СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

№ 226

(* — Датируется по упоминанию числа в тексте)

/л. 414/ Государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, холопи ваши Костька Щербатой с товарыщи челом бьют.

В нынешнем, государи, во 192 году июня в 12 день писал к нам, холопем вашим, из Иркуцкого острогу письмяной голова Леонтей Кислянской. — В нынешнем де во 192 году майя в 11 день писал де к нему, Леонтью, ис Тункинского в-Ыркуцкой казак Ярошка Могулев. — Приехали де к Тункинскому острогу из Мунгальской земли от мунгальского Очирой Сайн-хана посланцов 20 человек, а сказывают де, что идут они в-Ыркуцкой на послованье. И он де, Ерошка, задержал тех посланцов в Тункинском, а к нему, Леонтью, о том для ведома послал с отпискою беломесного казака Федьку Короваева. А после де Федьки Короваева отъезду двумя дни хотел он, Ерошка, тех посланцов отпустить в-Ыркуцкой острог.

И в нынешнем же де, государи, во 192 году майя в 17 день прибежал ис Тункинского острогу в-Ыркуцкой беломесной казак Ивашко Васильев сын Пила и в приказной де избе ему, Леонтью, извещал словесно. — Которые де мунгальские люди назывались в Тункинском остроге посланцами, и те де мунгальские люди ушли ис Тункинского острогу без провожа/л. 415/тых ночью на Китой и на Белую реки. А ево де, Ивашка, послал ис Тункинского острогу в-Ыркуцкой служилой человек Ярошка Могулев наскоро с вестью. А в Тункинском де тех мунгальских людей от 20-ти человек осталось 4 человека, о которых де посланцах писал ис Тункинского в-Ыркуцкой он же, Ярошка, з беломесным казаком с Федькою Короваевым.

И того ж де, государи, числа по вашему великих государей указу против извету беломесного казака Ивашка Пилы послал он, Леонтей, из Иркуцкого на Китой и на Белую реки служилых и промышленых людей [417] десятника казачья Данилка Уразова с товарыщы, 37 человек, с ружьем наскоро. И велел де он тех мунгальских людей, которые назывались в Тункинском посланцами, буде они на Китое /л. 416/ и на Белой-реке объявятца, поймав, привесть к-Ыркуцкому и поставить на уреченное место, а без розыску де ожесточить их ничем он, Леонтей, не велел, чтоб де промеж теми крайными людьми ссоры какой не учинилось. И велел де он допросить на Китое и на Белой ясачных братцких людей и их кыштымов тайным обычаем: те мунгальские люди им, ясачным людем, воинским приходом угрожали ль, и ясаку с них прошали ль, и не грабили ль, и в свою Мунгальскую землю итти их не подзывали ль?

И Данилко де Уразов с товарыщы на Китой и на Белую реки ездили и, приехав с Китою-реки, майя в 20 день подал он, Данилко, с товарыщи доезд, а в доезде де написано. — Ездили де они, Данилко с товарыщы, в-Ыркуцкой уезд на Китой и на Белую реки для сыску мунгальских людей, которые мунгальские люди были в Тункинском и назывались де они посланцами. И тех де мунгальских людей Зеренчин Зорикту с товарыщы, 5 человек, он, Данилко, с товарыщы сыскали на Китое-реке, а 11 де человек по Китою ж реке вверху под каменем. И тех де мунгальских людей 16 человек, взяв, привезли к-Ыркуцкому острогу и поставили на уреченное место к вашей, /л. 420/ великих государей, мельнице на луг. А до уреченного де места едучи, те посланцы и дорогою сказывали ему, Данилку, с товарыщи. — Послал де их, Серенчин Зорикту с товарыщы, 20 человек, из Мунгал мунгальской Очирой Сайн-хан, а велел де сказать в-Ыркуцком начальному человеку. — В прошлом де, государи, во 191 году богдойского царя люди поимали руских людей 30 человек, и про то де в-Ыркуцком и в-ыных острогах ведомо ль? Да и о том де велел царь их сказать в-Ыркуцком. — Идет де богдойское войское 9 тысяч по всем верхним острогам и до Енисейска, а запасу де с ними идет на всякого человека на 20 лет. А про то де слышал Очирой Сайн-хан и они, посланцы, от своих мунгальских людей, которые их мунгальские люди ездили с торгом к богдойскому царю.

А в Енисейск де им ехать не указано, а велено де сказать в-Ыркуцком и из-Ыркуцкого де указано им ехать назад в Мунгальскую землю, а листа де с ними и письма от их Очирой-хана никакова нет.

Да они ж де, Серенчин Зорикту с товарыщи, говорили. — В прошлых де, государи, годех от их мунгальского Очирой-хана посланы были послы /л. 419/ для выдачи братцких людей к вам, великим государем, к Москве, которые братцкие люди платят ясак в-Ыркуцком, в Балаганском, в Братцком, в Верхоленском острогах. И те де посланцы до Москвы доехали или нет, про то де Очирой-хану неведомо. Да в прошлом де, государи, во 191 году летним путем посланы от их мунгальского Очирой-хана посланцы ж мимо Калмыцкую землю к Москве для тех же братцких людей, потому что де братцкие люди преж сего были мунгальские ясачные люди. А на Китой де и на Белую из Тункинского заехали они, посланцы Серенчин Зорикту с товарыщы, не ведаючи, для того: в Тункинском де остроге им, посланцом, прикащик Ерошка Могул ев подвод и провожатых не дал.

Да они ж де, посланцы Серенчин Зорикту с товарыщы, говорили. — В прошлых де годех мунгальской тайша Цецен-ноен взял погромом ис-под Тункинского острогу братцких людей. И тех де братцких людей Очирой-хан хочет отдать по-прежнему в-Ыркуцкой. А как де отдаст, и с них бы де брали ясак на вас, великих государей, да их де мунгальскому Очирой-хану с тех людей ясак брать велели ж бы. А за погром де тому Цецену-ноену от их Очирой-хана будет пеня. А достальные де люди мунгальских посланцов от 16-ти человек остались 4 человека в Тункинском [418] остроге для пазьбы лошадей их, на чем де бы им выехать в свою Мунгальскую землю.

Да в допросе де Иркуцкого острогу ясачные братцкие лутчие улусные люди Адайко, Дадайко да Батур с товарыщы ему, Данилку, с товарыщы сказали. — Мунгальские де люди им, братцким людем, никаких угрозных речей не говаривали, и войною им не угрожали, и ясаку де с них не прошали, и в свою де Мунгальскую землю итти их не подзывали.

И в нынешнем ж де, государи, во 192 году майя в 21 день по вашему великих государей указу велел де он, Леонтей, тех мунгальских посланцов взять на /л. 417/ иркуцкой посад на посольской двор и переговору их слушать. А как де они взяты были на посольской двор, и что де в розговоре говорили, и как на встрече против тех посланцов учрежена была стойка, и тому своему посольству прислал он, Леонтей, к нам, холопем вашим, под отпискою своею за своею рукою статейной список. А в острог де их взять не приказал для того, чтоб им про иркуцкие острожные крепости было неведомо. А товару де у них никакова и торговых людей с ними никого не было. А по намерению де, государи, вестовой прежней селенгинской отписки знатно, что они збежали на Китой и на Белую реки, хотели де подзывать братцких людей итти в Мунгальскую землю, угрожали воинским приходом, только де подзывать им и по братцким улусам розъезжать казаки Данилко Уразов с товарыщы не дали, заехали их на Китое реке в тот же день, в которой день они, посланцы, на Китой приехали. А ожесточить де их и задержать он, Леонтей, в-Ыркуцком не смел, чтоб в том промеж крайными людьми ссоры не учинилось.

А каков статейной список он, Леонтей, к нам, холопем вашим, под отпискою своею прислал, и с того, государи, посольского статейного списка велели мы, холопи ваши, списать список (См. док. № 225). И тот, государи, список за моею холопа вашего Богдашковою приписью /л. 418/ к вам, великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, к Москве послали мы, холопи ваши, с сею отпискою с енисейским казаком с Левкою Хиценковым да гостя Гаврила Никитина с прикащиком с-Ываном Божедомовым, да с торговым человеком с Федором Куриловым. И отписку и статейной список велели подать в Сибирском приказе боярину князю Ивану Борисовичю Репнину с товарыщи.

А в-Ыркуцкой, государи, острог писали мы, холопи ваши, к нему, Леонтью, чтоб он, Леонтей, в-Ыркуцком остроге жил с великим опасеньем и про неприятельских воинских и про тех мунгальских людей в ясачных волостях проведывал всячески, и про ясачных братцких людей проведывал же: нет ли в них какой шатости? А буде в них какая шатость есть ли и впредь будет, и он бы, Леонтей, под вашу великих государей царского величества высокую руку их укреплял /л. 422/ и вашею великих государей милостью обнадеживал. И он бы, Леонтей, сам тем братцким людем говорил, и которые ваши, великих государей, люди посланы от него, Леонтья, в те братцкие волости будут, и те б потому ж им говорили, чтоб они служили вам, великим государем, верно во всякой крепости и на вашу великих государей милость были надежны, а ваша великих государей милость к ним будет.

Да мы ж, холопи ваши, писали к нему ж Леонтью. — Буде впредь такие ж мунгальские люди будут приезжать в братцкие ясачные волости [419] для смуты и для призыву к себе братцких людей, и для збору с них ясаку, и тех мунгальских людей чтоб он, Леонтей, потому ж имал в-Ыркуцкой острог, и их бы роспрашивал о том: которых он, Леонтей, мунгальских посланцов отпустил ныне из Иркуцкого острогу, и те мунгальские люди, которые были на послованье, к Очирой Сайн-хану приехали и послованье свое, что у них было в-Ыркуцком, с ним, Леонтьем, ему, Очирой Сайн-хану, сказывали ль, и буде сказывали, есть ли с ними о том от Очирой Сайн-хана письмо или на словах приказ? И буде, государи, те посланцы придут безо всяких хитростей, и он бы, Леонтей, тех посланцов отпускал в их землю, а оставил бы из них дву человек, а ваших бы великих государей служилых людей дву человек добрых казаков с теми посланцы послал и велел бы тем вашим великих государей посланным служилым людем Очирой Сайн-хану говорить: по ево ль указу те мунгальские люди в ваши великих государей братцкие ясачные волости ездят, и тех братцких ясачных людей прельщают и к себе в Мунгалы зовут, и ясаку с них прошают, или они приезжают собою? И будет он, Очирой Сайн-хан, мунгальских людей в те ваши великих государей братцкие волости присылает, и он бы, Очирой Сайн-хан, тех и иных /л. 421/ ссор не вчинал, и к тем братцким ясачным людем в волости к вечным вашим великих государей холопем ни для чего не присылал, а к Селенгинскому и к-Ыркуцкому острогам присылал бы он по-прежнему с торгами и велел бы торговать с вашими великих государей людьми своим мугальским людем по-прежнему. А буде мугальские люди приезжают в те ваши великих государей братцкие ясачные волости без ево ведома, и он бы, Очирой Сайн-хан, тех своих мугальских людей от тех ссор и задор унял и тем бы своим людем учинил наказанье.

Да что они ж, мугальские посланцы Серенчин Зорикту с товарыщи, говорили. — В прошлых де годех мугальской тайша Цецен-ноен взял погромом ис-под Тункинского острогу братцких людей, и тех де братцких людей Очирой-хан хочет отдать по-прежнему в-Ыркуцкой острог. А как де он отдаст, и с них бы де брали ясак на вас, великих государей, да и их бы де мугальскому Очирой-хану с тех людей ясак брать велели ж. И он бы, Леонтей, с теми посланными с вашими великих государей людьми или с их посланцы к Очирой Сайн-хану приказал, чтоб тех ваших великих государей вечных холопей братцких людей Очирой Сайн-хан отдал и из улусов своих велел отпустить на старые их кочевья в вашу великих государей отчину. А ему де, Очирою Сайн-хану, с тех ваших великих государей братцких ясачных людей ясаку збирать не довелось. А что они ж, мугальские посланцы, в-Ыркуцком на посольстве ж говорили, что де посланы в прошлых годех к вам, великим государем, к Москве посланцы, и те де их посланцы к Москве доехали ль или нет, про то де им неведомо, и он бы, Леонтей, велел тем посланцом говорить, что про тех их посланцов в Енисейску и в-Ыркуцком неведомо, и он бы, Очирой Сайн-хан, о том писал или приказал: в котором году те ево посланцы и хто имяны, и на которые ваши великих государей городы к вам, великим государем, посланы.