№ 76
1666 г. не ранее декабря 17 *.
— Выписка в доклад, составленная в Посольском приказе по отпискам красноярского воеводы Г. П. Никитина, о возможном приходе под Красноярский острог Алтын-хана Лубсана, о сборе ясака джунгарскими тайджи с ясачного населения и о нападении киргизского князя Ереняка Ишеева на Удинский острог(* — Датируется по упоминанию числа в тексте)
/л. 2/ Написано в доклад.
В нынешнем во 175 году декабря в 17 день писал к великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, ис Красноярского острогу воевода Гарасим Никитин: [162]
Приезжают де в Красноярской многие киргиские и тубинские князцы от мугальского царевича Сайн-контайши, а сказывают ему, что де Калга 1 жолтых мугал с воинскими людьми хочет воевать мугальсково царевича за многие ево задоры и неправды. А про того де мугальского царевича киргизы сказывают ему, что де он, царевич, ожидает на себя от жолтых мугал войны и стоит в Саянском каменю вверх реки Енисея и готовит для побегу струги, чтоб от войны жолтых мугал уйти под Красно[ярской] острог или в Канскую землю водою, а улусным бы ево людем з женами и з детьми и со всеми животы уйти степью под Красноярской или в Канскую землю. А у мугал жолтых, сказывают, многие люди в собранье. И он де, Гарасим, в Красноярском живет с великим опасением для того, что служилых людей у него мало: большая половина в россылках. И только жолтых мугал воинские люди на мугальского царевича на Сайн-контайшу придут войною, [и ца]ревич со всеми улусными людьми [по] /л. 3/ бежит с верху Енисея-реки в судах или степью под Красноярской, а от жолтых мугал за ним будут воинские люди, и ему, Гарасиму, того мугальского царевича оборонять ли, потому что у него служилых людей мало. И о том что укажет великий государь.
Во 2-й отписке.
В прошлом де во 174 году приезжал в Красноярской калмыцкого Сенжи-тайши улусной татарин Мерген Мохаев, а с ним бухаретин Бакей Бакарев и в съезжей избе ему, Гарасиму, говорил, что прислал их Сенжа-тайша, чтоб ему, Сенже, с киргизских и тубинских князцей и с улусных их людей да з дву колмыков, которые живут под Красноярским, збирать ясак — соболи и всякой зверь. И он де, Гарасим, по указу великого государя Сенжи-тайшы присыльщиком говорил, что киргизские и тубинские князцы с улусными людьми и 2 колмыка живут под ево великого государя высокою рукою и ясаку им платить Сенже-тайше не доведетца. И о том что укажет ему великий государь.
А о киргизких же и о тубинских князцах, которые живут на особых землях, а не под Красноярским, и с тех князцов Сенжиным присыльщиком ясаку збирать не заказывал.
Да он же посылал в Киргизы для проведыванья вестей красноярского служилого человека. И тот ево посыльщик, приехав, сказал ему. — Приказывал де к нему, Гарасиму, Акан Ишеев: только де великого государя подгородные кочинские /л. 4/ и яринские ясачные татаровя колмыцкому Сенже-тайше ясаку не дадут, и колмыки де будут на них войною. А брат де ево Аканов Еренят Ишеев в то время вскакивал и бранил казаков матерны по-киргиски. Да и издавна де тот Еренек всеми киргизы мутит и ясачных людей грабит и грозит войною ежегод. И только де того вора не смирить и промыслу над ним не учинить, и от него де впредь быть всякому воровству и наведет от колмыков или от мугалов разоренье большое 2 . И о том бы ему великого /л. 5/ государя указ учинить.
Да он же, Гарасим, и в другой отписки пишет на него ж, Ереняка Ишеева, что он приходил войною, собрався с киргизскими и алтысарскими и с-ызерскими улусными людьми, человек з 200 и больши, и ходил воевать великого государя ясачных людей под Удинской острожек, где лутчая большая соболиная казна збираетца. А шол де он через Канскую ясачную землю и в той де земле погромил ясачных тубинских князцов и, погромя, послал на Киргизскую землю татар 20-ти человек, а сам, отпустя тубинское кочевье, пошол воевать киргиз под Удинской острожек, великого государя ясачных людей. И за тем де вором посылал он ис Красноярского сына боярского Степана Коловского с служилыми людьми с 300 человек и велел [163] над ним промысл чинить, чтоб тубинских ясачных князцов под Удинским острожком в разоренье не выдать и все кочевье отбить, и в Канской бы земле тубинских князцов з женами и з детьми 106 человек отбить. И те де государевы служилые люди отбили и с ними киргизских языков взяли в кочевье 8 человек и прислали к нему, Гарасиму, с служилыми людьми. А сами приказные люди по наказной памяти за тем вором за Ереняком не пошли и назад ево не дождались, а зачем не пошли, и о том они били челом великому государю и подали челобитную за руками на сына боярского на Ивана Айкана 3 да на пешево атамана на Родьку Кольцова. И он де, Гарасим, ту челобитную и сыск и роспросные речи и все /л. 6/ подлинное дело послал к великому государю (Не публикуется).
А тот де вор Ереняк Ишеев с воинскими людьми, оманув служилых людей в Удинском острожке, из острожка выехал и великого государя казну, порох и свинец и пушечные ядра, и ясачных татар поклажей — куяки и соболи и бобры и всякую рухлядь поймал. А которые в острожке оставлены были люди 3 человека, и тех вязали и били и мучили и, разоря в острожке, повоевали государевых ясачных людей в ближних местех 10 человек, з женами и з детьми в полон взяли, и отогнали с 300 лошадей.
И он де, Гарасим, посылал за тем вором на переем вверх по Енисее-реке атамана Елисея Тюменцова, а с ним 100 человек пеших водяным путем. И сентября де в 2 день сошлись красноярские служилые люди с тем вором на речке Иштыюле и с кошу их збили, и великого государя казну — порох и свинец да 3-х человек полоняников отбили, и многих киргиз побили и поранили, и кош и коней отбили. А красноярских служилых казаков на том бою убили дву человек. А тот вор Ереняк с киргизы ушли в свою землю.
А в Красном де Яру ево Ереняков брат Итпалай Медечин с товарищи, 5 человек, лутчие киргизские князцы, сидят в ома[на]тех, а он де, Ереняк, из-за аманатов ворует. И только де над ним промыслу н[е учи] нить, и от него чаять впредь большово дурна. /л. 7/
В 4-й отписке.
В прошлом де во 174 году в-ыюне месяце ходил великого государя ясачной князец Бугачей с улусными людьми ис Тубинской земли для отгону ясашных лошадей и отгонил в лутчей ясашной земле под Дудинским великого государя у курчунских ясашных людей у Мангилейка с товарыщи 230 лошадей.
Да племянники ж ево Бугачеевы, которые преж сего красноярских служилых людей 2 человек на [хме]левых промыслех убили до смерти, отогнали у канских ясачных людей у Пантыка с товарыщи 60 лошадей. И те де ясачные люди за то хотели воевать Бугачеева дядю, которой живет в Канской земле, где лутчей ясак збираетца.
И он де, Гарасим, посылал под Дудинской острог /л. 8/ красноярских служилых людей Гришку Щадру с товарыщи и велел их от войны уговаривать и велел им быть в Красноярской.
И как де те ясачные люди в Красн[оярской] приехали, и били челом великому государю, чтоб их великий государь пожаловал, велел их от того тубинского князца (Князца в тексте повторено дважды) оборонить своими великого государя служилыми людьми, и те б отгонные лошади им поворотить; а естьли де обороны не будет, и они де на него пойдут войною. И похвалились, что пойдут на него войною, при нем, Гарасиме. И он де, Гарасим, посылал к тому тубинскому [164] князцу красноярского пятидесятника Дружинку Кочергина и велел ему об отдачи тех отгонных ло[шадей] говорить, чтоб он тем великого государя гневу на себя не навел и ссоры не учинил.
И он де, Бугачей, сказал посыльщ[иком] ево, что отгонял он лошадей 100, а не 230 за то, что стал голоден от разоренья мугальского царевича Сайн-контайшы. И он де без указу великого государя на того тубинского князца служилых людей послать не смеет.
А курчюнского татарина держит он, Гарасим, у себя в городе и от войны... (Слово оборвано) уговаривает всякими ме[рами], чтоб он в Канской земле тубинских /л. 9/ князцов не воевал для того, что Канская и Удинская земля лут[чая] и ясак с них збираетца лут[чей].
ЦГАДА, ф. Монгольские дела, оп. I, 1666 г., д. № 3, лл. 2-9. Подлинник. Часть текста утрачена.
Комментарии
1. Под именем Калка (Калга) в русских документах часто подразумевался Тушету-хан Чихунь Доржи (см. коммент. 1 к док. № 49).
2. См. коммент. 5 к док. № 71.
3. Борьба с Е. Ишеевым затруднялась еще тем, что не было взаимодействия между воеводами сибирских городов, которые не всегда выполняли указания Московского правительства, не могли между собой согласовать количество направляемых служилых людей, их место встречи. А иногда сами служилые люди самовольно возвращались из походов против киргизов, как было и в данном случае, обвинив в измене крещеного киргиза Ивана Айкана. Возможно, что он был сыном киргизского князя Айкана (Акан). Долгое время служил в Москве во дворе прежнего красноярского воеводы Архипа Акинфиева, выучил русскую грамоту и, видимо, был крещен этим Акинфиевым, так как в документах называется Айканом Иваном Архиповым. После Москвы поступил на службу в Красноярский острог и был некоторое время в толмачах. И как писал красноярский воевода Г. М. Никитин в своей отписке в Сибирский приказ: «...и видя ево воровство, прежние воеводы ис толмачей откинули. А в Киргизах у него, Ивашка, дядья и братья, и племянники, и зятья, и киргискими подгородными тотары мутит. А под Красноярским, государь, острогом завел он, Ивашко, юрты кочевные. И ясыри ево кочуют с лошадьми и з скотом с татары вместе. И на Красном Яру ему, Ивашку, для иноземские смуты быти нельзя, что ему многие киргизы и подгородные качинские татаровя в роду и в племяни, и что на Красном Яру делаетца, и от него вести переносятца в Киргизы, а из Киргиз в Калмыки и в Мугалы». Вспомнил воевода еще, что уже при нем И. Айкан был послан к Алтын-хану Лубсану, «а дан ему список с твоей, великого государя, грамоты, какова послана к мугальскому царевичю к Сайн-контайше, а велено ему вытолмачить, что в ней написано, а опрично б ево, Ивашка, того списка нихто б не ведал и списывать и честь давать никому не велено. И он... с твоей... грамоты списывал многие списки для иноземского воровства и учинил ведомость во многие иноземцы, что в твоей великого государя грамоте написано». И. Айкан был направлен для расследования в Москву, но, видимо, обвинения в измене не подтвердились, т.к. в дальнейшем эта фамилия не раз мелькает среди сопровождающих послов в Москву (см.: ЦГАДА, ф. Сибирский приказ, стб. 802, ч. 1, лл. 3, 5, 143-144, ч. II, л. 489).