СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

(* — Датируется по наказной памяти и времени возвращения П. Сабанского в Томск (см. док. 94))

/л. 122/ Лета 7154 году майя в 31 день. По государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии указу и по приказу воевод князя Осипа Ивановича Щербатого да Ондрея Офанасьевича Молвянинова да [283] дьяка Бориса Патракеева посылай я, Петр Сабанской, ис Томсково города, а дан мне, Петру, наказ за государевою томскою печатью и за дьячьею приписью. Да со мною посылай толмач Федька Федоров да служилые люди Федька Алпатов, Ивашко Коломнин, Стенька Иванов Астараханцов в Белыя Колмаки ко князцу Коке да к брату ево Кулудаю к Обаковым детем, да в Орчаки ко князцу Когутею да к брату ево Моханаю, да к князцу Букую, да в Чорные Колмаки к тайше х Куле и к улусным их людем. А велено мне, Петру, приехав в Белые и в Чорные Колмаки и в Орчаки ко князцам и к тайше и к улусным людем, говорити им, чтоб они, князцы и тайша и лутчие их /л. 123/ улусные люди, поехали с нами в Томской шертовать за государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии и за ево государеву матерь за благоверную государыню царицу и великую княгиню Евдокею Лукьяновну ¹ по-прежнему, как они шертовали блаженныя памети государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии. /л. 124/ А будет они, князцы и тайша, и братья их, и племянники, и улусные лутчие их люди, в Томской город за которами мерами не поедут, и братей своих и племянников и лутчих улусных людей не пошлют, и мне, Петру, тех колмацких князцей и тайшу и братью их и племянников и улусных лутчих людей за государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии и за ево государеву матерь за благоверную государыню царицу и великую княгиню Евдокею Лукьяновну привести их к шерти крепкой по их колмацкой вере, и какова шертовальная запись дана мне в Томском за дьячьею приписью. И я, Петр, как приехал в Белые Колмаки и в Орчаки, и ково имяны за государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии привел к шерти по шертовальной записи, и што у Белых Колмаков и в Орчаков в ответе было, /л. 125/ и что им дано государева жалованья — сукна за шерть, и то писано в сем статейном списке порознь подлинно.

Июня в 12 день я, Петр, приехал в Белые Колмаки ко князцам х Коке и к брату ево Кулудаю к Обаковым детем и к их улусным людем, говорил им, чтоб они, князцы и лутчие их улусные люди, ехали со мною, Петром, в Томской город шертовать за государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии и за ево государеву матерь за благоверную государыню царицу и великую княгиню Евдокею Лукьяновну по-прежнему по шертовалыюй записе, как они шертовали блаженныя памети государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии. /л. 126/

И князец Кока и брат ево Кулудай, Абаковы дети, выслушав, сказали, што они, Кока и брат ево Кулудай, преж сево государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии шерти не давали, только де от нас государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии и ево государевым людем дурна никакова не бывало. А коли государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии изволил, пас велел ныне к шерти привесть, и мы ради государю царю и великому князю Олексею Михайловичю всеа Русии шерть дати здесь у себя в улусе, а в Томской отнюдь нам никоторыми мерами ехать нельзя, потому что со дни на день ожидаем на себя войны от мугальских людей. /л. 127/

И июня ж в 13 день князец Кока да брат ево Кулудай Обаковы дети да дя[дя] их Ентугай Кокаев и лутчие их улусные люди, собрався, приехали к стану к моему Петрову, шерть дали за государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии и за ево государеву матерь за благоверную царицу и великую княгиню Евдокею Лукьяновну. А хто имены из Белых Колмаков к шерти приведены и тем людем имена написаны на роспись. /л. 128/

Имена белым колмакам, которые за государя к шерти приведены: князец Кулудай Обаков, а Кокин брат, да ево Кокин дядя Ентугай [284] Кокаев, на лутчие улусные люди Битен Невтигин, Торгай Басбеков, Читай Тереев, Чундугар Базыбеков, Бочюга Тенбикеев шертовали за князца Коку Абакова и за себя и за всех своих улусных людей. А князец Кока Абаков не шертовал, а говорил. — Шертовали де за нево в Томском послы их Яндуга да Урузак с товарищи 7 человек, а здесь де шертовал за нево брат ево родной и дядя и лутчие улусные люди. Да и для тово ему, Коке, шертовати немочно, что он был, Кока, в прошлом во 153 году у Богатыря-контайши, и ево, Коку, Богатырь-контойша к шерти самово привесть хотел. И Кока де Богатырю-контайше сам не шертовал, а шертовал де за нево брат ево. И только Богатырь-контойша проведает, что он, Кока, сам дал шерть государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии, и за то ему, Коке, от Богатыря-контайши быть розорену.

А государева жалованья белым колмаком за шерть: сукна дано князцу Коке портища доброво сукна настрафилю червчетово 3 аршина, ему же — портища летчины красные 4 аршина без чети /л. 129/, ему ж, Коке, за лошедь, что он, Кока, государю дарю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии челом ударил в Томском, дано портища настрафили черчетой 3 аршина, да за воевоцкия поминки дано 3 портища лятчины зеленые по 4 аршина без четверти; Кокину брату Кулудаю — портища настрафили черчетой 3 аршина; /л. 130/ Ентугую Кокаеву — портища кострожу темно-синего полчетверта аршина; Битеню Недигину — портища летчины зеляные 4 аршина без чети да вершок черчетой настрафильной; Торгаю Безыбекову — вершок черчетой настрафильной; Читаю Терееву — вершок черчетой настрафильной; Чюнтугару Безыбекову — вершок черчетой настрафильной; Бочюге Тенбикееву — вершок черчетой настрафильной. /л. 130а/

Да я ж, Петр, после шерти князцу Коке да брату ево Кулудаю говорил. — В нынешнем во 154 году писали из Кузнецково острогу в Томской город воевода Офонасей Зубов, что въезжают их братья и дети и улусные их люди в государевы Кузнецкия в есашные в Кондомскую и в Кумандинскую в волости и государевых ясашных людей бьют и грабят и к себе в улусы уводят: в нынешнем во 154 году в Кумандинской волости Мачиков брат Юлек да ево Кокин сын Иурган изувечили ясашнова человека Кочеша — руку изломили и ему, Кочешу, государева ясаку добывать немошно; Байтанака да Кулунбая ограбили, Сыскыбая, ограбив, к себе в улус взяли; /л. 131/ Кубая на пытках замучили. Да твой же Кокин же сын Иурган в Шелкальской волости Кочигиша на пытке мучил. Да он, Кока Обаков, в Керецкой волости лутчева человека Тогуяка з женою и з детьми взял к себе в улус.

И я, Петр, им о том говорил. — Так они делают негоразда, что государевых ясашных людей бьют и грабят. И Кока сказал, что он в государевы Кузнецкия есашныя в волости он, Кока, и сын ево Иурган в нынешнем во 154 году ездил для своих долгов и для железа, а государевых ясашных людей не бивал и не грабливал и к себе их в улус не важивал, а в Кумандинской волости Кочеша изувечил и руку изломил Мачиков улусной мужик Абрай Кулуков, а не ево Кокин сын Иурган; /л. 132/ Байтана да Кулунбая ограбили братья Мачиковы Кончай да Кошей, а Саскыбая Мачик взял к себе в улус за то, што он водил на нево, на Мачика, войною кузнецких служилых людей. Кубая на пытках мучил Тонгурка Мачиков, а замучил ли ево, нет ли насмерть, тово он, Кока, не ведает. А в Шелкальской волости Кочигеша мучил сын ево Тюнейка Мачиков, а то де все видел сын ево Кокин Иурган, потому что с ним ездил вместе, и от такова дурна ево, Тюнейка, унимал. Да он же, Кока, сказал. — Керецкой волости лутчево человека Тогуяка з женою и з детьми к себе в улус /л. 133/ не имал, [285] а сказал: приезжал де к нему сам на время и, пожив у него, Коки, поехал к себе в улус на старое свое житье. И ныне он живет на своем житье и государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии ясак по вся годы платит и в нынешнем году платил.

Да я ж, Петр, Коке говорил. — В прошлом во 146 году збежала от томсково сына боярсково от Павла Рыхлевскова крепоспая ево жопка новокрещенка Катеринка безвесна. И в прошлом де во 150 году по государеву указу посылан был в Колмаки для государева дела томской сын боярской Степан Неверов да с ним служилой человек Пронька Жук. И тот де Степан да Пронька в Колмаках тое жонку видели в юрте у Урузака Бурлакова зятя, и чтоб де он, Кока, тое жонку Катеринку велел сыскать и отдати ее мне, Петру. /л. 134/

И Кока Обаков сказал, што де та жонка Павлова Катеринка прибежала к ним в Колмаки, а в ту пору у него в улусе были чорные колмаки Багатырь-контайши, и узнал тое жонку брат ее родной Манчичак Коделеев сын и звес он ее с собою в Чорные Колмаки к Багатырь-контайши. А про Шриповы лошеди сказал Кока, что де таких лошедей у нево в улусе не бывало. А только де такия лошеди объявятца, и он хотел сыскать и прислать в Томской.

А про Маметкулина старинново ево человека Ишмаметка и про жену ево сказал Кока и улусной ево колмак Курмыша, што де такой /л. 135/ человек жил на Обе с холопьми чатцких мурз и приезжал к нему, Курмышу, на время и, подговоря у него ево Курмышову купленую жонку Бугоякову дочь Кузуяка, увел с собою в Кузнецкой острог, а свою старою жену покинул на Обе у чатцких мужиков. А лошедей у нево он, Курмыша, никаких не имывал.

Да я ж, Петр, говорил белым колмаком князцу Коке и Кулудаю и всем улусным людем, чтоб они на государскоя жалованье были надежны, и в своих кочевьях жили безбоязненно, и под Томской город приходили бы с своими торгами.

И князец Кока да Кулудай и все улусные люди на жалованье государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии били челом и сказали, что они на государскую милость будут надежны и з своими торгами /л. 136/ под Томской станут присылать.

И июня ж в 14 день я, Петр, отпустя послов колмацких в Томской город с тем, что они государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии шерть дали, и, дав им от себя отписку, тово ж числа поехал в Орчаки.

И июня в 26 день я, Петр, приехав в Чорные Колмаки в Орчаки ко князцу Когутею да к брату ево Моганаю да ко князцу Букую и к их улусным лутчим людем, говорил им, чтоб они, князцы и лутчие их улусные люди, ехали со мною, Петром, в Томской город шертовати за государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии и за ево государеву матерь, за благоверную /л. 137/ государыню царицу и великую княгиню Евдокею Лукьяновну по-прежнему по шертовалыюй записи, как они шертовали блаженные памети государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии.

И князцы Когутей да брат ево Могонай да князец Букуй, выслушав, сказали, что они, Когутей да брат ево Могонай да князец Букуй, преж сего государю царю и великому князю Михаилу Федоровичю всеа Русии шерти не давали. Только де от нас государю царю и ево государевым людем дурна никоторого не бывало. А коли государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии изволил нас и велел ныне к шерти привесть, и мы /л. 138/ ради государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии шерть дати здесь у себя в улусе, а в Томской [286] город отнюдь нам никоторыми мерами ехать нельзя, потому что мы со дни на день ожидаем на себя войны от мугальских людей.

И июня ж в 30 день князцы орчаков Когутей да брат ево Могонай да Букуй и лутчие их улусные люди, собрався, приехали к моему Петрову стану, шерть дали за государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии и за ево государеву матерь за благоверную государыню царицу и великую княгиню Евдокею Лукьяновну. А хто имены арчаков к шерти приведены, и тем людем имена написаны на роспись. /л. 139/

Имена арчаком, которые за государя к шерти приведены: князец Куготей Кокшеков да лутчие улусные люди: Ороул Коточин, Чютпеяк Чегадаев, Базагадей Иткулин, Толбочак Аркуев, Елдей Отомекин, Иземек Кочогачин.

А государева жалованья арчаком за шерть сукна дано: князцу Когутею — портища сукна настрафилю черчетого 3 аршина; Ороулу Коточину — лятчину зеленыя полчетверта аршина; Чютпеяку Чегадаеву — лятчины лозоревой 4 аршина; Базагелдею Иткулину — лятчины черчетой полчетверта аршина; /л. 140/ Тобольчаку Аркуеву — лятчины зеленыя полчетверта аршина; Елдею Отомекину — лятчины зеленой 2 аршина да вершок черчетой аглинской; Иземеку Кочегачину лятчины красной 2 аршина да 2 вершка черчетых настрафильных.

И я, Петр, после шерти, роздав государево жалованья сукна и вино и мед арчаком, говорил им, чтоб они, арчаки, для ведома, что они государю шерть дали, послов своих послали в Томской со мною, с Петром.

И князец Когутей сказал, что де ныне послов послать в Томской не /л. 141/ уметь, потому что ожидаем на себя войны от мугальских людей, а се де ныне время одваное (Так в тексте) ис Томсково от вадов до арчаков не доехать будет. А как де те вести минуютца и олуда (Или: одалу — лу выносное) убудет, и он, князец Когутей, хотел послов своих прислать в Томской для ведома, что они государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всеа Русии шерть дали.

Да я ж, Петр, говорил арчаком князцу Когутею и всем улусным людем, чтоб они на государскоя жалованья были надежны, и в своих кочевьях жили бы безбоязно, и под Томской город приходили бы с торгами. И князцы Когутей и все улусные люди на жалованье государя царя и великого князя Алексея /л. 142/ Михайловича всеа Русии били челом, а сказали, что они на государскую милость надежны и в Томской город с торгами станут присылать.

Да я ж, Петр, говорил князцу Куготею и всем улусным людем, что я, Петр, послан к Куле-тайше для того, чтоб ево, Кулу-тайшу, и ево улусных людей привести к шерти за государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии и за ево государеву матерь за благоверную государыню царицу и великую княгиню Евдокею Лукьяновну, чтоб он, князец Когутай, мне, Петру, дал подводы и вожов, на чом бы мне до Кулы-тайши доехать.

И князец Когутей сказал, что де Кула-тайша откочевал далече к-Ыртышу от мугальских людей и тебе, Петру, до Кулы-тайши /л. 143/ не доехать, потому што будут на дороге мне многия воинские люди, и подвод и вожов мне, Петру, не дал затем, что многия мугальския люди меж чорных колмаков воюют. И говорил мне, Петру. — Только де мне послать с тобою своих улусных людей к Куле-тайше, и тебе, Петру, и моим улусным людем от мугальских людей быть побитым. [287]

И я, Петр, июля в 6 день пошол из Орчаков назад в Томской город, а, идутчи назад, никаких воинских людей не видал и вестей никаких не слыхал.

Комментарии

1. Евдокия Лукьяновна, из боярского рода Стрешневых, царица, жена царя Михаила Федоровича с февраля 1626 г.