СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

/л. 260/ 1 46-го февраля в 18 день указал государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии быти у себя, государя, на дворе Мугальские земли Алтына-царя и лабиным и Алтыновы царевы братьи послом Мерген Деге с товарыщи, 8-и человеком на отпуске.

И того дни Мугальские земли послы у государя были, а иных послов и посланников того дни не было. А посылан по них на подворье и ехал с ними в город пристав их Лукьян Полтев. А лошади под послов, под 8-и человек, четверы сани с санниками посыланы з государевы конюшни, а явили от думного диака от Федора Лихачева. А ездоков 15-ти человек перед ними ехали по-прежнему в чистом платье.

А как послы ехали в город, и в то время на площади от Посольского л. 261 двора и до Посольского приказу и от Посольского приказу до Краснове /л. 261/ крыльца стояли стрельцы всех приказов в цветном платье с пищальми. [95]

А приехав послы в город, вышли из саней у Посольские пола ты и шли в Посольскую полату и дожидались государева выходу в Посольской полате.

А государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии в то время был в середней в подписной в золотой полате в своем царском месте и в царском платье и в диадиме [с] скифетром. А место было новое серебреное. А при государе стояли с обе стороны рынды в белом платье и в золотых чепях. С правую сторону — стольники князь Иван княж Петров сын Пронской да Микита Олексеев сын Зюзин /л. 262/. С левую сторону — стольники Григорей Олексеев сын Зюзин да Степан Васильев сын Телепнев.

А бояря, и окольничие, и стряпчие, и дворяня большие были при государе в золоте. А в проходных сенех сидели дворяня из городов и дьяки ис приказов и гости в золоте ж. А по крыльцу стояли дворяня же из городов и подьячие и всякие приказные люди в чистом платье.

А как послов позвали ко государю, и послы шли ко государю с приставом ис Посольские полаты площадью да середнею лесницею на Красное крыльцо.

А как послы вошли ко государю в полату и явил их государю челом ударить думной диак Федор Лихачев, а молыл. /л. 263/ — Великий государь царь и великий князь Михайло Федорович, всеа Русии самодержец и многих государств государь и облаадатель, восточные страны Мугальские земли вашего государства подданного Алтына-царя и лабины и братьи ево послы Мерген Дега с товарыщи вам, великому государю, челом ударили и на вашем царском жалованье челом бьют.

А после того велел государь являти посольскому думному диаку Федору Лихачеву алтыновым и лабиным и братьи ево послом свое государево жалованье платье.

И Федор молыл. — Мерген Дега! /л. 264/ Великий государь царь и великий князь Михайло Федорович, всеа Русии самодержец и многих государств государь и облаадатель, жалует тебя своим государевым жалованьем — платно золотное, пугвицы серебряны, шапка лисья. Лабин большой посол Ламиок — платно отлас золотной, пугвицы серебряны, шапка лисья (Сбоку на полях на лл. 264-265 написано: а однорятки послом при государе не даны, а отосланы на подворье с подьячим на отпуске февраля в 128] день, да того числа они ис Москвы поехали). /л. 265/ Лабин другой посол Дубо-бакши — платно отлас золотной, цветной, пугвицы серебряны, шапка лисья. Лабин третей посол Начин Кулачи — платно, отлас золотной, пугвицы серебряны, шапка лисья. Царева брата Дайчин-тайши посол Улчат Дархан-бакши — платно отлас золотной, шапка лисья. Ево ж Дайчин-тайши посол Бекека — платно отлас золотной, пугвицы серебряны, шапка лисья.

Алтынова-царева третьева брата посол Угельден-ноян — платно отлас золотной, пугвицы серебряны, шапка лисья.

Алтынова ж царева двоюроднова брата Дурал-табунов посол Коври — платно отлас золотной, пугвицы серебряны, шапка лисья. Товарыщам их Барчихану с товарыщи, 7 человеком, по однорядке, сукно черлено, з завяски да по шапке лисье. /л. 266/

А как на алтыновых и на лабиных и царевы братьи на послов государево жалованье — платье положили, и государь велел послом говорити речь думному диаку Федору Лихачеву. И по государеву указу посольской думной диак Федор Лихачев говорил послом речь, а молыл. —

Мерген Дега с товарыщи!

Великий государь царь и великий князь Михайло Федорович, всеа [96] Русии самодержец и многих государств государь и облаадатель, велел вам говорити: в прежних годех присылал к нашему царскому величеству Алтын-царь послов своих /л. 267/ с челобитными и з данью, а велел им нашему царскому величеству бити челом и известити, что он, Алтын-царь, со всею своею ордою учинился под нашею царского величества высокою рукою в прямом подданстве и в повеленье навеки неотступно и правду нам, великому государю, дал. А шертовали за нево и за всю ево Мугальскую землю по своей вере перед послы нашими лутчие ево табуны по записи.

А ныне он, Алтын-царь, прислал к нам, великому государю, вас, послов своих, с челобитными и з данью ж. И мы, великий государь, вас, послов, пожаловали, велели вам видети наши царские очи и дань у вас велели взять, и челобитные Алтына-царя у вас приняли и велели перевесть и выслушали милостивно. А в челобитных своих Алтын-царь написал, что он, Алтын-царь, учинился под нашею царского величества высокою рукою в прямом подданстве навеки /л. 268/ неотступно и правду свою прежнею подкрепил перед послы нашими, перед Степаном Греченином да перед Баженом Корташевым с товарыщи, в другорядь шерть учинил, а шертовать велел за себя своею душею отцу своему и учителю лабе Дайн Мерген-ланзу да Дуралу-табуну по записи ж, /л. 269/ какова была с ними, с послы нашими, прислана. А сам он, Алтын-царь, для большово укрепленья к той записи руку свою приложил на том, что ему, Алтыну-царю, з братьею и з детьми и с племянники и со внучаты, и со всею своею ордою быть под нашею царского величества высокою рукою в прямом подданстве и в повеленье навеки неотступну, и дань с себя и с своей Мугальские земли ныне с вами прислал и вперед учнет давать перед нынешнею данью с прибавкою, а нам бы, великому государю, ево, Алтына-царя, со всею ево ордою пожаловати, держати под нашею царскою высокою рукою в нашем царском милостивом жалованье /л. 270/ и от недругов ево во оборони.

И мы, великий государь, за то ево, Алтына-царя, похваляем и хотим его держать в нашем царском милостивом жалованье и в защищенье, и вас послов, отпускаем к Алтыну-царю, а с вами посылаем к нему нашу царского величества грамоту с милостивым нашим словом и наше царское жалованье, о чем нам, великому государю, Алтын-царь бил челом и в челобитной своей писал. И он бы, Алтын-царь, видя к себе нашу царского величества милость и жалованье и помня свою прежнюю и нынешнею правду и шерть и утверженье, з братьею своею, и з детьми, и с племянники, и со внучаты, и со всею своею ордою был под нашею царского величества высокою рукою в прямом подданстве навеки неотступно и служил бы нам, великому государю, и прямил и во всем добра хотел. /л. 271/ И где мы, великий государь, укажем ему, Алтыну-царю, быть на нашей царского величества службе против наших недругов, и он бы, Алтын-царь, со всею своею ордою был готов безо всякого ослушанья и против наших недругов и непослушников стоял крепко, а нашего б царского величества людем никакого дурна не чинил и дань бы с себя и со всей своей орды к нашему царскому величеству присылал по вся годы беспереводно. А мы, великий государь, учнем ево в нашем царском жалованье и от недругов во оборони и вперед держати, смотря по ево правде и службе, и на наше б жалованье он, Алтын-царь, был надежен.

А вас, Ламиока с товарыщи, присылал к нам, великому государю, лаба Дайн Менгер-ланзу с челобитною ж и з данью, а велел вам нашему царскому величеству бить челом и известить, что по нашему указу присыланы были /л. 272/ к Алтыну-царю и к нему, лабе, с нашими грамотами и з жалованьем ис Томского послы наши Степан Гречанин с товарыщи, а велено было им Алтына-царя привести к шерти самово. И как послы наши до них дошли и Алтыну-царю о шерти говорили, и он, лаба, о том [97] Алтыну-царю говорил много, чтоб он прежнюю свою правду и шерть подкрепил и шертовал нам, великому государю, сам. И Алтын-царь велел шертовать за себя и за всю свою землю своею алтыновою душею ему, лабе Дани Мерген-ланзу, да брату своему Дуралу-табуну. И он, лаба, укрепя ево, Алтына-царя, по своей вере накрепко, что ему на прежней и па нынешней шерти стоять крепко и непременно за него, Алтына-царя, по ево веленью и ево душею шертовал по записи, какова с ними была прислана, большою шертью, по своей вере пил золото ка всем на том, как в той записи писано. Да к той записи он, лаба, и руку свою приложил, а для большово укрепленья и сам Алтын-царь /л. 273/ при нем же, лабе, руку свою приложил на том, что ему, Алтыну-царю, быть под нашею царского величества высокою рукою в прямом подданстве навеки и служить ему нам, великому государю, и прямить, и во всем добра хотеть, и на нашу службу, где ему наше царского величества повеленье будет, ходити со всею своею ордою, и дань с себя нам, великому государю, давать ежегод с прибавкою. И во всем он, лаба, хочет нам, великому государю, и нашему государству всякого добра.

И мы, великий государь, вас, послов ево, пожаловали, велели вам видети наши царские очи с алтыновым послом вместе и челобитные лабины у вас приняли, и велели перевесть, и выслушали милостивно и дань, что прислал лаба, велели у вас принята. И ныне вас отпускаем назад, а с вами посылаем к лабе Дайн Менгер-ланзу нашу царского величества грамоту с милостивым словом и наше царское жалованье, о чем нам, великому государю, он, лаба, бил челом, и в челобитной своей писал. И он бы, лаба Дайн /л. 274/ Менгер-ланзу, видя к себе наше царского величества жалованье и милость, нам, великому государю, служил и добра всяково нам и нашему государству хотел и з данью к нам, великому государю, присылал. А мы, великий государь, учнем к нему и вперед наше царское жалованье держати, смотря по его правде и службе.

А как посольской думной диак Федор Лихачев послом речь изговорил, и государь пожаловал послов на отпуске к руке, клал на них свою царскую руку и кашеваров государь пожаловал же, у руки были ж. А после того пожаловал государь послов, велел им сказати думному ж диаку Федору Лихачеву свое государево жалованье в стола место корм и велел их отпустити на подворье. А иных послов и посланников в тот день у государя не было.