№ 221
1684 г. мая 17.
— Известная челобитная и допросные речи в Иркутской приказной избе беломестного казака И. В. Пилы о монгольских посланцах, ушедших из Тункинского острога на реки Белую и Китой, и запись о посылке вдогонку иркутских служилых людей[I]
/л. 44/ 192 году майя в 17 день бил челом великим государем царем и великим князем Иоанну Алексеевичю, Петру Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцем, а в-Ыркуцком в приказной избе перед письмянным головою перед Леонтьем Костянтиновичем Кислянским извещал словесно Тункинского острогу беломестной казак Ивашко Пила. — Которые де мугальские люди назывались в Тункинском остроге посланцами, те де мугальские люди ушли из Тункинского острогу без провожатых ночью на Китой и на Белую реки. И ево де, Ивашка, послал из Тункинского острогу в-Ыркуцкой служилой человек Ерошка Могулев для того с вестью. А в Тункинском де тех мугальских людей осталось 4 человека, о которых посланцах писал из Тункинского в-Ыркуцкой наперед сего Ерофей Могулев з беломестным казаком с Федькою Короваевым. И чтоб великие государи пожаловали ево, Ивашка, велели извет ево в-Ыркуцком в приказной избе записать.
[II]
И того ж числа против сего словесного челобитья и извету беломестной казак Ивашко Васильев сын Пила допрашиван: сколько дней мугальские посланцы у Тункинского острогу жили и где стояли, и как они стояли — караул у них был ли, и пошли они от Тункинского днем иль ночью, и подвод и проводников они у Ерошки Могулева прошали ль, и Ерошка Могулев подводы и проводников им давал ли, и из Тункинского он, Ерошка, отписку с ним, Ивашком, послал ли о тех посланцах? А в допросе он, Ивашко, сказал. — Приехали де те мугальские посланцы Очирой Сайн-гана 20 человек к Тункинскому острогу днем и стали от Тункинского за Иркутом-рекою, а ночевали де и жили 3 дни, переехав Иркут-реку на острожную сторону, и поехали вверх по речке, которая речка у острогу, и на той речке жили от острогу версты з две. А караулу де у них никакова не было. И последнего де дня приезжал мугальской посланец в Тункинской острог и говорил приказному человеку Ерофею Могулеву, чтоб он, Ерошка, дал им, мугальским посланцом, отписку, с чем бы де им /л. 45/ ехать в-Ыркуцкой, а о проводниках де ему, Ерошке, не говаривали и проводников у него не прашивали. А с посланцом де приезжало людей человек с пять или с шесть. И против тово тем посланцом Ерошка Могулев говорил. — Отписки де им, посланцом, он, Ерошка, не даст, а пошлет де с вами из Тункинского до Иркуцкого провожатого. И велел де им дождатца провожатых, а хотел провожатых послать после того дня назавтрее. И те де посланцы, поехав из Тункинского, говорили ему, Ерошке, что де будут они дожидатца из Тункинского в-Ыркуцкой провожатых. Да и в другую де пору те посланцы в Тункинском остроге были ж, а подвод де он, Ерошка Могулев, тем посланцом не дал для того: взять де было подвод в Тункинском негде и не у ково. И назавтрее де ранее половины дня послал ево, Ивашка, из Тункинского острогу, он, Ерошка Мугулев, к тем посланцам, где они стояли, и велел де ему, Ивашку, ехать с теми посланцами в [405] провожатых до Иркуцкого острогу. И он де, Ивашко, приехал в то место, где те посланцы стояли. И в том де месте тех посланцов он, Ивашко, не застал. И поехал де за теми посланцами дорогою вниз по Иркуту-реке следом. И след де повел их, посланцов, через Кукуйскую дорогу на Китой и на Белую реки через камень, а не в-Ыркуцкой. А которая де дорога лежит в-Ыркуцкой, та де дорога пробойная и лутче той дороги, которая дорога лежит через Кукуйскую дорогу. Да и брацкие де мужики Мандай с товарыщы видели ж, что те посланцы поехали через Кукуйскую дорогу на Китой и на Белую реки, а не в-Ыркуцкой. А он де, Ивашко, за теми посланцами в то время на Китой не поехал для того, что лошаденко де было худо и переменить нечем ж, а иное де и не смел, чтоб де на пустом месте ево, Ивашка, они, мугальские посланцы, не убили. А отписки де с ним, Ивашком, Брошка Могулев из Тункинского не приказывал, приказывал словесно сказать и известить о тех посланцах. А ушло де на Китой и на Белую мугальских посланцов 16 человек, а 4 де человека остались у Тункинского острогу вместе /л. 46/ з брацким ясашным человеком Айчи для пазьбы конного их табуна, а коней де осталось в Тункинском лошадей з 10 да скотина рогатая. А о которое время те посланцы от Тункинского острогу ночью или по утру пошли, про то он, Ивашко, сказал: не ведает.
[III]
И того ж числа против извету и допросных речей беломестного казака Ивашка Пилы посланы на Китой и на Белую реки служилые люди с указною памятью десятники казачьи Данило Уразов, Александр Кольбецкой, рядовые казаки Иван Маркелов, Григорей Кибирев, Борис Тобол, Иван Полежаев, Иван Назаров, Степан Стойлов, Павел Короваев, Иван Серебреник, Петр Садовников, Иван Пила, Андрей прозванием Долгая Очередь, Микитка Родионов, Митька Портняга, Андрюшка Каргополец, два сына Карпуньки Мельника, Ганька Бутусин, Тимошка Серебреников, Якушка Бутусин, промышленые люди Ивашко Филатов, Левка Сургуцкой, Офонька Колпак, Васька Меньшой Ветряной, Микитка Кожевник, Ивашко Иголка, Ивашко Офонасьев, Гришка Иванов, Ивашко Федоров, Ивашко Дмитреев, Васька Иванов Мендин, Андрюшка Сидоров, Андрюшка Палин, Гришка Яковлев.
А какова память им, Данилу Уразову с товарыщы, дана, то писано ниже сего (См. док. № 222).
На лл. 44 об. и по склейкам рукоприкладство:
К сему словесному челобитью и к допросным речам вместо беломесново казака Ивашка Пилы по его веленью служилой Максимко Емельянов руку приложил.ЦГАДА, ф. Иркутская приказная изба, оп. 1, д. № 60, лл 44-46. Подлинник.