СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

/л. 1/ Божиею милостию от великого государя царя и великого князя Михаила Федоровича, всеа Русии самодержца и многих государств государя и облаадателя, Алтыну-царю наше царьского величества милостивое повеленье.

Присылал ты к нам, великому государю, бити челом послов своих и не одинова, чтоб нашему царьскому величеству тебя, Алтына-царя, пожаловати, велети тебя з братьею твоею, и з детьми, и с племянники, и со внучаты, со всеми табуны и со всею твоею ордою принята под вашу [98] царьского величества высокую руку. А ты, Алтын-царь, со всею своего ордою учнешь нам, великому государю, служити и прямити и дань с себя учнешь давати, и правду нам, великому государю, /л. 2/ ты, Алтын-царь, за себя и за всю свою орду дашь, по своей вере шерть учинишь на том, что тебе со всеми своими братьями, и з детьми, и со внучаты, и племянники, и с табунами, и со всею своею ордою быти под нашею царьского величества высокою рукою в нашем царьском милостивом повеленье и в послушанье навеки неотступным, и дань тебе нам, великому государю, с себя и со всей своей орды давати, и на нашу царьского величества службу и на непослушников наших, где тебе наше царьское повеленье будет, ходити /л. 3/ со всею своею ордою, и на той своей правде и шерти учнешь стоять крепко и непременно. И по нашему указу посыланы не Томского города к тебе в послех с нашим жалованьем Яков Тухачевской да подьячей Дружина Огарков, а велено им тебя привести к шерти самово. И ты, Алтын-царь, перед теми послы нашими, перед Яковом и перед подьячим Дружиною, сам не шертовал, а велел шертовать за себя братье своей Дуралу-та/л. 4/буну да Дойчин-табуну да зятю своему Доюн-табуну. И прислал к нам, великому государю, с ними ж, Яковом и подьячим Дружиною, с челобитными и з данью иных послов своих Дурала да Урала Хонжиных, а в челобитных своих (См. Материалы, док. № 110, 111) ты, Алтын-царь, писал о том же, чтоб нам, великому государю, тебя, Алтына-царя, держать под нашею царьскою высокою рукою. И мы, великий государь, потому ж послов твоих Дурала да Улала Хонжиных пожаловали, велели им наши царьские очи видети, и пожаловав нашим царьским жалованьем, отпустили к тебе, а с ними вместе велели есмя к тебе послать с нашею царьского величества жаловальною грамотою и с нашим жалованьем ис Томского иных /л. 5/ наших послов ж. А в грамоте нашей (Там же. док. № 135) к тебе, Алтыну-царю, писано, чтоб ты, Алтын-царь, видя к себе нашу царского величества милость и жалованье, нам, великому государю, служил и прямил, и правду свою совершенно учинил, и шертовал бы еси по своей вере перед теми нашими послы сам по записи (См. коммент. 4 к док. № 1), какова с ними послана, и на той своей правде и шерти стоял /л. 6/ крепко и непременно, и дань бы тебе к нашему царьскому величеству присылати перед тою данью с прибавкою. А мы, великий государь, учнем тебя, Алтына-царя, держать в нашем царском милостивом жалованье и в призренье и от недругов твоих во оборони, смотря по твоей к нам, великому государю, службе и правде.

И в прошлом во 145 году апреля в 23 день Степан Александров с товарыщи от тебя, Алтына-царя, в Томской город приехали, а с ними прислал ты, Алтын-царь, /л. 7/ к нашему царскому величеству послов своих Мерген Дегу с товарыщи, з данью и с челобитными. И стольник наш и воеводы князь Иван Иванович Ромодановской с товарыщи к нам, великому государю, писали и послов ваших к нам к Москве прислали, а в отписках их написано и послы наши, которые были у тебя, /л. 8/ сказывали, что они тебе нашу царскую жалованную грамоту и наше царского величества жалованье, что с ними к тебе было послано, отдали, и о шерти тебе говорили, чтоб ты, Алтын-царь, видя к себе нашу царьского величества такую великую милость и жалованье, нам, великому государю, правду свою совершенно учинил, по своей вере за себя и за всю свою братью и детей и племянников и внучат, и за всю свою орду шертовал сам. И ты, Алтын-царь, тем послом нашим сказал, что ты, Алтын-царь, со всею своею ордою па прежней своей правде и шерти стоишь крепко и непременно и вперед стоять хочешь, а ныне самому тебе шерти [99] учинити нельзе, потому что в вашем законе того не повелось, цари сами не шертуют. А велел ты шертовать за себя отцу своему и учителю лабе Дайн Мерген-ланзу /л. 9/ да брату своему двоюродному Дуралу-табуну своею алтыновою душею по записи, какова с ними, послы нашими, была послана. А ты, Алтын-царь, для большово укрепленья к топ записи, на которой они за тебя шертовали, руку свою приложил, да и лабе и Дуралу-табуну велел руки ж приложити и отпустил ты их к нам, великому государю, во всем чесно.

И мы, великий государь, тех послов твоих Мерген Дегу с товарыщи пожаловали, велели им видети наши царского величества очи и челобитную твою, Алтына-царя, у них велели принять и перевесть и выслушали милостивно. А в челобитной твоей написано то же, что и послы наши сказывали, что приезжали от нас, великого государя, к тебе, Алтыну-царю, те наши царского величества послы Степан да Важен с товарыщи с нашею царского величества грамотою и з жалованьем и говорили тебе о шерти, чтоб ты нам, великому государю, правду дал, шерть по своей вере учинил сам перед ними по записи за себя и за детей своих, и за всю свою братью и за табунов, и за /л. 10/ всю свою орду.

И ты, Алтын-царь, хотя к себе нашие царьские милости, перед послы нашими, перед Степаном и Баженом с товарыщи, правду нам, великому государю, дал в другорядь, а шертовать за себя велел ты своею душею для самово большого утверженья отцу своему и учителю лабе Дайн Мерген-ланзу да брату своему Дуралу-табуну при себе по шертовальной записи, самою большою шертью, по вашей вере пили золото на том, что тебе, Алтыну-царю, быть под нашею царского величества высокою ру/л. 11/кою и наших государских детей, благовернаго царевича князя Алексея Михайловича и благовернаго царевича князя Ивана Михайловича в милостивом повеленье и в послушанье навеки неотступным и служить тебе нам, великому государю, и прямить и во всем добра хотети, и на непослушников наших, где тебе наше царское повеленье будет, ходить со всею своею ордою, а над нашими царского величества городами и людьми никаково дурна не делати и не мыслити, и дань с себя нам, великому государю, давати безпереводно на всем на том, как в той шертной записи написано. Да /л. 12/ к той шертной записи для большого укрепленья ты, Алтын-царь, сам и лаба и Дурал-табун на том и руки свои приложили, что всему тому быти верну и крепку и во веки неподвижну.

Да и все государи, которые кочюют около тебя, Алтына-царя, хотят быти под нашею царьскою высокою рукою и дань нам, великому государю, учнут давати, а нам бы их пожаловати своим государевым жалованьем. А что киргизские люди у наших городов отогнали стада конские и животинные и ясачных людей поимали, и про то ты велел сыскатн брату своему /л. 13/ Дуралу-табуну. А будет они брата твоего не послушают, и ты на киргизцов пойдешь сам и ясачных наших людей и отгонные лошади и животину, что поимали киргизцы, сыщешь и отдашь в наши городы, а лутчих людей, киргизцов, выдашь головою. А будет мы, великий государь, изволим послать послов своих в Китайскую и в Тангуцкую землю, и у тебя тем нашим послом провожатые и корм и подводы готовы, и желаешь нам, великому государю, многолетново здоровья и всякого добра. И прислал ты, Алтын-царь, к нам, великому государю /л. 14/ с послы своими с Мерген Дегою да с Архан Тарсукаем с себя дани: платно китайское комчато з золотом, 4 камки розными цветы, 2 бабра, барс, 250 соболей; да сыну нашему благоверному царевичю князю Алексею Михайловичю прислал сын твой Иречин-тайча камку двоеличну, другому сыну нашему благоверному царевичю князю Ивану Михайловичю прислал другой сын твой Серенка-тайчи камку ж двоеличну. И нам бы, великому [100] государю, тебя, Алтына-царя, пожаловати, тое дань велети у послов твоих принята, а вперед ты, Алтын-царь, умнешь к нам дани с себя присылати больши того /л. 15/. А о чем ты нам преж сего бил челом и мы, великий государь, тебя пожаловали.

А ныне также нам, великому государю, бьешь челом о нашем царском жалованье, чем мы тебя, Алтына-царя, пожалуем, а пожаловать бы нам тебя, велеть к тебе прислать жемчюгу, сколько мы пожалуем, да камку двоеличную куфтер, да камку жолтую, да камку кирпичной цвет; и послов бы твоих пожаловать, велеть отпустить к тебе назад, а с нами б прислати к вам наших послов добрых людей.

И мы, великий государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русин самодержец, наше царское величество тебя, Алтына-/л. 16/царя, похваляем за то, что ты ищешь к себе нашие царского величества милости и жалованья, и учинился ты со всею своею ордою под нашею царскою высокою рукою в нашем царском в милостивом повеленье и в послушанье навеки неотступно, и правду нам, великому государю, дал и шерть за себя по своей вере отцу своему и учителю лабе Дайн Менгер(Так в тексте. Надо: Мерген)- ланзу да брату своему Дурал-табуну учинити велел. А для большово /л. 17/ утверженья и руку свою к записи, на чом они шертовали, ты, Алтын-царь, сам да и лаба и Дурал-табун приложили, и хотим тебя держати под нашею царского величества высокою рукою в нашем царском милостивом жалованье и в призренье, и от недругов твоих во оборони и в защищенье, и посла твоего Мерген Дегу с товарыщи, пожаловав нашим царским жалованьем, велели отпустити к тебе. А нашего царского жалованья по твоему челобитью /л. 18/ и прошенью велели мы, великий государь, к тебе послати /л. 19/ 28 золотников с полузолотником жемчюгу крупново доброво да 3 камки куфтерю — одна черчата, а другая жолта, третья зелена, по 10 аршин в камке, 5 аршин сукна зеленого самово доброво, 12 портищ сукон же розными цветы добрые ж, а мерою в портище по 4 аршины, 6 корольков красных самых больших на спнях на серебряных золоченых, 12 корольков красных же на серебряных синях золочены, закреплены жемчюгн добрыми, 188 корольков красных же безо спней на веревках, 6 фунтов /л. 20/ ентарю доброво на веревках.

А царице твоей пожаловали, послали есмя нашего жалованья камку куфтер добрую да тафту виницейскую широкую добрую ж. Детем твоим, Ирейчин да Катачи царевичем, послано жалованья от детей наших от благоверных царевичей, от князя Олексея Михайловича да от князя Ивана Михайловича — по сабле булатной, оправлены серебром, добрые.

И ты бы, Алтын-царь, видя к себе нашу царского /л. 21/величества милость и жалованье нам, великому государю, служил и прямил и правду свою, на чом за тебя преж сего шертовали перед послы нашими, перед Яковом Тухачевским да перед Дружиною Огарковым, братья твои Дурал-табун да Тайчин-табун да зять твой Доюн-табун, а ныне перед послы нашими, перед Степаном Гречанином да перед Баженом Корташовым с товарыщи, отец твой и учитель лаба Дайн Менгер(Надо: Мерген)-ланзу, укрепя тебя, по своей вере шертовал за тебя твоею Алтыновою-царевою душею, а с ним, лабою, вместе шертовал брат твой Дурал-табун по записи, /л. 22/ какова с ними, послы, была прислана. А ты, Алтын-царь, к той записи руку свою приложил да и лаба и Дурал также руки свои приложили. И тое бы тебе шерть свою помнити, и на той своей правде и шерти стоял крепко и неподвижно, и был бы еси в нашем царском повеленье и в [101] послушанье со всею своею ордою навеки неотступно, и вперед па нашу царского величества милость и жалованье во всем был надежен, а дань бы тебе к нашему царскому величеству присылати перед нынешнею данью с прибавкою, и послов бы еси наших в Томской город отпустил, не задержав, и неволи над ними никакие чинити не велел, и оружья и платья сильно у них не отимал и проводити их велел, чтоб им до Томского города дойти здорово.

А мы, великий государь, учнем тебя, Алтына-царя, держать в нашем царском милостивом жалованье и в призренье и от недругов твоих во оборони, смотря по твоей к нам, великому государю, службе и правде. /л. 23/

А что ты, Алтын-царь, в челобитной своей (См. док. № 14) написал, что все государи, которые кочюют около тебя, хотят быти под нашею царского величества высокою рукою и дань нам, великому государю, учнут давати, а нам бы их пожаловати своим государевым жалованьем, а которые орды и какие люди и которые веры около тебя кочюют, и хто в них владетели, и сколь далече от которых наших городов и от тебя они кочюют, того в твоей челобитной не написано. И тебе б, Алтыну-царю, отписать о том к нам имянно, которые орды около тебя прилегли и какие в них люди живут, и какая у них вера, и хто в которой орде владетель, и как которого государя зовут, и сколь далече от тебя которая орда и сколь людно и какой у них бой, о всем бы еси о том к нам отписал имянно. И по тому смотря к ним наше жалованье будет.

А что написал ты в челобитной своей про киргизцов, что они в прошлых /л. 24/ годех отогнали у наших городов конские и животинные стада и ясачных людей поимали, и про то ты велел сыскати брату своему Дуралу-табуну. А будет де они, киргизцы, брата твоего не послушают, и ты за их непослушанье пойдешь сам на них и ясачных людей и отгонные лошади и животину сыщешь и отдашь в наши городы, где что взято, а лутчих людей, киргизцов, выдашь в наши городы головою. И то ты, Алтын-царь, делаешь добро и за то тебя похваляем, что ты правду свою и шерть помнишь и нам, великому государю, служишь и вперед служить хочешь.

И ты б, Алтын-царь, как /л. 25/ к нам, великому государю, писал в челобитной своей, и на чом ты нам перед послы нашими двожды правду дал, шерть учинил и к шертной записи руку свою приложил, на том бы ты и стоял крепко и непременно да так бы и делал. И будет брата твоего Дурала-табуна киргизцы не послушают и в винах своих перед нами, великим государем, не изправятца и взятых ясачных людей и лошадей и коров не отдадут, и ты б, Алтын-царь, нам, великому государю, тем свою службу показал: на киргизцов шол сам и их смирил, и что они поимали под нашими городами ясачных людей и конских и животинных стад, и то б ты велел сыскать и отослать в те наши городы, /л. 26/ что где под которым городом взято. А вперед для укрепленья велел бы еси у них взяти заклады из братьи их и из детей лутчих людей человек пяти или шти или сколько пригож, кому б мочно верить, и отослал в наши городы. А нам, великому государю, та твоя служба будет верна и приятна. А что ты, Алтын-царь, к нам, великому государю, в челобитной своей написал, будет мы, великий государь, изволим послати послов своих в Китайскую и в Тангуцкую и в Аргуцкую землю, и у тебя тем нашим послом провожатые и корм и подводы готовы, и ты б, Алтын-царь... (Не хватает несколько строк) /л. 27/ высокую руку подведешь многие земли. И по нашему царского величества указу в Томском городе живут наши большие воеводы и диаки и головы и ратные люди многие, да и во всех наших сибирских городех наших ратных [102] людей много с вогняным и со всяким боем, и где наше царского величества повеленье будет, и наши ратные многие люди в наших сибирских городех готовы.

Писан в государствии нашего дворе в царствующем граде Москве в лето от созданья мира 7146 февраля в 28 день.

Писана на александрейской меньшой бумаге, что царев большой венец, буки фряжские писаны золотом, большие, а фигур нет. Государево имя и титло золотом, а алтынова имяни аз писан золотом, а то все чернилы, подпись диячья без загибки, как к подданным. Печать на чорном воску воротная, печатана в тисках.