СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

№ 133

(* — Датируется на основании памяти из Посольского приказа от 18 октября 1673 г. (см. док. № 132))

/л. 553/ [...] (Опущена часть документа, повторяющая память от 18 октября) И в Сибирском приказе выписано.

В прошлом во 157 году августа в 21 день писал к великому государю ис Табольска боярин и воеводы Василей Борисович Шереметев с товарыщи.

Во 157 де году апреля в 26 день в государеве грамоте за приписью думного дьяка Михаила Волошенинова писано к ним в Тоболеск. — Во 157 ж году генваря в 30 день писал к великому государю ис Тобольска боярин же и воеводы Иван Иванович Салтыков с товарыщи: пришли де в Тоболеск ис калмыцких улусов от Доян-тайши посол Кичю с человеком своим и просились к Москве. А ведет он, посол, от тайши к великому государю в дарех 2 иноходца да 2 бабра да 4 барса. И они де, боярин и воеводы Иван Иванович с товарыщи, тому калмытцкому послу велели до государева указу побыть в Тобольску. И того б Доян-тайши посла Кичю взять в съезжую избу и сказати ему, что их отпустить к Москве государева указу нет, а вперед о том, что тайшей их послов к Москве отпускать ли к великому государю, они, боя/л. 554/рин и во[ево]ды Василей Борисович с товарыщи, отпишут. А он бы, посол, к тайше своему ехал, а в Тобольску ему государева указу ожидати долго, потому что путь до Москвы дальней и проезд нужной, а государьская де милость вперед к ним будет. А сказав, отпустите их ис Тобольска в калмытцкие улусы и проводити их велеть до коих мест таких послов преж сего проваживали. А за тайшины дары послати к нему государева жалованья — сукна или однорядку, примерясь к прежнему и смотря по их даром. А как они учнут вперед присылать в поминках лошадь или две, и то б у них имати, а к ним против того посылати государева жалованья, сукна, чтоб им было нескорбно, а даром бы поминков у них не имати и насильств и в торгех неволи им никакие не чинить. А к Москве б калмытцких послов однолично не отпускать для того, что калмыцкие люди многие и воинские, и они б к Москве пути не узнавали, чтоб не учали также приходить, что и нагайские люди. А и прибыли в них нет никоторые /л. 555/ и ссылке быть с ними не о чем: люди неученые и неграмотные, грамот к ним посылать не для чего, прочитати не знают и сами писать не умеют. А будет учнут приезжать в Тоболеск з базаром, и с ними велети торговать. А в те бы поры в городе однолично во всем было [254] бережно, и крепостей им розсматривать не давать, и долго их в Тобольску не держать. А от которых тайшей послы в Тоболеск и в котором году, и о каком деле, и хто имяны придут, и с чем они отпущены будут, и что от них каких вестей объявитца, и с кем у них будет война, и о том ис Тобольска писати к великому государю.

Да в прошлом же во 176 году писал к великому государю из Сибири ис Красноярского /л. 555а/ воевода Алексей Сумороков.

В прошлом во 175 году мая в 13 день пришли под Красноярской калмыцкого Сенги-тайши язаны: Аяжа Манжи-тайбун, язан Кожечи-тайши с калмыцкими воинскими людьми с огненым боем, с пушечками и с мушкеты. Да с ними ж пришол, собрався, изменник киргизской вор Ереняк с киргизы и с тубинцы, и с алтырцы, и с моторцы, и Красноярского уезду деревни пашенных крестьян и казачьи заимки пожгли, и людей побили, и лошади и рогатой скот весь отогнали, и, пришед, под городом стали, и город осадили, и к городу безпрестанно приступали. И красноярские де служилые люди и татаровя мая в 20 день из города против тех воинских [людей] (Слово пропущено) /л. 556/ на выласку выходили, и воинские люди красноярских служивых людей и татар .от города заступили, и служивых людей иных побили переранили и в полон поимали. И после того бою прислали к нему, Алексею, калмыцкие язаны, чтоб он, Алексей, отдал им дву человек киргиз, которых прежней воевода Гарасим Микитин (Далее зачеркнуто: Итпалу Тавтыкаева да Тугуна Черепкеева) взял и посадил на ама[на]цкой двор и сидят без перемены третей год, да Гарасим же де Микитин на ама[на]цкой двор посадил киргизских же татар 2-х же человек, да в Красноярском же де есть киргизских кашеваров 8 человек Еренякова погрома. А будет де тех аманатов и кашеваров им не отдадут и ясаку Сенке с качинцов и с аринцов не учнут давать, и они к городу станут приступать, а будет де города вскоре не возьмут, и им де под городом стоять, летовать и зимовать. А полоне[ни]ков красноярских, которых /л. 557/ взяли на бою, учали побивать.

И мая ж де в 23 день били челом великому государю красноярские всяких чинов люди всем городом, чтоб великий государь пожаловал их, тех татар, которых просят воинские люди, велели отдати. И он де, Алексей, 4-х человек киргиз да кашеваров 8-ми человек велел отдать. И те де воинские люди красноярских полонеников, атамана да пятидесятника и всяких людей 47 человек, отдали.

И о том красноярском разорении от Сенги-тайши красноярские отписки и выписки из Сибирского приказу в Посольской приказ для ведомости посыланы [...] (Далее опущен текст на лл. 558-561 с изложением отписок тобольских воевод И. Б. Репнина (см. док. № 119, 120) и Ф. Г. Хрущева (см. док. № 127), а также на лл. 565— 566 с изложением непубликуемых грамот от 1 марта и 23 мая 1672 г. о запрещении отпускать послов в Москву без особой надобности)

/л. 567/ Да в нынешнем во 182 году октября в 5 день писали к великому государю ис Тобольска боярин и во-воды Петр Михайлович Салтыков с товарищи.

В прошлом де во 181 году июня в 25 день писал ис Красноярского в Тоболеск воевода Алексей Сумороков. — Прислал де в Красноярской калмытцкой тайша Кеген-кутухта посланца своево Мыша с товарыщем. И тот де посланец на съезжем дворе говорил ему, Алексею, что Кегень учинился на Сенгино место и пришол со всеми своими воинскими людьми на Мугальскую землю, где стоял Лоджан, а воинских де людей с ним 10 тысяч. Да посланец же де говорил Алексею. — Которые ясачные люди ясак [255] платят великому государю в Красноярской, и те б люди ясак платили ему, Кегеню, а будет платить не станут, и Кеген будет под Красноярской войною. И он дб, Алексей, в том отказал, что государевым ясачным людем Кегеню ясаку платить непристойно.

Да майя де в 30 день 181-го ж году пришли из Киргиз ясачные тат ровя и сказывали /л. 568/ ему, Алексею, что многие калмыки воинские люди пришли в Киргизы и ждут тайш, а как тайши придут, и они пойдут под Томской и под Красноярской и под Удинской острожек и на енисейских ясачных людей войною.

Да во 181 де году писал к ним, боярину и воеводам, к Петру Михайловичю с товарыщи, в Тоболеск ис Томского Иван Манастырев. — Писал де к нему в Томской ис Кузнецкого Логин Доможиров. — Во 181 де году в Кузнецком остроге в съезжей избе извещал ему, Логину, словесно пятидесятник Гришка Корнилов. — Апреля де в 25 день сказывал ему по дружбе выезжий белой калмык за словом, чтоб ево братья выезжие калмыки не ведали — приходил де к нему, калмыку, в юрты приезжей торговой чорной калмык и, напився пьян, сказывал. — Послал де ево, калмыка, из Калмытцкие земли тайша кутухта Кеген в Кузнецкой с торговыми бухарцы проведать в Кузнецком их, выезжих калмыков: только де он, кутухта, будет /л. 569/ приходить войною с своими улусными людьми под государевы городы под Кузнецкой и под Томской, и они де, выезжие калмыки, похотят ли к ним, черным калмыком, отъехать? И он де, белой калмык, говорил тому черному калмыку обманом, чтоб у того калмыка подлинные вести вызнать: будет де они, черные калмыки, придут войною на Кузнецкой и на уезды, и они де, выезжие калмыки, то слыша, к ним, черным калмыком, будут тотчас. И черной де калмык ему, калмыку, говорил. — Для де того тайша Кутухта, покиня свою Калмыцкую землю, переехал жить в Киргискую землю, чтоб ему с киргискими людьми и с тубинцы и с-ыными немирными иноземцы блиско было приходить и разорять сибирские городы — Томской и Красноярской и Кузнецкой и войною их, выезжих калмыков, взять к себе по-прежнему, а с Кутухтою де воинских людей многие тысячи (Далее текст зачеркнут).

Да во 181 ж де году марта в 15 день посылал он, Логин, ис Кузнецкого пятидесятника Кондрашку Быкова с товарыщи, /л. 570/ 3-х человек, для ясашного збору в ясашные волости. И апреля в 28 день те кузнецкие служивые люди в Кузнецкой приехали и подали доезд, а в доезде их написано. — Калмыцкой де тайша кутухта Кеген пришол с своей калмыцкой степи на Мугальскую сторону, а с Мугальской стороны пришол в Киргискую землю и на Енисей-реку, от Красноярского острогу стоит в 4-х днищах и больши. А за ним, Кутухтою, идут иные калмытцкие тайши Чокур-абаши да Донжин, а хотят де воевать кутухту Кегеня, а воинских де с теми тайшами с Чокуром и з Донжином с 70 тысяч. Да те ж де кузнецкие служивые люди сказывали ему, Логину. — На усть Бии и Катуни рек приехали в ясашные волости многие немирные иноземцы, точи и саяны, и стоят в ясашных волостях от Кузнецкого в 3-х днях, а подлинно де они, служивые люди, слышали от ясашных людей, что черные калмыки и иные немирные иноземцы /л. 571/ хотят приходить войною под государевы городы и остроги. А ныне де от тех иноземцов, которые стоят по Бии и по Катуни рек, учинился в государеве /л. 572/ ясаке недобор большой (Здесь заканчивается зачеркнутый текст). [256]

И те отписки прошлых годов о красноярском розорении от калмыцкого Сенги-тайши и от киргиз для ведомости из Сибирского приказу в Посольской приказ посыла[ны].

А отписки ж, которые присланы ис Тобольска в нынешнем во 182 году октября в 5-м числе, и ныне в Посольском приказе.

И против сей памяти белые в Посольской приказ не послано ¹ .

Комментарии

1. Память в Посольский приказ не была направлена, так как выписка не закончена из-за того, что многие отписки, присланные из Тобольска, не возвращались Посольским приказом в Сибирский приказ (см. коммент. № 1 к док. № 127).