СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

/л. 340/ 156-го (Год в тексте оборван. Восстановлен по док. № 97) октября в 6 день. В Енисейском остроге в съезжей избе перед воеводою перед Федором Потапьевичем Полибиным служилой человек десятник казачей Костька Иванов Москвитин да новоприборной [316] охотник Ивашко Ортемьев сказали, как их атаман Василей Колесников посылал з Байкала-озера из Ангарского острожку по Баргузину-реке и на Еравну-озеро с служилым ж человеком с-Ывашком Самойловым проведывать серебряной руды и серебра где родитца и в котором государстве и у каких людей ¹.

От Ангары-реки от Верхные из Ангарского острожку дорога через Байкал-озеро до Баргузинского култука ходу на нартах зимою парусы и своею силою 4 недели, а ис култука ходу через Камень на Баргузин-реку половина дни. А по Баргузину-реке до степи Баргузинской ходу половина ж дни. А по Баргузинской степи конной ход ехати ис конца в конец 4 дни, а в степи кочюют тынгуские люди, родом челкогирцы, платье носят по-мунгальски и по-тынгуски, а жывот у них — кони, а иново скота никаково нет, а от них дорога к Еравне-озеру з Баргузина-реки через Камень ехати конем день к Анге-реке, а Анга пошла в Баргузин-реку и, переехав Ангу-реку, на Большой Камень и на том де каменю при них, служилых людех, был снег в печатную сажень, а в-ыных местех и большы сажени. И того снегу они, служилые люди, просекалися топорами день и пришли к озеру Алтану, а из Алтана-озера выпала река Алтан же и пошла в Баргузин же реку, а от озера Алтана до Китима-реки ходу конем день, и река пошла в Витим-реку, и переехав Китим-реку, ехати до Туркуны-озера день черным лесом, а Туркун-/л. 341/озеро невелико, а кругом ево кочюют тынгуские люди.

А от Туркуны-озера до озера Еравны черным ж лесом ехати день, и Еравна-озеро невелико ж, а из него вышла Ока-река и пошла в Витим ж реку, а по Оке кочюют мунгальские люди и тынгусы. А Ока-река велика и глубока, стругами по ней ходить мошно, а на Еравне людей никаких и зверя нет, потому что кругом ево пришли места худые и топкие и мелких озер много, а круг мелких озер кочюют мунгальские ж люди и тынгусы вместе.

А с Еравны-озера дорога в Мунгальскую землю к мунгальскому царю Чичину ² и ко князю ево Турокаю-табунану ³: до первого мунгальского улуса ехать день, а князец в том улусе Тулук Селенга, а от Тулук Селенги до князца Турокоя ехати день ж, а от князца Турокая до князца Дергоуса ехати день же, а от князца Дергоуса до князца Кутыхты ехати день же, а от князца Кутухты до князца Катунея ехати день же, а от Катунея до перевозу на Уду-реку ехати день же, и переехав на Уду-реку, и ехати по ней вниз к Селенге-реке от перевозу 3 дни. А Уда-река велика и глубока, мошно по ней ходить всякими судами, а пошла она в Селенгу-реку. И через Селенгу-реку перевоз, а на перевозе людей много, а люди все мунгальские. И Селенга-река велика ж, з берегу на другой через реку голосу человеческого не слышыт, а большыми стругами, опрочь малых лехких стругов, ходить по ней нельзе, потому что быстра и мелка, а пришла в островах и в розсыпех, а люди по ней кочюют мунгальские. А пошла она, Селенга, в Байкал-озеро, а ис какова места та река вышла, и про то мунгальские люди не сказали. А с Селенги-реки от перевозу ехати степью до князца Богатыря день, а мунгальские люди называют ево Богатырем, потому что он собою силен, а не людьми, /л. 342/ а от князца Богатыря до князца Тушету ехати день же.

А от князца Тушету до мунгальского большева князь Турокая-табунана ехати 3 дни мунгальскими людьми, а у Торокая-князя юрты войлочные, пушены бархатом лазоревым, а в юртах подзоры-камка на золоте, а платье носят по-брацки, тулупы бархатные и камка на золоте. А кому они молятца, и то писано всякими розными красками по листовому золоту, а лица писаны по листовому золоту человеческие, а подписи писаны по тому ж золоту против лиц на другой стороне, а по чему [317] золото навожено, и то не ведомо, а иные у них болваны серебряные волячные в поларшина, золочены. И те их болваны и писаные лица ставлены по их вере в мечатех войлочных и книги у них по их вере есть ж, а писаны по бумаге, а бумага такова ж, как и руская, а молятца они, мунгалы, князь Турокай-табунан и люди ево, перед теми своими болваны и написаными лицами на коленках стоя, и по книгам своим говорят своим языком, и обеих рук упирают пальцами себя в лоб и падают перед ними в землю и, вставая, опять говорят по книгам. А перед болванов они и написаных лиц, в кое время они им молятца, ставят чашы серебряные з горячим угольем, а на уголье кладут ладан росной. А людей у себя сказывает он, мунгальской князь Турокай-табунан, добрых дельных и конных 20 тысяч, опрочь мелких людей и кыштымов, а мелких людей и кыштымов он, князь, мало и числа [не ведает]. А мунгальской царь Чичин и князь Турокай-табунан со всеми своими людьми кочевные, а не седячие. /л. 343/

А от князя Турокая-табунана до царева зята Зайсана-табунана ж ехати день, а от Зайсана-табунана до реки Оркона ехати мунгальскими улусами 3 дни. А Оркон-река велика и глубока, мошно по ней ходить всякими судами, а кочюет по ней мунгальской царь Чичин, не съезжая, а откуд та река вышла, того не ведомо, а пала она в Селенгу-реку вверху высоко и через тое реку перевоз, и переехав Оркон-реку через, ехати царевым двором к мунгальскому царю Чичину день. А у Чичина царя 9 юрт, а юрты де у него пущены по вольную сторону бархатом ж лазоревым, а что у него в юртах есть, и про то не ведомо.

А служилые люди шли из Ангарского острожку к мунгальскому царю Чичину и ко князем ево к Турокаю и Зайсану табунаном все в одну сторону. Да от тех ж мунгал они, служилые люди, про Шылку-реку слышыли, что... (Многоточие здесь и далее обозначает утраченные части текста) дорога есть, а ехать... 6 дней... оне кочюют мунгальские ж и бра[тцкие]. А Она-река многолюд[на]... реке ехати в стругу на низ до Шылки реки 6 ж дней, а Шылка де река велика, через [нее] на другой стороне на... человека не [видно], кочюют де по ней вниз тынгусы, а ниж их седячая орда, а сказывают, что они Лавкаева роду люди, а городов у них и большево человека нет, а ясак платят мунгальскому царю Чичину, а хлеб у них и овощи всякие родитца и избы у них по-рускому. А Шылка де пошла в Студеное море, а на усть Оны-реки кочуют лелюи, а жывот у них — кони и коровы, а иново ничево нет. /л. 344/

155-го июня в 29 день. Приход служилых людей Енисейского острогу десятника казачья Костьки Иванова да служилого ж человека Ивашка Самойлова да новоприборново человека Ивашка Ортемьева к мунгальскому князю Турокаю-табунану з государевым жалованьем, з бобром да с выдрою, да с рысью, да с собольми с парою, да сукна лазоревого вершек. И против того он, князь, чем государю бил челом и что им, служилым людем, толмачем говорил. — Князь Турокай-табунан против царьского величества, государя нашего царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии и жалованья встал, в которое время государя нашего они, служилые люди, про государево величество и жалованье ему, князю, речь говорили, слушал и государево жалованье у них, у служылых людей, бобра, и выдру, и рысь, и соболи, и вершек принял и поднял на голову, и государю нашему царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии поклонился. И после того у них, у служылых людей, он, князь, спрашывал: для де чево государь ваш вас к нам послал, земли ли де нашей и нас проведывать и смотреть?

И служилые люди Костька с товарищи ему, князю [318] Турокаю-табунану, про государьское величество государя нашего царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии речь говорили, что государь их, служылых людей, по своему государеву величеству и милосердому жалованью послал в свою государеву заочную вотчину в Сибирь, а велел им государь наш царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии служылым людем итти из Енисейского острогу с атаманом с Васильем Колесниковым и с служылыми людьми в новую землю на Байкал-озеро и проведать про серебряную руду и про серебро, где та серебряная руда есть, и как ис той серебряной руды /л. 345/ серебро делают, и в котором государстве или в которой земле, и какие люди у той серебряной руды живут, и как ис той серебряной руды они серебро делают?

И князь Турокой-табунан государя нашего царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии служылым людем по его государеву указу про серебряную руду и про серебро сказал, что де у него серебряной руды нет, а есть де серебряная руда у [Бог]ды-царя ⁴ и серебро, а которое де царьство, того он им, служылым людем, не сказал. А им де тот царь по их вере силен и серебра де у них много. А снаряд де у него — пушки медные большые и всякое огняное оружье есть по тому ж, как де и у вашего государя. А про нашего государя он, Турокай-табунан, слыхал от Китайского государства, что де ваш государь грозен и силен. И велел им, служылым людем, он, князь Турокай-табунан, ехати к мунгальскому царю Чичину для того, что он, Турокай-табунан, под его рукою, а ведает де про него царя Богду он, мунгальской царь Чичин.

Приход служылых людей к мунгальскому царю Чичину от Турокая-табунана с его вожы ехали, а встретил их ево царев посольской дияк, а спрашывал де их потому ж, что и Турокай-табунан. И служылые люди ему, цареву дьяку, говорили, чтоб им к мунгальскому царю Чичину итти. И мунгальской царь Чичин их, служылых людей, к себе в то время взять не велел, а велел им дати юрту добрую и честь.

Да на другой день ево ж царев дьяк им, служылым людем, сказал. — Только де у них есть от их государя подарки, и он де их велит к себе призвать. И служылые люди государя нашего царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии по его государеву указу говорили, что государь наш своих государевых служылых людей велел к ним, иноземцом, посылать, не бояся их, потому что государь наш царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии надо всеми неверными и непокорными цари грозен и силен. А послал де наш государь царь и великий князь Алексей Михайлович, всеа Русии /л. 346/ обладатель и самодержец, свое государево жалованье — однорядку сукна голубово, да 3 бобра, да 3 выдры, да вершек сукна красново дати ему, мунгальскому царю, посылкою, а не в подарки.

И мунгальской царь Чичин велел их, служылых людей, вести к себе, а идучи, им велел, видя юрту свою, перед нею кланятися и садитца на коленках. И служылые люди милостию небесного царя и паметуя ево государево царево и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии крестное целованье и милость, не бояся его, мунгальского царя, слова, к нему не пошли и государова жалованья ему посылки не дали.

И мунгальской царь Чичин велел государя нашего царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии самодержца их, служилых людей,... поить и кормить довольно, а изо... сажени им же велел... потому что они руской государевы указные ж печатные сажени и аршина не знают, и велел их от себя проводить ко князю своему [319] Турокаю-табунану с честию бережно. А на походе они, служылые люди, у царева ж дьяка про серебряную руду и про серебро спрашивали: где та серебряная руда и серебро есть? /л. 346а/

И царев дьяк им, служылым людем, про тое серебряную руду и про серебро сказал, что де серебряной руды и серебра есть у Богды-царя много в горах в каменю, а для де береженья у той серебряной руды жывут у него, царя, доброво дельново конново войска людей по 20 тысечи с оружьем беспрестанно, а одежа их куяки железные под камками и под дорогами, а кони у них потому ж под железными полицами, а бой их огняной всякой, пушки и всякой наряд, так ж как де и у вашего государя, а берегут де тое серебряную руду у него, Богды-/л. 347/царя, от Китайского и от нашего Мунгальского государьства. А наш де мунгальской царь посылает к нему, Богде-царю, по тое серебряную руду менять собольми, а ломати де им, мунгальским людем, велят тое серебряную руду самим мерою, а лишка де им ломати не велят, а словут де те люди желлинцы, которые тое серебряную руду берегут.

Приход служылых людей от мунгальского царя Чичина к Турокаю-табунану. И Турокай-табунан им, служылым людем, честь воздал потому ж и дал им, что принести к нашему государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии — золота усичек да чашку серебряную. А ходят де от него, мунгальского царя Чичина, по тое серебряную руду к Богде-царю в одну сторону 3 месяца коньми. А ныне де он, Турокай-табунан, для нашего государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии самодержца посылает по тое серебряную руду к Богде-царю с собольми полтораста человек на верблудах. /л. 347а/ И государю нашему царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии он, князь Турокай-табунан, с своими улусными людьми хочет быти покорен. А отдал он, Турокай-табунан, нашему государю своих улусных людей 2 тысечи человек и ясаку с них впредь себе имати не хочет. [И о]ни, служилые люди, взяли с тех Турокаевых людей государю 50 соболей... с провожатыми... служилыми людьми только Турокаевых людей до Баргузина-реки устья к атаману к Василью Колесникову 3-е человек. И пришед они, Костька Иванов да Ивашко Артемьев, отдали золота, чашку серебряную ему, Василью. А Ивашко Самойлов, идучи от мунгальского царя назад, на дороге умер.

На листах по склейкам и под текстом рукоприкладства: К сей своей скаски служилой человек [десятник казачей] Костька Иванов Москвитин руку приложил. К сим розпросным речем вместо новоприборново [человека Ивашка Ортемьева]... Васька Кирилов руку приложил.

Комментарии

1. В 40-х годах XVII столетия русские люди начали освоение Забайкалья. Движение русских на Восток всячески поощрялось правительством России и было обусловлено стремлением приобрести новые промысловые земли, найти месторождения серебряных и золотых руд, открыть путь в Китай.

В 1644 г. из Енисейска в Забайкалье, в основном для поиска серебряной руды, был отправлен большой отряд казаков во главе с атаманом В. Колесниковым, который в 1645 г. впервые непосредственно столкнулся с халха-монголами, кочевавшими в районе среднего течения р. Селенги и ее притока Чикоя. С этого момента начинаются контакты русских с ханами Северной (Внешней) Монголии. Так, отряд, отправленный В. Колесниковым в 1645 г. на восток из вновь построенного острожка в устье Верхней Ангары во главе с казачьим десятником К. И. Москвитиным и стрельцом Я. Кулаковым, первыми из русских людей посетили ставки монгольского Цецен-хана Шолоя и князя Турухай-табуна.

Между тем поиски руды затянулись, а отсутствие известий от В. Колесникова, которого считали погибшим, заставило енисейских воевод направить в Забайкалье новую экспедицию во главе с И. Похабовым. Лишь в июле 1647 г. в Енисейск прибыли первые вестовые от Колесникова с сообщением о задержке атамана на Байкале (см. ф. Сибирский приказ, стлб. 308, лл. 174-180). Сам В. Колесников с отрядом вернулся 29 сентября 1647 г. (см. док. № 97, а также ДкАИ, т. III, № 14, стр. 25).

2. Цецен-хан (1577-1650) — один из трех наиболее крупных и могущественных феодалов Халха-Монголии. Собственное имя — Шолой. В монгольских источниках известен также под многими почетными титулами и прозвищами: Шолой Далай, Сецен-хаган, Шолой Далай-джинон («Шара Туджи», Монгольская летопись XVII века, М., 1957, стр. 157) и Шолой-Геген-Маха-Самадж-Сецен-хан (А. М. Позднеев, Монгольская летопись «Эрдэнийн эрихэ» с пояснениями, заключающими в себе материалы по истории Халхи с 1636 г. по 1736 г., СПб., 1883, стр. 134). Шолой Цецен-хан играл видную роль в политической жизни страны, активно поддерживал ламаистскую церковь, способствовал провозглашению в 1641 г. сына Тушету-хана Гомбо Доржи (ум. в 1655 г.) — Лубсан-Дамба-Джалцана (1636-1723) первым ургинским хутухтой — главой ламаистской церкви в Монголии — Ундур-гегеном. Участвовал в Джунгарском съезде, вел политику заигрывания с маньчжурами. Однако в 1646 г. оказал прямое вооруженное сопротивление маньчжурским войскам, вторгшимся в Халху в целях преследования князя сунитов Тэнгиса, который с помощью Цецен-хана восстал против маньчжурского императора, но был разгромлен и бежал в Северную Монголию (см. А. М. Позднеев, Монгольская летопись «Эрдэнийн эрихэ», стр. 137-142). В столкновении с маньчжурами Цецен-хан потерпел поражение, что вынудило его пойти на целый ряд уступок.

3. Турухай-табун — владетельный монгольский князь, вассал Цецен-хана. Улус Турухай-табуна — крупного и богатого феодала — насчитывал, по сведениям К. Москвитина, более 20 тыс. подданных, кочевавших между правыми притоками Селенги — Чикоем и Хилком. В работах по истории Бурятии высказываются предположения, что Турухай-табун был главой монголоязычной группы табунгутов (см. История Бурят-Монгольской АССР, Улан-Удэ, 1954, стр. 151; Е. М. Залкинд, Из истории Западного Забайкалья в конце XVII в. — начале XVIII в., — «Ученые записки Ленинградского государственного университета. Серия востоковедческих наук», Л., 1949, вып. 1, стр. 216; Б. О. Долгих, Некоторые данные к истории образования бурятского народа, — «Советская этнография», 1953, № 1).

С. А. Токарев считает, что табунгуты представляли собой не этническую группу, а выступали как «чисто политическая общность». Все исследователи до сих пор считают Турухая зятем Цецен-хана и его вассалом, что подтверждается рассказом К. Москвитина (см. С. А. Токарев, О происхождении бурятского народа, — «Советская этнография», 1953, № 2; Н. П. Шастина, Русско-монгольские посольские отношения в XVII в., М., 1958, стр. 62-64). Однако эти вопросы подлежат дополнительному изучению по монгольским источникам.

4. Под Богдо-царем, возможно, подразумевается маньчжурский хан Абахай, умерший в 1643 г. (см. подробнее: Русско-китайские отношения в XVII веке. Материалы и документы, т. I. 1608-1683, М., 1969, стр. 541-542).