СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

(* — Датируется по помете на выписке)

/л. 221/ В прошлом во 199 году генваря в 6 день писал к великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малые и Белыя Росии самодержцем, ис полку окольничей и воевода Федор Алексеевич Головин с товарыщи. — В прошлом де во 198 году февраля в 22 числе был у них в приезде калмыцкого Бушухту-хана посланец с листом, а в листу де калмыцкого Бушухту-кана к нему, окольничему и воеводе, с товарыщи писано: в прошлом де году, собрався он, калмыцкой Бушухту-хан, со всеми своими войски, за многие неправды наступал на мунгальских владельцев воинским поведением, и тех де мунгальских владельцев он розбил, а с стороны де великих государей от ратных людей те мунгалы розбиты ж, и чтоб для достальных мунгальских тайшей выслать великих государей войска, а он де, Бушухту-хан, також де с войски своими для того ж на мунгальские земли выступит немедленно.

А на розговорех де с ними, окольничим и воеводами, тот посланец говорил, что Бушукту-кан их стоит в Мунгальской земле в Селенгинских вершинах во всякой к войне готовости со многими войски и, чтоб де им, окольничему и воеводам, для всякой ведомости прислать от себя кого к нему, Бушукту-кану.

И они де, окольничей и воеводы, х калмыцкому Бушукту-хану против ево листа с тем же посланцом ево писали и послали великих государей ис казны к нему, Бушукту-хану, сукно кармазин. Да он де, окольничей, от себя послал сукно аглинское, 2 юфти кож, чтоб он, калмыцкой Бушукту-хан, со всеми своими силами на мунгальских владельцов поступал и всякой воинской поиск над ними чинил со всяким тщанием. /л. 222/ А в которых числех на Мунгал войною наступил, и ис которых урочищ и на которых тайшей, и что при нем ратных людей числом будет, о том бы он, Бушукту-кан, к ним, окольничему и воеводе, чинил ведомость с посланцы своими, также великих государей и в пограничные городы. А с стороны де царского величества на тех же неприятельских мунгальских людей из городов, из Селенгинского и из Удинского, и из Нерчинского, и из-Ыркуцкого, смотря по ево Бушукту-канову наступлению и по ведомостям, ходити никогда ратные люди не престанут. А как он, Бушукту-кан, прибудет к пограничным великих государей городом, к Селенгинску и к Удинску, и которые есть в подданстве великих государей под самодержавною рукою мунгальские тайши, также и иные ясачные люди, и тем бы людям он, Бушукту-кан, воинским своим людям никакого разоренья чинить не велел. А кото/л. 223/рые мунгальские тайши или иных каких родов иноземцы похотят итти в вечное подданство великих государей под самодержавную высокую руку, и таким бы людям никакого разорения и прешкоды чинить не велел же и сам не запрещал. А буде впредь к нему, Бушукту-кану, будут в присылке ис Китаи посланцы и станут о каких делех что предлагать, также и о [378] мунгальской войне говорить, и ему, калмыцкому Бушукту-кану, о таких посланцах давать ведать великих государей в пограничные городы к воеводам, в которые пристойно. А которые де тайши кочуют близ великих государей пограничных городов, к Тункинскому и к иным, под владением ево, Бушукту-хановым, и чтоб те тайши и улусные люди руским людем и ясачным иноземцом обид и никакого утеснения не чи[ни]ли, также конных табунов и рогатого скота не отгоняли, чтоб оттого с стороны ево, Бушукту-кановы, не вчалися ссоры.

А для подлинного розведыванья всяких ведомостей послали де они, окольничей и воевода, х калмыцкому Бушукту-кану с тем же вышеписанным посланцом иркуцких казаков Гришку Кибирева с товарыщи, 10 человек, и велел ему, Гришке, будучи в калмыцких улусех, розведывать всякими мерами накрепко: с мунгальскими владельцы у калмыцкого Бушкту-кана отчего учинилась ссора и сколь давно, и что мунгальских владельцов у него, Бушукту-кана, в подданстве, и ныне в которых местех он стоит, и что числом с ним воинских людей, и куда совершенно мыслить итти войною и каким поведением, и от китайского хана к нему послы были ль и в которое время, и что у китайских послов с ним, Бушукту-каном, в договорех /л. 224/ учинилось? И что у него о том о всем вышеписанном уведано будет подлинно, и то они, окольничей и воевода, ему, Гришке, велели писать в доезд имянно.

И в нынешнем в 200 году сентября в 20 день писал к великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, из-Ыркуцка стольник и воевода Леонтей Кислянской. — В прошлом де во 199 году марта в 4 день явилися перед ним, Леонтьем, в-Ыльинской слободе иркуцкие казаки Гришка Кибирев с товарыщи 10 человек, которые посыланы были из-Ыркуцка от окольничего Федора Алексеевича Головина с листом х калмыцкому Бушукту-кану с посланцы ево, Бушукту-хановыми, а в роспросе перед ним, Леонтьем, те казаки Гришка с товарыщи сказали: посланы де с ними от калмыцкого Бушукту-хана посланцы с листами, один к великим государем к Москве, да с ним людей и кошеваров 9 человек, другой — к нему, Леонтью, а с ним людей 25 человек. И у того де посланца лист, которой прислан к нему, он, Леонтей, приняв, перевел и против того листа тому посланцу отповедь чинил, и того посланца, дав ему против того листа и против переговоров к Бушухту-хану статьи, из-Ыркуцка к Бушукту-кану отпустил. И тот Бушукту-канов лист и с него перевод, и с посланцом розговорные речи, и казака Гришки Кибирева бытья ево у Бушукту-кана статейной список (См. док. № 130) прислал в Сибирской приказ.

А в наказе де ему, Леонтью, написано. — Калмыцких и мунгальских посланцов к великим государем к Москве пропускать не велено, а велено де таким посланцом отповедь чинить и корм давать в-Ыркуцком и отпускать в их край, а о том к великим государем писать. И того де нынешняго калмыцкого посланца, которой послан к великим государем с листом от Бушукту-кана, в-Ыркуцку задержать он, Леонтей, не смел, опасаясь от великих государей на себя гневу, чтоб от того посланцова задержания не учинить з Бушукту-ханом ссоры. И того де калмыцкого посланца отпустил он, Леонтей, к великим государем к Москве с капитаном московских стрельцов с Осипом Булгаковым, /л. 225/ [379] и об отпуску того посланца ис Тобольска к Москве в Тоболеск к боярину и воеводе к Степану Ивановичю Салтыкову с товарыщи писал. А тому де посланцу дано в-Ыркуцком корму в дорогу на месяц по 2 алтына по 2 деньги, людям ево 5-ти человеком по 10 денег, кошеваром 4-м человеком по 8 денег на день.

Во 199 де году апреля в 28 числе явился в-Ыркуцком перед ним, Леонтьем, нерчинской сын боярской Григорей Лоншаков, которой посылан был от окольничего и воеводы Федора Алексеевича Головина в Китай, а в допросе сказал. — Послан де он, Гри/л. 226/горей, из Нерчинска к великим государем к Москве с отписки и с статейным ево Григорьевым китайского бытья списком. Да он же де, Григорей, сказал. — Во 199 де году о Великом заговейне, а в котором числе, того не упомнит, были в Нерчинском китайские посланцы 30 человек, а 90 де человек оставались на Аргуне. И тот де посланец привез в Нерчинской к великим государем листы. И те де листы в Нерчинску Федор Скрыпицын, приняв, послал с ним же, Григорьем.

А в розговорех де те китайские посланцы с Федором Скрыпицыном говорили. — Чрез де великих послов с великим государи у китайского богдохана учинились вечные мирные договоры. А во 198 де году у китайского богдохана с калмыцким Бушукту-ханом учинилась ссора и, чтоб де из Нерчинска х калмыцкому Бушукту-кану против ево богдокановых сил не давать на помочь руских людей и ясачных тунгусов, и брацких людей, и ружьи, и пороху, и свинцу, и хлебных запасов, чтоб де в том не было нарушения мирным договором. И будет де к великим государем от богдахана их посланной.

И того де нерчинского сына боярского Григорья Лоншакова из-Ыркуцка отпустил он, Леонтей, к Москве майя в 25 числе. И впредь де естьли к великим государем будут к Москве чрез Иркуцкой китайские и калмыцкие посланцы, и о пропуске б таких посланцов великих государей указ учинить. /л. 227/

А по справке в Сибирском приказе.

В прошлом во 198 году в указе великих государей в Сибирской приказ ис Посольского приказу написано. — В прошлом де во 198 году писали к великим государем из Даур великие послы, окольничей и воеводы Федор Алексеевич Головин с товарыщи: по указу де великих государей с китайскими послы учинили о вечном миру договор, а на чем учинили договор, тому з договорных розменных писем присланы ис Посольского приказу в Сибирской приказ списки. А в списке з договорного письма, каково дали великие послы окольничей Федор Алексеевич с товарыщи китайским послом, написано. — Промеж землями Росийского государства и китайского богдохана учинили границу река Горбица. И от вершины той реки каменными горами по самым вершинам до моря с полудневые стороны быть под владением Хинского государства, а з другие стороны — под державою царского величества Росийского государства под владением. А иные реки, которые в средине меж рекою Удью и меж ограниченными горами, которые близ Амура и впадают в море, и всякие земли оставлены неограничены до указу великих государей и до иного благополучного времяни. По возвращении со обоих сторон послов царское величество изволит и богдохан похочет о том опослатися послы или посланники любительными пересылки или чрез грамоты те неограниченные земли покойными и пристойными случаи да разграничены будут. /л. 228/ [380]

И те Бушукту-кановы листы, которые присланы от него, Бушукту-кана, к Леонтью Кислянскому с посланцы ево, которые прислал Леонтей Кислянской с отпискою в Сибирском приказе, Посольского приказу переводчик Павел Кульвинский переводил.

А по переводу ево в листах написано:

В 1-м./л. 229/

Даган, Ладан Шоди сиречь с восточные с правые страны в вере постоятельный вручает Бошохты-хан лист Федору Алексеевичю, полководцу и воеводе, да Леонтию Костентиновичю Кислянскому; посылаю ваши посланцы вместо грамоты на словах речью, приехавши ко мне вельми мене радостию обрадовали от великих Белых царей по прежнему любительству и мировому союзству.

А что у нас какое дело деялось, и про то про все ведают и видели ваши посланцы и сверх того подлинно на словах скажет. А про великих государей Белых царей, про их государьское величество и про здоровье, я ведать усердно желаю, как они, великие государи, изволят во всем и во всяком деле изволили бы ко мне для ведома писати. И для того я посланцов послал с листом, чтоб про все было ведомо. И как посланец мой вскоре отпущен будет и ко мне вскоре на срочное число приедет, и в том деле посланцов моих с ведомостию скоро без задержания (В тексте: жадержания) отпустите, и в том деле на обе стороны на неприятелей наших надобное дело друг друга оберегать, и про то дело ведомость подлинная ко мне будет ли?

Ваш посланец Григорей Киборатай, мой посланец Аюка-дархан Кашка, и у них у двоих приказ мой весь на словах говорен, темера июля месяца, добраго дни писано.

В конце листа печать — тангуцкими словами напечатано имя Бошохты-хана. /л. 230/

В 2-м.

К великим Белым к царем послал сих посланцов, туды и сюды скоро пропускайте. Федор Алексеевич, полковой воевода, и буде еще не приехал и не бывал Аюка-дархан Кашка, и буде подождешь ево, и сие великое дело вам надобное. А этих промеж товарыщев в чем много ссоры чинятца, ко мне ведомость подлинно присылать. Федор Алексеевич, полковой воевода, буде приехал Аюки-дархан Кашка, и дело то доброе на обе стороны зделал вам и себе. И что деялось и то все, как мой поход на неприятелей был, видел Григорей Киборов.

Федор Алексеевич, полковой воевода, Леонтей Костянтинович Кислянской, от вас двоих прислан посланец Григорей Киборов, ведомости не сказал и лодонью рот зжал, а не ведомо для чего: Кутухта да Очирой-хан сами уходом ушли. И я посылал в Китайское прошать их, чтоб мне отдали, и слышали в Китайском, что Очирой-хан с китайцыми хотят ити войною на рускую [381] сторону, и мне про то подлинно ведомость есть. И то услыша, я стал пристерегать. И я безпрестанно слышу и ведаю от людей тое их злую мысль, что хотят на рускую сторону войною ити. Еще с руские стороны с торгом послы пришли и их высылают назад, и они не идут, потому что еще не подлинная правда. И те ныне люди Абдулай Эрке-зайсанка в Китайску, имя, Михаилом зовут, руское.

Еще, Федор Алексеевич, полковой воевода, Леонтей Костянтинович Кислянской, двое вас мне споможение и помочь [на] монгал учинили и войною ходили на Очироевых улусных людей. А с прежних лет и по се время в любве и в совете, душа в душу, и человек за человека вместе заодно, /л. 231/ и вместе заодно на недругов ходить войною был договор, и против тех договорных слов в правде стоим. А что ныне, сложась, на недругов своих мунгалов вместе войною ходити, и я об том вельми радуюся, и будет сила и помощь надобна, и то дело всем на неприятелей пристойно належит, и то против договоров в душах и в сердцах без измены (В тексте: без измины) правду по вере своей держать. Вы мунгалов походом своих повоевали, и нам про тое дело и ведомость безпрестанно. И буде впредь на кого нас на обе стороны неприятель мугалы или иные недруг найдут, и нам друг друга не покидать, и споможение обще вместе и промысл над неприятелем войною чинить, и друг другу ведомость и приятство чинить, и в той любви и приятстве впредь надежен и радуюся. А чтоб ваши порубежные люди и из городов крайним моим улусным приказным людем с улусными людьми никакие б смуты и ссоры не учинили, и об том бы обо всем указ прислан был. А которые мугалы-беглецы, которые от меня от войны ушли и ныне живут около государьских городов, и чтоб те мугалы людем моим порубежным улусным буде какую глупость учинят, и об той ссоре и глупости великие б государи указ прислали: некоторой человек пристал с мугальским улусом и ныне живет з государьскими людьми, и прислан бы вскоре был тайной указ, чтоб он не изменил и шкоды б какие и воровства тайного какого государьским людем не учинил бы. А которые мугалы-беглецы от войны от меня ушли и ныне живут под государьскими городами, и буде какую глупость учинят, и про тое глупость вам ведомо: мугалы, которые близко государевых городов кочюют, и в том ваша воля, а которые мугалы близко нас кочюют, и тех я ведаю.

Опять Чечен-тайша кочюет на руской земли, смуту и ссоры великие тайно делает, и об том бы подлинно /л. 232/ испотиха про все изведать. Он же, Чечен-тайша Даншук, соют на Тохуме (Так в тексте) перед поездом табун 100 лошадей взял и ушол. И то подлинно правду вам объявляю: еще тот же Эрдены-контайчи ко мне было с улусными людьми пришол и от мене ушол со всем уходом и только возможно мне ево отдать. А буде впредь от вас какие люди беглецы будут к нам, и по прошению вашему я их також де буду отдавать. А которые мугалы впредь беглецы под городы государьские прикочюют, и буде с какою глупостию и воровством промышлять станут, и над ними крепко осторожность вам держать и не плошитца лукавству их злодейству умышленному много не поверить: вы и я в одном союзстве и в правде меж собою, и к кому они приидут, и мы их воровские слова в правду ставим себе, а над нами они не то думают. [382]

С какими вестьми от китайского богдохана ко мне посланники мои приедут и что каких вестей будет, и то все написав в листу, я в порубежной государьской город ведомость учиню, а которые люди бухарцы или калмыки с торгами учнут приходить на Селенгу, и тех бы торговых людей из города в городы пропущать без задержания, куды им путь лучше належит ехать с провожатыми своими рускими людьми и во всем им дать повольность, чтоб безпрестанно с торгами ездить.

И с тем своим с посланцем мой указ ему на словах приказан и к великим государем, Белым царем, об том ево послан. А сего посланца надобно прежде послать поскорее, чтоб ему, посланцу, все возвестить и на словах поговорити обо всем в землях и в житье и в пребывание. А ко мне, что о каком деле вам надобно, подлинно пишите, и тот свой указ и грамоты присылайте в городы свои ближние пограничные, а от меня в ваши городы ездаки люди мои будут приезжать безпрестанно и всякую ведомость буду вам давать. А моих посланцов, в которые в ваши украинные городы приедут, и от них /л. 233/ никакой глупости не будет, чтоб их пропущать без всякаго задержания вскоре.

А что богдохан китайской под Нерчинской город в прошлом году присылал воинских своих людей с войною про то дело, что блиско ево Мугальская земля, и та земля худа и не угодна ни к чему, и чтоб та ваша государьская земля с ним разделить, а Мунгальская земля ему не годна, и про тое дело я ведаю. А то для чего и почему и по какому указу и приговору хочет он землю не свою делить и владеть напрасно, и в том нам дал он подумать. Великих государей Белых царей и городы их государьские и земли, где их государьские люди живут, и мне про то ведомо. А мугалы на нас на своих, сложася, худо думали и войною ходили, и мы их обще мугал повоевали и побили, а иные неведомо куды розбежались, и за ними в погоню ходили. И то дело вы и я по совету и по любве, сложась, против прежнего своего договору за ними, за неприятельми своими, ганялся за виноватыми недруги, чтоб они и впредь на нас зла не думали и не чаю от них.

В концах письма калмыцкаго в 4-х местах печать Бошохты-хана казенная /л. 234/.

Да Бушукту-канов посланец с Леонтьем Кислянским в розговорех говорил. — При приезде де присланного Григорья Кибирева на третей день в урочище на Изюте, на реке Идагангол, в ночи на утреней зоре, скрав караул, на поли на Бушукту-кана и на ургу ево китайского богдыхана 2 полководца воинским поведением, а по ведомости де от поиманых богдойских языков, что де с теми полководцы было ратных людей 20 000 человек бес пушек лехким делом с копьи и с саадаки. И исправясь де Бушухту-хан с войски своими, учинили с теми богдойцы бой и бились с утреной зори до поздого обеда. И Бушухту-хан богдойское войско побил все, и полководец де один на бою убит, а другой в малолюдстве, человек в 15-ти или 20-ти, ушол, и обоз де их со всем, телег больши 500, взяли.

И после де того на другой день Бушукту-кан с войски своими пошел в степи, сыскивая Очироя-хана и Кутухты, и шел до речки Шандаги недель с 5. И на той речке нашол китайского богдохана дядю и сына ево богдоханова со многими полководцы, а по ска[ска]м де от пойманных богдойских языков было с ними войска тысяч с полтораста. И те де полки ударились на Бушукту- кановы полки бес пересылки. И исправясь де Бушукту-кан дали бой с раннего [383] обеда и бились до темные вечерние зори. И Бушукту-кан де богдойские многие силы побил, а достальные де ушли ночью бегом, а на том де месте покинули 17 пушек да пороху, а сколько, того подлинно сказать не упомнят, и Бушукту-хан де те пушки велел розломать. /л. 235/

А после де вышеписанного бою, спустя с месяц, от китайского богдокана приезжал кутухта ¹, и чрез де того кутухту Бушукту-кану учинилось ведомо, что де китайской богдохан хочет за Бушукту-кана выдать замуж дочь свою, и чтоб де из стороны царского величества Бушухту-хану, также бы де и Бушукту-кану в сторону царского величества для искоренения неприятельских мунгальских людей друг другу с обоих сторон подавать помочь.

И Бушухту-хан де и в листу писал: которой посланец послан к Москве с листом на срок, чтоб де ево, не задержав, отпустить к Москве, и о том к Бушухту-хану учинить из-Ыркуцкого ведомость.

Да в письме, каково подали калмыцкие посланцы Леонтью Кислянскому, вместо словесных розговоров написано. — Как де великих государей ратные люди мунгал воевали, и в том де Бушукту-кану учинили помочь великую, и тому де они вельми обрадовались, и то де в письме к ним все написано, и обоим де то дело надобно, и чтоб де им к ратным своим людям от воровства учинить заказ. И великих де государей ясачным бы лутчим людям и в которых живут урочищах для знаку давать письма для того: как де Бушукту-кан велит достальных мунгальцов выискивать, и чтоб де в неведении их не разорить и ссоры не учинить. А они де закажут своему войску, которые с ними ходят, и крайным своим накрепко, чтоб де от ево Бушукту-кановых подданных людей обид никаких не было, и не будет. А которые де мунгалы от них бегают и буде какое будут дурно чинить, и им бы не спускать, а будет де здуруют да к ним будут, и они де також спускать им не будут, и чтоб над мунгалы поиск чинить заодно.

А что крайнего мунгальского Цецен-ноена-тайши люди дуруют около Тункинского, и они де о том закажут накрепко. А что де Цецен-ноена Уаншик у соецкого Тохур-дораги взял 100 лошадей и будет де тот Уаншик есть на старых жилищах и жив, и тот де табун, взяв, будет отдан тому Тохур-дараге. А которой Ирдени-контазия, изменя, бежал к ним, и ево б де им отдать назад, и ево де у них в ведомости нет. А буде впредь от них хто какие изменники в приходе будут, и таких бы людей назад отсылать на обе стороны. А буде хто богдойские посланцы о каких делех будут, и они де про то ведо/л. 236/мость будут давать в которые городы ближе, и чтоб учинить заказ, чтоб пропускали, не мешкав, корм и подводы давали. А торговых своих бухарцов и калмыков будут они отпускать через Селенгинскую вершину по Эге и по Уру рекам через Горбицкой хребет по Иркуту-реке в Тункинской, а ис Тункинского в-Ыркуцкой, и чтоб крайним ясачным людям и в Тункинском заказать, чтобы тех их людей пропускали и обид никаких не чинили и для того послать бы в Тункинской письмо.

Посланцы ж говорили. — Написано де в листу, чтоб учинить по совету, и то де написал Бушухту-хан их для того, что де преж сего была земля, на которой был построен Албазин, мунгальская, а не богдойская. И мунгалами де и землею завладел он, Бушухту-хан, и естли де великим государем угодно строить по-прежнему городы, и тою де землею Бушукту-кан поступитца, а богдехану де до той земли дела нет потому: искони де век в прежние [384] времена богдойцы с мунгалы учинили рубеж на низ по правую сторону Амура-реки до окияна моря по хрепту Кунгани Копчи, а другой де конец по хребту близ их Калмыцкие земли до урочища до Кыку-нара-озера с полудня под запад, а по левую сторону ниже Албазина от хребта вниз по Амуру никаких городов и слобод китайских не было и ныне нет. А город де Наун слободами стоит на Китайской земле за порубежным вышеписанным хребтом. А от вышеписанного де порубежного хребта ехать до Амура-реки поперег наскоро дней 15. И по левую сторону Амура-реки ниже Нерчинска и Албазинска жили тунгусы и юкагири и иные многие роду мунгальского ж ясачные люди, а не китайские. Вклепался де богдохан в тое землю напрасно. И Бушухту-хан де китайским посланцом о той земле говорил, что де та земля мунгальская, а не их, китайская, и в ту де землю богдокан вклепываетца напрасно. А китайские де посланцы говорили против той речи, что де та земля подлинно была мунгальская, а не их китайская, а иной де отповеди о той земле от посланцов не было. И х китайскому де богдокану о том о всем от Бушукту-кана посланы посланцы. И что де после отпуску их учинитца з богдойцы и с мунгальским Очиройем-ханом и Кутухтою, и о том де Бушукту-кан к великим государем к Москве и в ближние порубежные городы хотел писать подлинно. /л. 237/

Да в статейном списке иркуцкого казака Гришки Кибирева, которой был у калмыцкого Бушукту-кана, за рукою Леонтья Кислянского и за ево Гришкиною рукою написано. — Приехал де он, Гришка, к калмыцкому Бушукту-кану во 198 году июля в 20 числе на Илгу-реку и лист, которой послан с ним был от окольничего и воеводы Федора Алексеевича Головина, ему, Бушукту-кану, подал, а розговоров де в то время з Бушукту-каном у него, Гришки, не было, потому что де в то ж время были у него, Бушукту-кана, от их Далай-ламы с листом посланцы — кутухта.

А после того времени в четвертой день напали на него, Бушукту-кана, воинским поведением богдоханов полководец алеханханбай, а силы де с ним было по ведомости от пойманных богдойских языков 20 тысяч. И он де, Бушукту-хан, исправясь с войскими своими, того ж дня выехал против богдойские силы с утра, на солночном всходе, и тое богдойскую силу побил без остатку. А тот де полководец ушол на побег не з большими людьми человек в десятке или в полуторе, и того ж де дни Бушухту-хан приехал с поля в ургу свою с войски своими в половину дни. А у Буш[ук]ту-кана де в то число тот полководец на напуске побил сонных людей человек з 30.

А ево де, Гришку, он, Бушухту-хан, на бой имал с собою для свидетельства и говорил де /л. 238/ ему, что де шел он воинским поведением не на него, богдокана, гонился де за мунгальским Очирой-ханом и Кутухтою сакмою их, и он де, богдокан, находит на него напрасно.

И после де того бою он, Бушухту-хан, июля в 25 числе покочевал вверх по Илгую-реке и кочевал 2 дни. И передоезжие де Бушухту-хановы люди на той Илгуе-реке наехали богдыхановых людей 100 человек, а ехали де к тому полковотцу з запасом навстречю на 200 телегах да рогатого скота гонили 1000 быков. И те де Бошухту-хановы люди тех китайских людей побили всех без остатку, и запас (В тексте: запасас) и скот взяли к себе, а запас де был хлебной, крупы всякие, и мяса свиные, и гуси и куры живые, и вино и иные питья. [385]

И с того места он, Бушухту-хан, с войски своими шел вниз по Илгую-реке за мунгальским Очирой-ханом и Кутухтою сакмою их долгое время, недели с полшесты, по вестям от пойманных мунгальских языков. А идучи де он, Бушухту-хан, воевал и разорял многих мунгальских людей без остатку.

И догонил де Очироя-хана и Кутухту сентября 1-го числа во 199 году на Шадахае-реке, прошед Китайское царство в 10-ти днях и больши, а царство де осталось от него Бошихту-хана на левой руке, наскоро ехать в 3-х днищах. И на той де Шендахае-реке была от богдойсково хана к нему, Очирой-хану, и Кутухте против Бушухту-хана на по/л. 239/мочь высылка тысяч со 100 и больши силы с огненным ружьем и с пушками и с рогатками, а по скаске де от богдойских пойманных языков было с тою силою 100 пушек больших и малых. А бою было с ним, Бушухту-ханом, с половина дни до темной зори, а силы у него, Бушихту-хана, по ведомости в розговорех от калмыцких людей в то время было по смете тысяч с 60, и в том де числе половина силы с огненным ручным ружьем, а у всякого де человека были копья (В тексте: котья). А ему де, Гришке, с товарыщи ис казны от Бошухту-хана были даваны копья ж. А сам де Бушухту-хан и з зайсаны своими ездит наперед войского своего, а ездя, говорит войску своему, чтоб в напуске против китайских людей стояли мужественно, а за ними б в тыл не гонялись, потому что де до него, богдохана, ему, Бушихту-хану, дела нет, а когда де будет время, тогда с ним, богдаханом, будет и дело. А как де бой миновался, и ночью те богдойские полки убрались в обоз. И та богдойская сила и Очирой-хан и Кутухта, росклав огни, от него, /л. 240/ Бушухту-хана, бежали и снаряд и пушки увезли, только покинули 3 пушки большие да обметные рогатки да пороху тулумов з 20. И Бушухту-хан де те пушки велел изломать и покинул на том же месте, а порох велел взять к себе, и говорил: с пушками де ему, богдохану, за ним не нагонятца. А по скаске от пойманных богдойских и мунгальских людей по счету побито богдойской и мунгальской силы 30 000, а збруи де тех китайских людей, куяков и сайдаков, те калмыцкие люди не брали, лежит на степи и доныне, а на них де, калмыцких людех, збруя — пансыри да кольчюги, а на иных бумажники.

И с того де бою Бошихту-хан поворотился назад тою ж сакмою и разорял по причине воинского богдыханова начинания многих богдойских кочевных людей без остатку. А как де Бушухту-хан вперед шел с войски своими, и тех кочевных китайских людей разорять не велел и говорил им, что ему до тех людей дела нет.

А как де доехал он, Бошихту-хан, до Керелена-реки, и на той де реке постигли ево богдойского хана посол Илгасун-кутухта, а с ним кошеваров 30 человек. /л. 241/ А на переговоре де он, Бушихту-хан, говорил ему, кутухте, чтоб отдать ему, Бошихту-хану, мунгальского Очирой-хана и Кутухту. И на том договоре взял он, кутухта, от него, Бошихту-хана, посланцов, а с ним 300 человек калмыцких людей да торговых бухарцов 100 человек, чтоб дать богдойскому хану к нему, Бушихту-хану, мунгальского Очирой-хана и Кутухту и их при ево посланцах у себя в царстве казнить или отослать к Далай-ламе. Да ему ж, богдахану, отдать бы за него, Бошихту-хана, дочь свою замуж. А будет де богдохан против вышеписанных договоров не учинит, и он де, Бошохту-хан, говорил ему, богдойскому кутухте: будет ево богдохановых окологородных кочевных и пашенных людей разорять без остатку. [386]

А при вышеписанном де том розговоре он, Гришка, с товарищи сидели тут же, у Бушихту-хана, а те де вышеписанные речи писал он, Бошухту-хан, к нему, богдохану, в листах и на словах посланцом своим ево, богдыханову, посланцу заказывал при нем же, Гришке. А посланцов своих и китайского посла отпустил он, Бушухту-хан, с Керелена-реки при них, Гришке с товарищи.

А он де, Бошихту-хан, с войски своими с той реки покочевал на Гузу-реку, а з Гузы на Онон-реку, а Онон-река пала в Шилку-реку близ Нерчинска города. /л. 242/

Да у него ж де, Бошихту-хана, полонен бухарской царь Иркенского города Абдаршту-хан и з женою кочюет при нем, Бошухту-хане, а людей с ним бухарцов человек с 10. А в-Ыркенском де городе для росправы оставлен зайсан ево Бошухту-ханов, а подводы и корм к тому бухарскому царю дают от Бошухту-хана из доходов иркенских по 1 000 лан серебра, также и скот.

Да он же де, Бошихту-хан, едучи з бою, говорил в розговорех и указывал ему, Гришке: межу Мунгальской и Китайской земли промеж Шарынок и Илгуем речками кряж-гора высокая, а зов той горе Кингали Копчи. Конец де той горы до моря вниз по Амуру, а другой де конец той горе в их Калмацкой земле до Кокуя-озера, а от той де горы езду до Амура-реки налехке 2 недели. А богдойской де хан в ту землю вклепался напрасно: та де земля — мунгальских владельцев, а ныне де та земля ево, Бушохту-ханова, потому что де взял тое землю он, Бушихту-хан, войною. А городы де царского величества он, богдохан, зжил по Амуру-реке и называл своею землею, вклепался ложно, напрасно, и преж де сего он тою землею не владел. А будет де великие государи укажут тем городом на Амуре быть по-прежнему, и он де, Бошихту-хан, великим государем тою землею хотел поступитца. /л. 243/

Да он же де, Бошухту-хан, говорил ему, Гришке. — По ведомости де ему, Бошухту-хану, от богдойских и от мугальских людей, что богдойской хан живет от великих государей с великим опасением, ожидает на себя воинского наступления. А он де, богдойской хан, доспел себе город на море на острову, и запасов де в том городе навожено для осадного времени, а проезду де на тот остров земли неширокое место, только де стрелит поперег стрелою из лука, а длина де тому проезду на полверсты.

Да он же де, Гришка, перед ним, Бошихту-ханом, говорил. — Отчего де у него с мунгальским Очирой-ханом и Геген-кутухтою учинилась ссора и сколь давно? И Бушихту-хан де ему, Гришке, сказал. — В прошлом де во 196 году приезжали от него, Очироя-хана, и Кутухты к Далай-ламе посланцы и звали к себе Далай-ламу в Мугальскую землю для росправы мунгальских тайшей о всяких делех и о переговорех. И он де, Далай-лама, сам к ним в Мунгальскую землю не поехал, а послал де к ним вместо себя кутухту своего Галдан-тебе.

И как де тот кутухта у него, Очироя-хана, и Кутухты был, и они де того кутухту не встретили, и чести ему не учинили, и место ему дали ниже своего мунгальского Кутухты тремя ступеньми ², потому что де тот кутухта послан, был от их бога Далай-ламы, в которого они, мунгальские люди, по закону их веруют. И тем де они, Очирой-хан и Кутухта, Далай-ламу и посланого кутухту обезчестили. И тот де кутухта, видя себя обезчещена, поворотился назад, не учинил им /л. 244/ никакие росправы и не дожидал у них никаких переговоров. [387]

А в то де время с тем кутухтою были ево Бошухту-хановы 3 брата родные и Очироя-хана и Кутухту оспорили и говорили: для чего де вы Далай-ламу обезчестили, того кутухту не встретили, и место дали ему ниже своево Кутухты, и вы говоря де речи, поворотились к нему, Бошихту-хану.

А после де того времени вскоре, собрався Очирой-хан и Кутухта с войски своими, напал на подданного ево Бошихту-ханова мунгальского тайшу Дедекей Мерген Ахая и розвоевап без остатку, а с ним де силы было 10 000. И ту де силу Очирой-хан взял к себе, а того де тайшу убил.

А он де, Бошихту-хан, от того тайши стоял в дальном розстоянии, у Иртыша-реки, езду до него было месяц и больши.

Да он же, Очирой-хан, на том же бою убил брата ево, Бошихту-ханова. И от того де бою Очирой-хан с войски своими доехал до него, Бошухту-хана, и не дошед де до ево Бушухту-хановы урги, как итти кочевьем, половина дни, усмотрили ево Бошихту-хановы войски, и от того места от него, Бошухту- хана, Очирой-хан с войски своими побежал назад. /л. 245/ А он де, Бошихту-хан, собрався с войски своими, ехал за ним, Очирой-ханом, сакмою (В тексте: сокмою) ево и доехал до урги ево Очирой-хановы. И Очирой де хан от него, Бошикту-хана, бежал за Керелен-реку к Олгою-озеру, а в урге своей покинул скот и всякой живот. И тое де ургу и скот и живот он, Бошихту-хан, взял к себе.

А брат де ево Очирой-ханов Сирисирей Батур-контазий в то время был с войски своими под селенгинскими городами и услышал, что брат ево Очирой-хан и Кутухта, покиня ургу свою, пошли от него на побег. И он де, Сирисирей Батур-контазий, от селенгинских городов пошел на побег за ним же, Очирой-ханом, к тому ж Олгою-озеру. А по ведомости де ему, Бушихту-кану, от мунгальских пойманных языков, что де Сирисирей Батур-контазий хотел селенгинские городы мором выморить, а взятьем де он тех городов взять не мог.

И он де, Бушихту-хан, от ево Очирой-хановы урги с Толу-реки ехал с войски своими за ним, Очирой-ханом, и Кутухтою сакмою их до вышеписанного Онгоя-озера 5 дней. А на том де озере многие островы, и стояли они, Очирой-хан з братом своим и с Кутухтою, на островах, а проезды де на островы они, Очирой-хан и Кутухта, землю перекопывали и воду с водою соединяли, и против тех проездов делали по матерой земле земляные валы, городками многие хотя отсидетца. /л. 246/ И у него де, Бушухту-хана, с ним, Очирой-ханом, и с Кутухтою и з братом ево Сирисиреем Батур-контазием был бой 5 дней, и на том бою он, Бушухту-кан, у него, Очирой-хана, силы побил многое множество. А он де, Очирой-хан, и Кутухта и брат ево Сирисирей Батур-контазий ношною порою, видя над собою такую победу, что им от него, Бошихту-кана, в том месте не отсидетца, бежали на побег скрозь ево Бошихту-хановы войско не з большими людьми х Китайскому государству. А войска де с ним, Бошихту-ханом, было небольшое, только тысяч с 15.

Да он же де, Бошихту-кан, после того времени на другой год во 197 году шел ис своей Калмыцкой земли за ним же, Очирой-ханом, и Кутухтою мимо Керелен-реку на Онон-реку, и на Ононе де реке наехал он, Бошихту-кан, мунгальского тайшу, имяни ему не знает, а силы де с ним было 20000, а шел де он, тайша, под Нерчинские остроги воинским поведением. И он де, [388] Бошухту-кан, с войски своими того тайшу и силу ево побил без остатку, не допустя до нерчинских острогов за 5 дней, на речках Урулгу да Харалгу.

А к ответу де ево, Гришку, с товарищи имал он, Бошихту-кан, к себе против статей, которые статьи чел он, Гришка, перед братом ево Данзилай-ноеном ноября в 20 день, до отпуску за 7 дней.

Да Бошухту-кан же де говорил. — Которые де подданные мунгальские тайши ево, Бошихту-кановы, кочуют близ городов царского величества к Тункинскому и к иным городам, и у него де, Бошихту-кана, тем своим подданным мунгальским тайшам /л. 247/ и улусным людем учинен заказ крепкой, чтоб руским людем и ясачным иноземцом обид и никакого утеснения не чинили, також де и конных [табунов] (Слово пропущено, восстановлено по другой выписке Сибирского приказа (см.: РГАДА, ф. Сибирский приказ, стб. 544, л. 336)) и рогатого скота не отгоняли, и юрт разорять не велю ж, и в том де он, Бошихту-кан, с стороны своей с великими государи ссоры чинить не будет.

А у Бушухту-кана де в урге и у улусных ево людей никаких руских людей и торговых нет, и никого он, Гришка, по приезд и по отпуск от него, Бошухто-кана, не видал, и никаких руских торговых людей у него, Бушихту-кана, в войске ево не сказывают.

А отпустил де ево, Гришку, с товарыщи от себя Бошихту-кан с Ононских вершин в-Ыркуцкой мимо Нерчинской острог и послал с ним, Гришкою, с товарыщи посланцов своих с листами к великим государем к Москве Очин Хашку с товарыщи 10 человек да до Иркуцка к Леонтью Кислянскому Аеки-дархан Кашку с товарыщи 25 человек. И ехал де он, Гришка, с товарыщи и с посланцы вниз по Онону 3 недели мунгальскими розвоеваными пустыми местами. А с Онона-реки ехали через хребет на Агу-реку день, а по Аге-реке шли пеши до Нерчинска 2 недели. А в Нерчинску де воевода Федор Скрыпи/л. 248/цын под посланца дал подводы и корму небольшое, и те де у них подводы из Нерчинска не дошли и до Еравинского, все испристали, а корму де им не стало. И до плодбища шли те посланцы пеши до брацких улусов больши 10-ти дней, а корм себе купили на свой живот на плотбище и на Еравне, а им де, Гришке с товарыщи, провожатых и подвод не дал, только де дал служилых людей 4 человека.

Комментарии

1. Речь идет о представителе Канси Илагуксане-хутухте (см. коммент. 3 к док. №  130).

2. Джунгарские представители присутствовали на Хурэн-Бэлчирском съезде На съезд приехал и представитель Далай-ламы — Галдан-ширетуй, который был посажен на такое же место, как и Джебзун-Дамба-хутухта. На этом основании Галдан обвинил последнего в неуважении к Далай-ламе. В письме к Ундур-гегену Галдан писал: «На съезде Курень-Бельцрском весьма то противно законам, что ты себя с ламой Галдан-ширетуем сравнил... А лама Галдан-ширету есть такой лама, который на кровати Дзункабы место имеет и послан был для миротворства главным членом» (Златкин И. Я. История Джунгарского ханства. 1635-1758, с. 177-178; см. также: Позднеев А. Монгольская летопись «Эрдэнийн эрихэ», с. 188-189).