СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

/л. 16/ Список з дела заручнога

198-го году августа в 9 день бил челом великим государем, а на Кабанье заимке в судной избе приказному селенгинскому служилому человеку Стефану Прокофьеву, мунгальской выходец Иренца словесно, а в словесном своем челобитье сказал. — В нынешнем же де во 198 году апреля в последних числех шел де из Мунгал на их великих государей имя в вечной платеж к Байкалу-морю дядя ево Иренцын родной Баган-тархан з двумя своими детьми женатыми. И того де моего дядю и з детьми повыше большей заимки убили их селенгинские брацкие люди Дай, Батма, Соно, Гарма, а рогатого де скота у них, Бахан-тархана з детьми, взяли 5 коров, 2 быка большие, 3 теленка подростков, 2 бабы в полон взяли. А достальные де жены их и дети все побиты. И невестка де моя селенгинского брацкого мужика, которой их побил, имянем Дай, за сыном ево за Иркелом замужем, а другая де ево невестка за брацким же мужиком за Батмою Тарахаевым. И чтоб великие государи пожаловали, велели про дядю моего и про братей и про убийство розыскать. [281]

Августа в 21 день против сего словесного челобитья мунгальского выходца Иренцы допрашиваны селенгинские брацкие люди Батма, Соно, а в допросе они своем сказали. — В нынешнем де во 198 году апреля в последних числех убили де мы, Батма и Соно, Дай и Гарма, мунгальского выходца на Селенге повыше Тюхины заимки в каменю з двумя детьми за их воровство, что украли де /л. 17/ они, мунгальские выходцы, у селенгинского брацкого мужика у Батмы кобылу. И за тою де кобылою доследили мы следом до них, мунгальских выходцев, и за то де их воровство побили. А скота де мы у них взяли 2 коровы стельных, 2 барана да юртовые войлочишка. А ис того де их ясырю взяли мы 2 бабы, а иные жены их и дети все прибиты. А тех де осталых ясырей одна баба у Дая, а другая де баба — продал Батма Тарахаеву сыну Батме ж, а корову де взял Соно да Гарма. И тое де корову оне убили и съели, а другая де корова досталась Батме з бабою, а Даю де досталась баба ж.

Того ж числа ответчики брацкие люди Дай в допросе своем сказал. — Прикочевали де мы от Удинска и стояли юртами повыше Тюхины заимки на степе. И украли де они, мунгальские выходцы, у брацкого мужика у Батмы кобылу. И мы де тое кобылу у них, мунгальских выходцев, выследили следом повыше Тюхины заимки по речке в каменю. И мы де их, мунгальских выходцев мяхочинов, за то их воровство убили и 2 юрты отца з двуми детьми розбили, а ис того ясырю взяли 2 бабы, а рогатого скота взяли пороза да корову стельную, 3 барана, а тот де скот приели, потому что были мы нужны, а баба де имянем Кдем у него, Дая, а другая де баба имянем Кун у Батмы Тарахаева.

Того ж числа допрошиван брацкой мужик имянем Гарма; в допросе своем сказал. — Стояли де повыше Тюхины заимки на лугу. И украли де мунгальские мяхочины у брацкого мужика у Батмы кобылу, а он де, Гарма, прикочевал на то место после ево, Батмы. И он де, Батма, и Дай, и Соно тех мяхочинов прибили до него, /л. 18/ Гармы. И он де, Гарма, видя, что привезли 2 бабы да пригонили 2 коровы, а убийства де их не видал. И они де, Батма, Дай и Соно, ему, Гарме, дали войлочишко да таганишко железное некорисное, а больши де того он, Гарма, у них ничего не бирал.

Того ж числа допрашиваны погромные убитых мунгальских выходцев бабы, имянем Моку да Ацында: за что их, отца их и мужей, брацкие люди побили, юрты разорили и скот побрали? А в допросе своем они сказали. — Созвали де отца нашего Бахан-тархана и мужевей наших Арахдана да Аранцу, а Баган-тархану были дети, а созвали де их селенгинские брацкие люди Дай, Соно, Батма, Гарма к Байкалу-морю и сказали де, что жить у моря добро, и созвав, довели де нас вниз по Селенге-реке в нынешнем во 198 году апреля в последних числех по самому последнему пути. А в то число в лесу снег был пластами и на Селенге в то число льду не вынесло. И стали де они, бракие люди, повыше Тюхины заимки на степе, а почали де брацкие люди отцу нашему Бахан-тархану и мужевьям говорить: как де мы вас поведем мимо заимки, и казаки де у вас отберут весь скот, и живот, и луки, и вас де всех прибьют, и мы де вас обведем окольною дорогою по каменю. И теми де речьми они, брацкие люди, отца нашего и мужевей обманули, и в камень завели, и луки також де обманом взяли, а отца нашего и мужевей и детей прибили, а поголовьем всех прибито восьмеро человек, а нас де, двоих баб, в полон взали. А то они, брацкие люди, говорят на отца нашего Баган-тархана и на мужевей напрасно, бутто у брацкого мужика у Батму кобылу украли и в камень убежали. И того де ничего не бывало. А скота де они, брацкие люди, [282] взяли у отца нашего и у мужевей /л. 19/ 6 коров стельных, 2 быка да годовалых 3 кашарыка, 8 баранов, 3 юрты добрых, кузничные снасти: 2 наковальна, клещец и молотов много и всякого кузнечного заводу. А мы де тому числа не ведаем, потому что отец наш кузнец был доброй и заводной. И взяв де они, брацкие люди, нас в полон, обвезли Ильинскую слободу по каменю, и приворотили де оне к Брянскому на заимку. И на заимке де про нас спрашивают руские люди у них, брацких людей: куды де вы везоте мунгальских баб? И они де, брацкие люди, им, руским людем, сказали: то де наша родня, а везем де мы их в гости к себе. И с тоя де Брянского заимки повезли нас мимо Кабанью заимку ночью по яланям. И привезли оне нас к себе в юрты, а юртами де оне, брацкие люди, стояли ниже Кабаньи заимки в ялане в лесу. А скот де наш поделили они, брацкие люди, меж собою на дороге в каменю, и Сону де досталась корова сивая да бык бурой, баран, 4 войлока юртовые, тулуп козлинной, манисто с корольками; Батме досталось корова пестрая да корова белая, да кашарык прошлогодной, да баба имянем Моку, манисто с корольками, тулуп кумачной, тигиляй камчатой, 4 войлока юртовые, огниво оправное с серебром и с корольками делано было; казаку Даю досталось бык пестрой да корова пестрая ж з бура с теленком пестрым же, 4 войлока юртовых, манисто с корольками, чемодан, подушка, занавеска, баба имянем Ацында; Гарме досталось корова белая с теленком, да корова же белая рогатая, котел-таган, войлок юртовой, 2 чемодана, тулуп мерлучатой нагольной, а луки и стрелы и кузничную всякую снасть по себе ж поделили. А иные бараны они дорогою приели. А отец де наш и мужевья великим государем ясак платили в Селенгинску /л. 20/ по 2 годы и к морю де было пошли для того ж великих государей в вечное холопство и в ясачной платеж. То де наши и речи.

198-го году августа в 22 день селенгинской ясачной брацкой имянем Батма Тарахаев сказал. — Купил де я бабу у Бакала-моря у селенгинского брацкого мужика у Батмы Баданова мунгальские породы, по ево Батмину слову мяхочинскую, имянем Моку, а дал за тое бабу коня сивого, а з бабою де лопоти он, Батма, ничево не дал. А как де они побиты, и те их речи писаны в записке, в том сию и скаску дал.