№ 101
1690 г. марта 26. — Наказная память полномочного посла Ф. А. Головина иркутскому казаку Г. Кибиреву о поездке к Галдану Бошокту-хану
/л.27/
Лета 7198-го марта в [26] (Число в отпуске отсутствует, приводится по статейному списку Ф. А. Головина (РГАДА, ф. Сношения России с Китаем, оп. 1, кн. 10, л. 1223 об.)) день. По указу великих государей царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича и великие государыни, благоверные царевны и великие княжны Софии Алексеевны, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцев, великие и полномочные послы, окольничей и намесник брянский Федор Алексеевич Головин с товарыщи велел ехать из Иркутцка в калмытцкие улусы иркутцкому казаку Григорью Кибиреву х калмытцкому Бушухту-хану для того, что в нынешнем во 198 году февраля в 22 день был в приезде у великих и полномочных послов от калмытцкого Бушухту-хана посланец Дархан-зайсан с листом, а в листу калмытцкого Бушухту-хана написано. — В прошлом де году, собрався он, калмытцкой Бушухту-хан, со всеми своими войски, наступал на мунгальских владельцов на Геген-кутухту и Очирой Сайн-хана воинским поведением и в том де своем [265] воинском поведении вышеименованных мунгальских владельцов разбил. А с стороны де великих государей, их /л. 28/ царьского величества, таким же воинским наступлением многие ж мунгальские владельцы от ратных людей, которые содержатца при великих и полномочных послех, разбиты, а иные пойманы, и чтоб для остальных тайшей выслать войска из стороны царьского величества. А он де, калмытцкой Бушукту-хан, також де с войски своми на мунгальские земли выступит для того ж способу немедленно.А в розговорех вышеписанной посланной великим и полномочным послом Дархан-зайсан говорил, что из давных лет калмытцкой Бушухту-хан с мунгальскими владельцы был в миру, а в прошлом де году калмытцкой Бушухту-хан с мунгальскими владельцы вступил в воинской способ за многие их задоры и непостоянства и многих мунгальских владельцов розвоевал. И ныне де калмытцкой их Бушухту-хан стоит в Мунгальской земле в Селенгинских вершинах во всякой к войне готовости в урочище Хобду.
А от китайского де богдыхана приходили к их калмытцкому Бушухту-хану посол алехамба и говорил о торговых бухарцах, чтоб их пропустить назад в Китай.
Да он же, Дархан-зайсан, /л. 29/ говорил, что есть де в урге у их калмытцкого Бушухту-хана руские торговые люди и торгуют по воле, а на службу де з Буш[ух]ту-ханом никуды не ходят, а иные де ушли для торгу в Китай. /л. 30/
И ехати ему в калмыцкие улусы к Бушукту-кану, не мешкая нигде ни часу, с посланным Бушукту-кановым Дархан-зайсаном вместе со всякою осторожностию, и становитися на станех в крепких местех, чтоб, исплоша в дороге, мунгальские неприятельские люди или иных родов иноземцы, нашед, над ними какова дурна не учинили.
А приехав в калмыцкие улусы и не доезжая, где стоит калмыцкой Бушукту-кан ургою, послать от себя кого пригож и велеть про себя сказать, что прислан он от великих и полномочных послов к нему, Бушукту-кану, с листом и говорить о делех, и чтоб он, Бушукту-кан, велел ему, Григорью, отвести место и дать корм, и велел бы ему у себя быть с листом вскоре.
И как ево Бушукту-кан велит /л. 31/ принять и отведут ему место, где стоять, также и велит у себя быть с листом, и ему, пришед, поздравствовав, и после того подать лист.
И подав лист, говорить, что в нынешнем во 198 году писал он, калмыцкой Бушукту-кан, с посланцом своим Дархан-зайсаном к великим и полномочным послом, к ближнему окольничему и наместнику брянскому Федору Алексеевичю Головину с товарыщи, а в листу ево написано, что в прошлом де году, собрався он со многими своими силами, и ходил на мунгальских владельцов на Геген-кутухту и Ачароя-хана, и в том своем воинском наступлении мунгальских владельцов разбил. А з стороны де царского величества от ратных людей таким же воинским наступлением многие мунгальские владельцы /л. 32/ розбиты, а иные пойманы. А какими способы на тех неприятелей воинским способом ему, Бушукту-кану, поступать, и великие и полномочные послы прислали к нему, Бушукту-кану, с ним статьи, и чтоб он, Бушукту-кан, тех статей выслушал и о всем противу тех статей дал ему, Григорью, отповедь. А он о том о всем до великих и полномочных послов донесет. /л. 33/
И как Бушукту-кан статьи чести велит, и ему говорить. [266]
1-я
Чтоб он, Бушукту-кан, собрався со всеми своими силами, и на тех неприятелей поступил /л. 34/ и всякой воинской поиск над ними чинил со всяким тщанием. А в которых числех на мунгал войною поступит, и ис которых урочищ, и на которых тайшей, и сколько при нем будет ратных людей числом, о том бы он, Бушукту-кан, к великим и полномочным послом послал с посланцы своими, также и в городы царского величества.
2-я
С стороны царского величества на тех же неприятельских мунгальских людей ис пограничных городов, из Селенгинска, и из Удинска, и из Нерчинска, и из-ыных, смотря по ево Бушукту-канову наступлению и по вестям, для воинского поиску ходити никогда да не престанут. А чтоб войска царского величества случить с ево Бушукту-кановыми силами, и того учинить за дальностию невозможно. И ежели с стороны своей он, Бушукту-кан, будет на мунгал наступать, також де и з стороны царского величества на мунгальские улусы ходити войною не престанут. /л. 35/
3-я
Как он, Бушукту-кан, прибудет к порубежным царского величества городом, к Селенгинску и к Удинску, и которые есть в подданстве у великих государей мунгальские тайши, также и иные ясачные иноземцы, и тем бы людем он обид и никакого насилия чинити не велел.
4-я
Которые мунгальские владельцы, тайши или каких иных чинов люди, похотят итти в подданство в сторону царского величества, и таким никакие запности /л. 36/ и прешкоды чинить не велел, и сам бы не возбранял. А которые у него, у Бушукту-кана, мунгалы будут в подданстве, и з стороны царского величества учинено будет також де и разорения никакова им не будет.
А буде впредь к нему, Бушукту-кану, будут ис Китаи в присылке какие посланцы и станут о каких делех предлагать о мунгальской войне, и ему о таких посланцах давать ведать в сторону [ц]арского [в]еличества, в которые городы ближе.
5-я
Буде он, Бушукту-кан, похочет выслать с товары торговых своих людей и бухарцов, и он бы со всякими товары людей своих, также и бухарцов, высылал чрез Тункинской в-Ыркуцкой. А те торговые приняты будут и назад отпущены со удовольствованием, и торг им дан будет свободной.
А буде будут спрашивать у него, Григорья, про прежних бухарцов, которые разбиты под Тункинским, кто их разбил, и ему сказать, что в прошлом году выходили в-Ыркуцкой бухарские люди с товары, и те де бухарцы в-Ыркуцком приняты были со всяким удовольствованием и торговали они добровольно. А как исторговалися, и те бухарцы отпущены /л. 37/ на Тункинской, и посланы за ними провожатых до Тункинска служилых людей 20 человек. И велено [267] было тем служилым [л]юдям проводить их до лобских (Слово неразборчиво, чтение предположительно, В статейном списке Ф. А. Головина: до мунгальских улусов (РГАДА, ф. Сношения России с Китаем, оп. 1, кн. 10, л. 1227 об.)) улусов. И как те бухарцы до Тункинска доехали, и тех провожатых вдаль с собою не взяли, а говорили, что де они дойдут собою. И как служилые люди от них, бухарцов, назад поворотились, и на другой день /л. 38/ напали на них неподданные царского величества уреняки и тувинцы и соеты, и разбили. А те де иноземцы в Мунгальской земле, а не в стороне царского величества.
Да ему ж говорить, что в прошлом во 197 году вышел под высокосамодержавную царского величества руку в вечное подданство мунгальской тайша Ирдени-контазия со многими улусными людьми и обещался великим государем служить верно и вечно, и при договорных статьях шерть учинил, и презрев к себе великих государей премногую милость и забыв свое обещание и шерть, из стороны царского величества ушел, и ныне улусами своими стоит при нем, Бушукту-кане. И чтоб он, Бушукту-кан, вышеименованного Ирдени-контазия-тайшу и со всеми ево улусными людьми в сторону царского величества отпустил и велел ему кочевать к порубежным ц[арского] в[еличества] (В тексте сокращенное написание — ЦВ) городом, чтоб оттого на обе стороны дружба не нарушалась. Да буде впредь которые подданные царского величества мунгальские ж владельцы будут приходить к нему, и ему б, Бушукту-кану, таких принимать отнюдь не велеть и в том им во всем /л. 39/ запрещать. И за такую ево добрую поступку будет к нему, Бушукту-кану, великих государей премногая милость.
Да ему ж говорить. — Которые тайши кочюют близ городов царского величества к Тункинску и к иным, Цецен-ноен и иные тайши, а оне де тайши ныне под владением ево Бушукту-кановым, и чтоб они и улусные их люди руским людем и ясачным иноземцом обид и никакого утеснения, также и конских отгонов и рогатому скоту не чинили, чтоб оттого с стороны ево не всчатися ссорам, а ныне непрестанно конские и рогатые табуны отгоняют и юрты разоряют.
И что ему, Григорью, калмыцкой Бушукту-кан противу вышеписанного отповеди учинит, и то все написать в доезд подлинно по статьям со всякою очисткою.
Да ему ж, будучи в калмыцких улусех у калмыцкого Бушукту-кана, /л. 40/ проведывать всякими мерами, как возможно: у калмытцкого Бушухту-хана с мунгальскими владельцы отчего учинилась ссора и столь давно, и что мунгальских владельцов у него тайшей в подданстве, и ныне в коих местех он, Бушухту-хан, стоит, и сколько с ним воинских людей числом, и куды мыслит совершенно итти, и каким поведением; и от китайского хана к нему, Бушукту-хану, послы были ль, и в кое время, и что у них с калмытцким Бушукту-ханом в договорех учинилось; и что у калмытцкого Бушухту-хана есть торговых руских людей, и хто имяны, и ис которых городов, также кто из них пошел в Китай, хто имяны, и какова чину руской же человек, которого похотел он послать с посланцом своим Дархан-зайсаном /л. 41/ к великим и полномочным послом, и для чего он не пошел, и есть ли в калмытцких улусех у калмытцкого Бушухту-хана торговые бухарцы, и сколько их числом, и в кои городы мыслят итти торгом, и в здешние городы с торгом будут ли, и с какими [268] товары? И что у него о том о всем вышеписанном уведано будет подлинно, и ему б писать именно всякую ведомость в доезд (См. док. № 130) по статьям. И тот доезд за своею рукою подать в розрядном шатре великим и полномочным послом, окольничему и намеснику брянскому Федору Алексеевичю Головину с товарыщы.
Да ему ж, будучи в калмыцких улусех, розведать накрепко про торговых руских людей, которые ныне есть у него в урге, много ль их человек и ис которых городов, и нет ли им от Бушукту-кана какие неволи, и с каким довольством их держит, также и торги им дают вольные ль? И буде увидит кого ис торговых руского, и ему, Григорью, о всем ево роспросить о всяких их калмыцких замыслех. /л. 42/ И буде про торговых уведает подлинно, что калмыцкой Бушукту-кан держит их у себя в неволе и ни в которые городы не отпускает, и ему, Григорью, о вышеписанном говорить, чтоб он, Бушукту-кан, руских людей, которые у него в приезде с торгами, велел свободить и отпустил с ним, Григорьем, чрез Тункинской 1.
Да с ним же, Григорьем, послан толмач да восьмь человек служилых людей, а хто имяны, и тому по[д] сим наказом роспись.
Роспись служилым людем: толмач Михайло Епифанов; рядовые: Максим Поршенников, Емельян Берников, Федор Москвитинов, Григорей Дмитриев, Сава Федоров, Елизар Жаравлев, Кирило Короваев, Борис Кашин 2.
РГАДА, ф. Иркутская приказная изба, оп. I, д. № 202, лл. 27-42. Отпуск.
Комментарии
1. О приезде Дархана-зайсана — посланца от Галдана Бошокту-хана и отправке Г. Кибирева к джунгарскому хану Ф. А. Головин сообщил в отписке, поданной в Сибирском приказе 6 октября 1690 г. стольником А. Синявиным (см.: РГАДА, ф. Сибирский приказ, стб. 455, лл. 83-88). Отписка повторяет содержание наказной памяти, врученной Г. Кибиреву, поэтому не публикуется.
2. По приказу Ф. А. Головина для отправки служилых людей было собрано с четырех братских родов 50 лошадей в подводы. В росписи Г. Кибирев получил также 15 подвод в Иркутске, в Тункинском остроге еще 25 подвод, из них посланцу Дархан-зайсану отдано 15, «в том числе 2 скотины рогатых вместо коней»; Кибиреву — «10 подвод, в том числе 5 скотин рогатых, 2 верблюда вместо коней же дано» (см.: РГАДА, ф. Иркутская приказная изба, оп. 1, д. № 202, лл. 44-46).