СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИ
ВОСТОКА И ЗАПАДА

(* — См. док. № 12)

/л. 400об./ От царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии в Сибирь в Томской воеводам нашим князю Ивану Ивановичю Ромадановскому да к Ондрею Ондреевичю Бунакову да дьяку нашему Онисиму Трофимову. [24]

Писали есте к нам, что в прошлом во 143 году посылали вы в Черные Колмаки ¹ в Орчаки ² ко князцу Кохтобею томского сына боярского Семена Лаврова да с ним служилых людей Сеньку Поломошново с товарыщи. А велено сыну боярскому Семену Лаврову и служилым людем в Черных Колмыках в Орчаках князцу Кохтобею говорить, что он присылал в Томской улусных своих людей Изенбея с товарищи, 3-х человек нам, великому государю, бить челом, чтоб нам ево, князца Кохтобея, и ево улусных людей пожаловать, велеть им быть под нашею царскою высокою рукою в вечном холопстве. И за нево, князца Кохтобея, те ево улусные люди и за весь ево улус в Томском шертовали, что ему, князцу Кохтобею, и с улусными людьми быть в холопстве под нашею царскою /л. 401/ высокою рукою. А для прямого укрепленья велели вы князцу Кохтобею для шертованья ехати самому в Томской. А будет за которыми мерами князец Кохтобей сам в Томской не поедет, и томскому сыну боярскому Семену и служилым людем велено того князца Кохтобея и за всех ево улусных людей привести к шерти в улусех.

И нынешнего де 144 году сентября в 1 день сын боярской Семен Лавров и служилые люди из Колмаков из Орчаков от князца Кохтобея приехали, а в статейному списку их написано — Как оне приехали в Черные Колмаки в Орчаки [к] князцу Кохтобею и князцу Кохтобею нашу милость сказали, что мы ево, князца Кохтобея, пожаловали, велели ему и улусным ево людем быть под нашею государевою высокою рукою в холопстве и для бы прямого уверения сам он, князец Кохтобей, к шерти ехал в Томской. И князец Кохтобей в Томской сам не поехал для того, что у него в те поры были в улусех присланы из Байбагачева улусу от Конжи-тайши посланники. И при нем, Семене, и при служилых людех тот князец Кохтобей шертовал на том, что ему, Кохтобею, и ево детям и братие и племянником /л. 401об./ и всем улусным людем нам, великому государю, служить и прямить и добра во всем хотеть и улусных людей с торги в Томской присылать. И того сына боярсково Семена и служилых людей из улусов отпустил в Томской с честью, и в улусех им честь и береженья было, и корм давали довольно. А с ними отпустил своих улусных людей Изенбея с товарыщи с торгом.

Да с ними ж, с сыном боярским с Семеном и с служилыми людьми, пришли в Томской ис Черных же Колмаков из Байбагачева улусу Сенгея-тайши улусныя люди Ерок да Чимак, а привели с собою в Томской и нам челом ударили от Сенгее-тайши конь рыж, да тебе, князю Ивану, конь чал, а вам, Ондрею и Анисиму, 3 лисицы красны. А сказали, что прислал их ис Колмаков из Байбагалачева улусу Сенгей-тайша, бьет челом нам, великому государю, чтоб нам ево пожаловать, велети быти ему в холопстве под нашею царскою высокою рукою со всем ево улусом, а им де, улусным людем Ероку и Чимаку, велел за себя, Исенгея, и за всех своих улусных людей в Томском шерть дать, что ему, Исенгею, и с улусными людьми быть под нашею царскою высокою рукою в холопстве. И вы де того Изсенгея-тайши улусных людей у Ерока и Чимака поминки приняв, а тех Изсенгея-тайши улусных людей Ерока и Чимака /л. 402/ за Сенгея-тайшу и за весь ево улус по шертованной записи к шерти привели, и нашего жалованья князцу Кохтобею, что он нам сам шертовал, послали 4 аршина сукна аглинсково доброго, а к Сенгею-тайше за поминошные лошеди и лисицы послали 4 аршина сукна аглинсково. Да Исенгей-тайши улусным людем, которые в Томской были и за него шертовали, Ероку да Чимаку, дали де вы сукна летчины по 4 аршина человеку да по вершку шапочному и приказывали де вы с ними, чтоб Исенгей-тайша князцу Кохтобею сказал, чтоб они к нашей государьской милости были в Томской сами, и к ним в улусы для того ис Томсково служилых людей [25] пошлите ж, чтоб те калмацкие Исенгей-тайша и Кохтобей князцы к нашей государьской милости были сами в Томской для укрепленья к шерти.

И как к вам ся наша грамота придет, а в Томской ис Черных Колманов князец Кохтобей и из Байбагачева улусу Исенгей-тайша приедут, /л. 402об./ и вы б сказали им, что мы, государь царь и великий князь Михайла Федорович всеа Русии, их, князца Кохтобея и Сенгея-тайшу, и с их детьми, и з братьею и с племянники и со всеми их улусными людьми пожаловали, велели им быть под нашею царскою высокою рукою в холопстве. И на том бы они нам, великому государю, при вас шертовали, что им быти под нашею царскою высокою рукою в холопстве навеки неотступным [с] своими детьми и з братьею и с племянники, и со всеми своими улусными людьми безо всякие измены, и нам, великому государю, служить и прямить и во всем добра хотеть. И где мы велим им на нашей службе быть с нашими служилыми людьми, и они б с нашими изменники и непослушники, и с немирными землицы с воинскими людьми бились, не щадя голов своих, и наших служилых людей, которые будут для нашего ясачново збору посланы, и ясачных людей оберегали. А как тот /л. 403/ князец Кохтобей и Сенгей-тайша сами шертуют, и вы б велели их поить и кормить нашими запасы довольно и честь учинить, смотря по тамошнему делу. А как тот князец Кохтобей и Сенгей-тайша которого числа в Томской приедут и в Томском шертуют, и ис Томсково их отпустите, и вы б о том о всем отписали к нам к Москве.

А что Исенгея-тайши улусные люди Ерок и Чимак нам челом ударили конь рыж да тебе, князю Ивану, конь же чал, и будет те лошади к нашему седлу пригодятца, и вы б те лошади и мяхкую рухлядь, что принесли вам, Ондрею и Анисиму, в подарках же, с кем будет пригоже прислали к нам к Москве и велели отписку подати и с теми лошадьми и с мяхкою рухлядью явитца в Приказе Казансково дворца боярину нашему князю Борису Михайловичю Лыкову да дьяком нашим Федору Панову да Микифору Шипулину. /л. 403об./ А будет те лошади к нашему седлу послать к нам к Москве не годятца, и вы б в Томском велели те лошеди продать по тамошней дорогой цене, как бы нашей казне было прибыльнее, и продав, те деньги в приход записать и в сметном списке описать особною статьею и держать на тамошния наши томския расходы.

Писан на Москве лета 7144-го мая в 31 день ³.

Подлинная грамота за справою подьячего Петрушки Стельшина.

Комментарии

1. Под «Черными Калмыками» подразумеваются ойратские феодальные владения Джунгарии и Западной Монголии, известные в литературе как «дэрвэн ойрат», «ойратский союз» или «союз 4 ойратов» — дербет, чорос, торгоут и хошоут. Первые сведения об ойратах относятся к началу XIII в. (см. Рашид-ад-Дин, Сборник летописей, т. I, М.-Л., 1952, стр. 118-121). В то время они населяли крайнюю северо-западную часть Монголии и верховья Енисея. В 1204 г. они вместе с найманами вели борьбу против Чингисхана, однако в 1208 г. подчинились ему.

В XIV-XVII вв. ойраты расселились по степным пространствам, в основном к западу от Алтайских гор, занимались скотоводством. В это время у них уже господствовали феодальные отношения. В китайских источниках эпохи Мин их называли о-ла. в-ла или олёты, елеуты, олюты. В этих же источниках впервые говорилось о подразделении ойратов на вышеуказанные четыре объединения, но вместо чорос упоминалось джунгар. Это объясняется тем, что основные владения чоросов (см. коммент. 1 к док. 23) в этот период находились в долине р. Или.

В первой четверти XVII в. торгоуты во главе с Хо-Урлюком ушли в пределы Русского государства и осели в нижнем течении Волги. Впоследствии к ним присоединилась часть дербетов и хойтов.

В 1635 г. хошоуты, ведомые своим князем Туру-Байху (Гуши-хан — 1582-1654 гг.) откочевали из Джунгарии в район Кукунора [см. Рашид-ад-Дин, Сборник летописей, стр. 118-121; С. К. Богоявленский, Материалы по истории калмыков, — «Исторические записки», 1939, № 5; Батур-Убаши-Тюмен, Сказание о дэрбэн-ойратах, — «Астраханские губернские ведомости», 1859-1860; И. Я. Златкин, История Джунгарского ханства (1635-1758), М., 1964; Очерки истории Калмыцкой АССР, М., 1967].

Русские документы очень часто под «Черными Калмыками» подразумевают джунгарские улусы.

2. Трудно сказать, что скрывается под названием Орчаки. В выписке Коллегии иностранных дел от 1752 г. «О бывших в Сибири с калмыками приключениях, кои до знатнейшего княжеского поколения, в сем народе дзонгарским называемого, и до некоторых с сим родом в свойстве состоящим других князей, а особливо орды хошотской касается» говорится, что калмыцкий род орчак кочевал по р. Оби. Их же еще называют курчаки, урчаки. В той же выписке отмечается, что орчаки вовсе и не калмыки, а теленгуты. Последние именуются в документах «белыми калмыками». Во главе орчаков стоял в рассматриваемое время князь Кохтебей. Однако документы не подтверждают, что орчаки и «белые калмыки» это одно и то же (см. Зюнгорские дела, 1752 г., д. № 8, лл. 3-3 об.). Князем белых калмыков в это время был К. Абаков (см. док. № 54, 71. 87). В документах орчаки упоминаются наряду с черными и белыми калмыками (см. Г. Ф. Миллер, История Сибири, т. 11, М.-Л., 1941, стр. 370, 395, 583).

3. В отписке томского воеводы И. И. Ромодановского, поданной в Сибирском приказе 8 октября 1636 года, говорилось, что кроме Семена Лаврова 7 марта 1636 г. были посланы томские служилые люди десятник Семен Мезеня с товарищами в улус Кохтобея, а от него в Черные калмыки в Байбагачев улус к Сенге-тайджи вручить жалованье и предложить ему самому приехать в Томск для шертованья. Это касалось также тайджи Куйши и Богатыря-хунтайджи из «Большого калмыцкого улуса». 19 мая Мезеня вернулся в Томск, но тайджи приехать не согласились: Сенге шертовал у себя в улусе, а остальные для принесения шерти прислали своих людей (см. ф. Сибирский приказ, стлб. 183, лл. 7-11).