№ 224
1684 г. не ранее мая 20
*. — Доезд иркутского сына боярского Е. Перфильева, поданный в Иркутской приказной избе, о переговорах с монгольскими посланцами, уехавшими из Тункинского острога(* — Датируется по упоминанию числа в тексте)
/л. 52/ Майя в 20 день по указу великих государей царей и великих князей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцев, и против доезду десятника казачья Данила Максимова сына Уразова посыланы из-Ыркуцкого из приказной избы к мугальским посланцом Серенчин Зорикту с товарыщы иркуцкие сын боярской Остафей Перфильев да приказной избы подьячей Сидорко Васильев, да казаки Еремка Рудаков, Савка Федоров, да промышленые люди Остатка Корнилов, Остатка Портняга, Потапко Федоров. И велено им, Остафью с товарыщы, спросить посланцов о здоровье, и одново ль они все царя люди, и сколько их послов или кашеваров, и есть ли от царя листы или от иных тайшей с ними, и будет есть — и к кому имянем, или на словах какой приказ от царя или от тайшей есть ли ж, и мугальской Очирой Сайн-ган на Селенгу послов послал ли, и о чем послал, и в которое время послал, и сколько человек и ково имяну?
Пишет из Тункинского острогу приказщик Ерошка Могулев. — Было де их, послов, 20 человек, а ныне их только налицо 16 человек, где у них достальные люди? И нигде никого да тово не ведетца, чтоб послы своих людей в чюжей земле где покидали или оставливали, не приказав или на руки кому не отдав.
И сказываютца де они — послы. Идут от мугальского Очирой Сайн-гана. Для чево они ездят не прямою дорогою, куды им было ехать и не довелось, и вожа, не дождався у приказного человека у Ерошки Могулева, поехали от Тункинского. И в здешной и везде в землях всяких людей много, а хто б их побил или пограбил, хотя и малое что — на ком бы им то взять, и то б им учинилось самим от себя.
Да они ж де, посланцы, приехав в государскую вотчину, чинятца непослушны и государскую милость к себе ни во что почитают, корм, /л. 53/ которой им дан был, рыбу, бросают. К великим государем ездят послы турские, литовские, немецкие и иных многих государств, и какой корм им государская милость бывает, и они все то принимают с великою честию. А они де, посланцы, неведомо прямые, неведомо непрямые. Которые истинные сущие посланцы бывают, и они в чюжей земле столь шибко не живут, как они ныне живете (Так в тексте), и никакова знака от мугальского царя [409] Очирой Сайн-гана листа и подарков нет. И когда б де их мугальской царь Очирой Сайн-ган не послал чево или знака какова, только бы их подлинно послал, и тайши де их, послов своих, посылают, и они письма и подарки присылают жа, а царь ваш еще и впервые сюда в-Ыркуцкой прислал, а знака никакова не послал.
И Остафей Перфильев с товарыщы из-Ыркуцкого к мельнице на луг к мугальским посланцом ездил и сю вышеписанную речь им, мугальским посланцом, через толмач[а] иркуцкого казака Мишки Епифанова выговорил.
И против тово посланцы говорили. — Все де они, посланцы, люди одного мугальского царя Очирой Сайн-гана. А послано де их от царя 20 человек, в том де числе один большой человек — посланец именем Серенчин Зорикту, а 19 де человек дано ему, Зорикту, в товарыщы и в кашевары. А имена де тем товарищам и кашеварам Алак Мерген, Теке, Барчихай, Дая, Молохон, Абук, Доек, Мангилзой, Басун, Хогул, Манкидай, Самсу, Шаралдай, Эргимду, Аман. Да в Тункинском де остроге оставлено 4 человека, именя им: Нор, Челон, Нюдульчи, Тылен. А листа де с ними, посланцами, /л. 54/ от царя Очирой Сайн-гана и от иных тайшей ни от ково нет, а на словах де какой с ними приказ был, то де они все сказывали в розговоре десятнику казачью Данилу Уразову с товарыщы. А Данило де Уразов те их речи записывал. А на Селенгу де их мугальской Очирой Сайн-ган ныне весною и летом послов ни о чем никово не посылывал: ездят де лишь их мугальские царевы люди на Селенгу с торгом, а не для посольства. А на Тунке де оставили своих людей по нуже для пазьбы лошадей своих и прокормленья, на чем бы де им доехать назад до мугальского царя Очирой Сайн-гана. А на руки де скота не отдали и не приказали никому для того, что де у них и своих людей есть за лишком. А не прямою де дорогою заехали от Тункинского острогу на Китой и на Белую реки для того: в Тункинском де остроге приказной человек Ерошка Могулев подвод им и провожатых не дал. А жили де они у Тункинского 3 дни.
А что де они поехали от Тункинского поутру рано, не объявя в Тункинском, то де они зделали в забыте, и хотя б де им что на дороге и учинилось, и то б де им учинилось самим от себя. А в государской де земле они, Зорикту с товарыщи, ослушны не чинятца, и государскую милость ни во что (В тексте: ни во чио) не почитают — почитают в милость, а рыбу де не брасали, а отдали рыбу приставом назад для того, что де они рыбы есть, опрочь мяса, не привыкли. И они де, посланцы, ныне принимают корм с честию. А будет де они — посланцы непрямые или в чем им, посланцам, не верят, и из-Ыркуцкого б де послал в Мугальскую землю воевода своих людей человеков дву или трех к их мугальскому Очирой Сайн-гану и их бы де, посланцов, отпустил с ними половину, а другую бы де половину /л. 55/ в правде задержал в-Ыркуцком. И от тово б де правду иркуцкой воевода их, посланцов, и уведал. А что де с ними, посланцами, от мугальского Очирой Сайн-гана листа нет, им де, посланцом, у царя лист с собою силою не взять: с чем де их, посланцов, послал, с тем де они в-Ыркуцкой острог и приехали. И что де им, посланцом, велел в-Ыркуцком сказать, то де они, посланцы, в-Ыркуцком и сказывают. А иных де никаких заказов с ними нет и на посольстве де у них, посланцов, больше тово никаких переговоров не будет. А на Селенгу де о том царь их не послал послов для того, что в прошлых де годех жил воевода большой в-Ыркуцком остроге, а не на Селенге. И для того де в-Ыркуцкой к большому воеводе их о том и послал ныне, а не на Селенгу.
ЦГАДА, ф. Иркутская приказная изба, оп. 1, д. № 60, лл. 52-55. Список XVII в.