр. 58) и др. Многие имена переводчиком прочитаны и транскрибированы неправильно. Ср.: Кемала (стр. 51, 139) вместо Хэмлэн; Кумлэни Мэргэн (стр. 78, 151) вместо Хумлэй Мэргэн; Рхалбо-тайджи (стр. 82, 153) вместо Джалбо-тайджи; Кэроти (стр. 153) вместо Гэруту и мн. др.

Перевод сопровождается кратким, но интересным комментарием, а также двумя указателями: списком феодальных терминов и списком названий племен, поколений, отоков, хошунов и аймаков. К сожалению, отсутствуют именной и предметный индексы. Наличие этих индексов значительно облегчило бы пользование летописью.

В целом работа Н. И. Шастиной производит хорошее впечатление. Указанные в настоящей рецензии погрешности и недостатки в издании текста и в переводе объясняются тем, что публикуемый памятник еще слишком мало изучен. Н. П. Шастиной принадлежит большая заслуга в том, что она первая проложила путь для дальнейших исследований этого трудного и интересного памятника. Можно надеяться, что вслед за публикацией «Шара Туджи» будут введены в научный оборот и другие монгольские летописи.

Г. Н. Румянцев.

Комментарии

1. Рукопись, положенная автором в основу, написана тремя разными почерками.

2. См. стр. 173-174 текста рукописи А, стр. 160 издания.

3. Везде курсив наш. - Г. Р.

4. Ц. Жамцарано. Монгольские летописи XVII века. «Труды Института востоковедения АН СССР», XVI. М.-Л., 1936, стр. 61 и сл.

5. С. А. Козин. Сокровенное сказание. М.-Л., 1941, стр. 219.

6. Там же, стр. 97.