№ 28
1661 г. сентября 3 *. — Письмо Алтын-хана Лубсана царю Алексею Михайловичу о выяснении причин побега монгольских послов из Томска, и об «обидных словах», сказанных в его адрес томским сыном боярским С. Греченином
(* — Подлинник письма имеет точную датировку — 3 сентября, которая не дается в переводе Посольского приказа (см. коммент. к документу))
/л. 75/ Перевод с листа, что писал к великому государю мугальской царевич с посланцы своими с Ачилту-бакшею с товарыщи в нынешнем во 170 июля в 16 день 1.
Белому царю великому государю и великому князю Алексею Михайловичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержцу, и государю царевичю и великому князю Алексею Алексеевичю, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии, поздравленье. [80]
Блаженныя памети при атце вашего царского величества, при великом государе, с отцом нашим сылка и дружба была. И мы, вспомне предков наших дружбу и сылку, послали было к вам, великому государю, послов своих наперед сего Дега-табуна да Серен-Чечина с товарыщи осьми человек. И те наши послы ис Томского бежали, потому что томской конной казак Василей (Шумилов (см. док. № 25).) их застращал: быть де вам в Тобольском посажаным в турьме. И вам бы, великому /л. 76/ государю, велеть про то сыскать, чия вина явна будет: аще ли будет моих послов виня — и я при ваших послех велу их казнить смертью. А томской воевода меня обесчестил, послом нашим говорил: много де у великого государя нашего просите, чем ему, великому государю, против того воздатиде? А те рече говорил послом нашим Степан Греченин воеводским словом, нивись воевода с ним приказывал, нивись само сабою говорил. А при претках ваших и наших на обе стороны торговыя люди с товары ходили повольно безо всякия зацепки, а вас у великого государя всяго премного, потому что вам, великому государю, Белому царю и великому князю Алексею Михайловичю, от бога всея дарованно, а нам от бога дано мало. Наша мочь нам ведомо, а бесчестить было нас не для чаво. И мы о том просим праведново сыску, как вы, великий государь, укажите. А я вашому повеленью паслушен и рад, нами, своими людьми вам, государю, помагать гатов. /л. 77/
Без даров к вам, великому государю, послать послов своих было не пригоже, и я послал к вам, великому государю, в дарех барс, да барс, да рысь, да 6 соболей, а послали посла Ачиту-бакшу с товарыщом наскоре. И вам бы, великому государю, пожаловать, послов моих велеть отпустить, не задержав патомумо ж (Так в тексте) бог благоденствия вашого.
ЦГАДА, ф. Сибирский приказ, стб. 614, лл. 75-77. Перевод XVII в.Комментарии
1. В сборнике приводится черновой вариант перевода письма Алтын-хана, сделанный 16 июля 1662 г. Н. П. Шастина, сравнивая перевод XVII в. и монгольский текст, предполагает, что переводилось не письмо, а речь посла, поскольку в нем содержатся сведения, которых нет в подлиннике. Несколько отличается и порядок изложения. Хотя по содержанию в главном расхождения нет, но перевод Н. П. Шастиной, который публикуется ниже, представляет интерес, так как ближе к подлиннику:
«Великого государя Белого хана и князя Алексея Михайловича и сына великого государя Белого хана князя Алексея Алексеевича, Великия и Малыя и Белыя России самодержца, пресветлое здоровье!
Прежде, при отцах наших, велись переговоры. Ныне по тому прежнему обычаю поступим, так то сказанное с тем весьма согласно будет [и] послов отправили. Василий, стрелец, говорил, что тех послов наших в остроге Тобольском [в тюрьме] задержат. По этой причине убежали и мне [сказанное] доложили. С этим Ачиту-бакши того человека поставьте на очную ставку и после того, когда будет установлена правда и ложь, если слова того человека [окажутся] неправильными, то там вы [сами] знаете, как надо велеть поступить. Если наших послов ложь и вина, то мы здесь их казним. [Меня] там в Томском остроге воевода оскорбил. Сказанные оскорбительные слова таковы: от великого государя Белого хана так много подарков просишь, взамен подаренного ты что свое подарить сможешь? Так Степан ли воеводе нашептал, или это слова воеводы: Ранее при отцах наших необходимые предметы сюда и туда всегда получаемы были. То что при отцах наших приобретено, великому государю Белому хану Алексею Михайловичу много ли ты оставил, а у меня мало, что же ты своего можешь подарить, — так говорил, зачем оскорбляете? Правильно или неправильно это, вы там [сами] ведаете. Если же не ведаете, то скажут, что о своем государственном деле не думаете. К письму вместе подношу в подарках одного тигра, одного барса, одну рысь, шесть соболей.
В год железа — коровы, в средний осенний месяц, в тринадцатый день на западной стороне Убса-далай отправил в первый благополучный день светлой половины месяца» (Письма Лубсан-тайджи в Москву. — Филология и история монгольских народов. Памяти академика Бориса Яковлевича Владимирцова. М., 1958, с. 284).
Нельзя согласиться с Н. П. Шастиной, датирующей письмо 13 октября 1661 г., так как послы Алтын-хана выехали вместе с посольством С. Боборыкина и прибыли в Томск 15 октября: во-первых, за два дня доехать до Томска было просто нереально; во-вторых, послы на отпуске были 31 августа и выехали вскоре после этого, дорога же занимала не менее 1,5-2 месяцев в зависимости главным образом от того, как долго их держали киргизские князья; в-третьих, средним осенним месяцем по лунному календарю считается сентябрь. Поэтому письмо Алтын-хана надо датировать не октябрем, а сентябрем. Что же касается числа, то в комментарии Н. П. Шастина пишет: «В оригинале от ветхости выпал кусочек бумаги, на котором был текст даты написания письма. Сохранилось лишь слово, обозначающее третий, и росчерк конечного n перед ним. Мы предполагаем, что на выпавшем кусочке было написано arban, и поэтому переводим дату тринадцатым числом». Однако можно предположить, что вместо arban там стояло chin-e уіп — начало также с конечным п, что в монгольском календаре обозначает первые числа месяца не позже 10-го. Тогда дата 3-е более вероятна, что соответствует и времени нахождения в пути посольства — полтора месяца. Поэтому датировка письма 3 сентября более соответствует действительности.